Доротея старалась скрыть свою тревогу. Пройдя несколько шагов в глубь комнаты, она остановилась. Обширная кровать возвышалась прямо перед ней суровым напоминанием о том, что неизбежно должно произойти. Внезапно она поняла, что совсем к этому не готова.

Картер молча скинул сюртук, сдернул с шеи галстук, расстегнул жилет и в беспорядке бросил одежду на стул. Он раздевался до неприличия поспешно, а Доротея не могла себе этого позволить, понимая, что будет выглядеть неуклюжей акробаткой, если попытается самостоятельно освободиться от платья.

Он настороженно посмотрел на нее. И Доротея могла только догадываться, как он воспринял ее странные мысли, явственно отражавшиеся на лице. Недовольная собой из-за столь явного недостатка силы духа, она смущенно отвела взгляд. Ведь ей предстояла первая брачная ночь, а не удаление зуба. Она давно уже хотела познать на опыте интимные отношения, и ей выпала удача выбрать именно этого мужчину своим партнером. Так что все эти девчоночьи сомнения и колебания просто смешны, решила Доротея. Крепко сжав челюсти, чтобы набраться решимости, она вздернула подбородок.

В одной только расстегнутой рубашке и черных атласных бриджах до колен Картер выглядел устрашающе грозным. Доротея заметила завитки темных волос на его мускулистой груди, проглядывающие сквозь тонкое белое полотно рубашки. Он был высоким и сильным, широкоплечим и мускулистым, таким невероятно… мужественным. У нее пересохло во рту.

Некоторое время они пристально смотрели друг на друга, не говоря ни слова, молча обмениваясь эмоциями. Внешне Доротея выглядела спокойной и элегантной, но внутри у нее все клокотало.

Усилием воли она заставила себя заговорить:

– Милорд?

– Миледи?

Выражение его лица встревожило ее. Казалось, Картер напрягал все силы, чтобы держать себя в руках. Он выглядел так, словно готов жадно наброситься на нее. И съесть заживо. Доротея задрожала.

– Вам холодно? – спросил он.

– Нет.

– Вы боитесь?

– Волнуюсь, – пояснила она. – Я очень хочу угодить вам, милорд.

– Картер, – прошептал он. – Я думаю, что близость, которой мы намерены насладиться, требует более непринужденного обращения. Вы не согласны со мной, Доротея?

– Согласна.

– Итак, прежде всего нужно, чтобы вам было удобно.

Она не успела спросить, что он имеет в виду. Картер принялся вытаскивать шпильки из ее волос. Шелковистые пряди рассыпались по спине и плечам густым золотым потоком. Он погладил их осторожно, почти благоговейно, словно околдованный их красотой.

Его широкие ладони были нежными, ритмичные поглаживания завораживали. Доротея почувствовала, как глаза медленно закрываются и тело расслабляется. Но это томное чувство мгновенно исчезло, как только его ладонь обхватила грудь. Ее испуганный возглас разнесся по комнате, и странное, незнакомое ощущение внезапно возникло между ног.

– Мы начнем действовать медленно, – пообещал Картер. – Так будет лучше. – Она качнулась к нему, и он рассмеялся. Коротко, отрывисто, радостно. – Вернее, настолько медленно, насколько я смогу вытерпеть. Вы необычайно соблазнительны, моя дорогая.

Доротея почувствовала, что ее уверенность в себе возрастает. Ведь муж явно находил ее привлекательной, желанной. После его странного поведения днем подобные заверения были ей крайне необходимы. Именно такого подтверждения она страстно желала. Протянув руку, Доротея провела кончиком пальца по его щеке. Кожа была гладкой, хотя, сменив направление движения руки, она ощутила легкую шероховатость на подбородке. Это было странное, эротическое чувство.

Картер прильнул губами к ее рту, нежно покусывая нижнюю губу, пока она сама с охотой не открылась ему. Расслабившись, Доротея сплела свой язык с его языком. Она обожала его поцелуи. Она вцепилась ему в плечи, и знакомое возбуждение вспыхнуло у нее где-то глубоко внутри, вызывая жар во всем теле.

Его поцелуи сместились с губ к щеке, потом начали спускаться по стройной шее. От этих легких дразнящих прикосновений у Доротеи перехватило дыхание, а по коже побежали мурашки.

