Я провёл пальцами по гладкой щеке спящей Вивьен. Никаких следов Печати на ней не осталось. Печать Отрёкшихся с трудом поддавалась моим попыткам её передвинуть, так что пришлось делать это в несколько этапов. Но так вышло даже лучше, иначе окружающие удивились бы исчезновения проклятой Печати. А вот когда она «сама поползла» вниз по телу девушки, оказавшись сперва на шее, потом на груди, краем выглядывая из декольте – это, конечно, заметили, но кто знает, как должны себя вести чёрные Печати и на что они способны? Теперь Печать находилась там, где её мог увидеть только я, да и то не всегда – на заднице Вивьен.

Вспоминая о перемещении Печати, я машинально пальцами проследил её путь по телу своей рабыни. Ну, не совсем машинально, на наиболее интересных местах моя рука задерживалась. Несмотря на это, девушка продолжала спокойно спать.

Вообще, я хотел, чтобы она меня будила по утрам каким-нибудь приятным способом. Но так уж получалось, что я всё время просыпался раньше, чаще всего ещё до рассвета. По моим прикидкам, я стал спать не больше шести часов, а обычно даже меньше. И самое главное – я при этом вполне высыпался и чувствовал себя отдохнувшим. А ведь в прежней жизни я любил поспать подольше. И вообще по утрам чувствовал себя скорее воскресшим мертвецом, чем проснувшимся человеком. Как минимум, пока не выпью пол-литровую кружку кофе, а лучше пару.

Не то, чтобы я резко стал жаворонком, потому теперь предпочитал ложиться попозже. Только вот в средневековом мире без электричества это немного сложновато. Ночью попросту нечего делать. Конечно, есть свечи, масляные лампы, можно книжку почитать, если раздобыть её сперва, чего я пока не сделал. Ещё есть вариант пьянствовать, благо живу я в трактире. Но без приятелей-собутыльников это быстро надоедает, пить с кем попало мне никогда особо не нравилось. Разве что для получения информации, но я уже успел убедиться, что в этот кабак ходят в основном крестьяне и бедные горожане, которые знают мало полезного для меня.

Увы, Вивьен в качестве источника сведений о мире тоже не очень годилась. Аристократка из не слишком богатого и влиятельного рода, большую часть жизни она провела в родовом поместье. Домашняя девочка с хорошим воспитанием. Но учили её в основном вышиванию, музицированию и прочим полагающимся для благородных девиц вещам – при этом практически бесполезным в обычной жизни. И честно говоря, умом Вивьен тоже не блистала. Сперва я списывал это на воздействие Печати Порабощения, но капитан Ширам, когда навещала племянницу, ничего такого не заметила. Да и всё же подавление воли работало только касательно прямого подчинения приказам. В остальное время Вивьен вполне могла заниматься, чем захочет, свободно говорить я ей тоже не запрещал. Но она не проявляла никакой инициативы, и если не была чем-то занята по работе в таверне, то просто бездельничала. Вот просто садилась на стул или на кровать, а иногда и ложилась, и не делала совершенно ничего. Навык разглядывания трещинок на потолке сто пятидесятого уровня, не иначе.

Узнав, что она училась вышивать, я предложил купить ей всё необходимое для этого. Но энтузиазма она не проявила. Мол, если такова воля хозяина, то конечно... Самой ей это было не нужно, даже в качестве хобби. Её вполне устраивало такое пустое проживание дня за днём, состоящее только из работы в трактирном зале и ничего неделания. Да и работы было не так много, после завершения генеральной уборки. Регулярно перестилать солому на полу Сева категорически не захотел, разве что местами, когда заблюют. Экономный, гад, сколько та солома стоит-то. Но что мне теперь, из своего кармана её оплачивать? Перебьёмся. Ну, ещё в обязанности Вивьен входило ублажать меня в постели, хотя и тут сама первая мне на шею она не вешалась.

Возможно, именно такая пустая жизнь и побудила её сбежать с простолюдином. Или же этот Уилл её уговорил, а самой девушке было также всё равно, как и во всём остальном. Только вот закончилась их любовная история паршиво. Как, впрочем, и следовало ожидать, поскольку такой исход был вполне логичен. Судя по всему, парень захотел быть достоин невесты-аристократки и связался с Отрёкшимися. А она просто следовала за ним, не возразив, не попытавшись остановить или объяснить, что ей ничего не надо. Сейчас это понять было трудно, поскольку эмоции в отношении минувших событий Печать всё-таки подавила, а равнодушный пересказ действий полной картины не давал. К тому же, она и в тех событиях активного участия не принимала и не знала, с кем, как и о чём договаривался Уилл.

В общем, из Вивьен могла бы получиться идеальная жена мелкого аристократа: послушная, не требовательная, людям показать не стыдно. Рабыня тоже вышла ничего так, за исключением разве что неумения готовить. Но её полная инертность меня начинала помаленьку напрягать. Я и сам бываю пофигистом, но не до такой же степени! Даже не поговорить с ней толком, хотя она и внимательно слушает, но остаётся впечатление, что и на разговор ей пофигу. Эх, хотя бы как любовница вполне отзывчива, пусть и безынициативна.

Я уже собирался растолкать её и воспользоваться по самому полезному назначению, когда раздался стук. Я бы сказал «в дверь», но таковой нам служила крышка чердачного люка, так что в неё приходилось не выходить, а спускаться.

– Ник, там к тебе пришли, – раздался голос трактирщика. – Опять.

