– Привет, я Кайл Тандервуд, и вы смотрите «Телемагазин», – произнес телеведущий и продефилировал по съемочной площадке в черных кожаных джинсах и белой рубашке на пуговицах. Он сел в центре площадки. – Надеюсь, сегодня наши зрители собрались в предвкушении чего-то особенного, потому что я подготовил для вас прекрасное шоу. – Кайл улыбнулся сексуально и соблазнительно и расстегнул рубашку до талии. – Боже мой, как же жарко под этими студийными прожекторами. Надеюсь, вы не возражаете, если я устроюсь поудобнее? – Кайл приспустил рубашку с плеч и провел ладонью по гладкой груди, которая блестела от пота. Он медленно провел пальцем от центра груди к животу, остановившись у пуговицы черных кожаных джинсов. Потом поднес палец к губам и сунул его в рот, тихонько постанывая.

Видеоролик закончился, и огни отеля «Гранд Хилтон» в Рино снова зажглись, осветив аплодирующий зал.

Ведущая церемонии награждения, чья фигура была едва прикрыта одеждой, открыла запечатанный конверт и объявила:

– Победитель – Кайл Тандервуд и «Качок из телемагазина»!

Зрители взорвались громовыми овациями, раздался визг и свист.

Эд, сидящий за столиком, ослепительно улыбнулся, наклонился и шепнул что-то Максу на ухо. Трикси Громовая Щелка чмокнула Макса в щеку. Макс встал из-за стола, и Роки шлепнул его по заднице, улыбнулся и жестом показал: «Молодец».

Пробравшись мимо других столиков, Макс поднялся по ступеням на сцену, чтобы принять свой приз «Золотой фаллос» в номинации «Лучший новый актер в гей-порно».

Стоя на подиуме и сжимая девятидюймовый пенис, отлитый из меди, Макс улыбался залу и прищуривался от яркого света прожекторов.

– Добрый вечер. Большое спасибо за… награду. Честно скажу: я никогда не думал стать победителем на такой церемонии. Это так круто. Хочу поблагодарить всех ребят из «Игл Студиоз» за то, что дали мне шанс, особенно Эда. Спасибо Трикси и Роки, вы мои лучшие друзья. Спасибо вам всем.

Под возгласы и аплодисменты зала Макс пожал плечами, провел пальцами по волосам и ушел со сцены. За его спиной гигантский проекционный экран без звука демонстрировал сцену из «Качка», где Макс занимался сексом с телефоном.

Хотя мать Макса ничего не знала о новой работе сына и не видела церемонию награждения, которую передавали в прямом эфире по кабельному телевидению, она узнала о его успехе в индустрии фильмов для взрослых на следующий день из эксклюзивного выпуска новостей «Хард Копи».

– Для торговой телесети «Магазин на диване» выдался нелегкий год. И вот – снова скандал. Вчера вечером бывший ведущий «Магазина на диване» Максвелл Эндрюс получил престижную в порноиндустрии награду за лучшую роль в откровенном гей-порно.

Мать Макса как раз приклеивала декоративное кружево к наволочке подушки при помощи автомата с горячим клеем, когда услышала эту новость.

Ветеран программы Барри Нолан стоял у штаб-квартиры «Магазина на диване» и обращался к зрителям.

– Сейчас мы покажем эксклюзивный отрывок из этого шокирующего видеофильма. Но помните, что, хотя отрывок был отредактирован для телевидения, его не стоит смотреть юным или чрезмерно чувствительным зрителям.

Мать Макса увидела, как ее сын, гениталии которого были скрыты черным пятном, расстегнул штаны оператора зубами. Клеящий автомат выскользнул у нее из рук, обжег ладонь и припечатал ожог эпоксидкой. В тот же момент ее артериальное давление подскочило до 180 на 105.

– В прошлом году Эндрюса уволили из «Магазина на диване», после того как он продемонстрировал свой пенис во время программы для детей.

Тут на экране появилась запись той злосчастной программы «Сонное воскресенье», а потом снова показали Барри Нолана.

– Этот скандал с жесткой порнографией – всего лишь последнее из цепочки несчастий, обрушившихся на телевизионную сеть.

Последовала коротенькая видеозапись: Ли сидит в студии шоу Опры; за ее спиной – увеличенная обложка ее книги. За кадром – голос Барри:

– Незадолго до этого бывшая ведущая «Магазина на диване» Ли Бушмор публично разорвала отношения со своим женатым любовником, бывшим производственным директором Говардом Тостом. Ее откровения в прямом эфире сделали ее знаменитостью и вызвали разгоряченные споры на национальном уровне.

На экране появилась Ли и Ларри Кинг.

Студенты Йельского университета аплодировали стоя.

Камера снова переключилась на Барри.

– Что ждет «Магазин на диване» в будущем? Всех нас интересует этот вопрос. Мы будем следить за судьбой «Магазина на диване», а вы следите за нашими программами. С вами был Барри Нолан, эксклюзивный репортаж для «Хард Копи».

