Пролог

— Сюда, милорд! — прокричал молодой Рыцарь Воздуха и нырнул в сумрачном небе, изменив направление потока.

Он истекал кровью: один из бритвенно-острых осколков льда, которые метали существа, ранил его в шею, скользнув рядом со шлемом.

Молокососу невероятно повезло, что он вообще остался в живых: раны в шею считались одними из самых опасных.

Если он не прекратит шнырять вокруг и не покажется целителям, ранение может усугубиться, и Легион понесет серьезную потерю.

Верховный Лорд Антиллус Рокус изменил направление своего потока и нырнул вслед за рыцарем вниз к Третьему Антилланскому Легиону, приведенному в боевую готовность на Защитной стене.

— Эй, вы! — прорычал он, без труда нагнав рыцаря с помощью своей более сильной фурии. Как звали это идиота? Мариус? Кариус? Карлус, точно. — Сэр Карлус, отправляйтесь к целителям. Немедленно.

Глаза Карлуса удивленно распахнулись, когда Рокус вырвался вперед, оставив юношу позади, как если бы тот парил на месте, а не несся к земле на максимальной скорости.

Рокус услышал, как рыцарь ответил "Да, ми…", но все остальное утонуло в бешеном реве пробудившейся фурии Верховного Лорда.

Рокус использовал фурию, чтобы улучшить видимость, и сцена, развернувшаяся под ним, предстала в увеличенном виде. Он оценивал ситуацию, в которой оказался Легион, пока летел к нему.

Рокус разразился бранью. Его капитан не ошибся, запросив подкрепление.

Положение Третьего Антилланского было отчаянным.

Рокус получил первый боевой опыт в четырнадцатилетнем возрасте.

За прошедшие с тех пор сорок лет не проходило и месяца без боевых действий того или иного масштаба в непрекращающейся обороне Защитной Стены от нападений коренных северян — Ледовиков.

И за все это время он никогда, ни разу, не видел их в таком количестве.

Целое море дикарей столпилось за Защитной Стеной, десятки тысяч здоровяков, а когда Рокус спустился ниже, его вдруг окутало гораздо большим холодом, чем обычный укол зимы.

За несколько секунд поверхность брони покрылась кристалликами льда, и он был вынужден воспользоваться простейшим заклинательством огня, чтобы не замерзнуть.

Противник создал горы из снега и трупов перед Защитной Стеной, складывая их в наклонные скаты.

Это был тактический ход, который он видел раньше в самых решительных наступлениях. Легион ответил своим обычным способом — горящим маслом и огненными взрывами своих Рыцарей Огня.

Сама стена почти была частью местности, массивное гранитное сооружение было заклинательством поднято из чрева земли на пятьдесят футов в высоту и вдвое больше в ширину.

Это, должно быть, стоило тысяч жизней Ледовиков, устанавливать эти скаты, видеть как они плавятся, и установить их снова и снова, и снова, но они сделали это.

Холода стояли достаточно долго, чтобы подорвать силы легионеров, и сражение бушевало так долго, что вымотало Рыцарей Третьего до такой степени, что они не могли далее удерживать врага на расстоянии.

Ледовики захватили стену.

Рокус чувствовал, что его зубы сжимаются в отчаянии и гневе при виде обезьяноподобных существ, копошащихся в бреши в обороне.

Самые крупные дикари не уступали ростом любому из алеранских легионеров, но были гораздо шире их в плечах, с более мощной грудью.

Их руки были длинными, с огромными ладонями, а их кожный покров — многослойным, с редким прожилками тонкого желто-белого меха, позволяющего им становиться практически невидимыми на ледяных просторах севера.

Желто-белые глаза ярко блестели из-под косматых бровей, и пара тяжелых клыков выступала над массивными мускулистыми челюстями.

Каждый Ледовик в руках держал дубину из кости или камня, некоторые из них были усеяны шипами из кусков, неестественно прочного льда, как будто воплотившего в себе весь холод зимы и изогнувшегося по прихоти дикарей.

Легионеры сплотились вокруг гребенчатого шлема центуриона, пытаясь продвинуться вперед и закрыть брешь, но заклинания, которые должны были держать верхнюю часть стены свободной ото льда, были разрушены, и они скользили.

Их противники, чувствовавшие себя на скользкой поверхности как дома, начали теснить Легион на паре отдельных уязвимых участков, число которых на стене постепенно росло.

Желтоглазые вороновы дети убивали его людей.

Третьему Антилланскому оставалось жить считанные минуты, а потом Ледовики разделаются с ним, и орда двинется дальше, беспрепятственно опустошая земли.

Через нескольких часов орда дойдёт до дюжины стедгольдов и трёх малых городов, и, хотя ополченцы в каждом городе вдоль Защитной стены были достаточно подготовленными и неустанно продолжали тренироваться — Рокус им спуску не давал — в сражениях с таким огромным количеством врагов они могут лишь погибнуть, тщетно пытаясь выиграть время, чтобы их женщины и дети успели убежать.