Он стянул вниз лиф ее платья, затем оттянул край кружевной сорочки, обнажив грудь. Доротея судорожно вздохнула, но Картер это проигнорировал. Она ощущала его теплое дыхание на своем обнаженном теле. Легкими нежными касаниями языка Картер подобрался к соску. Сосок напрягся и затвердел, приветствуя его. Картер принялся описывать языком круги вокруг набухшего бутона, игриво покусывая его и прихватывая губами.

Безотчетно Доротея обхватила ладонями его голову, зарывшись пальцами в волосы и теснее прижимая к себе.

– Ты такая чувственная, такая отзывчивая, – бормотал он, припадая ртом к ее груди.

– О боже! – всхлипнула Доротея.

Жар растекся по ногам, и она беспокойно, нетерпеливо пошевелилась. Картер искусно ласкал ее сосок языком, затем втянул набухший бутон глубоко в рот. Страстное желание охватило Доротею, лишая способности что-либо понимать и чувствовать, кроме этой всепоглощающей жажды.

– Слишком много одежды, – хрипло прошептал Картер.

Ладони его, скользнув по ее плечам, двинулись к середине спины, расправляясь с многочисленными застежками. Лиф платья спустился с плеч, и он с силой потянул его вниз, стягивая. В следующий момент Доротея почувствовала, что его ладонь проникла под подол сорочки. Его пальцы собственнически добрались до верха чулка, поглаживая обнаженную кожу бедра. Он осторожно потянул тонкий шелк вниз и, опустившись на колени и удерживая ее ногу за лодыжку, полностью стянул чулок.

По его команде она переступила через платье, лежавшее на полу вокруг ног. Теперь на трепещущем теле осталась только полураспахнутая сорочка и панталоны. Доротея вздрогнула и инстинктивно прикрылась ладонями. Стыдливость мгновенно взяла верх над желанием.

– Не надо прятаться, – сказал Картер. Он снова был на ногах и смотрел ей прямо в глаза. – И никаких секретов.

Доротея ощутила непривычное стеснение в груди. Мысль о близости, полной откровенности, с мужчиной ужасала и в то же время удивительно притягивала. Неужели это возможно? Удастся ли им выковать такой союз, который сможет выдержать испытания, пройти проверку временем?

– Никаких секретов, – повторила она и в доказательство искренности своих слов развязала оставшиеся тесемки на своей сорочке. Заставив себя не думать об этом, Доротея стянула сорочку через голову и быстро сдернула панталоны. Она слышала, как Картер резко втянул воздух, когда последняя шелковая вещица отлетела в сторону, открыв его взгляду ее обнаженное тело.

– Твоя красота даже святого лишит самообладания, – произнес он.

Крепко поцеловав Доротею в губы, Картер подхватил ее на руки, отнес на кровать и положил на середину. Она качнулась на упругом матрасе, когда он быстро освободился от остатков одежды, швырнув рубашку, бриджи и нижнее белье на пол.

Вскоре он присоединился к ней в постели, прильнув своим крепким телом к ее трепещущему. Было удивительно и тревожно прижиматься к нему вот так, без всяких преград. Тревожно и восхитительно.

Она ощущала мощь его тела, обвивавшего ее, твердость мускулистой груди, упругость плоского живота. Ей нравилось прикасаться к его телу, так сильно отличающемуся от ее собственного. Нравилось прикасаться к нему и смотреть на него. В мерцающем свете свечей она видела, как волосы на его груди узкой полоской спускаются по животу и становятся гуще между ног. Смущаясь, Доротея еле осмелилась мельком взглянуть туда и узрела его восставший набухший ствол.

О боже! Неужели он собирается погрузить это в нее?

Ее разгоравшееся желание значительно пригасло, но страхи вскоре рассеялись под натиском горячих губ Картера. Он повернул ее на бок и жадно завладел ртом. Его ладони блуждали по ее телу, неторопливо, осторожно, внимательно исследуя его, возбуждая ее с необычайным искусством.

