Торговца, продававшего канареек, звали Айзек Чиж. Прочих торговцев его фамилия очень забавляла, хотя сам Чиж не находил в ней ничего смешного. Впрочем, он редко находил в чем-нибудь что-то смешное. Чиж был человек солидный. Он никогда не смеялся, а если и улыбался, то еле заметно и только тогда, когда ему удавалось облапошить партнера по торговой сделке. Такое случалось частенько: Чиж был человек толковый, дело свое знал отлично и с первого взгляда мог сказать, чего стоит та или иная птица и сколько за нее можно выручить.
Но разумеется, ничего подобного Динь-Динь он прежде не встречал. Однако за те несколько секунд, что успел подержать ее в руках, он оценил и прелесть ее крохотного перепуганного личика, и небесные звуки, которые она издавала, и понял, что такая удача приваливает человеку раз в жизни, да и то не каждому.
А значит, надо ловить удачу за хвост. Чем бы это удивительное создание ни было, продать его надо как можно дороже какому-нибудь толстосуму. И продать побыстрее: Чиж был уверен, что такое ценное существо наверняка чье-нибудь. Мальчишка его просто украл. Законный владелец, скорее всего, ищет пропажу, так что надо эту пташку сбагрить, пока хозяин не нашелся.
Так что не успел бобби с несносным мальчишкой скрыться за углом, как Чиж погрузил свои клетки, в том числе и ту, бесценную, завернутую в мешковину, обратно на тачку и ушел с Брик-лейн. Он направился прямиком к дому лорда Уэлтона Пондла, очень богатого господина, с которым Чижу доводилось иметь дело и раньше. Пондл был одним из самых алчных собирателей редких животных в Лондоне, и все торговцы животными знали, что за редкий экземпляр он готов отдать любые деньги.
И кроме того, Пондл не был чересчур щепетилен и, не задумываясь, приобретал животных сомнительного происхождения. Собственно, потому Чиж и отправился первым делом именно к нему. Если у какого-то коллекционера пропадало редкое и ценное животное, а немного времени спустя точно такое же животное предлагали мистеру Пондлу, он охотно приобретал его, не торгуясь и не задавая лишних вопросов. В общем, мистер Пондл был человек скромный и понимающий.
А потому не прошло и часа после заварушки на птичьем рынке, как Айзек Чиж уже сидел в величественном кабинете мистера Пондла, а закутанная мешковиной клетка стояла на полу рядом с ним. Одну стену кабинета целиком занимал огромный мраморный камин. На решетке камина ярко пылал уголь, разгоняя промозглую лондонскую сырость. Вдоль других двух стен комнаты были развешаны и расставлены звериные головы, а то и целые чучела зверей, многих из которых Пондл подстрелил лично. А четвертая стена была уставлена витринами с его обширной коллекцией бабочек. В центре стены висел сачок, которым Пондл их ловил.
Прождав минут пятнадцать, Чиж услышал в холле разговор и поспешно поднялся на ноги. Когда Пондл перешагнул порог, Чиж отвесил ему подобострастный поклон. Мистер Пондл был человек массивный, и большую часть его веса составлял огромный живот. К верху и низу мистер Пондл как бы сужался: у него были маленькие ноги и крохотная, заостренная кверху головка. На плече у Пондла сидела обезьянка-капуцин по имени Эдгар.
На Эдгаре был ошейник с тонкой серебряной цепочкой, которая тянулась к браслету на левом запястье Пондла. Непохоже было, что Пондл или Эдгар рады видеть Чижа.
— В чем дело? — осведомился Пондл, не обращая внимания на поклон Чижа. — Вы отдаете себе отчет, что отрываете меня от совещания Общества любителей тритонов и саламандр?
— Прошу прощения, ваша светлость, — возразил Чиж, — но, полагаю, когда вы увидите то, что я вам принес, вы согласитесь, что дело того стоило. Такого экземпляра вы наверняка не найдете ни в одной лондонской коллекции! Да что там, думаю, второго такого не отыщется во всей Англии!
— В самом деле? — спросил Пондл. Его раздражение мало-помалу уступало место любопытству. — И что же это?
— Лучше будет, если вы, ваша светлость, взглянете сами, — ответил Чиж.
