Утро застало Виту в совершенно разбитом состоянии. Тело болело так сильно, что она с трудом могла пошевелиться. Усталость и боль. Думать не хотелось. Вита мечтала лишь об одном, чтоб не шевелиться. Но надо было встать. Умыться. Для того, чтоб доползти до двери комнаты, понадобилось полчаса. По стенке она дошла до ванной. Похоже в квартире никого не было. Вита посмотрела на себя в зеркало. Все тело в синяках и кровоподтеках. Лицо разбито. Губы опухли. Глаз не видно. Вчера она много плакала.

Забраться в ванну потребовалось больших усилий. Холодная вода. Ну и ладно. Казалось, что она снимает эту боль. Внутри тоска и слезы. Закрыть глаза и больше не открывать. Пустота. Такая тяжелая. Вита не думала, что пустота может быть тяжелой. Давить. Тоска. Слезы на глазах. И больше нет ничего в этом мире.

Так нельзя. Нужно жить дальше. Жизнь — это самое ценное, что у нас есть. А она не могла. Казалось, потерялась часть души. Или сама душа. Кусок мыла полетел в стену. Взрыв эмоций вылился в фонтан силы. Лопнула лампочка. Но темнота продолжалась недолго. Воздух наполнился мелкими синеватыми искрами. Они сталкивались, превращаясь в шары. Завораживающие и в то же время раздражающие. Вита понимала, что это почти конец. Она не выдержит этого давления.

А потом наступила темнота. Она больше не пугала, а манила. Было приятно лететь вниз и не бояться. Главное, что ушла тяжесть. Удар. Вита выплюнула воду и закашлялась. Легкие болели. Слизистая была словно обожжена. С носа капала вода. Вита вся была мокрая и не могла понять почему. Но ушла тяжесть. Темно. Чьи-то руки. Режущий голос. Противный такой. А она вцепилась ему в руки и ревет. Хруст стекла под ногами. Холодно. В квартире очень холодно. Или это она так замерзла? Теплое одеяло. И тепло чьего-то тела. Он прижал ее к себе и гладил по спине.

Игорь, вернувшись в квартиру, сразу почувствовал неладное. Надо было ее с собой взять, но будить не хотел. И так досталось сильно. Он успел дойти до ванны, как перестал ее чувствовать. Вытащил из воды. Встряхнул хорошенько. Успел. Он не выдержал. Сорвался. Накричал на нее, а она даже этого не поняла. Вцепилась в него мертвой хваткой. Дрожит. Игорь выругался. Никогда он не чувствовал себя так паршиво. Обычная девчонка. Перешагнуть и забыть. А не получалось. Это раздражало, но в то же время и нравилось. Доверчивая. Ласковая. Если подумать, то неплохая девочка. И чего он злится? Привыкнет к нему. Еще поживут на этом свете. А что так повязало их, ничего не поделаешь.

Она затихла. Уснула? Нет. Успокоилась. И больше не дрожит. Сопит только. Носом в грудь ему уткнулась и сопит.

— Что это было? — хрипло спросила она. Закашлялась.

— Привязка. Вначале всегда тяжело. Потом легче будет.

— Потом? Это когда?

— Обычно через пару дней. — ответил Игорь. — Но у нас этих дней нет. Работать надо.

— Я понимаю, но не могу.

— Знаю. Сегодня мы с тобой устроим выходной. А завтра я поменяю некоторые планы, так, чтоб ты за мной хвостиком походила.

— Мне показалось, что вокруг весь мир разрушился и больше никого не осталось в живых. Прям будто я потерялась.

— Теперь нашлась. — Игорь, не торопясь, провел несколько раз ладонью по спине, собирая потерянную энергию и возвращая ее назад Вите.

— Как же все это отвратительно.

— Согласен. Я тебя предупреждал, что обратного пути не будет.

— Но и другого выбора не было.

