Уитли очнулся с невыносимой головной болью. В ноздри ему ударил запах моря. Он застонал и огляделся. К своему невероятному удивлению, он обнаружил, что находится в одной из многочисленных пещер, вырезанных вдоль берега могучими волнами Ла-Манша. Какого дьявола?! Он попробовал подняться с усыпанного галькой пола пещеры, и тут по его телу прошла первая дрожь страха: он связан по рукам и ногам. А потом он понял, что он тут не один: у стены, небрежно прислонившись к ней спиной, стоял незнакомый джентльмен.

— Наконец-то вы проснулись, — сказал незнакомец.

— Где я? — прохрипел Уитли.

— Это не важно, mon amie, — ответил незнакомец. — Важны ответы, которые вы дадите на мои вопросы.

Уитли лихорадочно соображал, пытаясь понять, что же произошло. Он помнил пьянку в «Оленьем роге», смутно припоминал поездку верхом…

Уитли обернулся и зажмурился от бледного света, который заливал вход в пещеру. Сейчас день, значит, прошло какое-то время! Боже! Как бы он хотел вернуть себе способность ясно мыслить! Если б только прекратились гул и бухающая боль в голове…

Он оглядел незнакомца, оценивая его. Тот смотрел на него, холодно улыбаясь. Одежда — брюки из нанки и роскошно сидящий темно-синий сюртук — выдавала в нем аристократа. Он был высоким, подтянутым, мускулистым, с вполне привлекательными спокойными чертами. Темные волосы гармонировали со смуглой кожей. По речи Уитли опознал в нем француза.

Уитли охватило волнение. Он не без труда принял сидячее положение и прислонился спиной к стене пещеры.

— И все-таки Коллард доставил мое послание, — пробормотал он.

Незнакомец кивнул:

— Да.

Такая поза причиняла Уитли неудобство, но с каждой секундой у него прибывало смелости.

— Но зачем он мне солгал? — возмутился Уитли. — Икто вы вообще такой? Почему со мной обращаются подобным образом? Шарбонно, несомненно, узнает о вашем своеволии, могу вас уверить. И ему это не понравится. Мы с ним добрые друзья.

— Мсье Уитли, у нас с вами дело пойдет гораздо лучше, если вы позволите задавать вопросы мне.

— Я не собираюсь отвечать на ваши чертовы вопросы, пока вы мне не объясните, что происходит! — неистовствовал Уитли. — Вам хватило наглости связать меня, как преступника, и мне это ох как не нравится! — Уитли насупился. — Кто вы такой, черт вас подери?!

Тон Уитли заставил незнакомца изогнуть бровь, но он ничего не ответил. Уитли чувствовал все больше уверенности и продолжал кипятиться:

— Это произвол! Я британский подданный, это британская территория, и вы не имеете права так со мной обращаться! Немедленно развяжите меня! Я настаиваю!

Незнакомец отделился от стены, приблизился к Уитли и хладнокровно ударил его ногой в лицо. Уитли вскрикнул от боли, из разбитого носа и губ хлынула кровь.

— Начнем с того, что вы не в том положении, чтобы на чем-то настаивать, и я уже говорил вам — разве нет? — что вопросы здесь задаю я, — проговорил незнакомец на превосходном английском.

Щурясь от боли, Уитли в ужасе уставился на него:

— Вы — англичанин?

Он улыбнулся:

— Я — тот, кем хочу быть. Англичанин, француз, испанец. — Он пожал плечами. — Как того требует ситуация.

Уитли пребывал в смятении и замешательстве. Он изо всех сил старался осмыслить происходящее. Этого человека не мог прислать Шарбонно. Это значит, что его аккуратнейшим образом составленное послание старому знакомому из наполеоновского штаба угодило не в те руки, а это могло случиться, только если… Его обдало волной страха.

— Коллард предал меня, — тупо сказал Уитли.

Джентльмен кивнул:

— Мы с Коллардом много лет оказываем друг другу разного рода услуги. А когда мы повстречались во время его последнего плавания в Шербург, он упомянул о вас и сказал, что у вас есть кое-что, что может меня заинтересовать. И за очень щедрое вознаграждение он отдал мне ваше письмо к Шарбонно.

