Ник не спала, когда он пришел к ней. Выглядел он совсем не так, как она себе представляла. Ни рогов, ни разветвленного хвоста. Ни дьявольского блеска в глазах. Человек, который приближался к ней, выглядел вполне обычно. Чуть ниже ста восьмидесяти сантиметров, плотный, одетый в камуфляжные брюки и такую же рубашку. Обыкновенный человек с круглым, едва ли не приятным лицом.

— Доброе утро, Николь, — произнес знакомый голос. Ник осмотрела его с ног до головы. Короткие темные волосы. Кожа лица оливкового цвета. И карие глаза. Она хотела запомнить каждую деталь.

— Я собираюсь освободить тебя и помочь тебе подняться на кухню, — сказал он. — Твой завтрак готов.

— Я хочу освежиться перед завтраком. — Ник старалась оставаться спокойной.

— Пользование туалетом и ванной в этом доме — привилегия, которой ты еще не заслужила. Если хочешь в туалет, иди наружу.

— Так позволь мне выйти на улицу.

— Ну что ж. — Он достал из кармана ключ и освободил ее от цепи. Но едва Ник сделала неуверенный шаг, тут же схватил ее за руку.

Она резко дернулась от его прикосновения.

Он схватил ее снова и посмотрел ей прямо в глаза:

— Ты не должна делать этого. Если ты не будешь слушаться, я накажу тебя.

Ее похититель казался обыкновенным человеком, но Ник знала, что это эгоцентричный урод, и не должна была об этом забывать ни на секунду. Ник намеревалась сделать все возможное, чтобы остаться в живых и найти путь к спасению.

— Извини, — сказала она.

Он улыбнулся:

— Играешь роль послушного узника, не так ли, Николь? Хорошо. Поначалу это будет легко и для тебя, и для меня. Но рано или поздно ты поднимешь восстание, и когда это произойдет, начнется самое интересное.

Он проводил ее к лестнице, они поднялись по скрипучим деревянным ступенькам и оказались в темной передней. Отсюда они прошли в огромную темную кухню, не видавшую никаких новшеств цивилизации, кроме холодильника и плиты, лет сорок. Длинные узкие окна выходили на восток, солнце показалось за далеким горизонтом.

Наступал рассвет, значит, было около пяти утра. Когда похититель открыл заднюю дверь и выпустил Ник на крыльцо, он крепко держал ее за руку, помогая спускаться во двор.

— Ты можешь походить здесь и вообще делать, что хочешь, — сказал он. — Но не вздумай сбежать. Далеко все равно не убежишь. — Он взглянул на ее скованные лодыжки.

Ник потратила уйму времени на то, чтобы стянуть спортивные брюки и трусики. Она чувствовала себя грязной и липкой, пахла потом и страхом.

Ник постаралась взять себя в руки. Сейчас он хочет видеть ее испуганной, робкой и послушной. Но настоящая охота еще не началась. А когда она начнется, он захочет, чтобы она стала агрессивным животным и боролась за свою жизнь.

Возвращаясь к крыльцу, Ник старалась запомнить все, что могла разглядеть в предрассветном сумраке.

Он ждал ее на крыльце. Улыбнулся, увидев ее. Самонадеянный ублюдок! Когда он снова схватил ее за руку, Ник вздрогнула, но не вырвалась, а позволила проводить себя насадить за кухонный стол. Похититель подошел к плите, поднял крышку кастрюли, налил что-то в миску и поставил на стол.

— Сегодня я позволю тебе насладиться тарелочкой овсянки. Но потом придется заслуживать свою еду. Я буду или не буду позволять тебе завтракать и ужинать. Воду тоже надо будет зарабатывать.

Ник взглянула на желтовато-серую комковатую массу. Без сахара. Без сливок. Без масла.

— Можешь съесть это сама, или я покормлю тебя.

Она схватила ложку, которую он положил в миску.

— Нет, я сама. — Она взглянула на него. — Спасибо.

Он расплылся в самодовольной улыбке:

— Я знал, что ты замечательная. Лучшая из лучших.

Он потянулся и погладил ее между лопаток своей мясистой рукой. Каждый нерв тела Ник отреагировал на его прикосновение. Ее мышцы напряглись. Но она постаралась не выдать своей реакции и не вздрагивать.

«Если он попытается изнасиловать меня…» Нет, этого он не хотел. Это было не в его правилах. Ни одна из его жертв не была изнасилована.

