Эскорт не покидал Дрейка и Ашамаэля даже в странном одноэтажном здании — оно имело всего один этаж, но при этом простиралось на большее расстояние, чем другие здания. Здесь не было ни картин, ни гобеленов, ни золотых свечей, которые освещали бы коридоры. Голубовато-серый камень повсюду был покрыт резьбой, колоннами и фигурами, которые выпирали прямо из стен. Порой фигуры представляли собой мужчин и женщин, порой воинов или причудливых животных, иногда даже с детьми на руках — даже странные существа, непохожие ни на человека, ни на эльфа или кого-либо известного Ашамаэлю порой держали на руках детей. Видимо, северные эльфы уделяли большое внимание растущему поколению. Возможно, именно поэтому они, по сути, являлись самой преуспевающей расой и в богатстве своём духовном и культуре могли обойти даже высших эльфов Сиралиона, которые всё чаще контактировали с другими расами плотнее, чем полагалось. В здании, куда привели приспешников демона, были довольно низкие потолки, что беловолосому доставило определённые неудобства, что, впрочем, никак не повлияло на его гордую осанку. Полутёмные коридоры с редкими окнами без стёкол освещали встроенные в стены голубовато-синие кристаллы, распространяя холодный свет почти везде, оставляя лишь редкие тёмные уголки и подчёркивая глубокие узоры на стенах. Впрочем, красоту местной архитектуры было бы сложно рассмотреть, если бы не высокий рост Ашамаэля и довольно низкий — северных эльфов. Коридоры были абсолютно пустыми, а любопытная толпа осталась за каменными дверями. За окнами мелькали странные деревья, которые, как ни странно, были покрыты белой листвой.

Прошло около десяти минут, когда один из солдат — очевидно, исполняющий роль командира — вновь заговорил, и голос его мелодичным эхом разлетелся по холодным коридорам:

— Когда будет разговаривать со Старейшинами, осторожно подбирайте слова. И помните: я слежу за вами. Упаси вас Создатель сказать какую-нибудь глупость.

Ашамаэль лишь молча кивнул, хотя бравада этого недоростка его лишь смешила. Впрочем, воин даже предположить не мог, что этот светлый эльф маг-недоучка на самом деле может сию секунду разбросать его внутренности по стенам. Оно и к лучшему — лишний шум Ашамаэлю был ни к чему. А вот Дрейк скорчил гримасу в спину солдату, который, видимо, это заметил.

Вскоре эта странная группа подошла к винтажным ледяным дверям. Командир северных эльфов остановил эскорт и аккуратно приоткрыл двери, словно боялся, что они вот-вот развалятся.

— Старейшины, — почтительным тоном произнёс он. — Гости, о которых я вам говорил, уже пришли. Впустить? — Тёмный маг подозрительно прищурился. Как это он говорил? Ведь это он их встретил у ворот в город. Или нет? Эти северные эльфы… Они кажутся такими похожими друг на друга.

— Да, пусть заходят, — послышался голос, такой же приятный, как и у всех, но уже со старческой хрипотцой. В нём звучали явные угрожающие нотки. Двери открылись, и теперь Ашамаэль с Дрейком могли увидеть комнату старейшин. Просторное помещение с такими же низкими потолками, всё те же стены. Стоило заметить, что и мебель здесь делалась из камня. В центре комнаты стоял широкий круглый стол из серого камня с единственной толстой ножкой посередине, которая также была щедро покрыта резьбой. Вокруг стола умещалось около полторы дюжины стульев, также сделанных из камня — видимо, нормального дерева в этих краях вообще не водилось, или здешние эльфы были настолько близки к природе, что использовали исключительное неживые материалы.

Впрочем, занято было только пять стульев. Четверо старейшин сидели порознь друг от друга — их могло разделять до трёх мест — и пристальными взглядами сверлили новых гостей. Их лица, к удивлению Ашамаэля, были покрыты старческими морщинами, а длинные волосы ниспадали седыми прядями. Это очень странно, если помнить о том, что хотя бы один из этих четверых должен был быть так называемым шаманом, обладающим той самой странной силой, с которой уже столкнулся тёмный маг. А пятым был, к огромному негодованию эльфа, Файран. Он также пристальным взглядом встретил именно Ашамаэля, лишь на пару секунд странно прищурив глаза, словно разглядел под совершенно иным лицом лик Ашамаэля. Но потом он тут же отвёл взгляд, теперь изучая Дрейка. Один из старейшин с узким вытянутым лицом и злобно сверкающими узкими глазами подался вперёд. Он сидел прямо перед Ашамаэлем и Дрейком, которым, пока что, сесть так и не предложили.

— Итак, чужаки, как вы сюда попали? — медленно произнёс он, глядя то на чёрного мага, то на Николаса. Остальные трое молчали, а Файран же, кажется, уже вовсе потерял интерес к гостям. Сам же чернокнижник чуть ли не заскрипел зубами от злости. Как он жалел, что не может прямо сейчас прикончить недомерка. Но стоит взять себя в руки, и на лице мага тут же отобразилось почтение.

— Вам не сказали? — искреннее удивление. — Нас привёл Хирдир — один из ваших следопытов. Мы дошли до самого прохода, но, как только он открылся, на нас напали дроу. Ваш воин был поистине достоин этого звания — сражался, словно лев. Но, к сожалению, отравленный болт достиг его в самый последний момент, — и вновь напускная скорбь. Дрейк бросил на своего спутника косой недоверчивый взгляд. Что, неужели он сам начал верить в слова десницы Ваалинара?

— Но как он согласился взять вас?

— То же самое я могу спросить и о вашем другом госте, — Ашамаэль кивнул в сторону Файрана, который, услышав, что речь идёт о нём, вновь посмотрел на гостей северных эльфов.

— Я наткнулся на патруль и упросил их взять меня с собой, — невозмутимо произнёс он.

«Меня сейчас вырвет…» — мысленно хмыкнул эльф, бросив быстрый взгляд на младшего брата.

— Вот именно. А мы упросили Хирдира.

— Одиночные разведчики не имеют права брать с собой чужаков. Это не приветствуется даже у патрулей, а привести двоих — один из которых человек — вообще немыслимо! — говорил всё ещё один старейшина — тот, у которого вытянутое лицо. Остальные трое лишь согласно кивнули. — Тем более, это Хирдир покинул город без нашего разрешения, что тоже является нарушением устоев!

— Глупые устои… — протянул Дрейк, и тут же словил от Ашамаэля подзатыльник.

— Прошу простить моего спутника. Он хоть и колдун, но идиот идиотом! — прошипел эльф, бросив на Дрейка многозначительный взгляд. — Понимаете, нам очень нужно было попасть к вам. Ведь только старейшины северных эльфов знают всё о своих землях. Иным источникам я верить не решился.

«Этот идиот Дрейк может всё испортить». — Маг разве что только не скрипел зубами от злости.

Ашамаэль, впрочем, подметил, что безумие приходит к нему своеобразными приступами, или волнами. Вот и сейчас, похоже, помутнение разума подбиралось всё ближе, хотя до этого рыжий был ниже травы, тише воды. Впрочем, это не значит, что в его больной голове не роились гадкие мыслишки. Он напрочь забывал о всякой осторожности.

— Хорошо. Что вам нужно и что вы ищите?