Уитли очень тщательно обдумал, что именно написать Шарбонно, — из страха, что письмо попадет в чужие руки. Внешне его послание являло собой простое письмо от старого друга. По счастью, он ни словом не обмолвился о подробностях, но сослался на предыдущие встречи, которые принесли обоим большое удовлетворение. Это выглядело как напоминание о старых добрых временах — и открывало возможность для новой чудесной встречи с Шарбонно.

Он ощутил уверенность. Этот парень прочитал письмо и может думать, что там есть что-то для него интересное, но наверняка он не знает ничего.

— Боюсь, я не совсем вас понимаю, — сказал Уитли. — Как мое письмо связано с вами? Я много лет знаком с Шарбонно. Мы ведем активную переписку.

— Через контрабандистов?

Уитли покраснел:

— Франция и Британия в состоянии войны. Обычные пути сообщения мне недоступны.

Последние слова едва слетели с губ Уитли, как он получил еще один удар ногой в лицо. Сильнее первого.

Уитли скорчился и завыл, а незнакомец наклонился и тихо сказал ему на ухо:

— Не тратьте мое время. Рассказывайте, что у вас есть такого важного, что вы написали с виду безобидное письмо приближенному Наполеона. И не надо мне рассказывать байки, что это просто письмецо от старого друга.

— Идите к дьяволу! — выплюнул Уитли и постарался отползти от незнакомца так быстро и далеко, как только мог.

— Я, без сомнения, так и сделаю. — Незнакомец пошел за Уитли и пнул его еще, на этот раз в ребра. — А вы если не ответите на мои вопросы, уверяю вас, окажетесь там раньше меня.

Уитли почувствовал, как ребро хрустнуло, и он задохнулся от боли. Страх вцепился ему в кишки. Он бросил взгляд на незнакомца, и холодный блеск его темных, почти черных глаз перепугал Уитли. Но жадность оказалась сильнее страха.

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — вскричал он. — Клянусь вам, я просто написал старому другу!

— Будь по-вашему, — сказал незнакомец.

Следующие несколько минут он жестоко избивал Уитли сапогами по всему, до чего мог дотянуться. Когда он остановился, Уитли неподвижно лежал на полу, и только редкие прерывистые всхлипы давали понять, что он еще жив.

— Расскажите мне то, что я хочу знать, — сказал незнакомец все тем же спокойным тоном.

Уитли только захныкал и попытался уползти. Незнакомец вздохнул и снял сюртук, положил его на большой валун, а потом вытащил из-за голенища нож. Он перевернул Уитли лицом к себе и уселся на него сверху. Наклонившись так, что их лица разделяло всего несколько дюймов, он тихо спросил:

— Вы правда хотите умереть? Оно стоит вашей жизни? Не будет ли проще рассказать мне… и остаться в живых?

Уитли с трудом выговорил расквашенными губами:

— А зачем? Вы все равно меня убьете.

— Не убью, если мне понравится то, чем вы располагаете. — Он показал Уитли нож с узким лезвием: — Я очень искусно обращаюсь с этим маленьким инструментом. Я могу убивать вас часами, но перед смертью, mon amie, вы расскажете мне все, что я хочу узнать. — Он улыбнулся. — Конечно, вы могли бы рассказать прямо сейчас. Это спасло бы вас от боли, а мне сэкономило время.

— А если я расскажу, вы не убьете меня? — с готовностью спросил Уитли.

— Я ведь уже сказал, что не убью.

Уитли смотрел на нож. Все тело его пронизывала мучительная боль. Сколько ему еще терпеть эту пытку? Стоит ли оно того, чтобы умереть? Его затошнило, когда он понял, что верного и безопасного выхода у него просто нет. Если он не заговорит, он умрет. Если заговорит — может быть, и выживет. И он заговорил.

Закончив рассказ, он затаил дыхание. Жизнь? Или смерть?

Незнакомец долго молчал, погрузившись в свои мысли. Потом он изящным движением встал:

— Вы глупы. Слишком глупы, чтобы жить дальше.

Уитли захныкал и отпрянул от него. Незнакомец с отвращением бросил ему:

— Хватит. Я не намерен вас убивать. — Он оставил Уитли там, где тот и лежал, сунул нож за голенище, надел сюртук, посмотрел на своего пленника: — Полагаю, вам стоит для заслуженного отдыха выбрать другой континент. Я думаю, что в Америке есть места, которые многим напоминают Англию. — В его глазах стоял лед. — Предупреждаю, что если наши пути еще раз пересекутся или же я узнаю, что вы опять суете нос не в свое дело, я не поленюсь выследить вас и перерезать глотку. Мне следовало бы сделать это сейчас, вы же понимаете.

