Несмотря на мелкие проволочки, строительство дома Роксанны продвигалось довольно споро и гладко. Ну, за исключением чудовищных по своей бессмысленности взломов. Она нахмурилась. Ни она сама, ни офицеры местного отделения службы шерифа не могли понять, почему малолетние вандалы постоянно возвращаются, устраивая всё новые и новые погромы. Однако Роксанну ставило в тупик то, что безобразия продолжались и после того, как она вернулась в родительский дом – с тех пор это происходило уже трижды. Стены и пол были раскурочены, неизвестные злоумышленники не пощадили даже старый буфет и рабочий кухонный стол. Но по прошествии двух недель с начала строительных работ вроде всё прекратилось. Роксанна размышляла, не мог ли помощник шерифа ошибаться, сваливая всё на подростков, и не были ли преступниками члены конкурирующих между собой строительных бригад, которых в округе было несколько. И если уж говорить, положа руку на сердце, (а Роксанна всегда старалась быть честной перед собой, даже если правда была горькой), то все её подозрения сводились к одному лишь Мило Скотту. От слов Джеба на этот счёт молодая женщина просто отмахнулась: что он, в конце концов, мог знать? И её собственные воспоминания о Мило, и угрюмое лицо отца после упоминания о том, что именно «Скотт Констракшн» будет возводить фундамент её дома, заставили Роксанну усомниться, так ли уж умно было нанять Скотта. Да и притихшие было подозрения о том, не сам ли Мило стоял за недавними погромами, снова бередили душу. И в первый же день строительства, она высказала свои опасения Сэму Тиндэйлу, умолчав, правда, о своих подозрениях насчёт взломов, но тот обеими руками ручался за непричастность «Скотт Констракшн» к её неприятностям.

– Мне известно о его подпорченной репутации, но уверяю, – искренне стал убеждать её Сэм, – я не раз привлекал его к работе на других объектах, парень показал себя очень надёжным и толковым партнером, прекрасно знающим своё дело.

Роксанна решила, что, если уж Тиндэйл доверял ему, то и она сможет ... ну, хотя бы доверив ему залить фундамент. Но как только начались работы, ей пришлось признать, что Мило и его парни и впрямь оказались настоящими профи, провернув гигантский объём работ. Тем не менее, решив не пускать дело на самотёк, Роксанна лично контролировала стройку, наблюдая за рабочими в течение нескольких дней, после чего окончательно утвердилась во мнении, что Мило знал о цементе практически всё. Правда, при этом Роксанна задумалась о «практике», благодаря которой тот стал таким знатоком – например, такой, когда неугодного клиента обували в «цементные ботинки» и, как говорится, «концы в воду», а то и вовсе закатывали тело в бетон. Поэтому она и решила, что не возражала бы, если бы парень не был настолько хорош во всём, что касалось цементных составов.

Постепенно дни становились всё короче: сентябрь сменился октябрём, а октябрь – ноябрём, и Роксанна обратила внимание, что стала с возросшим интересом следить за прогнозом погоды. Горожанам уже довелось пережить несколько ненастных дней с проливными дождями, правда, пока без мало-мальски серьёзных ураганов, но Роксанна знала, что рано или поздно наступит «мокрый сезон», во время которого зарядят бесконечные дожди.

Но пока погода им благоволила. К концу ноября стены дома уже были возведены, а вскоре на своё место встала и новая тёмно-зелёная металлическая крыша. Кроме того, рабочие успели замостить плитняком широкие крытые террасы впереди и позади дома и выложили плиткой дорожку к дому – чтобы меньше таскать грязь внутрь.

Во вторую неделю декабря погода испортилась и над городом пронеслась первая настоящая зимняя буря. Синоптики предсказали, что два-три дня лить будет не переставая, но Роксанну это больше не беспокоило. И хотя сделать ещё предстояло немало, за исключением озеленения и некоторых других внешних работ, в основном это касалось внутренней отделки, которой в эти ненастные дни был отдан приоритет. Однако весна была уже не за горами, и потому стоило позаботиться о строительстве новой конюшни, восстановлении насосной будки и гараже.

Подъехав во вторник утром к дому, Роксанна завернула на недавно посыпанную гравием стоянку, выключила двигатель и недолго посидела, пристально рассматривая свой новый дом сквозь лёгкую дымку тумана и косые струи дождя. Осюда он выглядел просто замечательно. Вздымающаяся на западе к небу цепочка предгорий свела бы на нет весь эффект от солнечных батарей если бы те установили впереди дома. А ещё Роксанну сильно радовало, что, если смотреть на дом сбоку и не обращать внимания на солнечные батареи, укреплённые по его южной стороне, то здание имело вполне себе классический вид, который никогда не выйдет из моды. Каменная кладка фундамента и многостворчатые окна в сочетании с крутой скатной крышей придавали зданию сходство со швейцарским шале, чего она и добивалась. Прелестная выложенная плитняком дорожка, с обрамлением из серых, бледно-зелёных, коричневато-малиновых и белых речных голышей, вела к широкой террасе перед домом. Пара клумб произвольной формы были разбиты по обе стороны от дорожки, а несколько вечнозелёных кустарников посажены таким образом, что площадка перед домом не производила впечатления запустения или недоделанности. Роксанне вспомнилось, как она провела не один час с блаженной улыбкой на лице, медитируя над цветочными каталогами, а потом в начале ноября высадила в землю все отобранные сорта, чтобы по весне клумбы покрылись красочным многоцветьем из нарциссов, гиацинтов и тюльпанов. И вот теперь молодая женщина никак не могла дождаться первых весенних деньков, чтобы, наконец, увидеть плоды своих трудов.

