Могильщик заворожено следил за тем, как точильный круг высекает из снопы искр из заготовки, которая уже через пару часов станет кривым кинжалом.

Его прибытие на Епсхо ничем не отличалось от первых дней на Истро: в двух стычках с местными задирами он одержал верх, а вот третья кончилась куда хуже — пьяненький старик, потребовавший у него уступить дорогу, хотя вокруг было довольно много пространства, оказался мастером драки на мечах. Быстро заработав рваную рану щеки, могильщик дал дёру. К счастью, старик оказался слишком пьян, чтобы гнаться за улепётывающим тотенграбером, да и свидетелей постыдного бегства не было, иначе убийство могильщика стало бы святым долгом каждого местного воина, но неприятный осадок на душе остался. Поэтому Велион решил заказать себе кинжал, которым умел управляться куда лучше, чем мечом. Всё-таки он скважечник, а не охотник за головами.

Вообще-то, кинжал уже почти был готов — рукоять, само лезвие, кузнецу осталось только наточить клинок. Велион мог бы уйти, чтобы устроится в таверне, но всё-таки продолжал следить за работой кузнеца: он заказал особую заточку лезвия, благодаря которой кинжал будет "гулять" по плоти, оставляя рваные раны, вызывающие гангрену. На эту идею его натолкнула та стычка со стариком — спустя неделю с момента драки рана на щеке едва-едва затянулась, хотя сильного воспаления и гноя пока не было. Могильщик надеялся, что и не будет, иначе дело обернулось бы гангреной, которая при местном климате могла свести его в могилу.

Сначала Велион хотел заказать панцербрехер, но, припомнив свои драки и кое-что подслушав, понял, что это бесполезно: несмотря на обилие железа на островах, в межклановых стычках один на один островитяне редко использовали доспехи, предпочитая драться "честно". Могильщик считал эти драки блажью, ещё большим идиотизмом был отказ от доспехов, но… что-то в этом было. Мрачное благородство, которое всё равно оставалось блажью. Но эта блажь может спасти Чёрному могильщику жизнь — кривым кинжалом он пользовался куда лучше, чем панцербрехером, всё-таки скважечников не слишком-то обучают к драке с закованными в латы рыцарями. Конечно, вероятность этого существовала, например, во время задания в каком-нибудь замке, но в этом случае облажавшийся скважечник, скорее всего, погибал, поэтому наставники большее внимание уделяли тренировкам, предназначенным для того, чтобы убийца не облажался. Вот поэтому Велион и остановил свой выбор на кривом обоюдоостром кинжале с длиной лезвия в две пяди.

— Хороший кинжал, — неожиданно сказал кузнец, это была его первая фраза после того, как он назначил цену за работу. — Собираешься кого-то убить?

— Такое ощущение, что это меня собирается кто-то убить с тех пор, как я прибыл сюда, — усмехнулся тотенграбер.

— А, ты с материка… — протянул мастер. Во время разговора он глядел исключительно на кинжал. — Давно прибыл?

— Давненько.

— И всё ещё жив?

— А чему ты так удивляешься?

Кузнец рассмеялся.

— Шучу я, — примирительно сказал он. — Видишь ли, не часто здесь встречаются пришельцы с материка. Я лично за всю свою жизнь видел четверых. Один из них, говорили большая шишка, ходил с кучей охраны, но он всё равно сказал что-то неприятное кому-то из местных шишек, так что его вынудили принять дуэль, в которой он, конечно же, погиб. Двух других я видел уже мёртвыми. Так что ты, считай, единственный живой. Хорошо дерёшься?

— Не дурно, — сухо отозвался могильщик. Разговор всё меньше и меньше ему нравился.

— И рассказать некому? — продолжал расспросы мастер.

— Не понял?

— Кто-нибудь из бросивших тебе вызов выжил?

— Нет, — и не моргнув глазом, ответил Велион.

— Это тоже не очень хорошо. Хотя, думаю, ты уже об этом знаешь. Чем сильней воин, тем больше других хотят потягаться с ним. Знаешь, — кузнец на миг перестал жать на педаль, приводящую в движение точильный круг, — я бы потягался с тобой, но у меня правило — не драться с клиентами… до тех пор, пока работа не закончена.

— Шутишь? — угрюмо буркнул могильщик. Драться с кузнецом ему не хотелось совершенно.

— Нет. Но больно меч у тебя хороший, такой просто так не достанется, а значит, ты крупная шишка, хоть и с материка. Ходишь один, значит, никого не боишься. А крупная шишка с материка, которая ещё никого и не боится… Даже не знаю. Скорее всего, ты матер меча, нанятый кем-то из местных глав клана, чтобы изучить новые приёмы ведения боя. Так что откровенно признаюсь тебе, что немного побаиваюсь. Или, быть может, ты хочешь со мной подраться?

Велион, клянущий на чём свет стоит щедрость Иргура и свою тупость, покачал головой.

— Вот и хорошо, — разочарованно протянул кузнец. — Но, подожди… — он на миг задумался. — Я признался тебе в своей трусости, значит, ты должен меня убить, чтобы смыть позор с себя.

— С себя?! — взорвался тотенграбер. Он опасался такого оборота ещё с самого начала разговора.

— Ну да… а, ты же с материка… Так вот, ты должен меня убить, чтобы смыть оскорбление, которое я тебе нанёс. Или покончить жизнь самоубийством, распоров себе живот, в качестве поблажки мне, ведь я могу ещё исправиться… — Кузнец неожиданно покраснел, а потом всё-таки не сдержал смеха. — Шучу я, — выдавил он сквозь смех, глядя на кислую физиономию могильщика. Во время этого приступа гомерического хохота кинжал в его руках не сдвинулся ни на йоту относительно вращающегося точильного круга. — Хотя, на самом деле ты бы убил меня, или нанёс бы мне тяжёлое оскорбление, которое пришлось бы смывать кровью, твоей кровью, всей моей семье. Трус, решившийся взять меч в руки, должен быть мёртв. А над тобой я шучу, к тому же, у вас на материке другие порядки. Но, кстати, ты мог бы избежать дуэли, если бы, например, у тебя было ранение, не позволяющее тебе драться. Щека не подойдёт.

