Вологодская, Архангельская и Олонецкая губернии стоят особняком — огромные пространства Русского Севера, суровые погодные условия, труднодоступность и относительная удалённость от промышленных и управленческих центров Российской империи не могли не наложить отпечаток на распределение вольных и крепостных. Как и для остальных, рассмотренных ранее губерний, надёжных данных по Северу за 1646–1719 годы нет, поэтому динамику рассмотрим по переписям с 1719 года.

Изменения зависимостей (соотношений «податные/неподатные», «крепостные/вольные») по Северу за основное время крепостного права можно представить графически в строгом 10-летнем цикле.

На Севере было почти 100 тыс. «крепостных духовенства». То есть в десять раз меньше Нечерноземного центра. Но и численность населения на Севере в разы меньше. Так что учёт факта передачи «крепостных духовенства» Екатериной Второй по–прежнему необходим.

До 1765 года «крепостные духовенства» учтены в численности «крепостных». А с 1765 года бывшие «крепостные духовенства» учтены в численности «вольных».

Диаграмма 8.1: Итоговая динамика численности податных Севера за 1719–1857 годы

Графики показывают, как изменялась численность конкретных групп податных людей Севера в процессе действия крепостного права.

В 1719 году «вольных» больше, чем «крепостных», численность которых снижалась. Решения Екатерины Второй сказалось существенно на динамике «вольных». И к 1857 году, накануне отмены крепостного права, «вольных» на Севере в три раза больше, чем «крепостных». Процессы на Севере крепостного права существенно отличаются от Нечерноземного Центра. Фактически «крепостное право» не получило развития

Соотношение неподатных к податным изменялось так: в 1719 году было — 1/21, в 1857 году стало — 1/11.

То есть на интервале крепостного права нагрузка на крестьян на Севере практически больше, чем в Нечерноземном Центре. Это напоминает результаты переписей южных областей Нижнего Поволжья. Отличие лишь в том, что народы Севера жили в лесах. Обложить их податями невозможно, но можно учесть как неподатных.

Сам процесс отмены крепостного права в Царской России практически на Севере неощутим. Так как «вольных» людей даже в «расцвет» крепостного права было в 2,5 раза больше, чем «крепостных», а к отмене крепостного права — почти в 3 раза.

 

Как уходили от крепостной зависимости

Север — это была территория бескрайных лесов, чистых озер и спокойных рек — Сухона, Онега, Северная Двина, Вычегда, Пинега, Мезень. Сюда уходили вольнолюбивые великороссы из центральных губерний России, чтобы избежать «крепости».

На берегах Пинеги. Фото. М. И. Мильчик. 1970‑е годы

Неудивительно, что великороссы, стремясь избежать «крепости». обживали — прежде всего, поймы этих рек. Спокон веку на Руси река — Кормилица. В этом процессе действовал всё тот же фактор русской ценности «вольному воля», которая жила в великороссах на генетическом уровне.

Например, далекие предки автора этой книги жили в Рязанской земле. В самом начале «крепостного права» три брата Башлачевы: Иван, Василий и Левонтий не стали ждать притеснений «барина» и ушли на Север, на земли Великого Устюга. Конечно. они были не одиноки. На моей родине в Никольской волости есть деревни, где распространена фамилия Башлачев. А одна деревня называется Рязань — напоминание откуда они родом.

Фамилия Башлачев — от тюркского «башлач». Это прозвище татары давали славянину, который был мастеровым человеком и не находился в зависимости ни от кого.

При появлении угрозы попасть в «крепостную» зависимость мои вольнолюбивые предки покинули Рязанскую Землю и ушли на Север. Все следующие поколения моих предков стремились избежать «крепости» и остались «вольными» людьми.

Это прямое подтверждение, что вековая русская ценность «стремление к воле» передавалась у великороссов на генетическом уровне. Примечательно, что родина моего прадеда называлась Казаково (от слова «казаки» — вольные люди, не терпящие принуждения). Конечно, в Казакове были земли, которые считались «крепостными». Например, Елезовым принадлежало несколько возделанных участков земли Никольской волости Сольвычегодского уезда, которые были их «крепостной» собственностью. Но прежние «крепостные» крестьяне Елезова — или умерли, или «ушли от барина» в верховье Камы. Так что в Казакове на когда–то возделанной «крепостной» земле Елезовых никто уже не жил и землю не возделывал. Но рядом с «крепостной» землей Елезовых была «пустошь», которую никто и никогда не обрабатывал. Вот на ней и поселились два рода Башлачевых. Они не хотели становиться «крепостными» Елезовых, а начали корчевать, разрабатывать, распахивать и осваивать ничейную «пустошь». А на ней по неукоснительному принципу «вольных» крестьян–великороссов действовало правило: «кто пахал, того и ржи (хлеб)». Так образовалась деревня Елезовка, моя родина. В ней родился мой прадед Василий Башлачев. Хотя название деревни произошло от рядом расположенной «крепостной земли», но построили деревню «вольные» крестьяне на «пустоши», так как не хотели становиться «крепостными» Елезовых. Вольному воля — это древняя и величайшая русская ценность. Когда «крепостных» или «вольных» великороссов Севера начинали притеснять, они бросали обработанную землю и уходил на свободные земли верхней поймы реки Камы.

График «крепостных» диаграммы 8.1 как раз и отражает этот процесс.

Дальнейшее развитие Севера после отмены крепостного права рассмотрим более точным измерителем демографического развития, потоком растущих детей по той же «модели скользящего среднего», что и губерний Нечерноземного Центра.

