Джон некоторое время сидел молча, пристально глядя на Хью.

— Думаю, что тебе следует поговорить с этим молодым человеком, — сказал он наконец. — Никто не обидится, если ты оставишь нас на несколько минут.

— Нет-нет, — поднялся со своего стула Жан. — Мы сейчас уйдем. Мы зашли только для того, чтобы поприветствовать вас в нашем городе. У нас еще есть дела. Я получил удовольствие от нашего разговора, хотя, признаюсь, не рассчитывал на это, — произнес он, задумчиво улыбнувшись, пожимая руку Джону.

— Как ни удивительно, я могу сказать то же самое и о себе, — ответил тот, также чуть улыбнувшись. — Наверное, возраст сделал нас сентиментальными.

— Кто знает, кто знает! — воскликнул Жан. — Если так, то это лето обещает быть очень интересным для нас! Ланкастеры проводили гостей до выхода.

— Я должен поговорить с Этьеном наедине, — сказал Хью. — Как долго продлится этот разговор, не знаю.

— Сдается мне, — ворчливо заметил Джон, — что мистер Грае пришел не только из-за того пустякового дела, о котором ты говорил.

— Ты прав. Было бы лучше, если бы наши гости вообще не узнали, что он пришел. Мне кажется, этот молодой человек является тем слабым звеном преступной цепочки, с помощью которого мы сможем разоблачить всех расхитителей.

— Ты подозреваешь кого-то из них? Надеюсь, не Джаспера?

— Нет, Джаспер вне подозрений. А вот что касается других… Фраза осталась незаконченной, так как Джон пошел в спальню, а Хью, пожелав ему спокойной ночи, свернул в небольшую гостиную, где его ждал Этьен. Молодой человек нервно ходил из угла в угол. Лицо его было напряжено и смертельно бледно. При звуке открывшейся двери он вздрогнул и затравленно посмотрел на Хью, будто загнанный гончей заяц. Появись вместо Хью призрак, Этьен вряд ли выглядел бы более растерянным.

— Мсье! — громко воскликнул он. — Вы не сказали мне, что сегодня вечером у вас будут гости. Знай я о них, ни за что бы не пришел. — В голосе слышался не только страх, но и упрек.

— Прошу прощения, — спокойно сказал Хью, жестом приглашая молодого человека сесть. — Но мне не было известно о том, что придут гости, так же как и то, что вы решите навестить меня именно сегодня. — Он с сожалением посмотрел на осторожно присаживающегося на краешек стула Этьена. — Люди, которые у меня были, вам хорошо известны. Это Жан Дюпре, Франсуа Дюпре и Ален Хассон. Все они или один из них, возможно, причастны к воровству, но, возможно, и нет. В любом случае, пока мы не выясним все до конца, вам следует быть с ними поосторожнее. — Хью поморщился. — Надо же было случиться, чтобы так не повезло.

— Sacrebleu! — прошептал Этьен, сглотнув подступивший к горлу комок. — Не повезло — это слишком мягко сказано. Речь идет о моей жизни. Не уверен, что она продлится долго, если кое-кто заподозрит, что я встречался с вами.

Хью вспомнил, что несколько минут назад сообщил троим гостям о визите Этьена, и мысленно обругал себя за это.

— Неужели даже просто встретиться со мной так опасно? — спросил он тихо, глядя в бледное лицо молодого человека.

— Oui! — горько усмехнулся Этьен. — Люди, которые обворовывают компанию, весьма могущественны. Если они узнают, что я помогаю вам, моя участь решена.

Хью потребовалось несколько секунд, чтобы до конца осознать страшную правду, заключенную в этих словах. До этого момента он думал только о том, как достичь поставленной цели. То, что при этом может возникнуть угроза тем, кто согласится помочь, просто не приходило в голову. Он вновь обругал себя. Ему-то уж следовало понять, что те, с кем он решил бороться, безжалостны и беспринципны. Но действительно ли они способны на убийство, или это только домыслы запуганного Этьена?