Ник сжала ложку в правой руке, зачерпнула варево и отправила его в рот. Она была голодна и не знала, когда сможет поесть в следующий раз. Она должна пользоваться всем, что он предлагает, если хочет сохранить силы и остаться в живых. Ник торопливо опустошила миску.

— Хорошая девочка. — Он погладил ее по голове. — Сейчас мы совершим нашу первую прогулку в лес. Сегодня она не будет слишком долгой. Но достаточной для того, чтобы ты начала учить правила. Если ты доставишь мне удовольствие, я разрешу тебе либо воспользоваться ванной, либо поесть сегодня вечером.

Как бы отчаянно она ни нуждалась в душе, Ник выбрала еду.

— Скажи, что я должна делать.

— Я покажу тебе, где ты должна будешь проводить большую часть дня. Объясню правила. Надеюсь, ты запомнишь их. Если ты нарушишь условия игры, будешь наказана. Если превзойдешь себя, получишь награду.

— Как я могу превзойти себя?

— Остаться в живых, конечно.

Ник уставилась на него, не скрывая удивления.

— Мы немного прогуляемся этим утром, — сказал он. — Просто попробуем. А завтра я отведу тебя дальше в лес. Конечно, я освобожу твои ноги от оков, так что ты сможешь свободно бегать. — Он положил руку ей на голову, его пальцы перебирали ее волосы. — Тебе это нравится, не так ли, Николь? Бежать свободно. А в конце я поймаю тебя.

Сандерс открыл дверь кабинета и заглянул внутрь. Иветта подняла голову от спинки кресла, в котором отдыхала, и знаком попросила Сандерса не беспокоить Гриффа. Грифф лежал на диване полностью одетый, его ноги свешивались на пол. По его глубокому, тяжелому дыханию Сандерс понял, что он спит.

Иветта на цыпочках пересекла комнату и вышла в холл. Прежде чем заговорить с Сандерсом, она плотно прикрыла дверь.

— Он наконец уснул около часа назад, — сказала она.

— У меня на кухне чай, — сказал Сандерс. — Может, мы поговорим, пока Грифф и остальные спят?

Иветта погладила руку Сандерса.

— Мы будем очень нужны ему в ближайшие дни. И если Николь Бакстер убьют… Грифф очень беспокоится за нее. Даже больше, чем ему кажется.

Они продолжили разговор только за столом — за чашкой горячего чаю.

— То, что происходит сейчас, тяжело пережить и ему, и нам. Мы — часть его прошлого. Мы живем его болью, а он — нашей.

— Мы разделим с ним и это. В любом случае мы поддержим его.

— Он беспокоится насчет тебя. Волнуется, что сказал тебе про возможную беременность Николь.

— Молюсь, чтобы он все же ошибался.

— Я тоже. Если ее убьют и Гриффин узнает, что она носила его ребенка… Это не может, не должно повториться снова…

Сандерс потянулся через стол и взял Иветту за руку.

— Сейчас мы бессильны остановить этого дьявола, как были бессильны остановить другого дьявола много лет назад.

Иветта сжала широкую, сильную ладонь Сандерса.

— Если Ник убьют, я не уверена, что смогу вытащить Гриффина из тьмы, как в прошлый раз.

— Мы постараемся.

— Гриффин должен сохранять силы, чтобы найти Николь. Если нужно, будем лгать ему. Только осторожно, чтобы он не понял, что им управляют. Чем реже он будет думать о плохом, тем лучше. Чем меньше времени он будет наедине с самим собой, тем лучше. Ты или я должны будем проводить с ним столько времени, сколько он позволит»

— Да, ты права.

Они сидели в тишине и допивали чай, потом Иветта встала, подошла к Сандерсу и поцеловала его в щеку.

Неожиданно они поняли, что находятся на кухне не одни. Сандерс повернулся туда, откуда раздался шорох, и увидел Барбару Джин. Мгновение они смотрели друг другу в глаза, потом она отвела взгляд.

— Извините, я не хотела мешать вам. — Барбара покатила свое кресло прочь из кухни.

— Подожди, — остановила ее Иветта. — Вернись, пожалуйста. Я собираюсь подняться к себе, принять душ и переодеться. Думаю, Сандерс будет рад твоей компании.

