При каждом шаге мерина голова Оуэна отзывалась на тряску резкой болью. Рядом громыхала карета, в которой ехали девушки. Этот нескончаемый гул действовал ему на нервы. Голова разламывалась, как после самого жуткого похмелья, которое как-то случилось с ним, только теперь все было раза в два тяжелее.

Несмотря на это, вспоминая о ночи, проведенной с Аннабелл — обо всем, что случилось послеудара по голове, — Оуэн улыбался как дурак. Кем он, по его собственному мнению, и являлся.

Оуэн ушел из комнаты Белл, когда услышал пение первых птиц за окном. Накрыв ее одеялом, подобрал свою одежду и сапоги, которые она разбросала по полу — Господи, как же это ему понравилось! — сунул руки в рукава сорочки, а потом прошмыгнул по коридору в свою комнату.

За завтраком Аннабелл сидела тихо, только щеки розовели, и вид у нее был… счастливый. Но главное, она поменяла свой излюбленный чепец на шляпку, завязав ленты под подбородком. На изящной высокой шее вилось несколько прядок волос. Опять на ней было бесформенное серое платье, но Оуэн по памяти представлял волнующие линии тела, изящные руки, длинные ноги. Пусть ее закутают во всю серую материю, какая только найдется в Лондоне, все равно он не забудет той картины.

Несмотря на недовольное ворчание сестер, Оуэн настоял, чтобы выехать пораньше. После пяти часов в дороге они были уже недалеко от поместья лорда Харсби, и у них оставалось еще достаточно времени до ужина.

Шторки на окне кареты большую часть пути были опущены. Оуэну даже стало интересно, чем девушки — в особенности Белл — там заняты. Спят, скорее всего.

Всякий раз, перебирая в памяти события прошедшей ночи — как он губами утверждал свое право на нее, как ее руки гладили его тело, как она стонала в упоении, — его бросало в жар. Чтобы противостоять искушению заняться с нею любовью, ему потребовалась такая сила воли, о существовании которой он и не подозревал.

Да, благородство требует жертв.

В пути у Оуэна было достаточно времени, чтобы рассмотреть эту проблему с разных точек зрения. Вне зависимости от того, насколько ему нравилась Аннабелл, между их социальным положением существовала непреодолимая пропасть.

Ему требовалась жена-аристократка. Несмотря на то, что дед Белл был виконтом, она воспитывалась в другой среде. Ее не представляли к королевскому двору, она никогда не присутствовала на ассамблеях в «Олмаке», не бывала в опере.

Ни одна женщина не возбуждала его так, как она, и не давала ему чувство такой жизненной полноты. Тем не менее титул обязывал вести себя ответственно. Будущая жена должна иметь воспитание, общественное положение и опыт поведения в свете, соответствующие герцогине.

Аннабелл ни разу не была на балу. Как она может, например, выступать в роли хозяйки бала?

Со времени, когда он учился ходить, его уже готовили быть герцогом. Еще до того как он познал свою сущность, ему стало понятно, насколько важен титул, которым он рано или поздно будет обладать. Все в его семье, весь круг знакомых и лондонское общество тоже понимали это. Для него представлялось неизбежным то, что он займет свое место в палате лордов и возьмет на себя управление поместьем Хантфорд. Но самое главное — на нем лежала ответственность за благополучие множества людей, включая членов семьи и многочисленных тетушек.

Честь и долг превыше всего!

Какие-нибудь три года назад женитьба на Аннабелл была вполне возможна. Но его мать устроила весь этот цирк и ушла из семьи, опорочив имя Хантфордов. А потом самоубийством покончил отец. И хотя, помимо домашних, никто не мог подтвердить самого факта самоубийства, высшее общество полностью уверилось в этом. На репутацию семьи легло несмываемое пятно.

Если сейчас он еще женится на портнихе, это будет конец.

А он не мог позволить себе так поступить из-за сестер. И из-за титула.

На солнце набежало одинокое облако, принося с собой тень. Оуэн зажал повод в руках. У них впереди несколько недель украденной радости и тайных встреч. А потом они скажут друг другу «прощай». И он притворится, что она не самое лучшее из того, что было в его жизни. Он сделает так, что ни Белл, ни ее семья больше не будут нуждаться, если только ее гордость и упрямство не помешают этому. Потом, со временем, она встретит хорошего человека, выйдет замуж, заимеет детей и забудет его.

