Хотя Чарлз, по обыкновению, пришел к ней в эту ночь и они занялись любовью с той же пылкостью, что и прежде, Дафна чувствовала, что между ними возникла какая-то напряженность. Оба делали вид, что ничего не изменилось, однако порой атмосфера вибрировала, как натянутая струна. Та откровенность, которая послужила толчком к сближению, постепенно сменилась настороженностью.

Попрощавшись с прислугой и ожидая мужа в экипаже, Дафна размышляла о призраках. Они были повсюду — не только те, что появлялись из камина или сгущались в виде облака в ее спальне, но и призраки погибших родственников Чарлза. Теперь к плачущей деве и сэру Уэсли присоединились мрачные тени Софии и ее сына Рауля.

Чарлз забрался в экипаж, и лошади тронулись с места. Дафна бросила осторожный взгляд на мужа, который смотрел в окно. Почему, в сотый раз спросила она себя, он предложил ей вернуться в Корнуолл? Хотел ли он, чтобы жена поехала с ним, или просто соблюдал правила приличия? Желал ли избавиться от ее общества? Жалел ли о том, что сочетался узами брака? Тон Чарлза, когда он задал вопрос, не хочет ли она вернуться в Бомон-Плейс, не давал ей покоя. Было в нем что-то непонятное, напряженное, полное тайного ожидания… Ожидания чего? Какого решения он от нее ждал?

Ей приходили в голову десятки вариантов, один другого ужаснее, но она не могла склониться ни к одному из них. Беспокойство засело в сердце острой занозой.

— Прости, — внезапно сказал Чарлз, — что потащил тебя в это нелепое путешествие. Уверен, наши предположения не подтвердятся и мы лишь зря потеряем время.

Дафна неуверенно улыбнулась:

— Но ведь это что-то вроде… свадебного путешествия. Наша первая совместная поездка, не так ли?

Чарлз взял ее руку и прижался губам к пальцам.

— Надеюсь, будут путешествия и получше, — с чувством сказал он.

Сердце Дафны рванулось навстречу. Какое имело значение, почему Чарлз хотел отправить ее в Корнуолл? Главное, она была влюблена и любимый мужчина сидел рядом с ней.

— Я тоже в это верю, — улыбнулась она. И это была открытая улыбка, полная нежности.

— Я тебе обещаю, — кивнул Чарлз. Их взгляды встретились.

Дафна счастливо вздохнула и откинулась на спинку сиденья. Дорога до Пула обещала быть длинной.

После долгого путешествия в тряском экипаже и ночей, проведенных в гостиницах, Дафна радовалась Пулу, словно это был рай на земле.

К порту они подъехали на рассвете, и Чарлз тотчас направил экипаж на окраину города, где находилось жилье Рауля. Это оказался большой коттедж — куда больших размеров, чем представлял себе Чарлз. Пока экипаж катился вдоль извилистой обочины с высокими вязами, крыша коттеджа мелькала отдаленно среди листвы, но когда к нему ответвилась узкая дорожка и запетляла среди кустов к высокой ограде, Чарлз задумался о том, что и коттедж, и ворота могут попросту оказаться заперты. Ключей у него не было.

К счастью, прямо за воротами располагался домик смотрителя, мистера Жака Робине. Мистер Робине оказался невысоким пожилым мужчиной с приятным лицом. Он был туговат на ухо и всякий раз просил повторить сказанное дважды. Он был так худощав, что даже покачивался при сильных порывах ветра, и говорил столь невнятно и с таким ярко выраженным французским акцентом, что общение в итоге вылилось в постоянные переспрашивания. Оказалось, мистер Робине когда-то работал на семью Софии во Франции, а затем переехал в Англию вместе с остальной прислугой. Беспокойно глядя на Чарлза темными глазками, он поведал, что живет в домике, выполняя обязанности сторожа: приглядывает за коттеджем и убирает территорию. Сообразив, что общается с новым владельцем, мистер Робине заволновался, что его могут попросить съехать.

