— Как наша больная чувствует себя сегодня? — спросил Грифф у частной сиделки, которую он нанял. Миссис Элкинс, как и ее коллеги на вечерней и ночной сменах, обладала двадцатилетним опытом и отличными рекомендациями.

— Страстно желает сбежать отсюда, — ответила ему миссис Элкинс. За пределами палаты Ник она внимательно посмотрела на Гриффа и сказала: — Мисс Бакстер физически готова покинуть больничную палату хоть завтра, но эмоционально и психологически…

— Я пытался объяснить ее доктору, что она не готова к консилиуму, — сказал Грифф. — И хотя ока сама хочет поговорить о том, что случилось, я уверен, пока она не готова к этому.

— Просто я не знаю, что и сказать вам, мистер Пауэлл, — вздохнула сиделка. — Мисс Бакстер пробыла здесь двенадцать дней и явно пошла на поправку. Однако чтобы справиться с травмой, ей понадобится помощь психолога. Мне показалось, она надеется преодолеть все самостоятельно. Боюсь, она переоценивает свои силы.

— Да, мисс Николь Бакстер очень упряма. — Грифф повернулся к женщине, которая неслышно подошла к ним: — Миссис Элкинс, это доктор Иветта Менг. Доктор Менг — психиатр, она специализируется на случаях посттравматического синдрома. Я хотел бы, чтобы они с Ник встретились.

Миссис Элкинс внимательно оглядела Иветту и протянула ей руку:

— Очень рада встрече с вами, доктор.

После того как миссис Элкинс оставила их одних, Грифф взял Иветту за руку.

— Возможно, Ник будет противиться каждому твоему шагу.

— Да, я знаю. Я и не ожидаю ничего другого от женщины Гриффина Пауэлла.

— Только, пожалуйста, не говори ничего подобного Ник. Она придет в ярость.

Иветта улыбнулась:

— Ты доверил мне заботу о ней. Так?

— Так.

— Мы с твоей Николь будем общаться каждый день, надеюсь, она станет доверять мне так же, как и ты.

— Она не согласится перебраться ко мне домой.

— Когда она поймет, что у нее только два выхода — поехать с нами или провести еще две недели в больничной палате под присмотром психиатров в ожидании консилиума, я думаю, она выберет первое.

— Надеюсь, ты ей понравишься, — сказал Грифф. — Черт, я хотел сказать, она понравится тебе.

Грифф открыл дверь и придержал ее для Иветты, которая зашла за ним следом в палату Ник. Ник сидела у окна на стуле. Она посмотрела на Гриффа, потом на Иветту, затем снова на Гриффа.

— Доброе утро, дорогая, — сказал Грифф. — Как ты сегодня?

— Хорошо, — ответила Ник. — И вполне готова вернуться домой.

Грифф приблизился к Ник, наклонился и поцеловал ее в висок.

— Я хочу познакомить тебя кое с кем. — Он кивнул Иветте, и та осторожно подошла к ним.

Ник разглядывала посетительницу.

— Полагаю, это доктор Иветта Менг.

Грифф напрягся.

— Как ты знаешь, Иветта мой старый друг. Мыс Сандерсом знаем ее восемнадцать лет.

Ник медленно приподнялась со своего стула и протянула Иветте руку:

— Рада наконец-то познакомиться с вами, доктор Менг.

— Пожалуйста, зовите меня Иветта.

Ник кивнула.

— Если вы собираетесь стать моим психиатром, я предпочту называть вас доктор Менг.

Грифф нахмурился:

— Не хочешь ли объяснить мне, что здесь происходит? Откуда тебе известно, что Иветта хочет…

— Ах, Грифф, — Ник недобро усмехнулась, — неужели ты думаешь, что ты — единственный, кто копается в прошлом? Когда ты нарыл на меня целое досье за время работы над делом Убийцы королев красоты, я сделала то же самое.

— Ах ты черт. Мне следовало бы догадаться, — сказав Грифф.

— Да уж конечно. — Ник указала на свободный стул — Не хотите ли присесть, доктор Менг? — Затем снова взглянула на Гриффа: — А ты не хочешь оставить нас одних, скажем, на полчаса?

Грифф посмотрел на Ник с подозрением, гадая, что она задумала. И досадуя на нее за то, что она лишает его возможности остаться и принять участие в разговоре. Если Ник думает, что ей удастся запугать Иветту, ее ожидает большой сюрприз.

Как только Грифф оставил их одних и доктор Менг села напротив Ник, та стала незаметно изучать ее, отметив изящную красоту этого преданного друга Гриффа. Просто друга? Или эта привлекательная экзотическая женщина была одной из его любовниц?