Но вот Оуэн не забудет ее никогда.

Ради сестер он женится на какой-нибудь особе с безупречной родословной и отличной репутацией. Скорее всего, на избалованной — этаком оранжерейном цветке — красавице, которой ничего не известно о борьбе за выживание и которая, пуская слюни, станет верить всему, что он будет выдавать за истинную правду. Такая перспектива не вызывала восторга.

Наконец вдали появился главный дом поместья Харсби. Вечернее солнце отражалось в стеклах окон, и казалось, что дом подмигивает путникам, намекая на какую-то известную ему одному шутку. Перед величественным фасадом из красного кирпича в центре подъездной площадки огромный фонтан выбрасывал на несколько футов вверх мощную струю воды, которая, распадаясь, рождала туманное облако, висевшее в воздухе. Главный дом, выстроенный в форме буквы «Т», окружали тщательно подстриженные газоны с купами берез.

Производивший солидное впечатление, дом Харсби все равно был бледной тенью главного дома в Хантфорде. Что, интересно, подумает Белл о его имении, если ей когда-нибудь доведется там побывать? Оуэн отбросил эту мысль. Шансы были за то, что она никогда не увидит его любимое поместье. Золотой закат слегка потускнел.

Карета катила по подъездной дорожке, а его мерин рысил рядом. Оуэн не мог дождаться, когда спешится, чтобы помочь сестрам спуститься из кареты и… увидеть Белл.

Через газон им навстречу мчался мальчишка-конюх. Оуэн соскочил на землю и с удовольствием бросил ему повод. Широким шагом подошел к карете, отодвинул лакея и сам открыл дверцу. Первой выпрыгнула Оливия, едва дождавшись, когда он опустит подножку. Запертая в карете почти на целый день, она, должно быть, чуть не сошла с ума.

— Слава богу, наконец приехали! — воскликнула Оливия. — Было такое чувство, что меня похоронили заживо.

Оуэн приподнял бровь. Никакой другой экипаж не мог сравниться с этим ни в удобстве, ни в просторности.

— По твоему виду ничего такого не скажешь.

Она втянула щеки.

— Ты всегда очарователен, милый братец.

Следующей появилась Роуз. Ее глаза лихорадочно блестели и были полны тревоги.

Оуэн помог ей спуститься на землю.

— Не надо волноваться из-за того, что придется знакомиться с кем-нибудь. Оливия, мисс Ханикоут или я — мы все время будем рядом с тобой.

Видно было, как она перевела дыхание. Для Роуз присутствие на этой вечеринке уже было заметным прогрессом. По его настоянию несколько месяцев назад младшая сестра побывала на приеме у королевы. Обычно она редко покидала дом, а когда покидала, то быстро ездила куда-нибудь с поручением или вместе с Оливией делала визиты к близким друзьям. Впрочем, ей нравилось посещать теток, которые жили невдалеке от поместья Хантфорд, развозя еду для больных и подарки детям. Роуз избегала великосветского общества, но здесь, во время приема, ей некуда будет деваться.

Роуз проскользнула к Оливии и взяла ее под руку. Обе девушки выжидающе смотрели на дверцу кареты. Как будто знали какой-то секрет, неизвестный ему.

Оуэн заглянул внутрь.

— Вы выходите, мисс Ханикоут?

Солнечный свет из-за кареты на мгновение ослепил его, и тут, наконец, показалась Аннабелл.

По крайней мере он подумал, что это Аннабелл.

Она выглядела совсем не так, как во время их остановки на короткий ленч. Куда-то делась ее серая бесформенная хламида. Теперь на ней был бледно-желтый наряд, словно обещавший такие же теплые, ясные дни впереди. Это было то самое платье, которым она занималась минувшей ночью. Платье матери, только совсем другое. Рукава и край выреза обшиты зеленой лентой в тон зеленой отделки ее новой шляпки. По линии выреза она добавила кружев, почти доверху закрыв атласную грудь, которую он целовал этой ночью. Вспомнив, что в доме будут и другие мужчины, Оуэн полностью согласился с таким новшеством.

К сожалению, чтобы уберечь Аннабелл от нескромных мужских взглядов, одного этого — прикрыться кружевами — было мало.

Фасон платья подчеркивал ее высокую грудь, ее длинную шею. Более того, своим видом она совсем не походила на портниху из низкого сословия и могла запросто сойти за гувернантку или компаньонку. Даже за леди.