Хью вздохнул. Видимо, по наивности он смотрел на ситуацию слишком просто: прибыли компании уменьшились, и он как один из ее основных владельцев должен найти причину этого. То, что речь идет о воровстве или каких-то махинациях, он, конечно, подозревал. Однако поначалу не думал, что к ним причастен кто-то из партнеров. Собственно, и сейчас не было полной уверенности, что негодяи имеют прямое отношение к “Галланд, Ланкастер и Дюпре”, в конце концов в Новом Орлеане хватает преступников. И все-таки в том, что вор или воры — люди совершенно посторонние, Хью сильно сомневался. Вряд ли это были и мелкие служащие компании. Хочешь не хочешь, а приходится подозревать кого-то из партнеров. Хорошо, если вором окажется Ален Хассон. Этого сукина сына он уничтожил бы с большим удовольствием! На губах появилась улыбка идущего по следу тигра.

— Вы находите то, что я сказал, забавным? — резко спросил Этьен.

Улыбка мгновенно исчезла.

— Нет, конечно, нет, — отрицательно замотал головой Хью. — Но не преувеличиваете ли вы опасность? Неужели эти люди действительно способны на убийство?

— Способны.

Произнесено это было с такой твердой уверенностью, что у Хью мурашки побежали по коже. Похоже, что придется бороться не просто против расхитителей, но и против убийц. Он поморщился. Не слишком в приятной ситуации он оказался. Более того, он сам же и сделал ее крайне опасной. Если за махинациями стоит один из партнеров, а он сообщил о визите Этьена, то тем самым фактически подписал молодому человеку смертный приговор! Он внимательно пригляделся к Этьену. Лицо того было бледно, в глазах застыло отчаяние. Вероятно, молодой человек многое знал, и решиться на сотрудничество с хозяином компании было непросто. Надо признать, что он отнюдь не трус.

— Вы смелый человек, — мягко сказал Хью. Этьен удрученно покачал головой.

— Вы преувеличиваете, мсье, — хрипловато сказал он, запуская пальцы в свои черные волосы. — Я единственный сын у матери. Понимаете, что это означает? Отец умер три года назад. У меня пять сестер, о которых я должен заботиться, — грустно улыбнулся он, глядя в глаза Хью. — Папа был хорошим человеком, но собственности, которая бы приносила серьезный доход, он нам не оставил. О нет, мы, конечно, не бедствуем. Но необходимо еще собрать достойное приданое для сестер. Мама справедливо считает, что эта обязанность лежит на мне.

— Понимаю, — тихо сказал Хью.

Его устремленные на Этьена серые глаза светились симпатией. Но жалости в них не было. Жалость может обидеть настоящего мужчину.

— Из-за моих проигрышей денег понадобилось еще больше, — запинаясь, признался молодой человек, отворачиваясь. — Думаю… О, какое имеет значение, что я думаю! — горько рассмеялся он. — Я запутался в долгах, тогда и…

Этьен вздохнул и опустил голову.

— Тогда некто и подсказал, как можно заработать кучу денег для покрытия долгов и даже немного больше?

— Oui.

— И кто же это был?

Молодой человек тяжело откинулся на спинку стула.

— Я не знаю, — произнес он на одном дыхании.

— Что вы этим хотите сказать? — нахмурился Хью. — Как можете вы не знать имени того, с кем имели дело?

— Я действительно не знаю. Клянусь, мсье! Однажды я получил записку без подписи. В ней описывалось, что надо сделать, чтобы расплатиться с долгами и, как вы сказали, заработать еще немного денег. — Этьен посмотрел Хью в глаза. — Я считал себя порядочным человеком, мсье, и не помышлял ни о каких махинациях. Сама мысль о воровстве казалась мне дикой. Но пришлось задуматься о маме, сестрах. — Он обхватил голову руками. — Долг мой был слишком велик. Семья оказалась на грани разорения. Сестры лишились бы надежды на хорошее замужество. Мама, наверное, просто не перенесла бы позора.

— Трудная ситуация, — согласился Хью.