— Ты можешь спрашивать меня о чем хочешь, — сказала Иветта.

— Обо всем?

Иветта кивнула.

— Вы с Гриффом любовники?

Губы Иветты тронула мягкая улыбка.

— Нет, и никогда ими не были.

Ник ненавидела себя за этот вопрос и еще больше за то, что почувствовала большое облегчение после ответа Иветты.

— Ты знаешь, где был Грифф и что с ним происходило в течение тех десяти лет, не так ли? — спросила Ник.

— Да, знаю. Сандерс и я все это время были с ним.

— Так…

— Могу ли и я спросить тебя кое о чем? — Нежный, почти гипнотизирующий голос Иветты завораживал.

Ник кивнула.

— Ты разговаривала со своим боссом сегодня утром?

— Да.

— Так что ты знаешь, какой у тебя выбор.

— О да. Все словно сговорились, что мне нужна психологическая помощь. То, что я говорю и думаю, вообще ничего не значит. Никто не верит мне, когда я уверяю, что здорова и что мне будет еще лучше, когда я включусь в поиски Охотника.

— Как ты считаешь, тебе требуются консультации психолога?

— Возможно. Но я же могу совмещать их с работой! Ведь расследование дела Охотника для меня лучшая терапия!

— Ты должна понять, что сейчас это невозможно. Ты не сможешь вернуться к работе, пока не пройдешь курса лечения, — сказала Иветта. — Гриффин предлагает тебе побыть это время у него, а потом вы сможете вместе вернуться к работе.

— А ты делаешь все, что пожелает Грифф? — «А вот это уже похоже на выходку ревнивой девицы». — Забудь о том, что я сказала.

— Уже забыла, — кивнула Иветта. — Пожалуйста, обдумай это предложение. У Гриффа ты сможешь восстановиться в более приятной обстановке, чем в этой клинике. И наши ежедневные занятия также помогут тебе. Мы договоримся об основных правилах.

— Как долго? — спросила Ник.

— Как долго будут идти сеансы?

— Нет, как долго продлится этот психоанализ? Неделю? Две? Месяц?

— Трудно сказать. Это будет зависеть от того, как твой организм отреагирует на лечение.

— Я не думаю, что ты поверишь мне, если я скажу: «Я в полном порядке».

— После того, через что тебе пришлось пройти, невозможно сохранить рассудок в норме, — сказала Иветта. — Ты можешь думать, что все хорошо…

— Черт, почему все психиатры такие одинаковые? — Ник вскочила со стула и стала смотреть через оконное стекло на голубое небо. Потом глубоко вздохнула и прошептала: — Извини. По-моему, я здесь свихнулась. Я хочу домой.

«Только не плачь. Не давай доктору Менг никаких доказательств твоей неустойчивости».

— У меня в кошельке есть кое-что, что я хотела бы показать тебе. Предварительный тест, если хочешь, — сказала Иветта.

— Я не соглашалась быть твоим пациентом.

— Да, это так. Выбор за тобой. Но ты должна знать, что Грифф хочет помочь твоему выздоровлению, и если ты переедешь к нему…

— Мне нет дела до того, чего хочет Грифф. Можетбыть, делать его счастливым для меня не так важно, как для тебя? — «Ты опять начала, не так ли? Может, хватит нести эту ерунду?» — Извини. — Ник повернулась к Иветте. — Покажи мне то, что хотела.

Иветта достала из сумочки кошелек, извлекла из него фотографию и протянула Ник.

Ник пристально следила за рукой Иветты, потом взяла фото, повернула его к себе и увидела карие глаза сумасшедшего, который три недели держал ее в плену. Россуолт Эверхарт выглядел так обычно!

Отвращение тошнотой поднялось к ее горлу. От одного вида этого чудовища ей становилось плохо. Сердце застучало сильнее. Руки задрожали. Ник показалось, что она слышит его голос: «Николь, ты разочаровала меня, и я должен тебя наказать».

Она скомкала фото, ни слова не сказав, прошла через комнату и выбросила фотографию в мусорную корзину.

Затем, вздернув подбородок, посмотрела на доктора:

— Видишь, я знаю, что следует делать с подобным мусором.

— Ты дрожишь, — заметила Иветта. — Твое сердце бьется слишком сильно. У тебя скрутило желудок, а кожа покрылась испариной. В твоем сознании всплывает его лицо, ты слышишь его голос. Он не оставляет тебя в покое.

— Проклятие! — Ник ненавидела себя за слабость.

— Пожалуйста, позволь мне помочь тебе.

