За восемь дней Джоли и Макс с неофициальной помощью шерифа Айка Дентона запустили полномасштабное расследование. Шеф Харпер просто делал вид, что не замечает их деятельности, он не помогал им, но и не мешал. Поначалу жители Саммервиля, как белые, так и черные, неохотно вступали в разговор об убийствах, которые потрясли городок двадцать лет назад. Но нескольких человек удалось уговорить подробно рассказать о тех тревожных днях, когда Саммервиль резко разделился по расовому признаку: черные верили, что Лемар невиновен, а большинство белых и по сей день считали его виновным. Но как среди черных, так и среди белых не было ни одного человека, который бы знал о Демаре что-то плохое.

Обитатели Белль-Роуз пошли навстречу Максу и Джоли, вспомнив события того давно минувшего дня и поделившись воспоминаниями о событиях, предшествовавших убийствам и последовавших за ними. Джоли почти чувствовала себя виноватой из-за того, что не может вспомнить убийцу, что не помнит его лица, которое должно было бы неотвязно преследовать ее до сих пор. «Но я его не видела, я только слышала его шаги».

Тетя Кларис, пересказывая события того дня, плакала. Вспоминать было очень больно, и поэтому все это время Ноуэлл Ландерс оставался рядом с ней, проявляя заботу, понимание и поддержку. Интуиция подсказывала Джоли, что он действительно любит ее тетю, за его желанием жениться на ней не скрываются никакие тайные мотивы.

Перри поначалу не спешил обсуждать свои отношения с Лизетт, но под влиянием Макса в конце концов раскрылся и даже признал, что из-за распущенности Лизетт сразу у нескольких мужчин в Саммервиле могли быть мотивы для убийства младшей из сестер Десмонд.

— Мы с ней были похожи, — сказал Перри. — Но я думаю, у нас мог бы получиться удачный брак, если бы… если бы ее не убили.

Сказано и сделано было много, но в результате они не приблизились к доказательству невиновности Лемара Фукуа ни на шаг, оставались там же, где были в самом начале. Однако Джоли не собиралась сдаваться. И Макс тоже.

Состояние Терона улучшилось, и врачи перевели его в отдельную палату. Джоли каждый день сообщала, как идут дела, и видела, как ему хочется самому принимать непосредственное участие в расследовании, И войн вернулась к своим обязанностям в Белль-Роуз, но два раза в день навещала сына в больнице. Телохранители, нанятые Максом, продолжали круглосуточное дежурство. Ивонн тоже поделилась своими воспоминаниями о том дне и как сестра рассказала, что за человек был Лемар.

Хотя Джоли и Макс были по-прежнему полны решимости собрать нужное количество улик для возобновления расследования по делу о бойне в Белль-Роуз, пока никто больше не чинил им серьезных препятствий и не произошло больше ни одного инцидента, связанного с насилием. Но Джоли по-прежнему было неспокойно, и она знала, что Максу тоже. Продолжая собирать информацию, они ждали и пытались предугадать, когда и где может быть нанесен следующий удар.

Двумя днями раньше Джоли слетала в Атланту по срочному делу, касающемуся ее работы, и заодно оформила у юриста доверенность на имя Черил, чтобы та могла в ее отсутствие подписывать чеки и принимать решения. Всего лишь за несколько недель центр интересов Джоли сместился с настоящего в прошлое. Теперь она уже никак не могла вернуться к прежней жизни в Атланте, пока не узнает всю правду об убийствах в Белль-Роуз — и тогда уже раз и навсегда похоронит прошлое.

На обратном пути в Саммервиль, сидя в самолете, Джоли думала только о том, как снова увидит Макса. Поэтому ее не удивило, что, сойдя с трапа самолета в аэропорту Саммервиля, она увидела в небольшой толпе встречающих только одно знакомое лицо — лицо Макса. Идя навстречу, она ускорила шаг. А он, когда ее увидел, побежал. В последний момент обоим пришлось резко остановиться, чтобы не налететь друг на друга.

— Хорошо долетела? — спросил Макс.

— Хорошо, — ответила Джоли.

Макс взял у нее небольшую сумку на длинном ремне и повесил на свое плечо.

— Пошли. — Он обнял Джоли за талию. — У нас сегодня свидание за ранним обедом.

— У нас?

— Мы с тобой сегодня ужинаем в ресторане «Саммервиль инн» с Сэнди и Гаром Уэллс.

— Вот как?

Они вышли из небольшого терминала на улицу, в удушающую июльскую жару.

