А в эти ранние утренние часы, удобно расположившись на диване, Куинн и Аннабел наслаждались кофе и смотрели, как занимается рассвет серого дождливого дня. Они обменивались какими-то фразами, но большей частью обнимались, наслаждаясь тихой уединенной обстановкой. А потом, когда ими снова овладела страсть, вернулись в постель и медленно, с нежностью занялись любовью, после чего заснули и были разбужены менее часа назад, в десять часов, телефонным звонком Гриффина.

Завтрак доставили всего несколько минут назад, и, пока Аннабел приводила себя в порядок в ванной, Куинн расставил тарелки и разлил по чашкам кофе. Аннабел вышла из ванной, когда он, сняв целлофановую обертку со стакана со свежевыжатым апельсиновым соком, делал первый глоток. Куинну нравилось смотреть на Аннабел, ему все нравилось в ней: от длинных шелковистых волос до изящных ступней, которые, как он обнаружил, были очень чувствительными. Остановившись в дверях, Аннабел улыбнулась ему, и у него защемило сердце. Куинн не очень-то понимал, что с ним происходит, является ли чувство, которое он испытывает к ней, любовью, но знал совершенно точно, что их отношения не ограничатся короткой связью. Он хотел много большего. Хотел проводить с ней дни… нет, недели напролет, касаться ее, держать в объятиях, заниматься с ней любовью. Да хотя бы просто смотреть на нее.

– Думаю, мы успеем поесть до прихода Гриффина. – Аннабел подошла и поцеловала Куинна, будто они не виделись несколько дней, потом взяла из его рук апельсиновый сок и отпила из его стакана.

– Если же не успеем, он может выпить кофе, пока мы будем завтракать. – Куинн усадил Аннабел за небольшой обеденный стол и только собрался присоединиться к ней, как в дверь постучали. – Наверное, это Гриффин. – Куинн посмотрел на наручные часы. – Точно в назначенное время. Ровно одиннадцать.

– Я налью ему кофе.

Куинн открыл дверь и обнаружил, что Гриффин Пауэлл пришел не один. Позади, немного сбоку от старого одноклубника, стоял лейтенант Нортон. При виде детектива в мозгу Куинна вспыхнул красный сигнал тревоги. В принципе он ничего не имел против Нортона, вот сержант Джордж – другое дело, но все же Нортон был мемфисским полицейским, а на данный момент мемфисское управление полиции было преследователем Куинна.

Мельком взглянув на Гриффина, Куинн внимательно изучал Нортона.

– Мне позвонить своему адвокату?

– Я не задержусь, – сказал Нортон. – Я пришел только для того, чтобы показать вам полученную нами фотографию Келли Флеминг. Не будет никаких вопросов и, уж конечно, никакого дознания, для которого понадобился бы ваш адвокат.

– Это хорошо, потому что Джадд вернулся в Чаттанугу, – сказал Куинн. – Какой смысл ему сидеть здесь, когда при необходимости можно, воспользовавшись самолетом, через час оказаться в Мемфисе?

– Мы в любое время сможем доставить сюда мистера Уокера самолетом семьи Вандерлей, – сказала, просовывая руку под локоть Куинна, подошедшая Аннабел.

В этот момент Куинн ощутил себя выросшим до потолка гигантом. И все из-за женщины, которая была рядом, которая верила в него. Доверяла ему. Любила его.

– Мы можем наконец войти? – крайне раздраженным тоном спросил Гриффин.

– Конечно. – Аннабел потянула Куинна за руку, чтобы он отступил назад и пропустил Гриффина и лейтенанта Нортона внутрь.

– Я налью еще две чашки кофе, – сказала Аннабел Куинну. – А ты закрой дверь и… – она понизила голос до шепота, – будь поприветливее с лейтенантом Нортоном.

Куинн ухмыльнулся, потом закрыл дверь, глубоко вздохнул и присоединился к остальным. Ни Гриффин, ни Нортон не садились.

– Хотите кофе? – обратилась Аннабел к Нортону.

– Нет, спасибо, мэм.

– А вы, Гриффин?

– Да, спасибо. – Гриффин взял предложенную чашку и повернулся к Куинну: – У Джима есть фотография с места убийства Келли Флеминг. Это все, что мы имеем на данный момент, однако нам известно, что Келли Флеминг – не настоящее ее имя.

