Как и обещал Цуккини, Большая Серная пещера была действительно большой и беспримерно зловонной, заполненной густым желтым паром, ползущим из множества пор и щелей в полу. Чтобы спрятаться там от кого-то, достаточно было не подходить к нему ближе двух шагов. Дальше все равно ничего не было видно.
— Ты видишь что-нибудь? — шепотом спросил Крокк.
— Не-а, — ответил ему Одд. — Клюпп, держись ближе, а то еще будем друг друга вылавливать в этом супе.
Двигаясь кругами и едва не сталкиваясь с бродившими сквозь туман орками, они наконец обнаружили большой гипсовый столб, похожий на гриб с двумя шляпками — одна под другой. Он стоял на приличном удалении от основных тропок, по которым таскались туда-сюда огромные рабочие орки. Снизу было видно только их ноги, похожие на серые колонны с пальцами. Сами же они, по счастью, не могли видеть незваных гостей.
— Лишайник, — Одд подергал тролля край гигантских кожаных штанов. — Слышь?
Из тумана сверху вылепилось черное каменное лицо. Лишайник пришел на место первый и теперь прятался за столбом.
— Идем, нам пора заняться этим Харканом.
* * *
В руках Одда на сквозняке трепетал клок голубой бумаги, которую Цуккини, конечно же, изготавливал из грибов. На ней была грубо начерчена карта подземелий — той их части, по которой им следовало пробраться, чтобы попасть в логово правителя орков. Большая часть пути осталась позади, и сейчас они стояли на развилке трех расходящихся в стороны тоннелей — по счастью, достаточно широких, чтобы по ним прошел тролль.
— Средний, насколько я понимаю… — протянул Крокк.
— Дай глянуть, — Клюпп потянулся за листком. — Мы, видимо, сейчас находимся здесь…
Головастик перевернул карту и снова показал Крокку.
— А-а-а… — протянул тот. — Понятно…
— У нас очень, очень мало времени, — ни с того ни с сего сказал Одд, глядя куда-то вверх.
Друзья проследили за его взглядом. По потолку вниз единственной подрагивающей антенной ползло студенистое тельце чемпиона Свиной горы по бегу среди слизней — одноглазого Шшлессса. В голове Одда влажный шипящий голос бил тревогу: «Здес-с-сь… Они здес-с-сь…».
— Считаем до десяти и идем. Времени оставаться нет.
На счете «семь» два из трех тоннелей перед ними наполнились нарастающим гамом бегущих орков.
— Вот и выбрали, куда идти, — горько пошутил Одд. — Бежим! У-у-у! Скользкий злыдень! — погрозил он кулаком Шшлесссу.
К счастью, слизни не умеют гнусно улыбаться, иначе было бы совсем обидно. Чемпион попытался развернуться на потолке и со шлепком упал на пол.
* * *
То, что происходило дальше, было похоже на игру в прятки, одного из участников которой видно даже из-за стены сарая, как бы он ни старался спрятаться, а водит абсолютное большинство участников. Ну, или догонялки с утыканными гвоздями дубинами — тоже неплохой образ, если вам так нравится больше.
Четверка неслась по среднему прямому, как стрела, тоннелю, подгоняемая криками преследующих орков. Два или три раза — теперь уже и не вспомнить — Крокк радостно вскрикивал, сверяясь с картой: они бежали точно в пещеру Харкана, изображенную его братом в виде большого, похожего на грушу кружка. Если бы не толпа бегущих по пятам орков, все было бы просто отлично. Иногда присутствие посторонних очень мешает насладиться моментом!
У орков были свои причины на то, почему все вышло именно так и этот путь оказался свободен: они околачивались в боковых норах, старательно избегая главного тоннеля, ведущего в резиденцию правителя. От него все старались держаться как можно дальше, чтобы случайно не попасться на глаза Харкану или его ближайшим прислужникам. Теперь орки стягивались туда, как песок в воронку, невольно приближая друзей к главной цели их путешествия.
