Плавающий танк Vickers-Carden-Loyd mod. 1931 в экспозиции Военно-исторического музея бронетанкового вооружения и техники в Кубинке

Первый в мире по-настоящему надежный плавающий танк разработала и построила английская фирма Vickers Armstrong. Его прототип был изготовлен в течение апреля 1931 года на экспериментальной станции фирмы в Чертей и проходил испытания на р.Темзе. Плавучесть танка обеспечивалась малой массой, корытообразной формой клепаного корпуса и поплавками из бальзы, укрепленными над гусеницами. Кроме того, прототип имел поплавок из капка, укрепленный поперек кормовой части корпуса. Башня вместе с пулеметом была заимствована у 6-тонного танка Vickers Mod.А. Лобовая 9-мм броня защищала машину от бронебойных пуль на дистанциях свыше 150 м, а 7-мм бортовая— на дистанциях свыше 250 м.

Танк имел блокированную подвеску. На каждом борту располагались по две двухкатковых балансирных тележки, подвешенные на четвертьэллиптических листовых рессорах. Последние опорные катки задних тележек выполняли роль направляющих колес. Ширина мелкозвенчатых гусениц — 257 мм.

Карбюраторный 6-цилиндровый двигатель Meadows EST мощностью 90 л.с. позволял машине массой 2,75 т развивать скорость на суше до 64 км/ч, а на плаву— 9,7 км/ч. Двигатель, трансмиссия, включавшая в себя четырехскоростную коробку передач 9AU, и радиатор размещались справа, а башня и рубка механика-водителя были смещены влево. Движение на плаву осуществлялось с помощью гребного винта. Маневрирование — с помощью кольцевого руля, управляемого с места механика-водителя.

По результатам испытаний поплавок из капка сняли, а крышу кормовой части корпуса сильно вытянули назад. Тем не менее, из-за смещенного центра тяжести корма танка на плаву глубоко погружалась в воду.

В июне 1931 года испытания были завершены, и всю документацию передали на завод фирмы Vickers в Эльсвике, где в дальнейшем боевая машина, получившая название Vickers Carden-Loyd и индекс военного министерства А.4, производилась серийно. Впрочем, британская армия в августе того же года заказала только два танка, которые прошли обширную программу войсковых испытаний. Также по две машины были изготовлены для Сиама и Нидерландов. Наиболее крупную партию плавающих танков — 29 единиц — закупил Китай; они вошли в состав 1-го и 2-го танковых батальонов Китайской национальной армии, участвовали в 1937 году в уличных боях с японцами в Шанхае и тогда же почти все были потеряны.

5 февраля 1932 года советская внешнеторговая фирма АРКОС (Arcos Ltd. — All Russian Cooperative Society Limited) заказала фирме Vickers восемь плавающих танков. Первая машина была поставлена 21 июня, а последняя — 22 октября того же года.

После поступления первых закупленных танков, их испытаний и всестороннего изучения началось интенсивное проектирование отечественных образцов. При этом никакой лицензии не приобреталось.

Vickers-Carden-Loyd mod. 1931

Vickers-Carden-Loyd во время испытаний в Финляндии. 1933 год

Уже к августу в ОКМО завода «Большевик» в Ленинграде под руководством Н.В.Барыкова был создан плавающий танк Т-33, а на заводе № 37, тогда еще в подмосковном Черкизове, под руководством Н.Н.Козырева изготовили танк Т-41. Осенью прошли их сравнительные испытания.

Плавающий танк Т-33 мало чем отличался от английского прототипа. Его корпус имел корытообразную форму и клепаную конструкцию. Во вращающейся башне, смещенной к левому борту и к корме, находился пулемет ДТ с боекомплектом 2140 патронов. Перед башней устанавливался волноотражательный щиток со смотровой щелью. Башня поворачивалась вручную, при помощи рукояток, приваренных изнутри. Двигатель «Форд-АА» мощностью 40 л.с. размещался вдоль правого борта; трансмиссия, включавшая в себя сцепление автомобильного типа, коробку передач и главную передачу с простым дифференциалом и колодочными тормозами, — в передней части машины. Конструкция ходовой части практически полностью была заимствована у танка Vickers Karden-Loyd.

Движение на плаву обеспечивали трехлопастный гребной винт и установленный в его струе руль большой площади. Плавучесть танка повышалась за счет двух поплавков, крепившихся к надгусеничным полкам. Правда, они были изготовлены уже не из дорогостоящей бальзы, а заполнялись пробкой или сушеными водорослями.

При массе в 3 т танк развивал скорость на суше 45 км/ч, на плаву — 5 км/ч.

