Когда меня разбудил свет, была ночь – тот ее час, когда «вчера» уже ушло, а «сегодня» еще не настало, весь мир погружен в сон и тишину, и нет еще никаких признаков приближения беспокойного утра.

В этот час потягиваешься с улыбкой и снова засыпаешь.

И в этот час Хаджи Хану вздумалось вернуться домой.

Сначала заскрежетало железо о бетон – открылись ворота, затем въехали с ревом три «лендкрузера» с тонированными окнами, из которых высыпались охранники и вышел Хаджи Хан.

Двое с автоматами закрыли ворота, на место Хаджи Хана уселся другой человек, и все машины развернулись обратно к воротам и остановились.

Наблюдая из своего окна за танцем фар, я увидел, как Хаджи Хан во главе нескольких мужчин вошел в дом. Вид у него был свирепый, и я невольно забеспокоился – знает ли он, что Исмераи разрешил нам с Джорджией приехать погостить?..

Я подкрался на цыпочках к двери и, слегка приоткрыв ее, заморгал от яркого света, ударившего в глаза с нижнего этажа.

До слуха моего донесся оттуда же гул голосов, низких, мужских, среди которых мне только через несколько секунд удалось различить голос Хаджи Хана, рокотавший, словно гром.

Я приоткрыл дверь еще немного, высунулся и между деревянными перилами галереи увидел часть холла и то, что в ней происходило.

Хаджи Хан стоял неподалеку от дверей с какими-то еще пятью мужчинами, негромко переговаривавшимися между собой. Никого из них я не знал, но одеты все были очень богато, в дорогие шальвар камиз, и у каждого на запястье болтались большие, тяжелые часы.

Сам Хаджи Хан говорил с маленьким человечком, который, когда мы приехали, отнес наверх наши сумки. Человечек мотнул головой, указывая на ту часть дома, где спала Джорджия, немного дальше по коридору от комнаты, в которой следовало сейчас спать мне. Хаджи Хан посмотрел туда же, и я затаил дыхание и попятился обратно в комнату.

Если до своего приезда он не знал, что мы здесь, то теперь уже знал наверняка.

Выждав несколько секунд и не услышав шагов, целью которых было бы вытащить нас из постелей, я осторожно высунулся снова.

Теперь Хаджи Хан сидел на одном из диванов, положив свой пакул на колено и держа в руке чашку с чаем. Он потянулся к тарелке с засахаренным миндалем, стоявшей на столе, и тут к нему подошел один из мужчин и протянул мобильный телефон.

Хаджи Хан поднес его к уху. И, хотя он не кричал, голос его разнесся по всему холлу, заставив остальных прекратить разговор, сдвинуть густые брови и обменяться многозначительными взглядами.

– Меня не волнует, как ты сделаешь это, сделай, и все, – приказал Хаджи Хан. – Найди мне его к утру.

Он отключил телефон и вернул тому мужчине, который его дал. И я подумал – не потому ли Хаджи Хан никогда не звонит Джорджии, что потерял свой телефон и вынужден все время занимать его у других?..