Мыш метнулся вверх, навстречу первому зомби, и они с противным, глухим стуком сшиблись где-то посередине лестницы. Зомби замахнулся на пса кулаком, но пес извернулся, приняв удар на плечо, и вцепился зубами тому в лицо. Зомби опрокинулся на спину, а Мыш, не ослабляя хватки, свирепо замотал мордой из стороны в сторону.

Второй зомби обогнул эту сцепившуюся пару и бросился на меня. Я едва успел вскинуть посох и выкрикнуть: Forzare!

Невидимая сила подхватила зомби океанской волной и швырнула вверх по лестнице, прочь с глаз.

Мыш пронзительно взвизгнул от боли, еще раз рванул клыками лицо зомби и оттолкнулся от него. На то, что осталось от лица, страшно было смотреть. От глаз не осталось ничего, и он слепо крутил головой, наугад размахивая руками. Мыш тяжело привалился ко мне, не наступая на переднюю лапу, но продолжая угрожающе рычать.

Трое зомби уже спускались по лестнице, и все, что я успевал сделать – это снова вскинуть посох. Я это и сделал, но ближайший зомби оказался быстрее, чем я предполагал, и выбил его у меня из руки. Посох ударился о бетонную стенку лестницы и отлетел прямо в ослепленного зомби. Я сделал попытку подхватить его, но зомби едва не схватил меня за руку, и я отдернул ее.

Дверь за моей спиной отворилась, и голос Томаса рявкнул: — Пригнись!

Я бросился на землю и по мере возможности притянул к ней Мыша. Громыхнул гром, и голова ближнего зомби разлетелась омерзительным розовым облаком. Остатки тела дернулись и пьяно повалились набок.

В дверях стоял голый по пояс Томас с прижатым к плечу обрезом; глаза его полыхали холодным серебряным огнем. Он передернул цевье, выстрелил еще трижды, уничтожив или отогнав на мгновение первую волну нападавших. Потом ухватил меня за воротник ветровки и втащил в дверь. Мыш вскочил следом, и Томас захлопнул дверь.

— Замки, — прохрипел я. Томас кивнул и щелкнул задвижками двух массивных стальных замков. Я подполз к двери, прижался к ней ладонями и шепотом произнес заклинание, активирующее оберегов. На мгновение послышалось негромкое жужжание, а потом все стихло.

— О’кей, — произнес я, задыхаясь. – Вот так. Наконец-то дома, — я огляделся по сторонам и увидел Баттерса, стоявшего у камина с кочергой в руках. – Вы в порядке, дружище?

— Пожалуй, да, — кивнул он; вид он, правда, имел несколько обалделый. – Они ушли?

— Если уже не ушли, уйдут. Здесь мы в безопасности.

— Вы уверены?

— Абсолютно, — заверил я его. – У них нет ни малейшей возможности проникнуть сюда.

Не успел я произнести эти слова, как послышался резкий грохот, сопровождаемый ударом, от которого несколько книг попадало с полок, а мы подпрыгнули и переглянулись как актеры-исполнители ролей в первых сериях «Стар-Трека».

— Что это? – взвизгнул Баттерс.

— Обереги, — рявкнул Томас.

— Нет, — сказал я. – В смысле, добро пожаловать, ребята. Идти на моих оберегов – верное самоубийство.

Последовал еще один удар грома, и помещение вновь содрогнулось. Снаружи, где-то за дверью сверкнула ярко-голубая вспышка, и даже отблеск ее сквозь окна приямков на мгновение ярко осветил комнату.

— Какое, к черту, самоубийство, если ты уже мертв, — буркнул Томас. – Сколько там, снаружи этих тварей?

— Э… не знаю точно, — ответил я. – Много.

Томас кашлянул, взял с каминной коробку с патронами и принялся перезаряжать обрез.

— Что случится, если он и дальше будет швырять своих зомби на оберегов?

— Я не рассчитывал их на продолжительную разрядку, — признался я. Послышался новый грохот, сопровождаемый вспышкой, но на этот раз пол едва дрогнул. – Они будут слабеть, а потом рухнут.

— Скоро? – поинтересоваля Томас.

Из-за двери послышался уже не грохот, а громкий треск. Мигнул голубоватый свет.

— Довольно скоро. Черт подери.

— О Боже, — произнес Баттерс. – Боже, Боже, Боже. Что будет, когда обереги пропадут?

Я хмыкнул.

— Дверь у меня стальная. У них уйдет некоторое время на то, чтобы прорваться через нее. Потом есть еще порог. Это остановит их… ну, по крайней мере, замедлит, — я всклокотил волосы пальцами. – Нам надо что-то придумать, быстро.

— А дополнительные средства защиты? – спросил Томас.

— На улице, — буркнул я.

— Что ж, хоть там, — вздохнул Томас. Он загнал последний патрон в патронник, передернул цевье и принялся набивать патронами кармашки на поясе.