Плавающий танк Т-41 разработали в двух вариантах. Первый образец обладал большим запасом плавучести, но был слишком высок, имел нереверсивный винт и плохую управляемость на плаву, поскольку рули устанавливались не в потоке, а по бокам винта. На втором образце (возможно, переделанном из первого) эти недостатки частично устранили, однако вследствие неудачно выбранной формы корпуса и неправильного расположения центра тяжести при движении на плаву носовая часть танка зарывалась, а корма приподнималась.

При массе 3,2 т, идентичных с Т-33 силовой установке и ходовой части Т-41 на суше развивал скорость до 40 км/ч, а на воде — 4,5 км/ч.

Легкий плавающий танк Т-33 на базе хранения опытных образцов на НИБТПолигоне в Кубинке. 1930-е годы. Большая часть элементов ходовой части по правому борту отсутствует

Плавающий танк Т-41

Особняком от Т-33 и Т-41, представлявших собой развитие, а отчасти и прямое копирование танка Carden-Loyd, стоял созданный в том же 1932 году колесно-гусеничный танк ПТ-1. Работы по нему начались двумя годами раньше, когда УММ РККА разработало тактико-техническое задание (ТТЗ) на средний плавающий танк с боевой массой, не превышающей 20 т, вооруженный 45-мм пушкой и тремя пулеметами, с экипажем из 6 человек, максимальной скоростью движения по шоссе 30 км/ч и броней, защищавшей от 37-мм снарядов на дистанции свыше 1000 м. В августе 1930-го ТТЗ направили на Ижорский завод и завод «Большевик» для технического заключения.

На основе этого техзадания в Техническом отделе ЭКУ ОГПУ разработали проект колесно-гусеничного плавающего танка ПТ-1 (ведущий конструктор — Н.А.Астров). К осени опытный образец танка ПТ-1 был готов.

Корпусу машины придали форму, обеспечивавшую хорошую остойчивость и малую величину сопротивления при движении на плаву. Для создания запаса плавучести были предусмотрены дополнительные водоизмещающие емкости по бортам корпуса. По периметру корпуса располагалась поручневая антенна радиостанции 71-ТК-1. Башня — цилиндрической формы, с небольшой кормовой нишей, в которой находилась часть боекомплекта пушки. 45-мм пушка 20К образца 1932 года была спарена с пулеметом ДТ. Еще два таких же пулемета разместили в шаровых установках по бортам башни; четвертый ДТ — в шаровой установке в лобовом листе корпуса справа. Стволы пулеметов защищались кожухами, видимо, для избежания попадания воды внутрь танка при движении на плаву. Боекомплект пушки состоял из 88 выстрелов, пулеметов — из 3402 патронов.

В кормовой части корпуса располагались карбюраторный двигатель М-17Ф мощностью 500 л.с. и агрегаты силовой передачи: главный фрикцион сухого трения, коробка передач с механизмом поворота, в качестве которого использовался двойной дифференциал, две коробки отбора мощности на гребные винты и две бортовые передачи.

Фотокопия рабочего чертежа танка ПТ-1

Колесно- гусеничный плавающий танк ПТ-1Л. 1934 год

Плавающий танк 11Т-1А во время заводских испытаний. 1934 год

Ходовая часть, применительно к одному борту, включала в себя четыре сдвоенных обрезиненных опорных катка большого диаметра, ведущее колесо заднего расположения и направляющее колесо. Зацепление — гребневое. При движении на колесном ходу ведущими являлись все опорные катки, в которых были встроены редукторы. Подвод мощности от коробки передач к опорным каткам осуществлялся с помощью двух бортовых карданных валов. Передняя и задняя пары опорных катков — управляемые.

При массе 14,2 т боевая машина развивала на гусеничном ходу скорость 62 км/ч, на колесном — 90 км/ч, на плаву — 6 км/ч. Экипаж танка состоял из 4 человек. Максимальная толщина брони — 10 мм.

Осенью 1932 года ПТ-1 продемонстрировали руководителям партии и правительства во главе со Сталиным, Показ должен был проходить в Москве, на Хамовническом плацу, куда танк перегнали с завода «Красный пролетарий» по Крымскому мосту, но не современному, конечно, а старому, постройки 1872 года. Вот как об этом вспоминал его непосредственный участник Н.А.Астров: «Перегон танка по мосту — а шел он со скоростью примерно 60 км/ч — стал зрелищем впечатляющим, хоть длился недолго. Заслышав грохот, прохожие останавливались и таращили глаза. Времена были наивные: опытная боевая машина шла по городу среди дня, никакой дополнительной охраны, кроме двух милиционеров, запрещавших другое движение, когда танк приближался к мосту на своем недлинном пути от завода до Хамовнического плаца и обратно.

