Филипп толкнул стеклянную дверь магазина и пропустил нас с Антоном вперёд.

– Мама уже ждёт, – сообщил он.

Мы вошли в просторное светлое помещение, заставленное стеллажами и вешалками с одеждой. Справа от двери стоял удобный кожаный диван и пара кресел. На журнальном столике аккуратной стопкой были разложены красочные издания, посвященнные моде.

– Филипп, ну что же ты? – раздался мелодичный женский голос прямо у меня над ухом. – Почему не приглашаешь гостей присесть?

Я испуганно обернулась и лицом к лицу столкнулась с невысокой и очень красивой, несмотря на зрелый возраст, женщиной. У неё были огромные, сияющие глаза цвета топаза, веснушчатая кожа, нос с небольшой, как и у сына, горбинкой и ярко-коралловые губы, растянувшиеся в задорной улыбке.

Мы дружно поздоровались с мамой Филиппа, и Антон сказал:

– Ваш сын считает, что лишь здесь можно найти красивое платье. Мы ему поверили.

– И правильно сделали! – тотчас отреагировала женщина. У неё был очень сильный французский акцент, но это даже придавало ей шарма. Наверное, благодаря тому, что она не стеснялась и говорила весьма уверенно.

– Меня зовут Карин, – представилась она чуть позднее, – вы садитесь, мальчики… Сейчас вам принесут чай. А вы, мадемуазель, идёмте со мной, прошу вас.

Она с неожиданной силой схватила меня за руку и поволокла к примерочным кабинкам.

– Но, – слабо сопротивлялась я, – сначала надо что-то выбрать…

– Не волнуйся, – перебила меня мать Филиппа, – твой размер мне понятен. Особенности фигуры – налицо, так сказать. Ты только меряешь платья, а выбираю я!

Дама оказалась весьма темпераментной и фанатично относящейся к своему делу.

Решив не вмешиваться в творческий процесс, я покорно зашла в довольно просторную комнату с зеркалом и небольшим креслом посередине. В обычных магазинах примерочные кабинки очень узкие и душные. Из них хочется поскорее выбраться ещё до того, как найдётся какая-нибудь подходящая вещь.

Здесь, напротив, царила уютная атмосфера, пахло ванилью и чем-то ещё, очень приятным, успокаивающим. Хотелось растянуться в этом мягком кресле и подремать часок. Определённо, мне тут очень нравится!

Минут через пять в дверном проёме возникла Карин. Она держала в руках несколько вешалок с платьями. Меня поразило разнообразие цветов – от бирюзового до глубоко чёрного, с синеватым отливом. Все платья были длинные, без рукавов, сшитые из мягких струящихся тканей. Одни были расшиты стразами, другие были гладкими, но обязательно с какой-нибудь «изюминкой» в виде интересного рисунка или неожиданной детали. В такой одежде и с президентом встретиться не стыдно!

– Какая красота! – совершенно искренне восхитилась я.

– Меряй! – почти приказала Карин, пристально разглядывая моё лицо.

Я была удивлена её странным поведением. Казалось, мадам забыла о приличии. Вместо того чтобы оставить меня одну и дать возможность переодеться в одно из платьев, она во все глаза таращится на меня, словно хочет в чём-то признаться.

Не зная, как намекнуть ей на то, что она должна выйти, я тихонько кашлянула. Карин встрепенулась и запоздало откланялась.

Я долго рассматривала наряды, не в силах выбрать какой-то один. Наконец мой выбор пал на нежно-розовое платье с геометрическим рисунком. Оно было сшито из тончайшего шёлка, имело очень простой крой и идеально облегало фигуру, повторяя мельчайшие изгибы тела. Почему-то мне показалось, что я уже надевала похожее платье раньше, но когда?

Я вышла в зал, где меня ждали Антон, Филипп и Карин. Увидев меня, молодой француз снова вспыхнул и смущённо пробормотал:

– Тебе очень идёт.

Антошка присвистнул и добавил:

– Можно больше ничего не мерить. Вот это платье подходит на сто процентов! Будто на тебя шили!

– Ты так думаешь? – с сомнением переспросила я и подошла к большому зеркалу.

Да, действительно, мне было очень хорошо в этом наряде.

– Карин, а как вы думаете… – вопрос застыл у меня на устах. Француженка по-прежнему очень внимательно рассматривала меня, ничуть не смущаясь этого.

– Нет, – наконец ответила она, – попробуй что-нибудь ещё.