— Поскольку мы решили не задавать Роско Уэллсу вопросов в лоб…

— Это ты решил не задавать ему вопросов, — уточнила Джоли, идя с Максом к автостоянке.

— Не важно. — Макс открыл багажник «порше» и положил туда сумку Джоли. — Суть в том, что Сэнди решительно против всего, во что верил и верит ее отец, и даже Гар не одобряет прошлое Роско.

— Суть? — Макс открыл дверцу «порше», Джоли села в машину и посмотрела на него снизу вверх: — Как тот факт, что дети Роско Уэллса отличаются от отца по моральным и политическим взглядам, может повлиять на наше расследование?

Макс сел за руль, завел двигатель и оглянулся, прежде чем дать задний ход и выехать со стоянки.

— А вот как. Если мы спросим Сэнди и Гара, как, по их мнению, мог ли Роско двадцать лет назад участвовать в замалчивании этого дела и может ли он иметь отношение к нападениям на Терона и на тебя, я думаю, они будут с нами честны и расскажут все, что знают.

Горячий ветер бросил прядь волос Джоли ей в лицо. Отведя волосы от лица, она покосилась на Макса. Потрясающий, сексуальный Макс за очень короткое время стал для нее очень важен, даже слишком важен.

— Ладно, я согласна, что Сэнди будет с нами откровенна, — сказала Джоли. — Но ты уверен, что Гар после нашего разговора не отправится прямиком к Роско и не скажет, что мы его подозреваем?

— Если я попрошу Гара сохранить наш разговор в тайне, я практически уверен, что…

— Тебе стоит задать вопросы Сэнди, — перебила Джоли. — А мне нужно расспросить Гара.

— Что?

Макс быстро повернул голову к Джоли, сверкнул глазами и через долю секунды снова перевел взгляд на дорогу.

— Я уверена, что даже для тебя не секрет, что Сэнди ради тебя готова хоть по горячим углям ходить, поэтому само собой разумеется, что если она что-то знает, то уж тебе точно расскажет.

— Сэнди — прекрасная девушка, но… между нами никогда ничего не было, кроме дружбы. — Макс помолчал, по-видимому, ожидая комментариев Джоли, но она ничего не сказала, и он продолжил: — Я не знал, что ты поняла, что Гар тобой интересуется.

— Он интересуется?

— Да. В день похорон Луиса, сразу после оглашения завещания, он подошел ко мне и спросил, не буду ли я возражать, если он пригласит тебя на свидание, как только наши юридические проблемы будут решены.

— Очень мило. Гар мне нравится, но я понятия не имела… в общем, я не знала, что у него ко мне есть личный интерес. Я думала, что мы просто друзья детства и поэтому он…

— Не флиртуй с Гаром.

— Что-о?

— Я сказал, сегодня вечером не флиртуй с Гаром.

— Это еще почему?

— Потому что я не хочу, чтобы он отнесся к тебе серьезно. В итоге он может пострадать, если тебе придется его отвергнуть.

— А может, я его не отвергну.

— Не пытайся его использовать, чтобы заставить меня ревновать. Это будет нечестно по отношению к Тару. Кроме того, он понятия не имеет, как обращаться с такой женщиной, как ты.

Ну и нахальство! Макс намекает, что она может флиртовать с Гаром только по одной причине, чтобы заставить его ревновать!

— Ну да, он не знает, как со мной обращаться, а ты знаешь, не так ли? — Джоли сердито посмотрела на Макса.

Он как-то странно усмехнулся, но даже не посмотрел в ее сторону и небрежно бросил:

— Думаю, ответ на этот вопрос очевиден.

Джоли возмущенно запыхтела, однако промолчала. Что-то ей подсказывало, что в этом споре с Максом ей не победить.

* * *

Солнце раскаленным оранжево-желтым шаром катилось к горизонту. Ивонн и Кларис сидели в больших белых креслах-качалках на боковой веранде и пили лимонад, приготовленный Ивонн днем. Это был первый день за две недели, когда Ивонн наконец позволила себе расслабиться, не волнуясь за Терона и не думая о том, что готовит им завтрашний день. Одному Богу известно, какие уродливые подробности откроются в самом ближайшем будущем.

— Сегодня было очень жарко, — заметила Кларис, обмахиваясь старинным кружевным веером, который когда-то принадлежал ее матери.

— Похоже, завтра будет так же, — ответила Ивонн. Кларис отпила еще немного лимонада и поставила почти пустой стакан на столик между креслами.

— Может быть, завтра выпишут Терона.

— Возможно. Доктор Бейнбридж сказал, что завтра или послезавтра.

