Пегги Джин сидела в роскошном откидном кресле первого класса на борту вечернего рейса «Омега Эйрлайнз» из Милана в международный аэропорт Ньюарка. Она сняла босоножки, так как отекали ноги, и читала самолетный журнал над сырной тарелкой, демонстрируя обычную для нее силу воли. «Один крекер, один ломтик бри – и все», – приказала она себе.

– Извините, вам не нравится сыр? Может, принести вам другую закуску? – спросил стройный бортпроводник.

Пегги Джин оторвалась от статьи об инфекциях, которые можно подцепить, пользуясь телефонами-автоматами.

– О, просто прелесть, я съела немного сыра. – Она кокетливо опустила глаза. – Телекамера добавляет десять фунтов, и мне надо быть осторожнее.

– О боже мой, – пораженно воскликнул бортпроводник. – Вы – ведущая новостей? Знаете Стоуна Филлипса? Он на прошлой неделе был у меня в рейсе! Он такой милый в жизни, в точности как я его представлял! Понимаете, мне казалось…

Пегги Джин прервала его излияния.

– Нет, я не работаю в новостях. И знаете что, можете забрать сыр.

– Вы играете в комедийном сериале? – не унимался он, поблескивая бриллиантовой сережкой в ухе.

Пегги Джин любезно улыбнулась.

– Я против комедийных сериалов. Мне кажется, они представляют отношения и жизнь в целом слишком тривиальными.

Бортпроводник кивнул, переместив вес тела на другую ногу.

– Понимаю, о чем вы. Я и сам не смотрю комедии, разве что старые повторы – «Мэри Тайлер Мур» и «Филлис». Мне всегда нравилась квартира Мэри: большая буква «M» y нее на стене. – Он изобразил пальцами кавычки.

Пегги Джин помнила эту букву «М».

– Как бы то ни было, прическа у вас просто класс.

Она загадочно улыбнулась и прикоснулась к волосам.

– Что вы, я вообще с волосами ничего не делала. Была в эфире пару часов назад, и теперь на голове, наверное, кошмар.

– Нет-нет, у вас чудесная стрижка.

Пегги Джин прекрасно понимала, что он имеет в виду. Она наклонилась и заговорила шепотом, будто поверяя тайну близкому другу:

– Мой секрет – круглая щетка-фен, которую нужно включать то на горячий воздух, то на холодный, попеременно, а заканчивать всегда холодным!

Бортпроводник округлил глаза.

– Обязательно запомню. – Его мучило любопытство, и он спросил: – Так зачем вы ездили в Милан? Чтобы выступать в прямом эфире?

– Да, я работаю в «Магазине на диване». Может, вы слышали об этом канале – крупнейшая американская сеть телеторговли. Мы представляли программу «Серьги итальянских ювелиров».

Бортпроводник раскрыл рот, в глазах блеснула искра узнавания.

– Конечно, я слышал о «Магазине на диване»! О боже… мне кажется, я даже недавно видел в новостях… это не у вас был ведущий, который… ну… в прямом эфире сверкнул сами знаете чем?

Пегги Джин поморщилась и крепко сжала губы. Посмотрела на сыр и вдруг ощутила приступ клаустрофобии.

– Все было совсем не так, – холодно произнесла она.

– Неважно, я просто вспомнил, что читал об этом. Ужас. Могу себе представить. – Затем, напустив на себя вид профессионального бортпроводника, он добавил: – Надеюсь, вам понравится полет, и если что-нибудь будет нужно, просто махните мне рукой. – Он помахал ручкой и отвернулся, но тут вспомнил про сырную тарелку – Вам она больше не нужна? – Он взял тарелку за ободок.

Пегги Джин заметила, что ногти у него накрашены бесцветным лаком.

– Нет, – ответила она, вернувшись к журналу.

Читая статью, Пегги Джин не на шутку встревожилась тем, насколько опасно пользоваться телефонными автоматами. Мало того что существуют ушные, носовые и горловые инфекции, но болезнетворные бактерии с легкостью могут перемещаться и с пальца на глаза, и от человека к человеку. Поэтому даже если вы лично не звонили по телефону-автомату, то вы все равно рискуете заболеть, если человек, который им пользовался, к вам прикоснулся.