Задыхаясь от подступивших слез и помня о своем намерении не плакать, Ник стиснула зубы и посмотрела на Иветту Менг.

Латаша должна была уехать через два дня. Если бы только ей не надо было уезжать так скоро! Они с Ашиин только-только опять начали узнавать друг друга, только-только стали вновь выстраивать отношения. Латаша разрешила Ашиин пропустить школу, так что весь день они провели вместе, только вдвоем. Они устроили утренний шопинг за рождественскими подарками, большая часть которых предназначалась Ашиин. Новые туфли, новое платье, пара джинсов и малюсенький золотой медальон, который обошелся Латаше в недельное жалованье.

Они сидели в ресторанном дворике; все пространство вокруг их стола было заполнено сумками из магазинов. Для Латаши было открытием то, что ее дочь предпочитает сандвичи с цыпленком гамбургерам и ненавидит соленые огурцы, но обожает ванильный молочный коктейль.

— Чем ты хотела бы заняться сегодня? — спросила Латаша. — Мы можем пойти в кино или…

— А мы можем испечь печенье?

— Ты хочешь испечь печенье?

— Рождественское печенье. А несколько штук мы сделаем без сахара. Для меня. И я смогу взять его завтра в школу и сказать всем, что это сделала моя мама.

Комок подкатил к горлу Латаши. Она посмотрела на свою красивую дочурку сквозь пелену слез.

— Обожаю готовить печенье.

Ашиин радостно хлопнула в ладоши и крепко обняла мать.

Почувствовав, как ее обнимают детские ручки, и глядя сквозь слезы на такое родное личико, Латаша почувствовала то, что не передашь никакими словами. Такое может возникнуть только в материнском сердце.

— Когда я вернусь из следующей командировки, я останусь в Соединенных Штатах. Вы с бабушкой переедете ко мне. Ты хочешь, чтобы мы с тобой жили вместе, как это было, когда ты была маленькой?

— О да, мамочка! Это то, чего я хочу больше всего на свете.

Латаша взяла руку дочери и крепко ее сжала.

— Я рада, потому что я тоже хочу этого больше всего на свете.

Остров Табора — три мил и в ширину и четыре в длину — был всего лишь точкой в Карибском море. Падж арендовал весь остров на шесть месяцев с возможностью продлить аренду на целый год. Он будет жить здесь под именем мистера Палмера Росса — эксцентричный миллионер, который ценит уединенность превыше всего остального. Арендатор нанял двух женщин из Гондураса, которые знали несколько английских слов. Они должны будут приезжать на остров по мере необходимости, прибирать дом и готовить еду. К завтрашнему дню они подготовят дом к первому приезду Паджа.

Единственным средством связи с внешним миром для Паджа был катер. Новый быстроходный катер, который он мог использовать для путешествий, в южную Панаму или северный Канкун, где его ждал реактивный самолет, готовый лететь в любую точку мира. Завтра с поддельным паспортом он прибудет в Тампу, а днем позже, если все пойдет так, как он задумал, вернется с Латашей Дэвис. Несколько новеньких деревянных ящиков также готовы ехать в его новый дом. Из Тампы он закажет частный рейс в Сан-Педро, а оттуда на быстроходном судне до острова. Ненужные пустые ящики будут сброшены за борт, и на судне останется только один, зато с бесценным грузом. Комната в подвале уже дожидается своей пленницы» Падж постарался, воссоздать здесь атмосферу подвала в Бельфлере, включая набор новеньких блестящих наручников.

Хотя дом на острове не был таким же внушительным, как особняк в Бельфлере, назначение свое он должен был выполнять так же хорошо.

Падж спустился с парадного крыльца, сел в большое кресло-качалку из ротанга и осмотрел окрестности своего нового дома. Он никогда не сможет вернуться в Бельфлер. Николь не просто пыталась убить его, она лишила его родового гнезда. Когда-нибудь он заставит ее заплатить за это дорогую цену. Если она думает, что ее первое заключение было не очень-то приятным, то она даже представить себе не может, что он придумал для нее в следующий раз. И этот раз уже не за горами.

Гриффин Пауэлл не сможет охранять ее двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Она сама не позволит ему. Падж улыбнулся. Все, что он должен сделать, — это выждать удобный момент и использовать независимость Николь против нее самой.

Дуг Троттер сказал ей, что она совершает большую ошибку. Джош Фридман пытался убедить ее вернуться домой. И все же она решила ехать к Гриффу. Причины этого поступка Ник и сама не смогла бы объяснить. Просто она чувствовала, что поступает правильно.