Он не допустит, чтобы это случилось. Не с его народом. Не на его землях.

Антиллус Рокус, Верховный Лорд Антиллус, позволил своему гневу разгореться жарким белым пламенем и вытащил меч из ножен на боку.

Он открыл рот и заорал нечленораздельным рёвом от полнейшей ярости, призывая своих фурий, взывая к земле вокруг него, своей земле, за которую всю жизнь сражался, чтобы защитить, как и его отец, и его дед, и его прадед.

Верховный Лорд Алеры выплескивал свой гнев на небо и землю.

И земля и небо ответили.

Чистое сумеречное небо забурлило и почернело от грозовых туч, и тёмные струи тумана потянулись за ним, закручиваясь по спирали, когда он спикировал. Гром усилил боевой клич Верховного Лорда в десятки тысяч раз.

Рокус чувствовал, как его гнев, выплескиваясь в меч, разливается по лезвию алым пламенем, горящим на холодном воздухе с шипением и свистом, освещая небо вокруг себя так, словно солнце снова внезапно появилось над горизонтом.

Свет упал на отчаявшихся легионеров, и они подняли свои головы. Внезапный рев надежды и сильного возбуждения поднялся над Легионом, и построения, начавшие было сбиваться, снова жестко закрепились на местах, щиты сомкнулись твердо и крепко.

Прошло еще несколько секунд, прежде чем первые Ледовики начали поднимать глаза, и только тогда, когда Рокус приготовился вступить в бой, Верховный Лорд обрушил фурий своего неба на врагов.

Молния грянула с неба настолько малыми и многочисленными нитями, что больше всего они напоминали огненный дождь.

Бело-голубые стрелы разметали Ледовиков на земле под стеной, убивая и сжигая, превращая их в орущую, беспорядочную толпу, и вдруг наступление на стену задохнулось.

Рокус бросил кончик своего меча вниз, указывая точно в центр построения Ледовиков на вершине стены, и призвал огонь из своего пылающего лезвия, посылая раскаленный столб пламени, который обращал плоть в пепел и обугливал кости на пятнадцати футах вокруг.

В последнюю секунду он призвал фурий ветра, чтобы замедлиться, и тяжело приземлился на неподатливый камень стены, которая теперь была очищена от коварного льда.

Призвав силы земли, Рокус разрубил две летящие дубины взмахом своего горящего меча, тем самым сметая огненной волной более сотни врагов между собой и южной стороной стены, после чего начал прорубать путь на север.

Ледовики не были дураками. Они знали, что даже самого сильного заклинателя фурий можно свалить с ног, бросив в него достаточно копий, стрел и дубин, и Рокус тоже знал об этом.

Но прежде чем шокированные Ледовики могли скоординировать свою атаку, Верховный Лорд Антиллус оказался среди них со своим смертоносным мечом, не давая ни малейшего шанса пробить его защиту штормом снарядов — и ни одного Ледовика не осталось, ни одного десятка дикарей, подтверждая мастерство Антиллуса Рокуса со сталью в руке.

Ледовики сражались с дикой свирепостью, каждый из них обладал гораздо большей силой, чем человек, но не большей, чем разъяренный Верховный Лорд, черпающий свою силу из земли.

Дважды Ледовикам удавалось схватить Рокуса в свои огромные, жилистые лапы. Он ломал их шеи одной рукой и бросал тела сквозь ряды противника, одновременно сбивая с ног десятки из них.

— Третий Антилланский! — рычал Рокус все это время. — Ко мне! Антиллус, ко мне! Антиллус, за Алеру!

— Антиллус за Алеру! — громом раздался ответ легионеров, и его солдаты начали менять направление и выбивать противника от стен.

Опытные легионеры, сражавшиеся в стороне от лорда, с боевым кличем пробивались сквозь противника, который был близок к тому, чтобы сокрушить их мгновение назад.

Сопротивление врага внезапно растаяло, исчезло так, как песок смывается приливом, и Рокус почувствовал, как ослаб напор врага.

Рыцари Металла Третьего Алеранского, обрушившись с флангов, отрезали им путь к отступлению, после чего оставалось лишь добить животных, остававшихся на стене.

— Щиты! — рявкнул Рокус, взобравшись на амбразуру, где мог смотреть сверху на снежный скат Ледовиков.

Два легионера тут же оказались рядом с ним, защищая всех троих своими широкими щитами. Копья, стрелы и летящие дубины отскакивали от Алеранской стали.

Рокус сосредоточил свое внимание на снежном скате. Огонь мог расплавить его прямо сейчас, но это стоило бы огромных усилий. Легче встряхнуть его снизу.

Он резко кивнул себе, положил голые руки на камень Защитной стены, и обратил свое внимание вниз сквозь камни.

Усилием воли он приказал местной фурии двигаться, и земля за пределами Защитной стены вдруг заколыхалась и вздыбилась.

Огромное ледяное сооружение треснуло и, застонав, рухнуло, погребая под собой тысячи вопящих дикарей.