Смущение вновь овладело Доротеей, когда он коснулся ее женского естества и накрыл ладонью шелковистые завитки между бедер. С невообразимой нежностью пальцы его проникли в ее сокровенное место. Едва касаясь, они блуждали по набухшей чувствительной плоти, порождая мучительное возбуждение и дрожь страсти, сотрясавшую ее тело. Со стоном откинув назад голову, Доротея начала двигаться навстречу его руке, следуя его ритму, а затем отыскав свой собственный.

Раздвинув мягкие складки, он скользнул одним пальцем внутрь. Доротея содрогнулась. Она ощутила влагу, исторгнутую собственным телом. Видимо, это его обрадовало, потому что он довольно замурлыкал возле ее уха и снова втянул ее сосок в рот.

Его губы и пальцы продолжали творить волшебство с ее неискушенным телом. Доротея услышала собственные короткие вскрики удовольствия, непроизвольно вырывавшиеся из горла. Почти животные звуки возбуждения и отчаянного нетерпения. Пылкость продолжала нарастать и грозила полностью поглотить ее. Доротея крепче вцепилась в плечи мужа, отчаянно желая большего. Дыхание вырывалось из ее груди короткими учащенными толчками.

– Спокойнее, любовь моя, – произнес он низким голосом. – Не надо спешить, пусть все произойдет естественно.

Она постаралась следовать его совету. Честно. Но влага все прибывала и тело ее пылало огнем, пока наконец она не достигла вершины. Доротея непроизвольно выгнулась дугой, когда волны неописуемого удовольствия накрыли ее, – взрыв жаркого наслаждения потряс все ее существо.

Закрыв глаза, Доротея в изнеможении распростерлась на влажных простынях, тяжело дыша. Тело ее полностью расслабилось. Как в полусне, она почувствовала, что Картер отвел волосы с ее влажного лба. Она приподняла лицо навстречу ему, и он нежно поцеловал ее в губы.

– Боже милостивый, как ты прекрасна! – прошептал он.

– Это было бесподобно.

Доротея ответила спокойной, загадочной, женственной улыбкой. Она и не знала, даже не могла себе представить, что все обернется таким физическим и эмоциональным потрясением, исследованием сокровенных плотских тайн между мужчиной и женщиной, близостью, граничившей с духовной.

Но ее томное полузабытье было прервано дерзкими ласками. Она открыла глаза и обнаружила, что Картер навис над ней, прижав плечи к мягкому матрасу, и коленями раздвигает ей ноги. Доротея подняла руки и положила ладони на его мускулистую грудь. Он и в самом деле был исключительно красив. Буря эмоций вспыхнула в ее сердце, и она приготовилась к завершающему акту близости, ощущая глубоко внутри тревожное предвкушение и одновременно нервное беспокойство.

Доротея почувствовала, как его твердое естество прижимается к ней, отыскивая вход, и сразу же напряглась, вспомнив, какое оно огромное. Но Картер шире раздвинул ей ноги и продолжил.

– Расслабься, – прошептал он. Сжав ладонями ее колени, он удерживал ее на месте. – Ты влажная и открытая, и готова принять меня. Сейчас я тебя возьму.

Она постаралась выполнить его просьбу, но скованность и ощущение дискомфорта, когда его ствол проник в нее, заставили ее извиваться под ним в поисках способа ускользнуть.

– Черт побери, Доротея, лежи спокойно.

Его сдавленный голос напугал ее. Он дышал тяжело и, по-видимому, изо всех сил старался сдержать себя. Очень старался, но не сумел.

Доротея крепче сжала его плечи, когда он, приподняв бедра, стремительно вошел в нее. От острой боли у нее перехватило дыхание. Она застонала, но он, неправильно истолковав этот стон, снова ворвался в нее, еще более жестко. Выгнув спину, Доротея вонзила пальцы в его плечи, стараясь отстраниться, но это тоже было ошибкой, потому что еще больше его распалило.

Осознав, что от сопротивления становится только хуже, Доротея заставила себя расслабиться. Он снова рванулся вперед, и его огромное набухшее естество, растягивая плоть, заполнило ее полностью. Боль постепенно утихла, и она понемногу отдалась во власть Картера. Но прежняя радость и возбуждение так и не вернулись. Она как бы отключилась от происходящего, страстно желая вновь ощутить прежние пылкие эмоции.