Отсюда дом смотрелся так, будто стоял здесь всегда. И, глядя на него, никто бы не догадался, что внутри это лишь пустая, гулкая «коробка». Что в некоторых из комнат отсутствует внутренняя обшивка стен, а потому сразу видно, что сложены они из деревянного бруса сечением два на четыре дюйма. И что вместо пола – пока лишь настил из толстых листов фанеры. Но всё это уже очень скоро изменится. Со дня на день электрики и сантехники закончат работу, места креплений кухонных шкафчиков уже намечены, так что к концу недели их должны были навесить, а длинную рабочую столешницу установят после подключения встраиваемой техники и настилки пола.

Несмотря на то, что добираться до парадной двери Роксанне пришлось, прыгая под дождём с огромным коричневым баулом в руках, она довольно улыбалась, предвкушая, как через каких-то пару недель у неё будет настоящая уютная кухня. Сегодня она приехала очень рано, ещё не было и половины восьмого, но Роксанне просто не терпелось попасть сюда. Потянув на себя одну из больших деревянных двустворчатых дверей, она зашла внутрь, сразу же окунувшись в приятное тепло, идущее от камина, который хорошо протопила прежде, чем уехала отсюда вчера вечером, и тот ещё не совсем остыл, по-прежнему слегка подогревая воздух в помещении. В доме было пусто и темно, повсюду ощущался неповторимый аромат выструганного дерева и свежей краски. Она глубоко вдохнула. О Боже, как же ей нравился запах нового желища! Роксанна быстро пересекла просторный холл, ведомая слабым светом, пробивавшимся между половинками двустворчатых арочных французских дверей, которые вели в главную гостиную. Здесь она с любопытством покрутилась перед новёхонькой каминной топкой, матово поблескивающей латунью и бронзой, подбросила на решётку охапку дров, зачаровано наблюдая за тем, как оживились языки пламени, жадно облизывая дубовые поленья. Камин устроили в одном из углов гостиной, а всё пространство вокруг него, от пола до потолка, также как и площадка каминного стола перед ним, на котором собственно чуть выше и располагался сам очаг, были отделано тщательно подобранными по цвету речными валунами. Выглядело всё это настолько великолепно, что превзошло все ожидания Роксанны.

Согревшись и негромко мурлыкая себе под нос, она прошла через столовую – пока пустую и гулкую – в заднюю часть дома, где располагалась кухня. Сейчас там находился холодильник да устроенная рядом с ним импровизированная стойка, заменявшая столешницу, на которой стояли маленькая электроплитка и кофеварка. Небольшой электрогенератор обладал достаточной мощностью, чтобы обеспечить бесперебойное питание немногочисленным бытовым приборам и уже через секунду-другую после щелчка тумблера у Роксанны была кружка свежесваренного кофе. Молодая женщина разгрузила свою сумку, переложив часть продуктов в холодильник, а остальные выложила подле кофеварки. Аромат кофе сразу же несколько притупили другие запахи, и она сделала ещё один глубокий вдох. Божественно! Её самые любимые запахи на свете – аромат свежего кофе и необработанной древесины.

Пару минут спустя верхняя одежда Роксанны уже висела в стенном шкафу в прихожей, ещё нуждавшейся в настилке пола, монтаже электропроводки и услугах слесаря. С кружкой горячего кофе в руке, Роксанна прошлась по дому, мысленно представляя себе, как здесь всё будет выглядеть, когда строители закончат свою работу. Воодушевленная тем, насколько быстро был возведён остов дома, она поначалу даже не поверила своему подрядчику Тео Дрэперу, который сразу предупредил, когда они только обговаривали внутреннюю отделку, что это дело хлопотное и долгое. Она скорчила недовольную гримаску. Чёрт! И он ведь оказался прав. Нет, ну кто же знал, что на проведение электропроводки, устройство системы водоснабжения, работы по теплоизоляции и обшивке стен гипсокартоном понадобится столько времени? И это не считая того, сколько ещё будет затрачено на проклейку всех стыковых швов и нанесение слоя шпаклевки на стены перед их окраской и обшивкой декоративными панелями. Прибавьте к этому необходимые последние штрихи, такие как установка всевозможных светильников, монтаж мебели для кухни и ванной и, наконец, что было не менее важным – настилка ковров и половичков. Поэтому в откровенно плохие дни Роксанна с тоской думала, что её дом никогда не будет закончен.

Сегодняшний день пока не относился к их числу, хотя вполне мог им стать, если что-то пойдёт не так, и работы застопорятся. Уговаривая себя «не будить лиха», она допила кофе и с радостным предвкушением отправилась на другой конец дома, поднявшись наверх.

В широком эркерном холле, куда выходили двери спален второго этажа, от больших арочных окон и стеклянных раздвижных дверей тянуло лёгким ветерком. Она остановилась, чтобы полюбоваться на подёрнутые туманной дымкой вершины горного хребта, окружавшего долину, но этот прелестный пейзаж не смог надолго удержать её внимание. Миновав двери, ведущие в гостевую спальню, она остановилась перед входом в свои владения – апартаменты хозяйки дома.

Роксанна толкнула массивную резную дубовую дверь, и у неё вырвался вздох восхищения и удовольствия. Хотя в другой части дома ещё шли отделочные работы, здесь они уже были завершены.