— Кстати, — буркнул Велион. — Совсем забыл. Есть здесь приличный коновал?

— А что такое?

— Чирей, — скривился могильщик. — Пока сижу, забываю, а во время ходьбы болит ужасно. Чёрт, не понимаю, никогда этой гадостью не болел, а тут на половину ляжки вылез.

— Здесь более влажный климат, — кивнул мастер. — Того шишку, по-моему, оскорбили за уродливое лицо: он весь чирьями покрылся, с ног до головы. Оскорбление, сам понимаешь, надо смывать кровью. А где у тебя выскочил?

— На внутренней стороне правого бедра. А почему ты спрашиваешь?

— Вообще-то, я хотел стать лекарем, но отца покалечили, старшего брата убили, и мне пришлось следить за кузницей. Так что я помогу тебе, как только закончу с кинжалом. Ты пытался что-нибудь с ним делать?

Велион снова скривился.

— Печёный лук не помог, поэтому я пытался вскрыть и выдавить его сам…

— Но боль была дикая, — закончил за него кузнец. — Понимаю. Хорошо, что на лице не выскочило ещё несколько.

— Их там и так штуки три, да ещё по нескольку чёрных головок.

— Плохо. Но поправимо. Как только закончу кинжал, сразу возьмусь. Дам ещё горшочек с мазью, будет наносить на рану. Это будет стоить восемь грошей.

— Да хоть марку.

— Вот и славненько. А пока сходи и устройся в таверну, если честно, я терпеть не могу, когда смотрят, как я работаю.

— Хорошо, — усмехнулся могильщик, поднимая с пола свой рюкзак.

— Через два часа жду.

Операция прошла довольно болезненно, но всё же куда больнее было бы ждать, когда чирей нарвёт без чужого вмешательства. Кузнец, который так и не пожелал назваться, наложил могильщику на ногу плотную повязку и действительно дал ему баночку с мазью настолько вонючей, что у Велиона чуть не выступили слёзы.

Натянув штаны и расплатившись, тотенграбер забрал кинжал, распрощавшись, вышел из кузницы. Нога немного побаливала, но боль не сковывала движения, а по сравнению с ощущениями, которые возникали, когда штанина начинала натирать нарыв, это был просто рай.

Наверное, потому Велион не сразу заметил мужчину, стоящего напротив выхода из кузницы. Но, заметив, сразу узнал, чувствуя, как кровь отливает от лица.

Напротив выхода из кузницы стоял тот самый старик, который чуть не пришил его неделю назад. В его правой руке тускло поблёскивала дайкатана, выглядящая при свете дня весьма устрашающе.

— Он может драться? — хрипловатым голосом спросил старик, глядя могильщику куда-то за спину.

— Да, сейчас может, — раздался голос кузнеца. — Рана не будет сковывать движения.

— Отлично, — сухо сказал мечник. Он перевёл взгляд на могильщика и усмехнулся: — А ты молодец, что убежал, иначе мне пришлось бы кончать жизнь самоубийством: для матера меча убить на дуэли небоеспособного противника — позор. Хотя, ты драпал так, что я бы не сказал, что тебе что-то мешает.

— Угу, — хрипло ответил Велион, глядя на своего престарелого противника исподлобья. Вокруг собралось уже с полдюжины жителей деревни, даже если бы он сбежал, его жизнь не стоила бы и ломаного гроша — его бы искали и здесь, уже ищут в Короссе…

— Хорошо, что мы двигались в одном направлении, — продолжал разглагольствовать старик. — И хорошо, что У" киепсхоголг узнал тебя по описанию. Начнём?

— Начнём, — кивнул могильщик, вынимая из ножен свой меч и сбрасывая рюкзак на землю.

Боялся ли он старика? Да, боялся. Умирать не хотелось совершенно. Но если этому суждено случиться сейчас, что ж, да будет так. Смерть в бою — далеко не худшая участь. Если бы Велион остался ключником, он закончил бы на дыбе или эшафоте, колесованный или четвертованный, гибель в могильнике могла бы оказаться не менее мучительной. Смерть в бою же придёт быстро. Велион надеялся, что у старика хватит милосердия добить его, если он будет тяжело ранен.

Противники сошлись на расстояние трёх шагов и сцепились на мечах. Велион хотел атаковать первым, но сразу же отступил, едва отбив два молниеносных выпада противника и с трудом увернувшись от третьего. Но старик наседал на него, со свистом разрубая воздух своим мечом. Дайкатана буквально парила в его руках, появляясь то слева, то справа. Могильщик отступал всё быстрее и быстрее, стараясь зайти противнику за спину, резко меняя направления движения, но тот всё время смотрел ему в глаза, повторяя движения тотенграбера, как тень. Меч в руках Велиона стал практически бесполезен, он едва успел реагировать на выпады противника, в основном уворачиваясь или опасно отклоняясь назад, рискуя потерять равновесие. А старик тем временем всё атаковал, хоть и не в полную силу. Велион не понимал, зачем мастер меча сдерживается. Если он едва стоя на ногах от выпитого с третьего удара распорол могильщику щёку, то почему тянет сейчас?

Тотенграбер с трудом отклонил дайкатану противника своим бастардом и понял, что следующая атака будет последней. Нет, у него не запутались ноги, не сломался меч, но смерть буквально заглянула ему в глаза. Но старик вместо того, чтобы добить могильщика, отступил.