Ей хотелось выразить словами эту ее раздвоенность, довести до сведения мужа. Но все происходило так быстро, с таким напряжением, что она не имела возможности это сделать. Похоже, мозг ее отключился заодно с голосом, и разногласия между ее рассудком, телом и сердцем множили сумятицу в ее душе, полностью парализуя ее.

Когда Доротея подумала, что больше не вынесет этого, когда слова в ее голове наконец оформились и рвались наружу, она услышала низкий приглушенный возглас Картера. Он сделал последний рывок, тело его напряглось, содрогаясь. Она ощутила горячий поток его семени, устремившийся в ее настрадавшееся лоно. Затем он со стоном без сил повалился на нее.

Казалось, прошло довольно много времени, прежде чем каждый из них сумел выровнять дыхание. Удивительно, но тяжесть его тела, прежде казавшаяся такой гнетущей, теперь доставляла надежное теплое утешение. Доротея лениво блуждала ладонями по его взмокшей от пота спине, вслушиваясь в звуки его хриплого дыхания, щекотавшего ей ухо.

Она слегка пошевелила бедрами и вздрогнула, осознав, что их тела все еще соединены самым интимным образом. Должно быть, Картер почувствовал это тоже, потому что внезапно рассмеялся.

– Боже мой, я все еще тверд. – Протянув руку, он ласково погладил ее по волосам. – Дай мне несколько минут, чтобы восстановить силы, и мы попробуем еще раз.

От его слов кровь заледенела в ее жилах. «О милостивый боже! Он собирается снова это сделать?» Сердце ее бешено забилось в панике, ноющее тело напряглось от вероятности нового вторжения. Доротея пыталась подыскать нужные слова и сказать мужу, что ей требуется больше времени, чтобы оправиться. Картер нежно поцеловал ее в лоб и в щеку. Она напряглась, но он лишь продолжил осыпать ее легкими поцелуями.

И когда наконец, к ее великому облегчению, Доротея услышала глубокое ровное дыхание, она поняла, что он заснул.

Доротея уставилась в потолок, не в состоянии разобраться, что она на самом деле чувствует. Она ощущала боль и жжение в тех частях тела, о которых не принято говорить. Между ног было влажно и липко от семени Картера и остатков ее девственной крови. Рядом мерно похрапывал муж. Доротея надеялась, что он так и будет крепко спать весь остаток ночи.

Все начиналось так многообещающе. Сначала она сильно нервничала, но Картер успокоил ее, рассеяв страхи нежными ласками, которые пробудили в ней страсть. Он был великодушным и щедрым, искусно разжигая в ней желание, а затем вознес к вершинам блаженства.

Ощущения были изумительными и всепоглощающими. Однако, когда она упивалась радостью, ее настигла боль – острая, глубокая, реальная. Сначала физическая, а затем и душевная. Он резко ворвался в нее, словно Дороти была его собственностью, не считаясь с тем, что она при этом чувствовала.

Доротея хотела окликнуть его, сказать, чтобы он остановился, подождал, но у нее не было голоса. Она лежала под ним как парализованная, пока он погружал в нее и вновь извлекал свое огромное орудие. К счастью, потребовалось совсем немного времени, чтобы Картер потерял контроль над собой. Конвульсивно содрогнувшись, он излил горячее семя в ее нежное лоно.

Картер долго держал ее в объятиях, после того как все закончилось, похоже, наслаждаясь покоем. Он осыпал легкими нежными поцелуями ее шею, щеки, губы. Его нежность и забота вызвали в ее душе бурю эмоций, которые она не смогла пока определить. Она уютно устроилась возле него, страстно желая вновь ощутить ту связь, которая внезапно исчезла, когда их тела соединились.

Его заявление, что они повторят этот акт, повергло ее в панику. К счастью, Картер заснул, прежде чем выполнил обещание, по-прежнему крепко обнимая ее. Доротея тоже пыталась уснуть, но это оказалось невозможно. Она настороженно ждала, пока его собственническое объятие ослабеет. Наконец она вывернулась из-под его руки и поспешила отодвинуться на относительно безопасное расстояние на своей стороне кровати.