Он поднял клетку и взгромоздил ее на стол. Под пристальными взглядами Пондла и Эдгара он принялся разматывать веревки на мешковине: сперва одну, потом вторую. А затем Чиж театральным жестом сдернул мешковину. Внутри клетки взметнулся вихрь желтых перьев. Вспугнутые канарейки заметались во все стороны.
Пондл исподлобья уставился на Чижа.
— Канарейки? — спросил он, едва не срываясь на крик. — Вы заставили меня пропустить собрание Общества любителей тритонов и саламандр из-за каких-то канареек?!
— Нет-нет, милорд! — воскликнул Чиж, указывая на клетку. — Поглядите вон туда, на дно!
Пондл еще раз грозно зыркнул на Чижа и вместе с Эдгаром наклонился к клетке. Эдгар первым сообразил, что к чему, и издал изумленный вопль. Тут и сам Пондл с шумом втянул в себя воздух, разглядев тоненькие, как паутинка, крылышки, крохотное изящное личико, немыслимо выразительные глаза, расширенные от страха…
Лорд взглянул на Чижа, потом на Динь-Динь, потом снова на Чижа.
— Но это… — сказал он. — Что же это такое?
— Это фея, сэр, — ответил Чиж. И повторил, вполголоса, потому что сам себе не верил: — Это фея.
— Где вы ее взяли?
— Боюсь, что этого я вам сказать не могу, ваша светлость.
Пондл взглянул на Чижа многозначительно.
— Понимаю, — протянул он и снова уставился на Диньку. Он помолчал и спросил: — Сколько?
Чиж давно уже ждал этого момента, зная, что сумма, которую ему удастся вытянуть у лорда, а соответственно, и уровень его жизни в будущем целиком и полностью зависят от того, насколько сильно Пондлу захочется приобрести это создание. И теперь он видел по лицу Пондла, что лорду этого хочется больше всего на свете.
Чиж перевел дух и выпалил:
— Пять тысяч фунтов!
Пондл развернулся в его сторону, точно ужаленный. Лицо у него побагровело.
— Да ведь это грабеж! — взвизгнул он.
Эдгар оскалился. Чиж понимающе кивнул:
— Да, сэр, я согласен, сумма существенная, но…
— Это целое состояние! — взревел Пондл.
— Как я уже говорил, — невозмутимо продолжал Чиж, — сумма существенная, и я прекрасно понимаю, что ваша светлость не готова выложить такие деньги. Однако же ведь не каждый день предоставляется возможность завладеть подобным созданием. Верно?
Пондл уставился на Диньку и ничего не ответил. А Чиж продолжал:
— И, как я уже говорил, во всей Англии не найдется ни одного коллекционера, кроме вас, который мог бы похвастать, что владеет таким существом.
Пондл по-прежнему не сводил глаз с Диньки.
— Я первым делом принес его именно вашей светлости, — гнул свое Чиж, — потому что знаю, как ваша светлость ценит настоящие редкости. Однако если цена для вас слишком высока, что ж, я вас прекрасно понимаю. — Чиж поднял с пола мешковину и сделал вид, будто собирается накрыть клетку. — Тогда я отнесу ее лорду Шафтсбери, и он, несомненно…
— Шафтсбери! — воскликнул Пондл.
Эдгар возмущенно взвизгнул. Пондл просто ненавидел Шафтсбери, который однажды сумел перехватить у него оцелота-альбиноса и, хуже того, не упускал случая ткнуть ему этим в нос каждый раз, как им доводилось встречаться на светских раутах.
Пондл вскинул руку, не давая Чижу накрыть клетку.
— Дайте мне ее подержать, — сказал он.
Чиж спрятал усмешку. Пондл заглотил наживку, пора было подсекать.
— Конечно-конечно, милорд! — сказал торговец.
Он отворил дверцу клетки и осторожно сунул руку внутрь. Канарейки заметались взад-вперед. Динька отлетела в дальний угол клетки и прижалась спиной к решетке. Рука Чижа тянулась к ней. В последний момент Динька шарахнулась было в сторону, но Чиж привык иметь дело с птицами и ловко перехватил ее.
