Ей было двадцать лет – красивая молодая девушка-студентка, любительница веселой, праздной жизни, дорогих нарядов и конечно же внимания мужчин, которые так и вились вокруг нее. Казалось, у нее было все – путешествия, вечеринки, дорогие подарки, цветы. Учеба в институте была нескончаемым праздником – действительно самые счастливые и беззаботные студенческие годы.
На последнем курсе Жанна влюбилась. В простого парня с параллельного потока. И, как это обычно бывает, все закрутилось, завертелось… Не успела опомниться, как уже беременная бежала с ним под венец. Многие ранние браки, особенно такие вынужденные, долго не держатся. Везет только редким счастливчикам. Ей не повезло – муж ушел от нее, когда дочке было полгодика. Банально и очень противно. Если бы не мама, которая все бросила ради того, чтобы растить единственную внучку, жизнь была бы кончена. Одинокой маме невозможно справиться со всеми навалившимися бедами – на пособии по уходу за ребенком дома не посидишь, а на среднюю зарплату не наймешь няню. Вот такой замкнутый круг. На алименты и порядочность отцов тоже рассчитывать не приходится.
Девушка долго приходила в себя от послеродовой депрессии и предательства любимого человека, потом вышла на работу и стала налаживать свою жизнь. Как только дочка подросла, в жизни одинокой мамы появились поклонники, путешествия, вечеринки. Только дальше этого дело не заходило – не многие мужчины желают связывать свою жизнь с женщиной «с багажом» в виде ребенка. Дочке уже пять лет. Красивая, немного застенчивая малышка, которая совсем не помнит своего отца, а вечера проводит с бабушкой, которая заменяет ей всю семью. Самые счастливые моменты – это когда мама приходит пораньше с работы в хорошем настроении и играет с ней или вместе идет в кафе.
Девушка постоянно смотрит на своих подруг-ровесниц – почти все уже замужем, кто-то с детками, кто-то только планирует. И лишь она живет какой-то странной, словно чужой жизнью, которую она не выбирала и не хотела.
Казалось бы, все у нее хорошо – рядом любимая дочурка и понимающая мама, хорошая работа, она молода и красива. Но часто ей кажется, что в ее жизни нет смысла, нет счастья.
Встретит ли она еще своего единственного мужчину, который будет любить ее и ее дочь? Будут ли у нее еще дети? Не предаст ли он? Эти вопросы все время крутятся у нее в голове, и она пребывает в постоянной депрессии.
Как же ей все это надоело! Бесконечные свидания, знакомства то в Интернете, то в кафе, то через подружек. Всегда нужно улыбаться, пересказывая свою биографию новому знакомому, смеяться над чужими шутками и продолжать беседу, даже если уже понятно, что это не ее человек.
Почему посреди неудачного свидания нельзя просто встать и уйти? По сути, мы этого человека все равно больше никогда не увидим, и нас не должно заботить, что он подумает! Неприлично! Мы сидим и смотрим на часы, когда же можно будет с чистой совестью сказать: «Мне пора. Приятно было познакомиться, я поеду на такси, провожать не надо!»
Из-за того, что она целыми днями пропадала на работе, а по вечерам бежала в сад, чтобы забрать дочурку, времени на себя у нее было совсем мало. Если бы не мама, то его бы вообще не было! Мама все понимала и желала счастья единственной дочери, поэтому преданно сидела с Ангелиночкой почти каждые выходные. А Жанна посещала тусовки, выставки, кафе, ходила по магазинам и встречалась с подругами. Нелегко это – быть матерью-одиночкой. Вдвойне тяжело – пытаться найти нового папу для своей дочки.
Февраль. За окном солнечное субботнее утро. Прекрасное, даже несмотря на сильный мороз. Она наконец-то выспалась и пришла в себя после напряженных трудовых будней. Теперь нужно приводить себя в порядок, надевать маску «беспечная и веселая кокетка» и опять бежать «налаживать» свою личную жизнь.