Аннабелл нервно облизнула губы, ожидая реакции Оуэна.

Ему захотелось сказать ей, что она потрясающе красива, и он был неправ насчет этого проклятого платья. Пусть забирает все наряды и носит их, а его проблемы с матерью пусть провалятся к дьяволу!

Но больше всего Оуэну хотелось сжать Аннабелл в объятиях и зацеловать до бесчувствия.

Оуэн уже шагнул было к ней, но вовремя вспомнил, что сестры стояли у него за спиной.

— Вы прекрасно выглядите, мисс Ханикоут. — Оставалось только надеяться, что его глаза выразят все, что он не мог сказать на словах.

— Благодарю вас, ваша светлость.

До Оуэна наконец дошло, что Аннабелл поменяла платье во время поездки. Мысль о том, что она сидела раздетой в его карете, заставила музыкой зазвучать все тело.

— Разве она не очаровательна? — воскликнула Оливия, обращаясь к брату.

— Мне кажется, я уже высказался по поводу произведенного эффекта, — сухо ответил он.

Оливия нахмурилась:

— Какие все-таки мужчины зануды, правда ведь, Аннабелл?

Аннабелл смущенно улыбнулась:

— Пожалуй. — И быстро добавила: — Я не утверждаю, что герцог из таких.

— А я утверждаю, — заупрямилась Оливия. — Я действительно считаю, что…

Оуэн был избавлен от выслушивания того, что считает сестра, так как лорд Харсби распахнул парадную дверь дома.

— Хантфорд! Весьма рад приезду вашей компании. Жена с нетерпением ожидает знакомства с твоими сестрами. У нее масса планов и все такое. — Харсби был коренаст, с телосложением заядлого спортсмена, который начал слишком сытно есть на ночь. Он с отвращением посмотрел на несколько каменных ступенек, которые спускались на гравиевую дорожку, и, уперев кулаки в бока, остался стоять у двери.

Оуэн помахал ему рукой. Их багаж еще не выгрузили, а Харсби уже намекает на то, что его жена собирается стать свахой для Оливии и Роуз. Аннабелл придется потрудиться, исполняя роль компаньонки, — ему может потребоваться ее помощь.

— Я уже предвкушаю встречу с леди Харсби. — Все четверо поднялись по ослепительно-белым ступеням к дому. — Мне кажется, ты знаком с моими сестрами — леди Оливией и леди Роуз. — Девушки грациозно присели. — А это их компаньонка — мисс Ханикоут.

Харсби поклонился и пристально посмотрел на Аннабелл.

— Ханикоут? — пробормотал он. — Знакомая фамилия.

— Эта фамилия встречается часто, — вежливо заметила Аннабелл. — По всей Англии рассыпаны сотни нас — Ханикоутов. Правда, я большую часть жизни провела в Лондоне. Это настоящее удовольствие — посетить такое великолепное поместье. Ваш дом производит впечатление.

Надо было отдать должное Аннабелл. Она решительно, но мягко увела Харсби от ненужных вопросов о ее семье, одновременно сделав ему комплимент, и закончила разговор сдержанной улыбкой. Харсби был готов подпасть под ее очарование.

— Пройдемте в дом, — предложил он. — Леди Харсби захочет увидеть всех вас собственными глазами до того, как вы разойдетесь по своим комнатам. Много времени это не займет, но жена насадит меня на вертел, если я отошлю вас наверх, прежде чем она встретится с вами. — Лорд Харсби закрыл за ними дверь и завопил: — Невил! — Голос эхом отозвался от высоких потолков и мраморного пола, хрустальные подвески на люстрах зазвенели.

В проходе под изогнутой лестницей возник дворецкий.

— Передайте леди Харсби, что прибыли еще гости.

— Я здесь, — раздался мелодичный голос, и хозяйка дома, цокая каблучками, спустилась в холл. Леди Харсби была энергичной пухленькой женщиной. Ее пальцы, шея и уши сверкали драгоценностями, платье было отделано золотыми лентами. Даже волосы ее отсвечивали серебром. — Ну наконец-то вы приехали! Невил, отправьте лакеев принести багаж.

Знакомство сопровождалось неумолкающим щебетом хозяйки, от чего голова Оуэна разболелась еще сильнее.

Словно почувствовав его состояние, лорд Харсби остановил жену.

— Моя дорогая, нашим гостям нужно отдохнуть перед ужином. Может, покажем им их комнаты?