— Мне показалось, что Терон воспринял известие довольно неплохо — я имею в виду, что мы родственники и всё такое.

Кларис встретилась взглядом с Ивонн, и обе улыбнулись. В их улыбках была и радость, и горечь, и любовь, потому что их связывало нечто большее, чем дружба, и даже большее, чем родство.

Несколько минут женщины сидели в молчании, качаясь в креслах-качалках. От влажного вечернего ветерка стало немного прохладнее.

— Ветер поднимается. — Ивонн втянула носом воздух. — И становится немного прохладнее. Наверное, скоро будет дождь.

— Ивонн?

— Ммм?

— Я уверена, Макс и Джоли считают, что Роско замешан в этом деле.

Сердце Ивонн подпрыгнуло так, будто вот-вот выскочит из груди. Одно только упоминание имени Роско напоминало ей о том, что она предпочла бы забыть.

— Надеюсь, они смогут это доказать, — сказала Ивонн. — Хотела бы я увидеть его белую шкуру прибитой к стене сарая. Я бы сама ее приколотила.

— Еще бы. — Кларис продолжала обмахиваться веером. — И я бы тебе помогла.

— Такой человек, как Роско, способен на все, даже на убийство. Кто-то должен вывести его на чистую воду и показать всем, что он все тот же расист, каким был сорок лет назад, и сеет ненависть. Его нужно наказать…

Ивонн заломила руки. Если бы Макс и Джоли каким-то образом сумели доказать, что в манипулировании следствием по делу об убийствах в Белль-Роуз замешан Роско, тогда, может быть, это бессердечное чудовище будет наконец наказано. Для Ивонн не имело особого значения, за какой из своих многочисленных грехов Роско поплатится, лишь бы поплатился. И желательно — жизнью. Было время, когда она сама задумывалась о том, чтобы его убить.

Ивонн вздохнула.

— Я часто спрашиваю себя, правильно ли мы поступили. Если бы мы рассказали мистеру Сэму о том…

— Мы поклялись, что никогда никому об этом не расскажем. Что это навеки останется нашей тайной. Мы заключили договор.

— Времена изменились. Теперь нам, возможно, и поверили бы. Мы могли бы…

— Нет!

Ивонн кивнула:

— Наверное, ты права. Лучше оставить это при себе. К тому же, если мы расскажем об одном преступлении Роско, это не докажет, что он принял участие и в другом. Уж предоставим Джоли и Максу искать против него улики.

Пока Терон находился на грани между жизнью и смертью, Ивонн некогда было подумать ни о чем другом, кроме сына. Дни и ночи она молилась и ждала. Но теперь, когда Терон пошел на поправку, она стала задумываться, кто мог заплатить тем троим, чтобы они убили Терона. На ум приходило только одно имя. Даже Джоли и Макс считали, что в этом деле с большой долей вероятности замешан Роско Уэллс.

Возможно, времена изменились, возможно, им бы поверили, если бы они решили рассказать свою историю. Даже если это будут лишь показания ее и Кларис против Роско, все равно объявление правды миру наверняка будет стоить мерзавцу его политической карьеры. Может быть, стоит напомнить Роско, даже пригрозить ему… Она бы не стала с ним встречаться, она бы не смогла заставить себя войти в его дом, но можно было бы ему позвонить. Заставить его понервничать.

Ивонн и Кларис сидели молча уже минут пятнадцать, когда тишину прорезал гул мотора мотоцикла Ноуэлла Ландерса.

Кларис вскочила с кресла, подбежала к перилам веранды и посмотрела на дорогу.

— А у меня есть секрет, — сказала она.

— Что за секрет? — Ивонн сразу поняла, что «секрет» должен иметь отношение к мужчине, который в эту самую минуту ехал на мотоцикле по подъездной дороге. — Что-то связанное с Ноуэллом?

— Мы ведь всегда делились с тобой секретами, правда?

— Да, — ответила Ивонн. — Всю жизнь делились всеми секретами.

Кларис повернулась к Ивонн, быстро подошла к ней и взяла ее за руки.

— Ни за что не догадаешься, кто на самом деле Ноуэлл Ландерс. — В ее глазах заблестели слезы — слезы счастья.

— Кто он? — У Ивонн кольнуло в груди от предчувствия.

— Конечно же, он — Джонатан. Мой дорогой Джонатан наконец ко мне вернулся!

Джоли посмотрела на Гарленда Уэллса, сидящего за столом напротив нее. Гар улыбнулся. На протяжении всего обеда было ясно, что у Тара сложилось ложное впечатление, будто Макс устроил двойное свидание, чтобы свести вместе его и Джоли. А то, что Макс то и дело уводил Сэнди танцевать, лишь подтверждало теорию, которую выстроил в голове Гар.