Открывшееся ей огромное помещение являлось одновременно и спальней, и гостиной, по западной стене располагались две двери. Одна из них вела в прекрасно отделанную ванную, а другая – в гардеробную весьма впечатляющих размеров. Даже в этот серый, дождливый день вся комната была наполнена воздухом и светом: сквозь огромные панорамные окна, прерывавшиеся лишь парой французских дверей, были видны вершины гор на востоке долины; роскошные тяжёлые портьеры из парчи насыщенного тёмно-красного цвета обрамляли окна, довершая великолепие вида. Роксанна улыбнулась. Теперь покупка гардин казалась ей пустым расточительством, так как у неё наверняка не поднимется рука хоть раз их задёрнуть. У противоположной от Роксанны стены была установлена небольшая дровяная печь, матово поблескивающая тёмно-синей эмалью, а квадрат пола под печью, как и часть стены за ней были выложены крупной розоватой плиткой. Высоко над головой открытые потолочные дубовые балки приятно контрастировали со спокойным белым цветом стен. В самом начале, когда выбирался материал для пола, который должен был соответствовать общему элегантному стилю, Роксанна решила быть практичной, ну или хотя бы такой же практичной, какой была когда-то, и по совету подрядчика согласилась настелить здесь недавно появившийся на рынке продукт – ещё одну вариацию на тему дубового паркета. Материал и в самом деле был похож на паркет, имел такую же прочность и износостойкость, но, по сути своей, являлся лишь одной из разновидностей линолеума. Молодая женщина покачала головой, внимательно приглядываясь к идеально ровному полу, отмечая, что тот блестит, словно настоящий паркет, покрытый несколькими слоями лака. Нет, ну, кто бы мог догадаться?

Поскольку она хотела, чтобы эта комната была закончена как можно быстрее, а в доме пока отсутствовало электричество, здесь тоже имелся собственный генератор и работающий на пропане водонагреватель. Роксанна щёлкнула выключателем, запуская моторчик, и в тот же миг зажёгся свет. Сверкающим каскадом он пролился вниз вдоль стен двумя широкими потоками, идущими из-под самого потолка от пары больших латунных люстр с изящными плафонами из травлёного стекла. Молодая женщина на секунду замерла, прислушиваясь, и очень обрадовалась, когда так и не смогла уловить равномерного рокота работающего мотора. Генератор был заключён в звуконепроницаемый бокс, чтобы во включенном состоянии производимый им шум не был слышен. Роксанна окинула взглядом ярко освещённое помещение и, наслаждаясь окружавшей её тишиной, улыбнулась.

Обогнув сложенные в центре комнаты аккуратные штабеля картонных коробок и скатанный в рулон ковёр, она вошла в ванную и едва не запрыгала от восторга, когда повернула кран с горячей водой, и та из него действительно полилась. Потом Роксанна спустила воду в унитазе светло-бежевого цвета, с минуту постояла, наблюдая за тем, как небольшим прозрачным водоворотом поток исчезает в сливном отверстии, и беззаботно рассмеялась, поняв какое удовольствие это ей доставило. Кто бы мог предположить, что она будет так радоваться исправно работающему унитазу? Ах, эти незамысловатые радости сельской жизни! В душевой, выложенной бледно-аквамариновой, светло-бежевой и розовой плиткой, Роксанна ещё раз нашла повод порадоваться, когда повернула прозрачный гранёный набалдашник крана и, из огромной душевой лейки, разбиваясь на полудюжину сильных кристально чистых струй, полилась вода.

Услышав звук подъехавшей машины, Роксанна перекрыла воду, решив отложить дальнейший осмотр на потом. Погасив свет и отключив генератор, она закрыла за собой дверь и спустилась вниз в главную гостиную.

Послышался хлопок парадной двери, а вслед за ним по этажу разнёсся звук уверенных мужских шагов, и меньше чем через секунду Роксанна уже широко улыбалась своему подрядчику Тео Дрэперу. Мужчина резко остановился, явно не ожидая застать здесь кого-то в такую рань, а потом покачал головой.

– А я-то был уверен, что из-за этой скверной погоды сегодня уж точно опережу вас, – как всегда спокойно и не торопясь протянул он. Потом втянул в себя воздух и удовлетворенно констатировал: – Да и кофе уже успели сварить.

Роксанна усмехнулась. Ей нравился Тео. Он скрывал свой возраст, но густая шевелюра совершенно седых волос и испещрённое глубокими морщинами лицо явно указывали на то, что молодость мужчины осталась далеко позади. Всё, что можно было сказать о его возрасте, это то, что ему было где-то от шестидесяти пяти до восьмидесяти лет.

Он был молчаливым мужчиной небольшого роста и очень походил на моток колючей проволоки – такой же жёсткий, выносливый, жилистый, сильный и неутомимый, – и Роксанна хорошо знала ему цену. Она не раз видела, как он выполнял ту же работу, что и мужчины вдвое моложе него, ни в чём им не уступая и работая наравне с ними. Но больше всего её удивляло, что будь она на его месте, на следующий день едва бы переставляла ноги, тогда как Тео был полон сил и энергии, готовый к новым трудовым подвигам. До сих пор, она никогда не видела, чтобы Тео что-то делал второпях; утром он работал в том же размеренном обстоятельном темпе, что и в конце дня. Роксанна приезжала сюда почти ежедневно, и за те несколько месяцев, пока длилось строительство, они с Тео стали друзьями. Для неё оказалось большим сюрпризом узнать, что его покойная жена Джен, умершая более пяти лет назад, родилась здесь и была, так сказать, «девчонкой из Долины», приходясь родственницей Макгюресам, и что сам Тео очень хорошо знал Дубовую долину.

– Мы даже планировали переехать сюда насовсем, – признался он как-то однажды. Его лицо при этом сделалось печальным. – Но потом Джен умерла, а мне одному уже ничего и не хотелось. И тем более обзаводиться недвижимостью, хотя кто знает, может, однажды, когда мне окончательно надоест жить в Укайа, я выстрою себе домик и переберусь сюда. Здесь в Долине я чувствую себя как дома, словно тут и вырос. Да и родственники Джен всегда поддержат меня, соберись я так поступить.

– А вас тут уже заждались свежие булочки..., и скажу по секрету, я даже испекла несколько штук с корицей после того, как вчера вечером уехала отсюда, – радушно сказала Роксанна, приглашая Тео на кухню.