Чарлз заверил старичка, что просто желает взглянуть на дом, но вовсе не собирается никого выселять. Мистер Робине вздохнул с облегчением, разулыбался наполовину беззубым ртом и протянул Чарлзу увесистую связку ключей.

— Мерси, месье Уэстон, — дрожащим голосом произнес он. — Я стану служить вам верой и правдой, как служил месье Раулю и мадам Софии. Большое спасибо, вы не пожалеете.

Чарлз кивнул:

— Уверен в этом. Хорошо, что за домом есть кому присмотреть.

— Ты очень добр, — заметила Дафна, когда он вернулся в экипаж. Железные ворота откатили в стороны, и путники смогли проехать на территорию коттеджа.

— А разве у меня был выбор? Не мог же я выбросить старика на улицу, — мрачно буркнул Чарлз. — Если я продам этот дом, придется подыскивать ему новое место.

Двухэтажный коттедж был окружен деревьями и кустарником. Сад был чудесен даже зимой, выложенная камнем дорожка вела вдоль клумб к пологим ступеням и изогнутой аркой двери.

— Если бы ты продал дом через мистера Джеррарда, то даже не узнал бы, что одним махом решил чью-то судьбу.

— Да уж! — Чарлз пожал плечами. — Все как-то не доходили руки, я просто оплачивал счета за землю. Признаться, даже не знаю, во сколько мне обходится содержание ненужной собственности. — Он внезапно рассмеялся, и Дафна улыбнулась в ответ.

Они провели несколько часов, блуждая по пыльным коридорам и комнатам, особенно тщательно обыскивая стены и углы в поисках тайников. Обнаружить удалось целых два: один прятался за книжной полкой в маленькой библиотеке на первом этаже, другой — на втором этаже в спальне, прямо за картиной с незатейливым пейзажем. Скорее всего именно здесь и ночевал Рауль. В первом тайнике хранились письма женщины к какому-то высокопоставленному джентльмену, в другой — железный ключ. Письма были старыми и интереса не представляли, поэтому Чарлз сжег их в камине. Ключ же заставил его задуматься. Он не был похож ни на один в связке ключей, полученных от мистера Робине. Почему Рауль так тщательно его прятал? И что открывал этот ключ?

Из окна второго этажа Чарлз приметил крохотную постройку в глубине сада. Летом, должно быть, это каменное сооружение целиком покрывал плющ и заслонял шиповник, но зимой обнаженные ветки без листьев не в силах были ничего маскировать. Задумчиво оглядев сначала ключ в своей ладони, а затем — из окна — странное сооружение, Чарлз решил проверить свою догадку.

Следовало обыскать постройку, но не оставлять же Дафну одну в доме, где когда-то жил Рауль? Конечно, думать, будто он в самом деле жив и способен заявиться в свой коттедж именно сегодня, было нелепо, однако Чарлза терзали сомнения. Он попытался объяснить свою мысль Дафне, и она сразу же отмела его колебания, заявив, что пойдет осматривать постройку вместе с ним.

Сад был действительно чудесен. Еще пара месяцев, и он расцветет буйным цветом и заблагоухает ароматом яблонь. Здесь было множество дорожек, которые сходились и разбегались в разные стороны, теряясь в зарослях. Дафна и Чарлз уже несколько раз свернули, однако так и не вышли к каменной постройке. В третий раз оказавшись у вишневого дерева с обломанной веткой, Чарлз остановился.

— Если бы я не заметил постройку из окна, то решил бы, что ее попросту не существует.

Дафна зябко поежилась.

— Похоже, так и было задумано.

Они решили действовать более последовательно, запоминая каждый поворот, и вот небольшое здание появилось перед ними, почти скрытое зарослями шиповника. Это было нечто вроде отстойника — низкое строение без окон, у двери которого кончалась дорожка. Оно совсем не выглядело угрожающе или неприятно, однако когда они приблизились, Дафну стала бить крупная дрожь. Она никогда не была слишком впечатлительной, но внезапно ей показалось, что буквально каждый камень строения дышит опасностью.