— Гар, нам нужно поговорить.

Рука Джоли лежала на белой льняной скатерти, Гар накрыл ее руку своей.

— Макс, наверное, рассказал тебе о моих чувствах. «О черт!»

— Он упоминал, что ты подумывал пригласить меня на свидание.

Гар перевернул ее руку ладонью вверх и стал нежно поглаживать пальцем.

— Я рад, что вы с Максом разговариваете. Все-таки он для меня не только клиент, но и друг. Я бы не хотел…

— Я сейчас не хочу ни с кем встречаться, — сказала Джоли, изо всех сил стараясь сохранять по-дружески заботливый тон. — Мы с Максом — в основном по необходимости — объединили усилия, чтобы сделать все от нас зависящее для возобновления расследования по делу об убийствах в Белль-Роуз. Мы расспрашиваем всех, кто может что-нибудь знать о событиях того дня.

Гар поспешно убрал руку, его рука при этом судорожно дернулась.

— Боюсь, что не понимаю, о чем ты.

Джоли подумала, что он как-то уж очень нервничает. И побледнел весь, точно ему внезапно стало плохо.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Значит, сегодняшний обед вовсе не был двойным свиданием?

Джоли замотала головой:

— Нет. И мне жаль, если Макс ввел тебя в заблуждение.

Гар покачал головой:

— Бедная Сэнди!

Джоли посмотрела на танцующие пары и быстро выделила взглядом одну конкретную пару. Сэнди улыбалась Максу с выражением любовного томления. Неужели он действует так на всех женщин без исключения? Джоли окинула взглядом ресторан и посмотрела на рыжеволосую женщину за стойкой бара. Ирта Килпатрик наблюдала за Максом и Сэнди, и ее лицо выражало безнадежность. Не гнев, не ненависть и даже не ревность. Скорее, подавленность и покорность судьбе. Еще одна из покоренных Максом женщин сознавала, насколько безнадежна ее любовь, насколько невероятно, что их с Максом ждет общее будущее.

— Забавно, — сказала Джоли, — в детстве я даже не догадывалась, что Сэнди влюблена в Макса. Мы с ней были лучшими подругами, но этой тайной она со мной не поделилась.

— Она знала, что ты тоже сходишь с ума по Максу, — сказал Гар. — Поэтому-то ничего тебе и не сказала.

— Она знала? Откуда?

— По тебе было видно. Каждый раз когда Макс появлялся в поле зрения, ты обмирала от восторга. Он, конечно, этого не знал. Но Фелисия догадывалась и дразнила этим Сэнди, она говорила, что Макс никогда не обратит на нее внимания, потому что он может выбирать между тобой и ней самой.

— С ее стороны было жестоко так обращаться с Сэнди.

— Фелисия была жестоким человеком. — Гар вздохнул. — Сколько раз я жалел, что не попытался предостеречь Макса до того, как он на ней женился.

Джоли вдруг почувствовала себя виноватой. В том, что она была в объятиях Макса. В том, что целовала его. Она чувствовала себя виноватой, потому что знала, что Макс хочет ее так, как никогда не будет желать Сэнди.

— Да, это тяжко — любить того, кто тебя не любит, — пробормотала Джоли, не столько обращаясь к Тару, сколько просто произнося вслух свои мысли.

— Да, это может быть тяжело, — согласился Гар Джоли посмотрела ему в глаза и поразилась.

«Боже, пожалуйста, пусть он не имеет в виду, что он влюблен в меня!»

Губы Тара дрогнули в жалобной улыбке.

— Не надо смотреть на меня так удрученно, я говорил не о тебе. Много лет назад я был очень увлечен одной женщиной. Она была старше и опытнее меня, и я влюбился в нее без памяти.

— Ой, Гар, и что случилось?

— Она умерла. — Он закрыл глаза, словно боль от потери была еще свежа.

— Мне очень жаль.

Гар пожал плечами:

— Это было давно. К тому же она меня не любила. Она была помолвлена с другим мужчиной. — Гар открыл глаза и пристально посмотрел на Джоли. — Ты мне ее напоминаешь. Внешне. Ты очень похожа на нее, какой она была тогда. Наверное, тебе примерно столько же лет, сколько было ей двадцать лет назад.

— Бог мой, ты говоришь о тете Лизетт! Ты… ты был влюблен в Лизетт?

Гар фыркнул:

— Ну да, я и половина мужского населения округа Десмонд.