Но мать Макса так и не смогла досмотреть репортаж до конца: упав с дивана, она без сознания рухнула на пол.

– Никогда раньше не обедал с порнозвездой. – У Адама был зычный, точь-в-точь как у полицейского, голос. Он раздавил дольку лайма в стакане с минеральной водой при помощи тонкой соломинки, опустив ее к самому дну.

– А я никогда не обедал с горничной из отеля, так что мы квиты, – ответил Макс, улыбнувшись красавчику, сидевшему напротив него.

Они познакомились традиционным способом. Макс выходил из супермаркета «Сэйфвей», а Адам врезался на него на роликах, и Макс уронил пакет с яйцами.

– О боже, извините, – пробормотал Адам, увидев склизкую желтую массу.

– Ничего, – отмахнулся Макс. – Все равно яйца вредные – холестерин и все такое.

Адам улыбнулся, и Макс просиял в ответ. И вот они оба стояли в неловкой тишине, которая всегда наступает, когда двух людей влечет друг к другу, но они не знают, что с этим делать, так как еще не знакомы.

– Ну… – сказал Макс.

– Ну, значит… – повторил Адам.

Адам первым решился.

– Меня зовут Адам, – проговорил он и протянул руку. Макс, который сидел на корточках и собирал содержимое пакета, поднялся и пожал руку.

– Макс. Очень приятно… что мы с тобой столкнулись.

Они обменялись телефонами.

– Может, встретимся как-нибудь, выпьем по пиву? – предложил Адам. Если его догадка неверна и Макс не голубой, «выпьем по пиву» все равно не слишком наглое предложение.

– Конечно, – согласился Макс.

И вот они встретились в саду «Кафе Лефт» за обедом во вторник днем.

– Ну и как это? – спросил Макс. – Работа в отеле, я имею в виду.

– Ну, самое приятное – таскать всякие мелочи.

Макс удивленно поднял бровь.

– Таскать? Ты что, воруешь?

– Конечно. Хочешь сказать, ты бы на моем месте не таскал?

– Не думаю, вряд ли… Ну не знаю.

Адам глотнул минеральной воды. Официант принес два салата.

– Свежемолотый перец? – спросил он и поднял перечницу. Макс с Адамом кивнули.

– Ну вот, – продолжал Адам, – отель очень шикарный, на берегу моря и так далее. – Он подцепил вилкой листик салата. – В основном останавливаются бизнесмены, голливудские продюсеры, нью-йоркские рекламные шишки, иногда японские туристы. Высококлассные клиенты. Никакого шведского стола на завтрак. И низкие потолки.

– Низкие потолки? – переспросил Макс с набитым ртом.

– По-моему, это о многом говорит. Чтобы жить в комнате с низкими потолками, нужно быть очень уверенным в себе человеком. Как Джулия Робертс, которая на всех своих свадьбах босиком.

Макс задумался, почему ему интересно об этом слушать. Он попытался подцепить вилкой ломтик помидора, но тот соскользнул и упал ему на брюки.

– Дерьмо, – ругнулся он, вытирая масляное пятно салфеткой. – Похоже на пятно от мочи.

Адам улыбнулся.

– Извини, говори дальше. Расскажи, как ты таскаешь вещи.

– Но сначала, – проговорил Адам, – ты должен узнать кое-что о моей работе.

– Правда?

– Да. Ты должен понять основной принцип.

– Хорошо, просвети меня.

– В первые три дня у нас идет интенсивное обучение. Учат продуктивной уборке, так я это называю. В основном весь секрет в хореографии. Эффективные движения тряпкой. Вытирание пыли на ходу. Я никогда и не думал, что существует особая технология уборки комнаты! Я был удивлен. – Он взял сухарик и продолжил: – Но это целая наука, честно. Пусть это наука о том, как отчищать ванную от лобковых волос и одновременно сушить пол коленями, но все же. Тебя учат убирать комнату за двадцать три минуты. Устраивают нечто вроде военного лагеря, базового трехдневного курса, а потом выдают униформу. Цвета морской волны с воротником в форме морских гребешков. Там везде обыгрывается морская тематика.

Адам заметил, что Макс смотрит себе на брюки.

– Тебе скучно?

– Нет, – встрепенулся Макс и поднял голову – Я просто смотрю, не исчезло ли пятно. Извини.

– Так вот, тебя обучают тому, как не встречаться взглядом с клиентами. Наверное, так положено у япошек. Надо постучать три раза и лишь потом открыть дверь ключом. И если найдешь на полу деньги, надо убирать вокруг них. Только после такого курса ты начинаешь работать самостоятельно.

Подошел официант и спросил, не желают ли они чего-нибудь еще. Макс заказал диетическую колу, а Адам – минеральную воду.

– Ты все-таки расскажи про воровство.

– Сейчас я и до этого дойду, – пообещал Адам, многозначительно выделяя слова и улыбаясь Максу, как будто обещал ему что-то очень интересное.

– Я – ответственный за седьмой этаж, западное крыло. Семнадцать номеров. На каждый – по двадцать три минуты, плюс полчаса на обед и два десятиминутных перерыва. Вот мой распорядок дня. По крайней мере, так должно быть.