– Но почему? – удивился Антон.

– Видишь ли, дорогой, – обратилась Карин к парню очень вкрадчиво, – таких платьев несколько. Точнее, когда придумывалась эта коллекция, дизайнер задумал два похожих наряда, которые отличаются между собой очень незначительными деталями. Оба платья оказались у меня в магазине, и одно из них уже купили несколько месяцев тому назад.

Говоря эти слова, Карин пристально посмотрела на меня, словно хотела сообщить что-то ещё, но не могла в силу каких-то обстоятельств.

– Ну и что? – беспечно спросил Антон.

– А то, юноша, – непреклонно возразила дама, – что не стоит каждый раз покупать одно и то же.

Сказав эту загадочную фразу, она посмотрела на Филиппа. Его глаза сверкнули в ответ, и он мельком взглянул на меня, но сразу отвернулся. Я никак не могла понять, что происходит с этой странной семейкой? Почему Моруа здесь, в присутствии своей мамы, выглядит таким странным, словно что-то скрывает? К тому же его взгляд, устремлённый на меня, заставляет насторожиться.

И что это за фраза, которую обронила Карин? Что значит – покупать каждый раз одно и то же? У меня нет ни одного похожего платья. Или есть? Я что, бывала здесь раньше? До того, как всё забыла? И именно поэтому француженка так пристально разглядывает меня? Думает, наверное, что я – невежа или надменная особа, не желающая никого вокруг себя замечать. Если я здесь появлялась, то, должно быть, покупала что-нибудь, а значит, общалась с ней. А теперь, по её мнению, делаю вид, что ничего не помню и мы не знакомы. Кошмар!

Я навесила на лицо самое приветливое выражение и мягко обратилась к владелице магазина:

– Да, да, полностью с вами согласна! Давайте примерим что-нибудь ещё. То, что существует в единственном экземпляре. Может, вы мне что-нибудь посоветуете, Карин?

Взгляд дамы смягчился, и она снова поволокла меня в кабинку. Мы закрылись там, и я было уже открыла рот, чтобы задать вопрос, но мать Филиппа опередила меня.

– Я вспомнила, что видела твоё лицо на фотографии, – как бы невзначай призналась она, перебирая вешалки с одеждой. – Пришёл мужчина, правда, не могу вспомнить его лица; показал снимок и попросил подобрать что-то красивое для его девушки. Мы с ним вместе выбрали несколько вечерних платьев, сумок и туфель на шпильке.

– Но как…

– Тсс… – предостерегла меня француженка, прислушиваясь к тому, что происходит в зале. – Филипп, он…

Она замолчала, парни тоже затихли, и я поняла, что больше мне ничего не добиться от скрытной Карин.

Она молча сняла с вешалки коралловое платье от известного французского кутюрье, славящегося своими эксцентричными нарядами, и протянула мне.

Я кивнула, и прямо при ней начала раздеваться.

– Ты очень красивая, – задумчиво промолвила Карин, не сводя с меня глаз, – неудивительно, что мужчины без ума от тебя, включая и моего сына.

Я машинально улыбнулась, но сердце заныло от нехорошего предчувствия. Обычные люди больше не должны в меня влюбляться! Выходит, Филипп и его мать – другие, но как выяснить это наверняка?

Справившись наконец с волнением, я надела предложенное платье. Карин заботливо поправила бретельку и затянула на моей спине шнуровку. Талия стала почти осиной, лицо заиграло от правильно подобранного цвета наряда, юбка мягкими волнами ниспадала вниз, подчёркивая женственную линию бедра.

– Можно даже не наносить макияж, – заключила дама, придирчиво осмотрев меня с ног до головы, – просто распустишь волосы и увлажнишь губы. Они у тебя слегка обветрились.

Я кивнула. Замечательно! Краситься не люблю, и если можно этого не делать, то это – великолепно!

– Ну иди, покажись парням! – Мама Филиппа вытолкнула меня из примерочной и сама последовала за мной.

– Ух ты! – восхитился Антон. – Вот это да! Ты в таком виде с Лавровским на раз познакомишься! Да ни один мужчина тебе не сможет ни в чём отказать!

Я засмеялась и посмотрела на молодого француза.

– Филипп, а что скажешь ты?

– Тебе всё идет, – ответил тот хриплым голосом, – ты – такая…

– Сынок, – укоризненно перебила его мать, – ты ведёшь себя не очень-то галантно.

