Дни стали мелькать, словно фонари в тоннеле, когда мчишься через него на высокой скорости. К Вильяму начали записывать всех подряд. Он не задумывался почему. Просто принимал всех, кому нужна была помощь. Порой приходилось проводить терапию для трех-четырех пациентов за один день. Но ничего действительно сложного у них не выявлялось. Минут тридцать-сорок – и они могли идти домой.
В таком ритме прошел целый месяц. Можно сказать, что весна вызвала у всех людей одновременно какие-то недомогания. Тем не менее через четыре недели поток пациентов резко сократился, по крайней мере тех, кто был записан к Харту. У Вильяма вновь появилось свободное время, которое он распределял между своими увлечениями.
* * *
В один из выходных дней Харта, рисовавшего в своей потайной комнате, заставил отвлечься телефонный звонок.
– Мистер Харт? – из трубки послышался обеспокоенный голос Сидни.
– Да-да, Сидни. Что-то случилось?
– У нас тут тяжелый случай, требующий вашего участия. Сможете принять?
– Конечно, пусть проходят, – произнес Вильям мягким голосом.
«Наверное, что-то и впрямь серьезное», – подумал Харт. Такой взволнованной Сидни ему еще слышать не доводилось, тем более в выходной день.
Минут через пятнадцать к Вильяму зашла медсестра вместе с юной особой лет двадцати в смирительной рубашке, в некоторых местах которой виднелись капли крови. Кроме этого, ее шею «украшал» специальный защитный воротник, плюс что-то вроде скобок торчало изо рта.
– Вот, мистер Харт, Сидни передала вам анкету, – медсестра протянула несколько листков бумаги, заполненных от руки. – Еле сумели удержать родителей этой девушки, чтобы они не мешали вам тут.
– Хорошо, спасибо большое. Как только я закончу осмотр пациентки, сообщу сразу Сидни, – сказал Вильям вслед уходившей работнице.
– Я передам, – донеслось уже из-за закрывавшейся двери.
Вильям пробежал взглядом только что сформированное личное дело. Кэтрин Гилен, 19 лет от роду, сегодня с утра чуть не откусила себе палец прямо у родителей на глазах. Им еле удалось вытащить его, весь в крови, изо рта обезумевшей дочери. После длительной борьбы Кэтрин впилась зубами в нижнюю губу и прокусила ее насквозь. Родители не нашли другого выхода, как позвонить в лечебницу и в срочном порядке привести дочь на осмотр. По нижней губе девушки, на которую было наложено несколько швов, можно было сказать, что служба реагирования приехала вовремя. Но вот только имело ли смысл проводить сеанс? В пациентку явно была введена доза успокоительного препарата, так как она еле держалась, чтобы не уснуть. А это значит, что терапия не даст нужного результата, но Вильям решил все же попробовать.
Харт сосредоточился на впадавшей в сон Кэтрин и через несколько секунд попал в кромешную темноту. «Мда… – подумал Вильям, – в бессознательном ни одного светлого пятна. Видимо, девушка впервые столкнулась с такой дозой успокоительного».
Вильям закончил сеанс, который, как и предполагалось, не принес никаких результатов, и сообщил Сидни, что терапию следует перенести на время, когда закончится действие препаратов. Исходя из личного дела, приступ у девушки был первым, и это осмотр как раз подтвердил. Вряд ли ей ввели большую дозу успокоительного, но этого хватило, чтобы полностью затмить бессознательное Кэтрин, что говорило о том, что она не принимала таблеток или прочих средств с подобным эффектом и родители ее ими не пичкали, иначе наблюдался бы хоть какой-то просвет. Но все было во мраке. Значит, родители не обманывали и не тянули с ситуацией до последнего. Вот какой напрашивался вывод.
В дверь вошла медсестра с креслом-каталкой, взятым с собой по просьбе Харта, так как мисс Гилен вряд ли смогла бы самостоятельно идти. Когда Вильям остался один, он начал предполагать, что именно могло быть у его новой пациентки: самоистязание или, может быть, самоедство. Он смотрел на нарисованный водопад, пытаясь составить хоть какую-то гипотезу, с чем ему предстояло столкнуться.
* * *
Как и ожидалось, Кэтрин не пришла в себя от действия препарата в тот же день. Следующая встреча состоялась только утром на завтра. После того как медсестра покинула кабинет, Харт незамедлительно приступил к исследованию внутреннего мира девушки.