Адам повозил салатные листья по тарелке, отодвинул на край колечко лука и вонзил вилку в лист эндивия.

– Но я натренировался убирать комнату максимум за шестнадцать минут. Обычно хватает и двенадцати. Я работаю как машина. Только когда надо открыть дверь и взять из тележки жидкое мыло или полотенца для рук, я двигаюсь нормальным быстрым шагом, а не в сверхскоростном режиме, чтобы не привлекать внимания других горничных. Не хочу, чтобы они пронюхали, как быстро я убираю. Мне же нужно время для расследования.

– Ну вот, ура, дошли до самого главного. Так откуда ты таскаешь вещи?

– Отовсюду. Из боковых карманов чемоданов. Из маленького секретного откидного кармашка на сумочках «Прада». Я проверяю карманы брюк и ящики стола, нюхаю духи, примеряю пальто, а иногда – платья. И всегда туфли. Но все изменилось с появлением ноутбуков. Если в комнате есть ноутбук, я всегда сначала иду к нему.

Максу нравился этот парень. Сидеть рядом с ним было все равно что смотреть хорошее телешоу.

– Я сразу же проверяю жесткий диск, чтобы узнать базовую информацию. Потом открываю любой файл с названием «личное», «письма» или «дневник». И еще всегда проверяю файлы с туманными названиями, например «отчеты», потому что там обычно и прячут самое интересное. – Адам многозначительно посмотрел на Макса. – Читаю я очень быстро. По выходным прочитываю книгу в день. Поэтому за одиннадцать минут могу успеть очень много.

Макс усмехнулся.

– Проверяю их почту. Иногда даже отвечаю.

Макс уронил вилку на тарелку и наклонился вперед.

– Отвечаешь? Ты отвечаешь на чужие письма? – Хотя ему казалось, что такое поведение совершенно недопустимо, но звучало просто захватывающе. – Пример приведи. Что ты пишешь?

– Ну например, – проговорил Адам, – на прошлой неделе я поместил объявление о знакомстве.

У Макса загорелись глаза.

– Я был в номере одного парня. Лосьон от облысения, две бейсболки, рекламный журнал, «Доктор Мартенс», «Одержимость» от Келвина Кляйна, нижнее белье от «Аберкромби и Фитч», ноутбук «Макинтош». Вывод очевиден: парень занимается рекламой. Значит, слишком неуверен в себе, чтобы податься в Голливуд. И еще средство от облысения… в общем, очень весело. Мне этот парень понравился. Я тут же вылил лосьон в раковину и налил вместо него простую воду. Потом огляделся и увидел его фотографию с девушкой, она была вложена в блокнот. У него в блокноте вообще было полно всякого дерьма – каракули, дурацкие рекламные слоганы, телефоны и эта фотография: они вдвоем с девушкой сидят за столом, оба одеты в черное. У них был пьяный вид, глаза красные от вспышки. И оба смеялись. Я посмотрел на него и подумал: так он же голубой. Нет, правда, это же было совершенно очевидно: стопроцентный гей. У гетеросексуалов не бывает такой чистой кожи. А фигура? Просто идеальна. Только вот он, видимо, и не подозревал о своей голубизне. Или никак не мог смириться с этим. Или же он все знал и просто водил свою ничего не замечающую подружку за нос. Мне стало ее очень жалко, потому что рано или поздно он все равно поймет, что он за фрукт, и ей придется нелегко. Я заметил, что задница у нее полновата. Так что их отношения попахивают ситуацией «некрасивая тетка и лучший друг-гей». А в таких случаях женщина обычно и страдает. Я смотрел на пухлое смеющееся лицо этой девушки и думал, что ее ждет катастрофа. Ее парня прорвет, он найдет себе какого-нибудь качка с волосатой грудью и бейсболкой задом наперед, который шесть раз смотрел «Шоу-герлз», как любой уважающий себя гей. А ей останется только кусать локти. – Он сделал глоток минеральной воды.

– Ты псих, – пробормотал Макс.

Адам воспринял его слова как комплимент и продолжил:

– Тогда я решил ему помочь. У него на компьютере горел значок «Америка Онлайн». Я нажал «обновить» и сразу те вошел в систему. Пароль у него был уже введен.

Официант опять подошел к столику.

– Вы закончили? – спросил он и унес тарелки, на которых не осталось ничего, кроме лука.

– Так вот, я хорошо знаю меню «Америки Онлайн» и, добравшись до главной страницы, сразу же пошел в раздел для геев. Я поместил объявление в разделе «Мужчина ищет мужчину в Чикаго» – я заглянул в его обратный авиабилет и увидел, что он до аэропорта О'Хара.

– Господи, не могу поверить, что ты правда это сделал. И что ты написал? – спросил Макс.

Адам улыбнулся, поднял большую волосатую руку и провел пальцами по волосам, но потом осекся.

– Извини, я все время тереблю волосы – нервная привычка, некоторых очень раздражает.

Макса пробрала дрожь.