— Но в первый раз я ничего не предпринял, — продолжил молодой человек. — Прошло несколько недель. Все оставалось по-прежнему. Я уже начал подумывать, что это была какая-то дурацкая шутка. Но тут я получил вторую записку с тем же содержанием. Я выбросил и ее. Но, признаюсь, уже не с такой решительностью. — Он вновь взглянул на Хью. — Искушение было сильно, мсье. Очень. Ведь к тому времени долг мой возрос, и тот человек, которому я был должен, стал настоятельно требовать расплаты.

— Полагаю, что человеком этим является Ален Хассон? — прищурившись, спросил Хью.

— Да. Как вы догадались?

— Пристрастие мсье Хассона к игре и его удачливость общеизвестны, — пожал он плечами. — Также известно, что с теми, кто не расплачивается с ним вовремя, часто случаются разного рода несчастья. Но продолжайте ваше повествование.

— Затем были еще и еще записки. Все одинаковые. Каждая последующая приходила через несколько недель после предыдущей. И в конце концов… — Этьен тяжело вздохнул и поднял полные боли глаза. — В общем, я согласился помочь им… Только один раз.

— Но вы же" должны были как-то сообщить о своем согласии? Почему же вы говорите, что никогда не видели человека, который посылал вам эти записки?

— Потому что я его действительно не видел. В записках была инструкция. Я должен был пойти в “Серебряный петух” и оставить несколько серебряных монет на определенном столике. Это и означало, что я согласен. Так я и сделал.

— “Серебряный петух”? Что-то не припомню такого названия.

— Ничего удивительного, — печально улыбнулся молодой человек. — Эта грязная таверна в Свампе, прибежище воров и городского отребья.

Хью кивнул. О Свампе, расположенном неподалеку от гавани в грязном районе с дурной репутацией, он был наслышан. Он почти сплошь состоял из игорных притонов, публичных домов и таверн, в которых даже днем было небезопасно появляться. Свамп был любимым местом сбора хулиганов, мошенников, проституток, сутенеров и прочего разномастного люда, промышляющего в порту и не слишком разборчивого в способах заработать деньги. Грабежи, изнасилования и даже убийства были там делом совершенно привычным. Словом, Свамп был самым скверным из городских районов. И респектабельные жители Нового Орлеана старались туда не заглядывать.

— Понятно, — пробормотал Хью. — Вы оставили монеты в “Серебряном петухе”. Что было потом?

Этьен помолчал несколько секунд, поудобнее устраиваясь на стуле.

— В течение нескольких дней никто меня не тревожил. Я даже начал подумывать, что сделал что-то не так. Но однажды вечером, когда я возвращался домой по пустынной аллее, кто-то неожиданно накинул мне на голову мешок и оттащил в сторону. Можете представить, как я был испуган, мсье! Я прощался с жизнью и думал только о маме и сестрах. Как они будут жить одни! — Этьен проглотил вновь подступивший" к горлу комок. — Но я не погиб. Какой-то мужчина грубым голосом четко объяснил, что я должен делать дальше. На первых порах ничего особенного. Мне предлагалось пойти в одну из лавок канцелярских принадлежностей и взять там оставленную на мое имя пачку бумаги. Лавка была самая обычная. Упаковку мне дали сразу. Меж листов лежала новая записка, в которой говорилось, что теперь я должен бережно хранить бумагу, а когда будет нужно, со мной свяжутся и дадут новые инструкции. Прошло еще несколько недель. — Этьен тяжело вздохнул. — А затем пришло судно “Мари Роз” из Франции, почти весь груз которого предназначался для нашей компании. Это была очень большая партия товаров. Я приступил к своей обычной работе и к полудню практически завершил приемку груза. А ночью я вдруг проснулся, почувствовав, что в моей спальне кто-то есть. Это было ужасно, мсье! Я понял, что эти люди проникли в мой дом, и тут же вспомнил, что совсем рядом спят ничего не подозревающие мама и сестры. Несмотря на то что было темно, на мою голову вновь накинули мешок, а вдобавок приставили к горлу нож. Предупредив, что с женщинами, если я пророню хоть звук, произойдет нечто страшное, мне сказали, как поступать дальше. О, у них везде имеются глаза и уши! Как иначе они могли узнать, что я уже заканчиваю работу с грузом? — По телу молодого человека пробежала дрожь, но он сумел взять себя в руки. — Я должен был делать вид, что продолжаю заниматься инвентаризацией. На случай, если мсье Бриссона или кого-то еще насторожит медлительность, следовало заранее придумать не вызывающее подозрений объяснение. Через два дня я должен был сделать новую инвентаризацию, не замечая, естественно, что в доставленной партии произошли изменения. Чтобы этого не заметили другие, я обязан был изготовить несколько фальшивых расписок на хранящейся у меня бумаге и заменить ими настоящие. В итоге получались документы, полностью соответствующие находящимся на складе товарам. Затем оставалось только уничтожить замененные страницы и держать язык за зубами. Все остальное они сделают сами. Мою долю мне обещали отдать сразу же, как продадут похищенное.

