Почти загнав измученных лошадей, они к полудню добрались до Флоренции. Родриго был жив, но бледен и неподвижен, дыхание оставалось неглубоким.

Карло и Марко отнесли его в дом, Маддалена отправила Аристо к аптекарю. Джульетта бесцельно ходила туда-сюда, моля Бога только об одном: чтобы Родриго стряхнул с себя этот тревожный летаргический сон. Она едва справилась с паникой, когда Маддалена влила ему в рот воды и похлопала по безжизненно-бледным щекам.

— Нельзя, чтобы он уснул, пока я не дам ему эликсир, за которым пошел Аристо.

Сначала Родриго захлебнулся, но Маддалена с помощью Карло усадила его и заставила выпить воду. Длинные черные ресницы затрепетали, больной попытался что-то сказать.

Джульетта сочла это добрым знаком. Ей ужасно хотелось поухаживать за мужем, но присутствие величественной цыганки почему-то пугало, что было нехарактерно для дочери принца. Она поправила постель и как страж стала у окна, ничего не видя, беспомощная и от этого злая.

Вернулся Аристо. Вдвоем с Маддаленой они смешали эликсир и заставили Родриго выпить. Потом дали еще воды, пока он не закашлялся и не замотал головой. Струйка жидкости текла по подбородку.

Один раз их взгляды встретились, но, кажется, он не узнал жену.

Близился вечер.

— Почему бы вам не приготовить ужин? — грубовато спросила Маддалена. — Мужчинам нужно наполнить желудки.

Джульетта выдержала ее хитрый взгляд, готовая возразить. И осталась на месте.

— Или такой труд не для principessa?

Девушка рассердилась. Титул прозвучал с сарказмом.

— Principessa — моя мать, сеньора, но не я. И готовить я умею, но не желаю отходить от мужа, кто бы мне ни приказывал.

Маддалена убрала со лба внука прядь волос.

— Пока вы ничем нам не помогли, — в ее синих глазах, когда она смотрела на дочь принца, было обвинение. — Откуда такое нежелание покинуть комнату?

— Вы не хотите, чтобы я помогала, — зло парировала Джульетта. — В конце концов, он мой муж.

— Поэтому и лежит здесь, борясь со смертью. Будь у него хоть капля здравого смысла, он проклял бы день, когда повстречал вас.

Прежде чем ответить, Джульетта помолчала, но справиться с чувством самобичевания не смогла.

— Уверена, что это так, потому что мой муж согласился аннулировать брак.

Зачем ей было нужно доверяться этой Zingara? Возможно, потому, что Маддалена любила внука и была единственной, с кем его связывали кровные узы. А возможно, ей хотелось таким образом искупить свою вину за причиненную Родриго боль, показать, что не такой уж он романтический глупец, каким его считает бабушка.

Цыганка пожала плечами.

— Это ваше дело. Если он выживет… — внезапно ее тон смягчился. — Сейчас Родриго спит, нам остается только ждать. Все в руках Господа.

Она вышла из комнаты, а Джульетта подошла к кровати. Возле нее стоял стул, но девушка опустилась на колени и взяла мужа за руку. Прижала к щеке, чувствуя ее холод. Слезы выступили на глазах, одна капнула на его руку.

— Останься с нами, любовь моя, — прошептала молодая женщина. — Я сделаю все, если ты останешься с нами, — прижалась губами к его пальцам и ощутила соль своих слез. — Все что угодно.

Все в руках Господа.

Вспомнив слова Маддалены, подняла лицо. В глаза бросилась maesta, изображение Мадонны над скромной узкой кроватью…

И ответ вдруг пришел, как божественное откровение. Теперь Джульетта знала, что нужно делать. Если Маддалена права, и жизнь Родриго висит на волоске, то это единственное…

Снизу донесся какой-то шум, но она уже сосредоточилась на молитве. Через несколько мгновений у двери послышался знакомый звук. Она подняла глаза. В комнату вбежал Бо.

— Бо! — прошептала она в оцепенении. Его чудесная шерсть была грязной, мокрой и чем-то заляпанной. На одну лапу щенок не ступал, но глаза оставались ясными и настороженными. Прыгнув к Джульетте, он помахал хвостом, а хозяйка почесала его за ушами одной рукой, боясь отпустить руку Родриго.

— Как ты сюда попал?

Но ответ был и так ясен. Пес пришел из Монтеверди в поисках хозяина.