Ее ждало очередное «свидание вслепую». Подруга очень расхваливала одного иностранца, с которым они работали над совместным проектом. Жанна долго собиралась с ним встретиться и наконец-то решилась. Надев шерстяную водолазку, джинсы и пуховик, взяв сумку и попрощавшись с домашними, она отправилась прогревать свою машину. Это была ее гордость – купленная на заработанные деньги подержанная «БМВ» копейка. Жила она на окраине Москвы, и, хотя на работу быстрее было бы ездить на метро, она предпочитала проводить время в пробке, разглядывая водителей в соседних авто. Вдруг где-то там, среди сотен и тысяч машин, тот самый единственный, и одним прекрасным днем он остановит ее, чтобы спросить дорогу.
Как же приятно ехать за рулем в выходной день – машин в центре мало, и ей не придется опаздывать! Всю дорогу Жанна подпевала песням, которые играли на радио. На душе было так хорошо и почему-то по-весеннему. Солнце слепило глаза и озаряло город, небо радовало насыщенным голубым цветом, а дорога казалась белой от реагентов. Если не думать о глобальных проблемах, она была счастлива! Жанна любовалась сонным и пустынным городом, разглядывала рекламные щиты и дома с красивой архитектурой. Как же давно она не была в центре!
Подъехав к кафе, она решила, что перестанет возлагать большие надежды на встречу с потенциальным ухажером. Она устала верить и искать, но это вовсе не повод вешаться на первого встречного. В конце концов, все самое приятное случается с нами неожиданно, стоит только перестать ждать.
Он уже сидел за столиком. Молодой человек оказался не таким уж молодым – ему было явно за сорок. Высокий, обаятельный француз по имени Пьер, с темно-серыми волосами, которые из-за своей длины до плеч были аккуратно собраны в хвостик. Ужас! Возможно, во Франции это мило и современно, но уж точно не у нас. Он был совершенно не в ее вкусе, и Жанна в который раз пожалела, что поддалась на уговоры подруги пойти в «Жан-Жак» попить вина с этим иностранцем.
Пьер улыбался и с каким-то восторженным вдохновением рассказывал о себе, о своем бизнесе, как переехал в Москву и как летает навещать родителей и друзей в Лион. Он расспрашивал Жанну о ее жизни, а она, не скрывая безразличия, отвечала коротко и неохотно. «День был прожит зря», – пронеслось у нее в голове, когда он галантно подал ей руку, чтобы помочь встать из-за стола.
Приехав домой, она набрала ванну с маслом лаванды и почти задремала в теплой воде, пытаясь согреться и забыть о неудачном свидании.
Больше в феврале свиданий не было – не хотелось. Она предпочла проводить выходные дома под пледом, с дочкой. Иногда они отправлялись в театр, а иногда посещали какие-нибудь мастер-классы в центре города, после которых непременно заходили в кофейню, чтобы съесть сладенького.
– Жанна, привет! – позвонила в конце февраля та самая подруга. – У нас через неделю намечается корпоратив на работе, поедем в «Holiday Inn MoscowVinogradovo». Поездка на целый день, будут масленичные гуляния на свежем воздухе. Составишь мне компанию?
– Ох, ну… я не очень настроена сейчас, – вздохнула Жанна.
– А сейчас и не надо. Будь готова через неделю! Я за тобой заеду, тебе пора развеяться.
– Только никаких знакомств!
– Никаких! – посмеялась подруга.
«Видимо, уже все знакомые знают о том, что я в поиске спутника жизни. Это такая нелепость! Каждая подруга считает своим долгом познакомить меня хотя бы с одним свободным мужчиной из своего круга», – опять размышляла Жанна. Когда ассортимент знакомых заканчивался, подруги виновато вздыхали и произносили: «Ну, значит, не судьба! Но ты непременно скоро встретишь своего принца! И выйдешь замуж, и все у тебя сложится хорошо, ты же умничка и красавица».