Рокус поднялся, оттолкнул щиты в сторону, когда огромное облако ледяных кристаллов поднялось в воздух. Он схватил пылающий меч в руку и пристально смотрел, ожидая противника.

На какой-то момент на стене все застыли, ожидая возможности видеть сквозь снежное облако.

Затем появился клич, исполненный триумфа, распространяясь все шире, и мгновенье спустя воздух очистился и явил Рокусу врага, полностью разбитого и отступающего.

Потом, только потом, Рокус позволил огню покинуть свой меч.

Его люди толпились у края стены, выражая криками вызов и превосходство над убегающим противником. Они скандировали его имя.

Рокус улыбнулся и приветствовал их кулаком у сердца. Это следовало сделать. Возможность приветствовать его приводила его людей в восторг, и было бы последней низостью с его стороны не позволить им сполна насладиться моментом.

Они не должны были увидеть фальши в этой улыбке.

Слишком многие остались здесь, безмолвными фигурами в антилланской броне для того, чтобы она была искренней.

Усилия, приложенные для того, чтобы целый день управлять фуриями, утомили его, и он не хотел ничего, кроме тихого, сухого места для сна.

Вместо этого, он награждал своих капитанов и штат Третьего, а затем шел в палатки целителей, чтобы посетить раненых.

Отсутствие поощрений это то, чего не заслужил ни один из них.

Те мужчины были ранены на службе у него.

Они терпели боль ради него. Он мог пожертвовать часом сна, или двумя, или десятком ради того чтобы облегчить их боль хоть на мгновенье, для чего требовалась лишь несколько добрых слов.

Сэр Карлус был последним, кого посетил Рокус. Молодой человек был очень слаб.

Его травмы были более обширны, чем он полагал, и после исцеления с помощью магии воды он оставался обессиленным и дезориентированным. Причиной могло быть повреждение шеи.

Рокус сказал бы, что и с его мозгом не всё было в порядке.

— Благодарю вас, милорд, — сказал Карлус, когда Рокус сел на край койки. — Мы бы не устояли без вас.

— Мы сражались все вместе, парень, — грубовато ответил Рокус. — Не за что меня благодарить. Мы — лучшие. Это часть нашей работы. Часть нашего долга. В следующий раз, возможно, Третий спасёт меня.

— Да, милорд, — сказал Карлус. — Сэр? Это правда, что говорят? То, что вы вызвали Первого Лорда на поединок чести?

Рокус фыркнул от смеха.

— Это было давно, парень. Да, это правда.

Тусклые глаза Карлуса на мгновение заблестели.

— Держу пари, вы бы победили.

— Не говори ерунды, парень, — сказал Рокус, вставая и сжимая плечо молодого Рыцаря. — Гай Секстус — Первый Лорд. Он бы мне голову оторвал. И сейчас сможет. Слышал о том, что случилось с Бренсисом Каларом, а?

Карлус не был рад получить такой ответ, но сказал:

— Да, милорд.

— Отдыхай, солдат, — сказал Рокус. — Молодец.

Наконец, Рокус повернулся, чтобы выйти из палатки. Вот и всё. Долг выполнен. Наконец-то он может несколько часов отдохнуть.

Усиление в последнее время атак на Защитную стену заставило его потребовать, чтобы Крассус проходил службу в своём первом Легионе на родине. Великие фурии знали, что мальчик сейчас мог бы стать полезным.

Как и Максимус. Эти двое, кажется, научились сосуществовать, по крайней мере, без попыток убить друг друга.

Рокус фыркнул, усмехнувшись от хода своих мыслей. Он рассуждал, как старик, усталый и больной, желающий переложить свою ношу на юные плечи.

Хотя он полагал, что скорее предпочтёт состариться.

Всё равно. Было бы неплохо, чтобы кто-то помог.

Просто этих дикарей, вороновых отродьев, так много. И он сражался с ними, вороны побери, уже так долго.

Он направился в сторону лестницы, ведущей вниз, в укрепления внутри Защитной стены, где его ждала койка в отапливаемой спальне.

Он прошёл, может быть, десять шагов, когда в отдалении раздался вой ветра, созданного воздушным потоком приближающегося Рыцаря Воздуха.

Рокус остановился, и спустя минуту, влетел Рыцарь Воздуха в сопровождении одного из Рыцарей Третьего Алеранского, которые служили в воздушном патруле.

Было уже темно, но снег всегда делает это неудобство незначительным, особенно когда видна луна. Тем не менее, пока мужчина не приземлился, Рокус не мог разглядеть эмблему Первого Антилланского на его броне.

Рыцарь, тяжело дыша, поспешил к Рокусу, и поспешно отдал честь ударом кулака в грудь напротив сердца.

— Милорд, — выдохнул он.

Рокус ответил на приветствие.

— Докладывайте.

— Сообщение от Капитана Тиреуса, милорд, — задыхаясь, сказал Рыцарь. — Его позиции подвергаются массированным атакам, и он настоятельно просит подкрепления. Мы никогда не видели так много ледовиков в одном месте, милорд.

