Флейм забрала свой автомобиль в Хитроу и направилась к городу. Рис, сидящий рядом, с восхищением наблюдал за ней. Юбка задиралась выше колен, когда она нажимала на педали. Он все время ловил себя на том, что снова и снова смотрит туда, где ремень безопасности трется о ее грудь.

– Ураганчик, в тебе есть что-то кошачье!

Она засмеялась.

– Кошачье? Как романтично. А почему ты меня называешь Ураганчиком?

– В память о дне, когда увидел тебя впервые. Ты так рванула из моего офиса, что мне показалось: по нему пронесся ураган.

– Да? – спросила она, не отрывая глаз от дороги, радуясь, что можно не смотреть на него.

– Да. По крайней мере, у меня было такое ощущение, будто он прошелся и по мне… И между прочим, не раз, – весело добавил Рис.

Ему показалось, что они снова в гондоле…

Флейм тяжело проглотила слюну и едва не проскочила поворот.

Рис с трудом заставил себя смотреть в окно – на прелестные английские пейзажи. Англия представала перед ним такая красивая, древняя, мирная. Он собирался открыть в Лондоне магазин «Ридекс», но пока не спешил…

Флейм изредка поглядывала на него, молчание больше не нервировало ее. Рис немногословный человек, поняла она, и слова, сказанные им, следует ценить на вес золота. Ураганчик. Флейм улыбнулась. Стало быть, она произвела впечатление!

Поворачивая на дорогу, ведущую к Равенскрофту, Флейм с облегчением вздохнула. Ей удалось убедить себя, что они с Рисом уже преодолели самый трудный этап в отношениях и нужно думать о будущем. Они очень разные, но она была уверена, что у них есть общее будущее. Она постарается.

Рис уставился на дом и слегка присвистнул. Флейм улыбнулась.

– Производит впечатление, да?

– Да. Производит. Елизаветинская архитектура всегда выглядит внушительно! – Когда они остановились перед входом, сомнений не оставалось: его отец женился на английской аристократке.

Рис вышел из машины, открыл дверцу. Флейм взяла его руку и вздрогнула. Прищурившись, он посмотрел на нее, она решительно отдернула руку, и они направились в Равенскрофт.

Скотт Тейт выступил из тени широкого крыльца в светлых слаксах и лимонного цвета рубашке. Две верхние пуговицы были расстегнуты. Жарко. Он понимал, как хорошо выглядит. Да и сестренка, оказывается, потрясающая. Почему Джастин его не предупредил?

– Привет. Я Скотт Тейт – друг вашего брата. А вы, должно быть, леди Флейм.

Флейм вежливо улыбнулась, жалея, что они с Рисом не смогли провести еще несколько минут наедине.

– Привет, – ответила она, быстро пожав руку. – Джастин не говорил мне, что пригласит друга. – Она почувствовала, как Рис беспокойно заерзал рядом с ней и повернулась к нему, желая извиниться за неожиданного гостя. – Это Рис Декстер.

Скотт Тейт посмотрел на Риса и расплылся в улыбке.

Рис не улыбнулся в ответ, но подал руку. Скотту ничего не оставалось, как пожать ее.

– Привет, должно быть, вы сын Оуэна?

Рис кивнул, Флейм отдала Скотту свой багаж и, желая снять напряжение, весело сказала:

– Ну что ж, раз вы уже здесь, можете сделать что-нибудь полезное. – Потом оглядела его с головы до ног и добавила: – Или тащить сумки занятие для вас оскорбительное?

Скотт ухмыльнулся. Он привык производить впечатление с первого раза. А сейчас не произвел. Красивая, молодая, судя по всему, чувственная, она выиграла первый раунд очень легко. Но он не собирался сдаваться. Особенно если Рис Декстер уже у нее под пятой. Скотт мысленно выругался, ему не нравилось присутствие американца, но ничего поделать с этим не мог.

– Мама! – позвала Флейм, направляясь к голубой гостиной и крепко держа Риса за руку.

Мать весело отозвалась на ее голос. Вдруг Рису пришло в голову, какая на самом деле Флейм еще молоденькая. Ему стало не по себе – он на десять лет старше ее. На десять!

