Пустые руки

Отче наш на небесах! Наша жизнь беспорядочна и суетна: укажи нам порядок, который Ты дал ей и собираешься дать! Наши мысли рассеяны: собери их в Твоей истине!

Путь, лежащий перед нами, темен: освети его светом, который Ты обещал и нам! Наша совесть обвиняет нас: дай нам познать, что мы живем, чтобы служить Тебе и нашим ближним! Наше сердце неспокойно: Господи, дай нам мира! Ты — источник всякого блага; Ты Сам — высшее Благо. Ты не хочешь, чтобы каждый искал Тебя только для себя самого, только для того, чтобы успокоиться и разрешить свои проблемы. Ты хочешь, чтобы мы в наших бедах и надеждах были одним народом — народом братьев. Мы, Твой народ, даем друг другу руки, чтобы вместе кознести Тебе благодарность и протянуть их — наши исегда пустые руки — к Тебе. Аминь.

 

Изгнанный Бог

Господь стал таким, как мы — стал человеком; в этом величайшем умалении Господа в полной мере проявляется Его величие, чудесное и непостижимое. А мы — мы, для которых и ради которых Бог стал

человеком? Мы хотим стать богами. Высокомерие — это порок, грех; проявляя высокомерие, люди делают противоположное тому, что сделал Бог, воплотившийся во Иисусе Христе. Мысль поменяться местами с Богом, занять место Бога — Бога, Который пришел к нам во Христе и вновь и вновь к нам возвращается — мысль нелепая и бессмысленная. Так же нелепо считать, что быть слугой Господа, рабом Господа тяжело и унизительно для человека. Господь призывает человека — Своего раба — в соправители Своего Царства. А человек в своем высокомерии не слышит этого призыва; он слеп и глух к Богу. Когда он отвергает милость Божью и своей волей освобождает себя от ответственности перед Богом, он выбирает самое плохое, самое низкое в себе. Своим богом он делает дьявола. Ибо дьявол, если он есть в этом мире — это воплощение создания, отвернувшегося от Создателя; создания, отрицающего любые законы, кроме закона своей воли. Человек, идя по этому пути, «идет к черту» — продает свою душу дьяволу; ни к чему другому этот путь не ведет. Таков человек, с которым Господь примиряется во Иисусе Христе. Да, таков человек… На призыв Господа он ответил так, как это оказалось ему по силам — и по душе: он унизил сам себя.

 

Порабощенный человек

Когда человек хочет стать богом — это абсурдно. Это желание губит в человеке человека. Как раб Божий, и только так, он может стать человеком в полной мере. Восставая против Бога, он восстает против себя самого. Стремясь возвысить себя, он падает в бездну. Он становится не рабом Божьим, а просто рабом. Его злая воля обезображивает — и разрушает — отношения творения к Творцу, человека к Богу. Он превращает их в уродливый фарс и учиняет в мире сотворенного бытия страшные разрушения; он создает мир-кошмар, мир, где все наоборот, наизнанку, мир, где все поставлено с ног на голову, где низкое стало высоким, а ничтожное — великим; мир, где каждое слово противоречит себе, где все измеряется перевернутой мерой. Этот мир он создает не только для самого себя, ибо тот, кто стремится сокрушить власть Бога, обязательно хочет властвовать над другими людьми. Зло порождает зло, насилие порождает насилие — так начинается борьба за власть. За власть мужчин или женщин, за власть индивидуума, за власть того или иного народа, класса и так далее… В этой борьбе вершится обоюдный суд — суд скорый и немилостивый. Так в мир творения приходит хаос.