Рокус на мгновение взглянул на него и кивнул

Затем, без лишних слов, он призвал своих фурий ветра, поднялся в воздух и направился на запад, туда, где в сотне миль вдоль стены, находился Первый Антилланский, на лучшей скорости, какую мог развить на такой дистанции.

Его люди нуждались в нем. Отдых может и подождать.

Это был единственно верный выбор.

***

— И меня не волнует, насколько жестокое у тебя похмелье, Хаган! — заявил капитан Демос, не повышая голоса, который, тем не менее, разносился по всей длине судна и отдавался повсюду в доке.

— Ты свернёшь эти канаты в бухты как следует, или я прикажу тебе соскребать ракушки с днища всю дорогу через Путь!

Гай Октавиан наблюдал, как угрюмый, с мутными глазами, моряк возвращается к своей работе, чувствуя на этот раз куда большую симпатию к капитану Слайва.

Корабли начали выходить из гавани в Мастингсе с утренним приливом, сразу после рассвета.

Сейчас время приближалось к полудню, гавань и море выглядели как лес мачт и поднятых парусов, скользящих по волнам до самого горизонта.

Сотни кораблей, самый большой флот, какой когда-либо видела Алера, уже вышли в открытое море.

Фактически, единственным кораблём, всё ещё стоящим в порту, был Слайв. Он выглядел облезлым, старым и изношенным. Но он таким не был.

Его капитан просто решил отказаться от привычной покраски и отделки. Паруса были грязными и заляпанными дёгтем, а канаты тёмными от пятен смолы.

Резная женская фигура на носу, которую на других кораблях часто делали похожей на доброжелательную фурию в женском облике или на почитаемого предка, больше всего походила на молодую портовую шлюху.

Тот, кто не знал, на что смотреть, и какое общее количество парусов корабль мог поднять, мог и вовсе упустить из виду длинные, изящные, хищные обводы Слайва.

Он был слишком мал, чтобы устоять против настоящего военного корабля, но в открытом море был быстрым и проворным, а его капитан был опасно компетентным человеком.

— Вы абсолютно уверены в этом? — прогремел голос Антиллара Максимуса. Трибун был одного роста с Тави, только с более развитой мускулатурой, а его доспехи и снаряжение от долгой службы покрылись таким количеством царапин и вмятин, что никогда бы не прошли смотр на плацу.

Не то, о чём любой в Первом Алеранском Легионе стал бы сильно беспокоиться.

— Уверен я или нет, — тихо ответил Тави, — его корабль один до сих пор в порту.

Максимус поморщился.

— Верно подметил, — проворчал он. — Но он же треклятый пират, Тави. У тебя есть титул, о котором сейчас нужно думать. Принцепс Алеры не должен использовать посудину вроде этой как свой флагманский корабль. Это… сомнительно.

— Ну и что с того, что у меня есть титул, — ответил Тави. — Ты знаешь более опытного капитана? Или более быстрый корабль?

Макс тяжко вздохнул и посмотрел на третьего человека в доке.

— Практичность превыше всего. Это твой пунктик.

Молодая женщина заговорила с абсолютной уверенностью.

— Именно, — сказала она спокойно.

Китаи все еще носила свои длинные белые волосы по моде клана лошади народа Маратов, побрив кожу головы по бокам и оставив длинную полосу по центру черепа, как грива одного из тотемных лошадей клана всадников.

Она была одета в кожаные верховые бриджи, свободную белую тунику и пояс дуэлянта, на котором было два меча. Если прохладное утро середины осени и доставляло ей, в ее легком наряде, беспокойство, виду она не подавала.

Ее зеленые глаза, вздернутые по углам, как и у всех ее сородичей, зорко рыскали по кораблю, как у кошки, одновременно отсутствующим и заинтересованным взглядом.

— У алеранцев в головах очень много глупых мыслей. Колотятся в их черепах достаточно часто, и некоторые из них обязаны в конце концов выпасть.

— Капитан? — позвал Тави, усмехаясь. — Будет ваше судно готово отплыть куда-нибудь сегодня?

Демос подошел к борту корабля и, опершись предплечьями на него, пристально посмотрел на них:

— О, да, Ваше Высочество, — ответил он. — Будете ли вы на нем, когда оно отплывет, совсем другой вопрос.

— Что? — сказал Макс. — Демос, тебе оплатили половину стоимости контракта, авансом. Я лично сделал это.

— Да, — ответил Демос, — я буду рад пересечь море с флотом. Я буду рад взять тебя и симпатичную девушку-варвара. — Демос указал пальцем на Тави. — Но Его Королевское Высочество не ступит на борт, пока он не рассчитается со мной.

Макс прищурился:

— Твой корабль ужасно забавно смотрелся бы с большой дырой, прожженной в нем насквозь.

— Я заткну ее вашей глупой головой, — парировал Демос с ледяной усмешкой.

— Макс, — мягко одернул Тави. — Капитан, могу я подняться на борт для оплаты долгов?