— И вы ее получили?

— Да, — устало сказал Этьен. — Сумма была очень большой. Вполне достаточной, чтобы расплатиться с долгами. Я почувствовал себя новым человеком.

— И?..

— Я понимал, что мое благополучие основано на воровстве, это мучило меня. Успокаивал я себя только тем, что больше подобного не будет.

— Но играть вы продолжали? — жестко спросил Хью.

— Да, — честно признался молодой человек. — Но немного. В этом плане урок пошел мне на пользу. Ловушка захлопнулась не из-за игры, а из-за того, что я один раз согласился помочь им. Рассчитывая, что они этим ограничатся, я не понимал, с какими людьми связался. Они появились снова. Встреча произошла на той же аллее, и на голове у меня вновь оказался мешок. Они заставляли меня участвовать в их махинациях снова и снова. Я не хотел, верьте мне, мсье! — горячо воскликнул он, с мольбой глядя на собеседника. — Я пытался отказаться. Но мне четко дали понять, что выбора у меня нет. Или я продолжаю работать на них, или они устраивают так, что я окажусь главным и единственным расхитителем в глазах владельцев компании. Меня бы разорили и полностью скомпрометировали. — Голос его сорвался. — Я боялся. И из-за страха делал то, что они приказывали.

Этьен смолк и устало откинулся на спинку стула, обхватив руками голову. Было видно, что он находится на грани нервного срыва.

— И вы ни разу не видели их лиц? — спросил после некоторой паузы окончательно помрачневший Хью.

— Ни разу, — тускло улыбнулся Этьен, подняв глаза. — И подтвердить то, что я сказал, мне нечем. Я ни на кого не могу указать. Не осталось никаких бумаг… Ничего!

— Может, вы с кем-то говорили в “Серебряном петухе” или в канцелярской лавке? Не пытались ли вы поинтересоваться, кто забрал монеты со стола в таверне или заказал для вас бумагу?

— “Серебряный петух” — не то место, где принято задавать вопросы. Что касается лавки, я зашел туда как-то еще раз и спросил, кто сделал для меня заказ. Но никто из работающих там об этом не знал. Они говорили со мной вежливо и, полагаю, не обманывали. Тот, кто стоит за этими кражами, очень умен, — тяжело вздохнул Этьен. — Он предусмотрел все, чтобы его не обнаружили.

Несмотря на необычность услышанного, Хью не сомневался, что молодой человек рассказал ему правду. Он задал еще несколько вопросов и вскоре знал о махинациях в компании все, что мог поведать собеседник. Облегчения это не принесло, но он заверил Этьена, что его роль в раскрытии преступления останется тайной для других, и пообещал подумать о вознаграждении за помощь.

— Продолжайте спокойно работать, — сказал он ему на прощание. — Они вряд ли вновь вступят с вами в контакт до прибытия новой крупной партии товаров. — Хью посмотрел Этьену в глаза. — Но как только вы узнаете о чем-то подозрительном, немедленно сообщите мне. Немедленно! Не откладывайте ни на минуту.

