Империя Талания по праву могла считать себя победителем. Ожесточённые бои с демонами вскоре перекатились на границы, где эти сражения шли даже на руку королю — у солдат была практика. Практически все малые страны перешли под власть гиганта-Талании, став вассалами императора, и оставалось лишь около полдесятка особо крупных торговых городов, которые не пожелали расставаться с тем, чего смогли достичь, но и тем самым стали зависимыми от защиты императора. Оставалась лишь смутная угроза с севера в лице ледяных эльфов, и неизвестность на востоке.

Но демоны сражались не только с Таланией. На западе, где за Ирдией простиралась бескрайняя тайга, до сих пор проливали свою кровь разрозненные племена. Варвары и прочие воинственные народы, верующие в духов природы, а не богов, не имели связи с цивилизованной Таланией. Вынужденные бросить междоусобные распри, лесные воители давали отпор страшным тварям и неведомым доселе воинам в чёрной стали. И вожди задумали создать единый альянс, чтобы наконец прогнать чёрную погань со своих и без того опасных земель.

Но лапы Ваалинара пошли ещё дальше. Пересекая леса и перебираясь через небеса, демоны достигли даже степей и редколесий за пустошами дроу. Там они тоже встретили сопротивление малых племён и юго-западных стран. Фактически, полудикие народы стали заслоном на пути демонов в страны Асималии и пустыни, в которых демоны могли найти могущественных союзников. Но планы демонического культа рушились, от чего демоны, напирающие на границы бастионов со стороны Ирдии, стали ещё более яростными, чувствуя гнев своего хозяина.

Человечество шло к подъёму, это было понятно всем. Ещё немного, и молодой народ бросит вызов эльфам, которых он теперь так боялся и так презирал, хоть и в тайне. Алан Таланийский не скрывал, что был оскорблён поведением Ашамаэля и его словами, которые в точности передал посол, а так же был недоволен тем, что эльдар не пришли на бой с демонами. А до церкви, тем временем, докатились слухи о тёмной сущности эльфийского короля, от чего эльдар в глазах смертных вовсе поменялись. Но сейчас у империи были другие заботы — готовились исследовательские экспедиции на восток, где обитали орки, гномы и экзотические наги. Если о первых двух люди знали достаточно, но не имели возможности вступить в контакт, то жители морских вод были чем-то неизведанным. Ко всему прочему, император мечтал о морях и далёких океанах. Конечно, людям были известны Океаны Близнецы, но их воды были столь агрессивны и опасны, что единицы среди мореходов решались выйти в эти смертоносные, ядовитые просторы, и ещё меньше возвращалось домой. К тому же, за северными водами не лежало ничего, что стоило бы найти — даже учитывая то, что людям не было известно о Дартазаэле, существовало поверье, что на севере среди льдов живёт древняя Тьма. А торговцы, приходящие летом с самых Ледяных Пустошей, ни за что не рассказывали о том, среди кого они живут. Но товары их были слишком ценны, чтобы портить отношения. Конечно, о многом знали эльфы, ибо их корабли ходили далеко на север, хотя Сиралион и не имел прямого доступа к океанам. Но эльдар всегда были довольно замкнутым народом и никогда не делились своими познаниями с людьми, от чего ненависть смертных крепла всё сильнее. Уже сейчас Алана Таланийского подталкивали начать войну, нанести удар по эльдар, пока те заняты местью. Ведь именно эльфийские земли были самыми тёплыми и плодородными. Но император тянул, понимая, что страна его подобна глиняному великану и может рухнуть при любом неосторожном движении.

Пока Ашамаэль, не оглядываясь назад, ведёт войска, сиралионское дворянство с ужасом наблюдало за растущей мощью Талании. Они отлично понимали суть происходящего, и вновь в мраморных дворцах готовились заговоры. Политики не без оснований видели в своём нынешнем короле угрозу. Но все войска были в руках тирана, а гарнизоны городов не шли в сравнение с легионами, ушедшими на войну. Поэтому в Амаралан-Анорде зрел полновесный политический заговор, каких никогда не было в Сиралионе. Главной целью выживших дворян было быстро получить в свои руки простых солдат, ибо те будут иметь численное превосходство, а светлые гвардейцы наверняка пойдут за своими простыми сослуживцами. Но короля ещё нужно было дождаться с войны.

* * *

А перед чёрными вратами с первыми лучами рассветного солнца вновь загрохотали катапульты и баллисты. Всю свою осадную мощь Ашамаэль бросил на врага, и в этот раз в ход шли разнообразные ухищрения. Сначала в воздухе загудели ледяные сферы, покрыв обсидиановую поверхность неровным слоем льда, потом шли огненные залпы и короткое затишье — чёрный король ждал, пока вода от растаявшего льда проникнет в бастионы. А потом рассветный полумрак разрывали вспышки молний, сила электричества наполняла воду, неся дроу смерть и разрушения. И не смотря на то, что враги не могли даже начать контратаку, Ашамаэль был в ярости. Даже когда время подошло к полудню, группа тёмных гвардейцев так и не смогла найти проход, а врата даже не дрогнули под яростным натиском.