Нортон достал большой желтый конверт и передал его Куинну:

– Взгляните и скажите, узнаете ли вы ее.

Куинн взял конверт, открыл его и вынул фото. Волнуясь, он вглядывался в лицо женщины. Узнает он ее или нет? И тот и другой результат мог сработать как в его пользу, так и против него. Прошло несколько томительных секунд.

– Я не знаю ее. – Куинн вложил фотографию назад в конверт.

– Мы так и думали. – Джим забрал конверт.

– А то, что я не знал ее, свидетельствует в мою пользу или, напротив, ухудшает мое положение? – спросил его Куинн.

– Ни то ни другое, – ответил Нортон. – По крайней мере на этой стадии.

– Джиму нужно знать, где вы были в день убийства Келли Флеминг, – пояснил Гриффин. – Поскольку Бейтаун расположен рядом с Хьюстоном и оттуда ничего не стоит доехать на машине, хотелось бы надеяться, что вас в этот день не было в городе, потому что это доказывало бы, что вы не могли убить Келли.

– Когда она погибла? Два года назад? – Куинн наморщил лоб. – Трудно вспомнить события такой давности, но могут помочь записи из моего офиса.

– Все, что мне нужно, – это ваше разрешение на доступ к этой информации, – сказал Гриффин.

– Позвоните мне, когда будете готовы дать ответ, – сказал Нортон. Затем в упор посмотрел на Куинна: – А вы пока не покидайте Мемфис.

Куинн смотрел прямо в глаза детективу.

– У меня нет никаких реальных зацепок, – признался Джим. – Но есть пара моментов, в которых я собираюсь основательно разобраться, и если повезет, то убийца будет найден.

Куинн и Джим Нортон обменялись рукопожатием, и Гриффин проводил своего друга до двери. У двери Нортон остановился, оглянулся на Куинна и сказал:

– Офис коронера разрешил выдачу тела Кендал Уэллс. Ее похороны состоятся во вторник.

– Спасибо, что сказали мне об этом, – поблагодарил его Куинн.

Нортон кивнул и вышел.

Закрыв входную дверь, Гриффин вернулся в гостиную, взял свою чашку и сел на диван.

– Вы завтракайте, а я буду рассказывать. Сегодня утром я разговаривал с Дереком Лоуренсом. Это бывший сотрудник ФБР, составлявший для них психологические портреты преступников. Мы наняли его, чтобы понять мотивы поведения нашего убийцы. Мы с Джимом сообща поработали над предварительным психологическим портретом, и в результате появилась пара идей насчет того, кем может быть этот убийца. Джим, естественно, высказывал свои умозаключения в неофициальном порядке.

– Неужели вы полагаете, что можно получить удовольствие от завтрака, слушая об убийствах и прочих ужасах? – Аннабел искоса взглянула на Гриффина.

– Прошу прощения, но если вы не хотите, чтобы я просидел здесь с вами весь день, то лучше покончить с этим сейчас. – Гриффин прочистил горло. – И позволю себе один совет, а именно: на вашем месте я оставался бы здесь и никуда не выходил, если вы не хотите, чтобы о любом вашем шаге сообщалось в программах новостей. Оператор по крайней мере одной телевизионной станции расположился на противоположной стороне улицы, и, как мне показалось, там же крутится пара репортеров.

– Они знают, что я здесь, в «Пибоди»? – спросил Куинн.

– Управляющий сообщил, что они уволили сегодня одного сотрудника, застав его за тем, как он звонил по телефону и говорил кому-то, возможно репортеру, что Куинн Кортес провел эту ночь в номере Аннабел Вандерлей.

– Проклятый сукин сын! – Куинн ударил кулаком по столу.

– Успокойтесь, – сказал Гриффин. – Пока вас не увидят выходящими вместе из «Пибоди», это только предположение. Так что, Куинн, когда соберетесь уходить, мы либо найдем для вас способ незаметно проскользнуть мимо репортеров, либо выйдем с вами вместе, а Аннабел благополучно останется в гостинице.

– Меня это не волнует. Пусть хоть весь мир знает, что Куинн провел со мной прошлую ночь. – Аннабел положила вилку и, протянув руку через стол, накрыла ладонью сжатый кулак Куинна.

