Возможно, не только Джимми был виноват в том, что я сидела в крошечной комнатушке шесть на восемь и разглядывала трещины на линолеуме. Ведь не он, а я наорала на полицейских. Впрочем, они сами виноваты: ворвались в клуб, прервали меня на самом интересном месте. Клетус, швейцар «Золотого скакуна» и по совместительству вышибала, пытался их остановить, ему что полицейские, что хулиганы — все одно, он никого не боится. Расставив свои огромные, как у быка, ноги, Клетус скрестил руки на своей широченной груди и уставился на них свирепым взглядом, которым легко останавливал какого-нибудь подвыпившего дальнобойщика, нарывающегося на драку. Но людей из полицейского управления Гринсборо его взгляд нисколько не смутил.

По их взглядам в мою сторону я поняла, что они пришли ко мне, и отнюдь не за автографом. Зачем я могла понадобиться полицейским?

Со сцены я не могла отчетливо слышать, о чем они говорят, но примерно догадывалась.

— Нет! — Клетус снова попытался их остановить. В ответ главный, кажется, распорядился:

— Прочь с дороги!

Тому, что помоложе, явно не терпелось пустить в ход дубинку. Его пальцы уже поползли по ремню, на котором она висела. Клетус ощетинился. Видя это, старший выразительно посмотрел на младшего напарника и сказал нечто вроде:

— Мы не собираемся причинять никому неприятности — Тут он указал Клетусу на меня. — Нам просто нужна мисс Рид.

— Но она поет! — должно быть, возразил Клетус.

— Ничего не поделаешь. — Главный коп пожал плечами и прошел мимо Клетуса.

Я видела, как они приближаются, и мне это не нравилось. В зале сидел Джек-Змея, завсегдатай клуба мотоциклистов, я знала, что когда он при деньгах, то очень щедр на чаевые. Джек как раз собирался подойти ко мне, но, заметив полицейских, тут же попятился бочком, как краб. В любой другой вечер копы были бы рады его сцапать, но сейчас они смотрели только на меня, и, надо сказать, без всякого восторга.

Тот, что помоложе, подошел к самой сцене — я как раз пела «Будь со своим мужчиной» — и начал тявкать, как терьер.

— Нам нужно с вами поговорить, — сказал он.

Я продолжала петь, не обращая на него внимания.

Спаркс, ударник, явно наслаждался этой сценой. Насколько я понимаю, из-за того, что он ростом метр с кепкой и у него проблемы с авторитетом. Низкорослые мужчины все такие. Ритм-гитарист Шугэ Бэр со страху чуть не грохнулся в обморок. Он решил, что копы пришли за ним, а у него в футляре от гитары была припрятана унция марихуаны. Джек-Гармоника — он играл в ансамбле на губной гармошке — и глазом не моргнул, продолжал играть, не замечая полицейских.

Официантка Шерил, с объемом бюста, обратно пропорциональным объему мозгов, не долго думая подошла к копам и спросила, что они будут заказывать. Те отказались, тогда она фыркнула:

— Ну знаете, у нас такой порядок — не меньше двух напитков.

Я расхохоталась, но так, чтобы никто не видел, — повернулась спиной к залу и опустила голову. Совсем как Тэмми Уайнетт: она тоже отворачивалась от зала смеясь, а когда снова поворачивалась лицом к зрителям, у нее по щеке катилась слеза. В этом деле главное — правильно выбрать момент, в музыке кантри ни одна слезинка не упадет просто так, без точно рассчитанного эффекта.

Последнюю ноту я держала до тех пор, пока публика не начала вопить от восторга. И именно в это время двое полицейских забрались на сцену.

— Мисс Рид? — спросил старший.

Можно подумать, он и без того не знал, кто я!

— Собственной персоной, — ответила я.

— Вам придется отправиться с нами в участок. — Он говорил точь-в-точь как в боевике. Кто бы мог подумать, что копы и в жизни говорят, как в кино?

— Я арестована? — спросила я.

По небольшой толпе, собравшейся перед сценой, прошел ропот, послышались смешки. По-видимому, от этого у второго полицейского снова зачесались руки, правая потянулась к дубинке. Этому малому явно кто-то должен поскорее объяснить, что офицер полиции не самая популярная профессия в городе.

— Нет, мы вас не арестовываем. У вас в доме кое-что произошло, и детектив приказал доставить вас в участок.

Теперь я уже сама заволновалась.

— Что случилось? Кража со взломом?

Полицейские молча стояли передо мной с каменными лицами, как две парковые скульптуры.

— Да скажите же вы наконец, в чем дело! — потребовала я. — Прежде чем меня увезут отсюда на полицейской машине, я имею право знать, что произошло.

Младший полицейский не удержался:

— Только не в том случае, когда речь идет об убийстве.

Старший посмотрел на него с таким видом, будто готов вытащить его из клуба за шиворот и поколотить. Он так залился краской, что на фоне багрового лица ежик коротко стриженных седых волос, казалось, засветился.

— В участке вам все объяснят, — сказал он, пытаясь делать вид, что ничего особенного не происходит.

Во мне вдруг словно вспыхнула сигнальная лампочка тревоги. В сердце кольнуло.

— Минуточку, — сказала я. — У меня есть шестнадцатилетняя дочь. Она сейчас живет с отцом, но у нее есть ключи от моего дома. Она не… с ней… — я вдруг стала заикаться.

— Она тут ни при чем, — ответил седой.

— Да, убитый — мужчина, — подтвердил его напарник.

— Черт бы тебя побрал, Дэйв, заткнись! — взревел седой.

— Может, надеть на нее наручники? — с надеждой в голосе спросил Дэйв.

— Ты что, спятил? Нет, конечно!

При упоминании о наручниках настроение толпы — моих поклонников! — изменилось. Они сгрудились теснее, в воздухе явно запахло дракой.

Я примирительно выставила руки:

— Спокойно, ребята, он просто боится, как бы я от него не сбежала. — Я рассмеялась и подмигнула своим слушателям. — Ясное дело, им не каждый день удается покатать в своей патрульной машине рыжую красотку вроде меня!

Теперь покраснел и молодой полицейский, только если старший был багрового цвета, то этот, скорее, пунцового. Я шагнула к ним и подхватила обоих полицейских под руки.

— Так, значит, говорите, мне надо поехать с вами? С двумя такими красавчиками? Что ж, с удовольствием!

Я слегка подтолкнула их к выходу. Молодой попытался было сопротивляться.

— Послушайте, большой босс, — тихо прошипела я, — вас всего двое, а их целая толпа. Умный человек понимает, когда лучше заткнуться и не лезть на рожон.

Я оглянулась. Мои поклонники все еще не решили окончательно, как надо относиться к происходящему. Стоит мне пошевелить хотя бы мизинцем или свистнуть, как они набросятся на полицейских.

— Ладно, ребята, ничего страшного. — Я усмехнулась. — Сдается мне, сегодня я поймала крупную рыбу. Всего хорошего, увидимся завтра. — «Надеюсь», — добавила я про себя.

Интуиция подсказывала, что меня ждут большие неприятности, и, как обычно, она меня не обманула.