Хотя эльф уже начинал ощущать, как возвращается магия, и тьма струится по жилам, он всё же не решался пока пустить в ход колдовство. Напряжения ко всему добавил Скаррестинуор. Он выглядел так, словно знал, как открыть врата, и насмехался над королём. А перед тем, как прогремел третий залп молний, он подошёл к чернокнижнику и напомнил:

— Не забудь, остроухий, часть награбленного за этими вратами — моё. А после войны я жду половину твоей казны.

— Да, но ты же видишь, что эти проклятые врата всё ещё стоят, — раздражённо прошипел чернокнижник. Осада не заладилась с первых дней. Диверсанты нанесли огромный урон, уничтожив не только много солдат, но и часть осадных орудий и припасов, к тому же, некоторые воины говорили, что Танцующие ушли не через подземные проходы — они скрылись где-то среди пустошей. А это значило, что король ещё услышит о них. Разговор с пленником тоже пошёл не по плану, хотя тёмный маг был уверен, что только потому, что он не использовал магии. Тёмный эльф всё ещё находился в шатре короля под охраной двадцати воинов Морн-Тир. До сих пор перед глазами владыки стояло его измождённое лицо, и эта не сползающая ухмылка. Он издевался. Издевался! Все побои проклятому дроу были нипочём, и Ашамаэль покинул свой шатёр в таком состоянии, будто побывал в пылу сражения.

«Ничего, этот ублюдок ещё запоёт!» — думал чернокнижник, предвкушая грядущий разговор с пленником. Уже при помощи магии. Действительно, физическое насилие — слишком примитивный способ, а психологическое давление было не уместно, ибо Танцующие были крепки не только телом. Ходят слухи, что одежда их пропитана страшным ядом, из-за которого тела могучих воинов в конечном итоге теряют всякое понятие о боли. Но дроу хранили свои тайны хорошо.

— И простоят ещё долго, — заметил дракон. — Послушай моего совета, не трать боезапас. Не забудь, нужно дождаться, пока другие твои армии тоже доберутся до врага, а ждать нам ещё несколько дней. Я бы на твоём месте подготовился к ночной обороне.

Долго молчал чернокнижник, смотря на небеса, исполосованные следами от магических снарядов — странное сияние мистической пеленой ещё долго висело в воздухе, словно туман войны. Вот отгрохотала ещё одна канонада, и чёрный король резко поднял руку и сжал пальцы в кулак, что было знаком прекратить стрельбу.

Тем временем в четыре стороны от лагеря выдвинулись группы конных стрелков, которые теперь играли роль гонцов. В то же время выдвинулись ещё четыре группы, которым, скорее всего, не суждено было вернуться — они должны были отвлекать дроу от настоящих гонцов, а если же первые четыре группы погибнут, то им было поручено заменить своих товарищей. И уже через час гулкое эхо разнеслось по пустошам — камни хорошо отражали звук. Эльдар оставалось лишь только молиться Альмис, чтобы их посланцы дошли и вернулись назад с добрыми вестями.

* * *

Но не всем армиям повезло так, как королевской. Дроу разгадали замысел чернокнижника, который планировал, что тёмные эльфы будут защищать только главные врата, штурмом которых будет командовать сам Ашамаэль. Но ворота неприступны, а тёмные эльфы даже днём в своих подземельях крайне мобильны. Первую подоспевшую армию, пришедшую с западного края эльфийских лесов, уже ждали.

Напряжённым маршем воины продвигались к пустошам, и путь их лежал как раз между двумя дозорными башнями. Как было приказано, вперёд выслали загонщиков, которые двинулись к вратам. Но бойницы бастиона не открылись и не заскрежетали ловушки, что ободрило воинов. Король был прав, он примет удар на себя. Уже быстрее легион двинулся через пустоши, разделяясь на малые отряды. Но как только половина армии зашла на территории пустошей, окна дозорных башен открылись, и на чёрных крышах показались дроу. Они лезли практически отовсюду, заполняя пространство на скалах над в ужасе замершими эльфами. Среди тёмных эльфов были и мужчины, и женщины, даже юноши взяли в руки оружие. Впрочем, мужчин всё равно было больше. Оголённые по пояс, они покрыли свои чёрные тела белыми знаками, а женщины их были покрыты алыми узорами. В руках своих воины империи держали длинные клинки и копья. Повисла гнетущая тишина. Воины подземного королевства были подобны хищникам, загнавшим стадо овец в каньоны. Осталось только забрать свою добычу и упиться, наконец, кровью злейшего врага.