Скотт наблюдал за ними с недовольным лицом. В тот момент, когда он повернулся, он увидел Джастина на середине лестницы. Скотт насмешливо улыбнулся: интересно, давно он там стоит?

– Так это и есть знаменитая Флейм?

Джастин криво улыбнулся, не мигая. Скотт ощутил внезапное беспокойство. Он уже не был уверен, что понимает Джастина.

– Ты ожидал, что она привезет гостя?

– Нет. Не ожидал. Но это даже интересно, – словно рассуждая вслух, проговорил Джастин. – Моя сестра как… как молодая львица, Скотт. Гладкая, с золотистой гривой и очень красивая! Хищница с крепкими ногтями и острыми зубами. Если бы она смогла, то проглотила бы меня и сокрушила «Альциону»! Но я не позволю. Ты понимаешь?

Скотту показалось, что у Джастина поехала крыша. О, он вполне разумен, нормально себя ведет, и тот, кто его не знает, ничего не заметил бы…

Скотт закивал, не желая спорить. Подыграй ему, велел он себе, потяни время, подумай.

– Да, америкашка у нее на коротком поводке, – согласился Скотт. – Может, в этом ее слабость? Ей нужно держать мужчину под каблуком. – Он бесстыдно подыгрывал Джастину.

– Сомневаюсь, чтобы Уолт чувствовал себя комфортно под женской пятой. Я думаю, Джессика была ведьмой, – сказал Джастин, поглядев на портрет молодой красавицы, превратившейся потом в древнюю коварную его прабабку. – Она как будто все предвидела, когда приставила его следить за делами. Он уже старый, с кучей внуков, но у него ясный ум, он упрям и очень опасен. Нельзя упускать его из поля зрения ни на минуту.

– А они с Флейм уже познакомились?

– Нет. Я стараюсь держать их подальше друг от друга. Пока. Но он уже требует встречи, а с тех пор, как появились сообщения в прессе о ее работах…

Скотт кивнул. Флейм сделала еще несколько эскизов для представителей респектабельной английской аристократии, и ее известность росла день ото дня. Но сейчас Скотта больше интересовало другое: не плохо бы поухаживать, а потом и жениться на владелице половины ювелирной компании. Разве существует более быстрый и надежный путь наверх для любого мужчины с мозгами и характером? Он не сомневался, что очень скоро соблазнит Флейм Сирамор-Форбс. Америкашка не проблема. Рис Декстер, может, и надеется на что-нибудь, но Скотт слыл большим специалистом по разбиванию пар. Он делал это много раз, желая заполучить ту или иную женщину. Помехой мог оказаться только Джастин.

– А как ты считаешь, если я немножко с ней пофлиртую и узнаю что-нибудь полезное? Она ведь настолько тщеславна, что не заподозрит меня в корыстных целях. Как ты считаешь? – Скотт вопросительно посмотрел на Джастина. Казалось, он интересуется мнением друга, но на самом деле Скотт отчаянно пытался понять, что на уме у Джастина, и предугадать его следующий ход. Но не вышло. Холодный взгляд Джастина ничего не выражал.

– Считаю, что это будет не плохо, – сказал Джастин. А потом глухо добавил: – Если тебе удастся ее увлечь…

Скотт рассмеялся и отошел от Джастина. Тот посмотрел приятелю вслед, и на лице его появилось вполне определенное выражение: презрение!..

В этот момент в холл вошел Оуэн.

– А почему ты не идешь познакомиться с Рисом? – вежливо спросил он. Ему было интересно, как его сын отнесется к Джастину.

– Сейчас приду, – пообещал Джастин.

Стоя в холле, Джастин слышал возбужденные женские голоса, смех, щебет. Голоса людей, любящих друг друга. Он стиснул кулаки. Леди Джессика взирала на внука с портрета, а когда он взглянул на нее еще раз, он мог бы поклясться, что в ее глазах стоял смех. Она смеялась над ним.

Джастин медленно пошел в гостиную.

Франческа смотрела на него со знакомой и уже привычной тоской на лице. Джастин понимал, как ей хотелось заставить его полюбить ее. И как хотелось заставить его думать, что она любит его…

– Джастин, – сказала Франческа, вставая. – Я хочу, чтобы ты познакомился со своим названым братом Рисом.

