Сначала Сабрина не поняла. Прошло несколько минут прежде, чем она с трудом переспросила:

— Я… я… любовницей? Вы хотите, чтобы я стала вашей любовницей?

Его лицо ничего не сказало ей.

— Хочу! И всегда хотел. Я предложил вам когда-то стать моей женой, но этого оказалось недостаточно. Ведь тогда я был гол как сокол. На сей раз я не так глуп, хотя гораздо богаче, чем тогда. Тем не менее я больше не собираюсь покупать жену. Любовницу, другое дело…

Сабрина не знала, как удержалась, и не выцарапала ему глаза. Наверное, она вспомнила, чем он ответит ей, а может быть, инстинктивно поняла, что он провоцирует ее, потому что только и ждет, как бы заполучить ее в свои объятия. А что, если он дотронется до нее или поцелует ее?.. Сабрина в отчаянии закрыла глаза. Если он ее поцелует, никакого решения не потребуется.

Отвернувшись и борясь сама с собой, Сабрина прошептала:

— Мне надо подумать.

Совсем не это она хотела сказать. Она хотела бросить оскорбление обратно ему в лицо, но язык не послушался ее…

— Как угодно, — с явным безразличием ответил Бретт. Он направился было в спальню, но остановился на пороге и поглядел на замершую в дверях Сабрину. — Думаю, вам известно, — тихо сказал он, — что я нетерпеливый человек, очень нетерпеливый. В конце концов, я шесть лет ждал этого часа и не намерен ждать больше. Да, и еще, радость моя… Я был очень добр к вам, даже сам удивляюсь, как я был добр эти несколько недель, но не думайте, что так будет и впредь. Поверьте мне, я не… Я с наслаждением сыграю роль злого опекуна!

Сыграет, подумала Сабрина и бросилась вон. Он способен превратить ее жизнь в ад, и тогда его предложение действительно покажется ей райским блаженством. У себя в спальне она бросилась на кровать, и слезы ручьями потекли у нее по щекам. Ах, Господи, как у нее не разорвалось сердце?

Все было бы просто, если бы она не любила его… К несчастью, она любит его! Именно любовь заставила ее рвануться в Новый Орлеан, а иначе она разорвала бы письмо на кусочки и стала думать, как взять над ним верх, не выезжая из Накогдочеза. Именно любовь заставила ее протянуть несколько недель и ни разу не повидать адвоката.

Впрочем, это не значит, что она должна позволять играть собой и превращаться в безвольную рабыню. Она может любить его, но он ничего не должен об этом знать! Он не заслуживает ее любви!.. Он вообще не заслуживает ни одной женщины! Он заслуживает лишь виселицы или четвертования, или котла с кипящим маслом, или… Несколько приятных минут Сабрина провела, выдумывая пытки пострашнее, но потом ей пришло в голову, что если это и несколько успокаивает ее, то проблему не решает.

А проблема есть. И не такая уж простая. Она его любит и хочет его, хочет каждой клеточкой своего тела, и он тоже хочет ее… на шесть месяцев. Вновь ее охватило отчаяние. Конечно, если она примет его недостойное предложение, у нее будут шесть месяцев счастья, в которые она может постараться влюбить его в себя… Но если он не полюбит ее, если холодно разорвет их договор, так же холодно, как предложил ей его сегодня, и она больше никогда не увидит его? У нее останутся только горькие воспоминания, которые постепенно станут еще горше и отравят ей всю жизнь.

Сабрина тяжело вздохнула и села на кровати. Может быть, рискнуть? Сказать «да», а там будь что будет… Короткий смешок слетел с ее губ. С чего она взяла, что он переменится и станет другим человеком? Достойным, преданным человеком, который захочет жениться на ней?

А если она не примет его предложения, что тогда? Он ясно дал ей понять, что ее спокойному существованию пришел конец. А что он предпримет? Запрет ее в подвале на хлебе и воде? Это ей нипочем. Скорее, он будет постоянно унижать ее.