Его серые глаза весело блеснули. Направляясь впереди неё к кухне, Тео пошутил:

– А вы знаете, что окончательно избаловали меня, сделав слишком большим привередой. Поработав у вас, я теперь чего доброго стану ожидать, что и другие заказчики должны ежедневно угощать меня лёгким завтраком и отличным кофе, – нарочито неодобрительно пожаловался Тео, поджав губы, но при этом в его глазах искрился смех. – Да и мои парни наверняка этого захотят – точно вам говорю.

– Жизнь вообще штука жестокая, – насмешливо парировала Роксанна, следуя позади него. – Но все же вам придется ещё немного потерпеть.

Налив себе кружку кофе, Тео взял приглянувшуюся ему булочку и откусил кусочек свежей сдобы. Зажмурив глаза от удовольствия, он медленно жевал, смакуя вкус. Проглотив, он ухмыльнулся и, растягивая слова, произнёс: – Да, м-э-эм, думаю, что в следующем договоре у меня точно появится пункт об обязанности заказчика предоставлять питательный завтрак или я просто не смогу работать.

Тут они услышали, как снаружи заглушили двигатель, и поняли, что прибыла остальная часть бригады, а пару минут спустя кухню заполнили шестеро мужчин. Через десять минут, когда с блюда исчезли две дюжины булочек с корицей и весь кофе был выпит, мужчины разошлись по рабочим местам, а Роксанна вернулась в свою спальню.

Она провела утро, с довольным видом распаковывая коробки, а потом разворачивала и расстилала ковёр. В коробках были полотенца, простыни, одеяла, кое-что из одежды, а ещё аксессуары для ванной, и всё это Роксанна решила разложить по местам в первую очередь. Освободив середину комнаты от опустевших коробок, она занялась ковром. Он был выполнен в восточном стиле, со сложным узором, созданным переплетением золотистых, рубиновых и изумрудно-зелёных нитей на роскошном лазурно-синем фоне. Зарывшись пальчиками ног в густой бархатистый ворс, она огляделась по сторонам, пытаясь представить как ковёр будет гармонировать с остальной обстановкой комнаты. Мебель для спальни должны были привезти только в конце недели, но сам матрац и пружинный блок к нему, как предполагалось, должны были доставить сегодня во второй половине дня. Роксанна посмотрела на непрекращающийся дождь за окном и вздохнула. По сравнению с той бурей, что ей предстояла сегодня, эта непогода была мелочью, незначительным пустячком, напомнила она себе. Роксанна с досадой поморщилась. Ещё одну ночь в родительском доме она просто не переживет....

Нет, она, конечно же, любила своих родителей и была им очень благодарна за гостеприимство, просто уже слишком давно она жила одна и ей не приходилось строить свои планы с оглядкой на кого-то ещё, как теперь. Нет, её родители не подглядывали за дочерью и не входили без спроса в её комнату... Во всяком случае, не слишком часто... И не предъявляли непомерных требований ну или, по крайней мере, не больше обычного. Вот только порой Роксанна снова ощущала себя подростком, поскольку теперь ей приходилось отчитываться перед ними о каждом своем шаге потому, что мама и папа всегда хотели знать, где она была, с кем или когда собирается вернуться домой. Нет, она, конечно, понимала, что с её стороны сообщать им о времени своего прихода или ухода было элементарным проявлением вежливости, но после стольких лет, когда она была сама себе хозяйкой и ни перед кем не отчитывалась, родительский контроль сильно раздражал. А потому сейчас Роксанна отчаянно нуждалась в месте, которое принадлежало бы только ей одной. Желание обрести собственный угол и устроить свою жизнь так, как ей того хотелось, стало для неё первоочередным. Она безумно любила, уважала и, безусловно, была очень привязана к родителям. Однако не могла дождаться момента, когда съедет от них. И Илки. Молодая женщина вздохнула. Они с сестрой почему-то плохо понимали друг друга.

Хоть это было и нелегко, но Хелен оказалась права. Теперь, спустя годы после трагедии, Илка стала менее капризной и раздражительной, но наблюдая за сестрой со стороны, Роксанна видела, что та до сих пор не прилагала никаких усилий, чтобы хоть как-то наладить свою жизнь. А поверить в то, что Илка и в самом деле чувствует себя счастливой продолжая жить в родительском доме, было выше её сил, какими бы замечательными людьми не были их мама с папой. И таки да, она мысленно горько усмехнулась, признаваясь перед собой, что ей бы следовало почаще держать рот на замке, и по этому поводу тоже. Роксанна тяжело вздохнула. Хотя ей-то что с того, если Илка, укрывшись ото всех в родительском доме, к преклонным годам превратится в раздражительную и ворчливую старую деву?

И хотя это не её дело – Роксанна решила приглядывать за сестрой. Ведь Илка многое могла предложить мужчине. Она была умна и вдобавок обладала прекрасным чувством юмора. А ещё была доброй и преданной, нежной и любящей. Тут лицо Роксанны смягчилось. Илка была прекрасной матерью – когда родился Брэм, Роксанна прилетела домой, чтобы повидать молодую мать и новорожденного, и хорошо помнила с каким трепетом и любовью смотрела Илка на своего сына. Может, Илка и тянула время, вместо того, чтобы непредвзято взглянуть на Дэлмера, но никто не стал бы спорить с тем, что она обожала своих детей и была на многое готова ради них. В общем, целью Роксанны вовсе не было то, чтобы сестра уехала от родителей, вышла замуж и нарожала побольше детишек, хотя она и подозревала, что быть женой и матерью подошло бы Илке. Нет, она просто хотела, чтобы сестра снова начала жить. Чтобы сделала хоть что-нибудь самостоятельно, без поддержки и опеки родителей, даже если этим «чем-то» станет подготовка к выставкам и разведение супермодных ныне миниатюрных цвергшнауцеров по примеру их сестры Саманты. Она усмехнулась. О, она была уверена, что маме с папой это не понравилось бы! Они, конечно, любили животных, в том числе и собак, но Роксанна не думала, что они бы позволили, чтобы у них под ногами вечно путались жизнерадостные, сверхактивные и взбалмошные, требующие постоянного присмотра цверги. Её усмешка увяла, а глаза, сверкнув стальной решимостью, прищурились. Неважно, её ума это дело или нет, но, так или иначе, она вытащит Илку из её скорлупы.

