Бог хочет преобразовать по Своему образу ту часть человечества, которую Он взял в Свои руки в Египте. Чтобы сделать возможным это постепенное восстановление Его образа в человеке, Он начинает с того, что принимает охранительные меры. Запрещая Своему народу признавать какую-либо иную власть, кроме Его собственной. Он повелевает подлежащему пересозданию человечеству жить под властью только его Творца. Это первая заповедь Декалога, значение которой мы уже рассмотрели. Вторая заповедь (Исх 20,4-6; Втор 5,8-10), запрещающая делать изображения Бога (идолов), тоже является такой охранительной мерой. Цель ее в том, чтобы помешать извращенному отношению создания к Создателю. Это Богу подобает творить человека по Своему образу, а не человеку творить Бога по своему образу. Рассмотрим, в чем же заключается идолопоклонство.

Скрывать или выражать Бога

Делая себе "идола", человек стремится овладеть воображаемой властью над невыносимым Присутствием, от которого бежал грешный Адам. Не в силах стерпеть того, что его месит и лепит Незнакомец с непонятными намерениями, не умея быть податливым в руках Того, Кого он в страшном бреду произвольно воображает всемогущим мучителем, человек пытается закрыть этот Лик, который есть огнь пожирающий , маской, которую может вынести его взгляд. У него нет намерения сделать эту маску карикатурной. Сочиняя ее, он использует все, что может вообразить себе самого высокого, и наделяет Бога совершенствами, которыми не обладает сам, но по которым его сердце тоскует, потому что носит еще в себе остатки образа Божия.

И в самом деле, разве Бог не сотворил человека по Своему образу  Творца и не даровал ли Он самым совершенным из Своих творений шестого дня власть над теми, кто старше их (Быт 1,25-28), власть своим умом завершить их сотворение, дав им имена (Быт 2,19), т.е. указав им их окончательное предназначение в мире, созданном для того, чтобы им управлял человек? Разве не имеет права человек, желающий созерцать Бога, пытаться понять образ Творца, который он носит в себе, а затем использовать все свои технические возможности, чтобы выразить в материале, владыкой которого поставил его Бог, так понятые им черты своего собственного Владыки? Есть ли для того, кто правит миром, более высокое дело, чем лепить весь этот порученный ему космос по образу Того, Кто его ему поручил, по тому образу, по которому Владыка создал только его одного? Поэтому религиозный человек мечтает сделать из мира огромного идола, настолько выразительного, насколько это возможно, и напоминающего всем его чувствам Того, Чей образ делает его человеком.

Опасность кривого зеркала

 Почему же Бог отклоняет его намерение? Потому что такое намерение было бы вполне приемлемым для Адама до его грехопадения, для человека, всецело покорного Божественному Художнику, но оно непригодно для того, кто некогда бежал от руки Божией, и станет возможным лишь тогда, когда подлинный образ Божий овладеет вновь человеком. В самом деле, если грешный человек и не имеет намерения сделать карикатуру на своего Бога, его самая тонкая интуиция не в состоянии помочь ему верно уловить образ Божий, искаженный в нем мятежом. Желать нанести на мир этот искаженный образ Бога, увиденного в кривом зеркале, значит придать реальность своим бредовым вымыслам и стать их боязливым рабом, а вовсе не обнаружить истинный Лик Творца. Поэтому Бог хочет, запрещая изображать Себя  оторвать человека от завораживающего созерцания Своего искаженного образа. Он временно держит человека с закрытыми глазами в Своих руках, пока его образ не обретет в нем своего истинного облика. В этот период, если огненная Слава ослепляет человека всякий раз, когда он хочет увидеть ее  то это затем, чтобы он понял, что еще нельзя уловить Бога, а надо покорно дать Ему уловить себя.

Объект или субъект?

 Существует еще одна скрытая причина, по которой Бог запрещает грешному человеку изготовление идолов. Что есть, в сущности, идолопоклонство для человека, не знающего Бога, как не попытка перевернуть отношение субъекта к объекту, которое определяет отношение Бога к человеку? В этом отношении Бог по природе Своей является субъектом, а человек – объектом. Тогда как через идолопоклонство человек хочет стать субъектом и превратить Бога в объект. В этом и состоит инверсия. Иначе говоря. Бог есть абсолютный центр всяческой инициативы, а человек является одной из этих инициатив и, несомнено, вершиной творческих инициатив в материальном мире, которым повелевает Бог. Человек – вершина. Но хотя он и сопричастен свободе и создан как центр относительной инициативы, он – всего лишь продукт Божественной инициативы. Поэтому Бог один – абсолютный субъект, а по отношению к Нему человек, даже в качестве свободного субъекта, может считать себя лишь объектом Его творческой инициативы.