Итогом этого марафона стала зверская одышка у большинства орков и разбитый нос Крокка, запнувшегося о какой-то камень на выходе.
— Ощщ… — прошипел он, зажимая ладонью нос. — Я фломав ноф.
Крики и топот сзади стали какими-то другими: эхо словно металось под огромным куполом, не находя ухо, в которое бы влететь.
— Стойте! — крик Одда многократно повторился, отскакивая от стен подозрительным «ойте-ойте».
В горячке бега они даже не заметили, как оказались в пещере Харкана, вбежав в нее через один из десятка каменных рукавов. Конкретно этот использовался для ежегодных факельных шествий в день рождения правителя и всегда заканчивался торжественным сжиганием кого-нибудь из особенно ему насоливших за прошедший год. Он считал, что это лучший способ взбодрить команду — так сказать, добавить огонька в работу.
Одд осмотрелся вокруг. Этого вокруг было настолько много, что он не сразу различил фигурку на остром, как осколок стекла, утесе с другой стороны озера. Властелин подземелий стоял на его вершине в черном плаще с красным подбоем, опираясь на широкую зазубренную рапиру — вылитый опереточный злодей с потрепанным реквизитом.
Харкан молча взирал на них с высоты каменной глыбы, словно ожидая какого-то сигнала. И вот в пещеру вбежал первый орк — тот самый Однорукий, что так досадил Крокку. Несмотря на увечья, он был крайне проворен и сейчас, ощерившись, мгновенно оценил обстановку.
Рапира в руке Харкана прочертила широкую дугу и указала на четверых пришельцев:
— Взять их! — ревом разнеслось по пещере.
В эту секунду Однорукий уже бежал по направлению к Одду, нисколько не сомневаясь, что он и есть главный бунтовщик.
Одд, Крокк и Клюпп кинулись через узкий мостик через впадавший в озеро ручей, бивший из стены, в то время как Лишайник преградил путь беснующейся толпе.
Он размахивал огромными руками, расчищая пространство перед собой словно лопатами для уборки снега. Швыхх!.. Пятеро смятых, как конфетная обертка, тварей скатились к воде. Швыхх!.. Еще трое отлетели назад ко входу в пещеру, опрокинув веще с десяток. Швыхх!.. Швыхх!.. Швыхх!..
Как ни был силен Лишайник, но справляться с такой оравой долго он был не в силах. На шею и ручищи гиганта полетели веревочные петли. Ноги подсекли брошенные орками цепи. Могучий, но неповоротливый, как жук, окруженный муравьями, он с грохотом завалился на бок, в щепки раскрошив стоявший у ручья Малый Обеденный стол Харкана, где тот обычно обедал в одиночестве. Большой находился на другом конце залы и предназначался для Торжественного Чаепития В Присутствии Придворных.
Трое друзей, оторвавшись благодаря троллю, бежали вдоль кромки воды, рассчитывая добраться до Харкана прежде, чем их убьют орки. Не меньше сотни тварей сейчас лезло по головам друг друга, вереща и страшно мешая друг другу, пытаясь забраться на узкий мост. Те, что держали Лишайника, оттаскивали его к стене и крепили цепи к ржавым железным кольцам.
При всем царящем в пещере беспорядке чувствовалось, что толпой этой кто-то руководит — и это вовсе не изрыгающая проклятья фигурка на каменном возвышении…
Однорукий посмотрел поверх своего воинства с груди распростертого на полу тролля и приставил к губам мятый, не чищенный от сотворения рожок. По его сигналу море уродливых голов прекратило волнение и, ворча под нос, затопало строем, нагоняя друзей, уже подбегающих к утесу, на котором стоял близкий к истерике Харкан. Сказать вернее, более или менее подбегавших: Крокк никак не мог унять льющую из разбитого носа кровь и отстал, замешкавшись с какой-то тряпицей, а Клюпп бегал так, что вполне мог посоревноваться в медлительности со скучающим броненосцем.