— Не было. — согласился Игорь. — Если не я так кто-нибудь другой бы тебя подобрал. И было бы хуже.

— Почему хуже?

— Потому. Хорошо-то тебе со мной. Привязка на меня пошла. А там пришлось бы ломать старую. А дальше ломать окончательно. Чтоб с любым могла. Это намного тяжелее, чем сейчас. Не знаю, что хотели сделать разработчики этих вакцин, но женщин они точно не любили. — вздохнул Игорь. Он потянул ее за волосы, заставляя посмотреть на себя. Вита поморщилась. Хотела возмутиться. Но он не дал ей этого сделать. Жестко впился в ее губы. Отстраниться. Спрятаться. Только он ее крепко держал, не давая пошевелиться. Оставалось лишь терпеть. — Чего ревешь?

— Больно. Отпусти. — сквозь слезы ответила Вита.

— Не буду я тебя отпускать. Это ты уже глупости говоришь. Не могу я тебя оставить. Тебе опять плохо будет. Опять топиться пойдешь или из окна прыгать. А мне потом, что делать? За тобой следом идти? Не хочу. — сказал он. Вита посмотрела на него. Он находился слишком близко. Можно было увидеть каждую черточку лица. Холодные глаза внимательно за ней наблюдали. — Чего?

— Я не могу ответить на твои вопросы, потому что не знаю на них ответы. — ответила Вита. — Ты тоже попал в эту привязку?

— Не совсем. Мне нужна твоя энергия, мелкая. — Игорь пересадил ее на диван. — Сейчас аптечку принесу. Починим тебя немного, а потом пойдем ужин готовить.

Вита смотрела на него и не узнавала. Казалось, в нем два разных человека. С одной стороны, забота и внимание, а с другой — тяжелый характер и жестокость. После мазей и обезболивающего Вита смогла передвигаться по квартире. Но все равно было больно. Ужин. Потом они долго смотрели телевизор. Кто-то приехал к Игорю. Вита слышала, как он разговаривал с человеком в коридоре, а потом закрыл дверь и вернулся в комнату.

— Меня потеряли. — хмыкнул он. — Ничего. Полдня можно и дома переждать. Мы с тобой должны иногда отдыхать.

— Игорь, я сегодня должна к парню на свидание идти.

— Ты сейчас не в состоянии.

— Мне нужно тебе рассказать одну вещь. Почему-то кажется это важным. — она собралась с духом и рассказала про встречу со школьной подругой. Игорь нахмурился, но промолчал.

— Возможно она занимается переводами из столицы ирлитов?

— Нет. Диана обычный инженер.

— Может, оставляет лазейки для дезертиров? В последнее время случаи ухода ирлитов из города участились. Приказом вам запрещено покидать город, чтоб не ослабить его.

— Все, кто был более-менее сильные и хитрые уже уехали. — ответила Вита.

— О чем ты?

— Вчера ты меня за документы посадил. Я заметила одну вещь. Все специалисты были под разными предлогами отправлены из столицы. Чаще всего по обмену опытом. Кому-то пришла в голову «гениальная» идея устроить учения в непростое время. Поэтому в столицу в спешном порядке были пригнаны довольно слабые ирлиты, а сильные уехали по провинциям. И не на границу, а в глубокий тыл. Сейчас то же самое происходит и со специалистами среди чистокровных. У меня маму в отпуск на курорт отправили под предлогом обмена опытом. Странно, что никто это не заметил. — ответила Вита. Она машинально прижалась к Игорю. От него шло такое приятное тепло, что она не могла устоять.

— Кому тут замечать? Начальство все сменилось. Новые люди ничего не знают. Зато теперь понятно, почему я на одних идиотов натыкаюсь. Из стариков, которые занимали свои должности еще до прорыва, осталось пару человек. Включая Дарью. Понятно, что в таком фарше сейчас сложно разобраться. Они мчаться, но ничего сделать не могут. Физически не хватает ни сил, ни времени. Ничего. Наведем порядок. И не с таким справлялись. — ответил Игорь.