Уитли, не веря своему счастью, энергично закивал. Незнакомец повернулся и пошел прочь.

— Погодите! — отчаянно завопил Уитли, тщетно пытаясь освободиться от пут. — А как же я?

— Я пришлю Колларда, — ответил незнакомец, не оглядываясь и не сбавляя шагу. — Он освободит вас. Уитли, я настоятельно рекомендую вам убраться из этих мест в течение часа после этого. — Он оглянулся. — Если я узнаю, что вы не послушались…

Уитли сглотнул и закивал. Когда незнакомец исчез, у него вырвался вздох облегчения. Оставшись в одиночестве в холодной и мрачной пещере, несмотря на боль, пронзавшую все тело, Уитли попробовал освободиться от веревок на руках и на ногах. Вдруг он солгал и оставил его здесь умирать?

Незнакомец связал его крепко, и когда боль стала невыносимой, Уитли замер, тяжело дыша. Он надеялся, что незнакомец сказал правду. Он ждал, казалось ему, уже много часов, время от времени пробуя веревки на прочность, но каждая его попытка заканчивалась тем, что он, измученный, потерпевший поражение, валился на каменистый пол пещеры. Когда в конце концов он услышал, как кто-то карабкается по скалам ко входу, он едва поверил своему счастью.

— Коллард! Коллард! Это вы? Я здесь! — закричал он.

Это и вправду оказался Коллард. Уитли никогда в жизни так не радовался.

— Слава Богу, вы пришли! — счастливо возопил он, совершенно забыв о том, что Коллард его предал.

Коллард ничего не сказал. Он подошел к Уитли, вытащил нож и сел на колени подле него.

Уитли с готовностью протянул ему связанные руки. Коллард хмыкнул, схватил Уитли за волосы, запрокинул его голову назад и перерезал ему горло аккуратно, как мясник козлу.

Уитли заблеял, дернулся и затих. Убедившись, что Уитли мертв, Коллард встал и небрежно вытер лезвие о штаны.

— Не знаю, что он там говорил, — пробормотал он себе под нос, глядя на труп Уитли, — а оставлять свидетелей все-таки не стоит.

Новобрачные ничего не слышали об исчезновении Уитли до тех пор, пока в субботу после обеда их не приехал навестить Гаррет. Маркус и Изабел провели чудесное утро, бродя по конюшням. Изабел рассказывала об изменениях, которые она хочет внести, и Маркус согласно кивал, потому что находил ее идеи великолепными. Они улыбались и смеялись, их руки и тела то и дело соприкасались. Любой, кто их увидел бы, сразу понял бы, что они без памяти влюблены друг в друга. Когда Томпсон объявил о приезде Гаррета, Маркус сидел в кабинете и разбирался с делами поместья, а Изабел уединилась с домоправительницей, чтобы познакомиться с порядком жизни в имении и обсудить нововведения, которых потребует присутствие в доме бойкого двенадцатилетнего мальчугана. Когда Гаррет вошел, Маркус с облегчением отбросил стопку бумаг, которые по всем правилам представил ему сегодня утром управляющий, и встал, протягивая руку для приветствия.

Обменявшись рукопожатиями и теплыми приветствиями, они расположились в мягких креслах в дальнем углу комнаты.

— Приношу извинения за то, что ворвался так внезапно, — с сожалением проговорил Гаррет, — но я думаю, вам важно узнать, что Уитли, кажется, исчез.

Его слова потрясли Маркуса.

— Исчез? Что вы имеете в виду? Он съехал из «Оленьего рога»?

— Я имею в виду именно то, что сказал. Исчез. В среду, поздно ночью, Уитли сел на коня и уехал, и с тех пор его никто не видел. Китинг признает, что Уитли уезжал под хмельком, но не настолько пьяный, чтобы не влезть в седло. Самое странное во всей этой истории то, что коня помощник конюха нашел в стойле в четверг утром. Однако Уитли с тех пор не появлялся.

Маркус нахмурил брови:

— А где-нибудь в канаве со сломанной шеей его не искали?