И вот камни вокруг задрожали от оглушительных воплей, издаваемых тёмными эльфами, от чего кровь в жилах высших эльфов застыла. Едва прозвучала отрывистая команда полководца и засвистели эльфийские стрелы, дроу кинулись в атаку, и крики их не затихали, наполняя сердца светлых воинов ужасом и страхом. Врубаясь в разрозненные ряды, тёмные эльфы вырезали своих врагов десятками, обращая в бегство тех, кто был дальше всех от командира. И дроу, конечно, несли потери, но тела их не чувствовали боли. Словно чёрная саранча, они спрыгивали с дозорных башен, ломая своим врагам кости, проминая щиты, невзирая на огромную высоту. Трижды пронзённые они вновь кидались в бой, неуклонно вытесняя эльдар и их командира к самым вратам, где уже дрались загонщики. Большая часть обезглавленной армии тем временем спешно покидала пустоши. Многие воины просто в ужасе бежали, позабыв о всякой дисциплине, но некоторым удалось перейти в организованное отступление и перед уходом нанести врагу хоть какой-нибудь урон. Плачевно шли дела у оторванного от своих воинов полководца. Несколько сотен эльфийских солдат были прижаты к чёрным вратам, и волнами на них накатывалось полчище тёмных эльфов, ни на секунду не затихал ужасающий клич озлобленных воителей. Кровавое побоище увенчалось тем, что не сдавшиеся воины эльдар были жестоко убиты, а головы их водружены на пики и отправлены в столицу. Окровавленное знамя эльфийского командира было отправлено следом. Таким было послание владыке Ашамаэлю.

А среди солдат уже начинали зреть беспокойства — страх практически разрушил чары тёмного колдуна.

«…Бросили нас здесь, послали нас на смерть», — говорили они, и с этой вестью шли домой.

Но дроу действительно было очень мало, к тому же большие армии, в лице остатков клонированных воинов, должны были поддерживать порядок в подземных городах и не позволить слухам доползти до рабов, дабы избежать бунта и беспорядков. К эльфам в тот час вышло в большинстве своём гражданское ополчение, набранное в спешке полководцам. Впрочем, понятие «мирный» у дроу довольно относительно, ибо говорят, что дети тёмных эльфов рождаются с кинжалом в руках, а вместо игрушек у них — мечи. Граждан попросту накачали дурманящими зельями и мазями, чтобы они не ощущали боли и страха. Хотя, стоит заметить, что подавляющее большинство населения шло в ополчение по доброй воле. Таково было проклятие дроу — вечная ненависть, вечная жажда крови во славу Ллос.

* * *

Вторую подоспевшую армию тоже ждал крах. Навстречу колоннам высших эльфов вышли три женщины из числа жриц Ллос. Полуголые девы покрыли себя рунами из собственной крови. В их длинные волосы, доходящие чуть ли не до голеней, были вплетены стальные клинки и цепи, что, казалось бы, шло в разрез с всякими понятиями о комфорте и красоте. Впрочем, эта сталь хорошо сочеталась с вульгарными одеждами. Белые волосы тёмных дев были полны алых прядей. Они стояли на скалах, на самых границах пустошей, и сиралионское воинство замерло перед столь малочисленным противником. Полководцы были научены и знали о коварности тёмных жриц, поэтому командир немедля приказал лучникам открыть огонь. Но за секунду до того, как воины отпустили тетивы стрел, жрицы воздели руки к небесам, и перед легионом вспыхнула многометровая стена ревущего пламени, и стрелы, пролетая через неё, прахом обратились и смешались со снегом. Тут же пламя перед испуганными эльдар обратилось в горящих змей. Смертоносными выпадами они поражали врагов, уничтожая не только воинов, но и припасы. Магия была неподвластна простым солдатам, и вскоре армия потеряла все запасы, а коварный удар поразил командующего армией. Среди солдат, тех, кто смог сохранить самообладание, произошёл раскол — кто-то считал, что нужно возвращаться в Амаралан-Анорд, а другие же считали, что нужно двигаться к королевской армии. Но жрицы продолжали наносить удары, и день уже обратился в ночь — высших эльфов накрыла пелена тьмы, сея страх и безнадёжность и даже само солнце, двигающееся к закату, почернело под действием тёмной жреческой магии.

