Объяснить Паоло, почему они так поспешно покидают замок, да еще в такой ранний час, было довольно трудно. А уж когда Джульетта заявила, что тоже отправляется на помощь мужу, тут прямо преисподняя разверзлась.
И не только Паоло выражал сомнение в необходимости для девушки торопиться во Флоренцию среди ночи с тремя Zingari, пусть даже среди них верный слуга принца Монтеверди.
Так как Данте и Каресса в сопровождении Никко находились в Пизе, часовые соглашались со своим начальником и отказывались выпустить Джульетту — замужем она или нет — из Кастелло Монтеверди. Зато все, кроме одного-двух, горели желанием заменить хозяйку и кинуться на помощь Родриго да Валенти, которого хорошо знали и уважали.
Маддалена устроила настоящий скандал, угрожая наложить страшное проклятие на всех, если им не позволят выйти — с Джульеттой или без нее. Это не помогло, и тогда отчаявшийся Карло сгреб Паоло в охапку и приставил к его горлу кинжал. Так они и покинули замок.
Джульетта ужасно переживала из-за того, что пришлось угрожать начальнику стражи, но Маддалена прошипела ей на ухо:
— Прекрати хныкать, девочка! Если Родриго умрет, это будет по твоей милости — из-за твоего безумного, эгоистичного поведения… а теперь еще и глупой чувствительности! Карло не убийца, но страже не обязательно знать об этом, — и направилась к выходу, за ней следовал Карло с заложником, притихшая Джульетта. Последним ковылял Аристо.
Цыганка тут же растворилась в ночи как призрак, предоставив Карло и Аристо связать Паоло. Подобным образом обошлись и с двумя конюхами, а потом торопливо оседлали двух коней и отвели их к опушке леса. Все трое устремились за Маддаленой, зная, что Данте немедленно вызовут из Пизы, но предотвратить это было уже не в их власти.
Холодный ночной ветер раздувал плащ, позаимствованный Джульеттой у Аристо, обжигал лицо, но девушка думала лишь о том, что помощь отца была бы очень кстати, и, в отличие от Маддалены, считала, что вмешательство Данте только увеличило бы вероятность спасения жизни Родриго.
В памяти снова и снова звучали жестокие, злые слова, надменный, пренебрежительный тон, которым она несколько месяцев оскорбляла Родриго. Теперь ее жгло чувство вины и раскаяния. Неудивительно, что гордая цыганка не хочет иметь ничего общего с теми, кто высмеивал и проклинал ее народ только потому, что он живет иначе.
А ведь она, Джульетта, относилась к ним хуже других со времени первой встречи с Родриго, тогда, шесть лет назад. Dio al cielo! Как это Маддалена вообще разрешила ей сопровождать их?
* * *
На полпути во Флоренцию они устроили короткий привал. Наверное, предположила девушка, Карло хотел дать отдохнуть не только лошадям, но и женщинам. И Джульетте, и Маддалене не терпелось тронуться в путь, но он сказал:
— В любом случае мы не сможем войти в город до рассвета.
Чувство вины у Джульетты обернулось гневом.
— Мой отец мог бы снабдить нас пропуском!
— Но не из Пизы! — отрезала Маддалена. — Мы все еще ждали бы его возвращения.
— Будем надеяться, что Лукреции, если она решилась вывезти Родриго из Флоренции, тоже придется ждать утра, — успокоил их Карло.
Девушка была в смятении. Если бы только они оказались в городе, думала она, глядя в сторону Флоренции.
Маддалена вслух выразила опасения, терзавшие всех.
— Эта женщина ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего. И конечно, клочок бумаги для нее не преграда! Она порочна и хитра. Уверена, они уже выбрались из города, пока мы тут разговариваем.
Пыхтя и отдуваясь, подъехал Аристо. По его лицу было видно, что для него поездка — тяжкое испытание. Он тяжело вздохнул и сильными руками натянул поводья. Ноги не доставали до стремян и, конечно, ехать было трудно. Девушка заметила, как смягчилось лицо Маддалены при появлении задыхающегося карлика.
— Ты пил сегодня снадобье? — требовательно спросила она.
Джульетта тут же спешилась и подошла к Аристо. Хотя угрожающая Родриго опасность почти парализовала чувства, забота о слуге стала для нее естественной.
— Аристо, позволь, я помогу тебе слезть с лошади.
— Спасибо, Мона Джульетта, — он покачал большой головой. — Но я сейчас… не могу двигаться, — последовал глубокий вздох. — Мне будет лучше, если я просто немного посижу.