А грешному человеку именно это отношение объекта к абсолютному Субъекту представляется невыносимым. Идет ли речь об Адаме, говорящем Богу: "Я убоялся, потому что я наг, и скрылся" (Быт 3,10), или об Иове, восклицающем:"Доколе же Ты не оставишь меня... страж человеков!"(Иов 7.19-20), – человек хотел бы, чтобы Бог исчез, чтобы Он не смотрел на него Своим невыносимым взором, которому он не может противостоять. Это верховное присутствие Бога, могущественное и свободное, постоянно вмешивающееся в то, что человек считает своей свободой, всегда напоминает ему о некогда животворном, а ныне отрицаемом источнике этой свободы. При соприкосновении с Тем, Кто является абсолютным средоточием жизни, человек обнаруживает, что жизнь его уязвима и конечна. И он умоляет Бога отойти, забыть о том, кто Его отверг.

Пересоздать своего Создателя

Однако человек знает, что не сможет всегда бежать, что ему не удастся полностью скрыться от этого присутствия, что остатки прозорливости будут давать о себе знать в худшие мгновения. Лик Владыки никогда нельзя полностью изгнать из сознания. Тогда человек задумывает другое дело: заменить невыносимое Присутствие его символом, т.е. другим, прирученным, одомашненным присутствием, скроенным по его собственной мерке. Изготовить себе объект, который был бы образом этого абсолютного субъекта. Тем самым человек заменит невыносимое присутствие Существа, абсолютно свободного и всемогущего, другим присутствием, плодом его умения и его мечтаний, сразу уже прирученным, потому что оно рождено субъективностью самого человека. Иначе говоря, ветхий человек в своем стремлении к идолопоклонству хочет объективизировать абсолютный субъект, сделать из него удобный для себя образ, а затем поставить этот образ в религиозном отношении на такое место, чтобы в конце концов он скрыл Того, Кого изображает.

Вместо того, чтобы предоставить рукам Божиим лепить себя, зная, что они будут переделывать его, разрывая его и ломая то, что сформировалось неправильно, человек предпочитает моделировать Бога по своему собственному образу. Впрочем, по образу, который будет гораздо выше его, по образу мечты, которую сам он полностью осуществить не в состоянии, но, тем не менее, по такому образу, который остается в своей основе его собственным и никогда не совпадает с тем образом, который хочет воссоздать в нем Бог. Поэтому идолопоклонство есть страстная попытка объективации. замена сотворенным образом Того, Чьим сотворенным образом считает себя человек.

Происходит кощунственная инверсия отношений. Глина стремится стать на место горшечника. Это выражение может показаться странным. Оно даже было бы бессмысленным, если бы человек не был глиной особого рода, в которой Бог запечатлел не просто пассивный образ Самого Себя, но запечатлел образ активный. И великим искушением человека станут попытки пересоздать по-своему своего собственного Создателя. Будучи не в состоянии принять положение твари, и однако чувствуя, что его интимная связь с Творцом нерасторжима, человек пытается превратить Творца в самое совершенное из своих человеческих творений. Вот это и придает столь драматический смысл изготовлению золотого тельца, что было поистине первородным грехом Израиля.

Первородный грех Израиля

Первородный грех человечества заключался в бегстве из творившей его руки, а первородный грех Израиля был в том, что он создавал Бога по образу одного из Его созданий. Когда Библия говорит, что для этого был избран "телец", этот выбор нам кажется позорно карикатурным. Со времени безоговорочного осуждения, которое Моисей вынес от имени Бога этой попытке, мы все, иудеи и христиане, преисполнены презрения к тельцу . Хотелось бы мне порасспросить современников золотого тельца и узнать у них, что значил этот телец в их глазах. Они, несомнено, сказали бы, что он не имел ничего общего с тем смирным и несколько томным животным, которого мы себе представляем при слове "телец". Это был молодой бык-производитель в расцвете сил , яростно бьющий копытами в землю. Почему был избран этот образ? Потому что по крайней мере с середины третьего тысячелетия до нашей эры он выражал на Ближнем Востоке главные свойства божества: мощь и плодовитость, так как Бог для Своих верных был прежде всего Тем, Кто дает жизнь, и могущественным Защитником.

Поэтому не следует видеть никакого презрения  – а лишь весьма наивное восхищение в восклицании народа перед шедевром Аарона:"Вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской! "(Исх 32,4). Этот крик должен был удовлетворить не только артистическое самолюбие Аарона, но и его беспокойную совесть – совесть заместителя своего брата Моисея. Почему, в самом деле, он уступил настояниям тех, кто требовал от него бога, который мог бы идти впереди народа (Исх 32,1)? Поступая так, Аарон не хотел ни присвоить себе роль Моисея, ни отвратить народ от его нового Владыки.