«Почему людям на это наплевать? Почему вообще не запретят телефоны-автоматы?» – думала Пегги Джин. Она могла понять, что необходимость таких автоматов оправдывает риск заражения в неразвитых странах, например в Индии или Новой Зеландии. Но в Америке? У всех ее знакомых были сотовые.

Пегги Джин закрыла журнал и убрала его в карман впереди стоящего кресла. Журнал зацепился за крышку санитарного пакетика, и это напомнило Пегги Джин кое о чем. Она покосилась через проход и, убедившись, что мужчина напротив спит, тихонько вытащила пакет из его кармашка и положила в свой. Пегги Джин обнаружила, что из санитарных пакетиков получаются отличные дорожные сумочки для обуви. У нее был пятый размер, так что туфли идеально, почти впритык, в них помещались.

Откинувшись в кресле, она вспомнила прошлую зиму, когда они с соседкой Тиной стояли на кухне Пегги Джин и готовили рождественские пирожные для церковной распродажи. Если бы Тина прочла статью о бактериях, она бы поняла, как глупы были тогда ее слова и как она невежественна.

Они сидели за кухонным столом и ждали, пока испекутся последние сахарные печенья в форме малыша Иисуса. Это было не так уж просто, потому что нимб все время крошился и становился похожим на рога. А это уж никуда не годится.

– Пегги Джин, я знаю, что ты обожаешь своих мальчиков, но как-то странно… кажется, я ни разу не видела, как ты к ним прикасаешься, – заметила тогда Тина.

Эти слова были для Пегги Джин неожиданностью. Оказывается. Тина обращает внимание на такие детали. И к тому же говорит ей об этом, хотя это дело семейное. Как будто хрупкий баланс хорошего воспитания мог быть достигнут лишь совместными усилиями семьи и соседей.

– Тина, позволь объяснить, – проговорила Пегги Джин, сложив руки перед собой на столе и улыбнувшись телевизионной улыбкой. – Я весь день имею дело с людьми, работающими на телевидении: продюсерами, стилистами, гримерами. Люди постоянно прикасаются ко мне. – Она глотнула лимонного чая и продолжила: – Поклонники дотрагиваются до меня в супермаркете. Посылают мне маленькие поделки и безделушки, изготовленные из палочек для леденцов, мягкие игрушки, сшитые вручную из кусочков грязных тканей. – Пегги Джин замолчала и промокнула платочком глаза. – Клянусь Богом, мне очень хочется обнимать детей, все время к ним прикасаться, но, в отличие от обычных матерей, я не могу себе этого позволить. – Она встала проверить печенье и вгляделась в стеклянную дверцу духовки. Потом подошла к раковине и два раза нажала рукой на керамический контейнер с цветочками, выдавив янтарную лужицу антибактериального мыла. – Через прикосновения мы разносим бактерии, Тина. – Она вымыла руки под обжигающе горячей водой, высушила их чистым бумажным полотенцем и посмотрела на подругу – Мои мальчики всегда были очень чувствительны к микробам. Я не могу подвергать их такой опасности. Ты знаешь, что стафилококк живет вне организма несколько часов? ЧАСОВ, – проинформировала соседку Пегги Джин.

…Воспоминания прервал внезапный вход в зону турбулентности. Самолет затрясся в воздухе, как катер на сильных волнах. Спящий мужчина напротив проснулся, схватился за подлокотники обеими руками и уставился прямо перед собой. Пегги Джин, будучи опытной международной путешественницей, наклонилась к нему:

– Так всегда бывает, когда пролетаешь над Гренландией. Это называется термо-что-то-там, связано с вулканами.

– Кажется, меня сейчас стошнит, – пробормотал мужчина и полез за санитарным пакетом.

Не нащупав его, он удивленно заглянул в пустой карман кресла. Пегги Джин отвернулась и посмотрела в окно. Мужчина издал давящийся горловой звук, надул щеки, вскочил и побежал по проходу в туалет.

Через секунду, когда зона турбулентности миновала, появился бортпроводник и присел рядом с Пегги на корточки.

– Еще раз здравствуйте, – произнес он. – Я просто хотел напомнить, что ваш кошерный обед по специальному заказу мы можем подать в любое время.

