Конечно, Павка не все время у Егора Спиридоновича проводил. По утрам он с ребятами в лес ходил по чернику, купался на Быстрице или просто бегал по лесу.

Быстрица — удивительная речка. Может, когда-то и была она быстрая, а сейчас тихая, степенная, будто нарисованная. Местами цветет она, поросла камышом и осокой, но все равно вода в ней чистая, как в роднике.

Течет Быстрица по зеленой луговине — открытая свету и воздуху, и зеленым сочным травам, и луговым цветам, которых здесь растет множество великое. И лишь возле самого села берег реки становится круче, и на нем уже то здесь, то там появляются сосны и кустарник. Здесь же растет невысокая хилая травка, которая неведомо как тянется из песка. Чем она питается на таком грунте, никому не известно. Ведь вокруг один чистый песок.

Красива Быстрица в любую пору дня и ночи и в любую погоду. Вечером и утром, когда туманом застлана. Ночью, освещенная луной и звездами. Парным солнечным полднем и в грозу. И даже в пасмурную погоду красива.

Хотя и не теплая вода в Быстрице нынешним летом и на берегу сейчас не жарко, а купаться можно. Все мальчишки купаются и некоторые девчонки. Самые отчаянные.

А теперь и приезжие стали залезать в воду. Не все, а те, кто посмелее.

А что делать? Хорошей погоды, верно, так и не дождешься. Надо купаться в такую!

Лучшее место для купания — возле мостков, на которых женщины белье стирают. Там и берег пониже, и песок хороший. Иди постепенно в воду — не утонешь.

Воскресным утром Павка забежал к своему соседу Косте Завьялову:

— Купаться пойдем?

Костя человек не очень решительный. Он посмотрел на хмурое небо, поежился и нехотя поинтересовался:

— А ты?

— Раз зову, так пойду, — сказал Павка.

— Тогда пойдем…

Они спустились к речке. На мостках женщины стирали белье. Пришлось отойти в сторону.

— Бабушка там моя. Увидит — попадет, — сказал Костя.

Павка стянул рубаху и штаны, сказал нерешительному Косте «давай» и собрался уже шагнуть в воду, как…

Раздался треск и визгливый женский голос:

— Ой, бабоньки, спасите! Тону! Ну и ледянющая!

Павка бросился от воды назад. За ним — так и не успевший раздеться Костя.

Возле провалившихся мостков стояла по пояс в воде Костина бабушка, а две другие женщины, помоложе, протягивали ей руки и заливисто хохотали:

— Ой, и уморила нас, Матвеевна!

— Смотри не утони!

Пока вытягивали из воды старуху Матвеевну, прогнившие мостки окончательно рухнули. Матвеевна все еще вздыхала и охала, а утихомирившиеся женщины уже завздыхали о другом:

— Стирать-то теперь как? Давно бы их поправить! Вот и дождались!

Матвеевна пришла в себя, отжала подол юбки и только тут заметила внука:

— Пришел, родненький! Чуть не утопла твоя бабка! Спасибо, не одна тут…

— А вы Егора Спиридоныча попросите, — подсказал Павка женщинам. — Ему такие мостки сделать ничего не стоит…

— И верно, — согласились женщины. — Сейчас бы и попросить.

— Ему ж платить надо, — сказала Матвеевна. — Как же без платы?

— А за что ж платить? Да и не возьмет он! — возразила одна из женщин. — Общие мостки. И его баба тут стирает. Для всех, выходит!

— Ясно, не возьмет, — поддержала ее вторая. — Попросить вон ребят, они позовут. А то без мостков как быть! Сбегайте, ребятки, а мы тут подождем.

— Мы сбегаем! Мигом! — согласился Павка. — Пошли, Костя!

Костя что-то замялся.

— Я бабушку вот провожу, — сказал он. — А ты один сбегай, ладно?

— Слетаю! — сказал Павка. — Егор Спиридоныч, он сделает…