Пасмурная погода, а мне все равно. Даже в тучах, что похожи на кисель серого цвета можно найти что-то приятное. Все вокруг такое четкое и яркое, как будто на телевизоре настроили яркость. И воздух такой пьяный. А на душе легко. И сердце то замирает, то бьется быстрее. Предвкушение чего-то приятного не покидало все утро.

Олега я увидела часов в десять. Он ковылял на костылях. Голова перевязана. Он шел из магазина. Целлофановый пакет был не тяжелый, но он ему явно мешал.

— Помочь?

— Не откажусь. — Олег останавливается рядом со мной.

— Домой идешь?

— Если тебя не смущает моя костяная нога, можем и на танцы сгонять. — Смеется.

— Чего случилось?

— С клиентом одним поспорили. Он утверждал, что царапину на капоте я ему поставил. На кой мне его машину царапать? Знал бы раньше, что мужик такой нервный, послал бы его далеко подальше с его машиной. Взял мне ногу и сломал, и голову пробил. Вот теперь будет мне компенсацию выплачивать. А я еще постараюсь, чтоб ему присудили и выплатить мой простой в работе.

— Попробуй. — Я пожала плечами. В судебных делах я не разбиралась совсем.

— Ты прям светишься вся.

— Настроение хорошее.

— Может в гости зайдешь? Настроением своим поделишься.

— Нет.

— Почему? У меня такое ощущение, что ты меня избегаешь.

— А ты хотел чего-то другого?

— Почему бы и нет. Я тебя не обижал, слова плохого не сказала.

— Олег, знаешь ведь, что у меня скоро будет ребенок. Мне не до соседских посиделок.

— Знаю. Но это не мешает же нам с тобой общаться. Может из этого общения чего-нибудь и получится.

— А мне надо что бы из этого чего-то получилось? Я не хочу.

— Не глупи, малышка. Думаешь ты такая фифа, что я буду за тобой бегать?

— А я и не прошу за мной бегать.

— Лера, ты не в том положении, что бы бегать. Тем более от меня.

— Чего ты до меня докопался? Я с тобой больше общаться не хочу. В твоей компании мне подсыпали какую-то дрянь. Я тогда думала, что помру. Второго раза такого испытать не хочу.

— Не было у нас ничего такого. — Олег задумчиво прикусил губу. — Но знаю, кто сделал. Лера, мне с тобой было бы удобно сойтись. Поэтому травить тебя и падать в твоих глазах смысла нет. А вот подружка твоя могла подсыпать тебе что-то. Тем более у нее были при себе вещи, которые помогают расслабляться.

— Наркотики?

— Легкая дурь. Так что я не причем. Помню, ты резко домой ушла тогда. Разозлилась, когда тебя проводить предложили. Я и не думал, что тебе плохо. Выглядела ты нормально. Скрывать не буду. За хранение я свое отсидел. Больше с этим не связываюсь. Зачем? Есть более интересные вещи. Второй раз за дурь поймают — по полной влепят. А я пожить хочу на свободе.

— Я рада, что ты за ум взялся, но чай я с тобой пить не буду. Другую девочку ищи. — Перед подъездом я отдала ему его пакет.

— Дура ты Лерка.

Пусть дура, но не хочу с ним связываться и все тут. Тем более какие Олеги, когда мне сегодня пообещали позвонить. В обед меня нашел Антон.

— Смотри сюда. Первая симкарта будет выключена. Захочешь позвонить, нажимаешь сюда. Симкарта становится активной. Вот и звони матери. Поговорила. Выключи ее. Телефон выключать не обязательно. А вторую можешь держать активной все время. Твоего террориста телефонного я в черный список добавил. Так что беспокоить тебя не должен. На вторую симкарту я свой номер забил и твоего кавалера. Так что общайтесь.

— Спасибо. — Убираю телефон в карман.

— Не за что. — Антон стоит руки в карманы, на губах улыбка. — Я сегодня у тебя не ночую. У друга днюха. Тусить будем. Может какая-нибудь девчонка будет более сговорчивая на танцы, чем некоторые особы. Имен называть не буду.

— Старая я для тебя.

— В самый раз. Но, к сожалению, занята.

— Не надо шутить.

— А ты нос не вешай. — Щелкнул меня по носу и ушел.

Дождя сегодня так и не было. Тучи продолжали низко нависать и давить, но проливаться дождем отказывались. Мы с Ульяной ворошили траву. Ей сегодня ее внук накосил. Оставалось высушить. Для этого и ворошили длинными ивовыми рогатинами. Запах вяленой травы был ни на что не похож. Ласковый ветерок разносит его по окрестностям. Он разгоняет мошкару. Вытаскивает волосы из пучка. На минуту выглядывает солнце. Стрижи радостно пищат на фоне сизых туч. Вдалеке на поверхности реки играют блики. Их хорошо видно издали. А ветер продолжает хулиганить. Раскидывает траву, треплет юбку Ульяны, окончательно нарушает мою прическу. Он доносит чьи-то разговоры, музыку. Козы что-то недовольно мекают. Бегает Чарли. Где-то кукарекает петух. Егор валяется в душистой траве. Вдоль реки едет машина, оставляя за собой шлейф пыли. Красиво. И хочется дышать полной грудью. Хочется жить, мечтать, надеется.

К вечеру погода разгулялась. Стало даже жарко. Солнышко решило напомнить нам, что сейчас конец июля. Мы сидим на крылечке. Прямо на ступеньках. Пьем чай с пирогами.