Так прошло почти пять лет. «Я все еще умничка и красавица, и скоро непременно все сложится», – подбадривала себя Жанна по дороге на корпоратив. Хорошо, что она сегодня была в роли пассажира – можно долго смотреть в окно и думать о своем самом сокровенном.
На мероприятии было полно народу: кто-то общался небольшими компаниями, кто-то бурно что-то обсуждал, кто-то участвовал в конкурсах и веселились. Людей было очень много, отчего Жанне стало неуютно. Она никого не знала и ни с кем не хотела общаться, а подруга, как назло, решила поздороваться со всеми коллегами и оставила ее одну рядом с самоваром и кренделями.
– Какая красивая барышня! Угостите чайком? – раздался сзади голос со знакомым акцентом.
«Ну конечно же сюда приглашены и партнеры!» – моментально поняла Жанна и, обернувшись, расплылась в улыбке:
– Привет, Пьер! Как тебе русская Масленица?
– Я очень рад тебя видеть, Жанна. Привет! – искренне улыбнулся Пьер и поцеловал ее четыре раза в обе щеки. Так принято у европейцев здороваться.
На последнем поцелуе он задержался чуть дольше обычного, но она никак на это не отреагировала.
Пьер не отходил от нее почти весь день. Он по-прежнему был не в ее вкусе, но оказался очень интересным человеком. Он был очень начитан и, казалось, знал обо всем, что бы у него ни спросили.
– Жанна, давай сходим куда-нибудь? – предложил он напоследок. – Просто поужинаем, или посмотрим спектакль, или, хочешь, погуляем? Как друзья.
– Хорошо, – быстро согласилась она, хотя было немного обидно слышать последнюю фразу.
«Интересно, у него кто-то есть? Ну конечно, наверное, у него жена или бывшая жена и куча детишек! Может быть, там, в Лионе, или даже в Москве… И он любезно ужинает со всеми девушками и непринужденно болтает! Куда я лезу? Зачем мне это нужно? Я даже не представляю, каково это – встречаться с иностранцем! Другой менталитет, образ мыслей, привычки, традиции – все другое!»
Они встретились один раз, потом другой, третий. Пьер был галантен и обходителен, но никогда не позволял себе ничего лишнего, вел себя так, будто она его старая приятельница. Ей стали нравиться эти встречи, всегда было интересно беседовать на новые для нее темы. Иногда он знакомил ее со своими товарищами – такими же незаурядными личностями. Они могли встретиться в кафе, а потом незапланированно поехать в гости к его друзьям – семейной паре очень гостеприимных швейцарцев. Это была абсолютно новая для Жанны жизнь, другой уровень.
То ли под действием весны, то ли из-за того, что Пьер не обращал на нее никакого внимания как на женщину, она начала находить в нем все больше положительных качеств и взглянула на него под другим углом.
В сентябре случилась неприятность: Жанну уволили с работы – сократили должность, – и, как назло, она «попала на деньги» с ремонтом любимой машины. Квартира на окраине Москвы, которую они с мамой и Ангелиной снимали, стала им не по карману. Несмотря на то что какие-то сбережения у них были, надолго этого бы не хватило.
Пьер, как верный и преданный друг, предложил им пожить у него. Ему фирма оплачивала двухкомнатную квартиру на Самотечной улице, рядом располагались облагороженный городской парк и прекрасный итальянский ресторанчик.
Жанна не хотела ни от кого зависеть, но вариантов не было. Два месяца она тянула время и безуспешно пыталась найти работу. Начавшаяся дождливая осень окончательно убедила ее в том, что надо соглашаться.
