— И с большим удовольствием и гордостью, — обратилась Леди Аквитейн к участникам собрания Лиги Дианы, — я кому-то представлю, а всем остальным — вновь представлю, первую в истории Алеры женщину-стедгольдера. Прошу поприветствовать Исану из Кальдерона.
Открытый театр Цереса был заполнен до отказа при вместимости в четыре тысячи мест, хотя всего лишь половина собравшихся были действительными членами Лиги, организации, состоявшей из выдающихся женщин Государства.
И лишь некоторые из них добились титула ниже Графини.
Около двухсот были жителями, которые выиграли своё Гражданство через формальные дуэли, либо теми, кто служил в Легионах, в основном, в качестве Рыцарей, хотя было и с полдюжины тех, кто служил рядовым легионером, скрывая свой пол до тех пор, пока не зарекомендовал себя в бою.
Из них всех только Исана достигла своего ранга в силу законного, официального назначения, без какого-либо насилия или военной службы.
В истории Алеры она была единственной женщиной, которая сделала это.
Остальные присутствующие были, в основном, мужчинами, в большинстве своём — члены движения за отмену рабства. Включая десяток сенаторов, их сторонников и ставленников в Службе по Гражданству и членов Блюстителей Свободы — квази-секретной организации воинствующих сторонников отмены в пределах города Церес.
Блюстители потратили годы на преследование работорговцев и рабовладельцев в городе. Не было ничего необычного в том, чтобы найти недостаточно осторожного работорговца, повешенного под крышей загона для рабов на собственных наручниках и придушенного своими же собственными цепями.
Немолодой Верховный Лорд Цереса, официальный хозяин города, хотя и не очень уважал Блюстителей и их сторонников, все же не имел решимости обрушиться на них всеми силами, имеющимися в его распоряжении, и, следовательно, не мог прекратить насилие.
Все остальные были либо шпионами, докладывающими Консорциуму Работорговцев, либо просто любопытствующими.
Амфитеатр был общественным залом, открытым для любого Гражданина Империи.
Толпа аплодировала, и их эмоции струились по Исане, как первая волна океанского прилива. Исана прикрыла на мгновение глаза, защищая себя от влияния их эмоций, затем встала со своего места, улыбнулась и подошла к краю сцены, возле подиума с Леди Аквитейн.
— Спасибо, — произнесла она. Ее голос звонко разносился по всему амфитеатру.
— Леди и джентльмены. Человек, которого я знала когда-то, сказал, что произнесение речей сравнимо с ампутацией конечностей. Лучше заканчивать с этим так быстро и безболезненно, насколько это возможно.
Раздались вежливые смешки.
Она дождалась молчания, затем сказала: — Институт работорговли отравляет наше общество. Злоупотребления становятся просто невыносимы, правовые рычаги, призванные обеспечить безопасность, — нефункциональны. Каждый присутствующий здесь знает, что я права.
Она сделала глубокий вдох.
— Но никто из вас не был пленен работорговцем незаконно и против воли, — она взглянула на Леди Аквитейн. — Вы не представляете, насколько это ужасно — чувствовать себя абсолютно беспомощной. Видеть…
Она сглотнула: — Видеть, что происходит с женщинами в таких ситуациях. Я не доверяла слухам о подобных вещах, пока это не случилось со мной. Пока я не увидела всё своими глазами.
Она снова обратилась к собравшимся:
— Все эти слухи больше похожи на чьи-то ночные кошмары. Но они правдивы. На протяжении этого заседания вы выслушали многих освобожденных рабов: мужчин и женщин, засвидетельствовавших такие зверства, которым не должно быть места в обществе, живущему по букве закона.
— Сейчас нам предоставляется уникальная возможность избавиться от этой раковой опухоли на теле нашего общества, вычистить эту гноящуюся рану, произвести перемены к лучшему будущему нашей Империи. Мы несем ответственность перед своими согражданами, перед самими собой и перед нашими потомками — мы обязаны это сделать. Сенаторы, Граждане, я прошу вас поддержать законопроект об эмансипации, инициированный Леди Аквитейн. Вместе мы снова сможем объединить наши земли и людей.
Она отступила от трибуны и кивнула. Толпа сорвалась с места для оглушительных оваций.
Их одобрение нахлынуло на нее еще одной волной эмоций, и она едва смогла устоять на ногах.