— Это очень… личное. Нужно поговорить наедине, — медленно произнёс Ашамаэль, бросив взгляд на Файрана. И Файран, как истинный понимающий и сочувствующий паладин, сам покинул комнату. Когда, кроме гостей и старейшин, в комнате никого не осталось, четыре пары глаз ожидающе уставились на эльфа. Эту речь Ашамаэль прокручивал в голове несколько раз. — Моя любимая кузина смертельно больна. Это очень больно осознавать, особенно зная, что она тоже эльф — ведь мы не подвержены серьёзным заболеваниям. Но мой друг-маг кое-что узнал — он, благословит его Создатель, нашёл способ поднять кузину на ноги и избавить её от странного колдовского мора. Фолианты утверждают, что в ваших землях — в горах — растут чудодейственные растения, которые способны буквально вернуть человека с того света. Я прошёл половину материка, чтобы оказаться здесь, и теперь прошу вашего разрешения прийти на ваши земли и отыскать панацею для кузины.

— Вот как, — медленно произнёс старейшина, сверля Ашамаэля подозрительным взглядом. — Почему ты не захотел говорить это при паладине? Он же может тебе и помочь — говорят, они какие-то святые воины и помогают всем. Правда вот, он сам о себе ничего подобного не сказал. Тем более, если мы вас и пустим за пределы города, то без проводника — все воины сейчас заняты, а Файран, как мы знаем, грозный боец.

— Знаете, в таком деле никогда не помешает осторожность. Так что, вы дадите разрешение нам?

— Может быть, да, — медленно произнёс старейшина, пройдясь взглядом по каждому своему коллеге. Лицо мага озарила довольная улыбка, но она мгновенно потухла, когда старый эльф продолжил. — А может быть, и нет. Конечно, всё, что ты говорил, очень печально, но мы не можем себе позволить просто так рисковать, особенно сейчас. Я посоветуюсь с остальными старейшинами, и через неделю мы решим, что с вами делать.

— Неделю?.. — На лице чернокнижника отобразилось нескрываемое удивление, а недовольные, резкие нотки в голосе маг еле сдержал. — Но это же долго!

— За неделю может что угодно случиться! — возмущённо заявил Дрейк. Что ж, сказывалась беспрекословная преданность Ваалинару — рыжий стремился скорее выполнить задание. — Неужели нельзя быстрее?! Что такого, если мы немного пройдёмся по… — спутник Ашамаэля замолчал, когда Ашамаэль же вновь окоротил его предостерегающим взглядом.

— Спешка всегда приводит к беде, — невозмутимо произнёс всё тот же старейшина. Остальные, словно немые, молчали. Даже между собой ни слова не проронили. Поведение старейшины не было удивительным. Для человека неделя — срок, для эльфа же она лишь мгновение. — Мы выделим вам комнату и дадим полную свободу перемещения по городу — но не за ним. Уйти вы также не можете. Всё ясно?

— Всё ясно. И, если вы не против, у меня полно вопросов… — произнёс Ашамаэль, надеясь пролить свет на хоть какие-нибудь тайны этих эльфов.

— Всё позже, сородич, сейчас оставь нас, — старейшина был непреклонен. — Воин у дверей проводит вас обоих в комнату.

Ашамаэлю ничего больше не оставалось, кроме как подчиниться и уйти, забрав с собой Дрейка. С той стороны дверей действительно ждал молодой воин, как и все, в простой светло-синей тунике, которая просто не вязалась с устоявшимся здесь морозом, — даже в зданиях было очень холодно по людским меркам — скудной броне в виде кожаного наплечника и сапог и с копьём в руках. Смерив презрительным взглядом гостей старейшин, он кивнул, призывая следовать за собой, и широкой походкой устремился прочь по коридорам. Видимо, молодого воина с большими амбициями не устраивала роль мальчика на побегушках.

Эльф провёл магов по тем же коридорам, а снаружи свернул в сторону, уходя от главной улицы. Вскоре стало ясно, что гостей ведут в своеобразный спальный район, туда, где живут довольно бедные, или вовсе нищие, граждане. Стоило заметить, что в довольно обширных трущобах было довольно чисто, наверное, от того, что жителей здесь было мало, а многие дома пустовали. Но здешняя архитектура прямо-таки бросалась в глаза своей скудностью и строгостью, по сравнению с остальным городом. По краткому пояснению проводника, в этих районах жили так называемые изгои общества — нищие, прокажённые, преступники и дезертиры. Проще говоря, те, кто не может реабилитироваться в нормальном обществе северных эльфов. Оборванные эльфы хмуро посматривали на новоприбывших и тут же скрывались в проулках. Интересно, Файрана тоже поселили сюда, или это исключительно индивидуальный знак недоверия старейшин?

«Хитро. Создают видимость дикого племени, умудрившись обмануть даже Ваалинара, а сами при этом неплохо устроились в этих горах. По-моему, они смогли обмануть и дроу, которые сидят у них уже под самыми воротами», — думал Ашамаэль, аккуратно ступая за проводником. Вскоре внимательный взгляд подметил, что чистота улиц обманчива — в одном из тёмных узких переулков прятали труп, суетливо оглядываясь на проходящих гостей.

— А что потом будет со всеми этими отбросами? — поинтересовался тёмный маг. Редкий прохожий странно оглянулся на эльфа.

— Бедняки и те, кто не убивает, и дальше будут здесь жить. Убийц же заберут. Как раз через два дня должны проводить ревизию, — невозмутимо пояснил солдат. Да, город северных эльфов оказался не столь чист и красив, как казался изначально, даже, пожалуй, жесток. Впрочем, это хороший способ избавиться от отбросов общества.

— Но как же они содержатся здесь? Почему убийц не сажают в тюрьмы? Тем более, здесь я не вижу солдат — значит, преступников никто не ограничивает.

— Самые буйные сидят в темницах, но таких мало. Да и здесь тех, кто через несколько дней отправится на казнь, очень мало. Преступнику даётся несколько недель, чтобы пожить жизнью относительно простого эльфа — за это время он может всё осмыслить, сделать выводы. Ну… или напиться, у кого как. А бежать им некуда, потому и не пытаются. Тем более, они же дают клятву.

— Клятву? — скептично фыркнул чёрный маг. С этими эльфами явно что-то не так, думал Ашамаэль. Возможно, за этими словам кроется нечто большее, а может, Ашамаэль просто слишком подозрителен. Вскоре группа из двух эльфов и одного мага остановилась около очередного дома. Он ничем не отличался от остальных.

— Ваше жилище, — коротко пояснил эльф-проводник и тут же заспешил прочь. Он торопился так, словно боялся, что чем-то заразится здесь, словно эти улицы покрыты помоями. Но он явно не боялся того, что сейчас его здесь кто-нибудь прикончит. Переглянувшись, Ашамаэль и Дрейк зашли в дом. Простая комната, в дверном проёме напротив — кухня, слева вверх по лестнице была ещё одна комната. Довольно скудный набор мебели, в стиле северных эльфов. Впрочем, прожить здесь всего неделю было вполне возможно. Тем более, в планах чёрного мага было попытаться проникнуть за пределы города без разрешения старейшин. Конечно, сначала стоит вытрясти всё, что интересовало эльфа, но на это уйдёт не более двух дней.