– Так вот, я написал: «Я – белый мужчина, гей, тридцати лет, работаю в рекламе, приятная внешность, фанат спортзала. У меня есть маленькая лысина, "Доктор Мартенс" и подружка. Помогите мне, ребята. Я только что определился с сексуальной ориентацией и приму от вас совет и поддержку. Я новичок в этом мире. Можете присылать и классные фотки». Коротко и мило.

– Никогда больше не остановлюсь в отеле, – поежился Макс. – Вот уж не думал, что вы, ребята, так… интересуетесь гостями.

– Работа горничной – это как операция на открытом мозге. Люди уезжают и продолжают жить своей жизнью, и я понятия не имею, как у них все складывается. Вот, например, я так и не узнал, помогло ли мое маленькое объявление этому парню.

– А может, оно разрушило его жизнь, – с усмешкой предположил Макс.

– Теперь расскажи о себе. Каково это – быть порнозвездой? Что думает твоя мать?

Макс вспомнил о матери, которая лежала в гипсе. Упав в обморок, она рухнула с дивана и сломала хрупкое запястье.

– Ну… все произошло случайно, – ответил он.

Адам наклонился поближе.

– Случайно? Как это случайно можно сделать карьеру в гей-порно?

– Понимаешь, – объяснил Макс, – все началось с того, что меня уволили.

После того как Макс пересказал всю сагу о «Магазине на диване», они доели закуски, заплатили по счету пополам и теперь вот стояли на тротуаре у входа в «Кафе Лефт».

– Я прекрасно провел время, спасибо, – сказал Адам.

– Я тоже.

– Так… мы еще увидимся? – спросил Адам.

Макс покраснел. Он с детства не умел скрывать свои эмоции.

– Ты покраснел, – услужливо подметил Адам.

– Извини. Да, конечно, с удовольствием.

Они стояли в тишине у ресторана, сунув руки в карманы. Макс посмотрел на Адама, на его выразительное итальянское лицо, подбородок с ямочкой, покрытый жесткой щетиной.

– Ладно, – произнес Макс.

– Что ладно? – спросил Адам.

– Скоро увидимся.

– У тебя красивые глаза, – заметил Адам.

– Не надо, – Макс опустил голову, – а то я опять покраснею.

Адам рассмеялся, протянул руку и коснулся его плеча.

– Так… что ты делаешь сегодня вечером?

– Не знаю. Может, закажу китайской еды или пиццы… Может, позвоню своей подруге Ли с восточного побережья.

– У меня есть идея получше, – заявил Адам. Макс почувствовал, что у него вспотели ладони.

– Правда?

– Да. Намного лучше. Ты любишь жареных куропаток с чесночным картофельным пюре?

– Да, конечно… это же просто здорово! – воскликнул Макс.

Адам переступил с ноги на ногу.

– Я тоже люблю, только вот не умею готовить. Поэтому давай возьмем кино в прокате и закажем пиццу ко мне домой! – Улыбка Адама засветилась, как лампочка в тысячу ватт.

Макс был ослеплен.

Пегги Джин сидела на складном металлическом стуле в подвале местной церкви. Над ее головой лениво ворочался вентилятор. На стене висел большой плакат: «Двенадцатиступенчатая программа анонимных алкоголиков». Рядом был другой плакат: «Обещания». В комнате было около тридцати человек, сидевших вокруг стола в центре, у стены. За столом сидел алкоголик. Он говорил уже двадцать минут, пересказывая свою историю, свой опыт. Когда он закончит, другие алкоголики в комнате поднимут руки, и он станет вызывать их по очереди, чтобы они поделились своими мыслями и чувствами.

Пегги Джин подняла руку, и алкоголик за столом кивнул ей.

– Меня зовут Пегги Джин Смайт, я алкоголичка и наркоманка.

– Привет, Пегги Джин, – в унисон пропели остальные алкоголики.

Пегги Джин сжала руки.

– Вот уже год я не пью и не принимаю таблетки и пытаюсь наладить свою жизнь, день за днем.

Многие из присутствующих понимающе закивали.

– Но знаете, я до сих пор сталкиваюсь с тем же… дерьмом.

Вот, она это сказала. Ее психиатр мог бы ею гордиться. В пятницу на приеме она расскажет ему, что не побоялась произнести слово «дерьмо».

Она глотнула кофе из пластиковой чашечки, которую держала в руке.

– Иногда я обедаю с подругой или иду в салон красоты и вижу их вместе. И мне до сих пор больно. Мне даже трудно произнести это слово вслух. Хоть я и современная женщина, меня с детства учили, что развод – это всегда позор.

Бледная худая женщина с длинными темными свалявшимися волосами по-прежнему рвала салфетку.

– Я все время вспоминаю принцессу Диану, ведь она никогда не унывала. Но внутренний голос говорит: «Чарлз бросил Диану ради женщины старше нее, похожей на лабрадора-ретривера, а твой муж ушел к семнадцатилетней свистульке, которая умеет делать сальто через голову».