На этот раз Вильям попал в нечто, напоминавшее гостиничный номер. Здесь отсутствовала кухня, зал, ничего не было, кроме ванной и спальни. Все прибрано, ухожено, в светло-оранжевых и бледно-желтых тонах. Однако почти ничего, что могло быть отнесено к самой Кэтрин, найти не удавалось: ни фотографий, ни каких-то вещей из детства. На покрывале, застилающем кровать, был искусно выткан аквариум с рыбами. Это единственное, что выделялось из общей массы и действительно могло относиться непосредственно к пациентке.
Здесь явно находилось не все, и Харт решил открыть дверь из номера. Он увидел длинный коридор со множеством таких же дверей. Вильяму не надо было долго думать над тем, что к чему. Бессознательное мисс Гилен не ограничивалось одним номером, оно включало в себя весь отель или очень похожую на него постройку. Здание имело четыре этажа, на каждом было около двадцати номеров. Когда Харт закончил осмотр всех комнат на первом этаже, у него уже сформировалось некоторое представление о том, как была устроена работа подсознания мисс Гилен. Судя по всему, непостоянство являлось отличительной чертой ее натуры. Ее мнение могло легко измениться, и она бы этого даже не заметила. В некоторых номерах свет отсутствовал, а другие напоминали уютные однокомнатные квартиры, не вписываясь в общую картину. Кэтрин могла сосредотачиваться на любой из комнат или даже на нескольких сразу, а когда они ей надоедали, она просто создавала новые.
На последнем этаже несколько дверей были закутаны в полиэтилен. Номера за ними находились на стадии ремонта. Голые стены, кое-где был выровнен и замазан потолок. В общем, они еще готовились к сдаче.
Обычно к восемнадцати годам процесс формирования бессознательного у человека заканчивается, то есть никакие комнаты уже не добавляются. Дальше просто меняется интерьер, положение предметов и их размеры. Но в случае с Кэтрин все было несколько иначе. Ее внутренний мир подобрал самую подходящую форму подсознания для такого человека, как она, – отель. И мисс Гилен не прекращала создавать в нем все новые номера. Подобный процесс, конечно, не привел бы к раздвоению личности, но расслоение было налицо. Кэтрин, скорее всего, было сложно понять, кто же она на самом деле, если ее вообще занимал этот вопрос. Что касалось окружающих, разобраться в личности мисс Гилен они в принципе не могли, потому как в ее отеле находились комнаты, которые были полной противоположностью друг друга. Если вчера, к примеру, ей нравились походы в театр, то сегодня она могла их ненавидеть и любить концерты тяжелого рока.
Харт осмотрел первый и последний этажи, после чего решил заканчивать, так как прошло уже много времени. Стрелки часов показывали восемь вечера. Вильям очнулся, встал с кресла и позвонил Сидни.
– Добрый вечер, Сидни! Предварительный осмотр окончен. Запишите, пожалуйста, пациентку на утреннее время завтра.
«Я даже не заметил, как мисс Гилен покинула кабинет. Ушла ли она в сопровождении медсестры? Вроде бы да…» Мысли Харта пытались составить в одну композицию все, что он увидел в бессознательном Кэтрин. Однозначно выходило, что первый этаж относился к детству. Каждый последующий, скорее всего, формировался в зависимости от возраста мисс Гилен: чем выше, тем старше. Следовало осмотреть еще второй и третий этажи, во-первых, для того, чтобы подтвердить гипотезу, а во-вторых, Вильяму так и не удалось столкнуться с болезнью Кэтрин. Ее стремление искусать себя или, может быть, даже съесть не прослеживалось ни в одном из осмотренных номеров. Конечно, попадалось кое-что, связанное с самоненавистничеством, но как дань переходному возрасту – ничего тотального.
Напрашивалось два варианта: либо поиск следовало вести на втором и третьем этажах, либо же что-то могло скрываться в строящихся номерах. То, что не бросилось сразу в глаза. Возможно, там находились какие-то потайные двери, так как сами комнаты, где шел ремонт, не могли быть причиной психического расстройства: в поведении человека не проявляется то, чего еще нет в бессознательном. Любое отклонение похоже на опухоль, которая формируется годами, а затем внезапно для человека себя проявляет. Необходимо было найти, где скрывался недуг в подсознании мисс Гилен.
* * *
На следующее утро Кэтрин с тем же любопытством, что и сутки назад, разглядывала замысловатый дизайн кабинета Вильяма.