Доротея лежала так несколько часов, навсегда запечатлев в памяти каждую мелкую складочку на роскошном шелковом пологе, ограждавшем их постель. Она старалась не шевелиться и не шуметь, но ей никак не удавалось удержаться от вздохов, невольно срывавшихся с губ. К счастью, она сумела сдержать слезы, грозившие хлынуть из глаз, хотя, сказать по правде, сама не знала, почему так хочется плакать.

Из-за разочарования? Из-за боли? Или из-за чего-то гораздо более серьезного? Она полагала, что между ними складываются надежные близкие отношения. Но, когда он овладел ее телом, поняла, что их разделяет пропасть, широкая и глубокая. Ощутила странную отстраненность от себя самой, которую не могла ни определить, ни понять. Это было необъяснимое, пугающее чувство, фактически лишавшее ее возможности получить удовольствие.

Внезапное движение на кровати прервало ее размышления. Доротея мгновенно застыла, опасаясь даже дышать. Наконец Картер перестал двигаться, перекатился ближе к середине широченной кровати и снова крепко заснул с поразительной скоростью, окутав ее запахом и теплом своего тела.

Прислушиваясь к его мерному глубокому дыханию, Доротея даже не пыталась заснуть – ее сердце бешено колотилось в смятении от неуверенности и замешательства. Неужели она совершила ошибку? Неужели она выбрала в мужья не того мужчину? Или сама она не подходит на роль жены? Возможно, если бы их соединяла крепкая любовь, она чувствовала бы себя совсем иначе. Сейчас они почти чужие друг другу. Два незнакомца, связанные узами брака на всю жизнь. Два незнакомца, разделившие смущавшую физическую близость, но почти ничего не знавшие друг о друге.

Часто заморгав, чтобы сдержать слезы, Доротея мысленно отругала себя за сентиментальность и мелодраматизм. Она закрыла глаза, пытаясь заснуть, но тело было так напряжено, а в голове роились такие тревожные мысли, что скользнуть в желанное забытье никак не удавалось.

Спустя еще час или два Доротея перестала притворяться и тихонько выбралась из кровати. Она предположила, что одна из дверей спальни мужа ведет в ее собственные апартаменты. Но побоялась, что, неуклюже блуждая по комнате, может разбудить Картера. Она справедливо подозревала, что именно произойдет в этом случае.

Доротея не сомневалась, что, если откажет ему, он с уважением отнесется к ее решению и не станет ее насиловать, но потребует объяснения, а она еще не готова его дать. Все это было еще слишком ново, непонятно и слишком смущало ее.

В тусклом свете свечей Доротея отыскала умывальник и осторожно налила немного воды в фарфоровый таз. Намочив в воде полотенце и отжав его, она сначала обтерла тело, а затем прижала влажную ткань к саднящему месту между ног, стирая остатки семени и крови. От холодной воды жжение и боль утихли.

Отчаянно желая прикрыть наготу, Доротея порылась в груде разбросанной по полу одежды. Ей удалось найти свою сорочку, но на ней тесемки спереди оказались оторванными. Отбросив сорочку в сторону, Доротея схватила измятую рубашку маркиза и натянула через голову. Рубашка доставала ей до колен, а длинные рукава прикрывали руки до кончиков пальцев. Это было прекрасно.

К ее удивлению, мягкое полотно, окутавшее ее тело, подействовало утешающе. Доротея обхватила себя руками и глубоко вздохнула. Рубашка хранила запах Картера. Это могло вызвать у нее неприязнь, но пробудило совершенно противоположные чувства. Знакомый запах принес ощущение покоя и уверенности. Такая реакция была ей не совсем понятна. «Как и все остальное, случившееся сегодняшней ночью», – решила она, пожав плечами.

Забравшись с ногами в огромное кресло в углу, Доротея уютно свернулась клубочком, заставив расслабиться свое тело и мозг. Она думала, что будет лежать так до рассвета, но вскоре погрузилась в спокойный глубокий сон.

Картер слышал стук в дверь своей спальни, но не желал реагировать на него. Голова его была полна смутных образов, отрывков эротического сна о Доротее, и он хотел как можно дольше смаковать эти видения.

Она была настоящей сиреной, его новообретенная жена. Прекрасная, страстная искусительница с пылким темпераментом, с телом, созданным для плотских утех, воспламенявшим кровь, сводившим с ума.