ПТ-1 в то время не имел за рубежом аналогов и, хотя был далеко недоработанным, при усовершенствовании мог стать полезной нашей армии боевой машиной.

Изготовил танк ПТ-1 „Красный пролетарий“, правда, не все его узлы. Завод получил элементы вооружения, оптические приборы и авиационный двигатель. А бронекорпус сделали на Ижорском заводе. „Красный пролетарий“ уже тогда был мощным предприятием и, хотя до ПТ-1 танков никогда не изготовлял, справился с этой, в общем, непростой задачей. В процессе испытаний производственных дефектов практически не выявили.

В тот хмурый осенний день плац покрывали льдистые корки еще неплотно легшего снега. А поскольку сам он был не очень-то ровным, в некоторых местах стояли довольно большие лужи. Грязища была, можно сказать, полноценной — как раз для испытаний танка.

Всевозможное начальство сбилось в довольно тесную группу рядом с большой лужей, видимо, надеясь, что автомобили начальства еще более высокого, прежде всего самого Сталина, остановятся перед ней. Возможно, так и случилось бы, будь плац сухим или по-летнему пыльным. Однако машина Сталина остановилась непосредственно у объекта демонстрации.

Сталин — в меховой дохе чуть ниже колен, на голове глубоко нахлобученная меховая шапка с модными в те годы непомерно длинными, чуть не до пояса ушами. Цвет лица и кожи рук без перчаток был у него темно-коричневый, можно сказать, с зеленоватым оттенком. Лицо имело множество следов перенесенной когда-то оспы. Глаза — насквозь черные. Детали внешности я разглядел позже, оказавшись рядом.

Чуть хрипловатым голосом, тихо, словно опасаясь простуды, он спросил, где докладчик (точно я вопроса не слышал, поскольку стоял далеко). Начальство побоялось, что Сталин задаст вопросы, на которые ни один высокопоставленный военный не сможет ответить, и кто-то из группы, несомненно, знавший мою роль в создании ПТ-1, громко выкрикнул: „Астрова сюда, для доклада!“

Душа моя дошла почти до пяток, да и промерз я основательно — состояние не из приятных. Все же бодрой рысью припустил к „хозяину“ страны. Следуя в полушаге сзади, я, по возможности, четко, и, главное, громко (нас всех предупредили, что слух у него плохой) стал докладывать, а вернее, просто рассказывать об особенностях нового танка. Несмотря на грязь под ногами, Сталин обошел машину, внимательно слушая меня. Потом задал несколько вопросов, которые показывали, что он неплохо знает танки, и заметил, что в ПТ-1 многое необычно. В частности, поинтересовался размерами и объемом башни. Отвечая, я сказал, что 45-мм пушка для такой машины слаба, ее следует заменить более мощной. Вновь последовали вопросы: „Какого калибра, когда сделаете?“ Ответил: „Товарищ Сталин, установим, как только будет нужная пушка, сами мы пушек делать не умеем“. Спросил, что за двигатель у танка, и, услышав, что авиационный, бензиновый, пробормотал с тенью неудовольствия: „А ведь обещали машину на дизеле“. Осмотр занял всего пять — восемь минут. Слегка кивнув, то ли охраннику, неотступно его сопровождавшему, то ли мне, Сталин тихо, как бы про себя, буркнул: „Продолжайте!“ и, не сделав никакого знака, даже не кивнув никому из начальников, уехал. Нас, „инженерию“, он тоже не удостоил ни прощальным кивком, ни жестом.

Однако, учитывая опыт предыдущих показов, начальство, не посмевшее и на полшага приблизиться к танку во время его осмотра, поздравило меня с успехом. К сожалению, в силу не зависивших от нас обстоятельств, дальнейшую работу над ПТ-1 прекратили, и до серии он не дошел».

Впрочем, работы по ПТ-1 продолжались вплоть до 1934 года. Так, в трех постановлениях СТО в апреле, июне и августе 1933 года указывались конкретные сроки создания опытных образцов танка ПТ-1, причем как в плавающем, так и в неплавающем вариантах. В постановлении СТО «О системе танкового вооружения РККА» от 13 августа 1933 года, в частности, говорилось: «С 1934 г. начать постепенное внедрение в производство в качестве оперативного танка плавающей машины ПТ-1 с таким расчетом, чтобы с 1936 г. полностью перейти на развернутое производство этого танка на базе и за счет производства танка ВТ».