— Maestro?
Аристо посмотрел на Маддалену.
— Нет, женщина, — несколько раздраженно ответил он. — Во всей этой суматохе я позабыл принять очередную дозу.
— Мне кажется, ты его носишь с собой, — пришла на помощь Джульетта, видя, что карлику не до этого.
Она протянула руку к его поясу:
— В кошельке? — пояс сбился, так что кошелек оказался на бедре. Аристо не успел и рта раскрыть, как девушка сунула в него руку и вытащила пузырек с жидкостью. — Это?
Карлик кивнул, и девушка, вынув пробку, протянула пузырек слуге.
— В виде исключения на этот раз два глотка, — посоветовала Маддалена, — но не больше.
Джульетта смотрела, как движется кадык Аристо, опасаясь, что бедняга проглотит все содержимое.
— Почему бы тебе не вернуться в Монтеверди? — мягко спросила девушка, когда слуга закупорил пузырек. — Там тебе будет лучше, а моим родителям…
— Не отсылайте его домой, как дворнягу с поджатым хвостом, madonna, — внезапно вмешался Карло. — Мужчина должен делать то, что считает необходимым, — он бросил на нее выразительный взгляд, как бы говоря: «Не отнимайте у него этого».
Джульетта вернула пузырек на место. Дыхание Аристо, кажется, восстановилось. Девушка от души посочувствовала карлику. При прежнем хозяине его жизнь была убогой. А потом он узнал Карессу. Джульетта помнила рассказ матери: Аристо стал меняться после встречи с ней… но был вынужден предать ее. Раскаяние придало карлику силу и смелость, чтобы увидеть епископа в истинном свете. Аристо стал думать, как разрубить связывающие их узы.
Со временем Данте тоже поверил в него. И обращался как с равным, а не уродом. Аристо отказался подчиняться Стефано Руджерио и спас жизнь Дюран-те де Алессандро, убив бывшего хозяина.
Понятно, что карлик предпочтет упасть с седла замертво, чем повернет назад к Монтеверди. И уж конечно Джульетта не отдаст ему такой приказ.
Ее мысли прервал Карло.
— Остается надеяться, что они еще не покинули Флоренцию. Но если им это удалось, и мы не встретим Марко до утра, то придется надеяться только на Бога.
— Что-нибудь придумаем, — с напускной уверенностью объявила Джульетта. — Нельзя допустить, чтобы городские ворота стали препятствием для меня на пути к Родриго, — в ее голосе звучало упорство, свойственное всей семье Алессандро.
Они снова пустились в путь во главе с Карло. Ворота приближались. Джульетта старалась не обращать внимания на боль в спине и бедрах, на ледяной ветер, не поддаваться сомнению и страху, способным довести до безумия.
Никогда еще за семнадцать лет жизни любимый человек не находился на пороге смерти.
* * *
— Вон… смотри! — закричала Маддалена, пытаясь перекрыть шум ветра. Там, куда она указывала, возле дороги, ведущей на юго-запад от ворот Порта Романа, горел небольшой костер.
Положив руку на эфес шпаги, Карло выехал вперед. Джульетта истово помолилась в душе.
— Это Марко, — проворчала цыганка, прежде чем Карло дал знак двигаться вперед.
От костра поднялся человек и двинулся им навстречу. Действительно, Марко. Слава Богу! — с облегчением подумала Джульетта.
Прежде чем Карло спешился, Марко сказал:
— Им удалось вывезти его из города в повозке. Времени терять нельзя.
— Сколько их? — спросил Карло.
— Два монаха.
— Один монах, — поправила Маддалена. — Другой — та женщина. А Риго еще жив? Ранен, но жив?
— Да. Мы можем их схватить, если тщательно все спланируем.
— Но у тебя нет лошади, — возразила Джульетта.
Цыган покачал головой и отошел, чтобы погасить костер.
— Я выбрался из города в одной повозке с Валенти, — бросил он через плечо. — Моя лошадь осталась в конюшне около монастыря.
— Поедешь с Моной Джульеттой, — распорядился Карло. — Она самая легкая.
Подойдя к девушке, Марко вопросительно посмотрел. В его глазах светилось глубокое уважение.
— Я грязный, madonna, и… — робко произнес цыган.
Джульетта молча усмехнулась, представив, как она, должно быть, выглядит — и пахнет — после долгой изнурительной скачки. Ей даже захотелось продемонстрировать ему свои башмаки, но что-то удержало ее. Дочь принца протянула молодому человеку руку, и ее новый спутник уселся позади.