Бо прижался к ее щеке холодным носом, потом вскочил на кровать и свернулся в ногах Родриго, не спуская с него глаз. Сначала Джульетта хотела прогнать щенка, ведь он мокрый и грязный. Но так наказать после столь смелого путешествия не хватило решимости. К тому же он никому не мешал и лежал в самом углу матраса, что тут плохого?

Взяв руку Родриго теперь уже двумя руками, она прижала ее к своему лбу, заключая сделку с Богом. Если Он оставит ее мужа в живых, она уговорит отца добиться у Его Святейшества аннулирования брака. Пусть Родриго будет свободен и найдет себе более достойную жену.

Сама она недостойна, теперь это ей ясно. Была предубежденной, надменной, предосудительной… и не раз позорила имя Алессандро. В общем, если быть до конца честной, ее поведение во многом оправдывало отрицательное мнение некоторых людей о знати.

Боже, она называла его цыганским ублюдком… швырнула ему в лицо его любовь, обвинила в том, что он охотится за приданым, жаждет войти в семью Алессандро ради престижа.

Единственно положительное, что можно занести на ее счет в отношении Zingari, это забота о Марии. Но и тут ей не повезло — несмотря на все старания, спасти девушку не удалось.

По щекам снова потекли слезы.

— Господи, пожалуйста, — шептала Джульетта, держа руку мужа так, будто от этого зависела его жизнь. — Обещаю просить отца об отмене брака. Он будет свободен… только пощади его. Пожалуйста! — она всхлипнула.

Так Джульетта и лежала на голом полу, плача и держа руку Родриго. В конце концов безжизненность и холод этой руки стали невыносимыми. Поднявшись на онемевших ногах, она осторожно легла рядом с мужем. Может, тепло ее тела хоть немного поможет.

Глядя на застывшие, но все еще привлекательные черты, она удивлялась, почему считала его темным дьяволом. И пришла к выводу, что это была единственная защита от его непреодолимого притяжения с той первой ночи. Так хотелось поцеловать эти губы, легко одаряющие улыбкой всех вокруг. И длинные ресницы, скрывающие голубизну глаз, прямой нос под дьявольски красивыми бровями… Но в самом Родриго ничего демонического не было, скорее, темный ангел.

Если останется жив, он уже не будет твоим.

— Но жизнь важнее всего, — судорожно прошептала девушка.

Джульетта положила руку на грудь мужа и прижалась к нему, почти касаясь губами его волос. Так и лежала, вдыхая запах его тела, его волосы щекотали ей лицо. Только бы Родриго справился с ядом, угрожающим жизни.

Снова и снова повторяла она слова любви… и свое обещание Богу.

* * *

Что-то холодное коснулось ее голого колена. Джульетта вздрогнула и очнулась. Еще горели две маленькие лампы на столе у кровати и на стене, но тишина снаружи и тьма в окне подсказали, что сейчас глубокая ночь.

Заскулил Бо, и Джульетта посмотрела на Родриго, не обратив внимания, что щенок переместился на другую сторону кровати. Теперь он поднялся и обнюхивал лицо хозяина.

Девушку охватила радость — глаза мужа были открыты, губы шевелились.

— Бо, — хрипло прошептал он, пытаясь поднять левую руку. Пес потянулся к ней, отчаянно виляя хвостом.

Джульетта села.

— Риго?

С гримасой боли он повернул голову, на подушке остался след от окровавленной щеки. Глаза блеснули, но губы прошептали только:

— Воды… Пожалуйста, воды…

Осторожно, чтобы не потревожить его, Джульетта встала и налила в чашку воды. Вероятно, ее шаги потревожили остальных, потому что в дверях показалась Маддалена, а за ней Марко и Аристо. Карло отправили в Пизу, чтобы перехватить Данте и сообщить о том, что произошло на дороге в Рим, о состоянии Родриго, и уверить, что Джульетта в добром здравии.

Маддалена помогла Джульетте приподнять Родриго, и девушка поднесла к губам больного чашку, жадно осматривая лицо любимого, пока он послушно пил.

— Пей сколько можешь, внук, — посоветовала цыганка, — вода не только растворяет яд, но и очищает тело.

Джульетта передала чашку Аристо, чтобы налить еще, и пока муж пил, ей вдруг ужасно захотелось прижаться губами к его волосам. Но вовремя спохватилась… Бог пощадил Родриго, теперь ее очередь сдержать свое обещание.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Маддалена, когда они снова уложили его на взбитые подушки.

