Следующие несколько дней Кэти пыталась встряхнуться и прийти в себя. Но это оказалось не таким уж простым делом. Порой ей хотелось помчаться обратно в Ирландию, к матери, сестрам и леди Фитц. Снова почувствовать себя в привычном окружении, посидеть в отцовском кабинете и попытаться представить себе, что он там с нею. Но когда Кэти собралась с духом и попросила Себастьяна позволить ей уехать, он твердо заявил, что она должна остаться.

— Тебе это не пойдет на пользу, — сказал он, — и незачем возвращаться в Ирландию… по крайней мере, сейчас. Если бы все было иначе, я бы поехал вместе с тобой.

Она ему поверила. Он отправился бы с ней в Ирландию, если бы видел хоть какой-нибудь смысл в ее возвращении к родным. Но он не видел в этом смысла. Наоборот, всеми силами пытался заглушить в ней горечь внезапной утраты: заинтересовать Кэти новой обстановкой, возродить ее былой интерес к португальским пейзажам. Для этого он подолгу катал ее на своем белоснежном автомобиле — в просторном гараже поместья стояло несколько автомобилей — и показывал ей леса пробковых деревьев и каштанов, а также многие мили виноградников, которые украшали этот радостный уголок Португалии.

Небрежным взмахом руки Себастьян указывал ей на террасированные склоны, с которых позже соберут урожай спелого пурпурного винограда. Виноград еще только созревал. Юные и нежные, гроздья жадно тянулись к яркому солнечному свету. Себастьян рассказал Кэти, что все эти виноградники принадлежат ему. На склонах холмов работали мужчины и женщины. На некоторых из них были яркие пестрые платки, на других — черные шерстяные вязаные колпаки с помпонами. Все эти люди работали на Себастьяна. Жалобно скрипевшие телеги, запряженные быками, принадлежали Себастьяну. Они с Кэти проехали мимо многих его владений. Ему принадлежали даже целые деревни.

Себастьян владел и обширными персиковыми садами, и даже местной гончарной фабрикой. Он признал, что эти гончарные изделия ужасны, но они приносят хороший доход роду Барратейра. А на побережье ему принадлежали огромные пляжи, восхитительные маленькие бухты с ослепительно белым песком и выдающиеся мысы, где виднелись леса японских зонтичных пихт.

Осознание того, что ее муж — богатый землевладелец, не прошло для Кэти спокойно, она представляла все это с самого начала, а сейчас ей лишь открылись детали. Теперь ей нужно было полюбить эту живописную землю, привыкнуть к ней. Впрочем, это было несложно: благоухающие сосновые леса, когда легко дул майский ветерок, вздыхали так, что гуляющим по ним людям казалось, что они слышат музыку. А цветочный ковер напоминал искусную вышивку с неглубокими долинами, по которым текли журчащие ручьи. И — невообразимо широкое небо, которое озаряло пламя заката. Небо, глубокое, синее и сверкающее, как волны.

Кэти получала большое удовольствие от поездок на автомобиле… вернее, получала от них столько удовольствия, сколько могла при подобных обстоятельствах. И ей нравилось наблюдать за тем, как сильные загорелые руки Себастьяна крепко держат руль машины, тогда как он сам сидит за рулем расслабленно и ведет машину легко, словно находясь в своей стихии. Он, без сомнения, был прекрасным водителем. Его слабость к огромным скоростям раньше бы явно встревожила Кэти, особенно если учесть, что эти дороги нередко казались ей довольно опасными. Но теперь это для нее словно перестало иметь значение… или она полностью положилась на Себастьяна и доверилась ему. Несмотря на то, что раньше он казался ей несколько изнеженным и предпочитающим полагаться на других.

Теперь Себастьян не только не казался ей изнеженным, а наоборот — она увидела в нем сильного, уверенного в себе мужчину. Он был хозяином, и все признавали его таковым. Конечно, ему бы и в голову не пришло что-нибудь сделать самому, если поблизости находился какой-нибудь слуга и мог что-то подать, поднять или закрыть за ним дверь. Его высокомерный и надменный вид показался бы необычным в Ирландии, но в Португалии был в порядке вещей. Подобострастие тех, кто состоял у него на службе, в подобной обстановке не было подобострастием. Крестьяне кланялись ему и смотрели на него смиренными, благодарными глазами. Слуги, принадлежащие к низшему сословию, наперебой стремились исполнить его самое незначительное приказание, а те, кто давно ему служил, смотрели на него преданными взглядами. Особенно пожилой дворецкий и суетливая миниатюрная экономка, одетая в черное, которая, казалось, задавала тон.

