Холодно. Вначале я не поняла почему замерзла, а потом вспомнила, где нахожусь. Надо же было так крепко уснуть, что забыть обо всем на свете. Пришлось вставать и разжигать вновь печь. В углу послышалось шуршание и писк. Не так чтоб я сильно боялась мышей, больше меня пугали пауки и муравьи, как бы меня при этом не убеждали, что они безобидные, но страх не проходил. Только от соседства с мышами стало не по себе. Жутко. Сразу вспомнился щелкунчик с трехголовым мышиным королем. Всегда нравилась эта сказка, но сейчас я не собиралась отправляться на поиски щелкунчика. Кинула в угол полено. Писк прекратился. Наступила тишина. Только в печке огонь шумел, жуя сухие дрова.

Что-то в последнее время одиночество сильно на психику давить начало. Хотелось услышать хоть чей-то голос. Странное желание. Но вряд ли я обрадовалась бы, услышав голоса сейчас. Скорее испугалась. В углу опять зашуршали мыши. Как отшельники живут одни? Прошло всего одни сутки, а я уже готова выть. Постепенно становилось теплее. Согревшись, я опять задремала.

Предрассветные сумерки я встречала с веником и совком. Уборка привела кухню в жилой вид, но все равно выглядело мое жилье удручающе. Приведя себя в порядок, я поехала в город. Договориться в салоне сотовой связи, чтоб они мне подзарядили телефон не составило труда. На улице во всю светило солнце. Весна. Хотелось дышать полной грудью. Еще немного и можно будет скинуть надоевшую куртку. Будут теплые дни. Речка и ягоды. Я сидела в сквере и ела мороженое. Пусть по-детски, но было здорово.

— Ника! Сто лет сто зим, — ко мне подошел какой-то парень. Это был из тех случаев, когда лицо знакомое, а вот чье оно вспомнить не получается совсем. — Не узнала?

— Нет, — честно ответила я.

— Володя. Тети Тони сын. Меня мать к вам в гости таскала, а я тебя до слез доводил, чтоб больше не брала.

— Кошмар моего детства. Вот теперь вспомнила, — хмыкнула я.

— А ты здесь как? В гости или проездом?

— Живу тут или проездом, — ответила я. Володька нахмурился. Соображал чего еще ляпнуть?

— Ника, а может я к тебе на чай загляну? Сейчас спешу. Времени совсем нет. Вроде как друзья были.

— А заглядывай. Только скорее уж враги, а не друзья.

— Но нам же есть чего вспомнить.

— Ага. Лягушек и червяков. Но ты заходи, — разрешила я. Сейчас я была в таком состоянии, что и с этим задирой поговорила бы. Одиночество начинало угнетать. Даже мысль не возникла, что я могу отсюда уехать. Ведь еще немного и удастся выйти на связь с Эдиком. А может я просто понимала, что все в нашей истории с ним закончено. Но точку все же поставить хотелось увидеть своими глазами, чтоб к этой истории не возвращаться.

Эдик мне звонил, аж целый раз. Я набрала его номер. Гудки. И вот его голос. Такой знакомый, от которого я забыла на минуту как дышать.

— Ника, у меня сейчас занятия. Я не могу с тобой разговаривать, — сказал он.

— У меня опять телефон сядет. Больше возможности его подзарядить не будет, — предупредила я.

— Что за глупый шантаж? Тебе не пять лет.

— Это не шантаж. Я просто тебя предупредила. Ты мне только ответь на один вопрос, как так получилось, что видео оказалось в интернете?

— Мама разозлилась и отобрала телефон.

— И?

— Хотела удалить любое упоминание о тебе. Представляешь как мне было стыдно?

— Так предложил ты!

— Мало ли что я там предложил. Не надо было соглашаться. В итоге мне пришлось еще ей помочь перекинуть все это на компьютер. Хорошо что не было видно моего лица. Такого позора я не пережил бы…

Мне хотелось выкинуть телефон. Разбить его об асфальт. Но скупость взяла слово. К тому же еще надо было сделать несколько звонков. Как я и предполагала, слухи все еще бурлили в институте. Кто-то делал вид, что ничего такого не было. Другие осуждали в открытую. Можно было бы вернуться с гордо поднятой головой, но я струсила. Побоялась, что не выдержу косых взглядов и насмешек за спиной. А чтоб перевестись в вуз в другом городе, нужны были деньги, которых не было.

В итоге телефон я продала в комиссионку. Лишние полторы тысячи не помешают. А на улице вовсю грело солнышко. Ласковое и теплое. Ничего, прорвусь. Сейчас пройдут холода. Летом тепло и не так сильно дует. Потом, печка у меня работает и не дымит. Так что жить можно. Но недолго. Надо улучшить жилищные условия. Жаль, что у меня нет тети Кошки из сказки, а то я к ней бы попросилась хоть на месяц пере кантоваться. Были бы у меня родственники в Москве. Пожить один месяц, заработать на съем комнаты и жизнь бы наладилась. Или не наладилась? Ведь не известно, как я бы прижилась там. Везде хорошо, где нас нет. А у меня есть моя хижина, которую я раньше любила. Куда же ушло это чувство? Почему меня раздражает дом, в котором прошло мое детство? Потому что нет бабушки, которая была частью той жизни? Или меня раздражает разруха, в которой виновата я? Ведь это мой недосмотр, что я забросила дом. Вот он на меня обиделся и решил развалиться. Посчитал, что никому не нужен. Сразу вспомнился мультик про Гнома и его дом. Как дом скучал по гному и пошел его искать. Мой дом не был волшебным, поэтому не мог уйти со своего места. Зато мог захандрить. Ничего. Теперь я вернулась и мы с ним начнем все сначала.