Её взгляд, направленный на него, был очень странный, как будто она хотела этим взглядом в чём-то убедить Филиппа.

– Что ты думаешь о платье? – уже мягче добавила она.

Моруа кое-как справился со своим лицом и ответил вполне нейтрально:

– Оно прекрасно, как и всё то, что ты отбираешь для своего магазина, мама! К тому же цвет очень подходит Миле.

Озадаченная непонятным поведением этой семейки, я не нашла ничего лучше, чем присесть в небольшом реверансе.

– Сейчас, – быстро проговорила Карин и куда-то унеслась.

Она появилась через минуту и накинула мне на плечи изящную накидку из норки. Я посмотрела в зеркало и не смогла удержаться от восторженного возгласа, настолько красивым оказалось сочетание красного платья и тёмно-коричневого переливающегося меха.

– Класс! – незатейливо похвалил Антон.

Я ещё раз с восхищением оглядела себя в зеркале, но накидку сняла:

– Простите, но эта вещь очень дорогая. Правда, платье тоже стоит огромных денег, но это – необходимость. Без него никак не попасть на вечеринку. А в накидке нужды нет, как-нибудь обойдусь.

– Эй, ты что? – возмущённо воскликнул Антошка. Он даже вскочил на ноги:

– Ты что, наденешь это платье, а поверх – свою дублёнку?

– Ну почему? – удивилась я. – У меня есть красивое пальто.

– Девочка, никто не носит такие платья с пальто, – вмешалась Карин, – и пора бы тебе это знать. Поверь мне, пригодится в будущем. Оно обещает быть очень… Насыщенным.

Я удивлённо посмотрела на даму – вот уж не ожидала, что Карин выступит ещё и в роли предсказательницы! Однако через несколько секунд я непреклонно сказала:

– Нет, мех нам сейчас не по карману.

– Мила, можно тебя на секундочку? – свирепо позвал Антон.

Мы отошли в сторону, и парень возмущённо накинулся на меня:

– Что ты такое несёшь? У нас с тобой полно денег! Зиновий заказал мне личную карточку, чтобы я имел полный доступ к его счёту и мог хоть каждый день опустошать его. Но мне даже в голову это не приходило! А теперь, когда большие траты просто необходимы для дела, почему бы не спустить немного деньжат? Никому от этого плохо не будет!

– Ну, ладно, – нехотя согласилась я, – только учти, при первой возможности деньги за норку верну. Платье, так уж и быть, приму от вас с Зиновием в подарок за неоценимый вклад в процветание его журнала.

– Бред, – пробурчал Антошка, – откуда у тебя деньги? Ладно, потом поговорим.

Мы вернулись к семейству Моруа. Мать и сын по-прежнему буравили друг друга странными взглядами, при этом оба молчали.

– Кстати, Мила, – первой встрепенулась Карин, – эти вещи – платье и накидка – считаются уже немного устаревшими. То есть из предыдущей коллекции. Через пару недель я жду новой поставки, так что на выбранные тобой вещи можно сделать хорошую скидку.

Она привычным жестом схватила большой калькулятор и начала что-то на нём высчитывать.

– Смотри. Это цена платья без скидки. Теперь отнимаем 70 процентов. Получается – вот.

Она потрясла перед моим лицом счётной машинкой.

– Да, – согласилась я, – теперь цена этого платья почти как на вещевом рынке.

– Точно! – одобрила Карин. – Теперь смотри, что с накидкой. Вряд ли её у меня кто-нибудь купит в этом сезоне. Весна на дворе, хотя пока что это не очень-то и заметно. Впрочем, кому нужен был мех, те позаботились об этом ещё осенью. Да и новая коллекция, как я уже говорила… не за горами. Зачем товару залёживаться в магазине? Его моль побить может!

Она задумчиво нажимала кнопки калькулятора и наконец, показала мне результат своих долгих вычислений. Я была поражена:

– Но ведь это очень дёшево для такой потрясающей вещи! Вы, наверняка её приобрели дороже!

– Ну и что? Я бы и бесплатно её тебе отдала, но не могу. Бизнес есть бизнес.

– Берём, – решительно сказала я, – такую скидку мне никто и никогда не предоставлял!

Только интересно, в честь чего загадочная дама так расщедрилась? Она же видела, что мы и так готовы раскошелиться!

Мадам Моруа ловко прокатала Антошкину пластиковую карточку и дала ему подписать два чека. Затем, когда я сняла платье и накидку, стремительно упаковала их и с улыбкой протянула мне пакеты.