— Может быть, ты снимешь заклинание? — поморщился Дрейк. — Неуютно ощущаю себя в этом теле.

— Нет, — резко отозвался Ашамаэль. — Сниму, как только закончим здесь. И даже не пытайся сделать это сам, будет только хуже, — конечно, Ашамаэль предусмотрел гибель своего напарника. А со смертью заклинание спадёт само через сутки, но если рядом не окажется Ашамаэля, то подействует второе тайно наложенное заклинание — затмение памяти, и все вокруг на долгое время могут забыть вообще всё, зато не обнаружат обман. Дрейк, попытавшись снять иллюзию, также мог активизировать второй слой чар, но знать о них безумец не должен. Ашамаэль в очередной раз вёл крайне опасную игру, уповая на то, что сможет удержать всё под контролем. Обычно это ему удаётся, но никто не застрахован от случайностей.

— И чем же будет хуже? — подозрительно прищурился рыжий, примостившись к каменному стулу, стоявшему рядом с небольшим столом у окна.

— Лучше тебе не знать. Давай лучше поговорим о твоём поведении со старейшинами, — холодно произнёс Ашамаэль, осторожно заглядывая на кухню. Лёгкий взмах руки, по помещению прошлась полупрозрачная синеватая волна, реагирующая на всякого рода живность. Чисто.

— А что не так? — ехидно ухмыльнулся он, крутя в руках глиняную чашку, покрытую белыми узорами.

— Ты серьёзно? Я и сам не в восторге от этих проклятых старых маразматиков, но это не повод хамить им в такой неподходящий момент! Своими идиотскими выходками ты можешь сорвать всё.

— Послушай, Ашамаэль, — произнёс Николас, подкинув в руке чашку. — Не проще ли просто пробить себе путь среди этих примитивных эльфов? Ни в одном из этих старейшин я не ощутил даже искры магии.

— То же самое было и с проходом, — бросил через плечо чернокнижник, поднимаясь на второй этаж. — Никакой магии, но, тем не менее, он пришёл в движение.

— Они говорят иначе, — фыркнул Дрейк, швырнув чашку в окно.

— Что? — чернокнижник плохо расслышал сказанное напарником. Точнее, слышал он хорошо, но рыжий выдал что-то абсурдное. Послышалось? — Что за?.. — Взгляд эльфа резко метнулся к окну, где послышался грохот разбившейся миски.

— Ужасная посуда, — невозмутимо пожал плечами Николас. Первого вопроса он, кажется, не услышал вовсе.

— Ты что-то говорил до этого, — голос тёмного мага внезапно скинул всё раздражение, теперь он был неестественно спокойным, с еле заметными нотками подозрения.

— Говорю, посуда ужасна. Больше ничего, — искренне удивился Дрейк. Этот тип явно что-то скрывал. Ашамаэль знал, что Николас не в себе, но он хотел более подробно понять, что с ним не так, но к стенке припереть его никак не получалось — хитрец всё время уходил от вопроса, а в голову к нему забраться не удавалось. Ашамаэль был не слишком силён в подобных вещах. В его стиле скорее было выбить силой всё, что нужно.

Наступившие сумерки не принесли за собой совершенно ничего нового. Но ночь не прошла без происшествий. Благо, Ашамаэль предусмотрел это и предложил спать по очереди. Конечно же, чёрный маг спал первым, а Дрейку, казалось, было вовсе наплевать. Но, когда настала очередь Ашамаэля, уже ближе к утру, в дом забрался вор. Или убийца — это тёмный маг так и не узнал. В окне послышался почти неуловимый шорох, и уже через секунду там показался силуэт худощавого эльфа. В темноте тускло сверкнули глаза незваного гостя. Но Ашамаэль не стал ожидать приветствия, к тому же, рука лазутчика дёрнулась в сторону пояса, тем не менее маг опередил его. Грохотнула молния с руки беловолосого, и тело северного эльфа, обмякнув, вывалилось обратно в окно. Возможно, Ашамаэль поступил не очень тактично, но вряд ли посланник старейшин пришёл бы перед самым рассветом, да ещё и через окно. На улице послышались шум и суета.

На лестнице второго этажа показался заспанный Николас.

— Какого чёрта? — протянул он. Взгляд его переместился на окно, над которым ещё вился дымок от убиенного воришки.

— Это то, почему я предложил спать по очереди, — флегматично пояснил Ашамаэль, уже направляясь к двери. — Раз ты уже не спишь, я наведаюсь к старейшинам. Почему-то мне кажется, что они вовсе забудут про нас на неделю, а у меня, тем не менее, полно вопросов к ним.

С этими словами чернокнижник гордой походкой вышел из дома, и собравшаяся толпа зевак в ужасе отпрянула. Хотя, если будут вопросы, разумнее свалить всё на Дрейка — Ашамаэлю следует поддерживать репутацию недоучки. И не стоит забывать, что сейчас он под чужим лицом. На выходе из спального района Ашамаэля остановил, к его удивлению, один из северных эльфов.

— Постой, сородич, — произнёс он. Шаман, судя по всему, но не старейшина — молодое лицо. Полуобнажённое тело покрыто разнообразными рисунками и татуировками синего цвета, то же самое и с лицом. Слегка рассеянный взгляд. — Это ты вчерашний гость старейшин?

— Верно. Неужели они решили всё-таки кого-то послать к нам? — произнёс тёмный маг.

— Да. Ты же сам говорил, что у тебя много вопросов, так что меня они выбрали для того, чтобы я ответил на них.

— Но ты не старейшина? — Хотя это и было вопросом, слова Ашамаэля прозвучали скорее как утверждение. В голосе мелькнуло разочарование.

— Нет, конечно! — выпалил шаман. — Я ещё не скоро стану подобным им… Их духовная сила настолько велика…

— Духовная сила? — переспросил Ашамаэль. Оба эльфа неспешно направились обратно к дому, где расположили гостей. Тёмный маг слышал много толкований и названий магического источника, расположенного внутри каждого мага, и из которого каждый чародей черпает свою силу, но «духовная сила»… Это что-то новое.

— Ну да, — видно было, что шаман несколько смущён. — Сила души каждого эльфа. Чем больше духовная сила, тем сильнее вера и стойкость шамана.

— Вот как… Тогда расскажи мне об этой силе. Дело в том, что ни я, ни мой спутник-маг не ощущаем здесь никакой магии.

— Вы, высшие эльфы, стали слишком далеки от природы и уподобились другим расам. Поэтому вы не ощущаете то, что делаем мы. Если ты помнишь, один из королей много лет назад объявил себя высшим эльфом, поставив под угрозу заветы наших создателей.

— Я знаю об этом, — кивнул Ашамаэль. Видимо, шаман много знает, и диалог может оказаться даже интересным. — Но как это могло сказаться на магических силах?

— В тот день, как ты помнишь, появились разделения на лесных и высших эльфов, хотя разница между нами проявилась через тысячи лет. Сила, которую дали новые — молодые — боги, была огромна, непомерна даже для эльфа, она изменила вашу магическую сущность. И в какой-то момент всё пустилось на самотёк — ваши боги предоставили своей силе волю. Поэтому сила, которую используют многие святые воины и жрецы, шаманы и друиды — иная. Боги дают её, они же могут её и забрать. А сила твоего друга, например, с божественной никак не связана, хоть и больше по силе, зачастую. Впрочем, эльфийская магия отличается от существующей духовной ещё больше.