Тогда Динька раскрыла рот и впилась крохотными, но остренькими зубками в большой палец Чижа.
— А-а! — завопил торговец. Он весь скривился, но Диньку не выпустил.
— В чем дело? — осведомился Пондл, заглядывая в клетку, и Эдгар заглянул туда вместе с ним.
— Ничего-ничего, — ответил Чиж. Он, не разжимая руки, переместил большой палец так, чтобы Динька не могла дотянуться от него зубами, вынул ее из клетки и аккуратно закрыл дверцу. — Это существо несколько агрессивно. Остерегайтесь его зубов.
Пондл протянул потные, трясущиеся от жадности руки, и Чиж бережно передал ему Динь-Динь. Та принялась извиваться, стараясь вырваться, но Пондл держал крепко. Он поднес ее к лицу, чтобы получше разглядеть ее личико. Глаза лорда, так же как и глаза Эдгара, расширились от изумления.
— Она прекрасна! — воскликнул Пондл.
— Да, милорд, — сказал Чиж, высасывая кровь из прокушенного пальца и жалея, что не запросил дороже.
Пондл взглянул на него.
— Хорошо, — сказал он. — Вы получите деньги. — Он снова перевел взгляд на Диньку. — У меня есть клетка, в самый раз для нее.
Услышав про клетку, Динька разразилась возмущенным трезвоном. Эдгар вздрогнул и отшатнулся, но Пондл пришел в восторг.
— Вы слышали, слышали? — воскликнул он. — Какие чудесные звуки она издает!
— Да, милорд, — сказал Чиж. — Так вот, насчет денег…
— Да-да, деньги ваши! — подтвердил Пондл. — Как только я помещу это создание в…
Но тут его снова перебил звон Диньки, длинная колокольчатая трель. Лорд замер в восхищении, Чиж и Эдгар тоже замерли. Но обезьянка поняла то, чего не понимал ни один из людей.
Динька обращалась к канарейкам.
Надо сказать, что канарейки, увы, не самые умные птицы. Динька, разумеется, предпочла бы иметь дело с крупными попугаями — уж те бы сразу поняли, что к чему. Однако ничего не поделаешь, выбирать не приходилось. Динька заметила, что Чиж, целиком поглощенный тем, чтобы схватить ее и передать Пондлу, позабыл запереть дверцу клетки!
«Вылетайте наружу! — кричала она птицам в клетке. — Вылетайте!»
Канарейки возбудились и заметались по клетке, наперебой вереща:
«Чего? Чего? Чего? Чего? Чего?»
«Вылетайте на свободу!» — повторила Динька.
«Летим!» — воскликнула одна из канареек, которая наконец сообразила, в чем дело, и порхнула к дверце клетки. Прочие подхватили: «Летим! Летим! Летим!»
Первая из канареек толкнула грудкой дверцу клетки. Дверца распахнулась, и канарейка вырвалась наружу, а следом и остальные. Пока Чиж сообразил, что происходит, и бросился закрывать клетку, было уже поздно: все канарейки — ровным счетом семнадцать штук! — носились по комнате. Чиж заметался, тщетно пытаясь их переловить. Пондл с тревогой наблюдал за этой сценой, а Эдгар подпрыгивал у него на плече, отчаянно вереща.
«Летите ко мне! — позвала Динька. — Ко мне! Клюйте этого человека! Клюйте его!»
«Клевать! Клевать! Его! Его!» — отозвался дружный хор канареек.
И Пондла внезапно окружил золотистый рой хлопающих крылышек.
— Ай! — вскрикнул лорд, как только первый острый клювик вонзился в жирную складку кожи у него на загривке. — Ай! Ай! Ай-яй-яй! — завопил он.
Эдгар с криком спрыгнул с плеча Пондла, чтобы спастись от канареек. Вес обезьянки заставил Пондла уронить левую руку, правой же он принялся отбиваться от атакующих птиц.
Динька была свободна. Ей потребовалось всего несколько мгновений, чтобы сориентироваться. Динька увидела раскрытую дверь и устремилась туда. Бац!