Куинн посмотрел на нее, и у него появилось ощущение, что жизнь прекрасна, если есть такие люди, как Аннабел. Живущие без притворства. Без лжи. Без скрытых намерений.

– Если Аннабел все равно, то мне и подавно. – Куинн разжал кулак и нежно взял ее за руку.

Гриффин снова прочистил горло.

– Но сначала о деле.

Зардевшись, Аннабел высвободила свою руку.

– Конечно.

– Вы сказали, что уже получили ответ от фэбээровского психолога, – сказал Куинн. – Быстро, не правда ли?

– Что ж, получаешь то, за что платишь, а мы заплатили ему немало. Дерек Лоуренс – один из лучших. – Гриффин сунул руку в карман пиджака и вынул маленькую записную книжку. – Это, конечно, только предварительный психологический портрет, но все же он дает нам кое-какую пищу для размышлений.

– С чего бы вы начали поиск серийного убийцы? – спросила Аннабел.

– Мы начнем с этого психологического портрета, – ответил ей Гриффин. – Лоуренс говорит, что наш «клиент» – кочевник. Это понятно. Он – или она – не привязан к какому-то месту, к определенной территории. Убийства совершались в Техасе, Луизиане и Теннесси. Тридцать четыре процента серийных убийц – кочевники. Наш убийца, вероятно, верит, что его долг состоит в том, чтобы уничтожать женщин определенного типа. В данном случае женщин, которые спят с Куинном Кортесом.

– Что вы такое говорите? – Аннабел округлила глаза. Удивление? Страх? – Не все же женщины, с которыми спал Куинн, были убиты. А Келли Флеминг, или как там ее действительно звали, Куинн даже не знал.

– Если он не узнал Келли Флеминг, это еще не значит, что он не знал ее, – возразил Гриффин.

– Если бы я знал ее, то узнал бы по фотографии. – Выпалив это, Куинн вдруг подумал, что Гриффин мог оказаться прав. – Разве что с тех пор прошло много лет, и она изменилась до неузнаваемости.

– Повремените с предположениями, пока я не расскажу вам, как мы с Джимом представляем себе всю картину. Если все эти женщины, включая Келли, были любовницами Куинна, то в этом и заключается причина их убийства. Либо какой-то женщиной, поставившей перед собой цель убрать конкуренток, либо мужчиной, считающим своим долгом наказать этих женщин. Таким образом, этот человек – убийца по предназначению.

– Но почему убийства происходили только в последние два года? А фактически даже только в последний год? – спросила Аннабел.

– Хороший вопрос, – заметил Гриффин. – Если убийства начались с Келли и если нам удастся выяснить, почему она была первой, мы приблизимся к поимке убийцы.

– Итак, человек, которого мы ищем, – кочевник и убийца по предназначению, – сказал Куинн. – Что еще?

– В этих убийствах просматривается специфический подход к выбору жертв и способу убийства, – продолжил Гриффин. – Все жертвы были любовницами Куинна, а способ, которым они были убиты, один и тот же, как и посмертная ампутация указательного пальца правой руки.

– Кочевник, убивающий по предназначению, со специфическим подходом к выбору жертв и способу осуществления убийства. Ну и что это нам дает? – Аннабел скептически покачала головой.

– По словам Лоуренса, человек, которого мы ищем, будучи ребенком, вероятно, претерпевал жестокое обращение, перенес сильную душевную травму и, возможно, подвергался физическому насилию. Ампутация правого указательного пальца у каждой жертвы может символизировать некое авторитетное лицо женского пола. Эта женщина, наказывая, тыкала в него указательным пальцем. То могла быть мать, учительница, мачеха, монахиня…

– Людей, у которых было дерьмовое детство, миллионы, – сказал Куинн. – Я тоже один из них. На ранчо судьи Харвуда Брауна полно таких, кто пришел туда, не выдержав крайне тяжелой домашней обстановки.

– Коль скоро вы вспомнили о судье Брауне, я расскажу вам еще об одном нашем предположении, – сказал Гриффин. – За прошедшие годы вы помогли многим детям, в основном это были мальчики с этого ранчо, но было и несколько попавших в затруднительное положение девочек. Трое из бывших правонарушителей составляют ваше личное окружение. Что, если один из них по какой-то причине зациклился на вас и перенес всю ненависть к тому авторитетному лицу женского пола из своего детства на ваших любовниц?