– Думаю, эти вещи принесут тебе успех!

– Очень на это рассчитываю, – рассмеялась я и посмотрела на Антона.

«Надеюсь, друг, что не подведу тебя и твоего Зиновия. В противном случае мне будет очень и очень стыдно. Ведь на меня поставили, поверили в моё обаяние, одели, словно Золушку…»

Сцена прощания с Филиппом и его мамой была ещё более странной, чем я могла предположить. Карин встревоженно смотрела на отпрыска, а сам Моруа всё время отводил взгляд и заливался ярким румянцем.

– Мила, я всё больше укрепляюсь в мысли, что француз в тебя влюбился, – заявил Антон, когда мы покидали торговый центр и нас уже никто не мог подслушать.

– Да, похоже на то, – нехотя призналась я.

Только Антону не расскажешь о своих подозрениях. Ведь если Моруа влюблён, значит, он сильно отличается от обычных людей. Стоп! От неожиданной мысли я даже остановилась, не обращая внимания на удивление Антона. А что, если Филипп – и есть ОН?! Ведь мой возлюбленный не помнит меня, а я – его. Его тоже заставили обо всём забыть, он сам согласился на это, чтобы не покалечить меня в порыве страсти. Интересно, о чём он тогда думал? Что мы с ним никогда больше не встретимся? Что это – к лучшему для нас обоих? Или что я действительно окрепну к тому времени, когда мы вновь обретём друг друга? И буду, так сказать, соответствовать его темпераменту?

К тому же мать Филиппа вела себя очень подозрительно, она явно что-то скрывает. А ещё дама обмолвилась по поводу какой-то фотографии. Мол, на ней была изображена я. Но кто мог принести ей это фото? Лица того мужчины она не помнит. Или говорит мне, что не помнит, а на самом деле это был Филипп? И именно поэтому она теперь волнуется за сына…

Нет, мой единственный – не Филипп, это точно… Я слышала ЕГО голос лишь в записи, но говорил мой избранник без акцента, а у Филиппа Моруа, напротив, акцент есть. Однако, возможно, «якобы французское» происхождение парня – всего лишь тщательно продуманная легенда, а на самом деле, он идеально произносит русские слова…

Боги! Как во всём этом разобраться, а?

– Эй, Мила? Ты чего встала? Вон маршрутка идёт! – встряхнул меня Антон и поволок к остановке.

Мы с приятелем на ходу запрыгнули в полупустой микроавтобус.

– Ой, – первой опомнилась я, – тебе же в обратную сторону, в Москву!

– Ничего, – Рейер махнул рукой, – доедем до твоей остановки, нам нужно кое-что обсудить касательно предстоящей вечеринки.

Антон, похоже, начисто забыл о Моруа, что не могло не радовать.

– Пригласительный билет передам тебе завтра, – деловито начал Рейер, – начало мероприятия в 19.30, но обычно все опаздывают, так что, если придёшь в районе половины девятого, не ошибёшься.

Я кивнула в знак согласия.

– В Театральном проезде есть особняк, номер дома точно не вспомню. Он расположен во дворах, его придётся поискать. Точный адрес скажу тоже завтра. Лавровского узнать сможешь?

– Смогу, только не уверена, что мужик захочет со мной разговаривать.

– В таком наряде? – искренне удивился Антон. – Да ты в нём просто богиня!

– Спасибо, конечно, – польщённо сказала я, – но ты не забывай, что на подобных мероприятиях собирается уйма хорошеньких девушек, даже красавиц. И все одеты по последней моде! Так что платьем там никого не удивишь. Тем более видавшего виды режиссёра.

– Говорю тебе, он непременно заметит твою скромную персону, – упрямо повторил Рейер.

– Ну, если ты уверен, – я саркастично пожала плечами.

– Уверен, – подтвердил он.

Маршрутка довольно резво довезла нас до места, и мы с приятелем выскочили на шоссе.

– Встречаемся завтра в районе половины девятого вечера у метро «Лубянка», – торопливо произнёс Антон, заприметив на противоположной стороне трассы автобус, направляющийся в Москву. – Передам тебе пригласительный билет.

– Хорошо. Только я буду на машине, – ответила я, но мой приятель уже меня не слышал. Он быстро бежал к остановке, стремясь успеть на свой автобус. Эта спешка была вполне оправдана – здесь частенько случались перебои с транспортом.