— Эти средства рассчитаны на отражение магических нападений, — добавил я. – Не физического вторжения.

— Но они могут удержать зомби? – встревожился Баттерс.

— Да. Но в дополнение к этому они не дадут нам выйти.

— А что в этом такого плохого? – спросил Баттерс.

— Ничего, — сказал я, — до тех пор, пока Гривейн не подожжет дом. Если я активирую их, убрать я их обратно уже не смогу. Мы окажемся в западне, — я стиснул зубы. – Нам надо убираться отсюда.

— Но там же зомби! – всполошился Баттерс.

— Я ведь не один здесь живу, — напомнил я. – Если он подожжет дом, чтобы добраться до меня, погибнут ни в чем не виноватые люди. Томас, одевайся и обувайся. Баттерс, под тем индейским ковриком на полу люк со стремянкой. Возьмите свечу и спускайтесь туда. Там на столе лежит черный рюкзак, а на деревянной полке череп. Положите череп в рюкзак и принесете мне.

— Что? – удивился Баттерс.

— Действуйте! – рявкнул я.

Баттерс бросился к коврику, отдернул его в сторону, откинул люк и, схватив со стола свечу, скатился по лестнице в лабораторию.

Томас положил дробовик на стол и открыл свой чемодан. Ему не потребовалось много времени, чтобы натянуть на себя носки, черные бутсы, белую футболку и черную кожаную куртку. Может, это у него одно из вампирских свойств такое: быстро одеваться, чтобы сматывать удочки.

— Видишь? — спросил он вполголоса, одеваясь. – Баттерс?

— Заткнись, Томас, — сказал я.

— Что ты задумал? – спросил он.

Я проковылял к телефону и приложил трубку к уху. Тишина.

— Они перерезали провод.

— Значит, на помощь не позвать, — кивнул Томас.

— Угу. Единственное, что остается – прорваться к машине.

Томас кивнул головой.

— И как ты это рассчитываешь сделать?

— А ты как думаешь?

— Старый добрый огненный вал может и сработать. Прикрывай левый фланг и отгоняй этих типов. Я возьму правый фланг, уберу все, что движется.

Огненная магия. Внезапное воспоминание о моей обожженной руке полоснуло меня с такой силой, что я ощутил настоящую, физическую боль там, где полагалось находиться сгоревшим нервным окончаниям. Я подумал о том, что мне придется делать, чтобы устроить вал, предложенный Томасом, и при одной мысли об этом все во мне сжалось от отвращения – хуже того, от сомнения в собственных силах.

Чтобы магия действовала, в нее надо верить. Вам надо верить в то, что вы можете и совершите то, что вы задумали, иначе выйдет пшик. Пока руку мою сводило фантомной болью, я осознал вещь, в которой боялся признаться даже сам себе.

Я не был уверен в том, что смогу снова использовать огненную магию.

Вообще.

Хоть когда-нибудь.

А если я попытаюсь и потерплю неудачу, в будущем мне будет еще труднее сосредоточиться для этого – с каждой неудачей стена будет расти, и одолеть ее будет все труднее. Моя вера в мои силы не вернется никогда.

Я опустил взгляд на обожженную руку и на долю секунды почти наяву увидел почерневшую, потрескавшуюся кожу, распухшие как сардельки пальцы, залитые кровью и сукровицей. Я закрыл глаза, открыл их – перед ними снова была только рука в черной перчатке, под которой, я знал, изуродованная плоть, разукрашенная белым, и красным, и розовым…

Я был не готов. Господи, даже ради спасения жизней включая свою собственную, я сомневался, что смогу снова вызвать огонь. Я стоял, и ощущал свою беспомощность, и злость, и боязнь, и глупость – и более другого, стыд.

Я мотнул головой Томасу и отвел взгляд, оправдываясь.

— Сил почти не осталось, — тихо произнес я. – Надо сберечь то, что есть, на то, чтобы блокировать Гривейна, если он использует свою энергию напрямую против нас. Не знаю, что мне удастся сделать.

Секунду-другую он, хмурясь, всматривался в мое лицо. Потом угрюмо пожал плечами, сунул саблю в ножны и закрепил их на потертом кожаном поясе.

— Что ж, тогда это ляжет на меня.

Я кивнул.

— Не знаю, удастся ли мне их сдержать, — тихо признался он.

— С вампирами из Черной Коллегии ты в прошлом году справился очень лихо, — заметил я.

— Тогда я каждый день кормился на Жюстине, — возразил он. – Так что сил было в достатке. А теперь… — он покачал головой. – Теперь не знаю.

— У них нет подавляющего численного преимущества, Томас.

На мгновение он закрыл глаза, потом кивнул.

— Верно.

— Тогда план у нас вот какой: прорываемся к Жучку и уезжаем.

— А что потом? Куда подадимся потом?