— Как в тумане, — он криво улыбнулся, и сердце в груди Джульетты перевернулось. — Чертовски болит голова, но в остальном вполне здоров.

— Хм, — усмехнулась Маддалена. — Это вряд ли. Ты слаб как ребенок.

Родриго посмотрел на жену и вздохнул. Она поймала себя на том, что жадно ловит его взгляд, и отвернулась.

— Ляжешь на бок? — спросила Маддалена. — Нужно промыть и перевязать голову, но теперь ты вне опасности.

Джульетта подошла к Бо посмотреть, что у него с лапой. Чем дальше от Родриго, тем лучше. Конечно, будет нелегко, нужно избегать любой близости, какой бы невинной она ни казалась.

— Что с ним случилось? — спросил Родриго, лежа на боку, лицом к Джульетте и Бо.

— Кажется, сам добрался до Флоренции, — впервые заговорил Марко.

Родриго тихо засмеялся и тут же скорчил гримасу — Маддалена принялась перевязывать голову.

— Его нельзя бросать. Эти собаки смелы и отважны, — Джульетта чувствовала, что он смотрит на нее, но намеренно не поворачивалась, разглядывая лапу щенка.

— Марко убил аббатису, — сообщил Аристо, и Джульетта расслабилась, чувствуя, что внимание мужа обратилось на карлика.

— А монах тоже мертв?

Аристо кивнул.

— Тебе очень повезло, — из-за пояса Марко достал рукоятку стеклянного кинжала, которую ему передал Карло перед отъездом. — Их делают, насколько я знаю, на острове Мурано возле Венеции. В полых лезвиях смертельный яд.

— Да, подходящее оружие для предательского убийства, — сказал Аристо. — Ей пришлось, конечно, заплатить на mercato хорошенькую сумму золотом.

Родриго кивнул и откинулся на подушку.

— Удивительно, что он не разбился, когда ее выбросило на дорогу.

— Да, жаль, что Лукреция сама не укололась им, а то избавила бы нас от многих неприятностей, — заметила Маддалена.

— Ты, наверное, отбил ее удар? — спросил Аристо. Родриго кивнул, и карлик продолжил: — К счастью, тебе досталась лишь малая толика яда. Ударь она тебя в грудь или живот, ты наверняка умер бы на месте.

Джульетта поежилась и машинально взглянула на мужа, но покраснела и отвела глаза. Потом подошла к кровати.

— Я рада, что тебе лучше, — тихо и неуверенно произнесла она, не осмеливаясь встретиться с ним взглядом.

Родриго слабо улыбнулся в ответ, ее холодность глубоко разочаровала его. Ясно, она не забыла об их споре. Кажется, ничего не изменилось.

Он попытался еще раз.

— Вижу, ты приоделась по такому случаю, cara, — мягкий юмор согрел его взгляд, но жена не обернулась к нему.

Родриго видел, как она покраснела, когда Аристо сказал:

— Медлить было нельзя… Как по волшебству, в Монтеверди появилась Маддалена в сопровождении Карло и потребовала действовать немедленно… Мадонна Джульетта только поднялась с постели и… — он окинул ее взглядом. — Даже позаимствовала мою обувь.

В других обстоятельствах Джульетта оценила бы юмор ситуации, но сейчас подозревала, что все смотрят на ее ноги. Маддалена, конечно, с молчаливым презрением, мрачный Марко, возможно, с легким интересом, как и Аристо. А она хотела быть прекрасной для одного Родриго. По крайней мере, представительной.

Даже Бо, похоже, проявил интерес к ее обуви, так как стал с типично собачьим энтузиазмом обнюхивать ее, будто вкусные объедки после пиршества.

Охваченная смущением, Джульетта подняла руку, чтобы поправить волосы, но гордость остановила ее.

— Извините меня, я принесу Родриго что-нибудь поесть, ведь он, конечно… — она решилась посмотреть на мужа. — Ты голоден.

Повернулась и быстро вышла из комнаты.

* * *

Они еще не вернулись домой, а Джульетта уже осознала свою ошибку, пообещав Господу оставить Родриго. Она поняла это, как только увидела отца, вышедшего им навстречу. Он никогда не согласится аннулировать их брак. Даже не поговорив с ним, девушка знала это. Idiota! Раздражение переполняло ее. Отец, несомненно, принял решение поженить их сразу после гибели Марио ди Корсини. Опасаясь ее реакции, Данте тогда не сказал ей об этом и был прав.

