Оля была беспокойным ребенком. Она занимала почти все время. Андрей спал урывками, хотя ему было не привыкать. Маша почти весь месяц приходила в себя. Андрей ожидал помощи от мамы, но она самоустранилась. Все началось с глупого конфликта. Она требовала, чтоб они гладили все вещи для малышки по два раза с наружной и изнаночной стороны. Но на это не было ни времени, ни сил. Маша и так еле на ногах стояла. Он уже рад был, что она еду готовила. В итоге Андрей предложил матери самой заняться глажкой. Так отказалась, сославшись на занятость, и обиделась, что они не стали поступать, как она советовала. В последнее время она увлеклась пешими прогулками по финской методике. Вместе с подругой только и ходили в парк с лыжными палками. Занимались спортом. С той же подругой она ходила на бесплатные экскурсии. Андрей рад был, что она пришла в себя после ухода отца, но характер у нее сильно испортился. Она придиралась к каждой мелочи. Постоянные упреки, давления на жалость. В этом плане он маму не узнавал. Раньше она была намного мягче. В итоге он решил, что это банальная ревность.

С Машей было не все гладко. Она отдалялась. С каждым днем он это видел все больше. Все чаще начала отказываться от помощи. С одной стороны, Андрей видел, что ей лучше, а с другой — начал опасаться, что она оправится совсем и уйдет.

— Почему она все время плачет? — спросила Маша, когда уже пошел второй час попыток ее успокоить.

— Может, характер такой капризный, — пожал плечами Андрей. — Может, голова болит. Невролог сказала, что все нормально. Правда отставание в развитие есть, но позже должно сгладиться.

— Надо было мне с вами пойти.

— И что бы это изменило? — спросил Андрей. Он лежал на кровати и подкидывал теннисный мяч. — Давай я ее покачаю.

— Я сама, — упрямо ответила Маша. — Не знаю, что это бы изменило, может, я тогда стала бы спокойнее. Все время кажется, что с Олей что-то не так.

— Все врачи говорят, все в рамках нормы, даже немного лучше, если учесть, что она раньше срока родилась. А то, что плачет много, то характер. Девочки всегда капризные, — ответил Андрей. — У тебя характер тоже непростой. Можешь на меня не смотреть таким строгим взглядом.

— Хочешь сказать, что я капризная?

— Угу.

— Может, еще и избалованной обзовёшь?

— Скорее недобалованной, — усмехнулся Андрей. Маша не ответила. Только губу прикусила. Как же она их часто любит кусать. Ему это не нравилось. Вместо этого хотелось подойти и поцеловать ее, сказать, что все ее думы пустое. Только ведь слушать не будет.

— Что еще скажешь?

— Чего тебе врач сказал? Все в порядке?

— Это тебя не касается, — огрызнулась Маша.

— Не касается. А что тогда меня касается? — он говорил спокойно, но чувствовал, что начинает закипать. — Хорошо. Спрошу по-другому. С сентября начнется учеба. Я на работу выйду. Ты справишься без меня?

— Справлюсь. Как будто у меня есть другой выбор.

— Ну, всегда можно что-то придумать, — возразил Андрей.

— И что ты можешь придумать? Миллион выиграешь, почку продашь?

— В лотерее мне никогда не везло. Даже в шуточную. А без почки я точно тебе буду не нужен. Ты и так меня еле терпишь, — он вздохнул.

— С чего ты так решил? — Маша прекратила кружить по комнате и посмотрела на Андрея. Он поймал мяч, почесал им переносицу.

— Я не слепой. У тебя целыми днями плохое настроение. Ты на любой мой вопрос или просьбу начинаешь рычать. Что мне еще остается думать?

— Думай, что хочешь, — она опять закружила по комнате с Олей на руках.

— Дубль два. Ты справишься или нет?

— Справлюсь. А вот ты? Когда ты учиться собираешься?

— Утром учусь, ночью работаю.

— А спишь?

— Где-то сплю, — он улыбнулся.

— Это нереально.

— Посмотрим. Все равно деньги нужны. Есть мы что-то тоже должны.

— Глупо все это.

— Что глупо?

— Твой план.

— У тебя есть другой? — спросил он, но ответа не дождался.

Сентябрь, октябрь, ноябрь. Месяца летели с невероятной скоростью. Он потерял счет дням. Все время хотелось спать. Знания давались с трудом. Приходя домой, он падал на подушку и засыпал, чтоб через пару часов вновь куда-то бежать.