Вырвавшись далеко вперед, Одд влетел на ступени лестницы, ведущей к Харкану, который уже прекратил свой спектакль и теперь повернулся к нему лицом, стоя неподвижно и источая угрозу, подобно приготовившейся к прыжку кобре. Общее впечатление портили только торчащие из-под плаща ноги с пятнами застарелого лишая — мечта одержимого дерматолога. Говорят, это бывает от излишней злости. Да и мыться стоило бы почаще…
Перед глазами Одда, несущегося через две ступени, мелькнули полы черного с подбоем плаща (и, конечно, те знаменитые ноги), блеснула отведенная для удара рапира, и… Он вдруг оказался один на пустой каменной площадке, с разбегу, едва не свалившись с ее края в смолянисто-черное, гладкое, как стекло, озеро. По его поверхности от берега споро скользила узкая лодка с двумя дюжими гребцами.
Впервые за месяцы после бегства из подземелья Одд испытал отчаяние. Не хватило всего одного шага, секунды, рывка для того, чтобы покончить со злобным негодяем, досаждавшим целой долине. А теперь?.. Он оглянулся, посмотрев туда, где лавина вооруженных дубинами тварей неумолимо настигала его друзей, готовый увидеть кошмарную картину растерзанных в клочья тел, ликующих орков и лес тянущихся к нему самому лап… Неужели все кончено?!
Но и здесь его ожидал немалый сюрприз. Крокк и Клюпп взбирались по ступеням вслед за ним, не преследуемые никем. О них словно забыли. А внизу творилось что-то непонятное.
Толпа орков, возглавляемая Одноруким, свернула не вправо, чтобы поглотить горстку загнанных в угол мальчишек, а отошла вдоль берега чуть назад — ровно туда, куда сейчас с энтузиазмом гребцы направляли лодку. Но еще более невероятным казалось то, что, по всему судя, Харкан был весьма и весьма против такого неожиданного маневра. Он выпрямился в шатающемся суденышке и попытался с размаху снести голову ближайшему из гребцов рапирой. Но тот ловко перехватил его руку и сжал с такой силой, что оружие выпало из ладони в воду. Черные глаза правители на раскрасневшемся от борьбы лице округлились ужасом: похоже, Харкан полностью осознал, что сейчас происходит.
Над озером пронесся звук оловянного рожка Однорукого.
Одд, Крокк и Клюпп, готовые к последнему бою насмерть, с удивлением смотрели на то, как разъяренные твари сносят с ног и втаптывают в камень поспевающих откуда-то сбоку охранников подземного властелина. Как хрустнул чей-то раздавленный череп, взвыл и замолчал навсегда долговязый сутулый орк в трехрогом шлеме. Как Харкан, подобрав плащ, метнулся в воду у берега, пытаясь сбежать от погони… Которой, по большому счету, и не было: орки просто стояли позади своего нового вожака и ждали, когда их бывший правитель достаточно измотается, бегая по воде и волей-неволей сам попадет в их лапы.
Несколько орков все же кинулись на друзей, но первые двое легли замертво, а остальные после этого предпочли старательно не замечать чужаков и понеслись с криком куда-то дальше, скрывшись в темноте за камнями. Вероятно, они рассудили, что если хорошенько поорать, то это уже само собой будет считаться военной доблестью. При этом совсем не обязательно подставлять голову под удары какого-то крайне недовольного встречей долговязого мальчишки с железякой, который раскидывал их, как деревянные куклы.
Харкан стоял один над черной водой. У ее кромки выли и бесновались взбунтовавшиеся орки. Их генералу нельзя было тянуть слишком долго: крикливые бестолковые твари очень быстро теряли настрой и в любой момент могли разорвать в клочья его самого или просто разбежаться куда попало, стоит лишь одному запаниковать или струсить.