Пегги Джин умолкла. На мгновение подумала о Пите, бездомном, с которым они подружились в приюте, где она работала волонтером. Его жизнь повернулась к лучшему. Недавно он признался ей: «Я мог думать только о крэке, о том, как бы покурить. И вот во что превратился. В бомжа, который курит крэк. Но потом меня посетило озарение. Я понял, что постепенно ты сам становишься тем, чему посвящены твои мысли. – Пит откусил кусочек запеканки с индейкой. – Взять хотя бы вашу запеканку. Это лучшая запеканка из всех, что я пробовал, потому что вы вложили в нее свое сердце, когда готовили ее».

Пегги Джин оглядела лица других алкоголиков в комнате.

– Очень долгое время я думала совсем не о том, о чем следовало. Только о поверхностном. Но знаете что? Пошла она к черту, эта дерьмовая показуха! Теперь я хочу сосредоточиться на своем внутреннем мире.

Когда собрание закончилось, алкоголики взялись за руки и произнесли молитву о спокойствии. Эта часть программы нравилась Пегги Джин больше всего. После собрания к ней подошла худая женщина.

– Привет, Пегги Джин. Хорошо, что ты сегодня смогла прийти, – сказала она.

Пегги Джин обняла ее.

– Привет, Надин. Я не могла не прийти. Я чувствовала какое-то беспокойство, но теперь мне гораздо лучше.

– Хочешь кофе?

Пегги Джин улыбнулась и обняла девушку за плечи. На ее пальце поблескивало кольцо с искусственным сапфиром в два карата из коллекции «Королева червей».

– С радостью. – Она взглянула на часы. – Но давай поспешим. Мне далеко ехать.

Надин взяла Пегги Джин под руку, и они вышли на улицу.

– Я горжусь тем, что ты делаешь, – похвалила она. – Я бы так хотела оказаться там, чтобы поддержать тебя лично.

Пегги Джин заметила, что на земле что-то блестит. Наклонилась и подняла медную монетку.

– Счастливый цент! – воскликнула она.

– Это знак, – проговорила Надин.

Пегги Джин бросила монетку в карман.

– Пути Господни неисповедимы.

Колеся по шоссе, Пегги Джин думала о своей жизни. Неужели всего год назад она изменилась окончательно и бесповоротно? Иногда ей казалось, что с тех пор прошло лет десять; иногда рана кровоточила, словно была еще свежей, словно все произошло только вчера. Если бы только она не решила вернуться из «Центра Энн Секстон» на день раньше. Если бы не горела желанием воссоединиться с любящей семьей… Тогда она бы не отперла входную дверь и не увидела, как ее муж ублажает языком Никки, прикованную наручниками к кофейному столику.

Она закричала, упомянула всуе имя Божье и швырнула книжку ему в голову, но промахнулась. Он же лишь рассмеялся и потребовал, чтобы она забирала детей и выметалась. Никки хихикала и выгибала спину. Весь пол был завален банками из-под диетической колы и салфетками.

И в конце концов Пегги Джин сделала то, что велел ей муж. Она не стала глотать валиум и не потянулась за бутылкой. Вместо этого она забрала детей и свои вещи и сняла квартиру на четверых. Но она сделала это не ради него. А ради себя и своих детей.

Когда ее уволили из «Магазина на диване», она чуть было не начала пить снова.

– Вы же не думаете, что мы выпустим вас в эфир, когда вы только что вышли из психушки? Вы и сами признаете, что стали алкоголичкой и наркоманкой, – заявил бессердечный новый директор.

Первые несколько недель были самым тяжелым временем в ее жизни. Иногда она даже начинала сомневаться, любит ли ее Бог. «Помни, Пегги Джин, в первые дни тебе предстоит преодолеть множество искушений, но Бог никогда не подвергнет тебя испытаниям, с которыми ты не сумеешь справиться», – напутствовали ее в больнице. Но Пегги Джин ожидала сложностей вроде испорченных продуктов в холодильнике, высохшего цветка в комнате для шитья или, в худшем случае, вросшего ногтя у одного из сыновей. Она не ожидала, что ее браку придет конец, а карьера разрушится.

И даже в кошмарах она не предвидела, что в ее доме раздастся звонок от окружного прокурора штата.

– В школе вашего сына был взрыв, – сообщил он. – Жертв нет, но материальный ущерб огромен.

Пегги обрадовалась, но ненадолго.

– Мне очень жаль, миссис Смайт, но это ваш сын Рики устроил взрыв. Он признался в преступлении, и при нем обнаружена пластиковая взрывчатка.

Рики отправили в тюрьму для малолетних преступников в западной части штата.

Ее сын, первенец, был потенциальным убийцей детей. Ни одной матери не вынести такого удара. А через месяц пребывания в тюрьме он позвонил ей по телефону.

– Я должен тебе кое-что сказать, – проговорил он. И невнятным визгливым голосом, который был у Зоуи, когда та звонила в эфир, дословно процитировал первое письмо Зоуи. – Пегги Джин, когда вы ведете передачи, я всегда прислушиваюсь: вы моя любимая телеведущая. Вы очень профессиональны и дружелюбны. Особенно мне нравятся ваши волосы! Кстати о волосах: вот что я хотела бы вам сказать, между нами, девочками. Пегги Джин, когда ваши уши показывают крупным планом, я всегда замечаю, какие они у вас волосатые.

