Все я делаю для мамы: Для нее играю гаммы, Для нее хожу к врачу, Математику учу. Все мальчишки в речку лезли, Я один сидел на пляже, Для нее, после болезни, Не купался в речке даже. Для нее я мою руки, Ем какие-то морковки… Только мы теперь в разлуке. Мама в городе Прилуки, Пятый день в командировке. Ну, сначала я, без мамы, Отложил в сторонку гаммы, Нагляделся в телевизор На вечерние программы. Я сидел не слишком близко, Но в глазах пошли полоски. Там у них одна артистка Ходит в маминой прическе… И сегодня целый вечер Что-то мне заняться нечем! У отца в руках газета, Только он витает где-то, Говорит: — Потерпим малость, Десять дней еще осталось… И наверно, по привычке Или, может быть, со скуки Я кладу на место спички И зачем-то мою руки. И звучат печально гаммы В нашей комнате. Без мамы.

Я часто краснею Без всякой причины Соседка спросила: — Где нож перочинный? — А я перед нею Стою и краснею Не я опрокинул Чернила на скатерть, Но чувствую я, Что краснею некстати. И даже во сне я, И даже во сне я На чей-то вопрос Отвечаю краснея. Вчера мне сказала Некрасова Лена: — Краснеть некрасиво И не современно. Не спорю я с нею, Стою и краснею.

Зажигают фонари За окном. Сядь со мной, Поговори Перед сном. Целый вечер Ты со мной Не была. У тебя все дела Да дела. У тебя я Не стою Над душой, Я все жду, Все молчу, Как большой… Сядь со мной, Поговорим Перед сном, Поглядим На фонари За окном.

В саду Такое буйство! Тут властвуют Цветы. Тюльпанами Любуйся, Нарциссами Любуйся До самой Темноты.

Это Вовка, вот чудак! Он сидит угрюмый, Сам себе твердит он так: «Думай, Вовка, думай!» Заберется на чердак Или мчится, вот чудак, В дальний угол сада; Сам себе твердит он так: «Думать, думать надо!» Он считает, что от дум У него мужает ум. А Маруся, ей пять лет, Просит Вовку дать совет И сказать: во сколько дней Ум становится умней?

Гости собираются! Кутерьма поднимется! Пионерка Маечка Нынче именинница. Нарядилась Маечка, Распустила волосы. В первый раз от мальчика Получила Маечка Гладиолусы. Радуется Маечка, А мальчишка мается: Он стесняется.

Дятел, дятел, строгий дятел Лезет кверху по стволу И стучит, как председатель По столу. Две синицы просят слова: Засвистят на свой мотив, Засвистят и смолкнут снова, Песню словно проглотив. На ветвях, в зеленых креслах, Целый выводок галчат, А галчата, как известно, Ни минутки не молчат. Улетай отсюда, ворон, Черный ворон, Без тебя тут полный кворум, Полный кворум.

Нет, уйду я насовсем! То я папе надоем: Пристаю с вопросами, То я кашу не доем, То не спорь со взрослыми! Буду жить один в лесу, Земляники запасу. Хорошо жить в шалаше, И домой не хочется, Мне, как папе, по душе Одиночество. Пруд заглохший я найду, В чаще спрятанный, Разговоры заведу С лягушатами, Буду слушать птичий свист Утром в перелеске, Только я же — футболист, А играть-то не с кем. Хорошо жить в шалаше, Только плохо на душе. Лучше я в лесной глуши Всем построю шалаши! Всех мальчишек приглашу, Всем раздам по шалашу. Папе с мамой напишу. Разошлю открытки всем! Приходите насовсем!

Я кошку выставил за дверь, Сказал, что не впущу. Весь день ищу ее теперь, Везде ее ищу. Из-за нее Вторую ночь Все повторяется, Точь-в-точь, Во сне, как наяву: Я прогоняю кошку прочь, Я прогоняю кошку прочь, Потом опять зову.

Я — небесный верхолаз, Я по небу лазаю, А потом оттуда — раз! — Опускаюсь на землю. Ты не веришь? Ну и что ж… Все равно это не ложь, А моя фантазия.

Я думаю о том: Умеют думать звери? Вот, шевельнув хвостом, Котенок входит в двери, Он думает о том, Что будет с ним потом? Есть мысли у телят? Я видел, как телята Хвостами шевелят И вдаль глядят куда-то. Бывают у собак Нерадостные мысли. Задумается пес — И уши вниз повисли. Я думаю про птиц: Должны подумать птицы, Куда им полететь И где им приютиться, Должны, в конце концов, Подумать про птенцов! Я бабушку спросил: — Умеют думать звери? — Она сказала: — Нет! — Но я еще проверю.

