Продолжение третьего сна Филиппа Аркадьевича.

…Филипп лежал на смятом покрывале ложа. Блаженная истома расслабила все его члены. Эмилия стояла у окна и внимательно рассматривала устройство его трусов и туфель. Филипп поразился совершенству её сложения. «Удивительно красивая женщина… И чрезвычайно чувственная», — подумал Филипп.

— Эмилия, поди сюда.

— Нет, нет, Филипп, отдохни. Тебе нужно сохранить силы. Если я тебя измотаю, Юлия меня убьёт. Юпитер послал мне тебя в награду. И я не хочу тебя терять. Я должна сделать всё, чтобы угодить Юлии. Если ты будешь также великолепен и доставишь наслаждение Юлии с моей помощью, она может поинтересоваться, чем тебя отблагодарить. Тогда ты попроси её, чтобы она подарила меня тебе на память.

— Ничего не понимаю. Ты меня уступаешь другой женщине и в то же время объясняешься мне в любви. А если я увлекусь Юлией, ты не боишься?

— Нет. Она не умеет любить. Ей нужен секс, как вино. У неё немного повреждена психика. Когда ей было десять лет, она начала жить со своим отчимом и слишком рано пресытилась. Да и с мужчинами ей не везло… Я ей нужна как партнёрша в играх Сафо. Если я исчезну, она отыщет себе другую, не менее красивую девушку. Ведь у неё много рабов и рабынь. Да и свободные не откажутся от чести быть её любовницами.

— Хорошо, Эмилия. Тогда накинь на себя тунику. Вид твоего тела вызывает у меня желание.

Эмилия завернулась в тунику, опустилась на колени у ложа и, нежно поглаживая тело Филиппа, прошептала, — «Я так счастлива, дорогой!.. Я тебя люблю… Если я стану твоей рабыней, я умру за тебя!»

Потом она вынула из резного шкафчика белую льняную тряпицу, намочила в чаше и отёрла тело Филиппа что-то нежно мурлыкая.

— Ты обещал мне рассказать, как одеваются женщины у тебя на родине. У них тоже есть такие штучки, которыми они прикрывают нижние отверстия своего тела?

— Есть. Эти штучки называются трусиками.

— Очень приятная ткань. Мягкая. Никогда такой не видела. И этот поясок! За такое изобретение отцы-сенаторы могут пожаловать тебя почетным гражданством. А то и всадничеством.

— Возможно. Подай, пожалуйста, сумку. — Филипп вспомнил, что накануне вечером заходил к приятелю-однокашнику, только что вернувшемуся из командировки в Италию. В качестве сувенира он подарил ему большой каталог новых товаров за прошлый год, изданный в Милане. Толстенный том, отпечатанный на великолепной глянцевой бумаге, предлагал покупателю всё: от нижнего белья до яхт. Причем, всё это богатство рекламировалось лучшими итальянскими фотомоделями и манекенщицами. Том оказался на месте. В сумке. Филипп протянул его Эмилии. — Посмотри. Если тебе что-либо будет непонятно, я тебе объясню.

Эмилия взвизгнула от восторга и уселась на ложе у стола смотреть пёстрые картинки каталога.

— Мне всё понятно! Тут всё написано. Правда, язык какой-то корявый. Боже, какая прелесть! Какие красивые у тебя на родине женщины! И мужчины! Я начинаю тебя ревновать! Это твои рабы?

— Что ты! Это свободные люди. И можешь меня не ревновать. Ты — самая лучшая!

— Ой, как интересно! Ты мне тоже дашь такую одежду? — Показала Эмилия на нижнее бельё.

— Непременно, дорогая. И чулки тоже. Это очень сексуально.

Как только солнце опустилось за соседние постройки, Филипп в сопровождении Эмилии покинул гостеприимный отель. Эмилия посоветовала Филиппу подарить Юлии этот чудесный манускрипт, в тайне желая, чтобы Филипп избавился от картинок возможных соперниц.

Филипп отметил, что весь район, которым они шли, был занят роскошными виллами, утопающими в густой зелени садов. Среди немногих особенно богатых строений была и вилла Юлии. Их уже ждали.