Иветта посторонилась, пропуская Барбару Джин, улыбнулась ей и вышла. Сандерс приблизился к креслу Барбары Джин. Она отодвинулась, упершись в холодильник. Сандерс поймал рычаг управления, обогнул кресло и присел на корточки.

— Ты никому не помешала, — сказал он. — Мы с Иветтой — друзья. Я говорил тебе, что для Гриффина и для меня она как сестра. Мы говорили как раз о Гриффине.

Барбара Джин подняла голову и застенчиво посмотрела на Сандерса.

— Он действительно очень расстроился, когда похитили специального агента Бакстер?

Сандерс приобнял Барбару Джин.

— Они очень сблизились за время работы. Очень.

— О!

— Так что ты понимаешь, насколько это касается лично его, так же как меня касается все, что связано с тобой.

Барбара Джин в замешательстве посмотрела на него, ее темные глаза заблестели, затуманенные слезами.

— Дамар… ты никогда не говорил о… о нас.

— А теперь самое время. Сейчас, когда Гриффин нуждается во мне. Ты понимаешь?

— Да, я понимаю. — Она сжала его руку и улыбнулась. — Надеюсь, ты знаешь, что я испытываю к тебе.

Она взяла его руку, провела ею по своим губам, поцеловала ее и прикоснулась к его щеке. Когда-нибудь он расскажет Барбаре Джин о Элоре… И о ребенке, которого они потеряли.

Три дня он брал Ник в лес и освобождал ее. В первый день проверил, как она соблюдает правила.

— Я предупреждаю тебя в первый и последний раз. Ты должна их запомнить.

Ник запомнила. Соблюдение каждого из его правил гарантировало ей шанс на выживание. Он жаждал хорошей охоты, хитрости и сообразительности от своей жертвы. Теперь Ник поняла, почему он выбирал физически выносливых женщин. Медлительные и слабые жертвы не могли бросить ему вызов. Ему нужна была женщина, которая способна оставаться в живых по крайней мере три недели почти без еды и воды. Только сильные женщины могли пройти через этот ад.

В первый день она пробыла на свободе около часа, затем он вернул ее в дом, в подвал, и приковал к стене. Этой же ночью он привел ее наверх и позволил выбрать награду за следование правилам во время его псевдоохоты. Ник выбрала два ломтика хлеба и воду вместо душа. Накануне он освободил ее ноги и отпустил.

— У тебя есть пятнадцать минут, — сказал он. Ублюдок!

Ник побежала так быстро и так далеко, как могла, не разбирая направления. Затем остановилась, прислушалась и осмотрелась. Но только на несколько секунд. И лишь затем, чтобы проверить, дышит ли он ей в спину. Поблизости его не было.

Но через некоторое время он поймал ее. Она смертельно устала, хотела пить и стала еще грязнее, чем была до погони.

Он был на ревущем мотоцикле. Она могла бы попытаться ускользнуть от него в этот момент, но он припарковался, снял с плеча винтовку и направил ее вниз, на ее ноги. Ник тут же замерла.

— На сегодня охота закончена, — сообщил он. — Ты была на высоте, Николь, ты старалась изо всех сил. Мне было непросто поймать тебя.

Задыхаясь от бега, она повернулась и посмотрела на него.

Он рассмеялся ей в лицо:

— Ты удивлена, почему я так сказал, не так ли? Взгляни на свои наручники. В них прибор слежения. Так просто ты от меня не убежишь.

Сукин сын вначале охотился за ней без этого устройства, затем, когда начал уставать, просто активировал его и приехал за ней. Но он не привел ее обратно в дом. Он сковал ей ноги и привязал к дереву, а затем уехал. В сумерки он вернулся и привел ее в подвал.

Утром, освобождая ее, он сказал:

— В твоем распоряжении час. А потом я начну охоту. Находясь снаружи, Ник получала некоторое преимущество. Мало того что это был не подвал и она дышала свежим воздухом, но еще она могла осматривать местность. Ник пришла к заключению, что находится где-то на юге Миссисипи, Джорджии, Алабамы или Луизианы. Повсюду были массивные виргинские дубы, покрытые испанским мхом.

Она обнаружила поблизости болото со стоячей зеленой водой. Ник не смогла пить эту мерзкую воду, лишь вымыла ноги и руки. Но если ее будет мучить жажда, а свежей воды не будет, придется воспользоваться и этим.