Зоуи оказалась ее родным сыном.

Услышав это, она инстинктивно потянулась за бутылочкой с валиумом. Но тут осознала страшную реальность. Реальность была такова: это больше не должно повториться. И ей придется смириться с ужасным открытием, будучи абсолютно трезвой.

– Но почему? – спросила она, отгоняя слезы.

– Потому что я был полон подавленного гнева и у меня были проблемы с самооценкой из-за того, что ты держала меня за маленького. Ты совсем не проявляла физической нежности, тем самым закрепляя мой скрытый комплекс неполноценности и ощущение собственной ничтожности. И еще я не чувствую рамок дозволенного.

С тех пор как произошел взрыв, Рики проходил интенсивное психотерапевтическое лечение.

– Ты меня ненавидишь? – всхлипнула она.

– Раньше ненавидел, – признался он. – Но я учусь справляться с гневом. И когда я выйду отсюда, мы вместе научимся его контролировать – я и мой психиатр.

И еще он сказал, что после тюрьмы хочет поступить в Академию Видала Сассуна в Венеции, штат Калифорния. Он мечтал стать специалистом по окрашиванию волос.

Что до ее младших мальчиков, она больше не составляла таблицу их поведения и даже разрешала им пить недиетическую колу по выходным. Она не заставляла их ходить в церковь. И училась играть в софтбол. Ее психиатр говорил, что она делает успехи.

Жизнь стала похожа на большое путешествие.

Пегги Джин увидела впереди свой поворот. Перестроилась в крайний правый ряд и включила фары. Солнце почти село. Как раз хватит времени, чтобы зарегистрироваться в недорогом отеле, принять душ и на скорую руку поужинать. Жизнь в дороге – это так утомительно, но все усилия не напрасны. И самое главное – она выполняет волю Божью. А кто она такая, чтобы спорить с Господом? Ведь они теперь стали партнерами.

Голубая неоновая вывеска у мотеля «Поконо-но» в самом сердце гор Поконос гласила: «Ванны в форме сердца!» и «Бесплатное кабельное ТВ!». Здание с бежевой обшивкой притаилось в стороне от дороги среди высоких сосен. В «Поконо-но» было чисто, уютно, и номер стоил всего тридцать девять долларов за ночь. Частые гости мотеля Джон и Никки приехали сразу после обеда и зарегистрировались как папа с дочкой. Но даже в полчетвертого утра их игры все еще были в самом разгаре.

– Мистер Смайт, сделайте глубокий вдох и выдыхайте очень медленно, – промурлыкала Никки, прижав к его спине прохладный стетоскоп.

По спине Джона пробежали мурашки.

– Холодно, – пожаловался он.

Никки улыбнулась и убрала стетоскоп в передний кармашек нового белого больничного халатика.

– Тихо-тихо! Надеюсь, что сегодня у меня не будет из-за вас неприятностей, – строго сказала Никки и погрозила ему пальчиком.

Он облизнул ее пальчик.

Она сунула палец глубже ему в рот.

– М-м-м, – простонала она, – сестричка Никки думает, что вы – как раз то, что доктор прописал.

Джон оперся на локти, уронив пульт. Внезапно зажегся телеэкран.

Никки вскрикнула и закрыла рукой рот.

– О боже, – воскликнула она и изумленно вытаращила глаза.

Джон повернулся к экрану и ахнул.

Никки ядовито рассмеялась.

– Ты когда-нибудь видел более жалкое зрелище?

– Помолчи, – шикнул на нее Джон. – Где звук? Куда делся пульт? – У него мгновенно пропала эрекция.

– Ты его на пол уронил. Скорее.

Он потянулся за пультом, схватил его и нажал на кнопку громкости.

Никки склонилась к экрану с широко раскрытым ртом.

Джон заржал, хрюкнув носом.

– Кошмар, Никки. Даже я не мог представить, что она способна опуститься так низко.

Никки медленно покачала головой из стороны в сторону и нахмурилась.

– Смотри, какие у нее корни. Почти полдюйма!

Джон почесал под мышкой и рассеянно поковырял в носу.

– Наверное, перестала принимать таблетки.

– И смотри, как она стоит! Видно, возомнила себя Синди Кроуфорд с крылышками! – Никки восторженно завизжала.

Парочка стала тыкать пальцем в экран и хохотать так сильно, что кровать заходила ходуном.

– Потрясающе. Жаль, что нельзя записать на видео, – воскликнула Никки, утирая слезу.

Джон усмехнулся взял пепельницу и сунул в рот наполовину выкуренный косяк.

– Огонек есть? – пробормотал он.

– Ой! – воскликнула Никки. – Я совсем забыла. – Она оглядела комнату. – Нам ведь захочется перекусить.

Джон зловеще улыбнулся.