Кому предаться?

Моисей привел народ к подножью Синайской горы, следуя за облаком. Но вот прошло уже более месяца, как вождь народа, призванный Богом, проник вглубь грозового облака, остановившегося на вершине горы, которую оно сотрясало ударами грома, и, казалось, не собиралось оттуда никуда уходить (24,17-18). Народ оставался на некотором расстоянии от горы, близость с которой испепелила бы его (19,24), и уже начинал опасаться, что его привели в пустыню лишь затем, чтобы он присутствовал при непонятном всесожжении того, кто вывел его из Египта (32,1). Тогда, обратившись к брату исчезнувшего, израильтяне попросили его взять в свои руки судьбу народа, "сделав им бога", который мог бы вывести к обитаемой земле эту толпу, столь быстро покинутую ее освободителем. У Аарона нет никакого намерения увлечь народ в вероотступничество, но, видя замешательство толпы, он хочет лишь дать ей предмет для поклонения, более доступный для человеческого воображения, чем грохочущее облако, в котором скрывается невыносимое Присутствие. Он отнюдь не собирается отвращать Израиль от Ягве, он хочет лишь, создав символ, дать пищу вере в недосягаемого Бога и тем самым избежать вероотступничества обескураженного и растерянного народа, который не знает, кому предать себя.

Бог познанный

Поэтому Аарон старается удовлетворить желание народа, ориентируя его на сохранение верности Ягве: "Выньте золотые серьги, которые в ушах ваших жен, ваших сыновей и ваших дочерей, и принесите ко мне" (32,2). Аарон хотел тем самым ослабить склонность израильтян к роскоши и более тесно связать их с Ягве, побудив их посвятить Ему то, что было у них самого ценного. "И весь народ вынул золотые серьги из ушей своих, и принесли к Аарону. Он взял их из рук их, велел расплавить металл в форме и отлил из него статую" (32,3-4). Когда Аарон ломает форму, с какой радостью он видит, как восхищенный народ сразу признает в золотом изваянии Того, Кто вывел их из Египта!

Результат тем более удивительный, что евреи той эпохи отнюдь не были художниками. Когда они наводнили Палестину, местная цивилизация сразу пришла в упадок. Чтобы убедиться в этом, достаточно пройтись по залам Палестинского археологического музея в Иерусалиме и обнаружить там резкий спад в искусстве, связанный с переходом от поздней бронзовой эпохи к раннему периоду железного века, совпадающего с приходом евреев. Там это воспринимается как результат вторжения варварской орды. Среди недавних рабов, использовавшихся на черных работах, редко встречались квалифицированные мастера. И Бог не устыдился использовать некультурный народ, чтобы явить Свою волю среди гораздо более утонченных народов, окружавших израильтян. Из археологических данных снова выступают наружу смущающие людей повадки Того, Кто "из брения возвышает нищего, чтобы посадить его с князьями" (Пс 112,7-8).

Техника и богопочитание

Но какова была радость именно для этого неразвитого народа увидеть, как одному из его сыновей удается извлечь из земляной формы что-то соответствующее его замыслу! В наше время знаний и мастерства, нередко лишенного вдохновения, нам трудно представить себе впечатление, производимое трудом первых людей, которым удавалось вылепить из глины некое подобие человека или изготовить из кости лодочку для дальних плаваний воображения. Мы уже утратили эту способность восхищаться, для которой достаточно изменить две буквы, чтобы возник повод для богопочитания. Мы ведь являемся прямыми наследниками века, когда искусство, понимаемое как виртуозная точность, долго находилось в застое, ожидая не столько талантливых людей, сколько таких, которые вернули бы ему черты гениальности.

И уж конечно не плоды нашей ловкости в области искусства приобщат нас к богопочитанию. Скорее современный человек ищет избавления от тоски и тревоги в сфере чистой техники, в произведениях строго функциональных. Он ждет от техники, что она непременно приведет его в будущее, которому его планы и проекты придают заманчивые черты, независимо от того, насколько трудно будет ввести затем в общество, и так недостаточно гармоничное и умиротворенное, новых чудовищ, возникающих одно за другим в воспаленном мозгу этого закоренелого мечтателя. Все более ускоряющийся ритм переворотов в среде обитания человека подцерхивает в нем возбуждение, мешающее ему подчиниться разладу, который он в себе носит, точно так же как безудержное вращение тяжелого маховика образует противовес тем сотрясениям, которые испытывает динамическая система. Поэтому современное человечество обретает в самом наплыве своих технических творений род компенсации потери подлинного абсолюта, обладание которым только одно и могло бы принести ему душевный мир. Именно в этом смысле плоды нашей техники как бы исполняют роль идолов, т.е. подменяют Абсолютное.