Диос! Что же делать? Какое принять решение? Может быть, выбрать третье? Сабрина вскочила, кое-как оделась и вышла из спальни. Она одолела всего пять ступенек» когда заметила внизу Олли, который стоял с решительным и несчастным выражением лица, и Сабрина замедлила шаги.

Они долго смотрели друг другу в глаза, пока Олли не отвернулся. Дергая себя за ухо, он промямлил:

— Мне это не больше нравится, чем вам, мисс. Но хозяин приказал мне не спускать с вас глаз. — Олли закашлялся. — Говорит, вы постараетесь сбежать из дома…

— Понятно, — спокойно сказала Сабрина, хотя внутри вся кипела. Она усмехнулась. — Ты хорошо умеешь шпионить за людьми? Ходить за ними по пятам?

Олли покраснел.

— Да, мисс, умею, — твердо проговорил он. — В лесу, может и не очень, как вам известно, а уж в Новом Орлеане, поверьте, вам не скрыться. Но хозяин, мисс, хорошо ориентируется и в лесу, так что не думайте, что если вы убежите от меня, то сможете убежать от него!

Сабрина вздохнула и, кивнув головой, обреченно пошла к себе в комнату. Какой смысл бежать из дома, если Олли не спускает с нее глаз, напоминая все время, что она не свободна?

Обдумав предложение Бретта со всех сторон, Сабрина решила, что у нее нет выхода. Сбежать не удастся. На что она будет жить? Куда поедет? Не домой же, где Бретт будет искать ее в первую очередь? К тому же, как она доберется туда? Вне всяких сомнений, он позаботится и о том, чтобы она не смогла оседлать лошадь и ускакать в Накогдочез.

Но, подумала Сабрина, ей все равно придется лечь с ним в постель, надо будет как следует поторговаться. Пока у нее есть время. Она не доставит ему удовольствия быстрой капитуляцией. И, может быть, ну, может быть, за это время она найдет другое решение?..

Она ожидала, что Бретт будет как-то иначе себя вести после их разговора, и была крайне огорчена тем, что он вел себя, как обычно. Вечером перед обедом он был в голубой гостиной, и его поведение было таким же насмешливым, издевательским и, к несчастью для Сабрины, обворожительным.

Франсиска немножко пришла в себя и тоже вышла к обеду, за что Сабрина была ей от души благодарна. Она не знала, как бы высидела обед, если бы рядом не оказалось тетки и, что еще важнее, если бы она не взяла на себя беседу с Бреттом.

Бретт уже давно не обедал с ними, и Франсиска, конечно же, не могла обойти молчанием этот факт.

— Спасибо, сеньор, для нас большая честь видеть вас за обеденным столом!

Бретт улыбнулся ей.

— Я очень рад, что вы это понимаете, — сухо ответил он, недобро сверкнув глазами.

Франсиска поджала губы, но, не давая ему вывести ее из себя, сказала почти примирительно:

— Вас не было несколько дней и вообще вы так заняты в последнее время… Касается ли это дел моей племянницы?

Бретт отпил вина.

— Да, в общем, да.

Франсиска помолчала, ожидая, что он еще скажет, но он больше ничего не сказал.

— Объясните, — нетерпеливо потребовала она. Бретт устремил на нее вопрошающий взгляд. — Прошу вас!

— Поскольку вы так учтивы, то я вам отвечу, что ездил в Лисье Логово, это моя плантация, чтобы проследить за подготовкой к нашему переезду туда.

— Переезду? — не выдержала Сабрина. Бретт повернулся к ней.

— Да. Вы ведь знаете, что на лето обычно все из города уезжают. В городе хорошо только зимой. Но прежде, чем мы переедем, там надо было кое-что сделать… — Он послал Франсиске ослепительную улыбку. — Для приема таких очаровательных дам.

Но Франсиска на удочку не поймалась.

— Мне это не нравится! Мы не собираемся уезжать из Нового Орлеана! — заявила она.