– Доброе утро, мисс Гилен, – вывел ее из состояния созерцания голос Харта. – Готовы к терапии?
Кэтрин сидела молча, хотя скобы на зубах не должны были ей мешать говорить. Подождав несколько минут, чтобы оценить реакцию на заданный вопрос, Харт решил перейти к делу. Необходимо было пройтись по двум этажам, вдобавок к этому еще раз исследовать строящиеся апартаменты, так что времени терять не стоило.
Он очутился в том же самом номере с аквариумом, вышитом на покрывале. Не медля ни секунды, Вильям отправился к лестничной площадке. На втором этаже располагались самые разнообразные комнаты. Все были ярко обставлены. В некоторых стояли музыкальные инструменты, в каких-то висели театральные декорации, встречались непохожие дизайны и наборы предметов. Выглядело так, будто Кэтрин хотела заниматься всеми видами искусства. В последних комнатах находились художественные мастерские. В одной висело множество картин, выполненных в классическом стиле, другую же наполняли полотна с сюрреалистическими мотивами. В общем, кроме того факта, который подтвердил чрезвычайную разносторонность натуры мисс Гилен, осмотр второго этажа ничего не дал.
Как это ни странно, но лестницы на третий этаж не было. Путь преграждала стена с нарисованными ступеньками вверх. Харту пришлось воспользоваться лифтом, с которым он уже успел познакомиться в прошлый раз. Он вошел в деревянный ящик и нажал на зеленую кнопку. Всего было четыре кнопки, и все разных цветов. Номеров этажей нигде не стояло, но порядок совпадал с тем, который был в обычных лифтах во внешнем мире. Исходя из того, что Вильяму было известно о Кэтрин, он сделал такой вывод: тот цвет, который мисс Гилен считала своим любимым на момент формирования этажа, занял свое место на панели с кнопками.
Двери лифта плавно открылись, и Харт пошел по порядку: 301, 302, 303… На третьем этаже царил самый настоящий хаос в плане наполнения номеров. Судя по всему, он формировался в переходном возрасте. Это заключение напрашивалось само собой после того, как Харт вышел из комнаты, в которой повсюду была готическая символика, и зашел в следующие апартаменты, сделанные под джунгли.
Кэтрин не просто запоминала то, что ее впечатляло. Она зацикливалась на этом, принимала очень близко к сердцу. Искренне веря в то, что ее очередное увлечение будет с ней навсегда и станет смыслом жизни, она вовсю использовала силу своего незаурядного воображения. То, что в подсознании обычного человека висело бы в виде фотографии где-нибудь на стене, в бессознательном Кэтрин занимало отдельную комнату.
На третьем этаже тоже не удалось найти ничего, что стало бы разгадкой психического отклонения мисс Гилен. Зато проблемы очень мощного воображения и импульсивности были налицо.
Харт нажал желтую кнопку на панели лифта, которая вела на четвертый этаж.
В трех недостроенных номерах не было ничего, кроме банок с красками, кисточек и валиков. Даже не определить, насколько давно они пребывали на стадии проектирования. Никаких планов по проводимым работам, никаких макетов – ничего подобного Харт не обнаружил. В одной из пустовавших комнат он подошел к окну и убрал закрывавшую его картонку. Ничего особенного для себя Вильям не увидел: за стеклом открывался космос, хотя на втором этаже, к примеру, окна выходили на темную синюю воду и плавающих в ней больших рыб. Там вид был такой, как будто бессознательное Кэтрин находится где-нибудь в океане. Здесь же, на четвертом этаже, Харт наблюдал планеты, звезды. В общем, ничего удивительного в этом не было: подтверждалась невероятная сила воображения.
Харт поставил картонку обратно и сел рядом с банкой синей краски. Он стал вспоминать все, что увидел за этот и вчерашний дни. Возможно, пропущено что-то важное, какая-нибудь потайная комната. Но времени пересматривать все снова не оставалось. Харт поднялся с пола, отряхнул одежду и вернулся во внешний мир.
Вильяма, который только что подал сигнал Сидни об окончании терапии, а после стал задумчиво смотреть на картину с водопадом, вывел из этого состояния неожиданный вопрос.
– Как вы меня лечите, доктор Харт? У вас какой-то свой необычный метод? – с любопытством спросила Кэтрин.
– Да, мисс Гилен. Он совершенно безопасен и помогает выявить проблемы пациентов.
– А почему их просто об этом не спросить?