— Ты очень хорошо двигаешься, — задумчиво сказал он. Порядком запыхавшийся тотенграбер с завистью отметил, что дыхание старика не сбилось. — Но мечом владеешь отвратительно. Кто же ты такой?

— А разве тебе есть до этого дело? — прохрипел Велион, используя передышку, чтобы достать из ножен свой новый кинжал.

— Ты не достоин своего меча, — сухо сказал мечник. — И я хочу понять, как он тебе достался.

— Подарили. Доволен?

— Нет. Продолжим.

Старик рванул вперёд с устрашающей скоростью. Велион с трудом ушёл влево, но недостаточно быстро — ухо пронзила боль, по шее сразу побежала кровь. Выругавшись про себя, он вслепую ткнул своим кинжалом за спину примерно туда, где должен был находиться противник, но промахнулся. Пробежав несколько шагов вперёд, Чёрный могильщик резко развернулся вокруг своей оси.

Чтобы увидеть, как ему в лицо летит острие меча старика.

Изогнувшись под каким-то немыслимым углом, Велион умудрился увернуться от удара, но, не удержав равновесия, упал-таки в дорожную пыль. Сделав над собой титаническое усилие, он умудрился выпрямиться, чтобы прямо смотреть смерти в лицо.

Но дайкатана старика остановилась, самым кончиком проколов могильщику кожу на переносице.

— Ты великолепно двигаешься, — медленно произнёс мечник. — И ещё слишком молод, чтобы умирать. Теперь ответь мне: кто и за какие услуги подарил тебе этот меч?

— Иргур, владелец острова Стол, — ответил тотенграбер, стараясь сдержать дрожь в голосе.

— И за что же он желает тебе смерти?

— Не понимаю о чём ты. Я оказал ему услугу, и он подарил мне этот меч.

— И отправил сюда, чтобы мы встретились?

— Нет, я сам сюда приплыл. Что вообще происходит-то?

Старик тяжело вздохнул, опуская свой меч.

— Мы уже обнажили свои мечи, — медленно произнёс он, — и должна пролиться кровь, иначе сталь будет оскорблена. Тебе придётся стать моим учеником, незнакомец, тогда этот бой будет признан тренировкой, проведённой на людях в целях демонстрации силы. В противном случае я тебя убью.

— Я согласен, — выпалил Велион. — Вот только есть одна загвоздка: я могильщик.

— Да хоть наёмник, — буркнул старик. — Следуй за мной.

Могильщик поднялся из пыли, решив, что ему следует держать язык за зубами — если у местных воинов такое презрение к наёмникам, то о том, что он когда-то мог стать скважечником вообще не стоит даже заикаться.

Тотенграберу не спалось. Он ворочался на кровати, угрюмо пялясь в стену, и думал, сколько же ему осталось спать. И дело было вовсе не том, что солнце уже который день, едва зайдя за горизонт, снова появлялось, превращая ночь в короткий промежуток полутьмы между закатом и рассветом. Просто у него чертовски ломило все мышцы и, возможно, даже кости — ощущение, забытое, казалось бы, навсегда. Но если в детстве, поворочавшись пару часов, он всё-таки умудрялся заснуть, то сейчас сон не шёл совершенно. Хотя, возможно, дело было в том, что его тянуло в могильник. Не важно в какой, не важно как далеко он будет, просто хотелось сорваться и броситься к цели. Но это ввиду обстоятельств невозможно. Поэтому могильщику оставалось только ворочаться под тонким одеялом и считать сучки в стене и полотке.

Но долго Велион не выдержал. Резко поднявшись, он оделся и вышел из своей каморки. Если не получается поспать, то лучше заняться делом. Хотя бы отработать "атаку акулы" — зубодробильный боевой приём, который всё не давался новоиспечённому ученику школы боевых искусств. Изюминка этого приёма заключалась в том, чтобы во время атаки меч имел зигзагообразную траекторию. "Меч должен быть продолжением руки", — твердил ему когда-то Халки, а сейчас новый учитель — К" лееспсхоголг. Но для Велиона клинок всегда был не продолжением руки, а неприятной помехой, затрудняющей сближение с противником, а уж в тесном контакте ему не было равных. Буквально вчера, взъярившись из-за носа, разбитого в десятый раз за три дня, могильщик хотел сблизиться к К" ле, чтобы как следует навалять старику в рукопашной, но, к счастью (или сожалению) не смог.

Пройдя по короткому коридору, стены которого были утыканы дверьми комнат, напоминающих скорее большие шкафы, Велион вышел на улицу. Уже совсем рассвело, значит, сейчас часа два ночи. Несмотря на поздний час, бодрствовал не только тотенграбер — помимо пяти часовых на внутреннем дворе крепости находилось ещё шесть человек, один из учителей и пять учеников примерно одного возраста. Судя по тому, что все пятеро учеников беспрестанно отжимались, а учитель ходил по их спинам, наступая куда-то в область лопаток, ребята отрабатывали наказание. Прислушавшись, могильщик различил фразы, которые мастер бросал ученикам. Кажется, он читал парням лекцию о воинском благородстве, повторяя в основном одни и те же фразы, практически каждая из которых кончалась"… не хер трахать женатых баб, особенно если их муж имеет большие связи". Велион усмехнулся. Он слышал о том, что неделю назад несколько учеников отличились тем, что во время поездки за провиантом поимели какую-то жирную корову, оказавшуюся женой поставщика рыбы. Дело замяли, да и поставщик особо не сопротивлялся, видимо ему хватало любовниц помоложе и похудее, но парни, оказывается, до сих пор получали по полной.

— Велион, — склонил голову в приветствии мастер.