— Ты опять себя запустил! — это вроде ругалась Маша.

— Она из тебя веревки вьет! Мне нужны деньги на новые сапоги, — это мама.

— Нужны лекарства. Оля заболела, — надо сорваться и ехать за лекарствами.

— Андрей, а Леша мне шоколадку подарил, — поделилась секретом Аня. Он же даже не мог ей ответить. Тяжело. И пропускать нельзя.

— Тебя вечно нет дома. — Маша говорила тихо, но это пугало больше всего. Значит, она на грани. Так же, как и он.

А что он мог сделать? Ему самому не хватало часов в сутках.

— У нее появился любовник — после этих слов Андрей подавился супом.

— С чего ты это взяла? — откашлявшись, спросил он.

— Твоя Маша вторую неделю подряд просит посидеть с Олей, — понизив голос, ответила мама.

— И ты из этого сделала вывод, что у нее есть любовник? — спросил он.

— А как иначе? — довольно ответила мама, словно раскрыла дело на миллион долларов.

— Тебе не могло прийти в голову, что Маша могла пойти в парикмахерскую, или к врачу? — предположил Андрей.

— Ее не было три раза на той недели по три часа, и четыре раза на этой неделе. А еще, она купила новую куртку, подстригла волосы и у нее глаза горят. Поверь мне, у меня нюх на такие дела, — загибая пальцы, ответила мама.

— И откуда такой опыт?

— Какой опыт?

— Ты говоришь, что ты знаешь, как себя ведут неверные жены. Вот и спрашиваю, откуда такие познания? — сказал Андрей.

— Это ты на что сейчас намекаешь? — от возмущения она на минуту потеряла дар речи.

— Не знаю, о чем ты думаешь. А догадки строить, так голова не соображает, — пряча улыбку в кружке с чаем, ответил Андрей.

— Я твоему отцу никогда не изменяла. Я его любила, — чопорно ответила мама.

— Вот честно, мне все равно, кто из вас в каком количестве друг другу рога наставлял.

— В браке этого не должно быть. Это новое течение я не понимаю. Изменят направо и налево. Я об этом Маше постоянно говорю. От хорошей жены муж гулять не будет. Знаешь, что она мне ответила?

— Что? — машинально спросил Андрей.

— Чтоб я не лезла своим носом в вашу жизнь, — обиженно надув губы, ответила мама.

— Постой. Что ты сказала? Ты капаешь на мозги Маше, что я ей изменяю? — Андрей посмотрел на маму. До него только дошли ее слова, и он не мог в них поверить.

— Это вполне логично. Дома не ночуешь. Денег почти не приносишь. Естественно, что ты кого-то себе нашел, — спокойно сказала она.

— Зачем ты так сказала? — тихо и с расстановкой спросил Андрей.

— Так это правда.

— Какая правда? Знаешь, мам, я не могу понять, чего ты добиваешься. Хочешь, чтоб мы с Машей расстались?

— Чего ты так за нее держишься? Как будто других девок нет.

— Для меня нет. Ты понимаешь, что если она уедет, то вместе с Олей?

— И что?

— Тогда ты ее увидишь только на праздники и то не на все.

— Другие же так живут. Ничего страшного, — спокойно ответила мама.

— Я промолчу. Спасибо.

— За что? Ты суп даже не доел.

— Так наелся, мам.

Заплакала Оля. Он взял бутылочку, навел смесь. Зачем его было так подставлять? Это просто в голове не укладывалось. Малышка смотрела на него глазами цвета стоячей воды. Они у нее темнели с каждым месяцем. Скоро станут как у мамы. А волосы не потемнели. Его остались. Светлые. И как он ее мог потерять? А Маша? Он к ней привык. Это стало таким естественным, что когда он приходит домой, она и Оля его ждут. Пусть он не был уверен, что Маша его ждала, но думать, что ей не все равно, где его носит, было приятно. Может, он сам все придумал? Хотя и придумывать было изначально нечего. Маша четко дала понять, что он ей не нужен. На браке и совместной жизни он настоял.