— И что вы предпримете? — испуганно спросил молодой человек.

— Я еще не знаю, — честно признался Хью, решив быть тоже до конца искренним. — Но паниковать вам не стоит. Я сдержу свое слово и сделаю все возможное, чтобы вы сохранили свое честное имя и остались в безопасности.

Они пожелали друг другу спокойной ночи. Но для Хью эта ночь, конечно же, спокойной не была. Ее остаток он проходил по кабинету, размышляя над тем, что удалось выяснить о ворах. Получалось, что не так уж и много. Если не считать деталей, то Этьен рассказал то, о чем он и сам догадывался. Приятно, конечно, сознавать, что ты самостоятельно раскрыл механизм махинаций. Но к тем, кто их осуществляет, ни это, ни откровения молодого Граса не приблизили ни на дюйм. Хью сердито поморщился. Да, подозрения его подтверждены полностью. Но что это дает?

Можно не сомневаться, что вор действует не один. Иначе бы он просто не успевал так быстро и незаметно присваивать предназначенные для компании товары. То, что разного рода негодяи в Новом Орлеане группируются в шайки, Хью слышал давно. Сейчас ему стало ясно, что с одной из них, причем очень хорошо организованной и дерзкой, он и столкнулся. Второй вывод, который можно было сделать из слов Этьена, заключался в том, что поначалу негодяи воровали гораздо меньше и реже. Видимо, опасались. Но со временем они, почувствовав безнаказанность, осмелели, и в последний год жадность перевесила осторожность. Если бы они не зарвались, о хищениях вообще бы никогда не догадались. Колебания прибыли — вещь в общем-то закономерная для бизнеса, которым занимается “Галланд, Ланкастер и Дюпре”. Небольшие потери, случающиеся время от времени, вряд ли насторожили его до такой степени, чтобы заподозрить воровство.

Но почему именно в последний год столь резко возросли аппетиты жуликов? Только ли из-за жадности и безнаказанности? Или им потребовалось больше средств? Для чего? Этьен сказал, что сумма его гонорара была стабильной вне зависимости от того, сколько товаров было похищено. Может быть, увеличилось число тех, кому приходилось платить? Вряд ли. Хью не думал, что речь идет о слишком большой шайке. Судя по всему, хищениями, помимо Этьена и главаря, занимаются человек шесть, от силы восемь. В противном случае выигрыш организатора был бы слишком незначителен, чтобы рисковать.

Кто же этот главарь-организатор? Больше всего на эту роль подходит Ален Хассон. И дело отнюдь не только во мнении, которое сложилось об этом человеке у Хью. Неразборчивость Алена в связях и его беспринципность в выборе методов взыскания долгов были общеизвестны. Человеку, у которого, согласно слухам, хватало подлости терроризировать должников и устраивать жестокие нападения на них, ничего не стоит применить ту же тактику и для решения других своих проблем. Судя по всему, у него имеются необходимые для этого знакомства и среди обитателей городского дна. И вместе с тем все это еще не доказывает, что главой расхитителей является именно Ален.

А если организатор не он, то кто? Жан? Франсуа? Подозрение, что за махинациями в компании стоят родственники жены, уже давно мучило Хью. Как ни печально, но приходится признать, что именно ради безопасности своей семьи Микаэла могла согласиться заманить его в ловушку. А раз так, то она должна что-то знать и о кражах. Знает? Догадывается о чем-то? Хью скрипнул зубами. Что ж, когда он в следующий раз увидит свою очаровательную женушку, придется поговорить с ней откровенно. Приняв это решение, он заставил себя не думать о причастности Микаэлы к проблемам компании. Но милый образ жены еще несколько минут стоял перед его мысленным взором. Он видел ее темные зовущие глаза, милую, приветливую улыбку… Отгоняя наваждение, Хью потряс головой и обозвал себя мечтательным дураком. Да, теперь уже совершенно ясно — он любит Микаэлу. Но будь он проклят, если эта любовь может сделать его счастливым!