Девушка и понятия не имела, как глубоко он ее уважает, что готов отдать за нее жизнь. Ведь Джульетта рисковала, ухаживая за его Марией.
* * *
Начало светать, чистое тосканское небо обещало ясный, но холодный день. Действие наркотика прошло, и Родриго чувствовал себя неплохо. Правда, теперь чертовски болела и кружилась голова, очевидно, зелье частично снимало боль. К тому же он замерз и от долгого лежания в скрюченной позе занемел, ведь дно повозки было покрыто лишь тонким слоем соломы. Плащ под ним сбился, но когда Валенти немного пришел в себя, удалось расправить его и прикрыться.
И поездка… Dio! Он никогда в жизни так не ездил! Однако Родриго был доволен и даже мрачно потешался над своими похитителями, которым Морелло доставил массу неприятностей. Так им и надо, будь они прокляты…
Повозка вдруг дернулась. Должно быть, Морелло подался назад, потому что экипаж резко остановился и накренился. Жеребец пронзительно заржал, Родриго чуть не ударился затылком о борт повозки, потом тихонько подтянулся на руках.
— Чертово животное! — воскликнул разъяренный женский голос, и до Валенти вдруг дошло, что «отец Луис» не кто иной, как аббатиса Лукреция. — Мы теряем время! — рассерженно крикнула она. — Идиот! Лучше бы взяли мула.
Ответ монаха не был слышен из-за ржания скакуна.
— Почему бы тебе не сойти и не взять его под уздцы? — сказала Лукреция. — Идея была твоя и…
— Помолчи, женщина!
Родриго прильнул к щелке, надеясь, что солома скрывает его от монахов, сидевших впереди. Если он собирается бежать, надо осмотреться. Ждать Марко и Карло придется еще долго, а похитители могли разделаться с ним в любую минуту.
Но конечно, мрачно подумал пленник, не без борьбы.
Родриго еще раз удостоверился — кинжал на месте. Просто чудо, что оружие удалось сохранить. Надежда есть…
Повозка опять накренилась, причем столь резко, что от удара сорвавшейся бочки боковая стенка сломалась, а пленника выбросило на дорогу. Он едва успел заползти под экипаж, как оставшиеся бочки стали выкатываться на землю.
Родриго сунул в рот два пальца, набрал воздуха и резко свистнул. Услышав знакомый сигнал, Морелло рванулся вперед и поскакал по дороге. Повозка, раскачиваясь из стороны в сторону, тряслась за ним.
Обоих «монахов» тоже выбросило из экипажа. Если бы они не были серьезно ранены, а возможно, и убиты, Родриго рассмеялся бы. Одна фигура в неестественной позе распростерлась на дороге. Вторая тоже замерла неподалеку.
Его похитители — возможные убийцы, но в смерти нет ничего смешного.
Он свистнул второй, третий раз. Морелло резко остановился и повернул к нему. При этом повозка опрокинулась, и жеребец неуклюже тащил ее за собой.
Родриго удалось сесть. Сейчас его волновало одно: распрячь коня и без седла доехать до Флоренции. Он огляделся и прислушался, не раздается ли стук копыт. Ведь вдоль старой дороги из Рима во Флоренцию полно разбойников, весьма неразборчивых в средствах наемников, обосновавшихся на прилегающих холмах. Стать их добычей в его нынешнем положении нетрудно. Вот уж не повезет — быть спасенным Морелло только для того, чтобы пасть жертвой грабителей.
Из двух ближайших бочек по дороге растекался мед, похожий на жидкий янтарь. И внезапно ему вспомнились глаза Джульетты, такие же янтарные. Она. Снова.
Всегда.
Нужно выбросить ее образ из головы. Что толку? Надо освободиться от ее власти, закалить глупое сердце, ведь если Данте и не согласится на аннулирование брака, она никогда не станет по-настоящему его. Никогда его не примет. Нужно понять, что ждать от нее любви не стоит…
Морелло беспокойно бил копытом. Достаточно мрачных мыслей! Есть другие проблемы. Конь, пытаясь избавиться от непривычного бремени, попятился. Повозка заскрежетала по камням.
— Спокойно, мой храбрый Морелло, — ласково произнес Родриго, поднимаясь на колени. Все завертелось перед глазами, но он все же встал на ноги. Постоял, пошатываясь, потом решительно двинулся к скакуну, медленно переставляя ноги.