Она не испытывала иллюзий по поводу своих ораторских талантов. Естественно, Сторонники поддержат закон Леди Аквитейн об эмансипации. Эта речь и её всеобщее одобрение под занавес недельного саммита были не более, чем формальностью.
Она заняла свое место, в то время как Сенатор Пармос занял трибуну, чтобы изложить свою точку зрения по поводу горячей поддержки идеи об отмене рабовладения. Пармос, будучи талантливым оратором и мастером искусного манипулирования эмоциями при помощи фурий, был способен часами воздействовать на толпу силой своих слов — и люди внимали, приоткрыв рты.
— Очень хорошо, — пробормотала Леди Аквитейн присевшей рядом Исане. — У вас природный талант.
Исана покачала головой.
— Я могла бы каркать как ворона, и они всё равно отреагировали бы так же.
— Вы недооцениваете себя, — возрасила Леди Аквитэйн. — Вы обладате некоей… прямолинейностью, я бы так это назвала. Ваши слова звучат искренне. Это придает им еще больший вес.
— Они не звучат искренне. Они искренни, — парировала Исана. — И я более не обладаю прямолинейностью — я продала ее три года назад.
Леди Аквитейн одарила ее холодной полуулыбкой.
— Очень искренне.
Исана слегка склонила голову, стараясь не смотреть на женщину, сидящую рядом.
— Это выступление было завершением моих обязанностей на сегодня?
Леди Аквитейн приподняла бровь.
— Почему вы спрашиваете?
— Я встречаюсь с братом на ужине у Ворелло.
— Очень милое заведение, — сказала Леди Аквитэйн. — Вам понравится. Мы сделали почти всё, что планировали. Еще одна-две встречи — и я вернусь к Аквитейну. Если мне понадобится ваше присутствие — я пошлю за вами.
— Хорошо, миледи, — сказала Исана, делая вид, что следит за речью Сенатора. К этому моменту его умозаключения, произносимые возросшим до громоподобного голосом, подняли на ноги весь ликующий амфитеатр.
Горящие эмоции, раздутые до бушующего пламени речью сенатора и его фуриями, дезориентировали Исану, повергнув ее в головокружительные, вращающиеся потоки чувств, из-за которых она испытывала энтузиазм и дискомфорт одновременно.
Исане пришлось покинуть амфитеатр. Когда Леди Аквитейн поднялась и начала благодарить и распускать собрание, Исана поспешила прочь со сцены в сторону выхода из истекающей людьми чаши амфитеатра. Головокружительное воздействие эмоций толпы спало, как только она вышла из театра.
Она остановилась рядом с небольшим сквером, деревья и цветы были посажены вокруг элегантного фонтана из черного мрамора. Весна была жаркой, но дымка поднималась от фонтана, вместе с тенью от деревьев, сохраняя прохладу и комфорт. Она села на резную каменную скамейку и на пару минут прижала пальцы к вискам, замедлила дыхание, пытаясь расслабиться и успокоиться.
— Я знаю, что ты чувствуешь, — раздался рядом довольно твердый женский голос. Исана подняла голову и увидела высокую, стройную женщину с пышными рыжими волосами в темно-зеленом платье, сидящую рядом с ней на скамейке.
— Это Пармос, — продолжила женщина, — Он не успокоится, пока аудитория не будет близка к исступлению. И я не люблю его разглагольствования. Они слишком приторные.
Исана усмехнулась и склонила голову: — Верховная Леди Плацида. Добрый вечер!
— Стедгольдер, — сказала Леди Плацида преувеличенно официально. — Пожалуйста, на ты, я хочу поговорить с тобою.
Исана моргнула: — Ваша Светлость?
Она протянула руку: — Я поддевала Вас, стедгольдер. Все бы ничего, но формальные правила… Как отнесетесь, если я буду называть вас Исаной, а вы меня Арией?
— Мне это нравится.
Леди Плацида резко кивнула: — Хорошо. Многие Граждане придают слишком большое значение своему рангу, не утруждая себя также и большей ответственностью при исполнении своих служебных обязанностей. Я рада убедиться, что ты не из них, Исана.
Не зная, как ответить вежливо, Исана просто кивнула.
— Было прискорбно услышать о нападении на тебя у сэра Недуса в ту ночь, когда мы познакомились.