— Значит, боги же вас оберегают от запретной Тьмы?

— Боги бывают разными. Среди них есть и злые. Тому пример Ллос — богиня-паучиха у дроу. Именно поэтому некоторые тёмные собратья вернулись к старым истокам колдовства.

— Если зашла речь о богах… — протянул Ашамаэль, смотря прямо перед собой. Тема святости, Создателя и прочей чепухи была ему противна, и хотелось знать мнение северных собратьев. — Существование божественных сущностей, вроде Ллос, доказано — они действительно проявляют себя, хотя и не вмешиваются в судьбы миров. Они даруют силу своим слугам. Но это старые боги, а есть молодые, как ты сказал. Как раз те, которые дали другую магию и её же забросили на произвол смертных. Подлинно ли их существование?

— Мы не знаем, — помотал головой шаман. — В сказаниях говорилось, что молодые боги, как подростки, ленивы и праздны. Возможно, они давно забросили этот мир, о чём говорит бесконтрольность вашей магии. А возможно, что они намеренно так поступили, ведь год от года силы ваших чародеев растут, даже тогда, когда расти уже и некуда.

— А Создатель и прочий святой пантеон? — поморщившись, произнёс тёмный маг. — Правда ли, что смертный может вознестись, став равным богу?

— Смертные, которые делали хорошие дела, а потом умерли и стали богами — бред. Но по поводу Создателя идут долгие и порой кровопролитные споры. Многие считают его отцом старых богов, даже ходят легенды о монахах и жрецах, которые обрели его мощь. Но сейчас его влияние угасает, уже много лет прошло, и многие истинные жрец Отца умерли. А каково твоё мнение?

— Красивая выдумка для слабых людей, — резко произнёс эльф, и сразу пожалел об этом. Даже, скорее сказать, о своём тоне. Всё-таки беловолосый не так часто разговаривал с кем-то в вежливом тоне, а чар со сменой внешности, как правило, хватало, чтобы подойти и ударить без всяких слов. Но сейчас было редкое исключение.

— Мда… — скептично фыркнул шаман. Эльфы уже подходили к дому, в котором их встретил сонный Дрейк, впечатлённый полуночным гостем и решивший продолжить бодрствовать. Увидев вернувшегося Ашамаэля, да ещё и не одного, он мигом встрепенулся.

— Что ж, — церемониально произнёс шаман. — Раз вы оба в сборе, пора мне представиться. Вирин Индар, сын Исурима Индара. Как мне называть вас?

Ашамаэль и Дрейк удивлённо переглянулись. Эльф вспомнил, что чернокнижники ещё никому здесь не представлялись. Дрейку было бессмысленно скрывать своё имя, а вот Ашамаэль не мог назвать ни одного из двух, поэтому пришлось быстро придумывать другое:

— Дамиан Имирир, — произнёс первое, что пришло в голову, чернокнижник.

— Николас Дрейк, — представился рыжий, сонно зевнув. Вирин же недоумевающе нахмурился.

— Так коротко? Неужели у вас нет отцов и кланов?

— Мы свободные путники, представления, подобного вашему, у нас нет, — отозвался Дрейк, буквально на пару слов опередив Ашамаэля. Но шаман всё равно выглядел озадаченным. Но оно и к лучшему, ибо Ашамаэль постоянно забывал о том, что он представился магом-недоучкой. Роль «лидера» должен был играть как раз Дрейк.

— Хорошо… Ну, у вас, наверное, полно вопросов?

— Конечно! — Ашамаэль устроился на одном из твёрдых стульев, вовсе позабыв о вежливости и манерах. Впрочем, вспомнив об этом, маг подумал, что и это северный эльф воспринял бы как странность.

Вирин сам занял свободное место. Завязался долгий разговор, в ходе которого все позабыли даже о завтраке, который и без того стоял под вопросом — в доме не было еды. Да и Ашамаэль смутно представлял себе, чем же всё-таки питаются северные сородичи.

Первым делом шаман подытожил тему об их магии. Если современная магия, которая распространена намного больше, дана богами и ими же забыта много тысячелетий назад, то сила шаманов и священнослужителей держится на воле богов и всегда контролируется своими покровителями. К тому же, шаманы, жрецы, клирики и прочие кудесники черпают силы из своего духовного резерва, а магический у них может отсутствовать вовсе. Именно этот факт подтверждает существование, по крайне мере, некоторых богов.

Интерес Ашамаэля был почти исчерпан, и он задал свой последний вопрос: что же это за клятва, которая сдерживает здешних преступников от необдуманных поступков. Для северного эльфа честь жизненно важна, и таковая есть даже у преступников. Дав клятву, северный эльф связывает себя обетом с богами, нарушив который, он накликает на себя гнев всевышних, проклянёт свой род и лишит себя спокойной загробной жизни. Ашамаэль понимал, что половина всего этого — лишь вымысел. Но, учитывая замкнутый образ жизни этих эльфов уже многие века, в разумах их эти морали и заповеди неуклонно закрепляются каждое поколение, а долголетие позволяет передавать всё в точности. Для них всё это — норма, неоспоримая и единственная. Это было видно даже по реакции шамана на этот вопрос — вновь удивление, смятение. Он не понимал, как можно это не понимать. Сама же клятва была только одна и являлась своего рода заклинанием, которое действительно имеет некоторую божественную силу. Впрочем, эти громкие слова богам давно потеряли свою надобность. Честь стала образом жизни северных эльфов. Впрочем, многого Ашамаэль не понимал. К примеру, подавляющее большинство преступников самостоятельно является с признанием к стражам закона — лишь единицы приходится ловить. Все обитатели этого города поразительно честны. Это звучало даже как-то дико для Ашамаэля и Николаса, не укладывалось в голове у жителя грязного, поросшего ложью и злобой мира. Особенно у чернокнижника. Всё это даже вызывало у беловолосого какое-то отвращение. Впрочем, Вирин упомянул и о тех, о ком говорят: «в семье не без урода». Эта настоящие дегенераты, изгои любого общества. Их либо казнят сразу, либо связывают более мощными ритуалами-клятвами, нарушение которых приводит к медленному летальному исходу.

— Но почему просто не начать сажать таких в тюрьмы? — удивлённо спросил чёрный маг.

— В наших городах нет тюрем, — флегматично пояснил шаман. — Они плохо влияют на любого. В них преступники разлагаются окончательно, не имея шанса переосмыслить и действительно покаяться.

Далее вопросы задавал в основном Дрейк, который, как оказалось, тоже был заинтересован в культуре эльфов. Впрочем, свою лепту вносил и «Дамиан Имирир», который теперь предпочитал всё-таки уступать право говорить «великому магу».