Они пришли в восторг, когда узнали, что их хозяин неожиданно женился снова, и, как могли, старались угодить Кэти. Она чувствовала, что ее охраняют с утра до ночи, и никак не могла привыкнуть к тому, что находится в центре всеобщего внимания. Ей даже не позволяли самой открыть кран в ванной. Кэти начала себя спрашивать: «Чем займется, когда привыкнет ко всему этому?»

В Квинта-де-Барратейра слуг понадобилось бы больше, потому что дом был большим. Этот прелестный просторный бледно-розовый особняк на берегу моря был сказочно красив и элегантностью не уступал самому Себастьяну. Повсюду висели портреты его предков в массивных рамах, а их коллекции бесценного фарфора и стекла стояли в изящных застекленных шкафчиках. А прогуливаясь по Елисейским садам, видя далекие горы и переливающуюся поверхность моря, Кэти чувствовала себя как во сне. Она обнаружила это вскоре после своего приезда, и сады стали для нее своеобразным утешением в те ранние, нелегкие, удивительные, нереальные дни ее замужества.

Себастьян объяснил ей, что гостей из числа соседей, ждать пока не стоит. Ведь все думают, что у них медовый месяц… И Кэти не придется никого принимать, пока она ближе не познакомится с португальским образом жизни. Но он не подумал, что два человека, по совершенно разным причинам, сочтут своим долгом приветствовать молодоженов раньше, чем вся местная знать появится у больших двойных дверей поместья.

Кэти удивилась, когда однажды утром, вернувшись из поездки с Себастьяном, в прохладном зале их дома она увидела невероятно изысканную молодую женщину. Та ждала их, сидя в углу. Женщина несколько напомнила ей Брайд, но была раз в десять красивее Брайд, а увидев ее одежду, Брайд бы сразу захотела стать моделью в том доме, который ее одел.

Платье было черно-белым, но не мрачного черного цвета, который любила вдовствующая маркиза де Барратейра. Костюму прекрасно соответствовал белый кружевной зонтик, который женщина раскрыла и которым заслонила от солнца лицо, выходя на террасу. Ее белые перчатки доходили до локтей, лакированные туфельки на высоких каблуках блестели. На коротких волосах, также напоминавших лакированную кожу, плотно сидела шляпка с белыми цветами. Ее глаза были как огромные черные сливы. Они весело блестели, их взгляд смягчился, потому что терпеливое ожидание увенчалось успехом.

— Мне сказали, что ты вернешься ко второму завтраку, так что я решила подождать, — произнесла женщина. Она закрыла зонтик, сунула его под мышку и протянула обе руки Себастьяну. — Интересно, понимаешь ли ты, как я сейчас рада? — мягко сказала она.

Себастьян молчал не меньше двадцати секунд, держа ее за руки. Казалось, он смотрел на нее с некоторым изумлением, с восхищением, которое возрастало с каждой секундой, с нескрываемым восторгом. Она даже сочла необходимым очаровательно покраснеть под его взглядом. Кэти, которая молча стояла рядом, тут же подумала о золотисто-розовом персике и покрывающейся краской чайной розе.

— Себастьян! — сказала девушка еще более мягким голосом. — Мне больно!

Себастьян отпустил ее руки. Кэти показалось, что он вздохнул от удовольствия.

— Инесса! — воскликнул он. — Ты — как вода в пустыне, прохладный ветерок в жаркий сухой день! А я даже не знал, что ты в Португалии!

Инесса объяснила ему, что гостила на юге Франции у близкой подруги. Потом она с решительным видом повернулась к Кэти.

— Но здесь твоя жена! — сказала она с ласковым упреком. — Когда же ты меня представишь?

Себастьян повернулся к Кэти. Его лицо уже не было таким изумленным. Он улыбнулся и подвел Кэти к Инессе.

— Вот она, — сказал он. — Это Кэти! А это сеньорита Пенише, Кэти… или Инесса, как ты, конечно, должна ее называть! Я знаком с ней всю жизнь. Разве между вами могут быть церемонии? Это немыслимо.

— Немыслимо, — согласилась сеньорита Пенише, улыбаясь Кэти. Она говорила на вполне безукоризненном английском языке, но со слабым, очаровательным акцентом, который делал ее речь, еще привлекательнее. А ее улыбка была просто обворожительной и легко покоряла сердца. — Я могла бы добавить, что все всегда считали нас женихом и невестой. Но Себастьян уже два раза женился, вот вам и доказательство того, что ребяческие романы редко или вообще не стоит принимать всерьез.

