По дороге в деревню Озерки мы нагнали бричку. Но, к нашему удивлению, седока в ней не оказалось.

Мы вылезли из машины. Я остановил лошадь. Она беспрекословно послушалась, стала на дороге. Мы заглянули в бричку. К сиденью был привязан мешок. В нём лежали газеты и письма.

- Странно! - сказал мой приятель. - Бричка почтовая, а где почтальон?

- В том-то и дело!

Пока мы рассуждали, лошадь стояла. Но вот она увидела, что мы возвращаемся к машине, и двинулась в путь.

- Поедем потихоньку за ней и посмотрим, - предложил мой приятель.

До Озерков было ещё километра два. Мы продолжали медленно двигаться вслед за бричкой. Лошадь спокойно трусила по дороге, лишь изредка замедляя шаг и оглядываясь в нашу сторону.

Наконец мы въехали в село. Лошадь свернула с дороги и остановилась возле крайней избы. Мы тоже остановились. В это время из калитки вышел старик, привязал лошадь к столбу и стал снимать мешок.

Заметив нас, он спросил:

- Любопытствуете?

- Да не просто любопытствуем, - сказал я, - удивляемся. Может, случилось что с почтальоном?

- А чему ж тут случаться? - хитро засмеялся старик. - Вот она и есть наша почтальонша. - Марья Иванна, а попросту Машка! - И он похлопал лошадь. - Дорога у нас до почты близкая, ей известная. А там её уже все знают. Вот она и бегает туда-сюда.

Мы весело переглянулись.

- А всурьёз-то говорить, прямо беда с этими почтарскими делами, - пожаловался старик. - Молодые не идут нонче в почтальоны и верно делают. Что за работа: три версты туда да три обратно. Я на пенсию вышел, вот по старой привычке и несу почтарские обязанности. Вроде бы как по общественной линии! Да и Марья Иванна помогает. Недостаток у неё, верно, есть один - неграмотная! Расписываться не может. Когда там посылки есть или переводы на деньги, мне самому приходится. А так справляется! Ладно работает!