Хотя со стороны действия эльфов и выглядели как слаженное сражение, на деле всё было не так. Половина отрядов перегруппировалась и начала отступление, а остальные же сквозь пламя ринулись на жриц, возглавляемые простым капитаном, который не так давно был и вовсе священником, но решил взять в руки меч, чтобы отстоять свою землю. Обгоревшие скелеты усеяли пепелище, но всё же многие смогли прорваться сквозь чары, ибо на помощь пришла сама Альмис, внемля молитвам своих детей. Краткая, подобная неуловимому блику солнца, вспышка разрезала тьму, и через рассеявшийся огонь на жриц кинулись эльфийские воины, чьи латы покрылись сажей и копотью. Щитоносцы вели за собой по два пикинёра, лучники скрывались за спинами своих собратьев, метко целя во врагов. Чёрные змеи взвились адским хороводом, жаля воинов света, из воздуха возникли колдовские клинки, зазвенела сталь. Но издевательский смех только подстёгивал гордых эльдар, и, не смотря на потери, они продолжали сражаться.

И вот смех одной из жриц захлебнулся во влажном клёкоте — эльфийска пика пронзила мегеру. Впрочем, герой не дожил до мгновения триумфа, и пламя поглотило его. Раздался истошный крик эльфа, и горящее тело упало на колени, хотя пылающие руки не отпустили древко пики. Жрица погибла, скованная упорным воином, а остальные её соратницы отступили, исчезнув с глаз солдат. В ответ с далёкого бастиона на гордых воинов полился град арбалетных болтов. Впрочем, после пламени, змей и колдовской стали, щелчки выстрелов действовали на воинов не так сильно, а расстояние было достаточно большое, чтобы перенести обстрел почти без потерь. Под командованием капитана четыре сотни израненных и уставших воинов смогли отступить и двинуться вдоль границ пустошей в сторону армии короля. Вскоре навстречу подоспели связные в лице конных загонщиков. Получив скорбные вести, часть посланцев отправилась обратно в лагерь, а остальные остались сопровождать своих товарищей.

А с наступлением вечера небо затянули грозовые тучи. В большей части материка зимние грозы были чрезвычайно редким и странным явлением, но не в этих краях. Пошёл крупный снег, и тёмно-серые небеса беззвучно рассекла молния, играя светом в падающем снегу. И вот загрохотал гром, гулкими раскатами проносясь над головами эльдар.

— Говорят, у этих дроу там, в подземельях, даже зимой не используют отопление, — проронил кто-то из эльфов.

— Конечно, ты посмотри на них. Отморозки! — хрипло усмехнулся кто-то в ответ.

* * *

Ашамаэль напрягся, когда на самой вершине чёрного бастиона появилась фигура мужчины, закутанного в чёрное, и лишь молочно-белые волосы развевались на ветру. Он долго стоял и смотрел, постепенно привлекая к себе внимание практически всего лагеря. Внезапно воздух задрожал от воя боевого рога империи, и над вратами поднялись стяги дроу. Алый паук на чёрном полотне реял в холодном воздухе. Стяги жрицы…

— Невозможно, — лишь произнёс чернокнижник, расширяющимися глазами глядя на знамёна врага. Именно в этот момент с темнеющего неба послышались первые раскаты грома. Но дальше с края бастиона дроу спустил широкое окровавленное знамя, и весь лагерь вздрогнул. Король узнал стяг одного из своих полководцев. Знамя было одним из самых важных вещей в армии, и если стяг падал, да ещё и оказывался в руках врага… Это значило лишь одно — поражение. И вот показались другие дроу, на этот раз голые по пояс, а в руках они держали пики и копья, и в ужасе эльдар увидели насаженные на тёмную сталь головы своих товарищей. С высоты бледные искажённые лица мертвецов взирали на лагерь. Страшное послание с запада дошло до своего адресата.

Задрожав от злости, чернокнижник резко вытянул руку, и вместе с гулким раскатом грома в небесах с его пальцев сорвалась шипящая молния, ударив в окровавленное знамя. Сорвавшись с края, тлеющая ткань полетела по воздуху в сторону эльфийского лагеря. С вершин бастиона раздалось улюлюканье и смех, и вниз полетели головы убиенных эльдар. Сдерживая свою злобу, чернокнижник отправился в командирский шатёр. Вот-вот должны были вернуться посланцы от ближайших армий. В полутёмном помещении не было ничего кроме широкого стола, на котором были разложены карты разных масштабов, так же там были книги, несколько чернильниц и всяческие картографические приборы. Но здесь чернокнижник был не один — из темноты в короля вонзилась взглядом пара алых глаз. В углу шатра к стальному столбу, вбитому в землю, был прикован пленный дроу. Он был подобен цепному псу, забитому и загнанному в угол. Тело его было так тщательно сковано цепями, что пленный воитель не мог свободно двигать даже головой. Он стоял на коленях, одетый в чёрные лохмотья. Горло дроу перетягивала цепь, которая могла и вовсе погубить пленника, если тому посчастливиться, например, упасть. Лицо его было покрыто ссадинами и ранами, но при этом сохранило презрительное выражение. При виде падшего Танцующий оскалился в беззвучном рыке, обнажая окровавленные зубы. Но маг даже не обратил на своего «постояльца» внимания. Он ждал вестей, пытаясь в перебирании бумаг и приборов найти успокоения. Тщетно… Руки чернокнижника тряслись от несдерживаемого гнева, а зубы чуть ли не трещали от напряжения.