 

Безбожные силы

Когда человек отдаляется от Бога, он тем самым отдаляется от самого себя. Постепенно он теряет самого себя; жизнь его протекает в состоянии потерянности, ничейности, никчемности. Такое состояние никак не влияет на устройство мира, окружающего человека: Бог остается его Богом, просто человек перестает это замечать. Он замыслил побег от Бога, побег в пустоту и безбожие: что же происходит с ним? Все то, что находилось до этого в его собственной власти, начинает восставать против него, как он сам восстал против Бога. Его способности становятся беспорядочной, разрушительной, безбожной силой. Мировая история — это череда печальных историй о том, как человека подчиняло то, что по природе своей должно находиться у него в подчинении. Именно такие моторы движут обществом — а вовсе не восклицания, что человек — это существо свободное. Одна из безбожных сил — маммона. Для человека, отвернувшегося от Бога, деньги в своей внутренней пустоте становятся воплощением почти всех ценностей — не деньги как таковые, но деньги, которые завладевают человеком, в то время как он думает, что сам владеет ими. Мы не замечаем, от скольких вещей мы становимся зависимы — чересчур зависимы, страшно зависимы. Жаль — было бы лучше, если бы мы это замечали; тогда нам было бы понятнее, что значат

слова «Да приидет Царствие Твое», которые мы ежедневно произносим в молитве. Эти слова — просьба о том, чтобы Господь разоблачил безбожные силы, властвующие над нами, и затем освободил нас от них.

 

Одиночество

Сможет ли человек найти брата в другом человеке, если он не хочет, чтобы Бог стал его Отцом? Выстраивая жизнь по вертикали в замкнутости и злобе, он распространяет эти чувства и на горизонтальное направление своей жизни; он остается одиноким как перед Богом, так и перед людьми. Без веры в Бога не может быть настоящей совместности, настоящего единения людей: ни в работе, ни в радости, ни в страдании, ни в одной области жизни. Работа, если это не работа с людьми и для людей, становится лишь праздной суетой. Радость, которую не с кем разделить, становится лишь пустой забавой. Одинокое страдание — это боль, тупая, непроходящая боль без смысла и надежды на облегчение. Человек, с уществующий отдельно от других людей, перестает быть человеком. Тот, кто не с людьми, тот против них. Взглянем на эту проблему и с другой стороны: если я в своем злом и надменном одиночестве предпочитаю любому спутнику себя самого, тем самым я вступаю в область еще более страшного одиночества, где Бог перестает быть для меня Богом.

Если я презираю другого человека, то хвала, которую я хочу вознести Господу — пока еще радостно и чистосердечно — застревает у меня в горле. Если я использую ближнего в своих интересах, то когда- нибудь мне придет в голову мысль извлечь пользу и из Бога; мне предстоит испытать на себе Его гнев. Я хулил Бога, отворачивался от Него, ненавидел Его, оскорблял Его, восставал против Него тогда, когда я обращал злые мысли, чувства, слова и поступки против брата своего. Если я бесчеловечен, я тем самым и безбожен. Бог без человека, без единения с ближним — не Бог, а иллюзия; не Бог, а идол.

 

Холостой ход

Так ли нам необходимы все новые и новые транспортные средства повышенной скорости, которые появляются сегодня, как грибы после дождя? Зачем они нам? Для экономии времени? Как будто раньше, при небольших скоростях передвижения, умные люди не могли найти времени для чего-то важного! Как будто сейчас неумные люди не растратят впустую все образовавшиеся излишки времени! У нас больше возможностей, больше желаний, все больше и больше, но колеса вертятся впустую, ибо мы возжелали силы и власти, которая нам в действительности не нужна, которую лучше бы нам было вовсе не знать (по крайней мере, не будить). Техника, многократно превышающая жизненные потреб

ности человека, техника, смысл и цель которой ограничен лишь ею самой, техника, которая, развиваясь, ориентируется на все менее естественные желания и нужды, неизбежно становится чудовищем, монстром — монстром, которого мы и видим сегодня. Она несет в себе не созидание, но разрушение. Однако мы не должны обвинять в этом «бездушную» природу техники; причина всего этого — в нас самих, в нашем необузданном желании власти — власти и силы. Только в нас и заключается проблема современной техники.