Жеребец негромко заржал, помотал головой и фыркнул, как будто чувствуя, что с хозяином не все в порядке.
— Успокойся, малыш, — повторил Родриго, хватаясь за уздечку. Погладил морду и уткнулся в мокрую шею — мир снова завертелся, в голове застучало, словно кто-то бил по черепу молотом.
— Думаешь избежать правосудия, убийца? — произнес позади чей-то задыхающийся голос. — Убийца невинных!
Родриго поднял голову, а Морелло снова заржал и ударил о землю копытом. Ясно, чей это голос. Но ведь она лежала на дороге…
Валенти медленно шагнул в сторону — ни на что большее он не был способен — и бросил беглый взгляд на дорогу, туда, где лежали тела. Одно все еще распростерто в пыли, а другое…
Холодок пробежал по спине — смерть рядом, он ощущал это. Неловко повернулся к противнику… и чуть не потерял сознание от головокружения. Лицо мелькало перед глазами — он то видел ее, то не видел.
Но образ этой женщины навсегда запечатлелся в его памяти. Призрак из преисподней: окровавленные каштановые волосы грязными слипшимися прядями спадают вниз, одно веко разорвано и зрачок смотрит прямо из раны, бледное, перепачканное кровью и грязью лицо. Нос сломан и повернут под необычным углом к щеке, из разбитого рта стекает кровавая слюна.
Но самое страшное, от чего кровь застыла в жилах — жуткая ненависть в глазах. Никогда в жизни не доводилось ему видеть такого искаженного кипящей злобой лица, некогда красивого. Казалось, воздух дрожит от ее враждебности.
— Это был несчастный случай, Лукреция… есть свидетели. Ваша ненависть ни на чем не основана и…
— Я увезу тебя в Рим, Валенти, — изуродованный рот искривился в жуткой гримасе. Она даже не слышала его слов. — Отвезу к Габриэле ди Корсини. Только сначала убью тебя! — Лукреция подняла руку с зажатым в ней кинжалом.
Родриго заслонился левой рукой, но что-то в ее кривой ухмылке подсказало — это еще не все…
Из складок рясы с быстротой змеи метнулась другая рука, и Валенти успел заметить в лучах восходящего солнца блеск другого оружия. Ему показалось, что время остановилось, и в эту долю секунды между ними замер изящный стеклянный стилет, в полой рукоятке которого белела жидкость.
Яд.
В последнем отчаянном усилии он успел отбить удар, но сил было мало — стилет все же рассек одежду и оцарапал ребра. А потом разлетелся на тысячу осколков, пролившихся на дорогу смертельным дождем.
Сама по себе рана была незначительной и боль от нее не шла ни в какое сравнение с сознанием того, что страшный яд проник под кожу. Собрав последние силы, Родриго рванулся к горлу убийцы…
И смутно услышал отдаленный стук копыт.
Пальцы сжимали ее шею, а глаза смотрели на дорогу. Лукреция смеялась ему в лицо, что-то кричала, но он не слышал. В ушах нарастал гром (или это стук копыт?), апатия охватывала тело. Ноги подкосились, и Родриго медленно осел на землю, увлекая за собой монахиню. Раз уж ему суждено погибнуть, то и она будет гореть в аду.
Последнее, что видел Родриго, это четыре несущихся во весь опор всадника. Маленького человека, чьи ноги, казалось, торчали под прямым углом к лошади, и рядом солнце золотых прядей, развевавшихся на ветру как знамя.
Поздно, успел он подумать, прежде чем последние крупицы сознания уступили накатывающейся волне отравы.
Слишком поздно… слишком поздно… слишком…
* * *
Как только они остановились, Джульетта спрыгнула с коня, опередив Марко. Охваченная ужасом, она подбежала к упавшему Родриго. Краем глаза заметила Морелло, стоящего поодаль, нераспряженного, перевернутую повозку… чье-то тело дальше на дороге.
И женщину в монашеском одеянии, пытающуюся отползти от Родриго.
Лукреция!
Девушка опустилась на колени перед мужем. Подбежали остальные.
— Риго! — тихо позвала она, замирая от страха. На его лице и в волосах запекшаяся кровь, но…
— Не шевелись! — предупредил Карло Лукрецию, поднявшую к нему обезображенное лицо. Но его опередил Марко, кипевший холодной яростью.
— Оставь ее мне, — прорычал он, хватая монахиню за ворот рясы.
Ее глаза расширились.
— Ты.
Узнала.