Пегги Джин ахнула.

– Мой… что?

– Ваш кошерный обед. Он уже готов. – Бортпроводник улыбнулся. – Если хотите, можем подать каждое блюдо отдельно, как другим пассажирам, или же все вместе.

– Я не… я не… я не заказывала… – Пегги Джин понизила голос и с ненавистью выпалила: – кошерный обед.

Бортпроводник заглянул в свой блокнотик.

– Не заказывали? – Он провел кончиком ручки по списку, нашел имя и обвел его кружочком. – Пегги Джин Смайт, место 12Д. – Он встал и проверил номер кресла. – Точно, 12Д, Пегги Джин Смайт – это же вы?

– Но я не заказывала кошерный обед, и он мне не нужен, – прошипела она. – Я не… – она повернула голову к окну и представила, как все пассажиры в самолете злобно на нее смотрят, а потом снова обратилась к бортпроводнику: – Я не еврейка. Я не утверждаю, что быть евреем плохо, но я не еврейка.

При одной мысли о возможном пятне от борща ей стало плохо. Как-никак на ней был белый шелковый костюм с расклешенными брюками и прозрачная белая шифоновая блузка!

– Боже, боже, пожалуйста, извините, – засуетился бортпроводник и встал, разглаживая складки на брюках. – Наверное, произошла компьютерная ошибка. Так вы еще не видели меню? – спросил он, показывая на пухлую кожаную папку, внутри которой была одна-единственная страничка.

– Вообще-то, видела, – коротко ответила она.

– Тогда извините, миссис Смайт. Что вам принести?

Взяв себя в руки, Пегги Джин коснулась простого рифленого колечка из белого золота в левой мочке и тихонько, вежливо рассмеялась.

– Я подумала, что неплохо было бы попробовать котлету по-киевски.

Бортпроводник улыбнулся, склонив голову набок.

– Значит, котлета по-киевски.

Но Пегги Джин вдруг насторожилась.

– А где находится этот Киев? Бортпроводник замялся, покусывая ручку. Задумался на минутку, нахмурив лоб.

– Я сейчас спрошу у капитана, – наконец проговорил он и, прежде чем отвернуться, добавил: – Мне очень жаль, что вышло недоразумение со специальным меню.

– Ничего страшного, просто, знаете, я немного удивилась. Ведь я христианка. – И с улыбкой добавила: – Но откуда это знать компьютеру?

Бортпроводник улыбнулся в ответ:

– Действительно, откуда? Прогресс еще не достиг таких высот.

Чтобы выбросить это происшествие из головы, Пегги Джин приняла таблетку валиума (таблетки она хранила в баночке из-под ви › аминов). Она обнаружила, что валиум – весьма удобная штука.

Через несколько часов, после ужина и кино, Пегги Джин решила освежаться и пойти в туалет. Расстегнув ремень безопасности, она встала в проходе, с удовольствием потянувшись. Открыла верхнее отделение для багажа, достала косметичку «Американский турист» в твердом чехле и прошла по узкому проходу к двери туалета. Но прежде чем достигнуть цели, она заметила тележку с напитками, припаркованную в маленькой кухоньке за переборкой. Все три бортпроводника первого класса дремали, как и большинство пассажиров.

Она тихонько отодвинула металлический ящичек и увидела симпатичные маленькие бутылочки: «Гран Марнье», «Драмбуйе», кремовый мятный ликер. И подумала: почему бы и нет? Почему бы не привезти пару маленьких бутылочек домой в качестве сувениров? Ведь это не то чтобы воровство. Нет, конечно. Ведь в салонах первого класса напитки подаются бесплатно. Ее билет обошелся каналу дороже пяти тысяч долларов, а за такие деньги…

Пегги Джин осторожно вытащила из тележки маленькую бутылочку «Гран Марнье». В детстве она обожала апельсины.

Разумеется, проблема была в том, что в другой руке она все еще держала косметичку. И вот она оглянулась, чтобы убедиться в том, что никто на нее не смотрит. Потом поставила косметичку на пол и открыла ее. Взяла маленькую бутылочку и поставила ее в сумочку рядом с увлажняющим кремом. Потом достала вторую и хотела было закрыть сумку, но тут ей пришло в голову что если подарить чудесные бутылочки лишь двоим близким друзьям, то другие могут обидеться.