Бог, ревнующий к статуе

Но во времена Аарона речи об этом еще не могло быть. Напротив, восхищение самым скромным произведением искусства неизбежно побуждало простираться ниц перед Божеством. Аарон действовал, понимая это, желая развить и укоренить в народе с помощью этого образа веру в Единого Освободителя. Поэтому он построил алтарь перед статуей, в которой израильтяне узнали своего Бога, и возвестил: "Завтра праздник в честь Ягве"(Исх 32,5). В этот вечер Аарон, несомненно, заснул безмятежным сном, радуясь тому, что начертал на вызвавшей восторг статуе Имя, память о котором надо сохранить любой ценой. Ему никак не могло прийти в голову, что в это мгновение Бог резко прервал свою беседу с Моисеем на словах: "Сделали себе литого тельца... и сказали:"вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской...". Итак, оставь Меня, да воспламенится гнев Мой на них, и истреблю их" (Исх 32,10).

Этот внезапный приступ ревности, показался бы Аарону неоправданным. Почему Бог видит в этом деле что-то дурное? Разве Тот, Кто являет Свою славу, в Своих деяниях, не знает связи между символом и символизируемым? За исключением нескольких тупиц, которые так никогда и не смогут расстаться с суевериями фетишизма, большинство израильтян видели, несомненно, в статуе Аарона лишь образ Того, Кто вывел их из Египта. Но именно эту двойственность образа и не терпит Бог. Образ, как и всякий символ, одновременно и прозрачен, и предметен. Он может или вводить в реальность, которую он обозначает, или же ее замещать. Вот почему он вызывает у Бога ревность.

Испепеленые мостки

Ягве не потерпит никакого рукотворного идола, потому что Он не может терпеть, чтобы человек переворачивал отношения твари и Творца! Сам Он не даст людям никакого Своего ясного образа из опасения, чтобы образ, вместо того, чтобы играть роль прозрачного символа, не стал скрывающей Его маской. Остается одна возможность: позволить возникнуть в человечестве образу, который не отличался бы от Него, не дублировал Его. Эту возможность осуществит Воплощение...

Но священники всегда испытывают искушение навести мосты между человечеством и Богом. Они могут при этом забыть, что Он терпит только те мосты, которые строит Сам. А Божественный Зодчий как раз и занят был обсуждением со Своим прорабом, какого именно рода мост следует соорудить между Ним и человечеством. Поэтому не следует удивляться, что Он испепеляет молнией смехотворные мостки, порожденные слишком человеческим воображением Аарона. Род мостков, задуманных Аароном, называется "идолом". Род моста, задуманного Богом, называется "Воплощением". И Бог может перекинуть мост "Воплощения" лишь к человечеству, которое откажется перебрасывать к Нему мостки "идола".

Теперь посмотрим, как приступает Бог к наведению моста Воплощения, как Он готовит человечество к возникновению единственного истинного "образа", которым явится Сам Бог, ставший Человеком.

В противоположность гнозису

Обеспечив Свое владычество над человечеством, подлежащим преображению, и запретив ему представлять Себя по изначальному образу, искаженному первородным мятежом. Бог хочет, устраивая сердце человека наподобие Своего собственного сердца, установить между Своими избранниками и Им Самим тайное сходство, которое поможет им узнать Его образ в тот день, когда Он явится среди них. Научая их смотреть на своих братьев Его глазами. Бог стремится создать между людьми и Собой ту тесную близость, то единение серец, которые приготовят их к встрече с Ним лицом к лицу в последний день. Поэтому не следует удивляться тому, что израильские пророки придавали "познанию Бога" смысл, противоположный тому, который придают такому познанию гностики.

Иеремия очень ясно говорит об этом Иоакиму: "Думаешь ли ты быть царем, потому что заключил себя в кедр? Отец твой ел и пил, но производил суд и правду, и потому ему было хорошо. Он разбирал дело бедного и нищего, и потому ему хорошо было. Не это ли значит знать Меня? – говорит Господь" (Иер 22,15-16). Как говорит Михей:"О, человек! сказано тебе, что – добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить перед Богом твоим" (Мих 6,8). Только тот, кто направляет стопы вслед Богу, ходя среди людей, найдет Его. А ходить вслед Богу можно только одним способом: творить правду вокруг себя. Так рождается истинное единение с Ягве, Который "творит правду". "Хвалящийся пусть хвалится тем, что разумеет и знает Меня, что Я – Господь, творящий милость, суд и правду на земле; ибо только это благоугодно Мне, говорит Господь" (Иер 9,24).