Она попятилась назад.

— Стой здесь, — глухим голосом велел ей Чарлз, схватив за руку.

Она подняла на него глаза и почти не узнала его лица. Этот приятный темноволосый мужчина казался теперь совершенным незнакомцем — как если бы Чарлз Уэстон, за которого она вышла замуж, и вовсе не существовал. Его лицо было искажено ненавистью; черты заострились, но страшнее всего были его глаза: злые, ледяные, как Северное море. Дафну передернуло, и она отступила назад.

Не замечая ее страха, неотрывно глядя лишь на постройку перед собой, Чарлз стиснул ключ в кулаке и направился к толстой деревянной двери. Он знал, что ключ откроет замок, знал и о том, что именно найдет за дверью. Он обернулся к Дафне.

— Стой здесь, — повторил он. — Не ходи за мной.

Подойдя к двери, он сунул ключ в замочную скважину и дважды его повернул. Замок поддался, дверь отворилась внутрь. Чарлз вошел.

Ему не требовалось оглядывать помещение, чтобы понять, для чего Рауль его использовал. Точно так же, как и в подвале под Дауэр-Хаусом в Девоншире, он творил здесь свои жуткие дела. Здесь умирали женщины. В мучениях, в агонии, крича и содрогаясь от боли. Они молили о пощаде, но пощады не было. Рауль, его сводный брат, мучил и пытал своих жертв, получая от этого извращенное удовольствие. Чарлз почувствовал, как содержимое желудка поднимается вверх, к горлу, и судорожно сглотнул его вместе с комком животного ужаса, который не давал дышать.

В помещении было темно, свет проникал лишь сквозь открытую дверь. Чарлз пошарил рукой за наличником, зная, что там должны быть свечи и огниво. Запалив огонек на восковом огрызке, он захлопнул за собой дверь и запер ее на засов. Нельзя, чтобы кто-то узнал, что скрывает это помещение. И конечно, Дафна не должна ничего видеть.

Чарлз видел перед собой всего лишь комнату, но слишком многое ее роднило с подземельем. В углу стояла небольшая клетка, на стене висели железные инструменты, каменная плита служила для тех же целей, что и та, которую обнаружили в подвале. Темные засохшие пятна на решетке давали понять, где именно встречали свою кошмарную смерть безымянные жертвы Рауля.

Двигаясь с трудом, словно каждая мышца внезапно застыла и отказывалась двигаться, Чарлз заставил себя обойти комнату кругом. К счастью, его самые жуткие опасения не оправдались: мертвых тел в помещении не было. Очевидно, под покровом ночи Рауль избавлялся от останков, чтобы не оставлять их у себя под самым носом. Скорее всего он сбрасывал их в море.

Чарлз продолжил осмотр, но ничего, что могло быть полезным в расследовании, не обнаружил. Завершив поиски, он отодвинул засов и распахнул дверь.

Буквально вывалившись наружу, он судорожно принялся хватать ртом воздух. Ему казалось, что его волосы и одежда пропитаны запахом смерти.

Заперев дверь на замок, Чарлз поспешил к Дафне. Она взглянула в его бледное, измученное лицо и бросилась к нему. Обняв мужа, она почувствовала, как он дрожит. Покрывая его лицо поцелуями, она пыталась стереть ужас, застывший в его глазах.

— Забудь о том, что видел! Просто выкинь из головы… — Она насильно повернула лицо Чарлза к себе, хотя он и пытался отвернуться. — Он был чудовищем. Ты не такой. Не сравнивай, не пытайся понять. Твоей вины здесь нет. Все преступления — только Рауля, ты не несешь ответственность за сводного брата.

Чарлз криво улыбнулся:

— Я знаю, что это так, но все же, все же…

Дафна взяла его за плечи и встряхнула.