Гаррет покачал головой:

— Это первое, что сделал Китинг, когда в четверг после обеда не нашел Уитли в его номере. Он был уверен, что они найдут его именно в таком виде, но поиски ничего не дали. Ни тела, ни его вещей на дороге. Искали в радиусе нескольких миль. Есть небольшой шанс, что с ним что-то случилось где-то дальше, но маловероятно. Китинг убежден, что Уитли уехал проведать миссис Холли, и когда тела не нашли, он предположил, что тот, возможно, задержался у нее.

При упоминании имени миссис Холли оба улыбнулись.

Миссис Холли была сговорчивой вдовушкой неопределенного возраста. Она жила в небольшом домике в нескольких милях от деревни. Когда пять лет назад она перебралась в эти края, многие поговаривали, что «вдова» — слишком высокий титул для нее, но она отличалась добротой и хорошими манерами и делом своим занималась очень осторожно, так что вскоре все в деревне, кроме самых ярых пуритан, ее приняли. Маркус никогда не пользовался ее услугами, но его не удивило, что Уитли стал ее клиентом.

— Я так понимаю, его и там не оказалось?

— Да. Миссис Холли сказала, что не видела его с прошлого воскресенья… когда он приезжал с визитом.

Маркус потер подбородок:

— Меня беспокоит, что конь в конюшнях. Кто-то его вернул.

— Согласен. — Гаррет подался вперед. — Мне это все не нравится, Маркус. Когда прошлой ночью я приехал в гостиницу, спросил Уитли и узнал новости, я настоял, чтобы Китинг позволил мне осмотреть его номер. И он позволил. Ты легко можешь представить, как комнаты выглядели. Одежда, другие вещи — все на месте. Как будто он только что вышел и вот-вот вернется. Китинг поднял тревогу, и я не виню его за это. У Уитли не было причин исчезать. Если он собирался покинуть наши края, то почему не заплатил по счету, не собрал вещи, не сел на коня и не уехал по-человечески? Его исчезновение остается загадкой.

— Если только он не связался с кем-то, кто захотел купить меморандум, — угрюмо сказал Маркус. — Весьма вероятно, что меморандум уже в руках у французов, а Уитли кормит рыб на дне Ла-Манша.

Гаррет кивнул:

— Я уже подумал об этом. — Он нахмурился. — Но возвращение лошади не дает мне покоя. Зачем кому-то это делать? Можно было просто отпустить животное. Или украсть, если уж на то пошло. Насколько я помню, конь красивый. Любой конокрад счастлив был бы его заполучить.

— Возможно, мы имеем дело не с конокрадом. И я вижу одну вескую причину, чтобы не отпустить животное на все четыре стороны. Может статься, тот, кто за этим стоит, не хотел, чтобы коня нашли возле места, где убили Уитли.

— Ты считаешь, что он мертв?

— Думаю, это самый вероятный вариант развития события. Не понимаю, зачем ему понадобилось бы исчезать так внезапно, бросив все имущество. А так как коня обнаружили в конюшне, то за этим стоит кто-то еще. Держу пари, Уитли не сам его туда привел.

— Полагаешь, в ночь со среды на четверг он поехал на встречу с покупателем, и его убили, а меморандум забрали?

Маркус кивнул:

— Мне кажется, все так и произошло.

Они обменялись мрачными взглядами.

— Значит, меморандум, возможно, уже в руках у французов, — с горечью сказал Гаррет.

Маркус пожал плечами:

— Возможно. Но пока мы доподлинно не выясним, что случилось с Уитли, мы не можем говорить наверняка. — Маркус встал и сделал круг по комнате. — Надо известить Джека и Роксбери, — сказал он наконец.

— Я уже это сделал. Послал Джеку письмо еще на рассвете.

— Значит, пока мы не получим вестей от Джека или Роксбери, мы ничего не станем предпринимать, — сказал Маркус. Он остановился у одного из высоких окон, которые украшали комнату, и устремил невидящий взгляд на обширный красивый сад. — А возможно, исчезновение Уитли никак не связано с меморандумом, — медленно проговорил он.

На лице Гаррета отразилось удивление.

— Что вы имеете в виду?

Маркус вернулся и сел в кресло.

— Одна из причин, почему мы не выступили против Уитли в открытую, заключается в том, что мы не располагали доказательствами: у него меморандум или нет. Вероятнее всего, что меморандум у настоящего шпиона вроде Лиса, о котором упоминал Джек. У нас предостаточно подозрений, и обстоятельства, вне всяких сомнений, сложились так, что Уитли вполне мог похитить меморандум, но, кроме обстоятельств и подозрений, у нас ничего нет.