Макс тихо пробубнил:

— Принцепс Алеры не должен просить разрешения сесть на пиратский корабль.

— На его собственном корабле, — пробормотала Китаи, — капитан главнее Принцепса.

Тави поднялся до конца трапа и протянул руки.

— Ну?

Демос, худощавый мужчина, ростом слегка выше среднего, одетый в черные тунику и бриджи, повернулся, чтобы облокотиться о борт и изучить Тави. Его свободная рука, отметил Тави, словно случайно находилась в одном или нескольких дюймах от его меча.

— Вы уничтожили часть моей собственности.

— Вы правы, — сказал Тави. — Цепи в вашем трюме, в которые вы заковывали рабов.

— Вам придется заменить их.

Тави пожал бронированным плечом.

— Сколько они стоят?

— Я не хочу денег. Это не из-за денег, — сказал Демос: — Они были моими. Вы не имели никаких прав на них.

Тави спокойно встретился взглядом с мужчиной:

— Я думаю, несколько рабов могли бы сказать то же самое о их жизнях и свободе, Демос.

Демос на секунду прикрыл глаза, а затем ответ взгляд. Он немного помолчал и сказал:

— Не я сотворил море. Я лишь плаваю по нему.

— Проблема в том, — сказал Тави, — что если я дам вам эти цепи, зная, что вы собираетесь с ними делать, я стану частью того, для чего их используют. Я стану работорговцем. А я не работорговец, Демос. И никогда им не буду.

Демос нахмурился.

— Похоже, мы в тупике.

— И вы уверены, что не измените своего мнения?

Взгляд Демоса обратился к Тави и затвердел:

— Нет, если солнце не упадет с неба. Замени цепи или убирайся с моего корабля.

— Я не могу этого сделать. Ты понимаешь почему?

Демос кивнул.

— Понимаю. Даже уважаю. Но это не меняет положения вещей, отродья воронов. Что дальше?

— Необходимо решение проблемы.

— Его нет.

— Думаю, что ранее уже слышал эти слова раз или два, — заметил Тави, усмехаясь. — Я заменю ваши цепи, если вы дадите мне одно обещание.

Демос наклонил голову, его глаза сузились.

— Пообещайте, что никогда не используете иные цепи, кроме тех, что дам вам я.

— И вы всучите мне потертые ржавые обломки? Нет, благодарствую, Ваше Высочество.

Тави умиротворяюще поднял руку:

— Вы увидите их прежде, чем решить, давать ли мне обещание.

Демос скривил губы. Затем резко кивнул.

— Идет.

Сняв ремень тяжелой курьерской сумки с плеча, Тави бросил ее Демосу.

Капитан поймал ее, крякнув под таким весом, и, подарив Тави подозрительный взгляд, открыл.

Демос долго смотрел внутрь в абсолютной тишине. Затем, звено за звеном, он вытянул комплект рабских цепей из сумки.

Каждое звено было из золота. Демос целую минуту заворожено водил по цепям кончиками пальцев.

Это была самая большая удача за всю жизнь наемника, и много, много больше. Он поднял глаза на Тави, недовольно наморщив лоб.

— Вы не обязаны принимать их, — сказал Тави. — Мои Рыцари воздуха перенесут меня на другое судно. Вы присоединитесь к флоту. И вы снова сможете заняться работорговлей по окончании контракта.

— Или, — продлжил он, — вы можете принять их. И никогда впредь не заниматься работорговлей.

Какой-то момент Демос только медленно тряс головой.

— Что вы наделали?

— Я только сделал для вас более выгодным прекращение работорговли, чем продолжение этого бизнеса, — ответил Тави.

И без того слабая улыбка окончательно сползла с лица Демоса:

— Вы дали мне цепи, сделанные под мой размер, Ваше Высочество. И просите меня носить их открыто.

— Я буду нуждаться в умелых капитанах, Демос. Я буду нуждаться в мужчинах, слову которых могу доверять, — усмехнулся Тави и положил руку на плечо собеседника. — И в мужчинах, у которых есть сила духа, чтоб устоять перед золотым блеском. Что скажете?

Демос бросил цепи в сумку и повесил ее на плечо, затем поклонился ниже, чем Тави когда-либо видел в его исполнении прежде.

— Добро пожаловать на "Слайв", милорд.

Демос немедленно развернулся и начал громко раздавать приказы команде, и Макс с Китаи подошли к рампе и стали рядом с Тави.

— Это было здорово, Алеранец, — пробормотала Китаи.

Макс помотал головой.

— Что-то в твоей черепушке пошло не так, Кальдерон. Как-то ты криво на все смотришь.

— На самом деле, это была идея Эрена, — отозвался Тави.

— Хотелось бы, чтоб он пошел с нами, — прогрохотал Макс.

— Такова очаровательная жизнь Курсора, — ответил Тави. — Но как бы не повернулись дела, мы не будем долго отсутствовать. Отвозим Варга и его людей домой, вежливо наводим шороха, чтобы поддержать дипломатические каналы открытыми, и возвращаемся. На все — два месяца или около того.