Так, погрузившись в размышления о том, как ей помочь сестре, Роксанна расхаживала по комнате. Она уже несколько раз зазывала Илку к себе под предлогом того, что хочет показать, как продвигается строительство, втайне надеясь, что увиденное разожжёт в той желание обзавестись собственным домом.

Но надежды не оправдались. И тогда Роксанна, пожертвовав своими планами, увезла упирающуюся затворницу с собой, подальше от дома, вытерпев ради такого случая парочку ночных перелётов до Сан-Франциско. Там они все утро ходили по бутикам, бродили по центру города, потом обедали в «Японском Чайном Саду», и, переправившись через залив, какое-то время погуляли по Саусалито. Вечером Роксанна пригласила к ужину двоих мужчин-моделей, живших неподалёку, с которыми была хорошо знакома и поддерживала дружеские отношения. Для Илки она пригласила Чарльза Блэкмена, который оказался совершенно ею сражён. Вы думаете, Илке польстило внимание одного из самых завидных красавцев-холостяков, которые были известны Роксанне, или хотя бы она проявила к нему интерес? Ничуть. Илка осталась совершенно равнодушной к тому, что стала объектом пристального внимания такого очаровательного и потрясающе красивого мужчины. Бедняга Чарли, подумала Роксанна. После этой встречи он пытался ещё несколько раз пригласить Илку на свидание, но сестра каждый раз отказывалась. Очень тактично и вежливо. Но отказывалась.

Следующий день они посвятили осмотру самого Сан-Франциско, сходили в бар «Вершина Марка», посетили музей, позавтракали на Рыбацкой пристани, потом прогулялись по Пирсу 39 прежде, чем отправиться на обед в окружении королевской роскоши отеля. И хотя Илка повсюду сопровождала её, Роксанне казалось, что той всё равно. Отчаявшись, она предложила провести выходные в Напа-Вэлли. И несмотря на то, что Илка и в этот раз безропотно последовала за сестрой, счастливый вид у неё был лишь тогда, когда они собрались уезжать обратно домой. Не то чтобы Роксанна действительно думала, что хоть что-то из этой обширной интересной программы развлечений непременно пробудит в Илке жизненный огонь. Она просто пыталась найти верный подход, пытаясь понять сестру, неутомимо и упорно пыталась лучше узнать Илку, а затем подобрать ключик или хоть крохотный намёк на то, что её интересовало помимо тихого неприметного существования в огромном фамильном особняке. Роксанна надеялась, что проведя в обществе сестры столько времени и побывав чуть ли не во всех окрестных магазинчиках, ей обязательно посчастливиться обнаружить хоть что-нибудь – какую-то вещь, безделушку или даже новое хобби, которые по-настоящему увлекут Илку и зажгут её глаза живым блеском. Но всё было тщетно. Илка казалась всем довольной, живя с родителями, и упорно выстраивала свою жизнь так, чтобы та вращалась лишь вокруг них одних. Это сводило Роксанну с ума. Поведение Илки ставило её в тупик.

Неожиданно бурчание в животе прервало тягостные раздумья Роксанны. Взглянув на часы, молодая женщина поняла, что пропустила обед, который прошёл уже два часа назад. Роксанна ещ раз обвела взглядом комнату и решила, что на данный момент сделала всё, что могла.

Пожав плечами, она обратилась к Тео, заканчивавшему обшивку стен главной гостиной и сейчас как раз прикручивавшему на место последний лист гипсокартона:

– Я ненадолго отлучусь, а сегодня обещали доставить мебель. Скажите им, пожалуйста, чтобы матрац и пружинный блок поставили ко мне в комнату, а всё остальное занесли пока в гостевую спальню.

– Будет сделано! – Тео изогнул бровь. – Но вы ещё вернетесь сюда вечером?

– Да. В любом случае. А если матрац не привезут, я буду спать прямо на полу. Но если проведу ещё хоть одну ночь в родительском доме, то точно сойду с ума.

Тео усмехнулся:

– Ну, вы же помните, как говорят – «Домой возврата нет»?

Роксанна слегка мотнула головой:

– А вот и нет. Домой вернуться как раз можно, и я тому доказательство. Но вот снова вернуться в дом своих родителей – этого сделать нельзя.

Смех Тео всё ещё звучал у неё в ушах, когда она, выскочив из дома, юркнула в джип. Несколько минут спустя Роксанна уже сворачивала на парковку «Голубого гуся». Много лет назад, когда она уезжала отсюда, здесь была старая гостиница «Стоун Инн», находившаяся в отвратительнейшем состоянии. Теперь всё изменилось. Приблизительно шесть или семь лет назад, Хэнк О'Хара и его сестра, Меган, выкупили помещение, отремонтировали и теперь всех желающих здесь кормили завтраками и обедами.