Рисовали мы скворца — Не живого! Чучело! Он не может улететь, — Мол, всего вам лучшего! Он носился по долинам, По садам и по лесам, Но в коробку с нафталином На урок попал не сам. Наши мальчики острят: — Жизнь ему наскучила! — Нет, конечно, он не рад Превратиться в чучело. Он давно ли Среди поля, Среди неба чистого Распевал, насвистывал… Рисовали мы скворца — Школьное пособие — И вздыхали без конца, Девочки особенно.

В ответ на привет Не молчит он, как рыба. В ответ на привет Произносит — спасибо! Билет на футбол Вы ему принесли бы, За это — спасибо, Спасибо, спасибо! А если б его От контрольной спасли бы, За это — спасибо, Сто тысяч спасибо! А если б за ним Прибежали ребята, На помощь кому-то Позвали куда-то? Ну что ж! И тогда б Не молчал он, как рыба, Сказал бы в ответ: «Удружили! Спасибо!»

На бульваре — снежный бой. Здесь и я, само собой! Ой, что было! Ой, что было! Столько было хохота! Рукавички я забыла, Вот что было плохо-то! Попросила я у Лели Запасные варежки, Говорит: — Смеетесь, что ли, Надо мной товарищи? Берегу их три недели, Чтоб другие их надели?! Вдруг девченка, лет восьми, Говорит: — Возьми, возьми. — И снимает варежку С вышивкой по краешку. — Буду левой бить пока! — Мне кричит издалека. Снежный бой! Снежный бой! Здесь и я, само собой! Все в атаку! Напролом! Из снежков метелица… Хорошо, когда теплом Кто-нибудь поделится.

Бегут ромашки по полю, Красуясь на виду, А я стою как вкопанный И глаз не отведу. Бегут ромашки по полю, Не прячутся в траве… А я с букетом топаю, С цветами по Москве. Смотрю — какой-то дяденька Заулыбался сладенько: — Хорош букет, хорош! За сколько отдаешь? И произносит дяденька Подкупные слова: — Договорились? Ладненько? Не рупь даю, а два. А я ответ ему даю, Я говорю: — Нет, нет, Ромашки я не продаю, Домой несу букет. И до свиданья, дяденька, Договорились? Ладненько?

Важных дел невпроворот У ребят в поселке: Кто — в поход, кто — в огород, И девчонки (женский род) Трудятся как пчелки. Важных дел невпроворот А вот Саше не везет: Он сидит в сторонке, Прикреплен к сестренке. Тут рабочая пора, Тут удары топора, А ему менять пора Танькины пеленки. Тут удары топора, Он с сестрой сидит с утра. На скамье под вязом, Как веревкой связан. «Эх, уехать бы На БАМ! Без сестер, Без пап и мам…»

Мне опять кричат: — Постой-ка! Ты не видишь — это стройка! Здесь участок огорожен И дороги нет прохожим! Все я вижу, все я слышу: Здесь железом кроют крышу, И листы, как будто сами, Проплывают над лесами… Сколько раз меня ругали: — Не вертись ты под ногами, Здесь участок огорожен! Ну, а мне всего дороже В этом шуме, в этом гаме Повертеться под ногами.

Вы видали штукатура? Приходил он к нам во двор И, поглядывая хмуро, Он размешивал раствор. Что-то сеял через сито, Головой качал сердито, Был он чем-то озабочен, В ящик воду подливал, В пиджаке своем рабочем Над раствором колдовал. Наконец повеселел он, Подмигнул: — Займемся делом. Мы не курим, не халтурим, Мы на совесть штукатурим. А потом дошкольник Шура Вслед за ним пришел во двор И, поглядывая хмуро, На скамейке что-то тер. Что-то сеял через сито, В банку воду подливал, Головой качал сердито, Над раствором колдовал, Был он чем-то озабочен — Ведь не просто быть рабочим! Наконец повеселел он, Подмигнул: — Займемся делом. Мы не курим, не халтурим, Мы на совесть штукатурим.

Нет, я не гордость, Не отрада Я — горе Нашего отряда. Не приучаюсь я к труду, Работаю вполсилы И всех вожатых доведу Я скоро до могилы. Ну, что поделать, я привык! Упреки даже кстати, Раз я лентяй и баловник, Валяюсь на кровати. Я — лодырь! Я для нас — балласт! Но вдруг сказал вожатый, Что всем лопаты Он раздаст, А мне не даст лопаты. Я закричал что было сил: — И мне нужна лопата! — Ты что, чудак, заголосил?! — Смеются все ребята. И все бегут куда-то, У каждого — лопата. И носится с лопатой Алешка конопатый. Еще сильней кричу тогда: — И я хочу трудиться! Нельзя людей лишать труда, Куда это годиться?! Вот так иной полюбит труд, Когда лопату отберут.