Пока она была в больнице, Грифф всегда находился поблизости. Он ни разу не упомянул об их ночи в Вудбридже. Не позволил себе ничего большего, чем дружеский поцелуй. Именно это Ник сейчас и было нужно. Ей нужен был близкий человек, который поговорит с ней, когда ей этого захочется, который постарается сделать все возможное, чтобы она могла скорее вырваться из плена пережитого кошмара.

Ник поняла, что заблуждалась, рассчитывая в короткие сроки и безболезненно вернуться к работе. Нет, она не могла просто забыть те три недели в подвале у психопата.

Господи, может, она действительно сошла с ума?

Иногда ей хотелось умолять Гриффа обнять ее и никуда не отпускать. А в следующую минуту она не позволяла никому прикасаться к ней. Ник не могла найти никакой логической причины быстрой смены своего настроения.

Наступил момент, когда Ник села в самолет Пауэлла, который увозил ее подальше от Батон-Руж, в Ноксвилл, вместе с Гриффом, доктором Менг, Сандерсом и Риком Карсоном. Чарлз Дэвид тоже хотел поехать с ней, но Ник настояла, чтобы он возвращался домой, в Сан-Франциско, к нормальной жизни.

— Я буду звонить тебе каждый день, — пообещала она. — Все будет отлично. Грифф позаботится, чтобы у меня было все, что нужно.

Ни она, ни брат не напоминали друг другу о том, что хотя мать и звонила несколько раз, но не приехала в Батон-Руж повидаться с Ник. Ее муж был уверен, что стресс не пойдет ей на пользу.

В самолете Грифф сидел рядом с Ник, однако не пытался навязать ей разговор. Иногда он брал ее за руку или просто подбадривал улыбкой. А пару раз поинтересовался, не нужно ли ей чего-нибудь.

Гриффу так хотелось помочь Ник, облегчить ей жизнь. Если бы только он мог стереть эти последние пять недель из ее памяти! Если бы можно было вернуться назад, в то утро в Вудбридже. Все было бы по-другому.

Но он не мог стереть из памяти Ник воспоминания о ее заключении, так же как не мог забыть свой плен.

Иветта провела их с Сандерсом через годы терапии, открывая их жизни и секреты любимому профессору психологии, доктору Гилберту. Она убедила Сандерса и Гриффа довериться ему. Когда же профессор отошел в мир иной, они остались на ее попечении.

Оглядываясь назад, Грифф понимал, что, восстанавливая картину плена и делясь воспоминаниями с другими, он одновременно работал и на свое выздоровление, и против него. Но в конце концов они сумели стать более сильными и мудрыми. И все же Грифф знал, что полностью не исцелился, хотя прошлое больше не властвует над ним. У них остались непроходящие шрамы. Шрамы останутся и у Ник.

Когда Джонатан посадил самолет, Ник взяла Гриффа за руку.

— Я останусь только на несколько недель, — сказала она, не глядя на него. — Я пройду курс терапии с доктором Менг, а потом все тесты, которыми пожелает испытать меня ФБР. И после этого сразу вернусь к работе. Я выслежу Охотника и поймаю его.

Грифф не знал, позволит ли Дуг Троттер вернуться ей после выздоровления на это задание или же переведет на другое. Но сейчас было не самое подходящее время обсуждать это с Ник.

— Ты можешь оставаться столько, сколько захочешь, — сказал Грифф. — Но мне бы хотелось, чтобы ты осталась навсегда. Или хотя бы на Рождество и Новый год.

Ник посмотрела на него, в ее светло-карих глазах был вопрос.

— Я еще не думала насчет Рождества. Это ведь через несколько недель? А потом Новый год и… — Она закрыла глаза и закусила нижнюю губу. Затем тяжело вздохнула, снова взглянула на Гриффа и мягко произнесла: — Ты не должен чувствовать себя виноватым передо мной. Все будет хорошо.

— Нет, я чувствую не вину. Во мне кипит гнев. Я хочу убить Эверхарта. Я хочу сделать все, чтобы тебе было хорошо. Хочу, чтобы твоя боль ушла. Хочу обеспечить твою безопасность, чтобы впредь, с тобой ничего не случилось.

Ник закрыла глаза и сказала:

— Я побуду у тебя какое-то время. Буду жить в твоем доме и общаться с доктором Менг. Но я надеюсь быстро восстановить форму и вернуться к работе в начале следующего года. Я не позволю Россуолту Эверхарту разрушить мою психику и все, что так важно для меня.

«Это моя Ник. Твердая как скала. Независимая. Непоколебимая».

Но она сама не знает, что ждет ее в будущем. Сумерки опустились на ее душу.