— Si. Это я. А ты убила мою Марию, отказала ей в приюте и помощи в вашей святой обители, — он тряхнул ее с такой силой, что все тело безвольно замоталось из стороны в сторону.
— Грязный цыган, — бросила Лукреция. — Ты предал своих. Ты подлейший из подлых…
Не обращая ни на кого внимания, Маддалена рассматривала Родриго. Стоявшая рядом с ней Джульетта, услышав последние слова монахини, повернулась к ним и увидела, как женщина пытается ударить Mapко кинжалом. Попытка явно была обречена на неудачу. Он выбил из ее руки оружие и ударил кулаком в лицо. Монахиня упала на спину и затихла.
Не оглядываясь на нее, Марко подошел к другому монаху и склонился над ним.
— Что с Риго? — спросила Джульетта у Маддалены. — Я не вижу других ран, кроме…
— Яд! — ответила цыганка. — Помоги мне найти входное отверстие.
Женщины быстро обнаружили его на левом боку.
Маленьким кинжалом цыганка разрезала на Родриго одежду и наклонилась. Прильнув к ране ртом, стала отсасывать кровь, сплевывая на дорогу.
Яд. Это слово обрушилось на Джульетту. Беспомощно смотрела она, как бабушка ее мужа спасает ему жизнь. Потом присела, положила его голову себе на колени, заглянула в любимое лицо. Слезы подступили к глазам, его черты расплылись, а с губ Джульетты сорвалась мольба о спасении.
Если бы ты не убежала в Санта-Лючию, ничего этого не случилось бы.
Я знаю, что вы сделаете по-своему, если только не связать вас… слова Аристо пронзали, как стрелы.
Слезы капали на лицо Родриго.
— Помоги ему, Маддалена! — глухим голосом умоляла девушка. — Спаси его, per favore, — просила она, не зная, что повторяет слова отца, с которыми он давным-давно обратился к цыганке, когда жизнь Аристо висела на волоске.
Карлик вдруг оказался рядом. Неловко похлопал Джульетту по плечу, и она прижалась к его груди, к груди верного слуги, не раз рисковавшего из-за нее навлечь на себя неудовольствие принца. В его объятиях был покой, а слабый запах розовой воды напомнил о доме… любви родителей.
Джульетта больше не могла оставаться бездеятельной, пока Родриго лежит без сознания.
— Чем я могу помочь? — шепнула она Аристо. — Это моя вина, и если я потеряю его… — договорить девушка не смогла.
— Вина не твоя, — успокоил ее карлик. — Мы все виноваты.
— Надежда есть? — мрачно спросил Карло.
Маддалена наконец поднялась.
— Трудно быть уверенным, когда речь идет о яде. Я больше его не чувствую. Но все зависит от того, насколько он опасен и сколько уже впиталось в кровь.
— Думаю, мы подоспели вовремя, — Карло присел на корточки возле брата. — Рана свежая.
В его голосе Джульетта уловила надежду. Маддалена кивнула.
— Нужно доставить его куда-нибудь, где есть кровать, лекарства… И побыстрее.
Карло кивнул и встал, осторожно затолкав за пояс стеклянную рукоятку стилета. Кивнул Марко, и они вместе направились к Морелло и перевернутой повозке. Аристо пошел помочь им. Пока карлик держал жеребца за уздечку, двое других выпрягли повозку и подкатили к Родриго. Карло быстро впряг в нее лошадь Джульетты.
Девушка нехотя поднялась, глядя, как ее мужа поднимают и осторожно укладывают на солому. Она помогла Маддалене укутать его плащом, расправила солому и наотрез отказалась ехать верхом, покинув Родриго.
— Кто-нибудь должен позаботиться о лошади Карло. Или привязать ее сзади.
— О лошадях позаботились Марко и Аристо. Карло выжидательно посмотрел на Маддалену.
Та задумчиво кивнула ему.
— Лучше отвезти его во Флоренцию, чем в Монтеверди. Ближе.
Карло забрался на сиденье и дернул поводья, разворачивая экипаж.
— У него там есть дом, — сказал он.
— А Лукреция… и другой монах? — внезапно спросила Джульетта.
— Оба мертвы, — ответил Марко. Он оседлал лошадь Карло, а Морелло взял за поводья. Аристо проделал то же самое с конем, на котором ехала Маддалена.
— Пусть гниют на дороге в наказание за свое предательство, — старая цыганка презрительно тряхнула головой. Повозка тронулась.
Джульетта осторожно положила голову Родриго себе на колени. Только бы яд, проникший в кровь, не убил его!