Лишение девственницы невинности – опьяняющее занятие, решил Картер. И совершенно незнакомая, неисследованная область для него. Все его любовницы были опытными женщинами. Новизна положения, предвкушение того, что ему предстоит обучить искусству любви столь страстную женщину, как Доротея, большую часть прошедшего дня продержало его в состоянии болезненного возбуждения.

Именно по этой причине, помня свое обещание не лишать жену девственности в экипаже, Картер покинул карету и продолжил путь верхом, когда они остановились у первой почтовой станции. Поэтому же он поспешил убраться подальше вскоре после прибытия в Рейвнзвуд-Мэнор. Он не хотел показать себя грубым животным, овладев своей невинной женой среди дня, закрепив их брачный союз в спешке от нетерпения.

Это было правильное решение. Он испытал огромное удовольствие, получив возможность изучить ее восхитительное тело, дразня и возбуждая ее, наблюдая, как она достигла пика наслаждения, когда он готовил ее к своему вторжению.

Его возбуждение было настолько сильным, что причиняло боль, когда он готовился овладеть женой. Однако ее неопытное тело удовлетворило его. Она была такой горячей и влажной, такой невероятно тесной, что он едва не изверг семя, когда полностью погрузился в нее. Каким-то чудом ему удалось взять себя в руки и продержаться достаточно долго, чтобы достигнуть яркого, совершенного в своей полноте наслаждения.

При воспоминании об этом плоть его мгновенно затвердела. Непроизвольно он раскинул руки по своей необъятной кровати. Наверное, пришло время проснуться. Проснуться и вновь испытать опьяняющее блаженство.

Но когда он открыл глаза, постель оказалась пуста. Сохранился только слабый лавандовый аромат туалетной воды жены, смешанный с резким плотским манящим запахом соития. Раздосадованный, Картер сел в постели.

Стук повторился.

– Войдите! – рявкнул Картер. Настроение его резко ухудшилось. Куда подевалась жена?

Камердинер Дансфорд показался в дверном проеме.

– Принести вам горячей воды для бритья или вы предпочитаете принять с утра ванну, милорд?

– Где леди Атвуд? – требовательно спросил Картер, не отвечая на вопрос.

Камердинер был так потрясен, что отступил на шаг назад.

– Я… хм… не знаю.

– Она уже позавтракала?

– К сожалению, вынужден сообщить, что не имею сведений о действиях ее светлости. Но могу справиться у миссис Симпсон, – предложил Дансфорд с некоторой жесткостью в голосе.

– Не обращай внимания, – отозвался Картер, сбрасывая одеяло. – Попроси миссис Симпсон сообщить леди Атвуд, что я жду ее в гостиной через час.

На самом деле Картер хотел бы немедленно затребовать жену к себе в спальню, но решил не смущать ее перед прислугой столь очевидной просьбой.

После ванны и сытного завтрака настроение Картера заметно улучшилось. Он явился в гостиную значительно раньше Доротеи и удобно расположился там, дожидаясь, когда она придет.

Она появилась точно в назначенный час. Глаза ее слегка расширились, когда она увидела, что Картер уже в гостиной. Он радостно улыбнулся и встал, когда она вошла. Доротея закрыла за собой украшенную позолотой дверь, но сделала лишь два шага от двери, взволнованно сплетя руки у талии.

Картер счел этот простодушный жест необычайно милым.

– Доброе утро, – поздоровалась Доротея. – Миссис Симпсон сказала, что вы хотели меня видеть.

– Доброе утро. – Картер подошел к жене и склонил голову, намереваясь поцеловать ее в губы. Она отвернулась в последний момент, и его поцелуй пришелся на щеку. – Я не застал тебя в постели утром.

– Я подумала, что будет странно проснуться там вместе с вами, – тихо ответила она.

– Я был бы совсем не против. – Картер внимательно вглядывался в ее лицо. – Мы смогли бы вновь испытать наслаждение прошлой ночи.

– Прошлая ночь… – Она поднесла руку ко рту и принялась покусывать ноготь. – Это было довольно… хм, волнующе, не правда ли?

Волнующе? Он назвал бы это более сильным словом. Это было чертовски волнующе. Просто невообразимо волнующе.

– Вы хотите повторить это сегодня вечером? – спросила она.