Что ж, пусть этим занимается Родриго. Возможно, убедить его обратиться к отцу будет нетрудно, ведь именно он первым поднял этот вопрос.

Тем не менее при мысли, что придется не только лгать ему, но и убеждать в том, что она его не любит, Джульетта почувствовала себя больной. Да, придется убеждать отказаться от жены, которая постоянно попрекает его рождением… и оскорбляет гордость.

Память напомнила его прощальные слова в ту ночь, и они отозвались горькой болью. Как такое могло случиться? Как могла она сказать такое?

А когда ты поступала иначе? Никогда, с самой первой встречи!

Подходя к спальне, она замедлила шаги. Обитатели замка отправились отдыхать после обеда, на котором присутствовали также Карло, Марко и Маддалена. Родриго чувствовал себя намного лучше, но заявил, что еще не совсем здоров. Он рано вышел из-за стола, а Джульетта намеренно задержалась, зная и страшась того, что придется сейчас сделать…

* * *

Родриго смотрел в окно, на звездное небо. Он чувствовал усталость и апатию. Еще сильнее болело сердце. Джульетта была холодна с ним с того момента, как он очнулся прошлой ночью в своей комнате во Флоренции.

Встреча не отличалась радостью, только: «Я рада, что тебе лучше». Такие невыразительные слова не могла произнести любящая женщина. Да что там! Любая женщина, чувствовавшая привязанность к мужчине. И она даже не смотрела на него.

Он проиграл — не турнир, даже не сражение — между ними всегда что-то было, какая-то вспышка, хотя Джульетта и не признавала это, но было. Теперь, кажется, не осталось ничего.

Родриго прижался лбом к толстому холодному стеклу и устало закрыл глаза. Кажется, он получил от жизни все, кроме того, к чему стремился с восемнадцати лет. Джульетта… Ничто не имеет значения, если она не будет его.

А как бы он хотел… Dio! Голова болит от дум. Да и что толку хотеть? Он постоял у окна, непривычно сгорбившись, потом выпрямился и повернулся…

От двери на него смотрела Джульетта. Прежде чем она овладела собой, Родриго показалось, что ее лицо выражает отчаяние и раскаяние. Но уверенности не было, да и зрение могло сыграть с ним злую шутку.

— Нам нужно поговорить, — просто сказала она, закрывая дверь. Бо подбежал к хозяйке, и девушка наклонилась, чтобы почесать его за ушами, желая уткнуться в белую шерсть, чтобы спрятаться от внимательного взгляда мужа. Но Джульетта удержалась от искушения.

Родриго направился к ней, хотя, как она заметила, его походке не хватало обычной живости. Потом передумал и кивнул на два кресла возле камина. Камин… Кресла… Не так давно они страстно любили друг друга на одном из них. Воспоминания отозвались болью. Лицо покрылось лихорадочным румянцем.

Она села, а он остался стоять. Выжидательно глядя на нее, Родриго стоял, опершись на украшенную орнаментом полку.

Он был бледен, повязка на голове подчеркивала смуглую кожу лица и напоминала о недавней смертельной схватке. Джульетта, когда волновалась, покусывала нижнюю губку, но сейчас сдержала себя, не желая выдавать истинные чувства. Его пристальный взгляд нервировал ее. Девушка чувствовала — разговор будет нелегким.

— Ты сегодня рано встал из-за стола, — тихо сказала она (какое глупое замечание). — Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, чем утром, спасибо. Но быстро устаю, — он помолчал. — Наверное, надо считать себя счастливчиком, — в голосе звучала ирония.

— Аристо сказал, что это не продлится долго, — поторопилась ободрить она, расправляя на коленях шелк сине-зеленого платья. Родриго молчал, и Джульетта, вздохнув, продолжила: — Ты говорил об аннулировании брака. Полагаю, отец скорее склонен будет выслушать тебя, а не меня. Он…

— Уверен, что он и меня слушать не станет, — перебил Родриго. — Да и вопрос это спорный, потому что я передумал.

Джульетта в недоумении подняла глаза. Передумал? В ней затеплилась надежда.

Но следующие слова погасили слабый огонек.