И вот томительное ожидание прервалось, и в шатёр вошёл воин в серых латах. Упав на колено, эльф устало склонил голову.

— Скорбные вести с запада, мой владыка, — тихо произнёс воин. — Армия разбита, а полководец убит. Вокруг было слишком много врагов, и мы не смогли подсчитать потери, к тому же мы и сами с трудом унесли ноги.

— Они шли за вами? — резко бросил король, обеими руками опираясь о стол. — Сколько их было? Сотни? Тысячи? — маг и сам не замети, как перешёл на крик. Об этом ему сказало только испуганное выражение лица эльфа. — Встань!

— Несколько сотен, мой король, они пытались окружить нас. Но судя по всему, многие уже успели скрыться, — посланец встал на ноги и отрешённо покачал головой. — Даже дроу не смогли бы перебить целую армию таким малым количеством…

— ДАЖЕ дроу? — прорычал Ашамаэль, подняв глаза. Но продолжить он не успел, в шатёр вошёл второй посол. Увидев своего побледневшего товарища, он замер, но король тут же прервал молчание, зло рявкнув: — Говори!

— Армия на востоке разбита и отступает… — обстановка становилась всё более зловещей. Снаружи донеслись раскаты грома и рокот молний, синим лучом в шатёр проник свет, осветив лицо тёмного короля. Пальцы владыки судорожно сжались, сминая карту. — Тысяча воинов вместе с оставшимся командованием отходит в Амаралан-Анорд, но ещё четыреста воинов идут… сюда… — загонщик запнулся, колени его подогнулись, стоило лишь взглянуть на гневный лик чернокнижника.

С леденящим кровь воплем тёмный чародей смёл всё со стола, забрызгав стены шатра чернилами, что были на столе. И вторили крику мага раскаты грома, сопровождаемые вспышками молний. Плечи Ашамаэля тяжело вздымались, опустевший взгляд вперился в опустевший стол, а пальцы впились в поверхность стола. Опущенное лицо скрывали спутавшиеся пряди белых волос, из-под которых злобно сверкали оранжевые глаза. Вновь раздался раскат грома, и послышался тихий смех дроу.

— Когда эти четыреста воинов вернутся, приведите их сюда. Я хочу видеть этих героев, — тихо произнёс чернокнижник. — А теперь оставьте меня.

Загонщики не заставили себя ждать и почти бегом покинули шатёр. Король злился не только из-за того, что придётся на ходу перестраивать планы, но и от того, что гордые эльдар так легко обращаются в бегство. Что могло заставить отступить целый легион? Кучка дроу-оборванцев? Смехотворно! Бросив на пленного дроу многообещающий взгляд, Ашамаэль вышел из шатра.

— Приберитесь там и подготовьте пленного, — небрежно бросил чернокнижник гвардейцам, охранявшим вход в шатёр. Когда оба воина скрылись за пологом, чародей поднял свой посох над головой и обратил глаза к небесам, исполосованным вспышками молний. В чёрные облака ударил синий луч света, — таким же лазурным мерцанием вспыхнул и кристалл — и гром разразился втрое громче. Над лагерем эльдар вспыхнула лазурная звезда, заливая всё вокруг ярким светом, ярче даже чем днём. Это станет настоящим ударом для тёмных эльфов, если те вдруг решат высунуться, ибо источник света парил точно над лагерем, почти не оставляя теней.

Довольно ухмыльнувшись, Ашамаэль вновь вернулся в шатёр, где уже в центре помещения находился дроу, а с двух сторон Морн-Тир держали цепи. С хищной улыбкой чернокнижник заговорил, вплетая в свои ядовитые слова не менее ядовитые и коварные чары:

— Что ж, дроу. В прошлый раз ты мне не сказал ничего, — Танцующие были почти совершенны, но одного у них не было точно: разум их был подвержен магии так же, как и у всех смертных. А получив контроль над разумом существа, можно добраться и до чувств. Тело пленного эльфа переполнило блаженство, от чего глаза тёмного воина изумлённо расширились. — Я ценю такие качества. Ты стойко вытерпел всё, ты хорошо сражался той ночью.

И дроу захлебнулся от восторга, раскрыв рот и с благоговением уставившись на эльфа. Даже тёмные гвардейцы недоумевая переглянулись меж собой.