Вечером? Картер хотел повторить это прямо сейчас, сию минуту. Он еще далеко не насытился. Их первое соитие только распалило его желание. Но ему не получить удовольствия, если Доротея не разделит с ним это головокружительное путешествие к экстазу. Может, солнечный свет делает ее такой застенчивой, такой скованной?

– Сомневаюсь, что смогу дождаться вечера, любимая.

Несколько секунд она молчала, потом взглянула ему в глаза, но лицо ее оставалось безучастным.

– Хорошо. В котором часу мне ждать вас в моей спальне?

Ее натянутый ответ стал первым намеком на то, что жена не разделяет его восторгов по поводу прелестей брачного ложа. Ее короткий тревожный шаг в сторону, когда он подступил ближе, явился вторым сигналом.

– Тебе все еще больно?

– Картер, пожалуйста. Неужели мы должны это обсуждать?

Непонятно почему, но ее тихая мольба привела его в ярость.

– Да. Я не хочу, чтобы ты пугалась и ежилась всякий раз, как я приближусь.

Ее глаза сверкнули:

– Я ничего подобного не делала, сэр. И никогда не стану так поступать. Я знаю и полностью признаю обязанности вашей жены. Все без исключения обязанности. И мне хотелось бы подчеркнуть, что я ни словом не обмолвилась бы о прошлой ночи, если бы вы не спросили.

Ну ладно, в этом она права. Действительно, это он поднял данную тему. Но только лишь потому, что ожидал совершенно другого ответа.

– Я знаю, что первый раз может быть очень болезненным для женщины. Но думал, что хорошо подготовил твое тело. Не понимаю, почему все пошло не так.

– Ах, значит, вам это известно по опыту? И многих девственниц вам удалось совратить за эти годы?

Картер вздрогнул. Эти слова оскорбили его. Она представила его каким-то совратителем. Неужели она и вправду так думает?

– Ты была моей первой и последней девственницей, – решительно заявил он.

– Исключительная честь для меня, надо думать.

– Доротея, в чем дело? Неужели я так сильно ранил тебя? – Он взял ее руку и сжал между своими ладонями, с тревогой ощутив ее дрожь. С волнением он вгляделся в ее лицо, но перед ним была лишь застывшая маска. – Прошлой ночью мы обещали друг другу, что между нами не будет никаких тайн.

Она сжала его ладонь, затем медленно отняла руку.

– Все было не так ужасно. Сначала все шло и вправду чудесно, пока… ну, вы знаете.

– Пока – что? Пока я не проник в тебя?

Доротея застонала:

– Я не могу обсуждать это вслух…

– Это моя ошибка. Я должен был взять тебя медленно и осторожно, но ты была такой страстной, такой податливой. Я совершенно потерял голову.

Картер сопровождал свои извинения милой мальчишеской улыбкой, способной смягчить даже самое холодное сердце, но Доротея не улыбнулась. Она отвела глаза.

– Я знаю, что для мужчин все иначе. И понимаю, что вы просто были верны своей природе. Не сомневайтесь, я стану выполнять свои супружеские обязанности со всей страстностью, на которую способна.

Картер раздраженно хмыкнул:

– Независимо от того, насколько они тебе неприятны?

– Я этого не сказала, – возразила Доротея, скрестив руки на груди.

Этот жест привлек его внимание к ее пышной груди. Он вспомнил соблазнительный оттенок розовых сосков, контрастировавших с молочной гладкостью восхитительных округлостей. Их вид и вкус едва не свел его с ума ночью, и одного лишь воспоминания оказалось достаточно, чтобы мгновенно привести его в состояние возбуждения.

С усилием Картер оторвал взгляд от ее роскошного тела. И тут он увидел это – беззащитность и уязвимость на прекрасном лице, неуверенность и настороженность в грустных глазах. Он почувствовал себя законченным мерзавцем.

Она поверила ему, думала, что он обойдется с ней нежно, а он не оправдал ее надежд. Не умышленно, разумеется, но это ничего не меняло. Вожделение и страсть сделали его эгоистом. Едва ли так следовало обращаться с женой – не этого она заслуживала.

Казалось, Доротее удалось взять себя в руки, и она попыталась улыбнуться, но безуспешно.