Кэти что-то пробормотала… она сама толком не поняла, что именно… Встреча с девушкой, о которой ей настойчиво твердила Паула де Барратейра, стала легким потрясением для нее. Маркиза де Барратейpa не только говорила о ней с Кэти накануне свадьбы, она не сомневалась в том, что Себастьян всегда ее любил и что, взяв в жены Хильдегард, австрийскую баронессу, он разбил сердце Инессе Пенише.

Если это было правдой, Инессе удавалось прекрасно ее скрыть под безмятежным видом. Для молодой женщины с разбитым сердцем она была на редкость красивой и уверенной в себе. Однако ее красота на некоторое время выбила Кэти из колеи, а нежность, с которой Инессу приветствовал Себастьян, заставила ее задуматься. Они познакомились недавно, и Кэти еще ни разу не видела его таким оживленным.

Но теперь он внезапно вспомнил о Кэти, которая немного побледнела под жарким солнцем, и отвел ее в тень. Кэти же сейчас невольно сравнивала элегантный наряд девушки со своим простым льняным платьем. И зачем только она надела сегодня именно это платье? Видимо, потому, что последние несколько дней ее в принципе мало интересовала одежда. Кэти было все безразлично.

Вдруг она услышала, как Инесса быстро сказала:

— Кэти, да ты очень побледнела! Тебе тяжело переносить наш климат? В Англии так холодно, не так ли?

И Кэти почувствовала легкое раздражение, потому что, судя по словам Инессы, она не слишком напоминала счастливую невесту. Тогда почему же Себастьян — который мог выбрать чуть ли не любую девушку — на ней женился?

— Кэти из Ирландии, — сказал Себастьян довольно веселым голосом. — И она только что потеряла очень близкого человека, так что ей сейчас не до веселья, — уже серьезно добавил он.

— Потеряла очень близкого человека? О, мне так жаль! — воскликнула юная португалка.

— Моего отца, — объяснила Кэти.

Инесса приняла крайне сочувственный вид.

— Ты должна меня простить, если я этого не почувствовала. Но ты не носишь траура.

— Кэти не было смысла погружаться в траур, — немного резко ответил Себастьян.

— Нет, может быть, нет… при подобных обстоятельствах, — согласилась Инесса. — Но какое несчастное начало у твоего брака! — добавила она, в упор глядя на Кэти. — Наверное, суеверные люди могли бы это назвать плохим предзнаменованием.

— Какая ерунда! — воскликнул маркиз. Он взял свою старую подругу под локоток, а жену — за кисть руки. — Ты должна позавтракать с нами, Инесса, — настойчиво произнес он. — Я так рад тебя видеть! Мы просто не можем расстаться с тобой сразу. Я должен узнать все твои новости. Моя новость — это Кэти!

— Но я вовсе не собиралась навязываться вам… молодожены! — Ее прекрасные глаза очаровательно и извиняюще улыбнулись ему. Его теплые пальцы сжимали ее руку. — И вообще-то меня уже пригласили на второй завтрак. Но я обязательно останусь и выпью с вами… Мы должны отпраздновать твою свадьбу и мое знакомство с твоей женой. Надеюсь, что скоро мы станем лучшими подругами!

В огромной sala Инесса казалась еще очаровательнее. Она небрежно отложила в сторону белую шляпку, перчатки и зонтик. У Инессы была типично португальская внешность, но, судя по всему, она не получила строгого португальского воспитания. Она рассказала им, что во Франции немного изучала искусство и очень мило провела время. Там был один очень обаятельный француз… А потом она замолчала, чуть ли не с озорством глядя на Себастьяна.

— Папе это не нравится, но он и вправду обаятелен! Он юрист… но добился большого успеха, понимаешь?

Себастьян нахмурился.

— Инесса, ведь ты не хочешь сказать, что собираешься сделать то, что не понравилось бы твоему папе? — довольно суровым тоном поинтересовался он. — Даже если твоя мать согласна тебе помочь!

У Инессы появились восхитительные ямочки на щеках.

— У мамы очень доброе сердце… очень мягкое сердце… и она считает, что деньги и положение — это еще далеко не все. Конечно, если бы я вышла замуж за тебя, у меня были бы и деньги, и положение. К тому же она могла бы очень гордиться своим зятем! — Она развела руками — ее белые руки с алыми ногтями дрожали — и взглянула на него из-под трепещущих ресниц. — Но ведь мы с тобой никогда не собирались пожениться, не так ли? Мы просто всегда были вместе, и ты обременял себя моими проблемами. Теперь тебе придется обременить себя проблемой, связанной с Этьеном.

Себастьян посмотрел на кончик своей сигареты, а потом резко загасил ее в пепельнице.

— Я просто советую тебе не иметь дела с мужчиной, которого ты встретила так далеко от дома, — заметил он. Судя по его тону, спорить было бесполезно.