– Пьер, это ненадолго. Спасибо тебе, но я скоро встану на ноги, подкоплю немного денег, и мы с мамой найдем новую квартиру. Мама тоже решила заняться делом и, пока Ангелина в саду, будет давать уроки игры на фортепиано, – начала оправдываться Жанна. – Но я уговариваю ее пойти работать няней в семью на полный день, ведь она очень любит детей! А Анжи растет, и ей уже не нужно столько внимания.
– Жанни, перестань! – Пьер часто называл ее на французский манер. – Живи, сколько нужно! Мне даже веселее будет. У тебя замечательная дочурка и мама, вы мне не помешаете. А если станете угощать борщом, то вообще хорошо!
Все подруги в один голос твердили: «Глупая! Хватайся за него и держись обеими руками! Где ты еще такого найдешь: богатый, умный, хорошо к тебе относится! Очаруй его и выйди замуж. Со временем и сама полюбишь! Такой шанс бывает раз в жизни – выйти за иностранца! Уедешь наконец отсюда, заживешь по-человечески!»
Душа к нему не лежала. Одно дело – дружеские посиделки, и совсем другое – общий быт. Было очень неловко. Местоположение квартиры Жанне очень нравилось – рукой подать до центра, близко и до метро, и до магазинов. Однако она совершенно не чувствовала себя как дома. Дочка и мама очень стеснялись Пьера, старались ему не мешать, быть тише воды, ниже травы, лишний раз не выходили из комнаты, когда он был дома.
Для Жанны это тоже было трудно – раньше он не видел ее в старых спортивных штанах и без макияжа, а теперь они постоянно сталкивались то на кухне, то в коридоре. Хорошо, что он работал допоздна и возвращался домой почти в полночь. Поэтому оставалось только пережить выходные, а потом все будни наслаждаться одиночеством.
Квартира была похожа на Пьера – такая же холостяцкая, как и он сам: повсюду бессистемно валялись какие-то гаджеты, стопки книг и журналов, мужские вещи. Никаких признаков уюта. Что значит нет женских рук. Все как-то неопрятно, небрежно, пусто, но чисто. Окна выходили во двор, и из окна на пятом этаже были видны только редкие деревья, соседние дома да скудная детская площадка со старыми деревянными качелями. Чего совсем не было видно – так это солнца. Кто проектировал эти дома, которые круглогодично находятся в тени?! Из-за отсутствия солнца квартира была мрачной, холодной. Несмотря на то что потолки в ней были под три метра, крашеные стены напоминали больше больницу, чем жилое помещение. Даже в теплые солнечные дни в комнатах стоял полумрак, отчего становилось грустно и одиноко на душе.
Жанну терзали сомнения, правильно ли она поступила, приняв помощь Пьера. Она плохо спала по ночам. Как можно хорошо отдохнуть, если они с дочкой ютились на стареньком раскладном диванчике, а на кресле-кровати в углу комнаты – мама.
Рано утром Пьер громко собирался на работу – хлопал дверцами, ходил туда-сюда, звонил по телефону, слушал новости по радио. Было ощущение, что в квартире как минимум два человека. Спать было уже невозможно. Жанна еще час лежала в кровати и, только когда защелкивалась входная дверь, с облегчением шла умываться и варить себе кофе.
Это был единственный приятный ритуал – полчаса на себя саму, пока не проснутся мама и дочка. Она не спеша пила свой утренний кофе, сидя у окна на советской табуретке, рассматривая редких прохожих и мечтая о лучшей жизни.
Квартира была съемная, с самой дешевой и видавшей виды мебелью. Жанну это раздражало – со своим заработком Пьер мог позволить себе не только современно обставить заново всю квартиру, но и купить свое жилье в Москве! А он тратил деньги на коллекционное вино и книги, путешествия и бизнес.
С тех пор как Жанна переехала к нему, их отношения незаметно изменились. Они перестали ходить в рестораны и на выставки. Не было необходимости – они виделись каждый вечер на кухне. Темы разговоров стали банальными, скучными. Пропало ощущение «новой, неизведанной жизни». Все стало пресно, обычно. Ей никак не удавалось найти новую работу, что омрачало ситуацию.