— Возьми себя в руки. Его грехи — это его грехи, а не твои. — Она встряхнула его сильнее. — Он был воплощением зла, хотя в нем текла кровь твоего отца. Но злодеяния совершал не ты, а он. — Дафна поднялась на цыпочки, и ее глаза оказались очень близко от глаз Чарлза. — Не ты!

Чарлз порывисто обнял жену, зарылся носом в ее волосы, прижал так тесно, что обоим стало трудно дышать. Боль, отчаяние и ужас выходили из него, словно их вытесняла нежность Дафны. Она не позволяла демонам поселиться в его душе, она была готова оберегать его от ужаса и страха. Возможно, она не любила его так, как брата с сестрой, но все же была готова спасать и поддерживать. Чарлз обнимал Дафну и чувствовал величайшую любовь в мире, которая затапливала его теплыми волнами. Его губы нашли ее губы, и он нежно поцеловал жену, получив немедленный пылкий отклик.

Оторвавшись на мгновение, Чарлз нежно прошептал:

— Спасибо, милая. Не многие жены принимают мужей такими, какие они есть, и почти каждая отшатнулась бы прочь, узнав о столь гнилой семейной ветви, как Рауль. — Он погладил ее по волосам. — Конечно, не таким ты себе представляла свадебное путешествие. Она улыбнулась:

— Разве это важно? Судьба милосердна, у нас еще будет возможность его совершить. Мы проведем вместе долгие годы и однажды вспомним эту поездку без боли и сожаления. По сути, что такое несколько дней по сравнению с целой жизнью?

— Ты права. И все же именно сейчас, в этот момент, мне очень горько.

Чарлз обернулся на ненавистную постройку и решительно повел Дафну прочь от этого средоточия человеческой мерзости.

Дафна обернулась, чтобы бросить последний взгляд на безобидное с виду здание.

— Как ты поступишь с пристройкой?

— Сожгу! Надеюсь, стены рухнут и погребут под собой воспоминания о Рауле, — мрачно сказал он.

— Итак, кроме этой постройки, мы не обнаружили ничего, что могло бы помочь нам в расследовании, — сказала Дафна спустя несколько минут, когда они с Чарлзом уже сидели в экипаже. — Но ведь еще не все потеряно, правда?

— Знаешь, я испытал бы гигантское облегчение, если бы мы нашли драгоценности, — с горечью подтвердил Чарлз.

— Да, — кивнула Дафна. — Это означало бы, что София успела передать их сыну, но он не смог воспользоваться ими, поскольку погиб от пули.

Чарлз кивнул:

— Мы бы точно знали, что наши усилия не напрасны, а подозрения несостоятельны. Если Рауль жив, ему нужны деньги, а украшения Софии стоят целое состояние. Мы по-прежнему ищем вслепую. — Он посмотрел на Дафну и заметил, как тревожно она смотрит на него. — Мне не следовало брать тебя с собой. Надо было настоять, чтобы ты вернулась в Корнуолл.

— Тебя не беспокоят слухи, которые прокатились бы, узнай люди, как быстро мы разлучились? — спросила Дафна сдержанно, разглядывая узор на перчатках, которые лежали у нее на коленях.

Глаза Чарлза сузились.

— Ты только поэтому решила составить мне компанию? Чтобы избежать сплетен?

— А это имеет значение? Так важно, какими причинами я руководствовалась? — вскинула голову Дафна. — Разве мало того, что я на твоей стороне?

«О нет! Видит Бог, — подумал Чарлз, — я счастлив, что Дафна рядом со мной. Но достаточно ли этого?» Он хотел, чтобы у нее были и иные причины поехать с ним в столь мрачное путешествие. Он безумно хотел верить, что Дафной двигало желание быть рядом с ним, пусть даже не по любви, но из приязни и нежности. Невысказанные вопросы мучили его. Как было бы прекрасно, если бы Дафна сопровождала его только потому, что желала быть там, где он, делиться с ним своими переживаниями и радостями, просто быть рядом, дышать одним воздухом! Но увы, нет. Речь шла лишь о чувстве долга и нежелательных слухах.