И вот очень тихо Пегги Джин выдвинула ящик тележки до конца и положила в косметичку еще пять бутылочек с ликером. «Обвяжу каждую из них симпатичным маленьким бантиком и прикреплю к подаркам, упакованным в оберточную бумагу», – подумала она.

Одну за другой она бросала в косметичку бутылочки, в конце концов оставив в ящике лишь крепкий янтарный скотч и бурбон (для мужчин). Места для кремов уже не было, так что она выложила их на тележку. «Надо пользоваться каждой возможностью», – внушала себе Пегги Джин.

Макс осознал, что бороться с депрессией бесполезно, и решил вместо этого ее подпитывать. Включив «Магазин на диване» в два часа дня, он, к своему изумлению, увидел лицо Бебе Фридман крупным планом. Обычно Бебе представляла только самые шикарные товары в лучшее эфирное время. Но как только камера показала общий план, он увидел, что рядом с Бебе сидит Джойс Девитт из сериала «Трое – это толпа». Теперь ясно, почему Бебе на экране посреди дня: она ведет программу с участием знаменитости. Макс включил звук и прислушался.

– …и я поняла, что не существует средств по уходу за кожей для женщин моего возраста. Все, что есть, предназначено для двадцати– и тридцатилетних, – жаловалась Джойс.

– Знаете, вы абсолютно правы. Зрелым женщинам, таким как мы, приходится бродить по супермаркетам и думать, не пора ли начать умываться средством для мытья посуды?

Джойс рассмеялась и произнесла:

– Вот именно, Бебе. Именно поэтому я создала серию «Выбор Джойс»: мне надоели продукты по уходу за кожей, которые не отвечают потребностям женщин за тридцать.

– Джойс, давайте послушаем телефонный звонок. Поприветствуем Мишель из Сан-Франциско. Здравствуйте, Мишель, спасибо за звонок. Познакомьтесь с Джойс Девитт.

– Привет, Бебе. Привет, Джойс.

– Привет, Мишель, – проговорила Джойс в камеру.

– Бебе, вы моя любимая телеведущая, и я столько лет пыталась до вас дозвониться!

– Как мило, Мишель. Не могу представить, чтобы кто-то ждал много лет, чтобы поболтать со мной по телефону! Но поверю вам на слово.

– Джойс, вы не представляете, как мне нравится ваша косметика! Я заказала базовый комплект и жду с нетерпением, когда же смогу его опробовать. Чем я только не пользовалась, а мне тридцать шесть, и моей коже ничего не подходит. Вы же говорили, что средства годятся для чувствительной кожи? У меня суперчувствительная кожа.

– Да, Мишель, безусловно. Именно этим и хороша линия «Выбор Джойс». Мы много работали над технологией, чтобы удостовериться, что моя продукция идеально подходит для любого типа кожи. И поверьте, ни у кого нет столь раздражительной кожи, как у меня!

– Ого, приятно узнать. Мне так хочется поскорее опробовать эту серию. Джойс, могу я вас кое о чем спросить?

Тут вмешалась Бебе.

– Простите, что прерываю, Джойс и Мишель, но я хочу напомнить, что количество базовых комплектов стремительно уменьшается. В начале программы было тысяча двести, а сейчас осталось уже меньше трехсот. Повторяю, номер лота Ф-9450, цена двадцать четыре доллара девяносто семь центов. Итак, простите, продолжайте.

– Хорошо. Так вот, Джойс, я хотела сказать, что мне очень нравилась ваша игра в сериале «Трое – это толпа», и мне кажется, что вы – прекрасная актриса. Вы не планируете вернуться на телевидение?

– Как мило, Мишель, большое вам спасибо. А вот и ответ на ваш вопрос: с линией косметики «Выбор Джойс» у меня почти не осталось времени. И все жe я собираюсь приступить к съемкам драмы для канала «Лайфтайм» – это фильм о синдроме токсического шока. По-моему, очень важная тема, ведь никто от этого не застрахован. Фильм выйдет на экраны в следующем году… следите за рекламой.