Судя по всему, здесь шла речь уже о танке ПТ-1А. Он отличался от ПТ-1 удлиненным корпусом, усиленной до 13—15 мм броневой защитой (масса машины возросла до 15 т), установкой одного гребного винта, введением в систему управляемых колес механизма отключения поворота задних колес, упрощением трансмиссии за счет отказа от привода передних опорных катков и заменой гребневого зацепления цевочным. При потере одной гусеницы была возможна синхронизация работы колесного и гусеничного движителей за счет дифференциала. Несколько сократилось число огневых точек в танке — отказались от бортовых башенных пулеметов, практическое использование которых в бою было сомнительным. По-видимому, за счет этого удалось увеличить боекомплект. Теперь он состоял из 96 выстрелов и 4851 патрона.

Плавающий танк Т-43, изготовленный на московском заводе Хв 37

В 1934 году на ленинградском заводе опытного машиностроения имени С.М.Кирова (завод № 185) изготовили только один опытный образец танка ПТ-1 (или ПТ-1А) и, согласно постановлению СТО от 19 июня 1935 года, было решено «оставить на вооружении танк БТ. Отказаться от замены его на ПТ-1». Судя по всему на такое решение оказала влияние куда более сложная, по сравнению с БТ, конструкция танков ПТ-1. В первую очередь, это относится к трансмиссии и приводам управления. Кроме того, ПТ-1 и ПТ-1 А имели малый запас плавучести и недостаточную проходимость при движении на колесах. Правда, за счет высокой удельной мощности они имели неплохую подвижность на воде: относительная скорость (так называемое число Фруда) у ПТ-1 равнялось 0,34, а у ПТ-1 А — 0,565. Как известно, у водоизмещающих машин максимальное значение этого числа составляет 1.

Что же касается неплавающих вариантов ПТ-1, то работа над ними, также проводившаяся в Техотделе ЭКУ ОГПУ под руководством Н.А.Астрова, привела к созданию проекта колесно-гусеничного танка-истребителя ИТ-3, а в 1934 году — к изготовлению опытных экземпляров колесно-гусеничных танков Т-29-4 и Т-29-5.

Чтобы завершить рассказ об истории создания советских колесно-гусеничных плавающих танков, необходимо упомянуть еще о двух образцах таких машин. В 1934 году сразу на двух предприятиях— московском заводе № 37 имени С.Орджоникидзе и ленинградском № 185 имени С.М.Кирова (бывший ОКМО) — были изготовлены два опытных образца танка Т-43. Ведущим конструктором московской машины был Н.Н.Козырев, ленинградской — М.П.Зигель. Танки отличались друг от друга массой (4,4 и 3,6 т), формой корпуса и башни, схемами силовой передачи и водоходного движителя, а также конструкцией ходовой части. В кормовой части обоих танков поперек корпуса был установлен двигатель ГАЗ-АА. Силовая передача — механическая, с отбором мощности на четыре ведущих опорных катка. Одна машина имела гребной винт, на другой для движения на плаву ведущие колеса вместо спиц оборудовались лопастями, струи воды от которых направлялись назад с помощью специальных кожухов. Подвеска передних колес у обеих машин была индивидуальной, а ведущих опорных — блокированной. В качестве упругого элемента использовались спиральные пружины.

Колесно-гусеничный плавающий танк Т-4.1 на колесном ходу, изготовленный на ленинградском заводе .М 185. 1934 год

Сложность конструкции, плохая проходимость на колесном ходу из-за нерационального распределения массы по опорным каткам и низкая надежность танка в целом послужили причиной того, что работа над ним не вышла из стадии создания прототипов.

Спроектированный несколько позже танк Т-43-2 отличался от Т-43 установкой зенитного пулемета и меньшим числом ведущих колес.

Первой же массовой плавающей боевой машиной Красной Армии стал танк Т-37. Разработка и изготовление его опытного образца осуществлялись в ОКМО. Постановлением СТО СССР от 11 августа 1933 года Т-37 был принят на вооружение, однако серийно не производился.

Документацию на него и сам опытный образец передали на московский завод № 37. В результате глубокой модернизации этого проекта, с учетом опыта, накопленного при постройке и испытании танков Т-41, под руководством Н.Н.Козырева был создан легкий плавающий танк Т-37А. Последний сохранил компоновочную схему корпуса Т-37: переднее расположение трансмиссионного отделения, среднее — отделения управления, совмещенного с боевым (механик-водитель находился слева, а командир — справа), и кормовое — моторного.