Шаман поведал чернокнижникам о том, что и северные эльфы, подобно лесным братьям, живут в полной гармонии с природой. Они не едят мяса, никогда не вырубают деревья, а строить предпочитают из камня и льда — на последнее силы шаманам и старейшинам, конечно, дают боги, ведь их лёд крепче стали. И его много здесь, в холодных горах, близ ледяного перешейка. Корни северных эльфов идут опять же от появления так называемых «высших» — большая часть «не высших» ушла в леса, но группка изгоев двинулась намного дальше, уходя от бесконечных людских гонений и притеснений другими расами, они избрали эту границу ледяных пустошей, которые существовали долгое время уже тогда. Здесь не было никого, и по сей день нет, кроме самих хозяев предгорий. Северные эльфы первое время здесь умирали десятками, и это было нормально, но потом они, как и остальные подвиды, изменились, адаптировались к холоду. Их внешность начала меняться — кожа приобрела оттенок, который имеет сейчас, прекрасные лица несколько изменились под действием невыносимого холода, а глаза стали уже. Сохранился только голос, он стал даже прекраснее. Отдалённость от других цивилизаций позволила северным эльфам сформировать свою культуру, на которую не действовали эмигранты, войны, торговля.

Конечно, после всего сказанного встал ещё один вопрос: чем они питаются тут, в безжизненных пустошах. Как выяснилось, лидеры пришедших сюда эльфов принесли не только население, но и чудесные растения, подобно тем, что растут среди лесов лесных эльфов. Так же как и свои хозяева, они подверглись значительным изменениям. Удивительно, но, по словам Вирина, рядом с городом имелись целые поля так называемой ледяной пшеницы, из которой так же пекут хлеб — значит, огонь всё-таки используют. Также в холодных садах растёт много ледяных фруктов. Шаман на полном серьёзе заверил, что это боги дали им благословение и силы, но Ашамаэль был уверен, что разгадка этой тайны кроется в чём-то более прозаичном и близком к этому миру.

Но, когда тема зашла о еде, все тут же вспомнили о том, что солнце уже давно начало свой путь с зенита к закату, и было бы неплохо поесть. По крайней мере, Дрейк считал именно так. Вирин радушно предложил пообедать под своим кровом, коль старейшины не подумали о питании своих гостей — с ними такое случалось довольно часто, если забыть о том, что гости здесь и без того редки.

Троица отправилась через город к дому шамана. Жилище у служителя богов оказалось довольно простым и, как выяснилось, абсолютно пустым — Вирин был не женат.

— Нескромный вопрос, но сколько тебе лет? — медленно произнёс Ашамаэль, осматривая аккуратную гостиницу. Всё тщательно прибрано, в центре комнаты овальный стол, вокруг стулья, всё из камня. Окна уютно оплетал какой-то ледяной вьюн синевато-голубоватого оттенка, как ни странно, с густыми листьями и ответвлениями.

— Сто восемьдесят шесть, — удивлённо отозвался шаман, скрывшись в другой комнате — кухне, очевидно. Шум на кухне на пару секунд прервался — видимо, эльф задумался. — Если ты о браке, то мы, шаманы, редко женимся — нет времени уделять внимание женщине. Хотя, становясь старейшиной, шаманы женятся чаще.

— И много вас таких? — усмехнулся Дрейк.

— Не очень. Не каждый может найти в себе достаточно духовных сил, чтобы их услышали боги. Ведь это у вас, колдунов, всё просто — есть дар, и можешь колдовать почти сразу, служители же всевышних должны провести около пяти или вообще десяти лет в молитвах и ритуалах. А до этого нужно ещё найти себя…

— Гармония с собой? — произнёс чернокнижник.

— Что-то вроде того. Многие отсеиваются ещё на этом этапе. Хотя, я слышал, что ваши и людские боги более милосердные.

Вскоре началась трапеза. Что примечательно, вся пища была холодной, кроме какого-то подобия чая, что был подан в кувшине. Чего и стоило ожидать, пища северных племён не была слишком разнообразной, но была непривычна даже для Ашамаэля. Единственное, что выглядело обычно — хлеб. А остальное: ледяные перцы, больше похожие на скульптуры, но имеющие неподражаемый сладковатый вкус и неимоверное количество жидкости внутри; тускло-красные яблоки с синей мякотью, вкусом, впрочем, больше походящие на что-то другое. За едой затянулась обычная беседа «о том о сём», и Ашамаэль вовсе утратил интерес к шаману и, тем более, к Дрейку. Хотя эти двое неплохо болтали — Николас хорошо подходил для роли великого болтуна. Сам же чернокнижник пытался понять, что же не так с этими ледяными овощами, но, видимо, не судьба ему это было осмыслить. Вскоре чёрный маг забыл и про это.

Под конец обеда Ашамаэль вспомнил о том, что, в общем-то, ждать решения старейшин он не собирался.

— Вирин, а есть какой-нибудь щит или проход, который закрывает выход за город?

— Да, есть барьер, — кратко отозвался шаман. Кажется, эта тема ему не очень нравилась — видимо, понял, к чему это может привести.

— Какого рода? — не отступал эльф. — Подобно тому, что защищает ваш город от проникновения извне?

— Нет. Просто барьер, видимый всем, но пройти через него может отнюдь не каждый.

— Кто может? — напирал эльф. Вирин же становился всё более напряжённым.

— Северный эльф. Или тот, кому дали разрешение старейшины — в данном случае тот, кто наложил барьер. Предвижу твой вопрос и скажу: я не знаю, кто именно из старейшин создаёт барьер. Раз в месяц они снимают барьер и накладывают новый, а тот, кто будет его создавать, избирается тайно.

— Умно. Барьер не пускает с обеих сторон или только со стороны города? — чернокнижник ослабил напор.

— С обеих. Дамиан, надеюсь, ты не собираешься?..

— Нет, что ты! — с улыбкой отозвался Ашамаэль, бросив косой взгляд на Дрейка. Тот же ответил более прямым, но недоумевающим взглядом. Чернокнижник провернул этот обмен взглядами так, чтобы Вирин увидел это, чтобы все дальнейшие события относили только к «великому магу», а не к какому-то там недоучке-эльфу.

* * *

Следующая ночь у Ашамаэля была бессонной. Когда на город в предгорьях опустилась ночная тьма, и лишь снег холодно блестел в свете луны, беловолосый чернокнижник отправился к краю города, избегая открытых мест. Поскольку города маг не знал, пришлось потратить время, чтобы найти выход в горы. Ашамаэль хотел избежать стражников, при этом не применяя своей магии, но это не вышло — трижды тёмный маг был на грани обнаружения, но магия помогла отвести взгляды стражников и вновь скрыться в ночи. И вот Ашамаэль узрел своими глазами этот знаменитый барьер.

Тёмно-изумрудная прозрачная пелена, похожая на движущуюся плёнку или плавленое стекло. Щит не издавал никаких звуков, ничего не излучал и, что наиболее примечательно, здесь не было стражников. Больше всего чернокнижника выводило из себя то, что он ничего не ощущал. В других магических щитах он часто видел слабые места, их структуру, но здесь — ничего. Маг оглянулся и, никого не обнаружив, двинулся к щиту, намереваясь попытаться пройти через него, не забыв, конечно, защитить себя от возможных агрессивных реакций барьера. Ничего не произошло. Ашамаэль словно уткнулся в каменную холодную стену. Взбешённый чернокнижник стукнул кулаком по щиту, и от места удара прошла волна, словно по воде.