— Грустно все это, принцесса, — сказал Андрей, ложась на кровать, а малышку кладя рядом на пеленку. — Чувствую себя порой бродячим псом. Кому я нужен? Твоя мама и получше найти может. Она красивая, умная. Настоящая королева. Она и без меня проживет. Не знаю, смогу ли я без нее. Ане? Ей там уже кто-то шоколадки дарит. А скоро и цветы дарить будет. Матери? Что-то в последнее время я начинаю сомневаться, что я ей нужен как сын, а не как банкомат. Тебе? — Оля взяла его за палец, продолжая одной рукой придерживать бутылочку. — Так ты вырастишь. У тебя будет своя семья. А я буду старым и ворчливым. Куплю муляж дробовика и буду им от тебя женихов отгонять. Ты не улыбайся. Ешь лучше. Опять плюешься. Как ты будешь расти, если столько выплевываешь. Теперь и меня, и тебя переодевать надо.

Он положил Олю на пеленальный столик. Стащил с себя грязную футболку. Начал снимать испачканный комбинезон с Оли.

— Что тут у вас? — из ванной вышла Маша. Она провела ладонью по его спине, призывая отодвинуться. Невинное прикосновение, а подействовало на него ожогом. Она склонилась над Олей. Что-то ей говорила. Только сейчас он заметил, что она изменилась. Короткая стрижка делала ее моложе. На губах задорная улыбка. Ушло болезненное выражение с лица. Она посмотрела на него. Улыбнулась.

— Мы пойдем помоемся. Больно сильно испачкались, — сказала Маша, унося Олю.

Андрею оставалось лишь посмотреть ей вслед. Мысли роем пронеслись в голове. А потом накатила усталость. Тяжелая, выматывающая усталость. Он дождался, когда освободилась ванная. Сходил в душ. Бороться бесполезно. Он все равно проиграет. Оставалось только ждать и считать дни, когда разразится буря. У него не было времени, чтобы что-то изменить. Больше проводить времени с Машей он не мог, потому что тогда придётся бросать или учебу, или работу. Ни от того, ни от другого он не мог отказаться.

— Андрей, ты уже на зомби похож. Сегодня хоть эту ночь дома будешь? — спросила Маша, возясь с Олей.

— Да.

— Тебе надо выспаться. А то себя в могилу сведешь. Глаза уже все полопались. Ложись спать, а мы постараемся не шуметь. Сейчас гулять пойдем.

— Вы мне не мешаете. Наоборот, так спокойнее, — остановил ее Андрей.

— Как скажешь. Будем тогда тебе под ухом ворчать. Мы сегодня какие-то ворчливые.

— Ворчите. Я так устал, что меня сейчас ничего не разбудит, — ответил он. Даже натянуто улыбнулся. Стоило закрыть глаза, как сон навалился тяжелой плитой. А там все было хорошо и просто. Маша была рядом. Ее пальцы прошлись по его волосам. Они даже целовались. А потом заплакала Оля. И он потерялся в обрывках сновидений.

Больно. До стиснутых зубов. Это называется: что такое не везёт и как с этим бороться. Ублюдки, только помяли. И на том спасибо. Хоть ничего не сломали.

Андрей зашел в квартиру. Нужно умыться. Руки дрожат. Грязные. И сам весь в грязи и крови. Он глянул на себя в зеркало. Рожа вся разбита. Хорошо, что все спят. В квартире тихо и никто не испугается. А раны надо обработать. Пусть и не кровят, но все же. Не хватало еще заразу подцепить.

В комнате тепло. Намного теплее, чем в грязном снегу. Свет включен. Маша темноты боится, поэтому спит при ночнике. И к малышке подходить удобно. Девочка спит. Сладко сопит. Андрей поправил тонкое одеяло и достал аптечку. Сил не было. Он сполз прямо на пол, зажав вату в кулаке. Боль пройдет. Синяки заживут. Обидно, что деньги потерял. Да еще и перед праздниками. Специально откладывал деньги на подарки. И останутся все без подарков.

— Что случилось? — Маша подошла к нему, на ходу завязывая шелковый халат.

— Все нормально. Отдыхай.

— Ага, ты будешь здесь кровью истекать, а я спать? — ее брови взлетели вверх.

— Не истеку, — заверил ее Андрей.

— Кто тебя так? — доставая вату и перекись, спросила она. Села рядом с ним на колени.

— Ограбили. Всю выручку забрали, — он поморщился, когда она приложила вату к ране.

— Так и думала, что этим все и закончится. Потерпи, — она стала дуть на рану.

— Это лишнее. Мне вроде не пять лет.