Дверь захлопнулась прежде, чем Динька успела до нее добраться. Чиж увидел, как Динька вырвалась из рук Пондла, и догадался, что она попытается сбежать. Поэтому он опередил ее. Мало того, он едва не схватил саму Диньку! Его проворная рука не дотянулась до нее на какой-то дюйм — Динька еле успела увернуться.
Теперь в кабинете царил хаос. Пондл, голова которого по-прежнему была окружена облаком атакующих канареек, вслепую носился по комнате кругами, завывая и размахивая руками. Злосчастный Эдгар болтался на своей цепочке, точно тряпичная кукла.
Ну а Чиж тем временем не сводил глаз с Диньки. Он выслеживал ее и временами пытался поймать. Но, как ни был он проворен, она каждый раз оказывалась шустрее и успевала увернуться. Торговец гонялся за ней по кабинету, а она носилась под потолком, отчаянно ища выход. Однако дверь была закрыта, а окон в комнате не было. Описав несколько кругов, Динька опустилась на лосиную голову, прибитую так высоко, что Чижу до нее было никак не дотянуться. Динька присела на массивных рогах лося, отдуваясь и следя за Чижом, как умная птичка следит за кошкой. А торговец стоял внизу, тоже отдуваясь и следя за Динькой, как кошка за птичкой.
Несколько секунд оба отдыхали, наблюдая друг за другом и не обращая внимания на вопли Пондла, у которого уже шла кровь из многочисленных мелких, но болезненных уколов клювиками. Потом Чижу пришла в голову идея. Он обогнул Пондла, подбежал к стенке с бабочками и сорвал с нее сачок. Держа сачок обеими руками, торговец принялся подкрадываться к Диньке, не сводившей с него глаз. Все ближе, и ближе, и ближе, и…
Хлоп! Динька сорвалась с рогов ровно за полсекунды до того, как на них опустился сачок. Чиж выругался, рванул сачок за ручку, и лосиная голова с грохотом обрушилась на пол. Торговец развернулся и устремился следом за Динькой.
Хлоп! Хлоп!
Еще дважды он пытался ее поймать. Во второй раз ему это даже почти удалось: проволочный ободок зацепил ее ногу так, что Динька закувыркалась в воздухе. Чиж мрачно усмехнулся: скоро она устанет, и тогда он ее сцапает!
Сама Динька думала о том же. Она отчаянно озиралась в поисках выхода или хотя бы укромного места, где можно передохнуть.
И тут она услышала голос.
«Жарко! — крикнул он. — Выход! Где жарко!»
Динька метнулась на другой конец комнаты, чтобы увернуться от очередного взмаха сачка, и заодно огляделась, чтобы понять, кто это с ней говорит. И тут она сообразила. Это был Эдгар!
Обезьянка, болтающаяся на ошейнике, издавала отчаянные вопли, пытаясь привлечь ее внимание. Динька плохо ее понимала: обезьянка говорила на диалекте, отличающемся от того, на котором говорили капуцины с острова Моллюска. Однако два слова — «жарко» и «выход» — повторялись то и дело, и их Динька разобрала отчетливо. Кроме того, Эдгар отчаянно размахивал руками, указывая на камин. На острове Моллюск Динька не раз видела костры, но каминов там не было. Она не знала, как устроен камин, и не подозревала, что внутри непременно бывает труба, ведущая прямиком на крышу. Однако она твердо знала, что, если немедленно не найдет выхода, человек с сачком ее вот-вот поймает.
Динька стрелой пронеслась через комнату, прямиком к раскаленным углям. Сачок свистнул снова, прямо за спиной. Динька влетела в камин, ахнув от горячего воздуха, ударившего в лицо. Она инстинктивно свернула наверх, в дымную тьму каминной трубы. Вверх, вверх, задержав дыхание, чтобы не надышаться ядовитого дыма, почти теряя сознание. И вот наконец Динька ощутила благословенную сырость лондонского воздуха и свободно выпорхнула наружу.
Из оставшейся позади трубы до Диньки доносились слабые звуки: стенания лорда Пондла, знаменитого коллекционера, беспомощно отбивавшегося от разъяренных золотистых пташек, радостные вопли ее спасителя Эдгара, но громче всего — проклятия Айзека Чижа, торговца птицами, чье грядущее богатство только что вылетело в трубу.