В этот момент дверь открылась и в кабинет зашла медсестра. Несмотря на это, Вильям ответил, как бы размышляя вслух:
– Не каждый может открыться даже самому себе, не то что постороннему человеку.
На этом вторая встреча Харта с пациенткой завершилась. Вильям понимал, что ему требовалось больше времени, чтобы все обдумать и взвесить. Он решил взять пару дней на размышления и, позвонив Сидни, попросил ее записать Кэтрин на утро пятницы. Затем Вильям решил пройтись, погода к этому очень располагала. Было уже поздно, но это не остановило Харта. Ситуация с мисс Гилен не выходила из головы.
В течение последующих дней Вильям сопоставлял детали, которые обнаружил в ее бессознательном. Картину никак не получалось завершить. Встреча с мисс Гилен должна была состояться уже завтра, оставалось не больше пятнадцати часов. Харт не видел другого пути, как последовать совету, который когда-то узнал из одной умной книги: если задачу не удается решить при всех имеющихся данных, значит, на нее стоит посмотреть с другого ракурса. Так Вильям и сделал.
* * *
На следующий день медсестра привела Кэтрин в кабинет Харта и сказала, что родители девушки очень ждут результатов терапии.
– Да, конечно. Думаю, что мы даже сегодня закончим, – ответил Вильям, наблюдавший за удивившейся его словам мисс Гилен.
– Можно так и передать? – поинтересовалась медсестра.
– Да, думаю да.
После того как Харт с пациенткой остались в кабинете одни, Кэтрин решила спросить:
– Что ж, видимо, когда я усну на этот раз, то проснусь уже здоровой?
– Сегодня никаких снов, – ответил Харт.
– У вас есть другой способ, который позволит мне излечиться?
– Мисс Гилен, я очень долго анализировал ваш случай и пришел к кое-каким выводам. Они могут показаться вам невероятными, но если вы не против, то я их сообщу. Вам останется только подтвердить мои догадки или же опровергнуть их.
– Вы меня заинтриговали, доктор Харт, я вся во внимании.
Вильям подошел к окну и, повернувшись к пациентке спиной, начал излагать свои выводы, глядя на внутренний двор лечебницы, где гуляли больные.
– На основании проведенных сеансов могу сказать одно: Кэтрин Гилен очень импульсивная и энергичная личность. Она быстро зажигается какой-то новой идеей, но ее интерес так же быстро проходит. Ей сложно остановиться на чем-то, так как мешает чрезмерная разносторонность и отсутствие страха перед тем, что что-то может не получиться. В итоге однажды девушке пришла следующая идея: а почему бы не притвориться сумасшедшей? Что-то новое, свежие ощущения, незнакомая роль. Кэтрин решила остановиться на очень необычном помешательстве – самоедстве. Теперь остается лишь ждать, пока мисс Гилен не надоест очередное увлечение и пока она не переключится на нечто новое. – Харт сделал паузу и повернулся к Кэтрин, чтобы посмотреть на ее реакцию. Мисс Гилен явно не ожидала чего-то подобного и сидела в некоем оцепенении, потупив взгляд. – Каким же образом, мисс Гилен, можно сделать вас нормальной, когда вы изначально не были больны?
Кэтрин молчала, разглядывая свои руки. В ней боролось несколько мыслей: поднять истерику и обвинить Вильяма во лжи и некомпетентности или же во всем сознаться хотя бы ему. Ведь каким-то образом у него же получилось увидеть то, что не удавалось никому.
– А если вы, допустим, оказались правы, что будет? – спросила Кэтрин подавленным голосом.
– Ничего особенного. Если хотите остаться в лечебнице, я не собираюсь вам мешать. Мы можем прямо сейчас написать, что у вас очень серьезное психическое отклонение. Оно заключается в редких приступах помешательства, во время которых вы начинаете себя поедать. Мы также напишем, что вам требуется лечение в течение месяца, квартала или же года, как вам больше нравится. Но, мисс Гилен, хочу вас предупредить, что лечебница не то место, где люди радуются жизни. К тому же, если вы не остановитесь сейчас, потом станет уже поздно. Во-первых, вы действительно можете помешаться, если идея прочно войдет в ваше подсознание. Вероятность этого весьма высока. Во-вторых, здоровье вашего организма, равно как и здоровье внутреннего мира, рано или поздно подорвут прописываемые вам лекарства. И тогда у вас уже вряд ли получится отсюда выбраться. Подумайте, стоит ли новое ощущение таких последствий.