— У тебя красивый дом. — Заметил Филипп Аркадьевич.

— Ещё бы! Не может же дом Сусло быть хуже, чем у какого-нибудь сенатора! Он и так слишком скромен для Сусло. Злые языки лишены возможности трепать его имя. Хотя по его положению его дом может уступать только дворцу Императора!

— Я благодарен тебе за утоление моей любознательности. Позволь мне преподнести тебе вот этот скромный презент. Я надеюсь, он доставит тебе удовольствие. — Сказал Филипп Аркадьевич, протягивая Юлии каталог.

— О-о! Это что-то невиданное! Спасибо тебе. Я вижу ты очень знатный гражданин в своей провинции. Эмилия, проводи гостя в термы. Пусть его там отмоют, как самого знатного гостя.

— Хорошо, Юлия.

После совещания с Эмилией две темнокожих служанки выкупали Филиппа в водоеме — ни то в маленьком басейне, как в Сандунах, ни то очень большой ванне, умастили какими-то благовониями. Мальчик-раб проводил Филиппа в трапезную. Женщины его уже ждали.

Как только Филипп Аркадьевич расположился на ложе, по знаку Юлии слуги внесли первую смену закусок и вин. Вскоре на столе появились многочисленные блюда с мясом, рыбой, моллюсками и зеленью. Мясо и рыба были приготовлены по рецептам восточной кухни — щедро сдобренные экзотическими специями и приправами. Филиппу трудно было разобраться во всем этом изобилии съестного, а потому он пробовал понемногу от более или менее знакомых блюд, запивая пищу тёмнорубиновым терпким вином. Пища была вкусная и сытная. Женщины рассматривали каталог и беседовали с гостем. Филиппу Аркадьевичу приходилось объяснять, что такое часы и телевизор, назначение колготок и бюстгальтера, писсуара и купальника. Видимо, сам каталог так занял участниц трапезы, что они не переели, не перепили, как это было принято.

Далеко заполночь женщины увели Филиппа в опочивальню, где посреди просторной комнаты возвышалось над полом громадное ложе. «Теперь я буду знать, что такое настоящая римская оргия». — Подумал Филипп, обнаружив себя обнаженным на ложе среди двух прекрасных женщин. Сначала женщины ласкали друг друга, что произвело необычайное впечатление на Филиппа, неизбалованного порнушными видео, а потом принялись за него… Четыре руки и две пары губ пестили его тело, лаская взгляд своими изысканными формами и эротическими позами. Новизна ситуации вызвала необычайный прилив энергии, и Филипп совершенно потерял ориентацию в сплетении рук, ног, грудей, губ… Он достаточно долго чувствовал себя бодрым, понимая, что этим обязан хитрой Эмилии, предварительно подготовившей его к приятному испытанию.

— Я давно не испытывала такого блаженства и радости, — сказала Юлия, когда первые лучи солнца, проникшие через раскрытое окно позолотили её нежную кожу. — Ты заслуживаешь самой высокой награды. Проси, чего хочешь, Филипп. Я могу дать всё, кроме лаврового венка Императора.

— Спасибо, Юлия. Мне доставило не меньшее удовольствие общение с вами. — Дипломатично заметил Филипп. И тут же почувствовал, как лёгкая рука Эмилии заскользила вдоль его бедра, вызывая новый прилив нежности.

— Знаешь, Юлия, мне трудно одному в этом болшом чудном городе справляться со всякими житейскими мелочами. Я был бы тебе бесконечно благодарен, если бы ты в память об этой несравненной ночи подарила бы мне Эмилию.

Юлия улыбнулась.

— Ты хитрец, Филипп. Но я сдержу своё слово. — С этими словами она подошла к небольшому бюро в углу комнаты, вынула из бюро пергамент, что-то на нем пометила стилом и оттиснула в углу печать. — А за твой удивительный презент, прими от меня эту малую толику на расходы. — Сказала Юлия, присовокупляя к пергаменту небольшой мешочек понтийского сафьяна с звенящими в нем монетами.