Выйдя из джипа, Роксанна тотчас попала под сильный ливень, и потому стрелой пронеслась к двери ресторана. Видимо, благодаря непогоде клиентов сегодня у Хэнка было на порядок больше, ну и, соответственно, машин на парковке тоже. Роксанна ничуть не удивилась, обнаружив зал наполовину заполненным, а за самым большим столом перед дровяной печуркой со стороны кухни углядела несколько знакомых ей лиц. Сердце сделало головокружительный кульбит, ухнув куда-то вниз, когда среди посетителей ресторана она заметила высокого, темноволосого мужчину, сидевшего во главе стола, а затем вернулось к своему обычному ритму, стоило ей понять, что это был Минго Дилэни, а не его брат. Слава тебе, Господи!

До сих пор Роксанне довольно неплохо удавалось избегать встреч с Джебом, но она не обольщалась насчёт того, что это была исключительно её заслуга. Ха! Да она готова спорить на деньги, что он тоже прилагал немалые усилия, чтобы не видеть её. И хотя Дубовая долина была невелика, Роксанне помогало то, что большую часть времени она сейчас проводила на стройплощадке или у родителей, а Джеб по долгу службы чуть ли не весь день пропадал за пределами Долины. Однако никогда нельзя было сказать точно, где могли пересечься их пути, а потому у неё вошло в привычку всегда окидывать взглядом припаркованные машины прежде, чем сунуться в магазинчик «У Хизер-Мэри-Мари» или «Макгуайр» или любое другое место где, она могла бы невзначай столкнуться с Джебом Дилэни. До сих пор ей сопутствовала удача, но увидев физиономию Минго, Роксанна поняла, что её везение, похоже, подошло к концу.

Быстренько обежав взглядом зал, Роксанна заприметила пустующий столик у окна и стремительным шагом направилась к нему, по пути деловито помахав рукой Минго, Дону Бину, который подрядился копать для неё котлован под фундамент, «Богохульнику» Дигану, иногда работающему в паре с Доном, и Дэнни Хаскеллу, помощнику шерифа. Трое остальных мужчин за столом тоже были ей знакомы. Один из них был местным волонтером пожарной команды по имени Монти Хикс, второй – Хью Наттер, отошедший от дел бывший владелец местной лесозаготовительной компании, с которым были дружны её родители. А третьим был сам Хэнк О'Хара в своей неизменной бейсболке.

И в тот момент, когда Роксанна уселась за столик, Хэнк вскочил на ноги с широкой улыбкой на радушном лице:

– Рад видеть тебя у нас, дорогая, – громко воскликнул он и, подхватив меню, подскочил к её столику.

Роксанна усмехнулась.

– Не стоило оставлять своих друзей ради меня, – добродушно заметила она.

– Ах, дорогая, разве я мог оставаться среди этих неотесанных мужланов, когда могу наслаждаться твоим очаровательным обществом?

От стола с «неотесанными мужланами» донеслись одобрительный свист и улюлюканье. Хэнк засмеялся и продолжил:

– Не обращай на них внимания. Так что же я могу предложить тебе в этот промозглый дождливый день?

– А что, на ваш взгляд, мне бы понравилось?

Хэнк задумчиво потеребил свою аккуратную седую бородку клинышком.

– Сегодня Меган приготовила превосходный густой картофельный суп-пюре со сливками. А на второе отличное рагу – тушёное мясо с овощами.

– Суп кажется довольно заманчивым. Тогда тарелку супа, салат из свежих овощей. Чесночный соус. И, пожалуй, чашку кофе.

Тут Роксанна сквозь стеклянную перегородку, отделявшую зал ресторана от кухни, увидела, как откуда-то из подсобки появилась Меган и приветливо кивнула Роксанне:

– Как поживаешь?

– Прекрасно. Я так рада, что наконец-то пошёл настоящий дождь. Нам всем он был очень нужен.

Меган согласно кивнула. На пару лет моложе брата, Меган была миниатюрной и белокурой, её волосы были уложены в короткую и элегантную прическу в стиле сороковых годов. Хэнку уже, наверное, перевалило за шестьдесят, долговязый, худощавый мужчина со смешливыми карими глазами. Роксанна любила их обоих и считала, что они не зря вложили столько усилий в переустройство этого места. Ресторан получился выше всяких похвал. И стряпня, и обстановка.

В «Голубом гусе» было на редкость уютно. Чёрная дровяная печка в противоположном конце зала хорошо прогревала воздух в помещении. Зал ресторана был рассчитан на десять столиков разных форм и размеров, но при полной наполненности наверняка вмещал не менее сорока человек. Столы были сделаны из красного калифорнийского дерева, а пол покрывал ярко-синий палас. По верху побеленных стен шёл широкий бледно-голубой бордюр, с забавными фигурками хорошо откормленных гусей, на окнах висели белые кружевные занавески. И, как смогла заметить Роксанна, калории в блюдах здесь не считали, кормили вкусно и сытно, и это несколько тревожило.

Вскоре принесли её заказ, и молодая женщина занялась содержимым тарелки, то и дело посматривая через окно на улицу и вполуха прислушиваясь к долетавшим до неё взрывам смеха и добродушным поддразниваниям от стола, где сидел Минго с приятелями. Сейчас за окном шёл настоящий проливной дождь, отчего снаружи становилось всё темнее и темнее. «Но это не сможет испортить мне настроения», – решительно напомнила себе Роксанна. Сегодня ночью она, наконец-то, будет спать в собственном доме, а если будет нужно, даже на полу, невзирая на возможные протесты со стороны родителей. «Я только надеюсь, – подумала она мрачно, – мне не придётся выслушивать от них жалостливых причитаний типа «о, милая, но мы же беспокоимся, как ты там будешь совсем одна… и нас так ранит, что ты не хочешь остаться с нами». Ну а если они всё же это скажут, ей придётся, проявив твёрдость характера, настоять на своём или она пропала. Потому что второй Илкой она становиться не собиралась.