Эльф снова оглянулся — никого по-прежнему. И из рук чернокнижника змеями потянулись потоки тьмы, оплетая пелену барьера. Зашелестел голос беловолосого, плетущий какое-то заклинание. Чёрные змеи всё больше оплетали щит, а их хозяин начинал забывать об осторожности. Ашамаэль решил найти хоть какое-нибудь слабое место. Но тьму на секунду разрезала вспышка, и в глазах чёрного мага померк свет. Змеящиеся потоки покрыла белая сеть, и тьма отпрянула. Очнувшись, эльф обнаружил себя лежащим на снегу в десяти метрах от барьера, на котором даже царапины не появилось.

Придя в себя, Ашамаэль с ужасом осознал, что его иллюзия пала — благо, он не накладывал на себя заклинание затмения памяти, ибо своей смерти не планировал. Впрочем, на Дрейке это, к счастью, не скажется. Также эльф обнаружил, что этот щит высосал половину его энергии, оставив сил только на новую иллюзию и пару фокусов — чтобы резерв восстановился, в данном случае чернокнижнику понадобится дня два. Воровато оглядываясь, Ашамаэль быстро наложил на себя прежнее заклинание. По телу расползлась предательская слабость.

Когда эльф отошёл от барьера на пару кварталов, то сразу наткнулся на стражников, а попытавшись скрыться в тени, лишь чуть не споткнулся.

— Эй, чужак! Ты что здесь забыл? — Два солдата, вооружённые копьями, подошли к чернокнижнику. На их лицах отображалось недоверие, а в руках — подобия факелов со светящимся синеватым светом кристаллами, которые были встроены в стены дворца старейшин.

— Я гулял вечером… — хотя магию Ашамаэль применить уже не мог, умение лгать оставалось при нём.

— Время давно перевалило за полночь, — подозрительно произнёс второй стражник.

— Я заблудился! — нагоняя трагедии, взмахнул руками Ашамаэль, пытаясь соответствовать образу неуклюжего мага-недоучки, витающего в облаках. Главное не перестараться и не показаться вовсе растяпой. — Ваша прекрасная архитектура так увлекла меня, что я и не заметил, как забрёл… куда-то.

— Вот как… Хорошо, мой напарник проводит тебя, — стражник кивнул на своего товарища. Тот одарил коллегу хмурым взглядом и двинулся прочь, кратким словом приказав следовать гостю за собой. Вскоре Ашамаэль уже был в своём временном жилище и с облегчением обнаружил, что Дрейк ничего не заподозрил.

С долей обречённости чёрный маг понял, что через барьер прорваться ему не суждено, а значит, придётся ждать.

* * *

Вновь рукой Николаса управляло нечто другое. Оно вновь вырисовывало странные символы на стенах, бормоча что-то невнятное про себя. В эти моменты сам Дрейк словно пропадал куда-то, отключался, уступая своё тело другому хозяину, — оно давно владело телом и душой Дрейка. С того момента, как Ваалинар дал силу. Безумие взамен мощи… НЕТ! Это не безумие… Не может быть. Этот голос… Там действительно кто-то был! Кто-то ЕСТЬ! Оно пыталось докричаться, но стоило Дрейку обратиться к нему, как оно сразу же исчезало. Это действительно сводило с ума, руки сами крушили всё, что попадается под руку. Но голоса нашёптывали… Всегда, почти не умолкали. Они, не умолкая, требовали прикончить надменного эльфа. Ашамаэля! Они говорили, что тогда отстанут… Нет! Нельзя! Повелитель будет недоволен… Но так хотелось избавиться от этого кошмара. Постоянные муки терзали душу и тело Николаса, заставляя забыть обо всём. Но они же делали его сильнее, а иногда забирали все силы. Временами Дрейк ощущал, что может лишь взмахом руки отправить весь этот город под землю! Но надменный эльф тоже тогда будет недоволен… Будет кричать. Тогда придётся убить, и повелитель точно разозлится.

Порой Дрейку казалось, что тот, кто сидит в нём, выходит на свободу. Сидит где-то в углу комнаты и смотрит. Смотрит! Это сводит с ума! Чернокнижник не понимал, что оно хочет, оно точно чего-то хотело! И голоса, голоса не умолкали… И Николас видел всё время один и тот же сон. В полной темноте он гнался за этим существом, но стоило сомкнуть на дымчатой фигуре руки, как оно пропадало… И вновь разум разрывали голоса. Они осуждали, молили, просили, жаловались! Бесконечный шелест, шёпот…

А зеркала… Хорошо, что здесь нет зеркал. В них Дрейк всё время видел чьи-то лица. Чьи угодно, но не своё! И они тоже всё время говорили…

Послышался хлопок двери. Громкий, раздражённый, злой… Это вырвало сумасшедшего из оков собственного безумия. Эльф вернулся! Он уходил?

* * *

Раздражённо хлопнув дверью, Ашамаэль подозрительным взглядом окинул гостиницу. Кавардак — очевидно, очередной приступи безумия у Дрейка. Эльф никогда не был знатоком болезней души, но в этом рыжем что-то было странное. Ведь редкие дни он был действительно способен мыслить трезво, легко! А в такие моменты он шарахался от теней, зеркал, всё время с кем-то говорил, порой кричал. Хотя даже в адекватном состоянии он шарахался от любых зеркальных поверхностей.

«И чёрт с ним. Пусть сидит наверху один». — Раздражённо подумал чародей. Ашамаэль же после всего этого заснуть не сможет — слишком много мыслей, слишком сильны злость и раздражение. Со злости беловолосый ударил кулаком по каменному столу, за которым сидел. По всей руке растеклась тупая, ноющая боль, а камень в месте удара покрылся инеем.

Всю ночь чёрный маг не сомкнул глаз, перебирая те секунды у щита снова и снова. Он словно слепой зверь шарился по стальной стене, когда окно было совсем в другом месте.

Вскоре в комнату пробились первые лучи солнца, и Ашамаэль наконец оторвался от своих размышлений. Сейчас стоило решить, что делать дальше. Ждать неделю? И очень странно, Ваалинар давно не подавал голоса. Хотя эльф и ощущал кусок его существа в своей голове, мысли были только его. Не Ваалинара. Но стоило только подумать, что демон теряет контроль, тут же эхом разрезал память насмешливый тон:

«Эльф, даже не думай об этом. Если ты думаешь, что узы сотрутся с расстоянием — ты глупец. А если ты вдруг решил так поступить… Тебе придётся бежать на другой материк!» — тут же послышался мерзкий хохот, и тело мага пронзила дикая боль, сводя судорогами мышцы — как бы в доказательство, что всё в силе. Маг согнулся, упираясь руками в каменную столешницу.

«Хватит, я понял…» — прохрипел Ашамаэль, с трудом удержав это в мыслях и не сказав вслух. Боль отступила, словно и не было, а сам эльф осознал, насколько сейчас он жалок по сравнению с демоном. Желание бежать усиливалось, хотелось бросить всё. Тело сводило от злобы, от осознания своей беспомощности. Он мог бы и в правду бежать за океаны… Но туда никто никогда не отправлялся, а если и находились смелые моряки, то из бездушных пучин они уже не возвращались. История говорила о единицах счастливцах, сумевших выжить в этой безумной авантюре, но и те истории уже больше были похожи на легенды. Даже если бы Ашамаэль сумел, после этого он не смог бы жить с осознанием того, что позорно бежал.