– Спасибо, Джойс. Буду ждать с нетерпением!

– Отлично, у нас осталось менее ста комплектов, они очень быстро расходятся. По возможности, пользуйтесь, пожалуйста, автоматической системой телезаказа, это второй номер, который вы видите на экране. Телефонные линии сильно перегружены, – сообщила Бебе. По подсказке режиссера она произнесла: – Мишель, комплекты почти распроданы, поэтому придется попрощаться. Большое спасибо за звонок и за то, что поделились с нами своей радостью.

– Не за что, – проворковала Мишель. – Желаю всем чудесной счастливой… жизни, наверное. Всего доброго.

– До свидания, – произнесли в унисон Бебе и Джойс, и над баннером базового комплекта «Выбор Джойс» в дальнем левом углу экрана появился значок «РАСПРОДАНО».

– Лот продан, и я поздравляю всех, кто его купил! Думаю, вы все будете очень довольны. Далее в программе: гель для глаз «Долой куриные лапки!» из серии «Выбор Джойс». Но сначала анонс на воскресенье. В гостях у Дэна, ведущего утреннего шоу, писательница и аналитик Фейт Попкорн с суперновым программируемым автоматом для попкорна, который позволит вам готовить попкорн будущего уже сегодня! Если вам некогда готовить, не пропустите эту презентацию.

Джойс и Бебе одновременно улыбнулись в камеру, подождав, пока на экране не появится врезка: реклама автомата для изготовления попкорна «Суперпоп».

– Боже, как я жалок, – пробормотал Макс, глядя, как Дэн демонстрирует это приспособление. Но хватит. Он выключил телевизор, достал из шкафа кожаную мотоциклетную куртку и пообещал себе, что через две недели у него будет или прекрасная новая работа, или прекрасный новый бойфренд. Макс верил в креативную визуализацию с тех пор, как участвовал в программе, рекламировавшей ароматические палочки от Шакти Гавена.

Интересно, Шакти не дает персональные консультации?

Проверив расписание ведущих на неделю, Триш заметила, что у нее в основном дневные эфиры и лишь парочка «ювелирных» программ в прайм-тайм. Лучшее время по-прежнему занимала Пегги Джин. Да и у Ли часов было немало.

Сначала ей показалось, что поездка в Лондон была лишь началом карьерного взлета в «Магазине на диване». Но похоже, что теперь начался застой. Как-то все слишком медленно движется, подумала она.

В кабинете Триш проверила электронную почту. И с недовольством отметила, что у нее пятьдесят семь писем от зрителей. На восемь меньше, чем после прошлого эфира два дня назад. Меньше качественного эфира – меньше писем. Теперь, даже когда она думала о своем женихе из «Прайс Уотерхаус», ей казалось, что она идет на компромисс. Может, ее отец прав и Стив на самом деле слишком низкорослый, малахольный и бедный, слишком простой для нее? Может, она продешевила?

Прочитав электронные письма, Триш решила позвонить Пегги Джин домой. К телефону подошел один из маленьких сыновей Пегги Джин, и Триш сказала:

– Привет, мама дома?

Мальчик бросил трубку на стол и закричал:

– Мам, телефон! Я пошел на улицу.

Через секунду Пегги Джин подошла к телефону.

– Алло?

– Привет, Пегги Джин, это Триш.

– О, привет, Триш, как дела?

– Нормально. Послушай, я хотела тебя кое о чем спросить. Я сейчас в кабинете и как раз проверяю электронную почту. Одно письмо очень странное.

Молчание. Потом Пегги Джин произнесла:

– Продолжай…

– Ты помнишь, как звали ту женщину? Ту, что посылала тебе ужасные письма?

– Зоуи, ее звали Зоуи. А что, Триш, неужели она тебе тоже написала?

– Точно, так ее звали. Помню, что что-то на «З»… Нет, мне написала какая-то Зонда.

– О нет. Мне писала Зоуи, совершенно точно.

– Ну ладно, я просто забыла ее имя. Но в моем письме ничего такого не было, ничего обидного, просто оно было немного странным. Извини, что побеспокоила тебя дома.

– Ничего, – ответила Пегги Джин.