— Надеюсь на это. Иначе просто погибнем.

— Рано нам помирать, мелкая. Время еще не пришло. Вот дела решим, а там тогда и на покой уходить можно. Поселимся с тобой в тихом месте и будем повидло из яблок варить. У меня дом построен в небольшом городке. Там участок земли. Несколько яблонь, кусты плодовые. Малина. Будем с тобой варенье варить и ягоду сушить. А потом зимой чай пить. Слушать, как метель воет.

— На севере?

— Что на севере?

— У тебя дом. В северной области?

— Да. Там. Не люблю юг. Надоел за столько лет службы. Да и родом я с севера. До войны в тех краях город был, в котором я родился. В пяти километрах от Карпска. Так что Карпск почти мой родной город.

— А что с городом стало?

— Там теперь озеро. Хорошее такое озеро. Город под землю ушел.

— Жуть. Вместе с жителями?

— Да. Тогда такое периодически случалось. Да и сейчас порой земля еще ходуном ходит в некоторых местах.

— Но таких провалов крупных на моей памяти не было. — сказала Вита.

— Так ты живешь еще мало. Да и последние года относительно тихо проходят. Первые десять лет тяжело было. Но люди такие существа, что ко всему приспосабливаются. Похлеще тварей. Ничего нам не страшно.

— Страхи есть у всех. Неужели ты ничего не боишься?

— Раньше боялся. Сейчас нет.

— Потому что ты сильный. Тебе и не страшно. Ты сам страх нагоняешь.

— Возможно. Ты меня боишься?

— Не знаю. Я не могу понять себя. Это пугает.

— А ты пока ни о чем не думай. Плыви по течению и не сопротивляйся. — сказал Игорь. Вита вздохнула, но промолчала.

— Ты понимаешь, чем пахнет вывоз специалистов из столицы? — она подняла на него глаза.

— Заговором. Тут это было ясно с самого начала. — ответил он. — Осталось понять кто все это подстроил.

— А ты не боишься со мной такие темы обсуждать? Я ведь могу предать.

— Не сможешь. Ты теперь без меня и шага ступить не сможешь. Поэтому с тобой можно любые темы обсуждать. К тому же ты умная. Живешь в столице не первый год. Я дураком буду, если этим не воспользуюсь. — спокойно сказал Игорь.

Она спала, свернувшись клубком. Вздрагивала. Видно что-то снилось неприятное. Хотя тут не надо было удивляться. Игорь накрыл ее одеялом и провел рукой по волосам. Вита напряглась, а потом расслабилась и прижалась к нему. Все тепло ищет. Энергию слишком много отдает. Не хочет она у нее держаться. А он ее уже поглощать не может. Мышцы напряжены. Хоть сейчас в бой иди. Давно Игорь не чувствовал такого подъема сил. Малышку жалко. Но не он все это придумал. Недельку помучается, потом привыкнет. Или не привыкнет. Тогда придется с ней распрощаться. Главное не привязываться. Хотя он уже привязался. Когда такое было, чтоб он плюнул на работу и остался ради какой-то батарейки. Обычно он их бросал и возвращался, когда было время. Они не были для него людьми. Так, оружие. Реквизит. Как Ведьмины кристаллы. Помогают в бою и ладно. А то, что у них есть чувства, Игорь старался не думать. Зачем себя расстраивать? Горевать? После того, как у него на руках умерли во время эпидемии все родные, Игорь думал, что чувствовать и вовсе разучился. Да и многие иры замечали, что стали жесткими, если не жестокими. Вначале думали, что это из-за работы. Когда каждый день может стать последним, не до нежности и чувств. Но когда стали присылать в отряд батареек, эта сухость в эмоциях стала проявляться заметнее. Малышка же пробилась к нему. Непонятно как, но пробилась. Зацепила чем-то себе на зло. Остается надеяться, что все обойдется.