Избранные Всевышнего

Если Бог кажется настолько чуждым грешному человеку, которого Он снова берет в Свои руки, если узы, соединяющие этого человека с Богом, кажутся ему столь тяжкими и если человек, впавший в тревогу, считает себя столь быстро покинутым Своим Спасителем, то это не потому, что:

рука Господа слишком коротка, чтобы спасать, а ухо Его слишком туго, чтобы слышать. Но беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши скрывают лицо Его и мешают Ему услышать вас  (Ис 59,1-2). Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои. Но, как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших (Ис 55,8-9).

Но каковы же эти высшие пути и запредельные замыслы? Ибо так говорит Высокий и Превознесенный, вечно живущий – Святый имя Его: Я живу на высоте небес и во святилище, и также с сокрушенными и смиренными духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушенных (Ис 57,15).

Небо – престол Мой, а земля – подножие ног Моих; где же построите вы дом для Меня, и где место покоя Моего? Ибо все это соделала рука Моя и дала ему быть, – говорит Ягве. А вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим (Ис 66,1-2).

Именно потому, что Бог всемогущ. Он не принимает никакого возвеличивания человеков . Если человек чуть поднимается над стадом и его окружают льстивыми хвалами, на Бога это не производит никакого впечатления. Такие люди получают на земле награду свою, а сердце Бога остается чуждым их радостям. Но если некоторые люди попираются теми, кто стремится возвыситься, и отбрасываются далеко прочь от источников жизни теми, кто хочет упиваться ею, то сердце Бога исполняется жалостью к Своим угнетенным детям, и Он требует вернуть им право на жизнь, потому что Его сердце – это сердце Отца.

Он скажет: "Вот Я"

Где же можно встретить этого Бога Всевышнего, недоступного человеку? У изголовья Его умирающих сыновей, растоптанных своими собратьями, в темнице для рабов, всеми покинутых в одиночестве. Тот, кто с братской любовью приблизится ко всем этим неузнанным детям Отца, с удивлением обнаружит Того, Кого он напрасно искал всюду, начиная от неба гнозиса и кончая безднами аскезы. В самом деле:

Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо; раздели с голодными хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся. Тогда откроется, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрастет, и правда твоя пойдет пред тобою, и слава Ягве будет сопровождать тебя. Тогда ты воззовешь, и Ягве услышит; возопиешь, и Он скажет:"вот Я!" (Ис 58,6-9).

 Тогда ты откроешь, что:

всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога; потому что Бог есть любовь (1 Ин 4,7-8).

 Теперь мы понимаем, что хочет сказать Осия, когда свидетельствует, что:

Суд у Господа с жителями земли этой, потому что нет ни верности, ни милосердия, ни Богопознания в стране, и клятвы лживы. Совершаются убийства, кражи и прелюбодеяния; царит насилие, и кровопролитие следует за кровопролитием. Вся страна в трауре, и все жители ее изнемогают; звери полевые и птицы небесные и даже рыбы морские гибнут... Народ Мой погибает из-за недостатка ведения (*)(Ос 4,1-3 и 6)

Таинственный вожатый

 Но когда Бог жаловался так устами Осии, пророки, которых мы цитировали выше, еще не указали Израилю этот путь истинного знания, и предстояло пройти восьми векам, прежде чем сын громов обнаружит, что Бог есть любовь. Почему же Спасителю Израиля понадобилось больше тысячелетия, чтобы открыть людям, кто Он?

Здесь я думаю о юном Товии, которого его слепой отец поручил "брату Азарии"  незнакомцу, знавшему путь в Мидию, куда должен был отправиться юноша. Они шли рядом день за днем, а незнакомец не говорил молодому человеку ни слова о том, кто он на самом деле. В пути Товий научился от него, как пользоваться в лечебных целях желчью, сердцем и печенью таинственной рыбы. По его совету он женился на юной Сарре, изгнав ревнивого демона, который из любви к ней уже убил первых ее семерых мужей. Таинственный спутник вызвался сходить в Раги и взыскать причитавшуюся с Гаваила сумму, затем, приведя женатого Товия к его отцу, он научил молодого человека, как вернуть старцу зрение. Наконец, он провел со вновь собравшейся и пополнившейся семьей семь дней брачного пира. Но лишь в момент прощания с ними, отказавшись от подарков, которыми хотел наделить его Товий в благодарность за помощь, он открыл своему юному другу, кто был его спутником все это время. Он оказался Рафаилом, одним из семи служителей Божественного престола.

"Эгьйэ ашер эгьйэ"

Подобным образом Бог вел и Израиль. Так же неведомо имя Того, Кто влечет Израиль в Землю Обетованную. В долгие испытательные периоды народ мало-помалу учится следовать за Тем, Кто ведет его за руку. И лишь в конце времен открывается личность таинственного Вожатого.