Но не успела больше ничего сказать, потому что Бретт холодно перебил ее:

— Какое это имеет значение, нравится вам или нет! Первого июня Сабрина и я переезжаем в Лисье Логово, а вы, если пожелаете, можете сопровождать вашу племянницу, а если нет… Я думаю, вы легко найдете себе пристанище в Новом Орлеане.

Сабрина с замиранием сердца смотрела, как Франсиска зажала в руке нож, и ей даже показалось, что сейчас она вонзит его в грудь Бретту.

Бретт, прищурившись, тоже ждал. Но Франсиска взяла себя в руки и даже улыбнулась.

— Вы должны простить меня, сеньор. Я не привыкла к тому, что мои желания так мало значат.

Бретт что-то вежливо ответил и стал рассказывать о Лисьем логове, как будто ничего не случилось. Но Сабрина не удивилась, когда Франсиска отказалась от десерта и ушла к себе. Не желая остаться наедине с Бреттом, Сабрина тоже встала.

— Я не голодна, — торопливо проговорила она. — Приятного аппетита.

— Сядьте, Сабрина, — сухо приказал ей Бретт. — Я не собираюсь нападать на вас, так что не бегите от меня, словно испуганная лань.

— Я не испугана! Просто я подумала…

— Вы подумали, что хотите пойти успокоить тетушку?

— Вы были довольно-таки грубы с ней, — попробовала защитить свою родственницу Сабрина.

— Не больше, чем она со мной! — устало сказал он. — Вы что, думаете, я не замечаю, каким зверем она смотрит на меня? Ваша тетушка меня ненавидит. И, окажись я на вершине горы, ни за что не пожелал бы, чтобы она стояла рядом!

Сабрина робко улыбнулась.

— Это уж слишком, Бретт.

— Возможно. Но если она попытается быть со мной поучтивее, я отвечу ей тем же.

Освободившись от своей скованности, Сабрина спросила:

— Мы действительно первого июня едем на плантацию?

Он покрутил в руках бокал, потом поднял голову и встретился с ней взглядом.

— Да, действительно. Думаю, вам там понравится. Кстати, оттуда недалеко до Сан-Андрэ-шато, где живет Морган, и у вас будет возможность познакомиться с его обожаемой Леони.

Сабрина кивнула, удивляясь тому, как легко они разговаривают после того, что произошло утром. Бретт улыбался, в его жадеитовых глазах загорался время от времени теплый огонек, и сердце Сабрины переполнялось любовью. Такое случалось нечасто, и она научилась ценить редкие мгновения счастья. От его иронии не осталось и следа. Он разговаривал с ней, как разговаривал когда-то в Накогдочезе, и в душе у нее пробуждалась надежда.

Они болтали, и Бретт рассказывал ей, что хочет изменить в Лисьем Логове, а Сабрина улыбалась, изумляясь его горячности. Но вдруг он вспомнил об утреннем разговоре, и выражение его лица изменилось. Он иронически заметил:

— Ладно, дорогая, боюсь, я утомил вас сказками бедного плантатора.

Сабрина не уловила изменения в его настроении, поэтому неосторожно обвела комнату рукой и переспросила:

— Такого уж бедного?

Бретт похолодел, и Сабрина с ужасом поняла, что перемирие прервано. Вновь на месте ее любимого Бретта появился холодный насмешливый «опекун».

В глазах у него был лед.

— Нет, конечно, не бедного! Но я никогда и не был бедным. Вы могли бы навести справки прежде, чем бросить мне в лицо свой отказ. — Бретт был недоволен собой. Он встал. — Если позволите, я пойду к себе.

Сабрина так и осталась сидеть с открытым ртом. Ничего не понимая, она тоже поднялась и вышла из столовой.

В эту ночь она долго не могла заснуть. Слишком многое ей надо было обдумать. Утром она не особенно вдумалась в его слова, разве только, когда он заявил, что предлагает ей стать его любовницей, зато теперь, лежа с открытыми глазами, она медленно перебрала в уме каждое слово. Неужели он правда подумал, что шесть лет назад ей нужно было его состояние? Она нахмурилась. Но это же невозможно! Она любила его, и его деньги или их отсутствие никогда не интересовало ее. Тогда почему он всегда так странно говорит, стоит зайти речи о деньгах? И теперь, вечером, он опять заговорил о том, что она не разорвала бы их помолвку, если бы знала, что он богат.