Тут с улицы донёсся резкий звук хлопка автомобильной дверцы, и вслед за ним – тяжёлые мужские чеканные шаги, а в следующую секунду входная дверь с силой распахнулась. И на пороге, целиком заполнив собой дверной проём, возник Джеб Дилэни. В чёрном «стетсоне», с полей которого ручейками стекала вода, тёмно-бордовой кожаной куртке, сплошь усеянной крупными дождевыми каплями, и в заляпанных грязью чёрных ковбойских сапогах. Роксанне даже показалось, что вместе с ним через порог шагнуло и разгулявшееся ненастье, когда в воздухе разлился запах прохладной свежести, и словно бы повеяло суровыми зимними ветрами, перебивая сухое тепло дровяной печи и ароматы приготовленной еды. А ещё ей показалось, что с приходом Джеба в ресторане стало вдруг намного теснее.

Стоило Роксанне взглянуть на Джеба, как она замерла, так и не донеся полную ложку густого супа ко рту. О Боже! Он выглядел настолько сексуально и мужественно, что её бедное сердце заколотилось часто-часто, несмотря на то, что совсем недавно Роксанна обещала себе выкинуть Джеба Дилэни из головы. А ехидный внутренний голос напомнил, что этот харизматичный красавец ещё и высокомерный заносчивый придурок. И что он ей вовсе даже не нравится. Не забыла ещё? И что ему совершенно не нравится она сама. И что про это тоже не стоит забывать. «Ладно. Ладно! Мы ненавидим друг друга, – мысленно включилась в диалог с голосом Роксанна. – Но, почему, чёрт возьми, почему, он заставляет меня чувствовать себя настолько живой? И почему я никак не могу забыть, как феерически прекрасно было заниматься с ним любовью? Чёрт! Я занималась с ним сексом – мы не занимались любовью. Для этого, – напомнила она себе мрачно, – мы должны были бы чувствовать друг к другу взаимное уважение, восхищение, симпатию, и любовь.... Но ко мне он ни одного из этих чувств не испытывает. Да он просто-напросто гад ползучий. Мужская особь неандертальца. Ископаемый вид человека, который даже не мог стоять прямо. Помнишь это? Отлично. Вот и не забывай».

Казалось, она очень своевременно вспомнила о своём отношении к Джебу, но когда их взгляды встретились, её глупое наивное сердце снова пустилось вскачь, едва не выпрыгивая из груди. Роксанна хотела было отвести взгляд, но так и не смогла. Джеб приближался к ней своей плавной походкой опасного сильного хищника, чёрные джинсы плотно обтягивали длинные мускулистые ноги, при каждом шаге чётко обрисовывая мышцы мощных стройных бёдер. И глядя в его смуглое напряжённое лицо и бездонную черноту глаз, которые не отрываясь смотрели на неё, Роксанна вдруг подумала, что вполне могла бы испытать оргазм прямо здесь и сейчас. «Йу-ху! А у тебя, детка, похоже, серъёзные проблемы. Со мной происходит что-то очень и очень странное. Джеб Дилэни герой совсем не моего романа. Больше того, он – мужчина, которого я избегала в течение нескольких недель, даже месяцев. Мужчина, с которым я и минуты не могу провести, чтобы не поцапаться. Так почему же я до смерти рада видеть его? Скука, – с неожиданным отчаянием пришло ей на ум. – Да. Да. Вот именно. Мне просто скучно. А он так близко. Прямо передо мной».

Лицо Джеба было непроницаемо, когда он, кивнув Роксанне, плавным движением опустился на сиденье напротив неё. Он снял шляпу и пристроил её на пустое место рядом с собой:

– Добрый день, – мягко поздоровался он.

Один его вид вызывал в ней странную дикую злость и полную сумятицу в чувствах. Роксанна проглотила ложку супа и произнесла с приторной сладостью в голосе:

– Прости, но я что-то не помню когда приглашала тебя присоединиться ко мне?

Сейчас в тёмной глубине его глаз были хорошо видны мерцающие искорки смеха.

– Ну, право же, принцесса, зачем тебе всегда нужно быть со мной такой колючкой и злюкой? Разве мужчина не может просто присесть и поболтать с хорошенькой цыпочкой? – миролюбиво протянул Джеб.

Её подбородок резко вздёрнулся вверх.

– Уже много лет никто не смеет называть меня «хорошенькой цыпочкой», – злобно прошипела Роксанна.

– Хмм, а ты права. Дай угадаю, это, верно, из-за твоих чуть длинноватых клычков.

Он нахально выгнул бровь.

– Ты поэтому и ушла на покой? Не выдержала конкуренции с более молодыми, хорошенькими и – ах, простите леди! – более красивыми девушками, дышащими тебе в спину?

Роксанна ожидала, что после его выпада в ней поднимется волна негодования, но ничего подобного не случилось. Удивив и себя, и его, она тихо пробормотала:

– Да. Прямо в точку, именно поэтому я и ушла из модельного бизнеса и теперь как бы в отставке. Оставаться на вершине становилось всё труднее и труднее. А так как я не собиралась проигрывать сражение, имея столь впечатляющий послужной список, то сама сняла с себя корону, пока это ещё можно было сделать. – Она усмехнулась. – Уход с гордо поднятой головой намного лучше сказывается на собственном эго, чем низвержение с пьедестала.