Чарлз горько усмехнулся, глядя в окно. Мало того что Дафна любила своих родных куда больше, чем мужа, так она еще и дрожала за свою репутацию и избегала сплетен. А какое место в ее сердце, в ее жизни занимал он сам?

Думать об этом было больно, и он сдержанно произнес:

— Благодарю тебя за то, что ты рядом. На это я не смел и рассчитывать.

Дафна нахмурилась. С того вечера в библиотеке Стоунгейта, когда Чарлз предложил ей вернутся в Бомон-Плейс, между ними так и повисла какая-то недосказанность, терзавшая и мучившая ее. Они странным образом отдалились и стали более сдержанными, хотя очевидных причин тому не было. То есть какая-то причина была, но Дафна не знала, в чем именно дело.

Глядя на Чарлза, наблюдавшего в окно за проплывающими мимо полями, она тихо спросила:

— Что с нами происходит? Конечно, наш брак был заключен скорее по необходимости, чем по обоюдному желанию быть вместе, но я думала, что у нас все сложилось неплохо. — К горлу подступили слезы, и она выпалила: — Я тебя чем-то обидела, Чарлз?

Ее слова болезненно обожгли Чарлза. О чем она? Разве можно обидеть тем, что любишь родных, за которых несешь многолетнюю ответственность, больше, чем мужа? Долгие годы Эйдриан и Эйприл были для Дафны самыми близкими людьми. А как давно Дафна знает его? Месяц? Всего-то! Разве ее в том вина, что он так быстро и так сильно влюбился? Имеет ли он право вообще ожидать ответного чувства, да еще так скоро?

Возможно, со временем Дафна сумеет полюбить его. В благодарность за заботу и нежность, за чуткость и любовь. Но этого не произойдет, если он станет постоянно изливать на нее свою боль и горечь!

— Ах, дорогая, — с чувством произнес Чарлз, — ты неспособна обидеть меня. — Он взял ее за руку и потянул к себе. — И ничего страшного между нами не происходит. — Дафна прижалась головой к его груди, и он принялся поглаживать ее волосы. — Вся эта история с Раулем и убийствами сделала меня беспокойным. Я мечусь, как раненый зверь, не зная, куда бросаться. Мне жаль, что мое настроение мучает тебя. — Чарлз нежно поцеловал теплую, пахнущую лавандой и мятой макушку. — Возможно, сейчас я не самый приятный спутник, однако мое состояние ни в коей мере не связано с тобой. Повторяю, ты ничем меня не обидела.

Его слова ничего не объяснили, особенно нежелание брать жену с собой, однако они были сказаны с такой теплотой и нежностью, что Дафна сдалась и решила больше не тревожить Чарлза вопросами. Кроме того, когда Чарлз обнял ее и начал гладить по голове, вплетаясь пальцами в волосы, ей и вовсе расхотелось выяснять отношения. Между ними существовало взаимное притяжение. Возможно, большего пока и не требуется? Кроме того, они желали друг друга физически и отлично ладили в постели. Разве всего этого недостаточно для того, чтобы прожить счастливо семейную жизнь?

И все же… и все же Дафна подозревала, что если Чарлз не сумеет полюбить ее так же сильно, как она любит его, она не сможет быть счастлива, она будет страдать и мучиться от неразделенного чувства.

Ей не понравилось, какое направление приняли ее мысли, поэтому она постаралась переключиться.

— Означают ли твои слова, — решила пошутить она, — что если я растрачу выдаваемое тобой мне содержание раньше срока и наделаю долгов, ты не станешь сердиться или обижаться на меня, встретив у двери кредиторов?