В мозгу Джоли закружились тысячи фрагментов головоломки, которые не складывались вместе. Но два кусочка стыковались друг с другом: Роско Уэллс был как-то связан с убийствами в Белль-Роуз. И его сын был влюблен в одну из жертв. Бессмыслица? Может быть, да, а может быть, и нет.

— Мне неудобно об этом спрашивать… — Джоли замялась. — У тебя был роман с тетей Лизетт? И если да, знал ли об этом твой отец?

— Я никогда никому об этом не рассказывал. Даже Максу.

— Значит, вы были любовниками?

— Да, мы были любовниками, но… На что ты намекаешь?

— Ни на что я не намекаю, — заверила Джоли. — Просто пытаюсь сложить некоторые кусочки головоломки. Значит, у тебя был роман с моей тетей, но она не относилась к тебе всерьез. Она собиралась выйти замуж за Перри Клифтона, и ты…

— Я хотел на ней жениться, но когда я ей об этом сказал, она засмеялась и сказала, что я еще ребенок, что мы неплохо провели время вместе, но… — Гар закрыл глаза и покачал головой. — Я ее не убивал, если ты именно это пытаешься понять. Я бы волоска не тронул на ее голове.

— А твой отец?

— Отец? Он ничего не знал о моих отношениях с Лизетт.

— Ты уверен?

— Ты думаешь… Господи, вы что с Максом считаете, что мой отец имеет отношение к убийствам в Белль-Роуз?

— Мы думаем, что он имел отношение к замалчиванию фактов и к исчезновению папки с материалами дела из департамента шерифа и…

Джоли не успела закончить — за столик вернулись Макс и Сэнди. Макс усадил Сэнди и сам сел напротив нее, рядом с Джоли. Сэнди посмотрела на Джоли, потом перевела взгляд на Тара.

— Похоже, между вами состоялся точно такой же разговор, как между Максом и мной. — Она посмотрела на брата: — Итак, братец, как ты думаешь, наш отец способен на убийство?

— Вероятно, — сказал Гар. — Но какие у него могли быть мотивы убивать Лизетт и Одри? Наши семьи дружили на протяжении нескольких поколений.

— Я спросила Макса о том же. — Сэнди посмотрела на Джоли. — Видит Бог, я бы ни за что не стала защищать старого мерзавца, если бы думала, что он виновен, но в данном случае я не могу представить себе мотив.

Над столом повисло напряженное молчание. Сердце Джоли билось так сильно, что его стук отдавался в ушах. Даже если Гар ошибается и Роско знал о его романе с Лизетт, это еще не дает ему мотив убивать Лизетт. Нет, это не то, должно быть что-то еще. Но что? Какую маленькую, но очень важную мелочь они все упускают в своих расчетах?

У Макса зазвонил мобильный. От неожиданности Джоли ахнула, Сэнди вздрогнула, а Гар застонал.

— Прошу прощения. — Макс достал телефон из кармана. — Деверо слушает. — Макс некоторое время слушал, потом что-то проворчал в ответ. Во время разговора он то и дело поглядывал на Джоли. Наконец он сказал: — Да, спасибо. Возможно, это тот самый шанс, который мы все искали.

Джоли схватила его за руку:

— Что там?

— Минутку. — Макс достал из внутреннего кармана спортивной куртки ручку и маленький блокнот, что-то записал и убрал ручку и блокнот обратно.

— Ну что? — нетерпеливо спросила Джоли.

— Это был просто деловой звонок.

Гар встал:

— Все было очень… интересно. Но я бы на сегодня закончил. А ты, сестренка?

Сэнди кивнула:

— Я бы тоже. Думаю, я по дороге домой заеду в больницу и навещу Терона. Эйми наверняка там. С тех пор как его перевели в отдельную палату, она каждый вечер сидит у него часа по два.

Сэнди встала, Макс тоже встал. Она поцеловала его в щеку и обняла Джоли.

— Надеюсь, вы вместе выясните, что на самом деле произошло в тот день, когда убили мисс Одри и мисс Лизетт. А я молю Бога, чтобы отец не имел к этому никакого отношения.

Гар пожал руку Максу и похлопал по плечу Джоли.

— Будьте осторожны, ребята.

Как только Гар и Сэнди оказались вне пределов слышимости, Макс схватил Джоли за руку и рывком поднял ее на ноги.

— Это еще что за…

— Знаешь, кто мне только что звонил на мобильный? Хью Пирс, частный детектив, которого я нанял, — сказал Макс. — Он нашел Аарона Бендалла.