— Я прекрасно знаю, сколько тебе лет, — ответила она. — И какой ты упрямый, тоже знаю. А еще знаю, что гордый. Но, может, все-таки послушаешь меня и уволишься? Нормально доучишься, а потом будешь геройствовать. Я каждый день боюсь, что ты за рулем уснешь. Так нельзя. Об Оле подумай. Как она без тебя будет?

— А жить на что? К отцу я помощи просить не пойду, — он посмотрел на нее. Опять сидит губы кусает. — Вот тебе губы не жалко? Мне их уже жалко. Они для поцелуев созданы, а не чтоб их ели.

— Что? О чем ты? — не поняла его Маша.

— О твоих губах, — не сводя с них взгляда, ответил Андрей.

— Я тут на серьезные темы думаю, а ты…

— По мне, так тоже серьезная тема. Мне их жалко, — сказал он. — Лучше бы меня поцеловала.

— Дай вначале раны обработаю.

— И что? Потом будем целоваться?

— Как ты можешь думать о таких вещах?

— Я и о других вещах думаю. И даже был бы не против, — усмехнулся он и тут же скривился, когда задел ссадину.

— Может в травмпункт съездить? — с тревогой спросила Маша.

— Не надо. Я ничего не сломал. Помяли только. Тем более меня поцеловать обещали, — он закрыл глаза.

— Андрей, а если я очень попрошу? Скажу, что ты мне здесь нужен? Что лучше с Олей поможешь и Аней? А еще маму свою приструнишь. Только, пожалуйста, не надо туда ездить. Не хочу…

— Дурочка, ты чего плачешь? Это ерунда. Пройдет, — он улыбнулся. С трудом открыл начавшийся заплывать глаз. Стер пальцем со щеки ее слезинку. — Не надо. Это точно слез не стоит.

— А если бы тебя убили? Сколько таких случаев…

— Но ведь живой. Чего о пустом переживать?

— Какой ты глупый, — она закрыла пузырек.

— Коварная. Обманула меня. Я тут уже надеялся…

Она не дала ему договорить. Коснулась губами его губ. Он тут же забыл обо всем. И проблемы отошли на второй план. Остались лишь мужчина и женщина, которые хотели быть вместе. Ему хотелось верить, что все не просто так. Хотя бы в эту минуту. В этот миг.

— Как я по тебе скучаю, — прошептал он, касаясь ее лба своим.

— Я же всегда рядом, никуда не уходила, — ответила Маша.

— Рядом и так далеко. Ты как красивая звездочка. Ярко светишь, а захочешь дотянуться, в руки не даешься. И все равно не хочу тебя терять.

— Все будет хорошо. Все у нас будет хорошо, — прошептала она. Почему-то плачет. Чего плакать? Ведь все нормально.

— У нас?

— Да. Хотя страшно. Очень страшно. Ты меня сегодня напугал. Я понимаю, что ты самостоятельный. Но ты теперь не один. Пойми это. Я много могу вытерпеть. Но это предел. Пойми. Это просто предел. Так нельзя.

— Маш, что ты хочешь мне сказать? — спросил он, мягко улыбаясь. — Чтоб я бросил таксовать? Ладно. Брошу. Пойду с сыра плесень в магазинах срезать. Только не плач.

— Ты меня не понимаешь! — она даже разозлилась.

— Не, не понимаю. — Андрей уже сообразил, что она забыла озвучить начало разговора. И начала с конца: сразу приступила к убеждениям. — Начни сначала.

Она задумалась. Села рядом с ним. Руки замком сцепила. Андрей положил ладонь на ее пальцы. Стал их осторожно гладить, расцеплять этот замок.

— Я сдала квартиру. Нашла квартирантов. Плюс декретные. Так что денег нам хватит. По всем подсчетам, даже больше получится, чем ты зарабатывал. Шиковать не получится, но и голодать не придется.

— А как же раздельный бюджет?

— А как же семья? — в свою очередь, спросила Маша. — Вроде вместе живем.

— Вроде вместе, — согласился Андрей, переплетая свои и ее пальцы. — Маш, а с чего такие перемены?