Он рассмеялся:

— Нет, малышка, я имел в виду другое. Я хотел сказать, что если я когда-нибудь и обижусь на тебя, ты точно будешь знать, по какой причине я сердит. Я не стану скрывать очевидное и нагнетать атмосферу молчанием.

Дафна кивнула и вновь прижалась к груди мужа. Его сердце стучало ровно и гулко, и Дафна загадала желание, чтобы однажды оно стало биться в унисон с ее собственным.

День катился к закату, но было еще не поздно, поэтому они решили обследовать и яхту Рауля. Чарлз предполагал, что она пришвартована в городской гавани.

Гавань Пула запомнилась Чарлзу местом людным и шумным, но сейчас, к вечеру, толпы рассеялись и только одинокие зеваки шатались по пристани. Чарлз принялся расспрашивать местную публику, где пришвартована яхта «Темный охотник». Ему отвечали неохотно и настороженно. Странно, он полагал, что дорогая яхта должна вызывать хотя бы интерес. Но похоже, посудина Рауля имела дурную репутацию.

Поднявшись на борт, Чарлз и Дафна немедленно принялись за обыск. Яхта оказалась маленькой, однако в ней было множество ниш и подсобных помещений, и Чарлз опасался найти в них нечто неприятное. Однако поиски результата не дали. Уже собравшись уходить, Дафна предложила простучать стенку у кровати Рауля.

Догадка оказалась верной: они обнаружили тайник под съемной деревянной планкой. В нем хранился маленький кожаный мешочек.

Чарлз переглянулся с Дафной. Мешочек был довольно увесистым. Дрожащими пальцами он развязал тесьму и вывалил содержимое на покрывало. Бриллиантовое ожерелье, дорогая подвеска с крупным рубином и жемчужинами, серьги в комплект к подвеске — вот что предстало его глазам.

— Итак, — сказала дрожащим голосом Дафна, — теперь мы знаем, что София действительно подстраховала сына.

Чарлз медленно кивнул.

— Но почему он спрятал драгоценности на яхте, а не в доме? Это же неразумно, в порту полно всякого сброда…

Дафна ахнула и зажала рот рукой. Ее пронзила кошмарная мысль.

— А что, если он так и сделал? Здесь ведь не все украшения?

Чарлз, не мигая, смотрел на жену.

— Ты хочешь сказать, он забрал остальные драгоценности из дома, а эти не тронул? Почему? Ведь хранить их здесь действительно опасно. В порту всегда кто-то есть: грузчики, моряки, местные жители, рыбаки, портовая охрана… Попасть на яхту незамеченным почти нереально. А если пробираться под покровом ночи, тайно, можно стать жертвой мошенников, и тогда драгоценности исчезнут вместе с ворами.

Чарлз еще раз посмотрел на ожерелье.

— Итак, у нас есть доказательство того, что Рауль получил от матери или украл из Стоунгейта драгоценности. Но мы по-прежнему не знаем, жив ли он и тратит деньги, вырученные за остальные украшения, которые хранил дома, или же остальное богатство хранится в другом месте, а сам Рауль давно мертв. — Он убрал драгоценности обратно в мешочек, спрятал его в карман пальто и протянул руку жене: — Больше нам здесь делать нечего. Надо найти гостиницу для ночлега и решить, каковы дальнейшие планы.

Дафна обратила внимания, что Чарлз велел отвезти их не в ту часть города, откуда было проще поутру выехать в Лондон или Брайтон для обыска квартир Рауля, а совсем в противоположном направлении.

Глядя на Чарлза в полумраке экипажа, она спросила:

— Мы не поедем в Лондон и Брайтон? Прекратим поиски?

Чарлз, сидевший в этот раз напротив, наклонился к ней и взял за руку.