Ужасно! Он не мог подумать, что ей нужно его состояние! Сабрина поняла свою вину и почувствовала, как ее лицо залила краска стыда. А почему нет? Ведь она же подумала, что он гоняется за ее состоянием. Но у меня была причина, слабо возразила она сама себе. Причина? Какая может быть причина, если по-настоящему любишь человека? Однако Сабрина знала ответ на свой вопрос, хотя хотела бы его не знать. Карлос и Констанца! Но если ехидные замечания Карлоса Сабрина могла отнести на счет ревности, то как быть с Констанцей? Она вспомнила, какую испытала ярость, когда узнала, что Бретт предоставил Констанцу своей судьбе. Тяжело вздохнув, Сабрина закрыла глаза. Что толку мучить себя? Кто теперь ответит на этот вопрос? Если Бретт так нуждался в ее состоянии, как утверждали Карлос и Констанца, а у нее не было оснований не верить им, тогда почему его так мучает то, что она гонялась за его деньгами?

Ответа на этот вопрос она не нашла и заснула, но даже сон не принес ей желанного отдыха. Всю ночь она видела одно и то же. Она радостно бежит по лесу, переполненная любовью так, что сердце готово выпрыгнуть у нее из груди, а на берегу озера ее ждет, раскрыв объятия, Бретт, и лицо у него такое доброе, хорошее… Но неожиданно на них опускается тяжелый туман, и у нее появляется нехорошее предчувствие, которое усиливается, когда она видит Карлоса и Констанцу, вдруг хватающих ее за руки и не пускающих к Бретту. Сабрина кричит, но Бретт не слышит и не видит ее, и она изо всех сил борется с Карлосом и Констанцей. Она еще видит Бретта, но у него уже совсем другое лицо… Сабрина собирает все силы, но вырваться ей не удается. Слезы , текут по ее щекам, когда она смотрит вслед уходящему Бретту…

Ничего удивительного, что проснулась она в плохом настроении и вся разбитая, так что не смогла заставить себя встать. Она не забыла свой сон, не забыла, как злилась на Карлоса и Констанцу. Зачем они ей помешали? Впрочем, какая разница! Все равно Бретт ее не любит!

Бретт тоже поднялся утром усталый, словно не спал вовсе, а такое с ним случалось нечасто. Усталость он мог отнести на счет работы, которую проделал, чтобы привести Лисье Логово в порядок перед приездом Сабрины, а вот уныние… В самом деле, после вчерашней ссоры с Сабриной он должен быть доволен… Разве нет? В конце концов, он поставил ее на место.

Почему же он недоволен? Почему у него такое чувство, будто он что-то потерял, и его месть совсем его не радует? Конечно, Сабрина не даст ему ответ сразу. Пройдет немало времени прежде, чем она сдастся и примет его бессовестное предложение.

Он усмехнулся. Неужели его недовольство связано с тем, как нехорошо он себя ведет по отношению к ней? Неужели, обдумывая, как сделать ее покорной, он даже от самого себя скрывал, что у него есть задняя мысль… и он смягчит себя? Неужели?

Нет, холодно сказал он себе, не было у него никаких задних мыслей. Алехандро повел себя, черт бы его побрал, как романтик, делая свою приписку к завещанию! И если он собирается воспользоваться правами, предоставляемыми ему как опекуну, то пусть вина за это ляжет на Алехандро!

Победа была близка, а Бретт не чувствовал никакой радости. Вне всяких сомнений, он жаждал обладать ею. Слишком много ночей он провел, мечтая о ней. Стоило ему только представить ее облик, и требовалось немало сил, чтобы подавить немедленно вспыхивавшие желания. Не менее прежнего он хотел отомстить ей, преподать урок, однако его мучило ощущение, что не столько месть вела его… Может быть, ему хотелось унять боль, которая не оставляла его с тех пор, как шесть лет назад она разорвала их помолвку. Он как будто научился жить со своей болью, как жил в юности, но все равно… Все равно он заставит ее лечь с ним в постель и облегчить страдания его плоти, если не души!