Еще она постаралась запомнить все, что видела вокруг. Гниющий старинный особняк с массивными колоннами, поддерживающими балкон, который опоясывал это сооружение с трех сторон.

Ник пообещала себе, что ни при каких обстоятельствах не будет терять время. Три дня уже прошло. Осталось девятнадцать.

Шансы на то, что ФБР или Грифф найдут ее здесь, практически равнялись нулю. Она должна была сама найти путь к спасению.

Дуг Троттер взял на себя руководство по делу. По мере надобности он входил в контакт с Гриффом, однако не делился с ним информацией. Ник пропала пять дней назад. Это были пять долгих, мучительных дней. Грифф спал урывками и только тогда, когда был уже не в состоянии бодрствовать. Но даже во сне он не мог избавиться от мучивших его кошмаров, где на Ник охотятся, мучают и в конце концов убивают.

Если бы не Иветта и Сандерс, он бы потерял рассудок. Иветта подолгу гуляла с Гриффом, разговаривала с ним, когда он был расположен к беседе. Сандерс советовался с Гриффом по каждому пустяку, что в обычное время ему не было свойственно, а вечерами играл с ним в шахматы.

Однажды утром приехали Линдси и Джадд с малышкой Эмили. Грифф заявил, что у него дома сейчас неподходящая для них обстановка. Однако друзья проигнорировали слова Гриффа и обустроили временную детскую в одной из самых больших гостевых комнат наверху.

— Завтра мы отправляемся рыбачить, — сказал Джадд.

— А сегодня вечером ты искупаешь Эмили, — добавила Линдси.

Вечером Грифф зашел в детскую. Розовощекая и здоровенькая Эмили с белокурыми мамиными волосами и темными глазами папы была настоящей красавицей. Он взял ее на руки. Малышка взглянула прямо ему в глаза и улыбнулась.

— Я все подготовила, — сказала Линдси. — Таз с теплой водой, губка, шампунь. Полотенце позади тебя.

Грифф взглянул на Линдси:

— Но ты ведь не собираешься оставить меня с ней одного, правда?

— Я буду рядом, если понадоблюсь. — С этими словами Линдси вышла.

— Итак, малышка, похоже, мы остались вдвоем.

Эмили так наслаждалась купанием, что после этой божественной процедуры Гриффу пришлось менять рубашку на сухую. Вытащив Эмили из воды, он завернул ее в. по-: лотенце, вдохнул изумительно сладкий аромат кожи. чистого малыша и невольно подумал, каково это — иметь своих детей. Но тут же убедил себя, что жена и дети не для него.

Ну почему он не контролировал себя, когда они занимались сексом с Ник? Это так было не похоже на него.

Он виноват в том, что не использовал презерватив. Ник может быть беременна. А теперь она в руках этого психопата и борется за свою жизнь.

— Грифф! — позвала Линдси. — Все в порядке? Грифф прижался щекой к маленькой щечке Эмили и наконец вернул девочку маме. Только потом, когда он посмотрел на Линдси затуманенными глазами, он понял, что плачет.

Он сглотнул.

— Ник может быть беременна.

— О! Откуда ты…

— Если она беременна, то это мой ребенок.

— О, Грифф, нет. Линдси порывисто обняла его.

* * *

Ник лежала в позе эмбриона, прижав ноги к груди скрестив руки. Из этой тесной клетки невозможно было выбраться никоим образом.

Сегодня он наконец поймал ее.

И это произошло по ее собственной вине. Она наткнулась на ручей и не могла не поддаться искушению и не искупаться в нем. Она замешкалась, вместо того чтобы бежать, будучи всего на шаг впереди него.

Вечером она не получила ни хлеба, ни воды.

— Ты разочаровала меня, — сказал он. — Я поймал тебя слишком быстро. Охота не удовлетворила меня. Боюсь, тебя придется наказать.

Наказание заключалось в том, что Ник была заперта в металлической клетке, чуть-чуть большей, чем собачья конура, и оставлена в лесу на всю ночь.

Ник не могла спать. В животе урчало от голода, а тело затекло от того, что она несколько часов находилась в одном положении. Она замерзла. И ночные звуки природы будоражили воображение. Ухали совы, выли звери, а ночной ветер жалобно стонал в ветвях деревьев.

Но Ник понимала, что реальная опасность исходит отнюдь не от леса и его обитателей. Реальная опасность — это животное, которое вытащит ее из клетки утром и снова выпустит в лес.