Однорукий поднял вверх заменявший ему лапу штырь и заорал яростно и громко, показывая на своего господина. Орки подняли вой, как десять тысяч страдающих запором котов, и полезли по спинам друг друга, чтобы растерзать Харкана.
Его недобрая улыбка, наверное, могла бы подействовать отрезвляюще на ближайших тварей, но тех вовсю толкали сзади, так что, хочешь не хочешь, все они сейчас летели вперед одной обезумевшей волной.
Харкан одним движением сорвал что-то блестящее со своей впалой груди, зубами перекусив засаленный кожаный ремешок, зажмурился и проделал пальцами какое-то замысловатое движение. Блестящий полукруг полетел в наступающую толпу, а сам правитель резко отпрянул назад.
На мгновение все стихло. Это была не просто тишина, отсутствие всех звуков и все такое — а словно кто-то высосал весь воздух из пещеры. А затем проверил каждый уголок и выгнал оттуда последние несколько затерявшихся молекул.
Одд, Крокк и Клюпп, а также Лишайник, но в данный момент из положения лежа, растерянно посмотрели по сторонам. Перед ними и вокруг них простиралась большая совершенно пустая пещера. Там, где только что сотни глоток взрывали криками воздух, теперь не осталось даже куска набедренной повязки.
— Кажется, он отправил их… — Одд не успел договорить.
— На пару секунд назад. На большее этот обломок уже не способен, я вам говорил.
Из тени возвышающегося утеса медленно вышел Цуккини. Он выглядел точно так же, как в своем подземном лесу, только поверх фартука на груди красовалась начищенная кираса с изображением зубастой, словно улыбающейся ящерицы.
— И что теперь? — спросил его Одд.
— С кем именно?
— С ними, — он кивнул в сторону того места, которое еще недавно облепляли, как муравьи, карабкающиеся друг по другу орки.
— Ничего. В буквальном смысле. Их больше нет. Точнее, их нет, будто и не было никогда. Харкан отправил их в то время, в котором им предстояло либо встретиться с самими собой, либо исчезнуть в принципе. Мир — это книга, а у книги не может быть двух концов. Несколько персонажей пришлось вычеркнуть по всему тексту. Не думаю, что кто-то будет очень жалеть, — Цуккини невесело усмехнулся.
Невдалеке раздался плеск воды. Друзья подошли к берегу. Крокк вытащил из канделябра почти догоревший факел и посветил в сторону хлюпающих звуков и фырканья.
На камни с видимым усилием выбрался Харкан, которому таки удалось освободиться под водой от тяжелого тянущего ко дну плаща. Теперь на нем оставалось что-то вроде коротких заляпанных кальсон и обтекающей ручьями шерстяной рубахи.
Чуть поодаль неподвижно стояла и смотрела на выбравшегося из воды существа большая серая фигура, которая могла принадлежать только троллю.
Лишайник стоял, растопырив пальцы на огромных руках, пытаясь сообразить, порвал он все цепи или нет. С такими габаритами не всегда можно быть вполне уверенным в том, что на тебе где-нибудь не болтается с полтонны забытого железа. Затем его взгляд опустился на суетящегося у воды Харкана.
Никому неизвестно, что происходило в голове тролля в этот момент, но он двинулся на подземного правителя с неотвратимостью камнепада, схватил его, брыкающегося, как хорек в силках, поперек туловища и перекинул через плечо животом вниз. Затем Лишайник развернулся и пошел в обратную сторону — туда, откуда они все только что вбежали в пещеру. Вдоль стен разлеталось многоголосое эхо воплей бывшего правителя, молотящего локтями по спине тролля. Тот, не обращая внимания на дрыгающегося червяка на своем плече, продолжал идти, закрывая собой весь просвет тоннеля.
Спуск был очень и очень долгим.
Наконец Лишайник остановился на какой-то тесной темной площадке, казавшейся тупиком. Затем отвалил большой камень от стены и бросил за него Харкана, снова завалив проход.