 

Борьба за существование

Человек должен работать. Так установил Бог, сотворивший мир. Мы работаем, но часто — почти всегда — наша работа, а вернее, наше отношение к ней противоречит Божьей воле и Божьим заповедям. В этом парадоксе особенно ясно видно, что даже в своих лучших намерениях, устремлениях и поступках мы остаемся безумными людьми — обитателями безумного мира. Работа должна вершиться в союзе, в единении человека с человеком; в нашем же мире работа стала оружием в борьбе за существование — в борьбе, которую одни люди ведут против других. Каждый стремится быть лучше другого, иметь больше, чем другой; унизив другого, возвысить тем самым себя. Настоящая работа несовместима с такой борьбой; насущный хлеб, хлеб, подкрепляющий

4 65Ь

силы — это хлеб, который ты делишь со своими товарищами. Если бы люди работали только ради насущного хлеба, они добывали бы его вместе, в мире и согласии. Неумеренная алчность, неутолимая жажда наживы — взрывное вещество любого общества; это жажда изобилия, но не радостного изобилия жизни, а изобилия пустоты. Ясно, что призыв Бога к работе — это и призыв к человечности, к защите слабых. Ясно и то, что христианское общество не должно уставать говорить об этом — говорить в полный голос. Пусть же оно возвестит революцию — революцию Бога против «неверия и несправедливости людей».

 

Глупость

Грех — это глупость, а глупость — это грех, если понимать глупость в библейском смысле. Человеческая глупость выражается в том, что человек — неверующий, глухой и непокорный Богу и Его Слову — тщетно пытается улучить момент и сделать в жизни что-нибудь важное, совершить какой-нибудь значительный поступок. Это ему никогда не удается: он всегда некстати. То он приходит слишком рано, то слишком поздно; он спит, когда должен бодрствовать, и мечется, когда можно спокойно спать. Он молчит, когда должен говорить, и берет слово тогда, когда лучше было бы помолчать. Он смеется, когда нужно плакать, и плачет, когда мог бы с облегчением рассмеяться. Он стремится отступить от

важного правила, но подчиняет себя закону тогда, когда должен был бы выбрать свободу. Он суетится, когда может помочь лишь молитва, и молится, когда может помочь лишь работа. Он спорит, когда это не полезно, но вредно, и говорит о мире и любви, когда стоило бы ввязаться в драку. Он призывает к вере, когда возникает необходимость в человеческом разумении, и изводит всех своими измышлениями, когда нужно в молчании и покое предать себя и других воле Бога. Глупость гениально выбирает неподходящее время, неподходящее место, неподходящих людей; она не делает того простого, что насущно, и отдает предпочтение лишнему, сложному — тому, что ненужно, тому, что избыточно и лишь мешает.

 

Ложь

Что такое ложь? Это попытка человека уклониться, спрятаться от взгляда Иисуса Христа, истинного Свидетеля всех его помыслов, слов и дел. Хитрый, ловкий лжец — он сидит внутри каждого из нас — не борется с правдой, не пытается ее оспорить. Воевать против правды — удел юных, неопытных лжецов — или старых, потерявших силы и квалификацию. Лжец, который силен и уверен в себе, признает правду; более того, он все время говорит о ней, выступает ее поборником и ревнителем — но на устах его правда становится неправдой; христианская истина становится послушным воском в его руках.

Правда опускает свой меч, становится бессильной — и, соответственно, безопасной. Настоящая ложь всегда благоухает правдой. Ее лицо прямо-таки сияет от святости; на языке у нее справедливость, мудрость, любовь к Богу и людям. Ложь — это специфически христианская форма греха. У нас, христиан, снова есть причина бить себя в грудь — мы виновны! Только изжив ложь в самих себе, мы сможем говорить о лжи вообще; только раскаявшись в собственном презренном ханжестве, мы сможем увидеть и принять в сердце все достойные и правдивые черты жизни людей, не связанных с христианством. Стремясь улучшить весь мир, мы должны начать с себя. В самих себе мы должны изжить ложь и ханжество — тогда и вокруг нас станет светлее. Да, среди нас ложь еще имеет большую силу; но ей никогда не подняться перед Христом.