Поздней осени приметы: Улетела птичья стая, Все по-разному одеты, Снег пошел опять растаял… На прогулке три Аленки. Три Аленки — две дубленки И в полоску плащик тонкий. Дал я плащику подножку, Понарошку, Не со зла. Возмутились две Аленки, А одна домой ушла. Возвратилась вся в зеленке. — Размахнись! — кричу Аленке. — Стукни ты меня в ответ! — А она смеется: — Нет, Мне идет зеленый цвет. Я взглянул на плащик тонкий, И, как будто не всерьез, Неожиданно Аленке Задаю такой вопрос: — Три девчонки, три Аленки, У кого-то нос в зеленке И косички словно лен, Я в кого из них влюблен? Улыбается Аленка: — Говоришь, в зеленке нос? Нет, загадочный вопрос.

Мой брат (меня он перерос) Доводит всех до слез, Он мне сказал, что Дед-Мороз Совсем не Дед-Мороз! Он мне сказал: — В него не верь! — Но тут сама Открылась дверь, И вдруг я вижу — Входит дед. Он с бородой, В тулуп одет. Тулуп до самых пят! Он говорит: — А елка где? А дети разве спят? С большим серебряным Мешком Стоит Осыпанный снежком, В пушистой шапке Дед, А старший брат Твердит тайком: — Да это наш сосед! Как ты не видишь: нос похож! И руки, и спина! — Я отвечаю: — Ну и что ж! А ты на бабушку похож, Но ты же не она!

— Мне не хватает теплоты, — Она сказала дочке. Дочь удивилась: — Мерзнешь ты И в летние денечки? — Ты не поймешь, еще мала, — Вздохнула мать устало, — А дочь кричит: — Я поняла! — И тащит одеяло.

Готов для человечества Он многое свершить, Но торопиться нечего, Зачем ему спешить? Пока еще он подвига Себе не приглядел, А дома (что поделаешь!) Нет подходящих дел! Дед от простуды лечится, Лекарство дать велит, Но он не человечество, Он старый инвалид. С утра Наташка мечется (Гуляйте с ней с утра!). Она не человечество, А младшая сестра. Когда судьбой назначено Вселенную спасти, К чему сестренку младшую На скверике пасти?! Пока еще он подвига Себе не приглядел А дома (что поделаешь!) Нет подходящих дел! В своем платочке клетчатом В углу ревет сестра: — Я тоже человечество! И мне гулять пора!

Мне казалось, будто Вася Без меня скучает. Я сказала: — Признавайся, Что тебя печалит? — Исчезают виды чаек! — Вдруг он отвечает. — Если чайки станут редки, А потом — как? Если редки станут предки — Нет потомков! О каких-то редких видах Раскричался Вася. — Поспокойней: вдох и выдох!.. Ты не надрывайся! Охранять он хочет чаек, Просто в них души не чает, А меня… не замечает.

На глазах растут ребята! Жил в стихах моих когда-то Вовка — добрая душа. (Так прозвали малыша!) А теперь он взрослый малый, Лет двенадцати на вид, И читателей, пожалуй, Взрослый Вовка удивит. С добротой покончил Вовка, Он решил — ему неловко В зрелом возрасте таком Быть каким-то добряком! Он краснел при этом слове, Стал стесняться доброты, Он, чтоб выглядеть суровей, Дергал кошек за хвосты. Дергал кошек за хвосты, А дождавшись темноты, Он просил у них прощенья За плохое обращенье. Знайте все, что он недобрый, Злее волка! Злее кобры! — Берегись, не то убью! — Пригрозил он воробью. Целый час ходил с рогаткой, Но расстроился потом, Закопал ее украдкой В огороде под кустом. Он теперь сидит на крыше, Затаившись, не дыша, Лишь бы только не услышать: «Вовка — добрая душа!»

Я думал, взрослые не врут, А дедушка Сережа Сказал, что очень любит труд… Но что-то не похоже. Просил я: — Сделай мне совок, Зеленый или синий! — Я знаю, он бы сделать мог! А он в ответ: — Зачем, сынок, Мы купим в магазине, За них недорого берут. А сам сказал, что любит труд…

Спешит он высказаться «за», Когда глядит тебе в глаза, Но почему-то за глаза Всегда он «против», а не «за».

Ребята заспорят, Взорвутся как порох, А он промолчит, Не участвует в спорах. Он слова не просит Ни «за» и ни «против». Зато в подворотне Он очень активен: Коляску с ребенком Поставил под ливень, Хромого мальчишку Избил из-за денег. Кого-то обманет, Кого-то заденет. А в школе молчит, Не участвует в спорах. Зачем волноваться? Взрываться как порох: Он слова не просит Ни «за» и ни «против».