– Кстати, эфир из Милана был просто прелесть. Удалось посмотреть город?

– Боже, конечно нет. Сама знаешь, как устаешь после длинных перелетов. Я до сих пор не привыкла к другому часовому поясу.

– Тогда постарайся получше отдохнуть, прежде чем приходить в офис.

– Конечно, я так и сделаю. Спасибо за звонок, Триш. – Пегги Джин повесила трубку.

Она была удивлена. Зачем Триш звонить ей домой? Раньше она никогда не звонила. Пегги Джин откусила кусочек диетического ванильного батончика «Худеем быстро». Триш несвойственно проявлять такую заботу по отношению к ней. Может, Триш и есть Зоуи? Способна ли она на такое зло? Пегги Джин размышляла, медленно пережевывая батончик. Потом выбросила обертку в мусорный бак. Клубничные батончики намного вкуснее ванильных, это уж точно.

Поговорив с Пегги Джин, Триш пошла на кухню и налила себе чаю, не переставая все время улыбаться.

– Сверкающие бриллианты – вот как выглядит это кольцо у вас на пальце. – Пегги Джин была в эфире и вела программу «Романтические кольца». – Шесть камней общим весом чуть более одного карата: это кольцо, дамы, смотрится почти как настоящее. Какой блеск и сияние. И очень напоминает настоящий бриллиант, но поскольку вы имеете дело с продукцией «Диамонелле», цена этого изделия составляет лишь малую толику цены настоящего бриллиантового кольца.

Крупный план. На пальце Пегги Джин сияет кольцо.

– Пятьдесят три доллара девяносто четыре цента – специальная рекламная цена, лот номер Д-6866. И позвольте вам напомнить, что на все товары в «Магазине на диване» существует полная тридцатидневная гарантия с денежной компенсацией.

Средний план, третья камера нацелена на Пегги Джин.

– Это значит, что по любой причине – если вам не подошел размер или вы просто решили, что это «не ваше», – вы можете отослать кольцо обратно и получить полную денежную компенсацию. И если вы никогда раньше не заказывали товар в «Магазине на диване», возможно, именно это кольцо поможет вам оценить качество и истинную красоту наших украшений.

Суфлер перед глазами Пегги Джин сообщил, что на линии звонок. Зоуи из Калифорнии, которая уже купила кольцо.

Пегги Джин проигнорировала сообщение, но продюсер проговорил ей в наушник:

– Пегги Джин, у нас звонок. Что-то не так с суфлером? Зоуи из Калифорнии, покупательница.

Пегги Джин улыбнулась в камеру:

– Нам звонят зрители. Поприветствуем Зоуи из Калифорнии. Привет, Зоуи.

– Здравствуйте, Пегги Джин. Очень рада, что дозвонилась до вас.

Голос был как из банки. Пегги Джин подумала, что Зоуи обернула трубку грязной кухонной тряпкой.

– Я тоже рада вашему звонку. Скажите, вы впервые покупаете украшение от «Диамонелле»?

– Нет, что вы, у меня их много. Обожаю «Диамонелле», вы даже не представляете, сколько комплиментов я получаю!

Пегги Джин по-прежнему широко улыбалась.

– Рада слышать, Зоуи. Позвольте спросить, что привлекло вас именно в этом кольце?

– Как вы сказали, оно роскошное и выглядит как настоящее: никому и в голову не придет, что это подделка.

– Именно, – кивнула Пегги Джин. «Пока все нормально, – подумала Пегги Джин. – Может, это другая Зоуи?»

– О да, я жду не дождусь, когда же смогу его надеть. Думаю, оно мне очень понравится. Особенно учитывая тот факт, что, в отличие от тебя, суки с волосатыми пальцами, у меня красивые пальчики, и кольцо будет выглядеть намного луч…

– Черт, Пегги Джин, я ее вырубаю, минутку.

Зоуи отключили, не дав договорить, раздался глухой звук и щелчок.

Задрожав и раскрыв рот, Пегги Джин бессмысленно уставилась в камеру.

– Пегги Джин, что с тобой? Пегги Джин? – Не получив ответа, режиссер крикнул инженеру: – Выключай ее, давай рекламу, быстро!