— У" нг, — кивнул могильщик, с трудом припомнив имя учителя. Статус старшего ученика, полученный благодаря возрасту и "имения основных навыков", как сказал К" ле, позволял ему обращаться к учителям коротким именем. Да и слишком уж он коверкал местное произношение.

— Присоединишься? — спросил У" нг, кивая на отжимающихся, он даже остановился на спине второго от могильщика наказанного.

— Пожалуй, откажусь, — вежливо ответил Велион. У" нг едва доставал ему макушкой до плеча, да и весил раза в полтора меньше, вряд ли наказанные смогли бы отжиматься под его весом.

— Не спится? — продолжил мастер расспросы.

— Не привык к местным "ночам".

— Это не материк. Ничего, скоро привыкнешь. В крайнем случае, отоспишься зимой, когда день будет длиться пару часов. Ты же первый год на островах?

Могильщик слабо улыбнулся шутке. Им интересовались все. И дело было даже не в том, что он уроженец материка или выделяется чёрными волосами среди местных, сплошь рыжих и белобрысых. Интерес вызывал ученик К" ле, непревзойдённого мастера меча, который уже четыре года никого не тренировал. Но о причинах этого все упорно отмалчивались.

— Да, первый, — сказал Чёрный могильщик вслух. — И, кажется, мне придётся здесь задержаться.

— Будем рады. Многих интересует то, как ты отделал позавчера трёх старших учеников в рукопашной.

Велион снова слабо улыбнулся. К" ле ставил его в пару с другими учениками, но могильщик не победил ни в одной дуэли на мечах. Потеряв одной из таких драк меч, он, увлёкшись, бросился на противника с голыми руками. Парню хватило удара локтём в солнечное сплетение и подсечки. И тогда наблюдающий за дракой К" ле скомандовал двум другим атаку. Когда могильщик повалил и их, мастер буркнул что-то на счёт большого потенциала и ещё большего нежелания и приказал своему великовозрастному ученику десять раз оббежать вокруг крепости.

— Я покажу, — сказал Велион вслух. — Конечно, когда разрешит мастер.

— Надеюсь, это произойдёт как можно скорее.

Могильщик кивнул и повернулся спиной к У" нгу, давая понять, что разговор окончен. Отойдя подальше, он достал свой меч и принялся отрабатывать "атаку акулы". Его настроение только ухудшилось. Вероятно, из-за того, что эти пятеро мальчишек напомнили ему младших учеников в школе убийц. Конечно, расхождения были, и большие, но всё же. Популярность местных школ меча была просто громадной — ежегодно весной, после сева, в каждую приходило до сотни мальчишек десяти-двенадцати лет. Не важно, к какому сословию они принадлежали, шансы, пусть и мизерные, имели все. Из этой оравы отбирались самые крепкие и способные парни, их число обычно не превышало десяти человек, после чего начинались тренировки (куда входили и все дела по хозяйству) по своей жестокости не уступающие тем, что Велион прошёл в школе убийц. Разница была только в двух вещах — не прошедших мальчишек не убивали, а прошедших после не травили ядами и наркотиками. Следующей весной оставшимся давали наконец в руки деревянные мечи и учили фехтовать, хотя упор по-прежнему делался на физические упражнения. Так что ничего удивительного в том, что пятеро наказанных отжимались с учителем на спине, не было. Далее количество физических упражнений постепенно снижалось, ученики всё больше обучались искусству владения мечом, пока через пять лет после начала обучения их не возводили в статус старших учеников. У старших учеников было два выбора — остаться в школе, чтобы помогать в обучении младших и параллельно оттачивать своё боевой искусство, либо отправиться в путешествие по острову, чтобы опять же самосовершенствоваться во владении мечом и зарабатывать славу себе и своей школе. (Узнав об этом, могильщик понял, насколько ему повезло встретить во время странствий учеников других кланов, но не клана Голг, славящегося своими мастерами.) Фактически, на этом обучение и заканчивалось, далее старшие ученики занимались сами собой. Многие воины до самой своей смерти так и оставались в этом звании, и лишь единицы, достигшие наибольших успехов в обучении других или странствиях, становились мастерами, которые, фактически, обладали дворянскими привилегиями.

Обучение чаще всего проходило в, как их здесь называли, школах меча, на самом же деле каждая такая школа была настоящей крепостью, имеющей важное стратегическое значение. Здесь складировались запасы пищи и оружия, помещения для учеников напоминали казармы, большая часть которых пустовала, но содержалась в чистоте, а сама крепость была построена на пересечении торговых путей. В школе, где сейчас находился могильщик, могло разместиться не менее двухсот человек, хотя сейчас здесь находилось не более семи десятков учеников, среди которых почти двадцать являлись старшими, и шесть мастеров. Каждую школу окружала круглая каменная стена высотой более двадцати футов. В общем, эта крепость могла использоваться как в оборонительных целях, так и в качестве плацдарма для вторжения на земли других кланов. Но в мирное время всё-таки основной целью крепости являлась тренировка безродных воинов.

Совершенно другой путь был у детей мастеров и аристократов. Мальчишек начинали тренировать с трёх лет, что в итоге позволяло им чувствовать себя на голову выше других воинов клана. Аристократов обучали в родовых поместьях, детей мастеров тренировали в школах, но на других условиях. На каких — Велион так и не выяснил, здесь таких не было. Могильщик только разузнал, что наиболее успешным выделялись личные мастера из лучших. Так что он не имел никаких прав на такую привилегию, как личный учитель, но К" ле здесь чуть ли боготворили, поэтому старый мастер имел право на эту блажь.