— Но твой народ бросил тебя. Ты один. Впрочем, я могу дать тебе убежище. Ты можешь сражаться со мной плечом к плечу и снискать такую славу, которую не смог бы найти в империи Мортис. Как никто другой ты знаешь подземелья своей родины…

— …За… Замолчи! — прошипел дроу, замотав головой. — Нет! Ник-ко… Никогда! Проклятый змей…

— Твоя воля слаба! — рявкнул чернокнижник, и тут же тело тёмного эльфа сковала невыносимая боль, ведь так просто с помощью магических манипуляций вернуть чувствительность нервным клеткам. В немой агонии дроу напрягся, спина его выгнулась, а голова запрокинулась. С трудом из груди вырвался приглушённый крик. — Твой разум — ничто! Жалкое насекомое, неужели ты не понимаешь, что выхода у тебя нет?

— Выход есть всегда, — в ответ прошипел воин, в упор посмотрев на короля затуманенными от боли глазами. — Ты можешь сделать со мной что угодно, но тебе ничего не удастся получить от меня. А твоя магия рано или поздно погубит тебя же.

И вновь по лагерю разнёсся крик тёмного эльфа, а снаружи тем временем началась атака на лагерь. Оголтевшие тёмные эльфы лезли из всех щелей, бросаясь на ряды эльфийских пикинёров и безумно атакуя тёмные орды тварей бездны. Между ущелий быстро выросли баррикады, свистели стрелы, и звенела сталь, и боевой клич тёмных эльфов гремел над пустошами. Впрочем, дроу были в плачевном состоянии и не учли, что чернокнижник сможет создать что-то подобное той звезде над лагерем, поэтому штурм был обречён на провал. Впрочем, высшим эльфам сильно мешал непрекращающийся снегопад.

— Ты хочешь уничтожить мой народ? — сквозь боль прохрипел дроу. — Получай! Скоро вся империя ополчится на тебя! Ты можешь убивать нас сколько угодно, но что дальше? Что?! Ты будешь слишком слаб, чтобы сражаться с нашей армией! — фраза воина прервалась очередным воплем нестерпимой боли. — Сражение! До победного конца! Мы не остановимся ни перед чем… Каждую ночь мы будем приходить к тебе, подобно кошмару! Твои воины бросят тебя, и тогда ты останешься в одиночестве.

Возможно, дроу пытался сказать ещё что-то, но в ярости чернокнижник усилил напор, и воин не смог сказать ни слова. Душераздирающий крик смешался с музыкой войны и раскатами грома, облекая всё вокруг в страшную легенду. Дроу продолжали толпами идти в атаку, десятками умирая на копьях и мечах эльдар, но не было им конца. Этого не учёл никто. Никто не мог подумать, что жрицы бросят в бой мирное население. А тем временем армии в подземных городах набирали силу. В этот час Ашамаэль осознал, что больше нельзя ждать, и атаковать нужно на рассвете. Иначе даже его армии настанет конец.

Пытка пленника продолжалась. Снова и снова слышался крик его над лагерем, и зловещий хохот чернокнижника разносился по полю боя. Наконец воин вновь заговорил, стекленеющими глазами уставившись в пол:

— Чего ты пытаешься добиться? Я ничего не скажу тебе. Убей меня! Убей! Я взываю к твоей чести, если она у тебя ещё осталась! Или выпусти меня, и позволь мне пасть в бою! — голос его был осипшим, надорванным, но всё же достаточно громким. — И это ты называл меня животным…

— Ты хочешь смерти? — хохотнул маг, упиваясь болью и унижением дроу. — Я дам тебе её, если ты расскажешь мне всё, что знаешь о подземных городах! Ты всё равно обречён, чего тебе терять?

— Вот как? — хмуро бросил Танцующий. — Что ж, король… Подойди ближе.

Лишь на мгновение замерев, тёмный маг подошёл к дроу.

— Ближе! — произнёс пленный, и когда король брезгливо наклонился, прошептал ему на ухо. — Ты жалкий выродок, трус и предатель! Можешь катиться в свой Амаралан-Анорд и ждать там своей участи. Ты позор своего рода…

— Ах ты тварь… — прошипел чернокнижник, отшатнувшись и, как при первой встрече, наотмашь ударив тёмного эльфа посохом. — Я выжму из тебя всё!

— Убей уже меня, ты, сын взбесившейся матки!!! — закашлявшись, захрипел дроу. Он резко подался вперёд, от чего цепи заскрипели на его суставах. — Я никогда не предам ни Верховную Жрицу, ни Ллос! Неужели ты считаешь себя страшнее Владычицы Тьмы?!

— Жрица мертва, глупец! — рявкнул чернокнижник, вновь ударив пленника.

— Нет! Я видел своими глазами! Это ты глупец, раз считаешь, что можешь обезглавить власть Империи. Верховная Жрица бессмертна и нетленна, ибо на замену одному умершему телу приходит другое. Тебе придётся убить всех женщин Империи, чтобы покончить с нами.

— Я так и сделаю, — тихо произнёс чернокнижник. — На колени!

И дроу упал на колени. Конечно, даже так он ничего не скажет, но он будет послушен. Король поднял глаза на своих воинов.