Когда Хью решил немного поспать, уже рассветало. Но и несколько часов сна немного освежили. Он быстро принял ванну, оделся и спустился на первый этаж. Узнав у Симпсона, что мистер Ланкастер во дворе, он распорядился подать завтрак туда же и направился к отчиму. Тот уже закончил завтракать и теперь потягивал кофе за железным столиком. Поприветствовав его и извинившись за свой не слишком бодрый вид, Хью сел напротив. Они говорили о пустяках, ожидая появления слуги. Симпсон поставил перед Хью раковый омлет, миску свежей клубники и залитое сахарной глазурью печенье. Добавив к этому кофейник с дымящимся ароматным кофе, он окинул придирчивым взглядом стол и удалился. Теперь можно было поговорить серьезно. Отдавая должное вкусной пище, Хью обстоятельно рассказал отчиму все, что узнал вчера вечером от Этьена. Времени это заняло довольно много, поскольку приходилось отвечать на многочисленные вопросы и разъяснять свою точку зрения. Затем они еще долго обсуждали нелегкую ситуацию, высказывая различные предположения относительно того, кто мог стоять за махинациями. При "том оба разгорячились и потратили немало времени на бесполезные споры.

Они даже не заметили, как просидели до двух часов дня. Остановиться заставила ужасная духота. Хью внимательно посмотрел на медленно плывущие в голубом небе мрачные облака.

— Похоже, что вскоре может начаться гроза, — сказал он. — Не уйти ли нам в дом? В любом случае там сейчас попрохладнее.

Они прошли в кабинет и продолжили беседу там. Теперь Джон захотел узнать как можно больше об Алене Хассоне. Хью постарался удовлетворить его любопытство. Когда он закончил свое повествование, отчим сидел, откинувшись на спинку стула, и задумчиво барабанил пальцами по колену.

— Не верю, что к этому причастен кто-то из семьи Дюпре, — произнес он. — С Жаном у нас в прошлом были свои счеты, но я всегда считал его честным человеком. Возможно, он не такой талантливый бизнесмен, каким себя считает, — улыбнулся Джон. — Но то, что он человек чести, я не сомневаюсь. А кроме того, он очень предан своей семье, а значит, вряд ли решится на что-то, что может нанести вред компании. Что касается молодого Франсуа… — Лицо отчима помрачнело. — Скажу откровенно, мне никогда не нравился его отец. Ты встречался с Рено? — спросил он.

— Да, — кивнул тот. — Однажды. Джаспер познакомил нас во время моей первой поездки в Новый Орлеан.

— И как? Понравился он тебе?

— Не особенно, — улыбнулся Хью. — Он держался со мной с высокомерной снисходительностью. И вообще, производил впечатление хладнокровного негодяя, одного из тех, к кому без особой надобности не стоит поворачиваться спиной, если не хочешь получить кинжал в спину.

— Да, этот портрет похож на Рено, — угрюмо согласился Джон. — И когда я вчера вечером увидел этого парня, я сразу подумал, что у него достаточно много отцовских черт.

Но и влияние матери в нем тоже очень заметно. Ты знаешь Франсуа лучше, чем я. Может он быть организатором махинаций?

— Сомневаюсь. Но полностью исключить его причастность не могу. Если на Хассона подозрения падают из-за его связей с преступным миром, то у Франсуа скорее всего есть финансовые проблемы. Его могли вовлечь в кражи примерно тем же способом, что и Этьена. Не секрет, что он тоже должен Хассону приличную сумму. Роль руководителя ему не очень подходит, исполнителя — возможно.

— Возможно или весьма вероятно?

— Не знаю, — поморщившись, ответил Хью. — Франсуа был явно недоволен моим приездом и женитьбой на его сестре. А вчера вечером он был прямо очарователен. Ты сам видел.

Они чуть было не принялись обсуждать дела по второму кругу, но Джон вдруг протестующе поднял руки.

— Мне кажется, что на сегодня этих разговоров достаточно. Лучше расскажи мне о своей молодой жене. Когда ты свозишь меня в “Уголок любви”?