Он быстро оделся и чуть ли не бегом отправился в конюшню, где встретил Олли с письмом. Бретт рассердился, заметив, что конверт вскрыт, и сухо спросил:

— Я когда-нибудь буду получать письма, не просмотренные тобой? Олли усмехнулся.

— Ну, хозяин, старого кобеля не отмоешь добела, вы же сами знаете. Я так долго этим занимался, что вряд ли когда-нибудь смогу остановиться.

Бретт хмыкнул и стал читать. Письмо было от Моргана.

Дорогой Бретт!

Я вернулся домой и нашел письмо от Джейсона. Он собирается приехать с семьей в Новый Орлеан не позднее конца июля — начала августа. Так что я ничего не буду ему писать, если не возражаешь, а просто подожду его приезда, а там устрою вам встречу у себя в Шато… Сабрина и Кэтрин побудут с Леони, а джентльмены обсудят свои дела. Согласен?

Морган

Бретт поднял глаза на Олли.

— Напиши ему, что я согласен, и пусть кто-нибудь из слуг отправит письмо.

Олли кивнул и повернулся было, чтобы идти в дом, но голос Бретта остановил его.

— Ты за все тут отвечаешь, пока я в Лисьем Логове… Эндрю и другие слуги уже предупреждены. Я вернусь примерно дней через десять. Напишу, когда буду знать точно. Но к моему возвращению чтоб все было готово к переезду.

Известие об отъезде Бретта Сабрина приняла равнодушно, даже с некоторым облегчением. У нее есть время, чтобы принять решение, остается лишь надеяться, что ей хватит этого срока, как бы короток он ни был.

Однако, несмотря на неуверенность в будущем, несмотря на обиду, Сабрина обнаружила, что ужасно скучает без Бретта. Без него все было так уныло, ненужно и постыло, что, к своему ужасу, она вдруг поняла, что считает дни до его возвращения.

Бретта не было уже пять дней, как, к великой радости Франсиски, приехал Карлос. Чувства Сабрины не были так однозначны. Она вдруг поняла, что не радуется ему, как бывало раньше. Его присутствие должно было только осложнить ее положение. Еще больше она расстроилась, когда Франсиска приказала приготовить для него комнату. Сабрина похолодела.

— Тетя, не думаю, что так будет лучше. Сеньор Данджермонд…

Франсиска даже не захотела ее слушать.

— Мне все равно, что он сказал! Его нет, а мы есть! Кроме того, теперь, когда Карлос приехал, все должно перемениться.

Сабрина проявила подозрительную покорность и лишь спросила:

— Да? Как это?

Она вопросительно посмотрела на Карлоса, который развалился в кресле и внимательно следил за ее реакцией, обратив внимание, что она встретила его совсем не так, как могла бы.

— Ты можешь назвать мне причину, по которой я должен обходить стороной дом, в котором поселились моя мать и моя милая кузина? — елейным голосом спросил он. — Тем более, что он куплен на твои деньги, скорее всего!

— Это еще неизвестно! — сердито ответила Сабрина. — И пока неизвестно, это его дом. — Она заглянула в глаза Карлосу. — Сеньор Данджермонд открыто сказал, что не желает, чтобы ты жил здесь. Жаль, но ничего не поделаешь. Поэтому я думаю, тебе лучше всего подыскать себе что-нибудь другое.

Франсиска пришла в ярость и так поглядела на племянницу, что странно, как Сабрина не провалилась сквозь землю.

— С каких это пор ты решаешь, что нам делать? Я — твоя родная тетка, и ты должна слушаться меня! И я говорю, что мой сын останется с нами, и посмей только стать на сторону гринго!

Карлос не отрывал взгляда от лица Сабрины.

Он хотел понять, о чем она думает, и его выводы были неутешительными. За те несколько месяцев, что он провел в Мехико, между ними встала преграда. Гринго? Карлос почувствовал укол ревности.