В самом деле, уже посылая Моисея вывести Израиль из Египта, Бог заботится о Своем инкогнито. Вот как называет Он себя Моисею:"Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова" (Исх 3,6). Это означает всего лишь:"Тот, Кто с тобой говорит, есть Тот, Кто вел твоих отцов". Когда же Моисей спрашивает Его имя. Он отвечает таинственными словами:"эгьйэ ашер эгьйэ"(3,14), которые можно перевести: "Я - Я есмь" или "Я буду Тот, Кто будет". Эта формула определяет Божественную сущность как тайну, которой владеет один Бог, но которую Он постепенно будет открывать Своему народу на протяжении предстоящих веков близости. А пока Бог дает Себе имя:"Ягве" (6,3), что есть всего лишь слово назывательное, обращение. Оно позволяет призывать Его, но не вызывает в сознании никаких знакомых представлений и поэтому полностью пригодно для очень постепенного раскрытия Его сущности, кульминацией которого явится последняя фраза священнический молитвы Иисуса:"Я открыл им имя Твое и открою" (Ин 17,26).

 Вначале Бог избегает говорить Своему народу, который выводит из Египта, что Он не один из многих богов, а единый Создатель и Владыка мира. Он еще скрывает от Израиля, что Его настоящее имя – "Отец", а Его сущность – "Любовь". Когда Израиль смотрит на Того, Кто его ведет, что он видит? "Стола облачный днем и столп огненный ночью". Непостижимая Сущность предстает темной в нашем свете и сияет светом в нашем мраке. Лишь в ходе теофании в трех действиях, отделенных друг от друга 650 годами, возникнет некий образ во Славе.

Действие первое: огонь в буре

На Синае Слава Божия являет себя всему народу. Слово "слава", которое в греко-латинском мире означает престиж и великолепие, у евреев значит "заставляющая признать себя сила", поэтому Присутствие Божие Израиль воспринял как нечто невыносимое и гнетущее:

На третий день, при наступлении утра, были громы и молнии, и густое облако над горою (Синайскою), и трубный звук весьма сильный; и вострепетал весь народ, бывший в стане. И вывел Моисей народ из стана в сретение Богу, и стали у подошвы горы. Гора же Синай вся дымилась оттого, что Ягве сошел на нее в огне; и восходил от нее дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась (Исх 19,16-18).

Один Моисей мог проникнуть в облако и разговаривать, как с другом, с Тем, Кто живет в раскаленном пламени (Исх 33,11; Числ 12,6-8). В псалме 17,7-16 (= 2 Цар 22,7-16) есть сходное описание действия Божия в ответ на мольбу о спасении:

 Как свидетельствует Моисей, когда Бог говорит среди огня, там нельзя различить никакой формы (Втор 4,12.15). Лишь ослепительный блеск сияет сквозь облако, скрывающее Его, чтобы защитить от нестерпимого света взор нечестивых людей. И именно потому, что в Божественном огне неразличима никакая тварная форма, человеку запрещено искать в какой-либо тварной форме образ, помогающий представить себе Бога.

Действие второе: фигура человека в радуге

 Богоявление на Синае имело место около 1240 года (до Р.Х.). Примерно 650 лет спустя Иезекииль сообщает нам о видении, которое было ему среди пленных на берегах реки Кебар (Иез 1,4-5).

И я видел, и вот, бурный ветер шел от севера, великое облако и клубящийся огонь, и сияние вокруг него, а из средины его как бы свет пламени из средины огня; и из средины его видно было подобие четырех животных... Над головами животных было подобие свода, как вид изумительного кристалла, простертого сверху над головами их... А над сводом, который над головами их, было подобие престола по виду как бы из камня сапфира; а над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нем. И видел я как бы пылающий металл, как бы вид огня внутри него вокруг; от вида чресл его и выше и от вида чресл его и ниже я видел как бы некий огонь, и сияние было вокруг него. В таком виде бывает радуга на облаках во время дождя, такой вид имело это сияние кругом. Такое было видение подобия славы Ягве (Иез 1,4-5.22.26-28; 2,1).

 Каковы новые элементы в этом видении? В основном – два: человеческая фигура и радуга. В то время, как Моисей подчеркивал отсутствие всякой тварной формы в огненной славе, через 650 лет Иезекииль различает в ее центре силуэт человеческой фигуры, источающей алое сияние. Почему такое различие? Потому что возобновилось создание человечества по образу Божию и человеческая форма начинает вновь приобретать изначальные черты облика Божия. Вне всякого сомнения, запрет кумиров остается в прежней силе. Время плена, когда живет Иезекииль, увидит даже окончательное искоренение пользования образами в Израиле, в чем решающую роль сыграет реформа Иосии. Иезекииль распространит вторую заповедь Декалога и на идолов, которых человек носит в сердце (Иез 14,3-7). Та часть человечества, вместе с которой этот старец пережил мучительный отрыв от родины, тем самым вновь смогла обрести сходство с Богом, подобно металлу, обретая чистоту в огненной святости горнила славы.

