Двадцать седьмого ноября 1815 года Пушкин записал в своём дневнике: «Жуковский дарит мне свои стихотворения». Один из первых экземпляров только что вышедшего собрания своих стихотворений Жуковский подарил Пушкину.

Пушкин не расставался с подаренным томиком. Не только потому, что высоко ценил поэзию Жуковского. Он упивался унылыми жалобами влюблённых, поэтическими повествованиями о несчастной любви. Он сам был влюблён. Влюблён впервые, наивно и пылко. Он стал задумчив, рассеян. В классах отвечал невпопад. Раньше он смеялся над лицейскими «Сердечкиными», теперь товарищи подсмеивались над ним.

Когда в забвеньи перед классом Порой терял я взор и слух, И говорить старался басом, И стриг над губой первый пух, В те дни… в те дни, когда впервые Заметил я черты живые Прелестной девы, и любовь Младую взволновала кровь, И я, тоскуя безнадежно, Томясь обманом пылких снов, Везде искал её следов, Об ней задумывался нежно, Весь день минутной встречи ждал И счастье тайных мук узнал…

Её звали Екатерина Павловна Бакунина. Она была сестрой одного из лицеистов. Молоденькая девушка, приветливая, очаровательная. «Прелестное лицо её, дивный стан и очаровательное обращение произвели всеобщий восторг во всей лицейской молодёжи», — вспоминал Комовский.

Пушкин был покорён. Теперь каждую свободную минуту проводил он у окна в томительном ожидании и, завидев наконец вдалеке знакомую девичью фигурку, опрометью бежал на лестницу. Там делал вид, будто вышел невзначай. Мимолётная встреча, несколько ничего не значащих слов, улыбка… Но как это много для влюблённого!

Он стеснялся изливать свою душу товарищам и, лишь оставшись одни в своей тесной комнатке, доставал дневник и давал волю чувствам:

«29 ноября.

Итак я счастлив был, итак я наслаждался, Отрадой тихою, восторгом упивался…       И где веселья быстрый день?       Промчался лётом сновиденья,       Увяла прелесть наслажденья, И снова вкруг меня угрюмой скуки тень!..

Я счастлив был!.. нет, я вчера не был счастлив; поутру я мучился ожиданьем, с неописанным волнением стоя под окошком, смотрел на снежную дорогу — её не видно было! Наконец я потерял надежду, вдруг нечаянно встречаюсь с нею на лестнице, — сладкая минута!..

Он пел любовь, но был печален глас, Увы! он знал любви одну лишь муку!

Как она мила была! как чёрное платье пристало к милой Бакуниной!

Но я не видел её 18 часов — ах! какое положение, какая мука!

Но я был счастлив 5 минут…»

Он воспевал свою любовь в стихах. В стихотворении «Живописцу» просил художника нарисовать портрет «друга сердца», то есть Бакуниной. «Эти стихи, — рассказывал Пущин, — выражение не одного только его страдавшего тогда сердечка!..» В Бакунину кроме Пушкина были влюблены и Пущин, и Илличевский.

Илличевский хорошо рисовал. И, как бы отвечая Пушкину, он написал стихотворение «От живописца»:

Всечасно мысль тобой питая, Хотелось мне в мечте Тебя пастушкой, дорогая, Представить на холсте. С простым убором Галатеи Тебе я прелесть дал: Но что ж? Напрасные затеи — Я сходства не поймал.

Может быть, так и было в действительности. Илличевский, который рисовал портреты многих своих товарищей, по просьбе Пушкина, да и по своему желанию, попытался нарисовать Бакунину, но не смог. К портрету Бакуниной он предъявлял особенно высокие требования. Во-первых, это была «она»… Во-вторых, Бакунина сама прекрасно рисовала. Она училась у К. П. Брюллова и мастерски нарисовала углём свой портрет.

Весною и летом Бакунина с матерью жила в Царском Селе. Пушкин встречал её повсюду: в Лицее, в парке, на гуляньях. Осенью она уезжала в Петербург и лишь изредка появлялась в Лицее, чтобы проведать брата. Пушкин тосковал.

Вчера за чашей пуншевою С гусаром я сидел, И молча с мрачною душою На дальний путь глядел. «Скажи, что смотришь на дорогу? — Мой храбрый вопросил, — Ещё по ней ты, слава богу, Друзей не проводил». К груди поникнув головою, Я скоро прошептал: «Гусар! уж нет её со мною!..» Вздохнул — и замолчал. Слеза повисла на реснице И канула в бокал. «Дитя! Ты плачешь о девице, Стыдись!» — он закричал. «Оставь, гусар… ох! сердцу больно. Ты, знать, не горевал. Увы! одной слезы довольно, Чтоб отравить бокал!..»

Это стихотворение, как и другое, «К живописцу», положил на музыку Миша Яковлев. И, собираясь по вечерам в лицейском зале, воспитанники пели их под гитару. Понятно, что трое влюблённых распевали романсы с особенным чувством.

Пушкин посвятил Бакуниной ещё не одно стихотворение и в следующем, 1816 году.

Это был год больших перемен в лицейской жизни.