Человек, которого увидел Джастин, просто потряс его. Рис Декстер был воплощением силы. И ума. Он совсем не походил на Оуэна. Инстинктивно Джастин почувствовал, что этот мужчина не станет плясать ни под чью дудку и имеет свое мнение по любому вопросу. Джастин постарался скрыть испуг и волнение.

Он прошел через всю комнату, протягивая руку, уверенный, что действует и выглядит как настоящий английский джентльмен. Чтобы манипулировать таким, как Рис Декстер, нужен особый ум. Не стоит пытаться подружиться с ним. Он слишком прозорлив, чтобы поверить в искренность. Надо придумать кое-что поэлегантнее. Одна идея уже появилась. Джастин, кажется, знал, как обратить себе на пользу неожиданное появление в Равенскрофте Риса Декстера.

– Привет, Рис, добро пожаловать в Равенскрофт!

Мужчины пожали друг другу руки. Рис кивнул, в глазах блеснуло любопытство. Так вот он какой, близнец Флейм. Они совершенно не похожи. Он встретил взгляд вкрадчивых голубых глаз и заметил в их глубине какое-то странное выражение. Что это? Боль? Гнев? Страх? Рис подумал, что, пожалуй, страх, но он не был уверен в этом…

– Я надеюсь, мое неожиданное появление не вызвало неудобства?

Джастин покачал головой и почти искренне сказал:

– Вовсе нет. Я очень рад, что вы приехали.

Рис слегка наклонил голову. Закончив изучать друг друга, они разошлись в разные стороны. Рис встал возле камина, а Джастин в вялой позе уселся в большое кресло напротив сестры.

– Ну и как все было? – тихо спросил он, придав лицу сочувствующее выражение.

Он казался таким неуверенным в себе, что Франческа с трудом поборола желание подойти к сыну, взять в ладони его бледное напряженное лицо и успокоить. Накануне вечером, перед тем как заснуть, они с Оуэном долго говорили о нем. О том, как он постоянно контролирует себя, опасаясь проявить свои чувства. В глубине души она понимала, насколько сильно он травмирован эмоционально. Да могло ли быть иначе после стольких лет жизни с Малколмом? Несколько дней подряд мать пыталась показать ему, как следует проявлять свои чувства – любовь, гнев, страх, смущение. Все то, что делает человека человеком!..

Флейм, не подозревая о мыслях матери, пожала плечами.

– Было тяжело, – призналась она. – Я никогда, в общем-то до конца не понимала ее, а теперь ее нет. И никогда не будет.

Джастин отвел взгляд и посмотрел в окно.

Франческа вздохнула. Вот опять этот холодный занавес! Сколько понадобится времени, чтобы растопить сердце Джастина, замороженное Малколмом?

– Джастин, – ласково сказала Франческа и растерялась, когда он повернулся к ней, вопросительно приподняв бровь. Она беспомощно покачала головой. – Ничего. С тобой все в порядке?

Джастин заглянул ей в глаза, такие взволнованные, что он готов был утонуть в них, и улыбнулся.

– Да конечно, а в чем дело?

Франческа снова лишь беспомощно покачала головой.

– Ты так внезапно отдалился…

Джастин улыбнулся. Он и был далеко, слишком далеко, чтобы она могла запустить в его душу свои когти!..

– Почему бы нам не попить чай на лужайке? Среди роз? Прекрасный день! И надо поднять настроение Флейм.

– Отличная мысль. Мы устроим пикник. Пойду скажу Чамберлену, – быстро проговорила Франческа.

Рису показалось, что воздух вибрирует. Он с любопытством посмотрел на отца. В ответ Оуэн едва заметно пожал плечами.

– Ну ладно, пойду переоденусь, – сказала Флейм, не зная, что еще придумать.

Едва выйдя за порог комнаты, она поняла, что дрожит. Какой… странный… Джастин. Или ей кажется?

Сильная теплая рука тронула ее за плечо. Она обернулась и увидела Риса.