Хотя Божественное явление все еще окружено грозовой тучей, скрывавшей его на Синае, Иезекииль различает в его недрах вокруг пламени, исходящего от человеческой фигуры, радужное сияние. Радуга появляется после потопа как "знамение завета" между Богом и землей (Быт 9,12-13), как знак примирения разгневанного Бога со Своим творением, извращенным мятежом человека. Таким образом, радуга в видении Иезекииля означает обетование всеобщего примирения, которое возвещает всему миру восстановление образа Божия в человечестве.

Действие третье: "Стоял Агнец как бы закланный"

 Переступим еще через 650 лет, и вот Божественная слава вновь предстает Патмосскому провидцу. Что видит он? Он различает престол, на котором сидит "Некто", окруженный радугой (Откр 4,2-3), море, прозрачное, как кристалл, четырех животных (6-7). Но он видит также, что "посреди  престола и четырех животных... стоял Агнец как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю" (5,6).

В Сидящем на престоле Иоанн не различает более человеческого облика, который видел Иезекииль. А в центре всего видения появляется новая фигура, наделенная полнотой Божественного ясновидения (семь очей) и всеми возможностями действия Бога в Его творении (семь духов). Здесь имеет место не только внешняя форма, подобно человеческой фигуре в Славе Иезекииля. Иоанн видит не нечто подобное агнцу, а Агнца как такового, и этот Агнец находится в противоречивой ситуации: он стоит, хотя кажется закланным. Затем возносится вселенская хвала славе Сидящего на троне и вместе с тем Агнца (5,13). Если Агнец имеет право на хвалу такого рода, которую надлежит возносить Божеству, то это потому, – как объясняют небесные почитатели Бога, – что Он был заклан (5,12), и это заклание позволило Агнцу освободить для Бога ценой Своей крови людей "всякого колена, и языка, и народа, и племени" (5,9).

Этот закланный Агнец, стоящий в центре Патмосского видения, есть, несомненно, безгласный Агнец, отторгнутый от земли живых. Его образ, начертанный Второисаией (Ис 53, 7-8), за полвека до того привлек к себе внимание евнуха Эфиопской царицы, ехавшего по дорогам южной Палестины, а толкователь Писания, сев в его колесницу, благовествовал ему о неком Иисусе Назарянине, казненном за несколько лет до того (Деян 8,26-35). Таким образом, здесь идет речь об Иисусе, ожившем после предания Его смерти и в силу Своей жертвы разделяющем с Отцом в качестве Освободителя Божественную власть над новым народом, разросшимся до размеров всего мира. Его прославленнная человеческая судьба показывается нам в этом последнем Богоявлении не как подобие Божества, а как Воплощение Божества, внезапно происшедшее в недрах Славы. В этом воплощении человеческий образ, увиденный Иезекиилем как род выплавляющейся реальности, обретает свои окончательные очертания. В центре Божественной тайны встает закланный и победоносный Страждущий Служитель Книги Исаии.

Таким образом, мы присутствуем, начиная от Богоявления на Синае и до Богоявления на острове Патмос, включая Богоявление на реке Кебар, при все более отчетливом проявлении восстановленного образа Божия. Эти три явления Славы Божией, отстоящие друг от друга на равные промежутки времени, позволяют нам постепенно все лучше проникать в тот образ, который возникает по воле Бога в глазах тех, кого влечет Его Слава.

 Когда Бог вывел Израиль из Египта, Он дал Своему народу в качестве единственного средства призывать Его лишь это загадочное наименование:"Ягве". Моисею, который хочет знать о Нем больше. Он отвечает: "Я буду Тот, Кто будет", – иными словами:"Мои поступки по отношению к вам будут объяснением Моего имени". Первым из этих поступков-пояснений является освобождение из Египта, напоминанием о котором открывается Декалог.

Я Ягве, Бог твой. Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя других богов пред лицом Моим. Не ваяй себе никакого образа... Не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Ягве, Бог твой. Бог ревнитель..."  (Исх 20.2-5; Втор 5,6-9).