— Да-да, конечно. Сейчас все гости отдыхают. Вы увидите их за ужином.

— Мисс Старлинг уже приехала? — спросила Оливия. Оуэн начисто забыл, что дебютантка тоже должна быть здесь. Если повезет, ему удастся договориться с Эверилом, чтобы тот занялся ею до конца мероприятия.

— О да. Они с матерью прибыли сегодня утром. А вслед за ними приехала маркиза со своими милыми сыновьями. — Леди Харсби весьма красноречиво подмигнула Оливии с Роуз. — Мистер Эверил объявился ночью, так же как и граф с женой и дочерью.

— Граф? — переспросила Оливия.

— Уинтроп, — пояснил Харсби. — Если вы не знакомы с ним, познакомитесь за столом. Хороший парень! Разбирается в лошадях. И много в чем еще. — Он подтолкнул Оуэна локтем, как будто имелись какие-то сомнения по поводу того, что означает это самое «еще». Оуэн плохо знал Уинтропа, но был наслышан о его репутации бабника и пьяницы.

Роуз тоже, должно быть, что-то слышала о графе, потому что вдруг побледнела и покачнулась. Оуэн подскочил к ней, чтобы поддержать ее. С другого бока встала Аннабелл. Оуэну было наплевать на то, какие развлечения предпочитает граф, лишь бы в них не принимали участия его сестры. Во всяком случае, с женой и дочерью на буксире Уинтроп, наверное, будет вести себя прилично.

Лорд Харсби хлопнул Оуэна по спине.

— Не пропустить ли нам по стаканчику бренди у меня в кабинете?

Звучало заманчиво, но Оуэну не хотелось оставлять Роуз одну.

— Спасибо, но я желал бы убедиться, что сестры удобно устроились.

— Все будет в порядке, — заверила его Оливия. — Правда, Роуз?

Та кивнула, успокаивая брата взглядом.

— Не беспокойтесь, ваша светлость, — заверила герцога Аннабелл. — Я побуду с обеими леди.

Почувствовав себя лишним, Оуэн сдался.

— Согласен. Выпить бренди — отличная мысль. — Может, это позволит ему расслабиться. С того момента как они вошли в дом маркиза, и по причинам, которых он не мог внятно объяснить, у Оуэна возникло ощущение, что ему еще придется пожалеть о том, что он привез сестер и Аннабелл на эту загородную вечеринку.

Известие, что среди гостей оказался граф Уинтроп, огорошило Аннабелл. Хотя сердце было готово выскочить из груди, она изо всех сил пыталась держать себя в руках, пока леди Харсби показывала гостям их комнаты. Они будут жить в восточном крыле здания, как и мисс Старлинг со своей матерью, довела до их сведения леди Харсби. Им приготовили три комнаты, небольшие, но миленькие, которые соединялись между собой через большую общую гостиную.

— Когда я узнала, что вы привезете с собой компаньонку, то решила, что эти апартаменты подойдут вам лучше всего, — объявила леди Харсби. — У каждой из вас будет своя спальня, но если потребуется обсудить дела сердечные, сможете сделать это в приватном порядке в гостиной.

— Вы очень заботливы, — совершенно искренне заметила Оливия, и Аннабелл мысленно улыбнулась. Леди Харсби вовсе не нужно было предоставлять девушкам отдельные комнаты. Роуз наверняка будет спать, свернувшись в калачик под боком у Оливии, как делала это по большей части.

— Ну что вы, леди Оливия! — просияла хозяйка. — Я пришлю служанку с легкими напитками. Ужин накроют к восьми. Можете вздремнуть, чтобы предстать перед джентльменами во всей красе. — Хихикнув как девочка и сверкнув перстнями, леди Харсби удалилась.

Аннабелл усадила бледную как смерть Роуз на канапе. Судя по всему, новость о том, что здесь присутствует лорд Уинтроп, сразила ее, напомнив тот день, когда она зашла в спальню к матери и застала герцогиню развлекающейся с графом и его любовницей. Аннабелл знала об этом инциденте — именно благодаря ему ей удалось получить с графа деньги. Роуз это было неизвестно. Оливия, которая обычно имела с сестрой полный душевный контакт, тоже ни о чем не догадывалась.

Ситуация оказалась серьезной.

Аннабелл чувствовала себя сбитой с толку. Жаркий взгляд Оуэна, которым тот встретил ее, выходящей из кареты, вызвал в ней легкую слабость. Блеск в его глазах подсказал ей, что ему понравилось ее новое платье. И он был бы не прочь освободить ее от этого платья.