Маг поднял затуманенный взор, когда зашуршала каменная дверь, впуская сквозняк. В дверях стоял шаман — Вирин — с крайне мрачным выражением лица. Окинув взглядом гостиницу, он вздохнул с облегчением.

— Слава богам, его здесь нет… Дамиан, твоего спутника и заодно тебя вызвали старейшины. Они чем-то недовольны. — Он прошёл в комнату, закрыв за собой дверь. Шаман действительно был взволнован. — Главный старейшина был очень зол… Прямо воздух вокруг него стынет.

«Интересно, это он образно?» — мелькнула мысль в голове мага. Кажется, Ашамаэль знал, зачем их зовут. Отнюдь не для того, чтобы выпустить за город.

— Так иди и скажи ему, — пожал плечами «Дамиан», не очень понимая, почему шаман неуверенно мнётся около лестницы.

— Может быть, лучше ты? Я заметил, что твой друг — маг — немного не в себе, — последние слова Вирин произнес, понизив голос.

— Действительно, ты прав, — отчасти серьёзно кивнул Ашамаэль. Серьёзен он был потому, что Дрейк действительно не в себе, и ведь у него ночью был очередной приступ безумия. А северным эльфам лучше не знать, что по их городу ходит ненормальный маг, способный отправить к богам их всех. Молча кивнув шаману, Ашамаэль быстро поднялся на второй этаж, где и застал Дрейка, закутавшегося во множество тонких одеял — в попытке выспаться, очевидно. Но простому человеку в этом холоде было очень сложно существовать, и поверх признаков безумия на лице рыжего проступила ещё и простуда.

— Собирайся, Николас, — маг сделал усилие, чтобы назвать спутника по имени, а не как-то по-другому. Нужно придерживаться собственной легенды. — Нас зовут старейшины.

— Почему? Они сказали, что через неделю, — маг поднял туманный взор на эльфа.

— Не знаю, — соврал Ашамаэль. — Поднимайся и приводи себя в порядок. Если они решат пропустить нас раньше, я буду только за.

* * *

В полном молчании шаман повёл эльфа и мага к уже знакомому зданию. На попытки — в основном Дрейка — узнать, что вообще происходит, он лишь кратко отвечал, что старейшины запретили рассказывать. И даже у Ашамаэль появились подозрения. Что же это такое они собрались раскрыть?

Вот троица прошла по холодным каменным коридорам, полумрак которых разгонял свет кристаллов. Правда, путь по самим коридорам был заметно короче, чем в прошлый раз. Высокие узкие двери из непроницаемого льда вывели в широкий зал, который заливал свет тех же кристаллов. Но более крупных. Такие же низкие потолки, поддерживаемые лесом узких колонн, в виде различных фигур — просто резных столбов, фигур людей и существ, похожих на тех, что были высечены в стенах коридоров. Лес — не преувеличение, фигурных колонн действительно было очень много, и расположены они были, кажется, хаотично. В конце зала была небольшая возвышенность, на которой стояли пятнадцать эльфов, во главе был тот самый, с вытянутым лицом. Их имён Ашамаэль так и не узнал. Все они были облачены в белоснежные широкие балахоны, которые длинными волнами ниспадали на тусклый пол, выложенный ромбовидными плитами. Здесь, как и везде у северных эльфов, всё было в холодных синих и белых тонах.

— Вы знаете, чем вас двоих вызвали сюда? — произнёс крайний старейшина. Голос его гудящим эхом рассыпался по залу.

— Нет, — раздражённо бросил Дрейк, который, судя по всему, и был виновником этого сборища.

— Сегодня ночью, — терпеливо начал второй старейшина, — наш барьер подвергся атаке чужака. Если бы это был кто-то из наших, мы бы давно знали кто. Но атакующий владел вашей магией. Тёмной.

— Николас! Я же просил… — всплеснул руками Ашамаэль, решив сразу взять всё в свои руки. Дрейк был не столь важен в предстоящем походе, и Ашамаэль считал, что сможет легко справиться и сам, тем более, что с воздействиями на разум он часто имел дело и знал целый ряд заклинаний, которые могли помочь. Тем более, Ваалинар, заинтересованный в успехе дела своих подопечных, тоже мог прийти на помощь. Но если Дрейк и будет так необходим, эльф найдёт способ его вытащить. Тем более, северные эльфы утверждали, что тюрем у них нет.

— Значит, твой друг мало того, что чернокнижник, так ещё и нарушил данное вами обоими слово. Неужели неделя для него — так много? — Кажется, старейшины решили говорить по очереди. Говорил третий.

— Но я же был…

— У тебя был приступ безумия, — тихо заговорил Ашмаэль, приблизившись к своему спутнику. Он сделал так, чтобы его никто не слышал. Уж на это-то у него сил сейчас хватит. — Ты помнишь хоть что-то?

— Не всё… — неуверенно отозвался Николас, явно поражённый всем происходящим.

— Может быть, ты и не помнишь, как пытался разбить их щит! — торжествующе подытожил чернокнижник. Конечно, Дрейк поймёт, когда придёт в себя, но не сейчас. Тут же мелкое заклинание Ашамаэля потеряло силу, и следующие слова старейшины уже услышали:

— Значит, это я пытался разбить барьер… — пребывая словно в трансе, произнёс рыжий, и шаман, который стоял в дверях, удивлённо воззрился на него. — И что, не удалось? — Дрейку было наплевать на старейшин, чьи лица уже начали меняться, и на них отобразились гнев и негодование. — Даже не поцарапал?!

— Значит, сородич, твой друг признаёт свою вину? — сурово произнёс главный старейшина.

— Да, старейшины, — смиренно произнёс эльф, стараясь придать своему виду хоть немного опечаленности. Впрочем, от него не ушло, что взгляды северных эльфов сквозили недоверием. И оно было ясно — такая грубая интрига, сплетённая прямо на глазах у их же жертв. Но в зал уже вошли десять воинов.

— Увести его, — произнёс главный старейшина. Ашамаэль тоже развернулся и собрался двигаться к выходу, как старейшина поднял руку, и тихо произнёс: — Останься, высший эльф. У меня к тебе разговор.

— И что же это? — осторожно произнёс маг, вновь повернувшись к старейшинам и сделав пару шагов в их сторону. Главный среди северных эльфов жестом приказал оставить их наедине.

— Действия твоего… друга подтолкнули нас к довольно поспешному принятию решения. Мы решили: вы, все трое, отправитесь по своим целям за город завтра после полудня.

— Вы хотели сказать «двое», — хмурясь, поправил Ашамаэль. Старейшина казался серьёзным и собранным эльфом, и такая оговорка…

«Нет! Не может быть!»

— Трое, — сказал, как отрезал эльф. — Файран Файон тоже идёт с вами. Мы пришли к согласию, что должны как можно быстрее спровадить вас из нашего города, дав вам то, что нужно. Ты и Файран более менее безопасны. Но твой маг… Он мне не нравится. Он владеет тёмными силами, и это подставляет под удар весь мой народ. Тем более, паладин и сам настаивал, чтобы он отправился вместе с вами. Но объясни мне одну вещь…

— Какую? — угрюмо произнёс Ашамаэль. За день он не восстановит резерв и посему не сможет нормально противостоять младшему брату. Ведь их путь, скорее всего, пересечётся. Здесь есть только одно тёмное место, и паладин захочет его уничтожить. Ведь не заболела же у него кузина, как у «Дамиана».