— Я же вижу, как ты жилы рвешь. Но ты не всесильный. Я молчала, зная, что тебе дорога твоя независимость. В этом я тебя хорошо понимаю. Сама не люблю ни от кого зависеть. Еще я не люблю быть в подвешенном состоянии. Я предлагала тебе расстаться. Ты не хочешь. Значит, надо как-то налаживать отношения. Скоро подрастает Оля. Что она будет видеть? Что мы живем как чужие люди? Дети все подмечают. Мы этого не заметим, а они заметят. Не хочу, чтоб Оля не могла понять, почему между родителями кошка пробежала. А она заметит, что у нас что-то не так, а мы каждый сам по себе живем. Так не должно быть. Раз так получилось, что ты отец Оли… Я ведь в этом виновата. Можно сказать, что обманула. Ты же хочешь, чтоб все было по-настоящему… Надо тогда разговаривать… И… — Маша зевнула.

— Пойдем спать, — предложил Андрей. Он поднялся морщась.

— Тебе надо в больницу.

— Пройдет. Завтра на учебу. Потом выходные. Отлежусь и буду как новый, — заваливаясь в кровать и утыкаясь носом в подушку, ответил Андрей. Нет, лежать так было больно. Пришлось перевернуться. Маша села рядом. Достала мазь от синяков и начала размазывать ее по его помятым ребрам.

— Так ты согласен?

— Я подумаю над твоим предложением.

— Очень прошу подумать, — она легла рядом. Неожиданно опять поцеловала. Андрей уже почти спал, но не мог ей не ответить. Ласка, сводящая с ума. Его руки скользили под ее шелковой сорочкой. Он уже и забыл, какая она может быть дурманящей, пьянящей. Ему уже все равно было на синяки и ссадины. Он хотел ее. Когда терпение было на пределе, заплакала Оля.

Пришлось приходить в себя. Маша выскользнула из его объятий и пошла к дочери. Он же думал встать, умыться, чтоб прийти в себя, но его выключило.

Сопливая зима. Снега нет. Вместо него противный дождь со снегом. Стоило ему войти в квартиру, как он услышал на кухне ругань. Мама и Маша сцепились не на шутку. Как две собаки. До этого он еще не слышал от них ругани, как на базаре.

Оля спала в комнате, не обращая внимания на шум. Аня проскользнула в комнату, следом за Андреем.

— Что у вас за войны? — спросил Андрей.

— Из-за тебя ругаются.

— М, ясно.

— Как думаешь, нужно человеку, который попал в беду, оказать помощь? — спросила она.

— А кто в беду попал?

— У меня есть один одноклассник. Дима. Он совсем не понимает математику. Ему чуть не двойка грозила. Учительница ему сказала, что поставит тройку авансом. Но в следующей четверти он должен наверстать темы. И сказала, чтоб с ним мама занималась или пусть репетитора нанимает. А у них денег нет. Она все время на работе, как ты. Приходит только в десять вечера. А какая математика в десять вечера?

— Там точно не до математики, — согласился Андрей.

— Может, я с ним позанимаюсь? Буду вместо репетитора. Маша мне все хорошо объяснила.

— А твой Дима согласен? Может, откажется.

— У него выбора особо нет. — Аня вздохнула. — Мама запретила к нему ходить. И сюда приводить не разрешает. Говорит нечего ему тут делать.

— Я с ней поговорю. Так что можешь помогать.

— Я знала, что ты так скажешь. — Аня довольно улыбнулась. — А ты почему подрался? Из-за Маши?

— Хулиганы кошелек отобрали. Почему я должен из-за Маши драться?

— Я кино видела, как одна женщина свадьбу сыграла, а потом она начала встречаться с другим. Так вот, ее муж с тем, другим, подрался. А потом его в тюрьму посадили. Женщина еще просила другого, чтоб он заявление забрал. Говорила, что это все ошибка. А тот ей, что он ее любит. В итоге она развелась с мужем и вышла замуж за второго. Но он ей не нравился. Она плакала много. И…

— Это все интересно, но у Маши, что такой "другой" появился?

— Мы с ней и Олей гуляли в парке. А к ней какой-то мужчина подошел. Целовать ее начал. Она ему строго сказала, чтоб он отстал от нее. Он ушел, а потом вернулся с цветами. Прощения все время просил. Она сказала, что его простит. И даже номер телефона дала. Правда цветы домой не понесла, а выкинула в мусорку. Красивые цветы были. Потом он еще несколько раз ей звонил. И они в парке гуляли. Вот я и подумала, что ты про него узнал и пошел честь семьи защищать, — ответила Аня.

— Ну, за честь семьи я спокоен. Это был старый друг. Вот и все.