Прошел месяц вынужденной совместной жизни Жанны и Пьера. Они наконец-то решили выбраться в кино и пройтись по мебельным магазинам – Жанна уговорила Пьера сделать квартиру более пригодной для жизни.
Мама с Ангелиной уехали на недельку к бабушке, так что всю субботу можно было посвятить разъездам по делам. Они сходили на утренний сеанс в кино, потом не спеша попили кофе в «Cofeeshop Company». День выдался солнечный и теплый, золотая листва продолжала осыпаться на землю, а дворники неустанно скребли газоны пластиковыми граблями, убирая признаки закончившегося лета. После насыщенного походами по магазинам дня Пьер и Жанна добрались домой на такси, почти падая с ног. За день они совершили пешую прогулку по центру, пользуясь хорошей погодой, и сделали много дел, в том числе и заказали кое-что из мебели.
Пьер вставил ключ в замочную скважину и после привычного щелчка открыл дверь, параллельно нащупывая в темноте выключатель.
– Пьер, боже, что тут случилось??! – вскрикнула Жанна, когда включился свет.
Они стояли на пороге, и даже не успели закрыть входную дверь, как их взору предстала страшная картина: вещи из шкафов валялись на полу, все было разбросано. Зрелище очень странное. Особенно если учесть, что утром они оставили квартиру в полном порядке.
– Ах, что это? Пьер, не молчи! – Жанна заглянула в его глаза, полные ужаса и страха.
Он схватил ее за локти, прислонив к стене у входа:
– Тише, Жанни, это грабители. И они могут быть здесь. Я пойду посмотрю. Не шуми и стой здесь.
– Нет, пожалуйста, я с тобой! – не на шутку испугалась она. – Не оставляй меня здесь!
От страха она прижалась к его спине, боясь, что сейчас кто-нибудь выйдет из комнаты, и обеими руками обхватила его за талию. Так они почти бесшумно и медленно стали продвигаться в глубь квартиры.
Посторонних они не обнаружили, но то, что ждало их в комнатах, было ужасно: содержимое ящиков и шкафов вывернуто наружу, все перерыто, весь дом вверх дном. Мебель вроде стояла на своих местах, но с вытащенными полками и вываленными на пол вещами она смотрелась так неестественно и дико, что словами невозможно описать.
– НЕТ! Нет! Этого не быть, только не это! – кричала сквозь слезы Жанна.
Разодранные книги Пьера вперемешку с ее колготками, платьями Ангелины, куклами, фотографиями и другими предметами валялись на полу. Теперь это была не одежда, а куча мусора – истоптанного, помятого.
Они были унижены, оскорблены. Вся их личная жизнь была вывернута наизнанку. Пьер молча ходил по комнатам, в его глазах было столько боли и горечи, что Жанне стало не по себе. Жуткий день. Очень страшно – прийти в свою квартиру, открыть ее своим ключом (дверь целая, без признаков взлома), а потом увидеть ТАКОЕ. В голове ничего не укладывалось. Будто это фильм ужасов. Будто злая шутка. Будто не с ними вовсе.
– А-а-а-а-а, нет! – услышал Пьер крик Жанны.
Он сразу же побежал к ней:
– Жанни, что такое? Что ты нашла?
– Что я не нашла! Мой ноутбук! Они украли всю мою жизнь! В нем были все мои резюме, портфолио, фотографии за последние десять лет жизни – мое все! Пропали фото и записи про мою Ангелиночку. Нет! Только не это! Это невозможно! – В истерике Жанна упала на пол, на кучу разбросанных вещей.
Пьер обнял ее, пытался пожалеть, успокоить. Но как успокоить, когда случается горе? Это можно лишь пережить. Он позвонил в полицию, ему сказали: «Ждите, а до приезда ничего не трогайте, чтобы мы смогли снять отпечатки пальцев и пустить по следу собаку-ищейку».