Хью растерялся. Хотя он не сомневался, что рано или поздно услышит этот вопрос, но как отвечать на него, не придумал. В конце концов он решил пройти между правдой и ложью ровно посредине.

— Этьен подтвердил вчера вечером, что уничтожил депешу, извещавшую за несколько недель о прибытии “Прекрасной Лиз” и грузах, которые она для нас везет. Но он признался также и в том, что уничтожил еще одно послание, которое было доставлено на самой “Прекрасной Лиз”. В нем говорится о судне “Петух”, которое должно было выйти из Франции через шесть недель после “Прекрасной Лиз”. Этьен утверждает, что на нем прибудет довольно большая партия грузов для “Галланд, Ланкастер и Дюпре”. Учитывая необходимость маневрировать, чтобы избежать встречи со штормом и пиратами, прибытия “Петуха” следует ожидать в середине июля. Естественно, я хотел бы быть в это время в городе.

— Понимаю, мой мальчик. Но что мешает нам уехать на несколько дней? Или даже на неделю? Ведь пока “Петух” не придет, здесь вряд ли может случиться что-нибудь интересное. Сейчас, насколько мне известно, опасный сезон, — улыбнулся он. — Не хочешь же ты, чтобы я, приехав в Новый Орлеан, умер от лихорадки?

— Конечно, нет, — улыбнулся в ответ Хью. — Этого мы не допустим. Сегодня ехать в “Уголок любви”, похоже, поздновато. К тому же после прошедшей ночи мне необходимо выспаться. Но завтра я пошлю кого-нибудь предупредить Микаэлу, что мы приедем в четверг. Таким образом, у меня будет еще день на то, чтобы доделать кое-какие дела в конторе и напомнить Этьену о нашей договоренности.

* * *

В среду, как он и планировал, Хью отправился в контору. Там он отдал необходимые распоряжения, познакомился с почтой, убедившись попутно, что Этьен хоть и выглядит немного утомленным, но спокойно работает. Если не считать бледности, которая появилась на его лице, когда Хью пригласил его зайти в свой кабинет, держался молодой человек как обычно. Разговаривали они недолго. Хью сообщил ему, что в четверг уезжает и пробудет за городом неделю, от силы дней десять.

— Если я вам понадоблюсь, — сказал он, — для.., по какой-либо причине, пришлите с кем-то, кому вы доверяете, записку. До “Уголка любви” можно добраться часа за три. Я приеду сразу же, как только это потребуется.

Этьен кивнул и направился к выходу. Но Хью остановил его.

— Я понимаю, что вы доверились мне, и ценю это, — произнес он мягко. — Я не подведу вас… — Хью на секунду замялся, подбирая нужные слова. — Надеюсь, что у вас будет все нормально. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы не подвергать вас опасности. Если бы я знал, что вашей жизни может что-то угрожать, я вообще бы не стал просить вас ни о чем. Но так уж получилось. И если наш противник таков, как вы его обрисовали, то всякое может быть. Поэтому хочу вас заверить, что в случае чего я не оставлю ваших сестер и мать на произвол судьбы.

Этьен пристально посмотрел ему в лицо. Выражение глаз Хью не оставляло сомнений в его искренности.

— Благодарю вас, мсье. Честно говоря, я начал жалеть, что решил рассказать вам все. Вы рассеяли мои сомнения.

Через полчаса, сказав мсье Бриссону, где его можно будет найти и когда примерно вернется, Хью ушел из конторы. Дома его ожидал новый сюрприз — послание от Жана Дюпре. Читать его он отправился во двор, где в одном из тенистых уголков уже поджидал отчим.

— У нас в “Уголке любви” соберется целая компания, — с улыбкой сообщил он, потягивая портвейн. — Жан и Франсуа сообщают сим посланием, что в понедельник или во вторник нанесут нам визит. Они едут на несколько дней в Ривербенд, а на обратном пути заглянут в “Уголок”. Как долго они намерены пробыть там, — хмыкнул Хью, — в записке не говорится.