— И вы с Джеком дважды обыскивали его номер, — подхватил Гаррет, — но не нашли ничего обличающего Уитли?

— Это еще не значит, что Уитли не брал меморандума. А значит лишь то, что мы ничего не нашли. — Маркус вздохнул. — Я жалею, что не поддался первому порыву и не выбил из него правду силой.

Гаррет невесело рассмеялся:

— И вы тоже? Эта мысль не один раз приходила мне в голову.

— Повторю: мы до сих пор не знаем, похитил ли Уитли меморандум или нет и связано ли это с его исчезновением.

Повисло молчание: оба задумались над этой мыслью.

— Вы думаете, мы гонялись за тенью? — спросил Гаррет в конце концов.

Маркус скривился:

— Не исключено. Учитывая, что он за тип, я не сомневаюсь, что есть люди, которые не проронили бы и слезинки, если бы он погиб или исчез.

«И я в их числе», — подумал Маркус. Изабел, несомненно, не единственная, из кого Уитли пытался тянуть деньги. Может быть, кто-то из его прошлого убил его? Маркусу эта идея пришлась по вкусу, но такое объяснение не вполне его устраивало. Вероятность того, что Уитли завладел меморандумом, касающимся вторжения Уэлсли в Португалию, все еще существовала. И это было слишком важно, чтобы сразу отмести такую возможность.

Маркус озабоченно рассматривал сияющий носок сапога.

— Если бы меморандум был у Уитли, где бы он его хранил? Как вы уже говорили, мы с Джеком обыскали все его вещи и ничего не нашли. Но если в ту ночь, когда Уитли исчез, он намеревался встретиться с покупателем, разве он не взял бы его с собой? А если не взял, то где тогда прятал его так, что мы не нашли?

— Вы не думаете, что он оставил его в Лондоне?

Маркус решительно покачал головой:

— Нет. Если меморандум похитил он, то привез бы его с собой. К тому же если бы он оставил его в Лондоне, то ему пришлось бы съездить в столицу, прежде чем встречаться с покупателем. А мы знаем, что окрестностей он не покидал.

— Может, он попросту закопал его где-нибудь? Или носил при себе? — уныло спросил Гаррет.

Маркус задумался. Медальон Уитли действительно носил при себе. Но, вернувшись мысленно в ту ночь, когда он раздел Уитли догола и бросил его одежду и сапоги в воду, Маркус снова покачал головой:

— В этом я сомневаюсь.

Гаррет встал:

— Не буду вас дольше задерживать. Похоже, нам придется дожидаться Джека — и развития событий.

После ухода Гаррета Маркус долго сидел в кресле, глядя в пустоту. Конечно, ему очень хотелось бы, чтобы Уитли был мертв. Это обезопасило бы Эдмунда, а они с Изабел наконец-то оставили бы прошлое… в прошлом. Но если смерть Уитли связана с пропавшим меморандумом…

У Уэлсли достаточно времени, чтобы изменить даты и места высадки войск на континент, но если даже забыть о Португалии, французам, если они заполучат меморандум, будет легче предугадать новые места высадки: он сузит поиск. А это может стоить Британии элемента внезапности — и жизней многих добрых воинов. Через некоторое время Маркуса нашла Изабел. Увидев его обеспокоенное лицо, она закрыла за собой дверь, быстрым шагом подошла к нему, опустилась на пол у его ног и положила руку на колено:

— В чем дело?

Маркус взглянул на нее, и на сердце у него полегчало, и хотя бы на мгновение Уитли и угроза, которую он представлял, вылетели у него из головы. Он улыбнулся ей, наслаждаясь уже одной ее близостью.

Изабел нетерпеливо потрепала его колено:

— Что случилось? И хватит на меня смотреть с таким идиотским видом.

Он рассмеялся и усадил ее себе на колени. Смех его быстро стих: он задумался, что ей рассказать. Про меморандум? Нет. Про исчезновение Уитли? Да. Она все равно скоро услышит про это.

— Гаррет приходил с визитом, — медленно проговорил он. — Похоже, наш друг Уитли исчез.

Она нахмурилась и развернулась, чтобы смотреть ему в глаза:

— Что значит «исчез»?