— Сняла бы свою куртку. — Говорит Ульяна. Это она про мою толстовку. Надела ее сегодня. Думала, что будет холодно.

— У меня только майка под ней.

— И что? Чего парится-то?

Не знаю почему, но я с ней соглашаюсь. Хочется сегодня быть смелой, дерзкой. Самой кусаться, а не получать укусы.

— Кто тебя так?

— Бывший.

— Понятно чего ты все лето чуть ли не в парандже ходишь. Поверь, и на твоей улице будет праздник.

— Я знаю. — А сама украдкой смотрю на телефон.

— Целый день только на него и любуешься. Раньше не замечала за тобой такой привычки. На время смотришь или звонка ждешь?

— Так просто. — Не хочу говорить.

Вечер. Солнце садится, а я не нахожу себе места. Уже все дела переделала. После беспорядочных метаний села за стол и гипнотизировала телефон до самых сумерек. Уже проваливаясь в сон, проносится молнией мысль. Он не позвонил.

Мне снилось что-то противное. Неприятное. То ли я бежала куда-то, то ли отбивалась. Звонок прервал кошмар. Я сразу взяла телефон, что крутился на столе в припадочном танце.

— Не разбудил?

— Разбудил. Но все равно кошмар снился. Так что даже к лучшему. — Спросонок не думаешь, что говоришь. Или наоборот, говоришь, что думаешь. — Я уже не надеялась, что ты позвонишь.

— Целый день решится не мог. — Усмехается. — А потом уснул.

— Я тоже уснула. — Зеваю.

— Котенок, — начинает он.

— Не надо. Знаю. Это Антон дурак. А у меня все нормально. И будет нормально. Просто тяжело иногда бывает. И страшно. Вот и срываюсь. Я ведь тоже человек. Короче, все нормально. Я постепенно научусь. Сильной буду, смелой. Не думай. Справлюсь. Только, пожалуйста, ничего мне не говори сегодня. Я и так все понимаю. — Я не плакала. Хотя знала, что плакать буду потом. Но сейчас я держалась. Он же молчит. — Ты выздоравливай. Извини за беспокойство.

— Лера, это я дурак, а не Антон. Он как раз прав. Я просто боюсь. Даже уехал. Только все бесполезно.

— Я думала уехать. Но начинать все заново сложно. А тут вроде прижилась.

— От себя не убежишь. Я проверил. Так что можешь мне на слово поверить.

— А я знаю.

— Я только недавно это понял. Не против начать все сначала?

— Думаю уже не получится. Марта ждать долго. Да и вряд ли я в марте в Москву поеду. Может просто продолжим знакомство?

— Тоже вариант. Я уж думал пошлешь меня далеко и надолго.

— Нет. Не хочу и не могу.

— Извини, что в последний раз поступил как последняя скотина. Никогда раньше так себя не вел. Некрасиво получилось.

— Нормально все. Неприятно было, но пережили. Все в прошлом.

— Согласен. Давай перевернем эту страницу и продолжим дальше.

— С чистого листа?

— Да.

— Согласна. — Не верится во все это. Растерянность. И слова разбегаются.

— Сегодня мое красноречие меня покинуло. Честно, растерялся немного. — говорит он. Вздыхает.

— Что с тобой произошло? Ты так и не рассказал.

— Ерунда. Бока помяли немного. Бригада последний раз подобралась гнилая. Кто-то деньги присвоил, а подумали на меня. Вот бока и помяли. Я недавно с ними работать начал. Кто виноват в таких случаях? Новичок. Кошелек стащили. Карточки зачем-то уперли. Телефон не взяли. Он у меня дешевый и старый. Вот и вся история. Сейчас в больнице валяюсь.

— Значит сильно побили, раз до больницы дело дошло.

— Ничего. Заживет все. Дней десять поваляюсь и вернусь. А потом позову тебя гулять. Как положено. Пойдешь?

— Не могу. У меня Егор.

— А мы его с собой возьмем.

— Тогда пойду.

— Нет, котенок. Ты должна ответить, что подумаешь. А я еще помучится должен. Погадать, пойдешь ты или нет. Чего ты смеешься?

— Плакать надоело.

— А ты всегда плачешь, когда тебя на свидания зовут? Первый раз такую реакцию встречаю. Понимаю из себя снежную королеву изображать или там хихикать глупенько так. А ты слезы льешь.

— Нет! Просто… — А сама смеюсь и не могу остановиться.

— Что просто?

— Меня давно никто гулять не приглашал.

— Вот и исправим это. Сбежишь ты от меня только после нашего свидания.

— Это ты сбежишь. — Я вздыхаю. Рука невольно ложится на уже округлившийся живот. Знаю что ничего не получится. Но помечтать же можно.

— С чего бы это?

— А мне с чего?

— Развеется иллюзия, малышка.

— Значит создадим новую.

— Сложно это будет.

— А в жизни ничего не дается легко. — Я вздохнула.

— Знаешь, как вначале тебя кормят невкусным супом, потом дают невкусное картофельное пюре. Зато десерт всегда вкусный. Давай представим, что мы с тобой первое и второе уже с добавкой съели. Нам теперь только десерт положен и в двойном размере.

— Согласна.

— Я рад тебя был слышать.

— Я тоже.

— Тогда завтра созвонимся. Сладких снов и никаких кошмаров.

— Тебе тоже.

В первый раз за столь долгое время я не чувствую страха, когда их слышу. Пусть я не уверена, что у нас чего-нибудь получится. Но как же приятно было его слышать.