Звонкие октябрьские ночи и стылые утренники не успели остудить тронутую войной землю Полесья. Прозрачные последние дни бабьего лета дышали миром и покоем, и только лёгкий дух тления и брошенного железа на местах стычек и боёв, подмешивался к аромату грибных полян и запаху мяты по берегам лесных ручьёв и болот. Нити паутины висели в неподвижном воздухе легкими кисейными платками, поблескивая в косых солнечных лучах.

Михаил Гур и Степан Полищук шли лесом вдоль дороги, отыскивая места августовских боёв. Опустошенные перед самой войной старые партизанские склады и базы требовали восполненияя. Об их местонахождении знал только Батя. И задача Михаила и Степана состояла в отыскании и сборе брошенного оружия, боеприпасов и снаряжения, которое могло пригодиться для будущей партизанской войны.

За поворотом дороги ребята наткнулись на громадный немецкий грузовик. Под поднятым капотом возился с мотором немец. Другой, облокотясь о дверцу кабины, с аппетитом жевал колбасу. Руки сами потянулись к оружию. Как это случилось, Михаил не мог потом объяснить Бате. Мгновение — и оба немца, не успев охнуть и вскинуть свои винтовки, лежали в придорожной пыли, расстрелянные в упор. Белобрысый мальчишка в расстёгнутой солдатской тужурке глядел удивлённо в небо голубыми глазами арийца. Изо рта его струилась багровая струйка крови, а разбросанные в стороны руки, выпачканные машинным маслом, казалось хотели приласкать высохшую осеннюю траву. Другой, старший, лет тридцати, с нашивками фельдфебеля лежал на боку, уткнувшись головой в муравейник. Муравьи, возмущённые непрошенным вторжением, немедленно принялись обследовать лицо и руки убитого. И только когда ребята подошли, осмотрели убитых и машину, досада и неловкость впилась когтями в их желудки. Они не могли смотреть друг другу в лицо. Эта новая война идеологий ещё не показала им своё лицо ненасытной жестокости, и не знали они, что был уже Бабий Яр и Понар, были сожжены заживо люди в своих деревянных избах. Всё это предстояло им узнать. Проказа взаимной жестокости лишь коснулась их. Но земля эта была их. Здесь они родились и выросли. Эти болота и лесные чащобы были населены героями их сказок. Плохо ли, хорошо ли текла жизнь на этих просторах со своими горестями и радостями, но были эти горести и радости их. Они объявили пришельцам Отечественную войну, в которой захватчик никогда не выигрывает.