Корпус Т-37А имел клепано-сварную конструкцию и собирался на каркасе из уголков. Толщина броневых листов составляла 4,6 и 8 мм. На крыше подбашенной коробки на шариковой опоре устанавливалась башня цилиндрической формы, смещенная к правому борту. Ее поворот осуществлялся вручную, с помощью приваренных изнутри рукояток. Следует отметить, что серийные машины имели два варианта корпусов и башен. Дело в том, что завод № 37 производил лишь сборку танков, а корпуса и башни поступали с Подольского машиностроительного и Ижорского заводов.

Вооружение состояло из 7,62-мм пулемета ДТ (боекомплект 2142 патрона в 34 магазинах), смонтированного в шаровой установке в лобовом листе башни. Без поворота последней его можно было наводить по горизонту до 30° на сторону, а по вертикали от — 20° до +30°. Для наблюдения за местностью в корпусе и башне служили смотровые щели.

Вверху: плавающий танк Т-37 А раннего выпуска (без поплавков). Внизу: радиотанк Т-37ТУ. Машина позднего выпуска (с поплавками) экспонируется в шведском танковом музее в Аксвелле. Элементы крепления поручневой антенны, как и ca.ua антенна, не сохранились

Автомобильный карбюраторный 4-цилиндровый двигатель ГАЗ-АА мощностью 40 л.с. при 2200 об/мин располагался продольно, ближе к левому борту машины, маховиком вперед. Он позволял танку развивать скорость 38 км/ч. Запас хода достигал 185 км. Управление танком было дублированным.

Трансмиссия состояла из однодискового главного фрикциона сухого трения (попросту говоря, автомобильного сцепления), 4-скоростной коробки передач, карданного вала, главной передачи, конического дифференциала с колодочными тормозами (механизмы поворота) и привода водоходного движителя. Последний включал в себя храповую муфту, соединявшую носок коленчатого вала двигателя с валом гребного винта, и механизм реверсирования (поворота лопастей).

Движение на плаву обеспечивал двухлопастный гребной винт. Поворот на плаву осуществлялся с помощью руля, установленного в потоке винта. Для откачки воды на днище корпуса предусматривался специальный насос. Скорость на плаву — 6 км/ч. Для увеличения водоизмещения к надгусеничным полкам слева и справа крепились поплавки, заполненные пробкой.

Т-37А

Танковая колонна на площади Урицкого в Ленинграде перед парадом. 7 ноября 1936 года. На переднем плане — танки Т-37А и Т-37ТУ с корпусами и башнями выпуска разных заводов

Подвеска танка — блокированная, пружинная, на каждом борту имелось по две двухкатковых тележки. Мелкозвенчатая гусеничная цепь изготавливалась из ковкого чугуна. Боевая масса танка составляла 3,2 т (у Т-37 — 2,9 т). Экипаж — два человека.

Танк находился в серийном производстве с 1933 по 1936 год. За это время завод № 37 выпустил 1909 линейных танков, 643 радиотанка Т-37ТУ с радиостанцией 71-ТК-1, оборудованных поручневой антенной, и 75 химических машин БХМ-4. Следует отметить, что в документах и военной литературе тех лет танки Т-37А обычно обозначались просто Т-37.

В рамках развития конструкции этой машины были изготовлены опытные образцы танков Т-37Б и Т-37В, а также опытный экземпляр самоходки СУ-37 с 45-мм пушкой.

От базового танка для САУ были заимствованы агрегаты ходовой части и моторно-трансмиссионная установка (за исключением привода водоходного движителя). В передней части корпуса самоходки установили 45-мм танковую пушку 20К со штатным телескопическим прицелом. Слева от нее, в шаровой установке размещался пулемет ДТ, справа — место механика-водителя. Боекомплект пушки состоял из 81 выстрела, пулемета — из 1071 патрона. Экипаж включал двух человек. Привлечение механика-водителя для обслуживания орудия (он выполнял функции заряжающего) вынуждало вести огонь только с места.

Масса машины возросла до 4,5 т, в связи с чем в ходовую часть с каждого борта был введен один дополнительный опорный каток. Самоходная установка СУ-37 по огневой мощи значительно превосходила базовую машину. Ее малая высота —1610 мм — обеспечивала хорошую маскировку при ведении отя из засад. Однако надежность САУ оказалась невысокой, а двигатель и трансмиссия были перегружены.

