— Тихо! — велел Омбра.

Его голос звучал негромко, но тем не менее разнесся по гулкому залу так, что все его услышали. Крики тут же утихли. Сланк, Нерецца и матросы столпились вокруг черной фигуры в капюшоне, которая только что впустила их в Белую башню.

— Двое останутся караулить у двери, — распорядился Омбра. — Мальчишка с девчонкой удрали вниз. Они перегородили лестницу стеной пламени. Капитан Нерецца, возьмите четверых людей, потушите пламя и обыщите нижний этаж. Мистер Сланк, в дальнем конце этого зала есть еще одна лестница. Возьмите остальных людей и спуститесь по ней.

Головорезы разделились и помчались искать Питера и Молли. Каждый стремился получить обещанные десять золотых. А Омбра остался стоять в одиночестве в центре пустого темного зала. Он стоял неподвижно, но не бездействовал: в недрах его черной фигуры шла отчаянная, безмолвная борьба между самим Омброй и последним, угасающим огоньком души, которая некогда была старшим Ловцом звезд Макгинном.

Пламя заставило Омбру отпустить тень Макгинна, и он не успел завладеть им полностью. Та часть, которую Омбра все же сумел захватить, не могла существовать самостоятельно. И теперь умирала. Однако в своих смертных муках она противостояла попыткам Омбры раздобыть ту информацию, которая ему была так нужна, — где прячут звездное вещество и где находится Место Возвращения.

Макгинн — точнее, то, что от него осталось, — отчаянно сопротивлялся холодной черноте, которая окутывала его, пытаясь поглотить. Но он был слаб, а Омбра — силен. Макгинн изо всех сил старался ничего не выдать, но, когда последняя искорка его существа угасла, Омбра остался доволен: он все-таки сумел вытянуть кое-что, чего, как он считал, будет достаточно.

Теперь ему нужны были эти дети.