 Я ревную о том, чтобы хранить тебя в Моих руках для Себя одного; Я хочу привести тебя к освобождению твоих братьев, чтобы тем самым ты обрел в силу солидарности со Мной познание Того, Кто освободил тебя, и благодаря тому подобию, которое будет образовано в тебе, смог бы узнать в Освободителе всего человечества точный и окончательный образ, который Я создаю для Себя в человечестве с вечера шестого дня. Лишь тогда, когда "воссияет Евангелие славы Христа, Который есть образ Бога" (2 Кор 4,4), священник сможет "с открытым лицом отражать, как в зеркале, славу Господню", потому что оно преобразуется "в тот же образ от славы в славу, как это подобает действию Господню, Который есть Дух" (2 Кор 3,18).

Тогда те, кто "носит образ перстного человека" в силу своего происхождения от "первого Адама", смогут в сиянии славы "Второго Адама" "носить образ человека небесного" (1 Кор 15,45.49), которого увидел во славе Иезекииль. Потому что Он "есть образ Бога невидимого" (Кол 1,15). Именно так человечество, "совлекшись ветхого человека с делами его", "облекается в нового, который вдет к истинному познанию, обновившись по образу Создавшего его" (Кол 3,9-10).

Бог обретает тело в человечестве

 Бог запрещает Израилю создавать Его образы по той причине, что народ, который Он избрал для Себя, предопределен "быть подобным образу Сына Его" (Рим 8,29). Поскольку Бог готовится воздвигнуть между Собой и человечеством мост Воплощения, Он запрещает людям пытаться строить мостки из идолов. Подлинным образом станет Сам Бог, обретающий тело в человечестве, чтобы всё его прославить. Тогда сияние Славы будет преображать, а не ослеплять людей, оно будет животворным, а не гибельным. Поэтому не нужно тратить понапрасну время, пытаясь скрыть за масками нестерпимый облик Славы, – скорее можно встретиться со Всевышним, у изголовья поверженых. Тоща возникает сердечная близость, которая позволит узнать при грядущей встрече Воскресшего, человеческий образ Божественной славы.

"Когда мы видели Тебя?"

 Ибо, действительно, узнать Воскресшего Освободителя можно, лишь проникнувшись призванием освобождать угнетенных братьев. Тогда Агнец, ставший Пастырем, Освободитель человечества. Сидящий одесную Того, Чьим образом Он является, действительно придет

во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей. И соберутся пред Ним все народы; и отцепит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его:"приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира. Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне". Тогда праведники скажут Ему в ответ:"Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? Когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? Когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?" И Царь скажет им в ответ: "истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне". Тогда скажет и тем, которые по левую сторону Его: "идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его. Ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня". Тогда и они скажут Ему в ответ:"Господи"! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?" Тогда скажет им в ответ: "истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне"(Мф 25,31-45).

Узнать, чтобы быть узнанным

 Встреча со Всемогущим Освободителем происходит не только в освобождении угнетенных, когда возникает род тайного устроения Его дела и создается таинственная с Ним близость. С Ним встречаются не только у угнетенного, но в угнетенном, потому что "Он, будучи образом Божиим... уничижил Самого Себя, приняв образ раба (Флп 2,6-7). Его любовь страдает от одиночества  тех, кто лишен любви, и стремится заполнить его, взывая к сокровенной глубине наших сердец. Эта таинственная нужда Всемогущего, выраженная устами бедняка, связана с самой сутью Воплощения. Таким образом, подобие Божие следует искать совсем не там, где мог бы это делать философ или художник. И учиться находить Освободителя в облике раба – значит не только готовиться к тому, чтобы в дальнейшем узнать в Прославленном Сыне единственный образ Божий – в действительности речь идет тут о том, чтобы в сердечной близости узнать в Его уничиженном облике Того, Кто в Своем прославленном облике предстанет при встрече как подлинный и единственный образ Отца.

Недостаточно будет узнать Того, Кто есть этот прославленный образ, когда Он явится как таковой. Нужно еще быть узнанным. А узнаны Им будут в этот день лишь те, кто узнает Его в дни Его уничижения в облике раба. Участвовать в славе Агнца будут только те, кто разделит Его заклание.

Если верно, что самой надежной пружиной в драматургии является смешение действующих лиц и неузнавание их, то легко понять размеры той драмы, которая происходит в недрах судеб человечества. Запрет идолов имеет целью помешать взорам людей ошибочно обратиться к ложным отблескам Его Славы в те дни, когда Его присутствие достижимо для них лишь в глубокой тьме... помешать сердцам вознестись в блаженных предчувствиях в те дни, когда Его можно встретить лишь в бездне страданий, пригвожденным к орудию пытки.

Теперь, когда мы проследили в общих чертах путь библейского открытия Бога, нам остается последовать за несколькими великими друзьями Бога, в мучительных исканиях познавших сердце своего Владыки: за Моисееем, Давидом, Осией.