– Мне есть чем перекусить, – проговорил он, хватая ее между ног.

Никки шлепнула его по руке и изогнула бровь.

– Мистер Смайт, вы хотите, чтобы я опять устроила вам обследование простаты?

Программа «Покупки в радость» была замечательна тем, что являлась единственным в Поконосе кабельным телешоу, посвященным покупкам на дому. Программа шла в прямом эфире из маленькой студии на промышленном заводе. Время передачи постоянно менялось. Освещение было ужасно резкое. И вот в четыре пятнадцать утра в гостях у программы была Пегги Джин. Хотя она уже посетила многочисленные книжные магазины и радиостанции и даже организовала собственный веб-сайт, это было ее первое появление на телевидении. Ее книга, опубликованная собственными усилиями, носила название «Пегги Джин, Иисус и ты!». Увеличенное фото Пегги Джин сопровождала цитата из песни Дебби Бун: «Пегги Джин и Иисус станут светом вашей жизни – поверьте мне на слово».

– Что вы хотели бы сказать зрителям, которые смотрят нашу программу в такой ранний час? – спросил ведущий с маленьким брюшком.

Оттолкнув ведущего на задний план, Пегги Джин посмотрела прямо в камеру.

– Может, у вас сейчас бессонница, – проговорила она, – или вы страдаете неизлечимой болезнью. А может, вы пожилой человек и живете в одиночестве. И вы чувствуете страх, потому что преступники могут атаковать кого угодно, где угодно, в любой момент. Значит, эта книга для вас. Она подарит вам не просто надежду, а реальный выход.

Ведущий попытался отодвинуть Пегги Джин и встать рядом с ней, но она ему не позволила. Она была намного опытнее и знала, как держаться перед камерой.

– Звонок! – крикнул кто-то из-за съемочной площадки.

– Как я понимаю, у нас есть звонок, – произнесла Пегги Джин, уверенно улыбаясь. – Бог открыл окошко. Так заходите же!

Раздался громкий треск и скрежет.

– Алло? – послышался голос. – Алло? Я звоню в программу с Пегги Джин Смайт? Ал…

– Это Пегги Джин Смайт, добро пожаловать на передачу. – Она нарочно не упомянула названия программы, которое, по ее мнению, было пошлым. Единственная уступка, которую она сделала аудитории этой телестанции, людям с низким доходом, – это свитер от Кэти Айрланд из «Кей-Март». Но надо же с чего-то начинать.

– Привет, Пегги Джин! Я так и подумала, что это вы. Как мне не хватает вас в «Магазине на диване»!

Придется ей самой подсказать зрительнице тему.

– Большое спасибо. Но у Господа были на меня планы поважнее. Какая у вас проблема? – спросила она.

Зрительница рассмеялась:

– Моя проблема – пятнадцать лишних фунтов, которые я набрала после рождения второго ребенка, но…

– Я прекрасно вас понимаю, – прервала ее Пегги Джин. – Вы страдаете от низкой самооценки. И разумеется, волнуетесь о здоровье новорожденного. Ведь у многих детей есть проблемы, которые остаются незамеченными. Моя книга вам поможет. Я направлю вас в тоннель, и вы сами увидите свет в его конце. – Она выставила книгу прямо перед собой. Кончик ногтя на обложке указывал на ее имя. – Мы с Иисусом поможем вам, дорогая зрительница. Заказывайте книгу сейчас. Наши операторы ждут.

– Хотите сохранить плаценту? – спросила акушерка. – Для потомства, – добавила она.

Элиот поморщился.

Но Бебе могла лишь смотреть в глаза новорожденному.

– Ты просто совершенство, – прошептала она. – О да.

Акушерка пожала плечами.

– Я заверну в полиэтилен и положу в холодильник, потом заберете, – сообщила она и унесла теплую плаценту. В больнице «Холимаунт» было принято хотя бы предложить забрать ее.

Элиот наклонился и погладил новорожденного сына по головке.

– Ты такой же красивый, как и твоя мамочка, – проговорил он.

Бебе подняла глаза.

– О Элиот. Это такое чудо. Я… я… – Слезы струились по ее щекам.

Элиот вытер их пальцем.

– Малышу Джейку понравится его новая комнатка, которую приготовила мама. Правда, малыш?

Бебе поцеловала его крошечные пальчики.

– Папочка прав, дорогой. На потолке горят звезды. А в углу сидит большой веселый клоун, который будет тебя защищать. И еще там много-много мягких игрушек, которых можно обнять во сне. И карусель с пони, на которой ты будешь кататься, когда подрастешь.

Элиот поднял глаза к небу и улыбнулся.

– Ты забыла упомянуть машинку для приготовления пасты, батут и коллекцию бабочек из витражного стекла «Монарх». А также новый снегоочиститель для нашего малыша.

– Элиот, – закапризничала Бебе. – Снегоочиститель я купила тебе. Чтобы ты не надрывал спину.

– Бебе, любовь моя. Разве я могу надорвать спину, когда у меня есть совершенно новый массажный стул для позвоночника «Хиростул-3000»?