Макс проворчал:

— Что дает Гаю время добиться поддержки в Сенате и объявить тебя его наследником, законно и официально.

— И помещает меня как вне досягаемости потенциальных убийц, так и там, где это важно для Империи, — согласился Тави. — Я особенно люблю первых.

Моряки начали отдавать швартовы, и Китаи сильно сжала руку Тави.

— Пойдем, — позвала она. — Пока ты не выплеснул свой завтрак на свою же броню.

Когда корабль отошел от причала и закачался на волнах, Тави почувствовал, что его начинает мутить, и заторопился в каюту избавиться от брони и удостовериться, что у него много воды и одно или два пустых ведра.

Он был ужасным моряком, и жизнь на судне превращалась в чистое мучение.

Тави почувствовал новый спазм в желудке и с тоской подумал о хорошей, твердой почве, так и кишащей убийцами.

Два месяца в море.

Он едва ли мог представить себе что-то ужаснее.

***

— Это отвратительно, — пожаловался Тоннар, едущий в пяти ярдах позади лошади Кестуса. — Похоже на какой-то дурной сон.

Кестус взглянул вниз, на боевой топор, притороченный к седельному вьюку его лошади. Будет трудно бросить его с достаточной силой, сидя верхом на лошади, но черепушка у Тоннара такая слабая, что это вряд ли имеет значение.

Конечно, тогда возникнут проблемы в виде трупа этого болвана и возможного обвинения в убийстве.

Правда, у Кестуса была вся глухомань вдоль тропы через дебри на юго-западе Пустоши, чтобы спрятать тело, но тогда возникнет проблема с новичком, которая всё усложнит.

Он оглянулся на третьего члена патруля, тощего, жилистого недомерка, который называл себя Иварус и имел достаточно здравого смысла, чтобы большую часть времени держать рот на замке.

Кестус был убеждённым сторонником того, что следует избегать лишних осложнений. Поэтому он сделал то, что он обычно делал, когда Тоннар трепал языком. Он проигнорировал его.

— Ты знаешь, что это такое, оказаться рядом с Глухоманью? — продолжал Тоннар. — Повсюду дикие фурии. Разбойники. Эпидемии. Голод.

Он печально покачал головой.

— И когда старый Гай стёр Калар с лица земли, он уничтожил и около половины трудоспособных мужчин в округе. Женщины отдавались мужчинам за пару медных баранов или горбушку хлеба. Или просто, чтобы рядом был кто-нибудь, кто, как они думали, будет защищать свое потомство.

Кестус с тоской думал об убийстве.

— Я болтал с одним парнем с северной границы, — походя произнес Тоннар, — он оприходовал четырех баб за один день.

Пустомеля хлестнул свободными концами поводьев по веткам ближайшего дерева, раскидывая осенние листья, и случайно ударил по шее лошадь.

Та дернулась и встала на дыбы, и Тоннар еле удержался, чтобы не выпасть из седла.

Мужчина раздраженно проклял лошадь, жестко сжал ее бока ногами, всаживая пятки, и сильно натянул повод, чтоб удержать животное под контролем.

Кестус лениво добавил воображаемую пытку к воображаемому убийству, ведь, правильно исполненная, она могла быть забавна.

— А мы здесь, — прорычал Тоннар, широким жестом обводя сплошной лес вокруг. — Люди наживают состояния и живут, как лорды, а Юлий приводит нас в самый центр ничего и нигде. Не на что посмотреть. Некого ограбить. Никаких женщин, чтобы согреть постель.

Иварус, чье лицо в основном было скрыто под капюшоном плаща, сломал ветку толщиной с палец с дерева рядом с тропой.

Затем он пустил свою лошадь рысью и поравнялся с Тоннаром.

— Они бы в очередь выстраивались, чтобы раздвинуть для нас ноги за кусок хлеба, — говорил Тоннар. — Но нет…

Иварус совершенно спокойно поднял палку и сломал ее о голову Тоннара. Затем, не говоря ни слова, заставил своего скакуна занять отведенное ему место.

— Проклятые вороны! — взревел Тоннар, одной рукой хватаясь за череп. — Вороны и демоновы фурии, ты ошалел, парень?

Кестус и не пытался спрятать улыбку.

— Он думает, что ты полный идиот. И я с ним согласен.

— С чего бы? — запротестовал Тоннар. — Только потому что я хочу покувыркаться с девочкой или двумя?

— Потому что ты хочешь использовать отчаявшихся умирающих людей, — отозвался Кестус. — Но не продумал пару моментов. Люди голодают. Болезнь свирепствует. А солдатам платят. Сколько легионеров, как ты думаешь, были убиты во сне ради одежды и монет в кошельках? Сколько, полагаешь, заболели и умерли, как все прочие? И если ты потрудишься обратить внимание, Тоннар, все эти преступники будут иметь сотни поводов убить тебя. Ты будешь слишком занят попытками остаться в живых, чтобы приставать к женщинам.

Тоннар нахмурился.