— Тот факт, что мы нашли часть драгоценностей, ничего не меняет. Они только подтверждают возможность того, что Рауль выжил, равно как и страшные находки в Корнуолле. — Он в раздумье посмотрел за окно. — Все-таки зря я взял тебя с собой в такое жуткое и неприятное путешествие. Что, если придется столкнуться с Раулем в одном из его тайных мест? — Он покачал головой, очевидно, представив, какой серьезной опасности подвергает жену. — До того момента как мы нашли драгоценности, я не слишком верил собственному чутью, но теперь мои подозрения стали не просто догадками. Я не могу рисковать твоим здоровьем и жизнью, ведь речь идет об очень опасном человеке. — Дафна открыла было рот, но Чарлз мягким движением руки остановил ее. — Прислушайся ко мне, дорогая! Если я возьму тебя с собой, то постоянно буду переживать. И если Рауль жив, он может воспользоваться этим, понять, что ты — мое самое уязвимое место. А вдруг нам придется уже утром с ним столкнуться? Зачем только я взял тебя с собой?

И хотя Дафна спорила до хрипоты и была готова топать ногами от бессилия, Чарлз остался непреклонен. Он отказался взять ее с собой, несмотря на ее уговоры. Ей предстояло вернуться в Корнуолл.

— Ты решил проводить меня до Бомон-Плейс, — упавшим голосом спросила Дафна, — а затем сразу уехать? А сам будешь ездить неизвестно где, искать драгоценности и подвергать свою жизнь опасности?

Чарлз покачал головой:

— Я уеду не сразу. Сначала я должен получить от Джеррарда полный список недвижимости Рауля. Мне надо знать, где искать. — Несмотря на сопротивление Дафны, он притянул ее к себе и страстно поцеловал.

Поначалу она пыталась отталкивать его от себя, невзирая на жар, пробегавший по телу, но потом, как и раньше, сдалась, хотя и не переставала злиться. Обвив шею Чарлза руками, она стала покрывать его лицо поцелуями. Ей было страшно остаться без него, как если бы она собиралась отпустить часть своей души.

— Ты бездушное существо, — сказала она некоторое время спустя. — И я никогда тебя не прощу.

Он ангельски улыбнулся и запустил руку в вырез ее платья.

Дафна охнула и подумала, закрывая глаза и улыбаясь от удовольствия, что он и в самом деле совершенно невыносим.

Как же все радовались их возвращению в Бомон-Плейс! Кое-кто заметил небольшую напряженность в отношениях Дафны и Чарлза, но вопросы молодым не задавали. Только Нелл, которая внимательно наблюдала за новобрачными целый ужин, осторожно сказала Джулиану уже в спальне:

— Мне кажется, Дафна сердится на Чарлза. Ты так не считаешь?

— Ее можно понять, — рассмеялся граф. — Мой брат способен кого угодно довести до белого каления. — Внезапно он умолк. — Думаешь, здесь что-то серьезное?

Она покачала головой:

— Нет. Они влюблены друг в друга. Глаза Дафны загораются, едва муж входит в комнату, и она постоянно ищет его взглядом, стоит ему скрыться. Она любит Чарлза.

— А он? — спросил Джулиан, приподняв бровь.

— О, он совершенно без ума от нее! Он думает, что она совершенна, и не может поверить своему счастью. — Нелл игриво повела плечами: — Ах, милорд, какая жалость, что вы не смотрите на меня так, как ваш кузен на свою жену!

Джулиан прищурился и потянул ее к себе за руки. Покрывая ее плечи и шею поцелуями, он пробормотал:

— Я обожаю тебя, мой котенок. Схожу по тебе с ума. Нелл хихикнула и прильнула к широкой груди мужа.

— Это так здорово, да? Брак по любви — что может быть прекраснее?

Джулиан принялся осторожно стягивать с нее халат.

— Полностью разделяю твое мнение.

Брак длиной в пару недель был не столь безупречен, как последние три года супружеской жизни Джулиана и Нелл, но между Чарлзом и Дафной с самого начала протянулась ниточка, которая становилась все крепче, невзирая на некоторое недопонимание. Дафна изо всех сил надеялась, что однажды Чарлз полюбит ее так же сильно и безоговорочно, как она полюбила его. Как спелое яблоко, висевшее на ветке и поджидавшее, пока его сорвут, Дафна дозрела до любви и была сорвана Чарлзом в самый подходящий для этого момент.