Порой казалось, что я была права и дом был живой. После того как были вымыты окошки, расчищена тропинка к нему и выметен сор, дом словно вздохнул свободнее. А вечером было уже не так и страшно сидеть около печки. Дверцу я закрывать не стала. Хоть это и было небезопасно, но так было светлее и огонь как-то успокаивал. А Эдик оказался трусом. Жаль, что я сразу не поняла его натуру. Думала, что таким и должен быть принц. Как же я плохо разбираюсь в людях, раз считала его идеалом. Но теперь таких ошибок совершать не буду. Поплачу немного, чтоб урок этот точно запомнить и больше на те же грабли не наступлю Надо лоб беречь.

Володя приехал на следующий день, прямо с утра. Именно Володя. Не Вова. Сразу вспомнилось, как он злился когда его называли неполным именем. Этим я часто пользовалась, поэтому дразнила его, он же в отместку дергал меня за косички и грозился их отрезать. Сейчас Володя был высоким молодым человеком. Он на два года меня был старше. Значит, ему двадцать два. Были врагами, а сейчас встретились, как друзья. Было же время, когда я его честно ненавидела. Мечтала, чтоб подростковые прыщи никогда не сходили с его лица, а сам он остался бы на всю жизнь похожий на жабу в бородавках. Кстати, лицо у него было чистое. Явно ведьмой мне не быть.

— И чего тебя к нам принесло? Ты же вроде учишься? — спросил он, разглядывая мою хижину.

— С матерью поругалась, вот и отправила меня по месту регистрации.

— Чего так?

— Сессию завалила, — соврала я.

— Чего ж ты так?

— Так получилось, — пожала я плечами. А чего еще ответить?

Володя рассказал последние новости. Он отслужил. Вернулся в город. Работал водителем. Развозил продукты. Жениться не женился. Была девчонка, да не дождалась. После этого как-то не с кем и не получалось наладить отношения. Наверное, сработал эффект доверия. Да и поделиться хотелось. Я рассказала про Эдика, что не понравилась его матери, поэтому он решил со мной расстаться. Умолчала только о скандале. Мы не заметили как пролетело два часа. Если вначале разговор еле клеился, то к концу мы общались как старые приятели. Нам было что вспомнить. Оказывается, мы с ним были не такими и чужими людьми.

Когда Володя уехал, то у меня встал насущный вопрос о мытье. Вроде не мылась всего несколько дней, а чувствовала себя свиньей. Баня разрушена. Зато у меня было аж целых два старых ведра, в которых я воду с колонки носила. Красота. Мылась я в холодной терраске. Еще то удовольствие. Потом грелась у печки и сушила вещи. После того как я забралась под одеяло, пришла мысль, что нужно было одеяло все-таки проветрить на улице.

Следующие две недели я никак не запомнила. Работа, дом. Редкие встречи с Володей, который приезжал в гости и как-то привез свежие одеяла и подушки, за что я ему была искренне благодарна. Мы пили чай, вспоминали детство. Много разговаривали. Это было приятное общение, которое скрашивало мое одиночество. Больше всего в моем отшельничестве не хватало разговоров. Я привыкла много говорить. А тут приходилось все время молчать. На работе тоже особо не поговоришь. Правда, я немного подружилась с водителями. Но опять же работа была такая, что разговаривать было некогда. Надо было быстрее деньги считать и обелечивать пассажиров.

Пока каталась на маршруте. Увидела много знакомых лиц. Бабушка была у меня общительным человеком. Так что меня узнавали. Вскоре начало создаваться ощущение, что я вернулась домой после длительного отсутствия.

Шел дождь. Мокнуть совсем не хотелось, но я понимала, что ночевать на остановке было совсем не дело. Дома можно будет высушить мокрые ноги и согреться. Последние два дня выдались сырыми. Знающие и готовые ко всему местные жители сразу переобулись в резиновые сапоги. Я же бегала еще в зимних, которые прохудились и постоянно промокали. Деньги в кошельке пока не пополнялись, поэтому тратила я их с опаской. Будущее было все еще туманным, хотя я и начала осваиваться. Вздохнув, я вышла под дождь.

— А у меня зонтик есть, — меня нагнал какой-то парень.

— А у меня его нет, — поднимая повыше воротник, ответила я.

— Места хватит на двоих, — оптимистично заявил он.

— Мне до Второй побережной идти.

— Я никуда не тороплюсь. Все равно домой возвращаюсь.

Это было чудом встретить человека в наших глухих местах. Боялась ли я его? Нет. Паренек был худым и на вид хилым. Вряд ли это чудо решит ко мне приставать в такую сырую погоду. Мы с ним вроде не лягушки. В любом случае решила, что отобьюсь. Пашка, так звали моего нового знакомого, оказался доброй души человеком и каким-то не от мира всего. Всю дорогу он рассказывал мне о компьютерных играх, своем друге Коле, с которым они вместе снимали ролики о компьютерных играх и выкладывали их в интернет. В тот вечер я много узнала о компьютерных играх и дошла до дома относительно сухой.

После этого вечера Пашка стал ко мне приходить в гости, когда у него было время. Так как он работал и еще активно занимался играми, времени у него ходить по гостям почти не было, но для меня он находил. У меня даже появилась мысль, что он пытался за мной ухаживать, когда притащил помятую шоколадку, которую протянул с таким видом, будто принес ожерелье с брильянтами. Шоколадку он съел сам, так как мне ее вид не понравился. Но говорить об этом я не стала. Я слушала его вместо радио, которое просто вещает. Правда, мало что понимала из его слов, зато было не скучно. Так продолжалось до конца апреля, когда я с удивлением поняла, что зима закончилась, а весна начала одевать деревья в зеленые платья.