— Наденьте на него ошейник. Я хочу выйти с ним наружу.

Впрочем, тёмный эльф уже и вовсе не нуждался в оковах. Телом он был сломлен, и продолжал корчиться в немой агонии, пока Морн-Тир закрепляли на его шее ошейник с цепью.

И вот, чернокнижник вышел из своего шатра, ведя за собой на короткой цепи тёмного эльфа. Пройдя по прямой дороге к рядам баррикад, где скопились основные силы врага, чернокнижник ненадолго остановился, демонстрируя свой трофей врагу. И дроу лишь на краткое мгновение замерли, а потом нахлынули ещё более яростно, теперь стремясь добраться до самого короля. Швырнув тёмного эльфа вперёд, словно безвольную куклу, чёрный чародей прочитал заклинание и поднялся в воздух на несколько метров.

— Вы жалкие животные, выбравшиеся из своих нор! — глас короля зазвенел над полем битвы, вновь раскаты грома заставили дрожать скалы. — Ничтожества, недостойные сострадания! Убирайтесь прочь, и быть может, я подарю вам лёгкую смерть. А те, кто встанет на моём пути, повторит его судьбу, — и посох падшего эльфа указал на Танцующего, что скорчился где-то внизу, вновь испытывая адские боли. — Слышите меня, насекомые?! Я дарую лёгкую смерть всем, кто сложит оружие! Я дарю вам смерть с честью, над которой вы так трясётесь!

Ашамаэль вытянул посох перед собой, и с кристалла сорвались чёрные молнии, точно ударяя в толпы тёмных эльфов. Они били практически беспрерывно, серыми вспышками разносясь в лазурном свете магической звезды. И вскоре эльдар перешли в наступление, оттесняя врага. Лучники перешли на возвышенности и накрыли тёмных эльфов градом стрел. Победа была бесспорна, но она была столь ничтожна… Никогда, до этого момента, Ашамаэль не видел в мирном населении империи столь страшную угрозу. Но теперь увидел. Они погибнут все в неравном бою, но сделают своё дело, ибо армии эльдар будут столь ослаблены и измотаны, что не смогут противостоять настоящим воинам империи Мортис.

Тем временем чернокнижник вновь оказался на земле и, схватив пленного дроу за волосы, направился к одной из тяжёлых катапульт. Обслуживающий персонал оружия сразу же привлёкло бряцанье цепи, и в ужасе они воззрились на своего короля.

— Посадите его вместо снаряда, — скомандовал чародей, указав остриём посоха на тёмного эльфа. — И запустите во врата.

В зверствах своих, можно сказать, Ашамаэль превзошёл своего врага. Хотя у дроу понятия о чести и было достаточно специфическими, пленный воин знал, чего ждать от противника. Тёмные эльфы того же об Ашамаэле сказать не могли. Столь унизительная смерть пленного потрясла даже опытных воинов, ибо не было в истории примеров подобным деяниям, особенно со стороны королей.

Тем временем, страшась гнева своего правителя, воины выполнили приказ. Дроу был посажен в чашу катапульты, и вот уже тело устремилось во врата. Ударившись в стену и подняв вокруг себя волну кровавых брызг, ошмётки пленного дроу рухнули на землю.

Враг отступал, и король приказал воинам отдыхать, ибо штурм вот-вот начнётся. Король пустил в ход все свои орудия, которые только смог довести к вратам. Рокот сложных механизмов не утихал до самого рассвета, и в ход уже шла магия самого Ашамаэля. Алым туманом стелясь над лагерем, чары колдуна внушали воинам уверенность и жажду боя. Но врата лишь немного начали проминаться под ударами могучей артиллерии и чар Ашамаэля.

— Скаррестинуор, — позвал чернокнижник, но, не услышав отзыва, он во весь голос крикнул. — Скаррестинуор!

— Да-а, мой король, — послышался ехидной голос дракона за плечом чернокнижника. Резко развернувшись, падший эльф требовательно указал на врата.

— Мне нужна твоя помощь. Врата нужно открыть в ближайшее время, но такими темпами мы ещё не скоро сломим их.

— Вот как? — ухмыльнулся дракон. — Что ж, тогда прикажи своим людям прекратить огонь. Врата откроются перед тобой.

И дракон спустился вниз, неспешно шагая прямо к вратам. Обстрел прекратился, Скаррестинуор приблизился к самым вратам и резко воздел руки. Бастион задрожал…

* * *

…Сражающиеся облачились в боевые латы. Аримар был облачён в золото и серебро, как подобает королевскому отпрыску. Противник же его выбрал более лёгкую броню, отливающую холодной сталью. Из поединков грифонов никогда не делалось шоу, посему смотреть на сражающихся доводилось только ближайшим родственникам, друзьям и соратникам. Но заснеженный круг арены на нижних уровнях гор был пуст. Немые скалы, словно обломанные клыки, окружали соперников. Принц знал, что скорее всего отец наблюдает за ним откуда-то издалека. Со стороны воина тоже никого не было.