 

Немота

То, что мы говорим и слышим, по большей части не имеет ничего общего с настоящим разговором — разговором, где есть «я» и «ты», где есть попытка вырваться из тюрьмы собственного одиночества и прислушаться друг к другу. Большинство наших бесед — это пустая, варварская трата времени, ибо, разговаривая, мы на самом деле совершенно не стараемся услышать собеседника — так же как не

стараемся, чтобы услышали и нас. Мы произносим какие-то слова — и не ищем друг друга, и не хотим помочь друг другу. Так мы разговариваем между собой; так делаются доклады, произносятся проповеди, ведутся дискуссии. Так пишутся книги и газетные статьи. Так мы слушаем, и так мы читаем. Так опустошается слово; из него вынимается содержание, оно становится только словом, и не более; так мы живем в потоке бессмысленных, пустых слов, в постоянном удешевлении слова, в словесной инфляции. Если мы задумаемся над этим, то поймем, что на самом деле пусты не слова, но люди, которые их произносят и слушают. Пусты и ничтожны мы, когда мы заменяем словесной шелухой отношения «я» и «ты». Это так, но в то же время мы ни в коем случае не должны забывать, что недоверие и разочарование — как в этом вопросе, так и во всех других — еще никогда не делали мир лучше. У нас есть возможность говорить; тем самым мы поставлены на пороге человечности; переступить или не переступить этот порог — зависит только от нас; использовать данный нам шанс узнать друг друга, встретиться друг с другом в общении или пренебречь им — зависит только от нас. Пока у нас есть эта возможность, в наших силах наполнить слово — произнесенное и услышанное — настоящим содержанием.

 

Болезнь

Болезнь — это момент, когда хаос восстает против творения Бога; это явление дьявола и его слуг — демонов. Болезнь бессильна по отношению к Богу, ибо она реальна и опасна лишь как элемент того, что Бог отрицает. Болезнь — это знак разрушения и гибели; спасение от гибели может быть только в милости Божьей и во Христе. Без Бога (или против Бога) болезнь одолеть нельзя. Кто знает об этом, тот не должен опускать руки перед болезнью; иначе это будет неверностью Богу и Его любви. Болезням и всему царству зла нужно отвечать так, как ответил ему Бог — «нет»! Капитулируя перед темными силами, мы проявляем непослушание Богу. Одна капля решительности в противостоянии темными силам, среди которых находятся и болезни, гораздо лучше, чем целый океан якобы христианского смирения перед ними. Что еще можно добавить? Только одно: в том, что проявляется перед нами как болезнь, скрыто присутствует и Божья воля, и Божье благоволение. Это вовсе не повод сдаться и капитулировать перед болезнью; капитулировать мы должны перед Богом, во власти Которого и болезнь. Милость Бога проявляется по отношению к нам и в том, что Он позволяет, чтобы мы болели. Это не повод прекращать борьбу против болезни; но эта борьба обязательно должна заключать в себе терпение.

 

Да будет свет!

Господи, Отче наш, сейчас мы думаем о больших и маленьких бедах нашего сегодняшнего мира: о миллионах голодающих, по сравнению с которыми мы очень благополучны; о страшной угрозе — атомной бомбе, нависшей над нашей прекрасной планетой; о беспомощности наших правителей перед своей задачей — договариваться друг с другом и находить разумные решения; о страданиях тех, кто болен телом или духом; о бессилии наших официальных установлений и о глупости большинства наших обычаев и привычек; о пустоте и суетности нашей духовной и культурной жизни; о слабости и ненадежности нашей церковной жизни; о заботах и неприятностях в наших семьях — и, наконец, о том, что тяготит и расстраивает каждого из нас в отдельности.

Господи, да будет свет! Сокруши, уничтожь, разрушь всю власть тьмы! Спаси нас, Господи, и тогда мы будем спасены! Пусть не полностью, если время для этого еще не пришло, но пусть хотя бы в чем-то — как знак, что Ты с нами и мы, несмотря ни на что — Твой народ; как знак того, что Ты ведешь весь мир навстречу Своему величию. Ты Один благ. Тебе Одному подобает честь. Ты Один можешь спасти нас — и Ты спасешь нас. Аминь.