– Ты ведь не хочешь сказать, что боишься простудиться? – хитро подмигнул он.

Рассмеявшись, Флейм накрыла ладонью его руку, потом поднялась на цыпочки и нежно поцеловала в губы. Его губы были как бархат…

– Джастин такой… холодный. Да? Но ты рядом, и я не боюсь.

Если бы она знала, как скоро он должен будет ее покинуть, она не чувствовала бы себя такой уверенной.

Чамберлен все приготовил для пикника. Скамейки были до блеска отполированы, клетчатая скатерть покрывала садовый стол. Он был уставлен деликатесами, которые повар успел приготовить за два часа, отпущенных ему. Жареные цыплята разложены по мискам на листьях салата. Свежие хрустящие булочки, еще теплые, ожидали, когда их намажут джемом, приготовленным из ягод последнего урожая – малины, клубники, черной смородины и крыжовника. Пирожные, пирог с вишнями. Тарелки с ветчиной, холодным ростбифом, колбасой из деревенского магазина, а к ним приправы, соленья, приготовленные по старинным кулинарным книгам. В высоких и невероятно дорогих сосудах плавали кубики льда в лимонаде, фруктовом пунше, в свежевыжатом соке. Рядом с тарелками с настоящей золотой каймой лежали серебряные ножи и вилки с гербом Равенскрофтов. В серебряной чаше красиво уложены всевозможные фрукты. Персики из оранжереи, сливы, бананы, яблоки, абрикосы, виноград, апельсины. Оуэн подумал, усаживаясь к столу, что это настоящий пикник в стиле Джастина. Очень странный, волнующий и почему-то трогательный. Оуэн был вынужден признать, что совершенно не понимает своего пасынка, но чувствует: он опасен. В воздухе носилось что-то нехорошее, и это беспокоило.

Сидящий на другом конце стола Джастин налил себе лимонад и потянулся за булочкой. Спокойно, с холодной точностью хирурга, он всадил нож в сочную плоть персика. Его мысли были тяжелыми и страшными. Франческа, чувствуя тоску и смятение в душе сына, печально вздохнула и как-то обреченно потянулась за булочкой. Она передала ее мужу трогательным любящим жестом. Джастин предпочел этого не заметить. Рис наблюдал, слушая, но под столом все же прижался ногой к ноге Флейм. В ответ она стиснула рукой его колено. Он шумно втянул воздух и посмотрел на Скотта Тейта, наблюдавшего за ним пристальным взглядом хищника. Рис не почувствовал никакого волнения от присутствия этого типа. Ему приходилось иметь дело с такими, как он.

Время словно отступило, совершенную картину пикника дополняло гортанное воркование диких голубей и сильный запах роз в спокойном жарком воздухе.

А Оуэн хорошо выглядит, подумал Рис, глядя, как милая темноволосая женщина, ставшая женой отца, протянула ему цыпленка. Рису нравилась Франческа. В ней была нежность, сила и любовь. Она, конечно, не его мать, не Клер, но женщина, умеющая любить.

Франческа заметила, что он наблюдает за ней, и насторожилась. Но Рис улыбнулся, и она сразу поняла, что нет причины для беспокойства. В его глазах она увидела благословение и ответила ему сияющей улыбкой.

Джастин все это видел и отвел взгляд. Сидящие за столом подумали, что его смутило открытое выражение их чувств. Но не смущение испытал он. А боль. Он вспомнил о последнем приезде домой из Оксфорда, когда Малколм был еще жив. Внезапно он поднял руку к виску и потер его. Голова разболелась не на шутку. Франческа увидела этот жест, заметила отведенный взгляд и поняла его страдания. Сердце ее сжалось.

– Джастин, – вырвалось у нее, а когда он повернулся к ней, она лишь глубоко вздохнула.

Как часто она произносила его имя, а потом не могла ничего сказать. Она боялась натолкнуться на ледяную стену, которой он окружил себя. Но она попробует ее растопить. Она должна сделать это. Хотя инстинктивно понимала: у нее почти нет времени.

Что-то темное, мощное, тягостное и болезненное надвигалось на них. Оно отнимет у нее сына во второй раз. Это что-то способно погубить их всех!..