Плавающие танки Т-37А перед форсированием водной преграды

Т-37А на плаву

Впрочем, оставляла желать лучшего и конструкция базовой машины — Т-37А. В этой связи небезынтересно привести

отрывок из воспоминаний Н.А.Астрова — одного из создателей Т-37А. Вот что он писал: «Большую часть недостатков плавающей танкетки Т-37А, да и следующей, Т-38, предопределили категорические требования заказчика. Во-первых, базироваться только на двигателях серийных автомобилей, по возможности, и на их других узлах. А из каких моторов выбирать ЗИС-5 или ГАЗ-М? Первый для малой амфибии был тяжел (452 кг), плохо вписывался в ее корпус. Мотор ГАЗ-М, хотя и маломощный (50 л.с.), был легче (252 кг) и компактней. Его данные вместе с другим обязательным требованием — машина должна плавать — собственно, определяли и габарит корпуса, и массу, и толщину брони, и уровень вооруженности, и остальные характеристики.

Вдобавок, конструкция Т-37А страдала двумя серьезными недостатками. Тормоза механизмов поворота, расположенные вне корпуса и на плаву, погружавшиеся в воду, намокали — в результате танк на время становился неуправляем. Да и при сухих тормозах из-за их крайне неудачной конструкции управляемость (степень торможения и радиус поворота) далеко не всегда зависела от намерений механика-водителя и условий движения. Порой надо было слегка подправить направление, а тормоз прихватывал намертво — танк делал неожиданно резкий поворот.

Коварство самозахватывающих тормозов едва не стоило мне жизни. Жарким летним днем мы проводили очередной эксперимент, стремясь поднять скорость плавания танка. Ездили обыкновенно на Архиерейский пруд, что за Преображенской заставой в Москве, или, если требовался более протяженный заплыв, — за город, на Медвежьи озера. По пути оттуда все и произошло. Опыты в тот день закончились почти безрезультатно, и, чтобы сколько-нибудь утешиться, я заменил в танкетке Т-37А штатного водителя и сам взялся за управление.

Предстояло проехать километров 25 по Щелковскому шоссе. Двигаясь посередине, я мешал автобусу обогнать танк, но внутри было так шумно, что долго не слышал его сигналов. А поняв, в чем дело, осторожно повернул рычаг управления вправо, чтобы вывести машину на обочину. Тут правый тормоз схватил намертво — танк оказался в кювете и мигом опрокинулся. Первое, что испытал, пока танкетка стояла на башне, а я как бы на голове, — недоумение. Потом, словно подумав, машина качнулась и легла на правый бок — место водителя оказалось сверху, со стороны, не прижатой к земле. Но крышка люка передо мной захлопнулась, и первая попытка открыть ее оказалась неудачной. Обернувшись, я увидел ярко-желтое пламя бензина, вытекшего из бака на перегретый двигатель и выхлопные трубы.

Самоходная артиллерийская установка СУ-37

Дело дрянь: бак вот-вот взорвется. Сообразил, что в танке есть устройство для пожаротушения. Но оно, на мое счастье, не сработало. Дело в том, что огнегасящая смесь при высокой температуре разлагалась, превращаясь в фосген, глотнув которого, я бы вряд ли написал эти строчки. Однако считалось, что это последнее средство борьбы с огнем, и экипаж использует его, покидая машину.

Изо всей мочи налег на крышку люка, голова пролезла, но выбраться оказалось непросто. Сильно дернувшись, разорвал комбинезон, выскочил в обрывках тлеющих штанов. Тут подоспела группа наших машин, следом возвращавшихся с испытаний, и люди стали забрасывать горящую танкетку землей, благо у всех были лопаты. Мало толку, к тому же опасность взрыва оставалась. Решили вызвать пожарную машину. Это удалось довольно быстро, но, когда мы увидели красный автомобиль, летевший из Москвы, бак рванул.

Оказавшись дома, позвонил начальству и услышал в ответ спокойное: „Вы- то целы? Ну и слава богу, плюньте на это“. Действительно, никто никогда не задавал мне щекотливых вопросов по поводу ЧП, а танкетку, понятно, списали в металлолом.

Кроме уже отмеченных, Т-37А имел еще один крайне серьезный недостаток. Когда мы стали получать с ГАЗа задние мосты грузовиков, начались поломки их дифференциалов — странные, непредсказуемые. Одни проходили гарантийный срок безотказно, другие ломались, не выдержав первого опробования. Эти поломки приучили меня участвовать в осмотре аварийных мостов, более того, требовать, чтобы их разбирали только в моем присутствии. Собственноручная промывка деталей много дает для понимания причин поломок и износов, работы уплотнений и т,д. С моей точки зрения, всякий конструктор должен не бояться запачкать для этого руки. К сожалению, работа главного не всегда это позволяет.

Однажды меня, можно сказать, на месте преступления — у глубокого противня с керосином — застало заводское и спецмаштрестовское начальство. Оно крайне неодобрительно отнеслось к такому поведению главного конструктора.