Маркус быстро пересказал ей то, что услышал от Гаррета. Кажется, Изабел не очень обрадовалась известию о том, что ее личный бог возмездия испарился. Выпрямившись, она твердо заявила:

— Я в это не верю. Уитли — змея, и хотя я миллион раз пожелала бы, чтобы он уполз под тот камень, из-под которого явился, я не могу себе представить, что он так поступил.

— А ты не думаешь, что его нашел и убил какой-то человек из прошлого? — Маркус поднял бровь. — Если помнишь, мы с тобой сами не исключили убийство.

Она покачала головой, потом замерла, задумалась.

— Это возможно, — признала она, — но если его кто-то убил, то где же тело? И зачем его коня вернули в конюшню?

Маркус пожал плечами, и она продолжила:

— Вот именно! Если бы я собиралась его убить, то первым делом избавилась бы от тела, а потом написала Китингу записку от имени Уитли, в которой сообщила бы, что меня внезапно отозвали в Лондон, и попросила бы упаковать вещи и отправить в столицу первым дилижансом. И еще приложила бы к записке деньги, кругленькую сумму, которой хватило бы на оплату счета и дилижанса и на щедрые чаевые. Даже адреса не стала бы писать, только чтобы саквояж оставили на почте, откуда его потом заберут. Учитывая, какая суета вечно царит на почте, его заметили бы через много дней или даже недель, и никто не вспомнил бы, чей это саквояж и когда его привезли. А что до коня, то он бы исчез вместе с Уитли. Все подумали бы, что Уитли уехал на нем в Лондон.

Маркус кивнул:

— Это могло бы сработать. Но записка… Вдруг кто-то понял бы, что это почерк не Уитли? А конь? Ты избавилась бы от него так же легко, как от Уитли?

Она посмотрела на него с отвращением:

— Ты думаешь, что Китингу знаком почерк Уитли? Или что он стал бы хранить записку? Конечно, нет! Какая Китингу разница, вернулся Уитли в Лондон или нет? А что до коня, — торжествующе закончила она, — то я бы продала его на ближайшем рынке. Все равно Уитли не стал бы возражать.

Обдумывая сценарий, предложенный Изабел, Маркус пришел к выводу, что исчезновение Уитли не было спланировано — или по крайней мере хорошо спланировано. Ее план сработал бы. Уитли исчез бы без всяких свидетелей. Тела нет, конь в стойле — похоже, за этим что-то кроется. Если вор или грабитель убил Уитли, то почему не оставил тела на месте? А конь… Какой разбойник, достойный своего звания, попросту вернул бы такое ценное животное? И все же Маркус не мог отказаться от мысли, что к исчезновению майора приложил руку кто-то из его прошлого. Или же агент Франции…

На следующий день Изабел и Маркус только что встали из-за стола, поужинав, когда Томпсон объявил, что в кабинете Маркуса ожидают гости. Маркус прекрасно понял, что это за гости. Он запечатлел поцелуй на тыльной стороне ладони Изабел и поспешил из комнаты, проигнорировав ее вопросительный взгляд.

В кабинете его ждали Джек в очень потрепанном виде и мрачный Гаррет. Маркус предложил им бренди.

— Не ожидал увидеть вас так скоро, — заметил он, обращаясь к Джеку.

— Я едва поверил своим глазам, когда пару часов назад он появился у меня дома, — поделился Гаррет. — Они со слугой, которого я послал с запиской к нему в Лондон, должно быть, разминулись по дороге.

Джек невесело улыбнулся:

— Не сомневаюсь. А то, что Уитли пропал, — это худшие вести, какие я только мог получить, когда вернулся к Гаррету. — Джек сделал большой глоток бренди. — Время поджимает. В течение недели план Уэлсли надо либо развертывать, либо полностью менять, — откровенно сказал он. — Португалия — наша лучшая ставка, чтобы удивить французов. Но теперь, когда Уитли исчез, нам придется исходить из того, что меморандум у французов. — Переводя взгляд с одного на другого, он добавил: — Мы с Роксбери обсудили ситуацию и пришли к выводу, что потеряли уже достаточно времени, слишком много, говоря по правде. — У него по скулам заходили желваки. — И нам придется действовать быстро и выяснить у Уитли правду. Любыми необходимыми средствами.

— Выбить ее из него, — ровным тоном сказал Маркус.

Джек посмотрел ему в глаза:

— Да. Время для любезностей прошло. Сколько мы потратили впустую: неделю, десять дней, больше? — Он поджал красивые губы. — Будь оно все проклято! Ну почему, черт подери, он испарился прямо сейчас?