В тот же момент, когда Аннабелл надела перешитый по ее фигуре наряд, — что было подвигом в трясущейся карете, — она ощутила в себе уверенность. Странно, но Аннабелл показалось, что платье несло на себе отпечаток манер и самообладания герцогини и каким-то образом передало их ей.

Если бы никто из присутствующих здесь не был с ней знаком, она с легкостью сыграла бы роль компаньонки девушек и, при необходимости, даже пообщалась бы с гостями. Но мисс Старлинг и ее мать знали, кто такая Аннабелл. И знали, что она вовсе не компаньонка.

— Посмотрите, — позвала Оливия, забежав в одну из спален. — Наш багаж уже здесь. А из окон видны леса на мили и мили вокруг. Как здорово, что мы выбрались из города! — Она примчалась назад в гостиную и встала, уперев руки в бока. — Вы разве не хотите посмотреть?

Роуз покачала головой, сжимая и разжимая руки. Аннабелл села рядом, а Оливия опустилась на канапе с другого боку.

— Что случилось?

Хотя Аннабелл понимала, в чем причина, она сделала вид, что ничего не знает.

— В карете ты прекрасно выглядела, Роуз. Леди Харсби сказала что-то не то? — Оливия всплеснула руками. — Перестань волноваться из-за намеков графини. Ты, наверное, догадалась, что она собирается свести нас с лордом Дэнширом и его младшим братом. Если ей так хочется подсунуть мне кого-то, почему бы тогда не постараться и не познакомить меня с приличным джентльменом?

Роуз слабо улыбнулась, и Аннабелл попыталась вернуть Оливию к заботам о сестре. Она повернулась к Роуз:

— Леди Харсби упомянула кого-то из гостей, с кем тебе не хочется встречаться?

Голова Роуз резко поникла.

— Не понимаю, — сказала Оливия. — Ты знаешь всех, кто приехал сюда, за исключением… Это граф Уинтроп?

После паузы Роуз кивнула.

— Уинтроп — безвредный старикашка, — пренебрежительно заявила Оливия. — И мы едва знакомы с ним. Я случайно столкнулась с ним на каком-то балу, а ты ведь не видела его со дня… — До нее вдруг дошло. — О!

Аннабелл взяла трясущиеся руки Роуз в свои.

— Тебе станет спокойнее, если я пообещаю следовать за тобой по пятам, когда будешь выходить из комнат? Оливия, герцог и я — мы сумеем избавить тебя от компании графа, насколько это возможно.

Вытащив носовой платок из кармашка, Роуз высморкалась и кивнула.

— Договорились, — обрадовалась Оливия. — Это будет довольно легко устроить. А теперь пойдемте к окну, полюбуемся окрестностями.

Роуз с Аннабелл пошли вслед за ней. Оливия была права. Вид со второго этажа оказался настолько потрясающим, что тут же последовал коллективный вздох восхищения. Воздух был прозрачен. Синели небеса. Даже слабые глаза Аннабелл стали видеть острее. Ей показалось, что она смогла бы увидеть Ла-Манш, если бы не эти деревья.

От созерцания красот их оторвал стук в дверь гостиной. Аннабелл впустила служанку, которая внесла поднос с чаем и выпечкой.

— Куда поставить, мадам?

Аннабелл растерялась. Мадам? Благодаря новому платью ее общественное положение выросло в глазах слуг.

— На столик у канапе, если вам не трудно.

— После ленча прошло уже несколько часов. — Оливия разлила чай по изящным чашкам и две из них передала Аннабелл и сестре. — Я съем булочку — или две — и прикорну на несколько минут. Полагаю, вы, дамы, поступите так же.

— Мне надо еще кое-что сделать, — сказала Аннабелл. Бросив взгляд на часы на секретере, приткнувшемся в углу, она поняла, что до ужина у нее осталось меньше трех часов.

Три часа на то, чтобы распаковать вещи, начать украшать платье, которое она сшила для Оливии, помочь девушкам одеться к ужину, причесать их и привести себя в порядок, чтобы выглядеть презентабельно.

Но самое главное, надо было придумать, как себя вести, если окажется, что мисс Старлинг вовсю флиртует с Оуэном, и как тогда удержаться, чтобы не выцарапать ей глаза. Над этим придется поломать голову.