Уголки губ Инессы приподнялись в улыбке, напоминающей улыбку Моны Лизы.

— Но он так красив, — возразила она. — Очень красив!

— В мире полно красивых мужчин.

— Но не каждый может покорить мое сердце! Я очень боюсь, что его покорили, Себастьян… на этот раз!

Себастьян промолчал. Он только закурил очередную сигарету.

Инесса вздохнула.

— Нелегко, — пожаловалась она, — всем угодить, когда дело касается моего замужества. Если мне нравится какой-нибудь мужчина, в нем подозревают охотника за моими деньгами. Если он мне не нравится — тогда его ни в чем не подозревают! — Она отказалась от очередного бокала хереса и снова надела длинные белые перчатки. — Тебе легко, Себастьян. Ты выбираешь, кого хочешь и где хочешь, и все у тебя прекрасно.

— У меня не всегда все было прекрасно, — резко заметил он.

— Нет. — Она посмотрела на него задумчиво и пристально. — У тебя не всегда все было прекрасно. Но может быть, так происходит потому, что ты не всегда поступаешь умно. — Она встала. — Я так рада, что повидала тебя и познакомилась с твоей новой маркизой.

— Когда ты придешь к нам на второй завтрак, Инесса? — спросил Себастьян все еще резким голосом. — Завтра? Послезавтра?

— Я приду завтра, если Кэти не возражает.

— Конечно, не возражаю, — сказала Кэти с надлежащей вежливостью и подчеркнутой любезностью.

Инесса ответила ей теплой улыбкой:

— Ты так добра. И если ты не против, я хотела бы пригласить тебя к нам на обед на следующей неделе. Вечером в четверг к нам придут несколько друзей — ничего официального, — и я была бы очень рада, если бы ты тоже согласилась прийти.

Кэти ответила не сразу. Ее ужаснула перспектива встречи с «несколькими друзьями», а заодно и с родителями этой изумительно красивой девушки. Кэти чувствовала сильную неуверенность, она еще не успела привыкнуть к своей новой жизни. Но Себастьян сказал твердым голосом:

— По-моему, тебе это пойдет на пользу, Кэти. Тебе сейчас необходимо какое-нибудь развлечение.

Он явно не заметил, что Инесса широко раскрыла глаза от удивления, услышав его слова… Она посмотрела на него, а потом — на Кэти… Инесса еще никогда не слышала о новобрачной, которой спустя меньше двух недель после свадьбы требуются какие-нибудь развлечения.

Инесса ушла. Они ждали, когда подадут второй завтрак. Кэти внезапно спросила мужа:

— Почему ты не женился на ней, Себастьян? До того, как познакомился с Хильдегард, я имею в виду.

Он посмотрел на Кэти так, будто она не просто его удивила, а привела в изумление:

— Тебе не кажется, что жена не задаст таких вопросов мужу спустя две недели после свадьбы?

— Нет, — ответила она, — мне так не кажется. Мне скорее покажется странным, что спустя две недели после свадьбы муж считает, что его жене необходимо какое-нибудь развлечение.

— Ты прекрасно знаешь, что я думал о твоей недавней утрате.

— Да, я понимаю, но посторонним это должно казаться странным.

Он нахмурился, разглядывая изысканный ковер у себя под ногами:

— Инесса недолго будет в посторонних. Скоро ты узнаешь ее поближе.

— А разве это, в свою очередь, не вызовет проблем? — тихо поинтересовалась Кэти.

Он нахмурился еще сильнее:

— О чем ты говоришь? А, понятно!..

— Инесса проницательна. Она скоро поймет, как обстоит дело с нашим браком на самом деле, а потом начнет задавать себе вопросы. По-моему, она уже начала задавать их.

— Это не имеет значения, — сказал он и машинально отпил из своего бокала.

Кэти прикусила губу.

— Нет, наверное, не имеет. И это возвращает меня к вопросу, который я только что тебя задала… Почему ты не женился на ней, Себастьян? Она так красива, кажется, у нее есть все. И твоя мачеха хотела, чтобы ты на ней женился… ее родители хотели, чтобы ты на ней женился! Ты мог бы стать очень счастливым человеком, и тебе не пришлось бы так страдать в прошлом году.

— Мог бы, — согласился он, допивая до дна. Он посмотрел на пустой бокал, который держал в руке. — Но что, если она никогда не хотела выходить за меня замуж?

Кэти показалось, что его рука с бокалом задрожала, хотя она и не могла утверждать это с уверенностью. Помня о том, как он приветствовал Инессу, она подумала, что дело не только в ее разыгравшемся воображении.