У Вовки черный пудель, Красавец пудель есть, Ему в цветной посуде Приносит Вовка есть. Считает он за честь, Что в доме пудель есть. — Его мы не простудим?! — Он спрашивал в мороз. Чтоб был доволен пудель, Его в объятьях нес. Поил душистым чаем, В щенке души не чаял. Но мы скрывать не будем, Сказать пришла пора, Что есть не только пудель, У Вовки есть сестра. Чтоб даже не пыталась Она ласкать щенка, Ее он стукнул малость. Подумаешь! Осталось Всего два синяка. Иной, скрывать не будем, Готов ласкать собак, Но почему-то к людям Относится не так.

— Ты бесчувственным растешь! — Говорят мне часто. Я бездушный! Ну и что ж, Нет души — и баста! Я вчера куда-то мчусь, Вдруг на встречу мама, А у мамы столько чувств, Невозможно прямо! Говорит: — Ну, как дела? — При девчонках обняла! Я попятился назад И нарочно — в лужу! Не у всех людей подряд Вся душа наружу. Черствый я, на мамин взгляд, Маме ангел нужен!

Сам себя ругал Максим: «Ты, Максим, невыносим! Ты грубишь родителям!» — Решено! — сказал Максим. — Стану укротителем! Хватит своеволия! Если даже и на льва Могут действовать слова, На меня тем более! Он работал не со львами, Он пантер не просвещал — Нет, суровыми словами Сам себя он укрощал: — У сестры фонарь под глазом? Кто виновен — тот наказан! Что поделать? Решено: Не пойдешь, Максим, в кино! Укротитель беспощаден: «Начеку все время будь!» Придерется то к тетрадям, То еще к чему-нибудь. Скажет будто невзначай: — Своеволие кончай! — И прибавит он печально: — Телевизор не включай, Без футбола выпьешь чай. — Как парнишка поумнел! — Люди ахали, А Максим спокойно ел Клюкву в сахаре. Сам себе за укрощенье Выдавал он угощенье.

Нужны Сереже четки: Такой шнурок короткий, Такие бусы на шнурке, Перебирают их в руке. Нельзя без них Сереже! У парня тонкий вкус: Он обойтись не может Без монастырских бус. Не джазы, не чечетки, Теперь в почете четки! Он даже спрашивал в ларьке: — Здесь продаются четки? Такой шнурок короткий, Такие бусы на шнурке, Перебирают их в руке. А продавец в ответ ему: — Какие щетки, не пойму? Нужны Сереже четки! Опрошена родня, Он сундуки у тетки Обшаривал два дня. Он из-за этих бусин Залез в комод бабусин, Искал на дне комода. Что тут поделать? Мода! Достал Сережа четки, Достал через полгода. Такой шнурок короткий, Такие бусы на шнурке. Лениво бусины в руке Перебирая пальцем, Шагает с перевальцем. Он их принес и на урок. — Ну что ж, — заметил педагог, — Ты лучше выдумать не мог: Перебирая четки, Ты чем-то занят Все-таки!

Он мамой так гордится: Он рядом с ней садится, Приятно с мамой сесть! У мамы орден есть. Он маму Очень любит, Особенно При людях. — Смотрите, — шутят гости, — Смотрите, мамин хвостик Сюда примчался вновь! Когда Уходят гости, Уходит И любовь.

Я понял недавно, Я понял недавно, Что Таня Петрова В душе Ярославна. Однажды, в походе, Повздорили двое, И дело дошло До кулачного боя. — Ну, как вам не стыдно?! — Девчонки кричали, А Таня Петрова Стояла в печали. А Таня Петрова Сначала молчала, Противникам раны Промыла сначала, А после спросила: — Ну как? Полегчало? — Я понял недавно, Я понял недавно, Что Таня Петрова В душе Ярославна. На праздник спортивный Уходят гимнасты, Уходят под ливнем, Уходят в ненастье, А Таня горюет У школьной ограды: — Ты, дождь, не мешай им Добиться награды!..

Мне помогает случай, Счастливая звезда: С девчонкой, самой лучшей, Встречаюсь иногда. Наташа едет к тете, — Не ближние края, — У дома, в подворотне, Оказываюсь я. Случайно сводит нас судьба И у фонарного столба, И в магазине нотном, — Везет нам! Но я, по правде говоря, Чтоб встретиться случайно, Часами жду у фонаря, Повсюду жду, Часами жду… Читатель, это тайна. Имей в виду…