— Ты ведь не ждешь от меня, чтобы я придирался к твоим планам, нет?

Тяжелая стальная дверь вдруг содрогнулась от удара. С потолка посыпалась пыль. В дверь ударили еще. И еще. У Гривейна хватило зомби, чтобы полностью истощить энергию моих оберегов.

Томас поморщился и покосился на мою ногу.

— Сможешь подняться по лестнице без посторонней помощи?

— Сдюжу, — буркнул я.

Баттерс, чуть запыхавшись, но при этом белый как полотно взобрался по стремянке из подвала. Он тащил мой нейлоновый рюкзак, и я видел выпуклость в том месте, где лежал Боб.

— Ружье, — скомандовал я Томасу, и он протянул мне обрез. – Так. Теперь, как действуем дальше. Открываем дверь, — я сделал движение стволом обреза. Я вычищаю достаточно пространства, чтобы Томас мог выйти за порог. Дальше Томас идет первым. Баттерс, вам я дам обрез.

— Не люблю ружья, — заявил Баттерс.

— От вас не требуется его любить, — сказал я. – От вас требуется нести его. С раненой ногой мне не подняться по лестнице, не помогая себе посохом.

Дверь снова лязгнула о раму. Удары в нее учащались.

— Баттерс, — рявкнул я. – Баттерс, вы возьмете у меня обрез, когда я дам его вам, и будете идти следом за Томасом. Понятно?

— Ага, — сказал он.

— Как поднимемся, Томас держит оборону, пока я завожу машину. Баттерс, сядете на заднее сиденье. Потом Томас сядет, и мы уедем.

— Гм… — произнес Баттерс. – Гривейн ведь разгромил мою машину, чтобы я не мог уехать, помните? Что, если он проделал то же самое с вашей?

Секунду-другую я смотрел на Баттерса, стараясь не показать, как огорчила меня эта мысль.

— Баттерс, — вполголоса произнес Томас. – Если мы останемся здесь, мы погибнем.

— Но если он вывел машину из строя… — начал Баттерс.

— Мы умрем, — договорил за него Томас. – Но у нас нет выбора. Вывел он ее из строя или нет, наш единственный шанс остаться в живых – это прорваться к Жучку и надеяться, что он на ходу.

Коротышка побледнел еще сильнее, потом согнулся, прижимая руки к животу, подбежал к стене под одним из окон, и его вырвало. Спустя пару секунд он выпрямился и, дрожа, привалился к стене.

— Ненавижу это, — пробормотал он и вытер рот рукавом. – Ненавижу. Я хочу домой. Хочу проснуться.

— Возьмите себя в руки, Баттерс, — резко сказал я ему. – Нюни не помогут.

Он хохотнул – почти истерически.

— Что бы я ни сделал, Гарри, это вряд ли поможет.

— Баттерс, вам надо успокоиться.

— Успокоиться? – он вяло махнул рукой в сторону двери. – Они ведь убьют нас. Как Фила. Они нас убьют, и мы все умрем. Вы, я, Томас – все умрем.

На мгновение я забыл про свою больную ногу. Почти не хромая, пересек я комнату и схватил Баттерса за грудки. Я встряхнул его так, что ноги его оторвались на мгновение от пола.

— Послушайте меня, — рявкнул я. – Мы не умрем.

Баттерс посмотрел на меня затравленным взглядом.

— Не умрем?

— Нет. И знаете, почему?

Он мотнул головой.

— Потому, что Томас слишком красив, чтобы умирать. И потому, что я слишком упрям, чтобы умирать, — я встряхнул его еще сильнее. – А главное, потому, что завтра Октоберфест, Баттерс, а полька не умирает.

Он зажмурился.

— Полька не умирает! – заорал я ему. – А ну повторите!

Он поперхнулся.

— Полька не умирает?

— Повторите!

— П-п-полька не умирает, — пробормотал он, заикаясь.

Я слегка встряхнул его.

— Громче!

— Полька не умирает! – взвизгнул он.

— Вот теперь все получится! – крикнул я.

— Полька не умирает! – орал Баттерс.

— Ушам своим не верю, — заявил Томас.

Я предостерегающе покосился на брата и отпустил рубаху Баттерса.

— Приготовься открывать дверь, — скомандовал я.

Окно над головой у Баттерса разлетелось стеклянными брызгами. В нос ударил какой-то горячий, едкий запах. Я оступился, моя раненая нога подогнулась. И я упал.

Баттерс пронзительно завизжал.

Я поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как мертвые серые пальцы хватают коротышку за волосы. Они оторвали его от пола, а потом еще две мертвые руки перехватили его и выдернули через окно из комнаты. Все произошло так быстро, что я не успел опереться на здоровую ногу и встать, а Томас – выхватить саблю.

С улицы донесся полный животного ужаса визг – и тут же оборвался.

— Господи, — прошептал я. – Баттерс.