Судя по тону Севы, меня ждал очередной странный визит. «Опять» – это он про странного уродливого мелкого гомункула, посланника мастера Пауля. Существо весьма смахивало на гоблина, только с серой кожей, а не зелёной. Морда лица пыталась походить на человеческую, но не слишком успешно. С физиономиями мастер Пауль определённо не очень умел работать. Это создание притащило мне двадцать золотых от Тимми. Как недоделанный юный рыцарь оказался связан с создателем гомункулов, мне выяснить не удалось. Уродец был не слишком болтлив и вообще говорил плоховато. А я не настолько сильно любопытен, чтобы задавать много вопросов, когда кто-то хочет дать мне денег. Причём весьма внушительную сумму.

Собственно, я даже порадовался, что Тимми не пришёл сам. Видеть его унылую и печальную рожу, выражающую всю мировую скорбь в совокупности с разочарованием в жизни вообще и женском поле в частности, мне не очень-то хотелось. Сам я считал, что сделал доброе дело, открыв ему глаза на так называемую возлюбленную. Но он, кажется, предпочёл бы обманываться. И даже не из-за двадцати золотых, Лилии он бы наверняка отдал больше, хоть и за более продолжительное время.

В целом наш поход в бордель закончился хорошо. Выйти нам удалось без проблем, Тимми согласился отдать мне проспоренные деньги. Разве что на следующий день ко мне подошёл представитель Гильдии в капюшоне и дал «дружеский совет» – не заходить больше в «Цветочный дом», никогда. Он даже не произнёс «иначе», но оно всё равно отчётливо подразумевалось. Я, в общем-то, и не планировал возвращаться в это низкосортное заведение, так что упираться и ссориться представителем местной организованной преступности не стал. Им, конечно, тоже не с руки ссориться с помощником палача: стирать разные Печати в обход официальных способов тем, кто не слишком дружит с законом, надо чуть ли не больше всех. Так что, вполне возможно, что кого-то другого на моём месте «предупредили» бы ножом в печень в тёмном переулке. Я ожидал чего-то подобного и как раз рассчитывал, что должность сыграет в мою пользу.

– Ник! – напомнил о себе Сева.

– Ну, кто там припёрся? – отозвался я.

Вивьен заворочалась и проснулась, посмотрела на меня, но ничего не сказала. Надо её приучить хоть «доброе утро» говорить, что ли. По крайней мере, когда просыпается позже меня.

– Пресветлая леди-рыцарь из Ордена Круга, – громко оповестил трактирщик.

– Рыжая? – со вздохом уточнил я.

Сначала Тимми, теперь она. Они тут решили паломничество ко мне устраивать, что ли? Этой-то чего понадобилось? Вроде, не такая наивная дурочка, так что вряд ли дело снова в любовной истории. Но вообще, я бы предпочёл не встречаться больше с Мелиссой. Вряд ли она пришла поблагодарить за то, что не бросил её валяться в луже собственной рвоты на полу трактирного зала, а устроил ночёвку на чердаке. Для этого как-то поздновато уже, сколько дней-то прошло.

– Да, та самая, – уже гораздо тише подтвердил Сева. – И это, она в плохом настроении. Так что ты поторопись.

Ну да, конечно, пусть она своё плохое настроение выльет на меня, а не на его трактир. По мне так пусть лучше ломает столы и бьёт бутылки, чем мою рожу. Но если опять драться пришла, то всё равно, почему так поздно? Злопамятная, но занятая, что ли?

– Сейчас приду, только штаны надену, – пообещал я.

Обернулся к Вивьен и вздохнул. Надо было всё же разбудить её сразу. Хотя тогда трактирщик мог нас прервать в середине процесса. Ну, не шустрить же теперь, как кролик. Я всё же не удержался и провёл ладонью по её груди.

– Вы хотите взять меня, хозяин?

– Спокойно, я никуда не еду, – усмехнулся я. Она недоумевающе захлопала глазами. – Позже, сначала завтрак. Так что одевайся.

Эх, надеюсь, рыцарша всё же пришла не драться. И не будем мне мешать пожрать. Но что-то мне слабо верится в такое.

Я оделся, отодвинул ящик, которым придавливал на ночь люк, поскольку хлипкой защёлке не доверял, и спустился в дверь. Трактирщик ждал один, рыцарша с ним не пошла. Интересно, это хороший знак или не очень? Если бы пришла бить мне морду, логичнее было вломиться на чердак. Хотя там низкий скошенный потолок, мало места для манёвров, сражаться на мечах в зале внизу удобнее. Но лишние свидетели... Ладно, проще спуститься и всё выяснить, чем гадать.

Никаких свидетелей в зале не оказалось. То ли из-за раннего часа, то ли все предпочли свалить при виде бешеной девки в синем плаще. А Мелисса действительно была в бешенстве, ей бы чаю попить с травами, можно одноимёнными. Или успокаивает чай с ромашкой, а не с мелиссой? Я-то всегда предпочитал пиво.

– И что привело тебя к моей скромной персоне в такую рань? – поинтересовался я, пытаясь говорить вежливо.

– Что ты сделал с Тимоти, мерзавец?! – прорычала она.

Как можно прорычать фразу, в которой почти отсутствуют рычащие звуки, я как-то без понятия, но ей это удалось. Ну, теперь понятно, чего она явилась. Непонятна только логика. Что бы там с парнем ни случилось, я-то тут причём?

– Ничего не делал, – развёл руками я. – Три дня его не видел. Сегодня уже четвёртый.

– Как раз тогда он и пропал!

Она выхватила меч, рукоять которого сжимала до побелевших костяшек. Так, объяснять что-то бесполезно, слушать не станет. Похоже, валить надо. Пока меня не завалили. Ни за что, ни про что ведь, обидно. Не нравлюсь я ей, вот и нашла козла отпущения. Ладно, если я козёл, то придётся её малость боднуть.