— Паладин говорит, что хочет отправиться к границе ледяных пустынь, мол, он видел там каких-то тёмных тварей. Но на границах нет никакой жизни, и даже наши растения там гибнут. Почему он хочет идти с вами?

— При встрече я поговорю с ним об этом. Он же паладин… Видимо, хочет попытаться помочь в моей проблеме. Тем более, что мага я уже лишился… что его ждёт?

— Ничего. До завтрашнего дня он пробудет под стражей, а потом присоединится к вам. Нам он ни к чему.

* * *

— Файран, раз нам предстоит путешествовать некоторое время вместе, я хочу спросить тебя: что ты ищешь за городами северных эльфов и почему хочешь идти с нами? — Ашамаэль застал младшего брата в коридорах дворца старейшин. Чернокнижник боялся, что паладин что-то подозревает. Он смотрел на него так, словно о чём-то догадывался. Впрочем, если Файран раскрыл обман старшего брата и молчит, то он идиот втройне — так считал Ашамаэль.

— Старейшинам я поведал не всю правду… — медленно начал паладин.

«Какой ужас…» — саркастично фыркнул маг в своих мыслях.

— … Я слышал, что у пустынь изо льда водятся тёмные твари, а предания гласят, что они идут из некого храма. Впрочем, старейшины утверждают, что храм их предков захвачен этими самыми тварями. Я хочу проверить это, а вам я просто хочу помочь. Видел, что мага увели. С ним всё будет в порядке?

— Да, — медленно кивнул Ашамаэль. — Его отпустят с нами.

Значит, дорога паладина тоже лежит в храм. Впрочем, в одиночку он там, может быть, и погибнет. Но Ашамаэль не мог доверить предчувствиям. Вдруг он ищет то же, что и Ваалинар, а если так, то он уничтожит это, чего допустить нельзя. Придётся идти вместе с ним. Если удастся поговорить с Дрейком, то Ашамаэль сможет воплотить очередной свой план.

После разговора с Файраном Ашамаэль вернулся в своё временное жилище в гордом одиночестве. Эта ночь у чернокнижника вновь оказалась бессонной — маг прибегнул к медитации, довольно редкому способу восстанавливать силы для чернокнижника. Расположившись в спальне на твёрдом полу, Ашамаэль закрыл глаза и освободил свой разум от посторонних мыслей, как когда-то его учил Магистр Фирисий — один из преподавателей академии, где учился беловолосый. Фирисий был очень старым и мудрым магом, одним из тех учителей, перед которым Ашамаэль испытывал какой-то благоговейный страх, восторг. Он был сильнейшим из сильнейших, и чёрный маг не раз задавался вопросом: почему он тратит свои время и силы на недомерков, которые и двух заклинаний связать не могут? Ведь он мог творить великие дела. Он был образцом подражания для Ашамаэль, да и сейчас чернокнижник часто вспоминает своего учителя. Ашамаэль в свои годы не достиг даже половины того, что умел в этом возрасте Фирисий.

Вот, когда посторонние мысли ушли, чернокнижник ощутил бурлящий поток магии внутри себя. Все маги ощущали его по-разному, у кого-то магическая сила представала вообще в виде ручейка. Ашамаэль же ощущал бурный поток энергии, стремящийся вверх, уже тронутый чёрными прожилками — последствие чернокнижия. И маг ощущал, как его начинает переполнять сила. Он черпал её из воздуха, пространства вокруг. Конечно, это очень мало, но город северных эльфов был особенным. Помимо божественной мощи в нём было полно другой энергетики, которая шла из разных источников и мест. Даже их растения несли в себе след магии. И все эти маленькие потоки хлынули в чернокнижника. Он буквально физически ощущал, как возвращаются силы.

Уже к утру резерв Ашамаэля вновь принял сносный вид. Восстановился не полностью, но хотя бы чуть больше, чем наполовину. Ценой тому было сильное моральное истощение — эмоции и краски вокруг смазались, обрели тусклые, серые оттенки. Но теперь чёрный маг будет не так беззащитен.

В полдень, как и было оговорено, Ашамаэль отправился к барьеру, что отделял город от остальных земель северных эльфов. К своему удовлетворению, он встретил Дрейка в сопровождении дюжины солдат по пути и, не обращая внимания на эскорт, тут же начал разговор:

— Ты знаешь, что паладин идёт с нами? — быстро произнёс Ашамаэль.

— Знаю, — хмуро отозвался Дрейк. Он смотрел прямо перед собой.

— И он тоже идёт в храм, — чернокнижник не боялся, что северные эльфы что-то подслушают или доложат старейшинам о странном диалоге — их понятия, по которым личные тайны для них — святое, даже у чужаков. К тому же, сейчас уже поздно что-либо делать — только вперёд. А если же северные эльфы вздумают запереть их там… Что ж, Ашамаэлю холод нипочём, и он сможет рискнуть пройти через ледяные пустоши и попытаться выжить среди местных тварей. Но на такой исход чернокнижник не рассчитывал.

— Кокнуть твоего братца? — криво ухмыльнулся рыжий.

— Если только в храме, — холодно отозвался чёрный маг. — Поскольку ты у нас «великий маг», ты должен поведать паладину, что мы идём с ним — помогать бороться с нежитью.

Дрейк лишь молча кивнул. По его взгляду видно было, он заподозрил, что его подставили под удар, коварно и вероломно. Не исключено, что Ваалинар мог вмешаться. Но безумец молчал, лишь слегка покачивающейся походкой двигался дальше. У барьера уже ждали Файран и молодой старейшина с крайне мрачным выражением лица. На небе повисли свинцовые тучи — скоро пойдёт снег. Файран был в полном боевом облачении — тяжёлые стальные доспехи с меховой подкладкой и тёплым плащом, на поясе два меча — полуторник с длинной рукоятью и одноручный меч. Впрочем, с отнюдь не эльфийской комплекцией, Файран мог пользоваться своим полуторным мечом легко и непринуждённо, словно это эльфийская сабля тонкой работы. Увидев паладина, Дрейк сразу же завёл разговор, пока старейшина открывал барьер.

— Файран! — радушно улыбнулся рыжий. — Ты же сейчас двигаешься к храму? — И тут же безумец не дал даже рта открыть Файрану: — Мы с Дамианом посоветовались и решили, что идём с тобой. В одиночку тебе слишком опасно.

— Но у вас же… — удивился паладин. Но тут его прервал уже Ашамаэль.

— Да, но целительные растения я смогу поискать и по дороге. То, что я ищу, встречается здесь довольно часто, а пара часов ничего не решат.

— Ну… Хорошо, для меня будет большой честью, если вы решите сопровождать меня. Идём? — Файран, как и прежде, был не по годам робок, будто бы не был уверен в себе. Даже сейчас он был не очень уверен в правильности своих решений. Он терзал себя размышлениями и думами, правильно ли он поступает? Ашамаэль не сдержал гадкую ухмылку, которую, впрочем, смог спрятать.

Вся троица двинулась через открывшийся проход в барьере. Крутой заснеженный холм вёл к рядам скал и гор, среди которых виднелись редкие растения. Пошёл снег, укрывая непроницаемой пеленой путников от глаз северных эльфов.