Жизнь, однако, дала множество примеров, когда такое скрупулезное изучение деталей меня буквально выручало. Однако, признаюсь, оно не помогло выяснить причины загадочных поломок дифференциалов ГАЗа. Теперь, по прошествии многих лет, полагаю, что коэффициенты трения стальных шестерен полуосей по чугунным корпусам дифференциалов могли существенно различаться из-за нестабильности химического состава металлов. А эту-то характеристику пары „чугун— сталь“, от которой в первую очередь зависит распределение крутящего момента по полуосям, мы в то время не изучили. Впрочем, мир праху Т-37А, „урожденному“ „Виккерс-Карден-Ллойд“.

Нам пришлось срочно переконструировать эту танкетку, чтобы освободить ее и от других недостатков. Зачем? В то время свято верили, что малый, именовавшийся разведывательным, танк со слабым вооружением (один пулемет калибра 7,62 мм), с противопульным бронированием (зато плавающий!) — совершенно необходимый, важный вид бронетанкового вооружения Красной Армии».

В 1936 году на заводе № 37 под руководством нового главного конструктора Н.А.Астрова (назначен на эту должность в 1934-м) разработали плавающий танк Т-38. Тогда же началось его серийное производство.

По своим основным показателям он был близок к танку Т-37, однако замена дифференциала (не обеспечивавшего устойчивого прямолинейного движения и вызывавшего большие потери мощности при повороте) многодисковыми бортовыми фрикционами и отбор мощности на гребной винт через специальный редуктор существенно повысили маневренные качества танка.

Малый плавающий танк Т-38

Тем не менее, почти сразу после поступления Т-38 в войска от военных пошли рекламации. В ходе летних маневров 1937 года выяснилось, что в боевом отношении новая машина ничем не отличается от Т-37А и по сути осталась такой же танкеткой с вращающейся башней, что и ее предшественница. Малое водоизмещение не позволяло Т-38 перевозить на броне через водные преграды даже двоих пехотинцев. Перегрузка в 120—150 кг приводила при маневрировании на плаву к захлестыванию водой люка командира, в результате чего танк тонул. Чтобы повысить мореходные качества, на Т-38, по рекомендации АБТУ, в частях пытались устанавливать поплавки, снятые со списанных Т-37, но это мало помогало. При движении на суше танк также вел себя не лучшим образом. Вызывала нарекания и его проходимость вне дорог — следствие недостаточной удельной мощности, а ниЭкая эффективность системы охлаждения приводила к быстрому перегреву и выходу из строя двигателя.

Итоги летних маневров 1937 года привели к тому, что танк был бъявлен небоеспособным, его производство приостановлено, а на завод № 37 прибыла комиссия НКВД. В результате проведенного разбирательства КБ завода № 37 получило задание доработать машину. Ее усовершенствованному варианту присвоили индекс Т-38М.

Весной 1938 года были изготовлены два образца танка Т-38М — Т-38М-1 и Т-38М-2. От серийного «тридцать восьмого» они отличались двигателем ГАЗ М-1 мощностью 50 л.с. и трансмиссией от тягача «Комсомолец» (кроме бортовых передач). От «Комсомольца» заимствовались также ведущие колеса и тележки подвески. Помимо этого, у Т-38М-1 ленивец опустили на грунт. Было улучшено охлаждение двигателя, установлены металлические надгусеничные полки вместо деревянных, а также внедрена новая гусеница с более высокими гребнями и усиленными пальцами. По аналогии с Т-37, машина получила дублированное управление. Внешне оба образца были похожи, но Т-38М-1 имел борт, увеличенный на 100 мм по сравнению с Т-38, а Т-38М-2 — только на 75 мм. В итоге водоизмещение первого возросло на 600 кг, а второго — на 450 кг. Испытания танков проводились по новой методике, специально разработанной АБТУ, и подтвердили принципиальную правильность основных изменений конструкции. Однако вновь проявились многочисленные мелкие недостатки. Дошло до того, что Н.А.Астрова на два месяца отстранили от работы, но затем опять вернули в КБ. В январе 1939 года танк Т-38М приняли на вооружение. Впрочем, это был своего рода синтезированный вариант: корпус Т-38М-1 с радиостанцией, ходовая часть от Т-38М-2, башня улучшенной конструкции. АБТУ потребовало усилить вооружение, и к лету 1939 года был разработан опытный образец сварной конической башни с крупнокалиберным пулеметом ДК. Правда, на танк она не устанавливалась и не испытывалась. Да и самих танков Т-38М в 1939 году было выпущено только 15 единиц. Все они использовались как учебные, поскольку имели двойное управление. В 1939 году работы по модернизации Т-38 прекратили — с конца 1938 года завод № 37 уже создавал новый плавающий танк Т-40, на который и ориентировались военные.