"Блажь, не блажь, а я пользуюсь здесь уважением, — думал тотенграбер. — К" ле что-то скрывает. И, чёрт его дери, зачем я ему нужен? Что такого в мече, который подарил мне Иргур? Если он знал, что я попаду на Епсхо…". Чёрный могильщик усмехнулся. А что он сделает? Убьёт его? Не мыслит ли он, могильщик, другими, не свойственными ему, стандартами? Возможно. На материке его жизнь не стоила практически ничего. Сейчас её ценность упала до нуля. Он, одиночка, тотенграбер, бывший наёмный убийца, которого разыскивают на родине, обязан жизнью старику, которому что-то от него требуется, но что — не понятно. Велион оказался в странной зависимости от этого старого спивающегося вояки. За это могильщик ненавидел своего мастера. А ещё — за то, что вновь заставил вспомнить школу убийц. Ненавидел и уважал одновременно, а уважать К" ле можно хотя бы за то, что его боготворят в этой школе.

— Дерьмого получается, — раздался рядом сухой скрипучий голос.

Велион вздрогнул и резко повернулся назад. Буквально в двух шагах позади него стоял К" ле, а могильщик даже не услышал, как он приблизился.

— А вот за трудолюбие хвалю, — продолжал мастер. — Решил, что всё-таки стоит научиться держать меч с того конца?

— Я и так это знал, — огрызнулся Чёрный могильщик.

— А почему же тебя тогда побеждают пятнадцатилетние сопляки, мастер меча? Вот сколько тебе лет? Двадцать пять? Меньше?

— Около того, — туманно ответил Велион, вкладывая свой бастард в ножны, чтобы сделать поклон, но К" ле остановил его едва заметным движением руки. — Не спится, мастер?

— Я сплю четыре часа в день. Если выпил. Когда постареешь, поймёшь. — Старик сплюнул на песок. — Вообще-то я шёл будить тебя, — сказал он, растаптывая плевок носком сапога. — Мы должны совершить небольшую прогулку. У тебя есть четверть часа, чтобы собраться.

Ученик поклонился и отправился в свою каморку. Затея ему не нравилась совершенно, но перечить мастеру… Велион тяжело вздохнул и осторожно почесал нос.

"Чревато перечить мастеру, мать его ети", — угрюмо подумал он.

— Ты же сюда так стремился? — сухо спросил мастер. Голос К" ле вообще редко отличался эмоциональностью.

Скривив губы в ухмылке, Велион уселся прямо на указательный камень. Под напускным презрением он с трудом скрывал сильнейшее возбуждение.

— Что это значит, учитель? — стараясь говорить как можно ровнее, буркнул могильщик.

— Ничего, — K" ле пожал плечами. — Ты ведь проклят, я прав? Значит, тебе нужно посетить могильник.

— И вы действительно отпустите меня туда?

— А чего бы и не отпустить? — выгнул бровь старик. — Что-то я тебя не понимаю, могильщик.

Велион выдержал паузу, подбирая слова. Делать это, находясь в непосредственной близости от полуразрушенных стен мёртвого города, было сложно. Чёрт, он не был в могильнике уже несколько недель. И проклятье давало о себе знать. Во время похода могильщику стало немного легче, но лишь немного — он и не думал, что конечной целью их путешествия станут развалины.

— Это опасно, — выдавил, наконец, тотенграбер. — А мне кажется, что я вам зачем-то нужен, мастер.

— Не ты, — покачал головой К" ле. — Твой меч. И если ты откинешь копыта, то я смогу его забрать.

Могильщик уже открыл рот, чтобы сказать, что это не логично — оставлять ему жизнь и брать в ученики, ведь его можно было просто прирезать и забрать меч, но всё-таки промолчал. С мастером не спорят. Тем более, если К" ле передумает…

— Я вернусь через пару часов, — буркнул Велион, поднимаясь.

— Меч оставь.

Чёрный могильщик пожал плечами и, отстегнув ножны от пояса, направился по разбитому практически в пыль булыжнику дороги к могильнику.

Что-то было не так. Что-то… Кому принадлежал этот меч? Ну, по какой причине всеми уважаемому мастеру меча цацкаться с могильщиком, да ещё и чужестранцем? И, наконец, на кой хрен Иргур подарил ему этот меч? Конечно, вероятность того, что Велион встретит К" ле, была минимальной, но меч ведь узнал кузнец. Неужели это ловушка?

Тотенграбер сплюнул и выругался вслух. Слишком много вопросов и ни одного ответа. Творится какая-то чушь. И, коль понимания происходящего нет, нужно просто сделать свою работу.

Безымянный могильник не отличался ни высотой стен, ни размерами. Обычный городишко с населением в несколько тысяч человек. Большой торговый тракт, пересекающий остров, даже не сворачивал к воротам города, от него отходила неширокая дорога, по которой сейчас и шагал Чёрный могильщик.

Если рядом тракт, то могильник, скорее всего, исхожен вдоль и поперёк. Но Велион шёл сюда не с целью обогащения. Просто ему нужно размяться, снять напряжения, побаловать взбунтовавшееся проклятье. Обычная работа. Хотя, в любом случае пара мелочей и несколько медных монет пригодятся всегда.

Велион выудил из-за пазухи перчатки, одел их, сжал кулаки, вслушиваясь в тихий хруст кожи. Великолепно. Только перчатки. Ни ветра на коже рук, ни воды. Ушли холод и жар, не чувствуется натёршей мозоли рукояти. Чёрт возьми, как он по этому соскучился. Мелкие камушки разбитой в гравий дороги тихо шуршали под подошвами сапог, рядом ни одного человека. Сплошная благодать. Можно побыть самим с собой и самим собой одновременно. Подумать. Вспомнить. И всё это не отрываясь от работы… И как он мог жаловаться на судьбу могильщиков?