— А я думала, что будет как в кино. Только мне не хотелось бы, чтоб ты в тюрьме оказался.

— Аня, проблемы надо решать цивилизованно. Мы же не дикари, чтоб так себя вести.

— Тетя Валя говорит, что все мужчины дикари. И если снять с мужчины костюм, надеть ему шкуру и дать в руку дубину, то он быстро вспомнит как жил в древние времена, потому что у вас это в крови. В генах. И никакие костюмы это не исправит. Будь ее воля, то она вас бы всех одела в шкуры. Тогда поняли бы свою истинную суть.

— У тети Вали странные фантазии. Не думаю, что надо ее слушать, — сдерживая улыбку, ответил Андрей. — Давай я переоденусь, поужинаю. А потом вместе какой-нибудь мультик посмотрим.

— Мультики только маленькие смотрят, — возразила Аня. — Я уже взрослая. Теперь сериалы смотрю.

— А я еще не вырос. Буду мультики смотреть, — ответил Андрей. Пятый класс и уже себя взрослой считает. Андрей усмехнулся.

Ругань на кухне не прекращалась. Таинственный кавалер. Что же тогда было ночью?

Он переоделся. Как раз проснулась Оля. Она сильно выросла. Увидев его, улыбнулась. Потянула свои маленькие ручки. Потом передумала и запихнула кулачок в рот. Андрей взял ее на руки и пошел на кухню, где военные действия были в самом разгаре.

— Дамы, о чем спор? Мы тут проснулись, слышим вы ругаетесь, — спросил он. Оля рассмеялась.

— Когда ты пришёл? — спросила Маша.

— Что у тебя с лицом? — выпалила мама.

— Пришел я только что. Но вы так заняты перепалкой, что ничего не слышите. А с лицом… Упал.

— Ты меня обманываешь! — сказала мама.

— Так. Для начала тон мы снижаем. А то скоро оглохнем. Я прекрасно слышу. Мам, что за наезды? Обманываю. Накормите меня лучше. А потом уже и вопросы задавайте, — беря у Маши бутылочку со смесью и протягивая ее Оле, сказал он. Дальше все напоминало анекдот. Одна суп наливает, другая картошку разогревает. Мама пирожки пихает, Маша конфеты достала. Мама советует еще и яблоком закусить. Андрей только с Олей перемигивался все это время, которая продолжала смеяться, а потом ему попыталась запихнуть свою бутылочку. — Нет, солнышко, это уже перебор. Я же лопну. Чего ты все смеешься?

— Тебя рада видеть. Ты ее в последнее время не особо радуешь вниманием, — сказала Маша.

— Андрей у нас ответственный человек и понимает, что, кроме него, надеяться нам не на кого, — ответила мама. — А ты говоришь, чтоб он уволился. Хочешь, чтоб он у тебя деньги из кулака просил? Где это видано?

— А доводить себя до такой степени — это нормально? — возразила Маша.

— Да, ты его дома посадишь, а потом вильнешь хвостом. А мы что делать будем?

— У меня нет хвоста, чтоб им вилять, — огрызнулась Маша.

— Как ты со мной разговариваешь?

— Нормально я с вами разговариваю. Это вы к словам придираетесь.

— Она считает, что мне от тебя нужны только деньги, — мама обратилась за поддержкой к Андрею.

— Я рассказала наш план, а тут такой визг пошел, — ответила Маша.

— Что ты молчишь? Ты должен…

— Наказать вас двоих и в угол поставить? Вроде вы выросли из этого возраста, — перебил Андрей мать. — Хотите разговаривать, будем совет держать.

Он откинулся на спинку стула. Поморщился. Хоть и был на обезболивающих, но все равно тело болело, как будто его машиной переехало.

— Положение дел такое: или я нагоняю учебу и раздаю все долги, или мне приходится бросать учебу. Предложение Маши оказалось весьма кстати. И я уже уволился. Удалось договориться без отработки. Все равно неофициально работал, — сказал он.

— Спасибо, — одними губами прошептала Маша. Он усмехнулся.

— Идем дальше. Мам, если тебя что-то не устраивает, все в твоих руках. Ищи работу.

— Вот поверь, эта вертихвостка… — начала мама.