Сидя за туалетным столиком и расчесывая свои густые черные волосы гребнем, она заметила силуэт Чарлза в дверном проеме. Он смотрел на нее своими зелеными глазами, и у Дафны немедленно участился пульс и потеплело внизу живота. На Чарлзе был темно-зеленый бархатный халат, под которым, как знала Дафна, ничего не было… равно как и она оставалась нагой под шелковым пеньюаром цвета лаванды. Отложив дрожащей рукой серебряный гребень, она повернулась к мужу.

Он вошел в комнату и проговорил мягким вкрадчивым голосом:

— Не останавливайся. Мне нравится на тебя смотреть.

— Но я всего лишь расчесывала волосы.

— И это выглядит очень соблазнительно. — Он подошел и развернул Дафну за плечи к зеркалу. — Позволь, я помогу. — Он поднял гребень и стал медленными движениями расчесывать ей волосы.

По ощущениям это сильно отличалось от того, как Дафна делала это сама. Зубцы гребня скользили по чувствительной коже головы, рассекая волны волос, Чарлз словно раздевал ее взглядом в зеркале — все это безумно заводило и волновало. Дафна не могла сказать, что такого особенного делал ее муж, но уже через пару минут ее соски отчетливо обрисовались под тонкой материей, а сама она то так то эдак наклоняла голову в попытке подставить под ласкающие движения гребня наиболее чувствительные места.

Их взгляды встретились в зеркале, и Дафна увидела сексуальный голод в его глазах. Отшвырнув на ковер гребень, Чарлз развернул жену к себе. Его губы оказались обжигающе горячими, язык — требовательным и властным. Дафна застонала, отвечая на поцелуй.

Подняв жену на руки, Чарлз отнес ее на постель. Пару минут спустя они были раздеты и погрузились в сладкий дурман, который длился и длился, пока не завершился страстными стонами.

Дыша часто и неровно, Дафна счастливо вздохнула, даже не пытаясь совладать с дрожью во всем теле. Супружеские ласки всякий раз дарили ей что-то новое, неизведанное.

Чарлз лежал рядом и с ленивой улыбкой разглядывал Дафну.

— Ты вздохнула, — заметил он, приподнявшись на локте. — Это был вздох радости или недовольства?

— А если недовольства? — хихикнула Дафна.

Чарлз прищурился:

— Тогда я буду вынужден сделать вот что…

Его рука скользнула ей между ног и проникла в самый тайный грот во вселенной. Дафна изогнулась навстречу, застонав и закрыв глаза. Пальцы Чарлза двигались и снаружи, и одновременно внутри, заставляя все тело Дафны содрогаться. Прошло совсем немного времени, как она вскрикнула, дернувшись, и обмякла, часто-часто дрожа. — Кажется, это был крик радости, — заметил Чарлз не без удовольствия.

— О да, — прошептала Дафна, с трудом размыкая губы и улыбаясь.

Она не знала, как долго спала. Однако пробуждение было неожиданным и неприятным. В спальне было так холодно, что стучали зубы. Несмотря на толстое одеяло и жар тела Чарлза, она тряслась всем телом, не понимая, почему не может согреться. Взгляда в сторону камина хватило, чтобы понять, что головни все еще тлеют, облизываемые оранжевыми язычками пламени.

Ничего не понимая, Дафна сонно моргала, когда вдруг услышала тихий, как шелест ветра, вздох. Сердце скакнуло в груди, словно в него воткнули острую булавку. Почти слыша, как скрипят от напряжения шейные позвонки, Дафна медленно повернула голову в сторону. В глубине спальни формировался туманный белесый силуэт, который она видела и прежде.

Дафне вновь явился призрак плачущей девы.