Под подошвой что-то хрустнуло. Велион резко остановился, осторожно наклонившись, посмотрел на дорогу под ногой. И, усмехнувшись, зашагал дальше. Обычная рёберная кость, серая от пыли. Наверняка лежит здесь с самой войны. Отвык уже, пугается от каждого шороха… Но неосторожный могильщик очень быстро становился мёртвым могильщиком. Можно только порадоваться, что он услышал хруст и среагировал, как должно, а не шагнул дальше по инерции.

Спустя четверть часа Чёрный могильщик вышел на относительно ровный участок дороги. Судя по всему, заклинания, разгромившие дорогу, толи бросались вдогонку отступающим, толи наоборот преграждали путь атакующим. Если учесть, что стены города были практически целы, скорее второе. Тотенграбер ругнулся сквозь зубы. Если так, то город покинули без спешки, забрав большую часть ценных вещей, так что на добычу можно не рассчитывать вовсе. Да и на работу с заклинаниями тоже. Но в любом случае ему полезно иногда побыть в одиночестве.

Ворота могильника были раскрыты наполовину. Быстро оглядев их, Велион сделал вывод, что их ломали топорами и кувалдами, а не тараном. Неужели город практически не затронула война? Костей на подходах к городу практически нет, участок улицы, виднеющийся в воротах, чист… Велион прикоснулся к разбитому засову. Покалываний нет. Чувствуя лёгкое разочарование и, пожалуй, даже досаду, могильщик прошёл в ворота.

И резко остановился. На его шею будто набросили удавку, но не стали душить, а затянули только чуть-чуть, чтобы помучить. Магией здесь не пахло. Она была везде. Повернув голову, тотенграбер увидел груды костей в крестьянской одежде. Рядом со скелетами валялись топоры и кувалды, но сколько бы могильщик не вглядывался, он не видел ни перчаток, ни ценностей. Вся эта свора из трёх или четырёх десятков человек умерли мгновенно, причём, Велион не мог заметить ни одного намёка на то, что могло бы убить их. Складывалось впечатление, что люди, ворвавшись, в город просто умерли. На них не бросали чары, не дробили кости, их не жрали чудища. Каждый из скелетов был полным, не отсутствовало ни одной косточки.

"Что за хрень?", — раздражённо подумал Велион, утирая выступивший на лбу пот. Несмотря на, казалось бы, полное отсутствие угрозы, он продолжал стоять в воротах, как вкопанный. Страха не было, только уверенность. Уверенность в том, что первый же шаг дальше по улице убьёт его.

И что же тогда делать?

Могильщик глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Надо найти причину их смерти. Просто посмотреть внимательней, вслушаться, принюхаться, наконец… Велион медленно обвёл взглядом правую груду костей. Почему нет ни одного трупа прямо перед воротами? Все лежат на обочине. Значит…

Тусклое свечение под плотным слоем костей и пыли было очень сложно заметить, но могильщику это всё-таки удалось. Поняв, что это, тотенграбер тихо ругнулся. Золото. Тонкий слой драгоценного металла покрывал мостовую до самых домов.

Всмотревшись внимательней, Велион увидел ещё кое-что. Слабо светящиеся лужицы "мочи демона". Могильщик выругался ещё раз. Кажется, здесь устроили ловушку для мародёров. Выложили груды драгоценностей и наложили на них проклятья. Город действительно покидали не в спешке, а значит, таких ловушек может быть множество.

Усмехнувшись, Чёрный могильщик поправил плащ и поднял ногу, чтобы шагнуть дальше. Вряд ли маги, устроившие ловушку, рассчитывали на появление здесь профессионального могильщика. А такие "склады" драгоценностей, запечатанные магией, можно будет учуять куда лучше. Работать будет очень просто, а сколько он заработает…

Все эти мысли пронеслись в голове Велиона за то время, пока его ступня опускалась. А когда она коснулась мостовой, что-то произошло.

Раздался звук рушащейся стены. Что-то полетело ему в лицо. Пыль, мрак и боль. В который раз перед глазами могильщик промелькнула вся жизнь. А потом наступила тьма.

Очнувшись, Велион долго лежал с закрытыми глазами, стараясь превозмочь жуткую головную боль. С трудом открыв глаза, он увидел только кажущийся серым в полутьме камень. Нет, он и был серым от толстого слоя пыли и мелкой крошки раствора, скрепляющего булыжник мостовой. Что за чёрт? Где он?

Могильщик приподнял голову, с трудом преодолев головокружение и слабость, отжался от камня и кое-как принял сидячее положение. Ярко-голубое небо над головой и каменная кладка по сторонам — всё, что тотенграберу удалось увидеть. Ну, кроме серых пятен и всполохов, прыгающих перед его глазами.

Как же болит голова… Велион осторожно ощупал голову. Когда его пальцы коснулись правой стороны лба, боль стала просто невыносимой. Отнеся руку от головы, тотенграбер увидел на коже перчаток бурую грязь. Кровь и пыль. Но стоит только вытереть пальцы об одежду, перчатка станет чистой и чёрной, в то время, как такие же пятна на вороте рубахи придётся долго и упорно застирывать.

Чёрт, и почему никто не придумал шапки из такой же чёрной кожи? От рассечения это, конечно, вряд ли бы помогло, но ссадины всё равно не было бы. Почему только перчатки? Пригодились бы сапоги, штаны, куртка. В этом случае могильщики стали бы просто неуязвимыми. Но об этом некто, придумавший перчатки и постоянно пополняющий их запас, наверное, не подумал. И кто же этот некто? Никто не знает. Вероятно, могущественный маг. Или даже не человек. Никто не раскрыл секрета перчаток, не смог даже снять с них проклятье, не говоря уже о том, чтобы сделать новые. Перчатки просто появились, судя по записям, около пятидесяти лет назад. Люди не знали их до войны, ничего не узнали сейчас и, вероятно, ничего не будут знать и в тот день, когда из последнего могильника вытащат последнюю латунную дверную ручку.