Джон, погрозив пальцем, рассмеялся.

— О, мальчик мой, женившись на креолке, ты должен был предвидеть подобные вещи. Неужели ты не слышал поговорку, гласящую, что, женясь на креолке, человек женится на пяти сотнях ее родственников! Тебе еще повезло, что семейство Дюпре не столь многочисленно.

Хью и Джон, перебравшись с наступлением темноты в кабинет, наслаждались весь вечер полушутливым разговором за портвейном. Часов в одиннадцать они решили отправиться спать. Но именно в этот момент в дверь постучались, и в кабинет вошел Симпсон с запиской в руках. Удивленный Хью спокойно распечатал послание и быстро пробежал по нему глазами. Лицо его напряглось и чуть побледнело.

— Это от Этьена, — отослав жестом руки Симпсона, сообщил он отчиму. — У него есть для меня важные новости, о которых я должен узнать как можно быстрее. Но идти ко мне домой он боится и поэтому предлагает встретиться на складе компании в полночь.

— Это может быть и ловушкой, — медленно произнес Джон, в глазах которого блеснула тревога.

— Почти не сомневаюсь, что именно так и есть, — угрюмо согласился Хью. — Но если записку писал не Этьен, у меня в руках первая и единственная весточка от негодяев, обкрадывающих нашу компанию. Как жаль, что Джаспер уехал! Мне непременно надо идти на эту встречу. Возможно, это единственный шанс узнать о них побольше.

— Скорее всего ты узнаешь, как чувствует себя человек, которому проломили голову, — осадил его отчим.

— Возможно. Но у меня есть шанс. Я готов к вероломному нападению и пойду не с пустыми руками.

— Я иду с тобой. Конечно, я не Джаспер и уже не так молод, — спокойно произнес Джон, — но стреляю я еще неплохо да и в кулачном бою не подведу.

Хью некоторое время колебался, но упрямый блеск в глазах отчима говорил, что возражать бесполезно.

— Хорошо, — улыбнулся он. — Твое общество меня вполне устраивает.

Менее чем через полчаса они молча вышли из дома и торопливо зашагали к складам. Оба успели как следует подготовиться к неожиданностям. Уверенности Хью придавали два спрятанных под курткой пистолета и знание, что отчим вооружен не хуже. Джон был доволен тем, что предложил захватить еще и ножи, которые они оба спрятали за голенища сапог. Ночью на складе такие вещи могут очень пригодиться.

Скоро повеяло свежестью реки, а на фоне черного неба обозначились мрачные громады складских построек. Висящие через равные промежутки на цепях фонари тускло освещали отдельные места улицы. Но и темных пятен было достаточно. Хью на собственном опыте знал, какая опасность может подстерегать зазевавшегося путника в расположенной в паре шагов от такого фонаря темной аллейке.

Подойдя к складу ближе, они заметили довольно яркий свет в проеме широко открытой двери. Хью и Джон переглянулись.

— Похоже, — прошептал отчим, — что тот, кто послал тебе записку, уже на месте.

— И не скрывает этого, — сухо добавил Хью. Они осторожно вошли в похожее на пещеру помещение. Если не считать зажженной лампы, стоящей у входа на большой корзине, ничто не говорило о возможном присутствии здесь людей. Не было слышно ни единого шороха. Хью, взяв лампу, двинулся вперед, но, сделав несколько шагов, остановился так резко, что идущий следом Джон чуть не врезался ему в спину. Замереть заставила представшая перед ними страшная картина: на полу, как раз в том месте, где проходила колеблющаяся граница освещенного круга, лежало неподвижное тело. Вокруг неестественно повернутой головы образовалась зловещая ярко-алая лужица. Хью опустил лампу, и стало видно лицо убитого.

На грязном каменном полу лежал мертвый Этьен Грае — убийца перерезал ему горло от уха до уха. Лицо Этьена было почти таким же, каким Хью видел его всего несколько часов назад, только в глазах застыл ужас смерти…