Так и просидели Пьер и Жанна в обнимку посреди комнаты до приезда полицейских. Жанна плакала у него на плече, а он вздыхал и ругался на французском.
Начались самые неприятные часы в их жизни. Полицейские, не разуваясь и не церемонясь, стали шастать по квартире в грязных ботинках. На улице, как назло, прошел дождь. Полицейские ходили по разбросанным вещам, наступая на самые любимые когда-то платья, фотографии, игрушки дочки, что-то писали. Потом привели вонючую псину, которая зачем-то нюхала одежду, выходила на балкон и даже в туалет, а потом бросилась бежать по лестнице, якобы учуяв след преступника. Полицейские провели в квартире около шести часов. Долго заполняли заявления, ходили опрашивать соседей, приходил участковый. Сто раз расспрашивали одно и то же, просили составить список украденных вещей, снимали отпечатки пальцев с ручек и шкафов.
К трем часам ночи все наконец ушли. Пьер и Жанна были без сил. Подавлены, расстроены. Глаза щипало, щеки опухли от слез – Жанна не могла без отвращения смотреть на себя в зеркало, умываясь перед сном.
Это была первая ночь, когда они спали в одной кровати. После всего пережитого Жанна не представляла, как останется одна в комнате. Если преступники каким-то образом закрыли дверь на замок, то вполне вероятно, что они могут вернуться снова. Пьер обнял Жанну, и они проспали так до середины следующего дня.
Просыпаться было трудно – голова болела, тело ныло от неудобной позы. И желания жить не было абсолютно.
Они наспех попили чаю и принялись разбирать завалы. В понедельник Пьер взял отгулы на всю неделю, и они приводили квартиру в порядок, чтобы к возвращению Ангелины и мамы никаких признаков ограбления не осталось.
Воры украли технику – все гаджеты, которые так не нравились Жанне, ее золотые украшения, парфюм, коллекционные вина. Самой горькой потерей оказались их ноутбуки. Пьер позже обнаружил, что его ноутбук украли вместе с жесткими дисками, на которых была записана вся его жизнь, на порядок длиннее, чем у Жанны.
– Жанни, – через три дня уборок сказал Пьер. – Мы больше не будем здесь жить. Я позвонил в свою компанию и рассказал им о случившемся. Мы переезжаем. Слишком много неприятностей связано с этой квартирой. Тут я всегда буду помнить слезы на твоем лице, а я этого совсем не хочу.
Он подошел почти вплотную и впервые поцеловал ее. Она не возражала.
За эти три дня ее мир рухнул. И все, что у нее осталось, это воспоминания и Пьер, который, как каменная стена, оберегал ее. Жанна позвонила маме и попросила задержаться на несколько недель, соврав про хозяйку, потребовавшую освободить квартиру, и вынужденный переезд.
В дождливый, пасмурный четверг Пьер повез Жанну показывать новую квартиру, которую фирма предложила ему взамен этой. Находилась она на Фрунзенской набережной, в одном из сталинских домов, на десятом этаже.
Когда хозяйка отворила дверь и они вошли внутрь, их сразу же окружила атмосфера тепла и уюта. В квартире было очень светло и приятно – бежевые стены, белые двери, большие окна с шикарным видом на Москву-реку и Нескучный сад.
Места предостаточно – три комнаты, небольшая кухня и просторный холл. Даже детскую можно было бы сделать.
Пьер поблагодарил хозяйку и, взяв у нее ключи, проводил до дверей. Затем он, довольный и счастливый, обнял Жанну, и они долго стояли так посреди пустого зала, глядя на серое небо и темные тучи.
На душе было спокойно, и оба уже знали, что самый худший день стал началом новой жизни. Не было больше пропасти между ними. Стерлись различия, исчезли неловкость и дискомфорт. Необъяснимое, неподвластное разуму чувство вспыхнуло между ними…