Исана испытала резкую боль внизу живота, рядом с бедром. Рана от стрелы зажила быстро, оставив лишь небольшой шрам, едва выделявшийся на ее коже.
— Недус был хорошим человеком. И Сераи была мне ближе, чем просто подруга, каковой я считала ее раньше. — Она покачала головой. — Хотела бы я, чтобы всё было по-другому.
Леди Плацида улыбнулась, но в уголках этой улыбке притаилась грусть.
— Но такова жизнь. Легко судить о том, какой выбор нужно было сделать, когда ничего уже не воротишь. Я буду скучать по Сераи. Мы не были близки, но я уважала ее. И меня всегда развлекало ее умение срезать напыщенных пустозвонов.
Исана улыбнулась.
— Да. Жаль, что мы были знакомы так недолго.
Тишина затянулась до момента, когда Леди Плацида сказала, — Я встречала твоего племянника, возвращавшегося после событий на Зимнем Фестивале.
— Правда? — спросила Исана.
— Да. Мне кажется, он очень многообещающий молодой человек.
Исана выгнула брови и в течение какого-то времени изучала Леди Пласиду, затем осторожно спросила.
— Зачем ты мне это говоришь?
Леди Пласида взмахнула рукой в томном, нарочито-рассеянном жесте.
— Он поразил меня своей воспитанностью. Умом. Четкостью мыслей. О нем очень много хороших отзывов. И такого же мнения я придерживаюсь по поводу нескольких его друзей. Можно очень многое сказать о человеке, взглянув на тех, с кем связана его жизнь.
От Исаны не ускользнул подтекст сказанного, и она кивнула, принимая комплимент.
— Тави всегда был очень способным, — сказала она, злясь на саму себя. — Даже слишком, если рассуждать с точки зрения его же безопасности. Он ничему не позволял сдерживать себя.
— Его… положение, — сказала Леди Плацида, тщательно подбирая слова, — я никогда ни о чем подобном не слышала.
— Это всегда было для нас тайной, — согласилась Исана.
— Я полагаю, сейчас его положение не изменилось?
Исана покачала головой.
— Хотя, Бог свидетель, на свете много людей, обладающих множеством фурий, но неспособных сделать с их помощью что-то полезное.
— Совершенно верно, — согласилась Леди Плацида. — Ты надолго в Цересе?
Исана отрицаельно покачала головой.
— Еще несколько дней — максимум. Я и так слишком долго отсутствовала в своем стедгольде.
Леди Плацида кивнула.
— У меня тоже куча работы. И я скучаю по своему мужу. — Она покачала головой и улыбнулась. — Очень глупо и как-то по-девичьи с моей стороны. Но как есть.
— Это не глупо, — сказала Исана. — Нет ничего дурного в том, чтобы скучать по любимым. Я почти год не видела своего брата. Было здорово встретиться с ним здесь.
Леди Плацида улыбнулась.
— Должно быть, это было глотком свежего воздуха по сравнению с тем, на что сподвигла тебя Инвидия.
Исана напряглась.
— Не уверена, что понимаю, о чем ты.
Леди Пласида взглянула на нее лукаво.
— Да ладно, Исана. Это же очевидно, что она дергает за нужные ниточки, как и то, что вы в этом участвуете.
Откровенно говоря, Исане следовало бы отрицать это. Частью соглашения с Леди Аквитейн было то, что Исана поддержит ее публично. Но едва ли их беседа была была публичным выступлением, не так ли? Так что она промолчала.
Леди Плацида улыбнулась и кивнула: — Исана, я знаю насколько сложно может быть в твоей ситуации. Ты должна с кем-то поговорить об этом либо если тебя принуждают к чему-то против твоей воли, я готова предложить свою поддержку. Я не знаю деталей — поэтому я не знаю, как и чем могу помочь тебе, но как минимум я могу выслушать то, чем ты готова поделиться и посоветовать что-нибудь.
Исана кивнула и осторожно сказала:
— Это очень… великодушно с твоей стороны.
— Думаешь, я пытаюсь таким способом выведать у тебя информацию?
Исана моргнула и, неожиданно для самой себя, слегка улыбнулась.
— Ну. Не стану ни на чем настаивать, но да.