Размышляя о перчатках, Велион немного пришёл в себя. Оглядевшись более трезвым взглядом, могильщик понял, что произошло. Он просто провалился с участком мостовой в коллектор городской канализации. Что ж, случалось и не такое.

Но это происшествие, кажется, станет для него последним. Глубина канализации оказалась больше двенадцати футов, не слишком много, но достаточно для того, чтобы, подпрыгнув, нельзя было дотянуться до края. Мостовая рухнула единым пластом, лишь по краям валялось немного камней, слишком мелких, чтобы из них можно было сложить что-то вроде помоста, с которого можно будет дотянуться до пресловутого края коллектора. Две решётки по бокам канализационного тоннеля оказались всё ещё крепкими, ни пятнышка ржавчины.

Побродив из стороны в сторону, могильщик тяжело улёгся на камень. Надо окончательно придти в себя, полежать, чтобы придумать, как выбраться из коллектора.

Чёрт, К" ле, наверное, его бросит… Ну и ладно. Не полезет же старик в могильник. Пусть идёт и уносит свой меч, это только к лучшему. Могильщик выберется отсюда и потихоньку куда-нибудь уплывёт. Лучше на мелкий островок с могильником, можно вернуться на тот же Гроб или вообще на северный архипелаг, обычаи крупных островов ему уже осточертели.

Да, лучше маленький остров, к знакомым людям. И к женщинам, конечно. Сколько он уже спал один? Долго… слишком… Могильщику вспомнилась Виллита, её губы, тонкие пальцы, белоснежная кожа…

Предавшись грёзам, Велион не заметил, как задремал.

— Велион. Велион! Могильщик, мать твою! Старший ученик!!!

Велион вскочил на ноги и рванул куда-то. Он опаздывает на тренировку. Мать вашу, Халки снова устроит ему взбучку. Или К" ле начнёт длинную лекцию о том, что настоящий убийца должен спать так чутко, что даже комар, усевшийся на кровать, должен разбудить его. Или наоборот? Плевать. Всё из-за этого сраного солнца, которое не желает заходить за горизонт, да и Валлай опять звал ловить крыс, чтобы закинуть их преподавательнице по ядоварению.

Окончательно проснувшись, могильщик протёр лицо ладонью и недовольно выругался сквозь зубы. Время, наконец, вернуло свой ход. Он на Южном архипелаге Островов Щита, угодил в канализационный коллектор и заснул. А тёмное пятно, частично загораживающее солнце — это К" ле, который какого-то хрена забрался в могильник.

— Живой? — поинтересовался мастер сверху.

— Как видишь, — буркнул Велион, приставляя ладонь козырьком, чтобы разглядеть старика получше — может, это галлюцинация, на могильниках и не такое бывает. Но мастер меча выглядел вполне реально, и ещё более реальной было раздражение, написанное на его лицо.

— Не можешь выбраться?

— Как видишь.

— А пробовал?

Тотенграбер пожал плечами. Мысли всё ещё путались в его голове, и он точно не мог сказать, пробовал ли выбраться из ямы. Наверное, пробовал, иначе не уснул бы, разлёгшись в тёмном уголке. Велион ещё раз внимательно оглядел стены и арки коллектора, но так и не увидел ни лестницы, ни чего-то другого, подходящего для того, чтобы взобраться наверх. Но сюда же должны были спускаться люди… Наверное, и лестница сейчас оказалась под слоем брусчатки.

— Кидай ремень, — коротко сказал К" ле.

Велион повиновался.

Уже через минуту он, жмурясь, стоял на ярком солнце и отряхивал от пыли одежду. Старый мастер стоял рядом, стараясь не шевелиться. Судя по его напряжённому лицу, он побаивался даже находиться в непосредственной близости от могильника.

— За воротами нечего бояться, — произнёс Чёрный могильщик. — Спасибо.

— За что? — сухо поинтересовался К" ле, стараясь принять более расслабленную позу. Выходило у него плохо.

— За то, что спас меня. Рискнул идти в могильник…

— Я не спасал твою жизнь! — раздражённо буркнул старик. — И сам бы выбрался. И в могильник я не заходил. Свою сраную благодарность… — К" ле замолчал, сжав кулаки.

Что-то злило старика. Или смущало. Но Велион не собирался останавливаться.

— Тебе же нужен только меч, — продолжал он. — Ты же мог спокойно забрать его и уйти. Почему же тогда решил проверить меня?

— Мастер не должен бросать своего ученика. Да и мне нужно было убедиться, что ты мёртв.

— Лжёшь, — пожал плечами тотенграбер. — Брешешь, как сивый мерин. Что тебе нужно от меня, старик?

К" ле наклонил голову, сопя, как бык. Некоторое время он раздумывал, потом, наконец, немного успокоился.

— Пошли, расскажу тебе в лагере, — вздохнул мастер.

Могильщик кивнул. Он жутко хотел есть, наверное, провёл в яме куда больше, чем ему показалось, но определить что-то по солнцу было сложно — оно почти всегда болталось на небосклоне высоко.

К" ле бросил все вещи на дороге — рюкзаки, мечи, даже свой кошелёк. Когда могильщик буркнул что-то по поводу его беспечности, граничащий с безумием, мастер сухо сказал:

— Посмотрел бы я на того, кто рискнул бы взять мои вещи. Здесь лежат мечи, — пояснил он недоумевающему тотенграберу. — Значит, на привал остановились воины, уверенные в своих силах, если своровать что-то у них… Сам понимаешь, чем это может кончиться. В лучшем случае нас бы ожидало здесь парочка таких же вояк, но, выразив почтение, они, скорее всего, смылись бы: меня ни разу ещё никто не одолел на мечах.