— Смотри, — сказал Кестус, — Юлий провел нас сквозь бунтовщиков Калара в полной сохранности. Никто не погиб. С ним мы избежали самого худшего. Да, этот путь не столь прибылен или богат… на авантюры, как патрулирование неподалеку от Глухомани. Но мы не умираем от чумы и сравнительно спокойны за свое горло, пока спим.

— Вы просто боитесь рисковать, — возразил Тоннар глумливо.

— Да, — согласился Кестус. — Как и Юлий. Что и объясняет, почему мы еще все вместе.

До сих пор.

Балабол покачал головой и повернулся, впиваясь взглядом в Иваруса.

— Тронь меня снова — и я выпотрошу тебя, как рыбу.

— Хорошо, — отозался Иварус. — Как только мы спрячем тело, Кестус и я сможем сменить скакунов и набрать темп. — Человек в капюшоне посмотрел на Кестуса. — Сколько еще у нас времени до того, как придется возвращаться в лагерь?

— Пара часов, — лаконично ответил Кестус. Он прямо взглянул на Тоннара. — Плюс-минус.

Тоннар пробормотал что-то себе под нос и затих. Остальная часть пути прошла в благословенном, профессиональном молчании.

Кестусу понравился новый парень.

Когда сумерки сгустились над землей, они выехали на поляну, которую Юлиус выбрал в качестве базы для лагеря.

Это было хорошее место. Крутой склон со следами работы фурий земли обеспечил их чем-то, что напоминало убежище от непогоды.

Небольшой ручей тек неподалеку, и лошади заржали, ускоряя шаг, почувствовав место, где смогут отдохнуть и получить зерно.

Но еще до того, как выехать из-под надежной защиты густых вечнозеленых деревьев, окружавших поляну, Кестус остановил лошадь.

Что-то было не так.

Напряжение без видимой причины охватило его, немного ускорив сердцебиение. Он замер еще на мгновение, пытаясь определить источник беспокойства.

— Проклятые вороны, — вздохнул Тоннар. — И что теперь?..

— Тише, — прошептал Иварус напряженно.

Кестус оглянулся на маленького жилистого человека.

Иварус также был на грани.

В лагере царили совершенное молчание и безмолвие.

Отряд лесничих патрулировал этот район, что когда-то был землями Верховного Лорда Калара Бренсиса, отрядами в полный десяток, но разъезды в три-четыре человека то и дело покидали и возвращались в лагерь.

Весьма вероятно, что все, кроме пары лесничих, отсутствовали на обходах. Вполне возможно, что те, кто остался патрулировать лагерь, ушли разведать местность, чтобы сорвать чьи-то планы.

Но шансов на это было немного.

Иварус заставил свою лошадь встать рядом с конем Кестуса, и пробормотал:

— Костер не горит.

Этот факт определял все. В любом действующем лагере поддержание огня воспринимаемый как что-то само собой разумеющееся. Слишком много головной боли причиняет необходимость раз за разом разводить его снова.

И даже если костер прогорел дотла, до горячих углей и пепла, остается ароматный дым. Но Кестус не ощущал этого запаха.

Ветер слегка переменился, и лошадь Кестуса напряглась и задрожала от внезапного испуга, её ноздри раздувались. Что-то шевельнулось примерно в тридцати ярдах от них.

Кестус сохранял неподвижность, понимая, что любое движение может привлечь к нему внимание. Послышались шаги, шуршание опавших осенних листьев.

Появился Юлиус. Седой лесник был одет в свою обычную в лесу кожаную одежду, всю тёмных оттенков коричневого, серого и зеленого.

Он остановился у кострища, глядя на него и почти не шевелясь. Его рот приоткрылся. Он выглядел бледным и усталым, а глаза были тусклыми и безжизненными.

Он просто стоял.

Юлиус никогда так не делал.

Всегда находилась какая-то работа, и он терпеть не мог попусту тратить время. Если ничего другого не оставалось, он использовал вынужденный простой на оперение стрел для отряда.

Кестус переглянулся с Иварусом. Хотя новичок не знал Юлиуса так же хорошо, как Кестус, судя по выражению его лица, он пришел к тому же умозаключению, что и Кестус: самое лучшее сейчас — осторожно, молча ретироваться.

— Вот тебе и старый Юлиус, — пробормотал Тоннар. — Ну что, доволен?

Он прикрикнул на лошадь, всаживая каблуки в бока и посылая вперёд.

— Не могу поверить, что он дал костру погаснуть. Теперь нам придётся снова его развести, прежде чем поесть.

— Нет, придурок! — зашипел Кестус.

Тоннар оглянулся через плечо с сердитым выражением лица.

— Я голоден, — жалобно сказал он. — Ладно тебе.

Тварь, что вылезла из-под земли у самых ног лошади Тоннара, не была похожа ни на одно животное, что Кестус когда-либо видел.

Она была огромной, размером с повозку, и покрыта блестящим, на вид гладким черно-зеленым панцирем или броней.