– Не думаете же вы, что Эрон или Джейс могли…

– Я никого ни в чем не обвиняю. Но хотел бы попросить у вас разрешения покопаться в их прошлом. И установить слежку за другими «выпускниками» этого ранчо.

– Пожалуйста, копайте, – согласился Куинн. – Вы обнаружите, что и Эрон, и Джейс в детстве подвергались жестокому обращению. Но это не делает их убийцами.

– Не делает. Тем не менее, они ездят всюду с вами и знают ваше маршрутное расписание. Кстати, то же самое можно сказать и о Марси Симс.

– Марси? Серийная убийца? – Куинн рассмеялся. – Бог с вами, Марси и мухи не обидит.

– Не надо недооценивать ярость ревнивой женщины, – не согласился Гриффин.

– Я знаю, о чем вы думаете, и должен вам сказать, что вы глубоко заблуждаетесь. – Куинн посмотрел на Аннабел и наткнулся на ее пытливый взгляд. – Да, Марси увлечена мной. Уже много лет, но между нами не было никаких любовных отношений. Ради всего святого, когда я встретил ее, ей было всего шестнадцать.

– Повторяю, я никого ни в чем не обвиняю, а просто перечисляю возможные варианты. – Гриффин встал. – Вы пойдете на похороны Кендал Уэллс?

– Да, – не раздумывая, ответил Куинн.

– Там будет пресса. К тому же семья мисс Уэллс может быть против вашего присутствия.

– Да пошла она, эта пресса. А что касается семьи Кендал, то стоит ли о ней говорить? Ее бывший муж, несколько кузин, старая тетя. Кендал была единственным ребенком, и ее родители умерли.

– И все же там может возникнуть безобразная сцена. Ее можно избежать, если не ходить на похороны, – стоял на своем Гриффин.

– Кендал была моим другом и моим адвокатом, а не только давней любовницей. Пойти на похороны – это самое малое, что я могу для нее сделать.

– Если хочешь, я пойду с тобой, – предложила Аннабел. Гриффин обреченно застонал.

– Там будут болтаться охочие до сенсаций представители прессы. Вы оба так и напрашиваетесь на неприятности.

Аннабел улыбнулась Куинну, потом перевела взгляд на Гриффина:

– Когда мы с Куинном вместе, мы ничего не боимся.

Гриффин только пожал плечами и направился к двери. Но вдруг остановился и посмотрел на них, переводя взгляд с Куинна на Аннабел.

– Вы ведь знаете, что не все подвластно любви. Сегодня можно уединиться и отгородиться от мира, но потом наступит завтра… Аннабел, я думаю, вам нельзя оставаться одной. Наш убийца явно нацелен на любовниц Куинна, а теперь и вы входите в их число. Надеюсь, вы не будете возражать, если я приставлю к вам охрану на то время, когда рядом не будет ни Куинна, ни меня.

– Вы считаете, что мне грозит опасность? – спросила Аннабел.

– Гриффин прав, – сказал Куинн. – Пока мы не найдем этого парня, тебе нельзя оставаться одной. Когда я не смогу быть с тобой, рядом будет Гриффин или один из его агентов.

– Хорошо, если ты считаешь, что так будет лучше.

– Правильно, – одобрил Гриффин. – Я приду завтра, а может быть, еще и сегодня, если появятся важные новости.

Едва за Гриффином закрылась дверь, Куинн резко встал из-за стола, на котором остался его нетронутый завтрак.

– Что случилось, Куинн?

Стоя спиной к Аннабел, он делал глубокие вдохи и выдохи в попытке унять злость. Злость на себя. О чем он думал, когда навязался Аннабел в любовники? Черт, он вообще не думал – вот в чем проблема. Он хотел ее больше, чем кого бы то ни было. А Куинн ведь всегда получает то, что хочет.

– Я навлек на тебя опасность, став твоим любовником, – сказал он. – Господи, Аннабел, прости меня.

Из-за отдававшегося в ушах стука сердца Куинн не слышал, как она подошла, не понял, что она стоит сзади, пока она не обняла его и не уткнулась головой в его спину.