 

Потоки растущих детей губерний Севера

Оценку потоков растущих детей характерных губерний Севера сделаю аналогично губерниям Нечерноземного Центра.

Диаграмма 8.2: Поток растущих детей, Вологодская губерния

В Вологодской губернии прирост потока растущих детей более–менее равномерный — 3,0–3,5%. В конце 1880‑х в ней, как и Костромской губернии, к которой она примыкает аналогичный, хотя и малозаметный провал. Он показывает, что в южных уездах Вологодской губернии действовал, хотя и незначительно, тот же катаклизм, который поразил Черноземный Центр.

Диаграмма 8.3: Поток растущих детей, Олонецкая губерния

В Олонецкой губернии до второй половины 1880‑х ежегодный прирост потока растущих детей 3,0–3,5%. В конце 1880‑х небольшой провал, как и в Вологодской губернии. Затем в середине 1890‑х провал углубился и достиг около 15%.

Диаграмма 8.4: Поток растущих детей, Архангельская губерния

В Архангельской губернии поток растущих детей подобен Олонецкой губернии. Прирост потока — 3,0–3,5%, провал 1990‑х — около 15%.

Похоже, в Архангельской и Олонецкой губерниях действовал тот же катаклизм, что и в серединных губерниях Русской равнины. И действовал он в значительно дольше, но обвал потока растущих детей в середине 1880‑х был незначительным.

 

Оценка развития Севера потоком 20-летних

Объединю потоки растущих детей трех губерний Севера. Сдвину объединенный поток на 20 лет вперед. До 1914 года не было больших катаклизмов ни в природных условиях Севера, ни в социальной сфере Царской России. Влиянием детской возрастной смертностью 3% - можно пренебречь. Сдвиг потока растущих детей на 20 лет вперед позволяет получить результирующий поток 20-летних всего Севера — диаграмма 8.5.

Диаграмма 8.5: Результирующий поток 20-летних всего Севера

Провал в потоке 20-летних — почти не заметен. Это потому что основную долю потока растущих детей составляют дети Вологодской губернии. Ежегодный прирост 20-летних в целом по региону Севера около 3%, то есть больше, чем в Нечерноземном Центре.

Теперь перейдем к рассмотрению развития Севера по тренду однолетнего цикла, по которому оценим ежегодный прирост великороссов после крепостного права.

 

О динамике численности великороссов Севера

Полезно сначала рассмотреть языковой состав Севера по Всеобщей переписи населения 1897 года.

Таблица 8.1: Распределение Севера по великорусскому, малороссийскому и белорусскому языку

По языку губернии Севера — менее однородные, чем губернии Нечерноземного Центра. Тем не менее, великорусский язык общения охватывал почти 90% населения. Малороссийский и белорусский языки практически не ощутимы. Следует отметить, что среди народов Севера много тех, кто в прежние века крепостного права не платили официальные подати, а вносили лишь «ясак» в знак лояльности Русскому Царю. Не исключено, что и при переписи 1897 года к их учету подходили менее обстоятельно, чем к русскому народу этих же губерний.

Дальнейшее развитие Севера полезно оценивать относительно двух «ключевых» моментов: «расцвет» крепостного права и «накануне» падения Царства Романовых. Это рассмотрим графически по длинному тренду с 1795 до 1914 годы.

В регионе Север великорусский язык общения охватывал менее 90% всего населения. Поэтому рассмотрим график численности великороссов на фоне численности населения региона, диаграмма 8.6.

Диаграмма 8.6: Север, график численности великороссов на фоне численности населения региона

Хотя данные численности великороссов в регионе Север по публикациям имеют отклонения, но демографическое развитие следует оценивать по длинному тренду, по календарному циклу которого можно оценить ежегодный прирост великороссов.

При «расцвете» крепостного права — убыль около 0,5%

Прирост великороссов «накануне» падения Царства Романовых — около 0,7%. То есть почти как в Нечерноземном Центре.

Совместное рассмотрение динамики общей численности великороссов и потока 20-летних Севера показывает: демографическое развитие великороссов на Севере до падения Царства Романовых — равномерное и устойчивое. И это демографическое развитие обеспечивалось приростом потока растущих детей.

Русские на Севере составляли почти 90% населения. Так что роль Севера в демографическом развитии великороссов накануне падения Царства Романовых была абсолютная и определяющая.

 

Иллюстрации демографического развития Севера

Цветных фотографий Прокудина–Горского жизни на берегах северных рек нет. Но есть черно–белые фотографии, которые объективно отображают жилые дома великороссов, построенные еще в середине XIX века.

Явзора. Окол Холм. Дом М.Е. Южаковой. 1901 г.

Кельчемгора. Дом В. Я. Клокотова в Заозерье. 1879 г.

Деревня Городецк (Поганца). Дом Ф. М. Ширяева. 1885 г.

Эти фотографии, как сохранившиеся из XIX века, так и фотографии 1960–1970‑х годов, иллюстрируют развитие Севера. Главный строительный материал на Севере — сосна. Правильно поставленные срубы домов могут стоять более 100 лет. Поэтому еще в 1960–1970‑х можно было видеть сохранившиеся дома.

Многие великороссы изящно оформляли фасады своих домов.

Старый жилой дом. Конец XIX века. Архангельская область. Фото Г. Петренко. 1970‑е годы

Причем эти оформления можно было видеть спустя многие десятилетия после их постройки. И не только на старых домах — они легко перекочевали и на современные постройки.

Но дерево не вечно. Дома разрушают древесные жуки и непогода. Срубы и крыши неминуемо гниют. Вслед за домами ветшает и жизнь великороссов Севера. (Но это уже другая тема).