— Давай без оскорблений. Что за детский лепет? Вам еще только осталось начать обзываться. Вы какой пример детям подаете? Не стыдно. Две самые дорогие мои женщины. Я вас королевами считаю. Прихожу домой, а тут две торговки отношения выясняют. И мне все равно, кто из вас начал. Одна начала, другая продолжила. И судить никого не буду. Ни на чью сторону не встану. За предложение Маши скажу спасибо. Потому что она протянула мне руку помощи. А сейчас помощь мне нужна. Была бы не нужна, то я бы отказался. Хватит нас ссорить и настраивать друг против друга. Я Маше верю. И не надо закатывать глаза к небу. Расходиться, разводиться я не намерен. Машу я люблю и дочку оставить не могу.

— Ты такой же дурак, как и я. — устало сказала мама. Она встала, собираясь уходить.

— Я уже устал повторять, что это моя жизнь. Не надо меня учить, что мне делать, как жить, с кем встречаться и целоваться. Учи Аню. А меня оставь в покое. У меня уже свой ребенок, жена, а ты мне указываешь, как жить. Разберусь.

— Это жестоко. Не надо так, — тихо сказала Маша.

— Дамы, я устал. Очень сильно устал. Больше всего я хочу завалиться в кровать и отдохнуть, а не выяснять всю чушь, что вы без меня нагородили. Я разберусь, но давайте завтра. А пока, пойду про фей мультик смотреть. Может, Аня компанию составит. Вот Оля точно против не будет.

Он проснулся через час. Рядом спала Аня, свернувшись клубком. С другой стороны, Оля играла с погремушкой. Маша сидела напротив и рисовала.

Сосредоточенная, серьезная. Казалось, что она не замечает ничего вокруг. Вот вздохнула, посмотрела на получившийся рисунок. Чему-то усмехнулась и убрала лист в папку. Саму папку положила на шкаф. Для этого ей пришлось встать на стул, потом потянуться. Точеная фигурка. Красивая. Его.

— Аня, пойдем, я тебя спать положу, — поднимая сестру, сказал Андрей. Она сонно что-то пробормотала, но пошла с ним. Сразу забралась к себе в кровать и продолжила спать.

В комнате у мамы была открыта дверь. Она смотрела какой-то сериал. Он постучал по косяку. Она даже не обернулась.

— Не разговариваешь?

— Нет, — буркнула она.

— Обиделась.

— Ты меня отчитываешь, как девочку. Прямо, из меня врага сделал.

— Мам, какой ты враг? Не обижайся. Знаешь ведь, что я не люблю, когда покушаются на мою свободу, — он присел к ней на кровать.

— Вот зачем ты женился? Все было бы намного проще.

— А мне так нравится.

— Я не буду больше сидеть с Олей. Я вам не нянька.

— Хорошо. Сами справимся, — ответил Андрей.

— Ты не понимаешь…

— А что понимаешь ты? Давай представим, что тебе удастся сделать задуманное. Я вновь останусь только твоим. Маша уйдет. Мне будет больно. Так же больно, как было тебе, когда ушел отец. Ты сказала, что мы похожи. Я твой сын. Наверное, это нормально, что какие-то черты характера я унаследовал от тебя. Ты хочешь, чтобы мне было плохо? Тогда я не пойму, за что ты так со мной жестоко хочешь поступить. Я ее люблю. Это мой выбор. Сколько мне нужно повторить, чтобы ты это поняла?

— А я? Ты обо мне подумал? Когда ты привел ее в дом…

— Ты ожила. У тебя смысл появился. Или побоялась, что тебе найдут замену. Но как можно тебя заменить? Ты мама. Ты меня родила, воспитала. Никто тебя не заменит. Но я же не твоя собственность.

— Тебе надо капли закапать в глаз. Покраснел сильно.

— Я капаю.

— Кто тебя так?

— Ждал клиента, а там ребята начали в машину снежки кидать. Я вышел их отогнать. Малолетки. Только их пятеро. Врезали, деньги отобрали, кошелек. Такие дела.

— Надо было в полицию пойти.

— Да не было бы им ничего. Малолетки. Только возни было бы. А мне не до этого, — ответил Андрей. Разговор плавно перешел в мирное русло.

Когда он вернулся в комнату, Маша уже укачивала Олю.

— Конфликт решен. Одна сторона успокоилась, — закрывая дверь, ответил Андрей.

— Как ты ее терпишь? — не выдержала Маша.

— Привык. А как ты еще не сорвалась за столько времени?

— Мне было не до этого, — ответила Маша.