На базе агрегатов Т-38 в 1936 году построили два опытных образца самоходной артустановки СУ-45, вооруженной 45-мм пушкой.

T-38

Первый образец имел открытый сверху корпус. Спереди орудие и экипаж были защищены броневым щитом, с боков — откидными броневыми листами. Для защиты от атмосферных осадков предусматривался брезентовый тент. Орудие устанавливалось на коробке лафета и закреплялось в передней части корпуса. Боекомплект пушки состоял из 100 выстрелов. В передней части машины размещался пулемет ДТ с сошкой для стрельбы по наземным и воздушным целям.

В кормовой части САУ, отделенной броневой перегородкой, находился двигатель ГАЗ-А с алюминиевой головкой. С целью повышения компактности силового отделения двигатель располагался поперек корпуса. Системы двигателя, коробка передач и агрегаты трансмиссии (ведущие колеса, бортовые передачи, фрикционы и тормоза) были в основном заимствованы у танка Т-38. Ходовая часть была также унифицирована с танком Т-38, за исключением направляющих колес, взятых от Т-37.

Масса машины составляла 4,2 т, экипаж— 3 человека, броня — 9 мм. Максимальная скорость — 45 км/ч.

СУ-45 получилась слишком тяжелой, вследствие чего ее тягово-динамические качества оказались низкими, а надежность недостаточной.

Второй образец имел массу 3,4 т, экипаж — 2 человека. Механик-водитель, он же наводчик, располагался слева, заряжающий— справа. Боекомплект — 51 выстрел и 1100 патронов. Машина защищалась 8-мм броней.

В 1936 году на московском заводе «Компрессор» еще на опытном Т-38 смонтировали аппаратуру для дымопуска и огнеметания. В конце года машина успешно прошла полигонные испытания. Было принято решение о переработке установочных чертежей химического оборудования применительно к серийному Т-38. Однако танк ХТ-38 серийно не изготавливался.

В 1939 году в НИИ № 20 была разработана телемеханическая группа танков, включавшая телетанк ТТ-38, вооруженный пулеметом ДТ и огнеметом КС-61Т (боекомплект 1512 патронов и 45 л огнесмеси), и танк управления ТУ-38, вооруженный аналогичным образом. Телетанк мог нести также и подрывной заряд, а огнемет давать 15—16 односекундных выстрелов на дальность 28 м.

В 1936 и 1937 годах на заводе № 37 было выпущено 1228 танков Т-38 (из них 165 с радиостанцией), затем последовал годичный перерыв, а в 1939 году цеха покинули еще 112 машин. Однако еще в 1935 году Т-38 начали выпускать на Горьковском автомобильном заводе, изготовив 36 танков этого типа. Последнее обстоятельство, по-видимому, и подтолкнуло газовцев на разработку собственной амфибии — «в пику» москвичам.

Малый плавающий танк ТМ

Малый плавающий танк ТМ во время испытаний

В результате этого негласного соревнования появился «Танк Молотова», или ТМ, созданный на базе Т-37. Работами над ним непосредственно руководил главный инженер ГАЗа В.Данилов. Танк был длиннее, чем Т-37: вместо двух тележек опорных катков с каждого борта установили три. Масса машины составляла 4,5 т. Коническая башня с пулеметом ДТ располагалась справа, место механика-водителя— слева. Движение на плаву осуществлялось с помощью гребного винта. К основным особенностям ТМ можно отнести наличие двух двигателей ГАЗ-М1, установленных параллельно; использование в качестве бортовых фрикционов нормальных дисковых сцеплений ГАЗ-АА в сочетании с дисковыми тормозами ГАЗ-ААА и блокировку двигателей через передние концы коленчатых валов. Еще одним важным новшеством стало использование в качестве органа управления рулевого колеса.

В 1937 году удалось изготовить два танка ТМ — один отправили в Кубинку на НИБТПолигон, другой оставили для испытаний на заводе. По своим водоходным качествам он превосходил Т-37А, однако перед Т-38 иных значимых преимуществ не имел и серийно не выпускался.

Для замены же танков-амфибий Т-37А и Т-38 предназначался легкий плавающий танк Т-40, спроектированный под руководством главного конструктора Н.А.Астрова. Он был принят на вооружение 19 декабря 1939 года и считается лучшим отечественным плавающим танком предвоенного периода (подробнее о нем— в «Бронеколлекции» № 4 за 1997 год, «Легкие танки Т-40 и Т-60»).