Грифоны изготовились к бою, послышался лязг брони и скрежет когтей по замёрзшему камню. Но когда Аримар взмыл вверх, намереваясь встретиться с противником в воздухе, краснопёрый кинулся вперёд, и, оказавшись под принцем, поднялся в воздух, нанеся мощный удар в грудь снизу. В страшной схватке сцепились грифоны, и звенел орлиный крик в горах, а сражающихся окружили облака снежной пыли и перьев. Впрочем, перевес был уже на стороне краснопёрого. Имея преимущество в манёвренности и опыте, воин умело обходил принца, нанося удары по бокам и лапам. Впрочем, Аримар не уступал, имея огромный вес и силу, он не раз сумел ввести своего противника в смятение. Не прекращался лязг стали, и уже пролилась первая кровь. Впрочем, поединок действительно мог иметь летальный исход для одного из сражающихся, а то и для обоих — не редки случаи, когда после ожесточённой схватки победитель не мог пережить полученные раны, или вместе со своим противником падал в ущелья. Но судьба побеждённого, будь то простой воин, или король, всегда без исключений оставалась в руках победителя и зависела только от его милосердия и мотивов. И хотя краснопёрый воитель не собирался убивать принца, сражался он яростно, словно перед ним был не Аримар, а злобный дракон. Воин полностью управлял схваткой, по своей воле переводя бой то в воздух, то на землю, редкими, но меткими выпадам когтей и клюва, заставляя принца идти на опрометчивые поступки. Опытный грифон попросту играл на самомнении и ярости молодого сородича.

Вот в очередной раз Аримар в ярости пронёсся мимо соперника, но краснопёрый поднялся в воздух и мощным ударом когтей прошёлся между крыльев принца. Зазвенели стальные пластины и посыпались на землю, разбитые ударом опытного воина, а Аримар покатился по твёрдой земле. От удара могучего зверя о скалы, задрожали камни. В ярости и боли вскрикнул молодой грифон, вознося свой вопль к небесам. Да, грозные воздушные существа были почти неуязвимы, но крылья их были слабостью. Когда принц вновь встал на лапы, он понял, что правое крыло его не слушается и волочится за ним по земле.

«Сдавайся, Аримар!» — рявкнул воин. — «Это бессмысленная драка закончилась твоим поражением». — Впрочем, алый воин тоже был ранен, и с бока его капала кровь. Но для ветерана такие раны — ничто.

«Никогда! За свободу до последней капли крови!» — гордо ответил юный принц и вновь ринулся в атаку. Удар тяжёлой лапы пришёлся красному воину по голове, и тот на мгновение потерял боеспособность, чем и воспользовался Аримар. Последовал второй удар, опять же по голове, следующий удар по лапам свалил опешившего воина на землю. Юный агрессор был настроен как никогда решительно и уже приготовился нанести решительный удар, но как только когтистая лапа приблизилась к врагу, на суставе сомкнулся мощный клюв — краснопёрый в последний момент перехватил удар Аримара. Ожесточённая борьба продолжалась несколько минут, и, наконец, сражающиеся вновь сменили положение. Мощным рывком воин вновь выбил из равновесия ослабленного принца и победоносно наступил своей лапой на шею Аримара.

«Всё, довольно, юный принц», — прохрипел воин. — «Имей честь сдаться…»

Повисло тяжёлое молчание. Побеждённый Аримар яростно косился на воина, силясь придумать хоть что-то. В голове словно бой барабана раздавалось тяжёлое биение мощного сердца.

«Пойми же ты, что отец желает тебе и всему народу только блага! Но ты, молодой дурак, готов погубить всё ради своего безумного замысла, одумайся!»

Взмах здорового крыла, в воздух поднялась снежная пыль и мелкая каменная крошка, запорошив глаза воину. Вновь вырвавшись, принц из последних сил перешёл в яростную атаку. Словно стальные мечи, когти пролили кровь воина, оставив три глубоких пореза, пересекающих правый глаз краснопёрого. По камню покатилось искромсанное глазное яблоко, и воитель вскрикнул от боли. Аримар своей массой без особых проблем выбил противника из равновесия и впечатал того в твёрдые скалы так, что захрустели кости и камень. Удар шёл за ударом, пока силы окончательно не покинули Аримара, но поединок был выигран. Неизвестно, смог ли выжить старый ветеран, но принц в торжестве своём замер посреди арены, ища взглядом своего отца. Впрочем, не успел он заявить о своём торжестве и рухнул на землю. Похоже, даже если принц и сможет покинуть горы, то сделает это он нескоро.