В дверь позвонили. Филипп Аркадьевич пошел открывать. На пороге стояла раскрасневшаяся после демонстрации Киса.

«Ч-черт! — подумал Филипп Аркадьевич, — Я совсем забыл, что назначил на сегодня ей свидание…».

Он кисло улыбнулся и пригласил Кису войти. В кухне Сидорович с воодушевлением орал очередную патриотическую песню братьев Покрасс.

Филипп Аркадьевич сварил кофе по-восточному на электрической плитке. Поболтали.

— Что-то ты сегодня не такой, — заметила Киса, — Отсутствуешь какбудто. Может ты меня уже не любишь?

— Наверное. — подумав ответил Филипп Аркадьевич.

— Ты кого-то встретил?

— Встретил. Во сне.

— Она лучше меня?

— Как тебе сказать. Она м о я. Но ты не ревнуй. Она много старше тебя…

— Как намного?

— Точно не знаю. Но лет, эдак, на 1700 с гаком.

— Странно. Тебе к врачу обратиться нужно. — Обиделась Киса. И ушла…

«Может быть это и к лучшему. — Подумал Филипп Аркадьевич. — Как ты считаешь, Ферапонт?»

— Несомненно, — ответил Ферапонт, разглаживая лапой усы, — Не расстраивайся. Дай мне лучше рыбки.

— Ты меня развратил. Как было хорошо. Ходил в институт, листал сводки ЦСУ, зная, что они липовые. Делал выписки, писал «анализы» и корпел над диссертацией о роли рабочего класса в деле досрочного выполнения 2-го пятилетнего плана, ждал очереди вступления в Партию, болел за Спартак и любил Кису. Играл в эту игру не задумываясь. А теперь?

— То ли ещё будет, милый! Но… будешь вознаграждён. — Мурлыкнул Ферапонтус, хрустя рыбьими косточками. — Ничто не остаётся неотмеченным…

— Кем?

— Мр-р… Ты мне надоел. Не даешь спокойно поесть. Им. Создателем. Отвлекись. Иди подыши свежим воздухом. Купи сметанки. Себе можешь взять бутылочку муската. Кипрский привезли в продтовары на углу. Душист и не дорог. Ханыги его не берут. Градусов мало. А люди ещё не знают. Возьми даже бутылочек пять. Про запас. Не скупись. Пригодится.