– Не будь злюкой, – обиделась Бебе и чмокнула Элиота и ребенка в нос. – Обожаю вас, мои мальчики, – провозгласила она. – И мне нравится создавать для вас уют в доме.

Элиот не смог удержаться от смеха.

– Скоро в нашем уютном доме мальчикам места не хватит.

– Тихо, – прошептала Бебе. – Малыш уснул. Кстати, я решила избавиться от кое-какого хлама. Мне кажется, пора жить попроще. Расчистить пространство. Знаешь, по фэн-шуй.

– Ох, мама, – простонал Элиот.

Так как ароматизатор «Глейд» был воткнут в одну розетку с неоновой ложечкой, ионизатором воздуха, хлебопечкой и акустическим отпугивателем грызунов, сеть была перегружена. Пластик нагрелся и начал таять. Розетка взорвалась, и циферблат часов на хлебопечке погас.

Но одна маленькая искорка попала на новенькую книжку Бебе «Фэн-шуй: искусство жить просто».

Искра прожгла маленькую дырочку в обложке, и страница под ней затлела. Вскоре книга загорелась. Пламя мгновенно перекинулось с книги на одну из корзин, которыми был уставлен кухонный стол. Вскоре все корзины запылали, и огонь распространился на шкафчики, стены и потолок. Языки пламени падали с потолка и поджигали ковры. Подставка для зонтиков в виде слоновьей ноги взорвалась и подожгла антикварные манекены, стоявшие рядом. Вскоре огонь поглотил раздвижной диван; густой черный дым заклубился над покрывалами. Коллекция венецианского стекла потрескалась и разбилась об пол.

Когда приехали пожарные, квартиру Бебе охватил адский пожар третьей степени сложности. Чтобы ликвидировать огонь, потребовались усилия девяти человек.

– Господи Иисусе, – обратился лейтенант Брик-хаус к своему партнеру. – В жизни не видел, чтобы пожар в квартире разгорелся так сильно. Как будто склад горит. Что у них там было, черт возьми?

– Понятия не имею, – ответил его партнер, вытирая лоб рукой в перчатке. – Ну и нечего копить всякий хлам.

Лейтенант Брикхаус покачал головой.

– Что правда, то правда.

– Хорошо, что хоть дома никого не было.

Пожарные уставились на гору тлеющей щебенки.

– Не хотел бы я оказаться на месте тех ребят, что придут домой и увидят это дерьмо. Беднягам придется все покупать заново, начиная с открывашек, – заметил лейтенант.

Поскольку соседка Бебе согласилась позаботиться о Перчинке, собака смогла наблюдать за тем, как ее дом сгорает дотла. Она скулила и ходила кругами у окна гостиной. Хоть она и была собакой, но все же понимала, что произошло что-то плохое. Что у нее нет больше дома и нет кухонного стола, под которым можно сидеть и клянчить объедки.

Триш взглянула на часы. Она разговаривала по телефону с папой дольше, чем полагается, и отстала от графика. Надо срочно краситься и пудрить лицо. Она почувствовала, что лицо блестит, еще когда говорила по телефону. Выбежав из кабинета, она на всем ходу столкнулась с Амандой.

– О нет! Прости ради бога, Триш, посмотри, что я натворила! Твоя кофта испорчена! Все время забываю, что ты теперь з бывшем кабинете Пегги Джин. Ох, извини!

Прозрачная белая кофточка Триш была вся заляпана шоколадным коктейлем. Триш пришла в ярость, но времени ругать Аманду не было.

– Принеси мне другую блузку. – Она оглядела брюки: слава богу, чистые. – Мне все равно какую, только бы подходила к брюкам. А я попробую исправить то, что ты натворила.

Аманда поспешила прочь. На двери ее кабинета висела новая блузка, которую она купила в «Клаб Монако». Она ни разу ее не надевала, а у них с Триш почти одинаковый размер. Она схватила вешалку и побежала к Триш в кабинет.

– Тебе нравится светло-розовый? – спросила она.

Триш вырвала блузку из рук Аманды.

– Да. Придется мне теперь полюбить светло-розовый, – фыркнула она и захлопнула дверь у Аманды перед носом.

– Добрый вечер! Добро пожаловать в «Магазин на диване». С вами Триш Мишн, и сегодня у нас замечательная программа для коллекционеров.

Триш сидела в синем бархатном кресле в декорациях гостиной, положив ногу на ногу. На кофейном столике перед ней стояли три коллекционные фарфоровые фигурки.

– Первый лот – чудесная вещь, особенно для тех, у кого есть дети. Лот номер Д-1135, «Молли и ее щенок», рекламная цена всего сорок семь пятьдесят.

Триш потянулась за фигуркой и обнаружила, что стилист поставил кофейный столик слишком далеко от ее кресла. Ей придется наклониться.

И она наклонилась.

Разумеется, Триш и не подумала надеть испачканный шоколадным коктейлем лифчик под блузку Аманды с глубоким вырезом. Она вообще не надела лифчик.

И когда она наклонилась, из выреза выскользнула левая грудь.