– Не мучай себя. Ты же знаешь, что не стал бы моим любовником, если бы я сама не хотела этого.

– Но что, если он начнет охоту на тебя? – Куинну была невыносима мысль о том, что с Аннабел может что-то случиться.

– Если начнет, ты остановишь его. Или Гриффин. Или лейтенант Нортон. – Вдруг Аннабел ахнула. – Куинн, а что, если… если полиции устроить ему ловушку, а меня использовать как приманку?

Куинн резко повернулся, схватил ее и стиснул в объятиях.

– Даже не думай об этом. И никогда, ни при каких обстоятельствах не предлагай этого полиции. Ты слышишь меня?

Она не ответила; он схватил ее за плечи и встряхнул:

– Аннабел? Ты понимаешь?

Она обвила его руками и прошептала:

– Да, понимаю.

Они никуда не выходили и весь день провели в номере Аннабел, занимаясь любовью. После завтрака Куинн позвонил кому-то по телефону, и вскоре появился посыльный, принесший небольшой пакет, в котором Аннабел обнаружила коробку презервативов.

– А что, если он расскажет репортерам? – поддразнила она Куинна.

– Тебя это должно волновать так же мало, как и меня.

Они с неистовством занялись любовью, потом поспали пару часов и заказали поздний обед. А затем снова занялись любовью.

Разве можно придумать лучший способ скоротать дождливый воскресный день? Аннабел какое-то время лежала на спине, закинув руки за голову, потом повернулась на бок и прижалась к Куинну. Ей показалось, что он напряженно раздумывает над чем-то. Может, он все еще беспокоится о том, что убийца, прознав об их связи, начнет преследовать ее?

– О чем ты задумался? – спросила она.

Он просунул руку под ее плечи и поцеловал в лоб.

– Не хочу, чтобы мы утаивали что-либо друг от друга, поэтому должен тебе кое-что сказать.

У Аннабел чуть ли не на полминуты перехватило дыхание.

– Что? – свистящим шепотом спросила она.

– Около года назад со мной произошел странный случай – неожиданный приступ сонливости, своего рода отключение сознания. И с тех пор подобное случалось еще три раза.

– Ты обращался к врачу?

– Нет. Первым двум случаям я не придал особого значения, объяснив каждый из них простым переутомлением. И даже в третий раз я не был уверен, что причина в чем-то другом. Когда же это произошло в четвертый раз, я понял, что здесь что-то не так.

– Мы договоримся о приеме у лучшего врача в Мемфисе и…

– Нет, не сейчас. Я не могу, я… – Куинн сел в кровати, притянув Аннабел поближе и повернув к себе ее лицо. Опустив руки и не касаясь ее, он просто смотрел, впитывая в себя ее образ. – Первый приступ случился в то утро, когда в Новом Орлеане убили Джой Эллис, а второй – в ту ночь, когда в Далласе была убита Карла Милликан.

Аннабел показалось, что у нее остановилось сердце. По крайней мере на какое-то время.

– А другие два раза?

– В тот вечер, когда убили Лулу, и в тот вечер, когда убили Кендал.

О Господи! Что он пытается втолковать ей?

– Аннабел… querida… Что, если я, отключаясь, не сознавал, что делаю, и в действительности это я убил…

Аннабел обхватила его руками.

– Нет! – закричала она. – Ты никого не убивал, и ты знаешь это.

Молчание.

– Куинн Кортес, я люблю тебя. И верю тебе.

– Ты не представляешь, что для меня означают сейчас эти слова. Я не думаю, что способен на хладнокровное убийство, но то, что я терял сознание каждый раз, когда были убиты мои любовницы, не может быть простым совпадением.

– Ты прав, это не может быть совпадением; это означает, что кто-то подмешивает тебе какой-то препарат. Кому-то хочется, чтобы ты пришел к мысли, будто этих женщин убил ты. И все специально делается так, чтобы у тебя не было алиби на время совершения убийства.

Куинн крепко обнял Аннабел и прижался щекой к ее голове.

– Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Клянусь, я защищу тебя. Если я потеряю тебя…

– Ты не потеряешь меня. Никогда.

– Это обещание?

– Это, мой дорогой, торжественное обещание.