Взгляд Джеба неспешно скользил по Роксанне, отмечая гордую красоту лица, изящные скулы, золотистые глаза и роскошную струящуюся по плечам гриву иссиня-чёрных волос. Он знал, что найдёт её здесь. Увидел джип на стоянке и вместо того, чтобы не останавливаясь, ехать дальше к дому, словно какой-то несчастный, томящийся от любви дурак, припарковался и зашёл внутрь, чтобы хоть мельком взглянуть на неё. А когда увидел, сидящей за столиком у окна, его грудь как будто стянуло железным обручем от жажды обладания, неукротимой, неистовой, яростной и дикой. Однако к этим примитивным животным инстинктам примешивалось и ещё одно странное, незнакомое щемящее чувство, что наконец-то он обрёл нечто важное, то, что тщетно искал всю свою жизнь. Не сказать, чтобы Джеб был так уж доволен или находился на седьмом небе от счастья, испытав хоть одно из этих ощущений, просто, как оказалось, он сильно поумнел за прошедшие недели, когда всеми правдами и неправдами пытался избегать её. Роксанна, мрачно подумал он, целиком и полностью была «сплошной головной болью». И он был почти уверен, что, чёрт побери, не желает, чтобы она становилась его головной болью. Почему бы ей, чёрт возьми, просто не остаться Нью-Йорке? Зачем ей понадобилось возвращаться в Долину и портить его налаженную жизнь?

Но, похоже, его рот жил собственным умом, так как ни одна из этих вполне здравых мыслей не была озвучена. Вместо этого Джеб, к своему ужасу, услышал, как говорит:

– Да они верно все посходили с ума, раз отпустили тебя – ты и в шестьдесят будешь прекраснее, чем любая двадцатилетняя... цыпочка.

Роксанна удивлённо моргнула, а её сердце учащенно забилось. Уткнувшись взглядом в тарелку с супом, она едва ли не впервые в жизни не знала, что сказать. Джеб Дилэни, оказывается, считал её красивой. И почему от его слов внутри стало так тепло и уютно, они согрели душу, как ничто и никогда за всю её жизнь?

А Джеб в это время хмуро размышлял о том, как с корнем вырвать себе язык. Внезапный прилив крови к щекам оставил на скулах два ярко красных пятна, а воротничок рубашки, казалось, задался целью удушить его. Господи Боже, какое же смертельное оружие он только что самолично вручил ей в руки! И уж она не упустит шанса ударить его побольнее. И почему, к дьяволу, он это сболтнул? Джеб тяжело вздохнул. Ну конечно, – вдруг с невероятным облегчением вспомнил он, – у него действительно была веская причина искать встречи с ней. И вовсе не потому, что как мальчишка жаждал увидеть её. Абсолютно не из-за этого!

Положение спас Хэнк.

– Так-так, как я погляжу, погодка-то разыгралась, – поблескивая карими глазами, произнёс Хэнк, приближаясь к их столику.

Джеб в ответ невнятно пробормотал что-то о рано закончившейся смене и желании пораньше попасть домой прежде, чем погода ещё больше ухудшится.

– Не оправдывайся, – прервал его Хэнк. – По всему видать, будет сильная буря. Пока ты добирался сюда, как тебе показалась дорога? Очень плоха?

Очнувшись от своих мыслей, Джеб покачал головой.

– Сейчас ещё терпимо. Встречались, правда, кое-где оползни вдоль берега реки, но ничего серьёзного, а вот в сгущающихся сумерках...

Оползни в любую погоду представляли собой серьёзную опасность на крутых поворотах извилистой единственной дороги в Дубовую долину, но когда начинались проливные дожди, происходили намного чаще и сопровождались обильным схождением грунта. Дождь размывал крутой склон, превращая его в жирное месиво, отчего мелкие камешки и речные валуны, до той поры, захороненные в толще земли, регулярно скатывались на дорогу. Днём, пока было светло это было не страшно, но вот ночью, на мокрой скользкой дороге, когда в дальнем свете фар дорожное полотно блестело как стекло, водитель мог и не успеть вовремя ударить по тормозам. Обычно валуны были не слишком велики, но иногда....

– Помнишь ту ночь, когда вниз скатился большой валун? Тот, что был размером с «фольксваген»? – спросил Хэнк.

– Да. Я ещё, помнится, порадовался, что эта громадина рухнула на пустую дорогу, а не на крышу проезжавшего мимо автомобиля. А то кому-нибудь пришлось бы совсем несладко, – согласился с ним Джеб.

Хэнк согласно покивал, а потом спросил:

– Так что мне тебе принести?

– Только кофе и кусок пирога Меган, того что с грецкими орехами.

Всё то время, пока Хэнк суетился, давая распоряжения насчёт нового заказа, Роксанна и Джеб сидели молча. И к тому времени, когда на столе перед Джебом появились чашка кофе и трёхслойный кусок пирога с начинкой из грецких орехов, Роксанна сумела обрести малую толику утраченного самообладания.

Бесцельно помешивая ложкой суп, молодая женщина тихо сказала:

– Спасибо за комплимент, – затем подняла на него взгляд и осторожно переспросила: – Ведь это был именно комплимент, да?

Столь явная недоверчивость в её голосе вызвала у Джеба улыбку. Он кивнул.

– Ну, конечно, это был комплимент. Только, прошу, не слишком-то обольщайся на сей счёт – у меня по-прежнему найдётся немало нелестных слов, которые я мог бы высказать тебе вместо него.

Его собеседница натянуто улыбнулась, правда, на взгляд Джеба это больше смахивало на угрожающий оскал.

– У меня тоже есть, что сказать тебе.

Какое-то время они молча отдавали должное содержимому своих тарелок. Однако долго выдерживать паузу Роксанна была не в состоянии и требовательно спросила:

– Что ты здесь делаешь? И не пытайся вешать мне лапшу на уши, уверяя, что заскочил сюда только, чтобы осыпать меня комплиментами.

– Ладно, не буду, – покладисто согласился Джеб. Он помолчал, сделал ещё один глоток кофе. Повертел в пальцах десертную вилку. И, наконец, когда Роксанна уже готова была взорваться, взглянул ей прямо в глаза и признался: – Из-за Илки.