Несмотря ни на что, он не оставлял мысли жениться на Сабрине и заполучить роскошную женщину и богатство дель Торрезов. Он надеялся, что в один прекрасный день Сабрина все-таки достанется ему. Завещание Алехандро явилось для него ударом, однако в Мехико он решил, что предпримет еще одну попытку… Только теперь он не будет осторожничать. Путь был только один. Она должна забеременеть от него.

Жестокая улыбка исказила его лицо. С каким удовольствием он сделает ей ребенка! Тогда пусть ненавидит его, сколько хочет. Стыд заставит ее принять его предложение. А там уж он найдет способ признать недействительным завещание Алехандро. В конце концов, у него в Мехико хватает богатых и влиятельных родственников, которые поддержат его в войне против чужака.

Он все тщательно продумал, даже место, где будет держать Сабрину, пока она не покорится ему. Так что когда он приехал в Накогдочез и обнаружил, что птичка улетела, то понял, что тянул слишком долго. Недаром Констанца предупреждала его…

Он прищурился. Кто бы мог подумать, что Констанца Моралес живет в Мехико? И что они встретятся? Он поджал губы. И что она счастливо выйдет замуж за состоятельного испанского гранда, который немного смахивает на Бретта Данджермонда? Даже сейчас он отказывался верить, что сияющая пухленькая женщина, пришедшая с визитом к тете Изабель, и впрямь Констанца Моралес. Только теперь она стала Констанцей Феррера, счастливой женой и матерью двоих маленьких сыновей трех и четырех лет. Его как громом поразило. Мало того, что они встретились, так она еще настолько переменилась. Куда только подевалась одинокая несчастная женщина, которая была согласна на все… Замужество смягчило ее, и она стала совсем другой. Когда наконец им удалось поговорить наедине, она наотрез отказалась восстановить прежние отношения.

— Ты все такой же, Карлос, ми амиго.

А я нет… Все прежнее забыто, и мне очень стыдно, когда я начинаю вспоминать. Теперь я замужем за хорошим человеком, таким человеком, о котором всегда мечтала, но не чаяла отыскать! Господь не оставил меня. И теперь у меня есть мой любимый муж и замечательные дети. Не проходит дня, чтобы я не благодарила Господа за все, что Он мне дал. — Глаза у нее затуманились. — Я не заслужила такого счастья… тем более, что получила все это за счет несчастья ни в чем не повинных влюбленных, которых я разлучила.

Карлос изумился, потому что она говорила искренне, это было видно по выражению ее глаз. Она жалела его! Такого Карлос не мог стерпеть.

— Легко судить, когда у тебя есть все! Но ведь бывали и другие времена… когда ты ничем не гнушалась, чтобы добиться своего!

Констанца отвернулась.

— Ты прав, Карлос. — В ее голосе послышались слезы. — И если бы я сейчас могла все вернуть… Я все время хотела написать Сабрине и объяснить ей…

— Нет!

Карлос испугался. Сабрина все еще доверяла ему, и на ее доверие он рассчитывал, строя свои планы.

Констанца удивленно посмотрела не него.

— Сейчас это уже неважно, — соврал он. — Она никогда по-настоящему не любила гринго. Она мне сама сказала. — Он заставил себя улыбнуться. — После моего возвращения, я надеюсь, мы поженимся. По крайней мере, она дала мне слово…

Констанца не сводила с него глаз, и Карлос был уверен, что она решает для себя, говорит он правду или врет. Наверное, она решила, что он сказал правду, потому что тихо проговорила:

— Не оставляй ее надолго… Твоя Сабрина может убежать от тебя.

Какими же провидческими оказались ее слова!..

Он изучающе посмотрел на Сабрину. Теперь он должен быть с ней пожестче. Очевидно, ее отношение к дурацкому опекунству очень изменилось после ее переезда в город. Он не увидел в ней никаких проявлений вражды к гринго, зато она заметно отдалилась от его матери и от него самого! Надо подыскать место, куда он отвезет ее, когда похитит…