— Мне нужна жена, да и тебе муж, а наш союз, кажется, отвечает образцу — брак по политическим мотивам, без усложняющих все эмоций. Сейчас это модно у знати, — он повернулся к камину, глядя на танцующее пламя. — Хотя, не пойми меня неправильно, я не претендую на принадлежность к этому слою. Скорее, говорю о тебе.

Она осталась сидеть, ошеломленно глядя на мужа. Несмотря на то, что все было сказано очень сухо и равнодушно, Джульетта понимала — он вынуждает ее нарушить данный Богу обет, и именно это прежде всего нужно обдумать. Хотя Родриго ничего не знает…

Он снова посмотрел на жену.

— Все, что ты сказала тогда, накануне моего отъезда, верно. Для своего возраста ты очень проницательна. Я был бы величайшим глупцом, если бы позволил богатству уплыть из моих… жадных рук. Конечно, было страшно, как и любому на моем месте, подхватить чуму, но желание жениться на тебе и получить соответствующие приданое и престиж оказались сильнее, когда я отвез тебя к отцу Антуану. Мне не хотелось рисковать, ведь ты могла упросить Данте отложить свадьбу.

Единственное, что помогло ей сохранить рассудок перед лицом таких жестоких слов, был звучащий беспрестанно мотив: обещание… обещание… обещание… И еще еле слышный голосок шептал: он не думает так… не может, нет!

А какое теперь это может иметь значение, одернула она себя, овладев чувствами. Нужно дать ему свободу единственным оставшимся способом. Все просто, до боли просто.

— Прекрасно, сеньор, вы вольны искать любовь где угодно, — ее ли это голос? Ее ли одеревеневший язык и онемевшие губы произносят эти черствые слова?

Какое-то время — ей показалось вечность — он молчал. А когда заговорил, Джульетта с трудом узнала этот хриплый голос.

— И ты тоже. Я не буду стоять у тебя на пути.

И так погружена оказалась она в свое горе, что не заметила ни желваков на скулах, ни стиснутых в кулаки рук. Так и не поняла, что стоило ему произнести эти слова.

* * *

На следующий день из Монтеверди куда-то уехал Марко, Маддалена тоже вернулась к своим, туда, где они зимовали, пообещав приехать весной к свадьбе. Жизнь в Кастелло Монтеверди вошла в обычную колею.

Зима уступила место ранней весне. Все это время Джульетта горевала, но изо всех сил делала вид, что ничего не случилось. Конечно, мать и отец замечали что-то неладное, но ничего не говорили, хотя девушка часто ловила на себе их озабоченные взгляды.

На публике она играла роль образцовой жены. Но блеск янтарных глаз потускнел. Даже когда Джульетта улыбалась, а она старалась делать это почаще, глаза оставались грустными. Самое же тяжелое, почти невыносимое, это спать в одной постели с Родриго и не притрагиваться к нему. Обычно она крепко закрывала глаза, пытаясь не вспоминать восхитительный период их любви, такой краткий, который начался в коттедже отца Антуана… а закончился так внезапно ее вопросом. Приготовления к свадьбе продолжались, и Джульетта старалась побольше участвовать в них, чтобы отвлечься. Хотя это слабо помогало: предсвадебные хлопоты только усиливали сознание, что она скоро станет его женой, но навсегда останется в стороне от его любви… И общим у них будет только имя.

Приближался великий пост — и день свадьбы, а Джульетта становилась все мрачнее, невзирая на попытки казаться веселой. Конечно, Бог накажет ее не только за прошлые грехи, но и за то, что не сдержала обещание.

Однажды рано утром, мучаясь от бессонницы, Джульетта выскользнула из постели, торопливо оделась и отправилась в сарай, где содержались коровы.

— Дай я помогу тебе, Энрико, — сказала она шокированному слуге и подвинула скамейку к одной из коров. Решительно закатав рукава и убедившись, что задние ноги животного надежно связаны, девушка приступила к делу и, к удивлению Энрико, весьма успешно.

Взглянув на юношу, дочь принца рассмеялась, ее глаза засияли прежним блеском.

— Ты бы удивился, Энрико, узнав, чему я научилась в Санта-Лючии.

Парень улыбнулся в ответ, все еще ошеломленный увиденным: Джульетта де Алессандро доит корову!

— Это было моим любимым занятием, — сообщила она, чувствуя подступающие слезы, — потому что у меня был терпеливый учитель… чудесный учитель.

Она так и не заметила тень в дверях. Человек молча постоял и незаметно ушел.