– Это было не так ужасно, – повторила она. – Я хочу сказать… по крайней мере, самая болезненная часть быстро закончилась.

Она медленно вздохнула, затем выпрямилась, расправив плечи, как солдат, готовый ринуться в битву, несмотря на свой страх.

У Картера сжалось сердце. За всю его жизнь ни разу слова так больно не ранили его. Он знал, как доставить удовольствие женщине. Как заставить ее задыхаться от предвкушения, в нетерпении извиваться всем телом, изнывая от желания, кричать изо всех сил, когда достигнет вершин блаженства.

– Уверяю, миледи, я взял тебя в жены не только для того, чтобы удовлетворять свою безумную жажду плотских утех.

– Полагаю, для этого предназначена любовница, бедняжка.

Он резко поднял голову. Его прежних любовниц вряд ли можно было назвать бедняжками. Благодаря его щедрости они были обеспеченными женщинами. И он ни разу не слышал от них жалоб по поводу его в плотских утехах.

– Мы договорились перед свадьбой, что будем соблюдать наши клятвы верности. Я не собираюсь заводить любовницу, да и не имею на это желания. Я хочу тебя.

У нее перехватило дыхание.

– Правда?

– Да. Ты – моя жена, и только ты можешь подарить мне наследника.

Радостное выражение надежды исчезло с ее милого лица при его последних словах. Картер сразу же понял, что не должен был их произносить. Сказать женщине, что он хочет, чтобы она вынашивала его детей, не самый лучший способ решить возникшую проблему. Кроме того, он и в самом деле не хотел другую женщину. Он хотел Доротею.

– Я сознаю свой долг, сэр, – холодно сказала она. – Я не стану уклоняться от его выполнения. У вас будет наследник.

Картер шумно вздохнул и разворошил ладонью волосы.

– Храните нас, святые угодники. Я не хочу, чтобы моя жена делила со мной постель только из чувства долга. Это должно доставлять радость и удовольствие нам обоим.

Доротея пожала плечами, словно не допускала мысли, что такое возможно.

– Тебе нравятся мои поцелуи, – сказал он больше себе, чем ей. – И мои прикосновения, похоже, не вызывают у тебя отвращения.

– Я и не говорила, что вызывают. Прошлой ночью все было не так катастрофично. Мне было очень приятно… ну, почти все, кроме последнего момента. И я смогу научиться терпеть эту последнюю, заключительную часть близости. И потом, это достаточно быстро закончилось. – Доротея склонила голову и задумалась. – Хотя, возможно, вся проблема… в размерах. Очевидно, я слишком мала, а ты слишком… хм, слишком большой. Может быть, если бы твой… если бы ты… если бы он у тебя был немного меньше, я бы не испытывала неудобств, когда наши тела соединились?

Картер возмущенно фыркнул. Другой мужчина на его месте, возможно, пришел бы в ярость. Она оскорбила его, поставив под сомнение его мастерство любовника и обвинив в недостатке выносливости. Быстро закончилось? Как же! Единственный комплимент, да и то непредумышленный, который он от нее услышал, касался размеров его инструмента. Если бы он был меньше? Неужели она и вправду сболтнула такую чушь?

Картер всегда гордился тем, что был внимательным, тактичным любовником, терпеливым и чувственным. Даже будучи неопытным юнцом, он не прилагал особых усилий, чтобы соблазнить женщину. Несколько чарующих слов, знойная улыбка, страстный поцелуй – и женщина оказывалась у него в постели, готовая и жаждущая, а покидала ее полностью удовлетворенная, зачастую мурлыча от удовольствия.

Так могло бы быть и с его женой. Картер все острее ощущал свою беспомощность, но понимал, что не может срывать свое разочарование и неудовлетворенность на ней. Доротея не виновата. Это он неправильно оценил ситуацию. Сам все испортил и поселил в душе жены страх перед совокуплением. Ну что за идиот! И понимал, что необходимо избавить ее от этого страха, если он хочет иметь в постели страстную, жаждущую его ласк женщину.

Путь к этому был ему ясен. Следует поухаживать за женой по-рыцарски, очаровать и соблазнить ее. Он должен будет сделать это не только для себя, но и, что гораздо важнее, для нее.