В воздухе повисло тяжелое молчание. Только сейчас до Кэтрин доходила мысль о том, во что она себя впутала. Из ее глаз покатились слезы, вот-вот девушка зарыдала бы, но Харт успел вмешаться:
– Кэтрин, еще ничего не потеряно. Вы сможете уже сегодня уйти, и при этом вас никто не назовет обманщицей.
– И вы ничего не скажете моим родным? – всхлипывая, спросила мисс Гилен.
– Ничего, это останется нашим с вами секретом. Напишу в заключении, что у вас случился нервный срыв на почве переутомления и что все уже позади.
Кэтрин потихоньку успокоилась, и Харт протянул ей кружку с чаем. Когда мисс Гилен полностью пришла в себя, она решила задать Вильяму еще один вопрос:
– Доктор Харт, вы так много узнали обо мне, что просто удивительно. Но скажите, как мне справиться с собой? Мне все так быстро надоедает, ничего не могу с собой поделать. Вы можете от этого меня избавить?
Это был очень непростой вопрос, который заставил Харта задуматься. Он взял пустую чашку, которую ему протянула Кэтрин, и поставил на журнальный столик.
– Я не могу вас избавить от вашей уникальности, – начал Вильям, – но могу посоветовать следующее: с вашим очень сильным воображением вам лучше посвятить себя искусству. Генерируйте безобидные идеи, претворяйте их в жизнь. Попытайтесь хотя бы год заниматься чем-то одним, например рисованием. Ваше исцеление находится полностью в ваших руках.
Харт понимал, что даже если он расформирует все этажи и оставит лишь один номер в бессознательном Кэтрин, ее воображение со временем все отстроит заново. Был только такой выход: мисс Гилен должна наконец-то найти себя в чем-то и остаться с этим достаточно надолго, чтобы какой-то из номеров отеля смог превратиться в полноценную квартиру, из которой бы ей не захотелось уходить. В этом случае ей пришлось бы работать только с одним помещением. Пусть оно включало бы десятки комнат – все они были бы связаны между собой и имели общие друг с другом двери. Только при таком варианте Кэтрин смогла бы избавиться от своей мучительной и импульсивной разносторонности, открывая для себя что-то новое в одном направлении, а не в разных. В случае же с отелем для каждого незнакомого впечатления выделялось отдельное помещение.
Кэтрин молчала, и Харт решил ее приободрить:
– Я верю, что у вас все получится. При желании вы сможете создать уникальные картины в стиле сюрреализма. А со временем, может, даже изобретете свой собственный стиль.
– Вы действительно так считаете?
– Без всяких сомнений. Вам просто необходимо найти себя в чем-то. А потом уже в этом конкретном искать что-то новое.
Харт и мисс Гилен еще немного поговорили об искусстве в целом и о живописи в частности, после чего Вильям составил короткое заключение и позвонил Сидни, сообщил об окончании терапии.
Когда Вильям положил трубку, Кэтрин искренне поблагодарила его за то, что он помог ей одуматься, и за ценные советы. На этом и завершилась встреча Вильяма Харта с мисс Гилен.
* * *
«Поиск себя, несомненно, является важным процессом в жизни каждого человека. Но когда он становится самим смыслом жизни, то это ни к чему хорошему не приводит. Мир легче изучить, когда идешь по одной линии, а не скачешь по лучам, направленным в разные стороны. При этом, чтобы пойти по другому пути, надо обязательно вернуться к началу. Это отнимает и время, и силы, которые у каждого из нас ограниченны.
В процессе поиска своего места во внешнем мире человек сталкивается со множеством проблем, которые скрыты внутри него. Это и страхи, и комплексы, и все остальное. У одного может быть очень плодовитое воображение и иметься творческий потенциал, но он будет работать в банке, так как в его бессознательном живет страх потерять финансовую устойчивость. Другой же может не обладать никаким талантом, но станет известным писателем или музыкантом, так как у него, например, отсутствует комплекс неуверенности в себе. Помимо страхов и комплексов, в подсознании человека скрыто немало слабостей, с которыми ему также необходимо бороться. Если индивид не будет ничего с этим делать, то ему не удастся найти настоящего себя в своем внутреннем мире. А без этого человеку не суждено определить свое место и в окружающей его действительности. Тот, кто не разбирается с сорняками в своем бессознательном и даже не пытается этим заниматься, просто не может знать, где ему искать счастья».