Велион пожал плечами и почти с головой залез в рюкзак в поисках пищи. Пообедав — или поужинав, а, может, и позавтракав — сушёной рыбой и позавчерашним хлебом, он вволю напился разбавленного пива.

— Рассказывай, — буркнул он, мелкими глотками допивая тёплое пиво из бурдюка.

— Рожу сначала умой. Там есть родник.

Кляня — про себя, конечно — старика в том, что не догадался сунуть пиво в родник, Чёрный могильщик отправился в указанном направлении. Кое-как отмыв кровь с лица и плаща, Велион всё-таки напился, несмотря на то, что в животе у него уже булькало от жидкости. Вернувшись, он уселся напротив К" ле, всем своим видом давая понять, что собрался слушать.

— Наверное, надо было тебе раньше рассказать, — медленно произнёс старик, выдержав долгую паузу. Его голос дребезжал от старости, а мгновенно осунувшееся лицо, казалось бы, постарело лет на десять. — Ты парень неглупый, а я старался сделать из тебя дурака… Старею, наверное. — К" ле перевёл дух. — Сначала мне действительно был нужен твой меч. Когда я увидел его впервые, вместо того, чтобы поговорить с тобой, я бросился в бой… Понимаешь, этот меч я выковал сам. Выковал и подарил его своему единственному сыну, У" ри, в день его двенадцатилетия. У" ри был способным мальчиком, настоящей моей надеждой, я любил его больше всего на свете… Я сам учил его с шести, и он показывал такие успехи, что завидовали многие старшие ученики. Он стал бы великим воином. Если бы четыре года назад его не убил молодой вождь Иргур. Убил мальчишку четырнадцати лет от роду…

В тот день, когда нас удалось выкупить пленных, не увидев среди них своего сына, я чуть не сошёл с ума. Я имел большое влияние на главу клана, но даже мне не удалось его уговорить отправить на Северный архипелаг карательный отряд. Глава, Н" доеспсхоголг, плевал на меня, на других возжелавших мести… Битва была бы невыгодна, куда проще оказалось сделать набег на соседей, чтобы покрыть убытки. Вернувшись из того похода, я впервые за долгие годы покинул Лепесток Вишни — крепость главы клана и одновременно самую большую школу меча на острове — и отказался брать учеников. Меня уговаривали, мне грозили, но я плевал на всех. Наконец, от меня отстали. Был бы это кто-то другой, не я, скорее всего, его бы убили. Четыре года я пил, ввязывался в драки, как молодой воин, но смерть не приходила ко мне.

Когда же я увидел этот меч в твоих руках… наверное, я сошёл с ума во второй раз. Но ты, к твоему счастью, оказался прытким парнем. Я искал тебя, послал вести во все стороны и, наконец, напал на след. Если бы ты даже не остановился у кузнеца, я бы догнал тебя. Но ты остановился. Я надеялся, что ты убил этого ублюдка Иргура… Но оказалось, что он предал тебя…

— Он меня не предавал, — прервал старика могильщик. — После посещения Стола я отправился на Истро. Иргур всячески отговаривал меня не плыть на Южный архипелаг. А меч… меч он мне подарил по пьяни, за то, что я оказал ему одну услугу, связанную с работой могильщика. Я могу вернуть его тебе.

— Нет, — покачал головой К" ле. — Тебе не удастся вернуть мне этот меч, если ты даже захочешь. Так же как и покинуть этот остров до того, как ты закончишь ученичество. Ты мой ученик, и это твой меч, мне он не нужен. Я взял бы этот меч только для того, чтобы своими руками отомстить за смерть сына, но это невозможно. Если бы ты… — Старик замолчал и испытующе посмотрел Чёрному могильщику в глаза.

Велион отвёл взгляд. Говорить мастеру, что Иргур, в общем-то, не чужой ему человек он не хотел. Так же как и давать пустую клятву.

— Да, — кивнул К" ле, в свою очередь опуская глаза, — не стоит давать мастеру невыполнимых клятв. Тем более, если не хочешь их выполнять. Но я надеюсь, что ты ещё переменишь своё отношение к этому… делу.

— Значит, мы возвращаемся в школу? — спросил Велион после долгого молчания.

— Нет, — покачал головой старик. — Забыл тебе сказать. Н" до заинтересовался тобой. Дело в том, что я пару лет назад отказался тренировать его младшего сына, а сейчас взял себе в ученики какого-то бродягу с материка… В общем, мне пришло от него письмо с настойчивой просьбой посетить с учеником Лепесток Вишни, чтобы поучаствовать в ежегодном турнире…

— Где меня, скорее всего, прикончат, — буркнул могильщик, потирая переносицу. — Весело.

— Смерти на турнирах редки… но я такую возможность не исключаю. Но у нас ещё есть три недели до начала боёв.

— А отказаться мы не можем?

К" ле вытаращил глаза так, будто только что его ученик произнёс ужасное святотатство. Наконец, совладав с собой, старик буркнул:

— Совсем забыл, что ты с материка. От приглашения на турнир не отказываются. Если же глава клана не пригласил, а ПОПРОСИЛ поучаствовать в турнире…

— Всё ясно.

— Я не хотел, чтобы всё так обернулось, — извиняющимся тоном сказал К" ле.

— Ничего страшного, — хмыкнул Велион. — На материке угроза моей жизни куда более значительна. Да и весь ваш остров — арена для непрекращающегося турнира.

— Хорошо, — кивнул старик. — Я рад, что ты понял.

Могильщик натянуто улыбнулся. На самом деле он испытывал куда большее беспокойство, чем хотел это показать. Но… бросить своего старого мастера не мог.