— Иногда мне становится скучно от тактичного лицемерия, — объяснила Леди Плацида.
Исана кивнула и сказала:
— Допуская, что ты искренна: для чего тебе предлагать мне подобную помощь?
Леди Плацида склонила голову набок, затем взяла Исану за руку и сказала:
— Потому что она тебе, возможно, понадобится. Потому что мне кажется, что ты — порядочный человек, оказавшийся в незавидных обстоятельствах. Потому что по мальчику, которого ты вырастила, я могу судить о том, что ты достойна моего уважения. — Она пожала плечами. — Звучит не очень высокопарно, я знаю. Но это правда.
Исана смотрела на Леди Плациду, удивляясь всё сильнее. Их руки соприкасались, так что Исана могла слышать чистую, звенящую правду в ее голосе.
Леди Плацида встретила ее взгляд и кивнула перед тем, как убрать руку.
— Я… Спасибо тебе, — сказала Исана, — спасибо, Ария.
— Иногда само осознание того, что помощь может быть оказана, когда ты нуждаешься в ней, само по себе помогает, — пробормотала она. Затем Ария закрыла глаза, слегка склонила голову в легком поклоне и покинула сад, выскользнув на улицы Цереса.
Исана посидела еще немного, наслаждаясь журчанием фонтана и прохладой тени деревьев. Она уставала всё больше от выполнения своих обязательств перед Леди Аквитейн в течение последних трех лет.
С этим было связано множество неприятных вещей, но сильнее всего ее терзало то, что она ничего не могла с этим поделать. Всего несколько людей во всей Алере были столь же сильны и влиятельны, как Леди Аквитейн.
Первый Лорд, конечно, тоже не стал бы источником поддержки и комфорта. Его действия четко дали ей это понять.
Помимо Гая было очень мало людей, чья сила могла бы сравниться с Аквитейнами, большинство из них уже стали союзниками. И еще меньше было тех, у кого есть и могущество, и намерение бросить вызов Инвидии Аквитейн.
Одной из них была Верховная Леди Плацида.
Поддержка Арии и ее предложение подарили Исане чувство покоя и уверенности. Это было как припасть к прохладному источнику в разгар жаркого бесконечного дня.
Исану удивила ее реакция. Ария всего лишь произнесла несколько обычных слов во время случайной встречи, ни к чему ее не обязывая.
Но Исана чувствовала искренность в ее голосе и поведении. Она ощущала ее неподдельное сострадание и уважение.
У Исаны был подобный контакт с Леди Аквитейн. Тогда она тоже почувствовала искренность в ее голосе, но эта женщина была абсолютно другой.
Обе Леди были из тех, кто держит свое слово. Но то, что в Арии было честностью, — в Леди Аквитейн было чистым расчетом, чем-то вроде неприкрытой корыстности. Леди Аквитейн была мастером в различного рода переговорах, для которых требовалась репутация человека, который любой ценой держит свое слово. Независимо от того, хорошо это было или плохо.
Она обладала четким намерением убедиться в том, что она заплатила за то, что получила, и — что более важно — взяла плату за то, что предоставила сама. Ее честность имела больше общего с подсчетом задолженности и стоимости, нежели с понятиями добра и зла.
И это делало Леди Аквитейн чрезвычайно опасной, Исана внезапно осознала, что боится своего покровителя — и не только из-за того, что Леди Аквитейн могла предпринять нечто, касающееся ее близких. Исана боялась ее лично, до тошноты.
Она никогда не осознавала этого. Или, возможно, правильнее было бы сказать — никогда не позволяла себе осознать это.
Простое предложение помощи от Арии создало еще одну перспективу. Возможно, это была передышка, которая требовалась Исане, чтобы лицом к лицу встретиться со страхом, который она прятала глубоко внутри. Исана вновь обрела надежду.
Она вздрогнула и закрыла лицо ладонями. Полились слезы, но она не пыталась их остановить.
Она сидела в тишине маленького садика и не мешала своим слезам смывать едкий страх. Со временем она почувствовала себя лучше. Не жизнерадостно, не восторженно — но лучше. Будущее уже не казалось высеченным на камне или погруженным во тьму.
Исана призвала Рилл, чтобы та высушила слезы и вернула ее покрасневшему лицу его обычный цвет, и направилась к выходу из сада, навстречу миру.