— Почему — это уже не важно, — сказал Маркус. — А важно то, что мы будем с этим делать.

— Согласен, — отозвался Джек. — И так как он исчез, мы должны действовать исходя из того, что меморандум в руках у французов. В течение часа я поеду обратно в Лондон, чтобы передать Роксбери неприятное известие — Уитли исчез при таинственных обстоятельствах.

— Нет, не поедете, — решительно заявил Гаррет. — Вы едва держитесь на ногах. Свалитесь с лошади, не проехав и пяти миль. В столицу отправляюсь я. Роксбери в курсе ситуации здесь, и я думаю, кто из нас доставит ему сообщение, совершенно не важно.

Судя по его виду, Джек собрался спорить, но Маркус ему не позволил.

— Джек, он прав, и вы сами это знаете, — сказал он. — Пускай едет Гаррет.

Джек вздохнул:

— Отлично.

Они еще немного поговорили, потом встали, пожали друг другу руки, и Джек с Гарретом удалились. Хмурый Маркус отправился на поиски жены. Он нашел ее наверху, в гостиной, примыкающей к ее спальне.

Изабел оторвалась от женского журнала, который листала, и посмотрела на него. В глазах ее затаился вопрос.

Маркус криво улыбнулся. Ну и как ему с этим справиться? Она будет спрашивать, что происходит, требовать ответов, а у него ответов для нее не было.

Изабел прищурилась:

— Ты не собираешься мне рассказывать, о чем вы говорили?

Он присел на подлокотник дивана, на котором она расположилась.

— Не все, — признался он. — Но я скажу, что Джек и Гаррет озадачены исчезновением Уитли.

— А им какая разница? — резонно спросила она.

Маркусу был хорошо знаком этот тон. Она изведет его, будет мучить вопросами, пока он не расскажет что-нибудь, что удовлетворило бы ее. Он на мгновение задумался.

— Помнишь, как я тебя спросил, что у Уитли есть против тебя, а ты не ответила?

Изабел кивнула.

— Вот и я в похожем положении. Если бы я мог, я бы рассказал, но пока по крайней мере я должен молчать.

Изабел хотела возразить, однако признала, что это вполне справедливо. Маркус не стал давить, когда она отказалась открыть ему тайну, и она не могла злиться сейчас на то, что у него есть своя. Искушение было велико, но выражение его лица ясно говорило ей, что она ничего не добьется.

Изабел вздохнула:

— Но когда-нибудь ты мне расскажешь?

Он улыбнулся, лаская теплым взглядом ее лицо:

— Как только смогу — расскажу.

Этим ей пришлось и удовольствоваться.

Может, Изабел и была довольна, а вот незнакомец, который провел весь день в укрытии среди деревьев вдали от дома, довольным быть никак не мог. Задолго до рассвета он устроился на ветвях огромного дуба и с первыми лучами солнца принялся изучать дом и расположение хозяйственных построек. В подзорную трубу он наблюдал за слугами, сновавшими туда-сюда, и внимательно рассмотрел Изабел и Маркуса, когда они прогуливались, наслаждаясь прекрасным воскресным утром. Он заметил и Гаррета, который приезжал с визитом после обеда, и долго смотрел ему вслед, когда он ускакал. Гаррет мог создать много проблем.

Как только стемнело, незнакомец спустился с дерева и направился туда, где паслась его лошадь — он привязал ее так, чтобы она легко могла добраться до воды и пощипать травку. Погруженный в свои мысли, он сел на лошадь и уехал.

Сегодняшние наблюдения лишь подтвердили то, что он уже подозревал: поместье Шербруков слишком велико, чтобы он с легкостью мог справиться со своей задачей, а время поджимает. Ему надо нанести удар, и нанести быстро, если он хочет что-то добыть, и существует лишь один способ выполнить задание как можно скорее.

Если верить Уитли, ключ к решению его насущной проблемы спрятан где-то в имении Шербруков. Ему остается только его отыскать. Незнакомец скривился. Он видел только один путь, который позволил бы ему добиться цели малой кровью. Он вздохнул. Это будет гадко, но если в следующие несколько часов ничего другого ему на ум не придет, выбора у него не останется.

Он с отвращением покачал головой. Господи Иисусе, иногда он и вправду бывает таким ублюдком!..