У неё было много конечностей, почти как у краба, большие, цепкие клешни, как у омара, и блестящие глаза, утопленные в глубокие впадины в этом странном панцире.

И она была сильной.

Она оторвала ногу у лошади Тоннара, прежде чем Кестус успел хотя бы выкрикнуть предупреждение.

Дико заржавшее животное повалилось, залив все вокруг кровью. Кестус слышал, как затрещали кости Тоннара, когда лошадь рухнула на него.

Тоннар начал кричать в агонии — и продолжал кричать, пока другая клешня чудовища, чем бы оно ни было, распорола ему живот, прямо через кольчугу, и выпустила дымящиеся на холоде кишки.

В голове потрясённого Кестуса мелькнула полу истеричная мысль: бедняга не мог даже умереть спокойно.

Существо начало методично рвать лошадь на куски, его движения были такими же быстрыми и точными, как у занятого своей жестокой работой мясника.

Кестус перевёл взгляд на Юлиуса. Капитан медленно повернул голову, посмотрел на них и открыл рот, словно в неторопливом широком зевке.

Потом Юлиус завизжал. Но оглушительный звук, который он издавал, даже отдалённо не напоминал человеческий.

В нём было что-то металлическое, какой-то диссонанс, странное переливчатое дребезжание, от которого у Кестуса заныли зубы, а лошади нервно плясали, вскидывали головы и закатывали глаза от внезапного испуга.

Звук затих.

А мгновение спустя, лес пробудился и зашелестел.

Иварус поднял руки и откинул капюшон, чтобы лучше слышать шорохи.

Они раздавались повсюду, шуршание раздавленных опавших листьев, скрип сосновых иголок, треск хвороста, сосновых шишек, упавших веток, ломающихся под кем-то, пробирающимся через чащу.

Ни один звук не был громче, чем едва слышный шёпот. Но их были тысячи.

Весь лес звучал так, как если бы превращался в один огромный костёр.

— О, великие фурии, — выдохнул Иварус. — Проклятые вороны.

Он поглядел расширившимися глазами на Кестуса, разворачивая лошадь, лицо его было бледным от ужаса.

— Не задавай вопросов! — прорычал он. — Просто беги! Беги!

Иварус действовал по своей же команде, пришпоривая лошадь и пуская в галоп.

Кестус оторвал, наконец, взгляд от пустых глаз того, что было их командиром, и погнал своего коня вслед за Иварусом.

И тут он осознал, что…

Твари.

Эти монстры в лесу. Твари двигались вровень с ними, словно тени, едва различимые в сгущающейся темноте.

Никто из них не выглядел, как человек. Никто из них не выглядел, как что угодно, виденное Кестусом. Его сердце колотилось от первобытного, инстинктивного ужаса, и он заставлял свою лошадь скакать ещё быстрее.

Было чистым безумием мчаться вот так — через лес, в непроглядной темноте.

Ствол дерева, низко растущая ветка, торчащий корень, или любая из тысяч других подобных вещей, могли убить человека или лошадь, если они столкнутся с ними в ночном мраке.

Но твари подбирались всё ближе, позади и по обе стороны от них, и Кестус понял, что это означает: они охотились, загоняя их, как оленей, убегающих от погони, действуя сообща, чтобы их прикончить.

Ужас перед этими охотниками перевесил его здравомыслие. Он хотел только, чтобы его лошадь могла бежать быстрее.

Иварус, шлёпая по воде, переехал ручей и резко изменил курс, заставив лошадь продираться сквозь колючие кусты, и Кестус, не отставая, следовал позади.

Когда они углубились в заросли, обдирая шкуры лошадей и свои собственные, Иварус сунул руку в поясную сумку и вытащил небольшой шар из того, что выглядело, как чёрное стекло.

Он что-то произнёс над ним, затем повернулся в седле, крикнул "Пригнись!" и бросил его Кестусу в лицо.

Кестус резко наклонил голову. Шар промелькнул над его сгорбленными плечами, и упал в темноте позади них.

Потом была внезапная вспышка света и рёв пламени.

Кестус бросил взгляд через плечо и увидел огонь, охватывающий заросли с такой бешеной силой, что это могло быть только результатом какого-то заклинательства.

Он разливался, как волна, распространяясь во все стороны; сухостой горит быстро, а пожар был еще быстрее. Быстрее, чем могли скакать их лошади.

Они вырвались из чащи, едва ли не на биение сердца опережая преследующий огонь, но не ранее, чем два существа размером с больших кошек вылетели из пламени, полыхая, как пара комет.

Кестус мельком заметил какое-то большое паукообразное создание, а потом одно из них приземлилось на спину лошади Иваруса, по-прежнему полыхая.

Лошадь захрипела, и ее копыто то ли ударило по поваленному стволу, то ли провалилось в яму в травяной подстилке. Что вылилось в костоломное падение, увлекшее Иваруса за собой.

Кестус был уверен, что парень скоро будет мертв точно так же, как Тоннар.

Но Иварус спрыгнул с падающей лошади, кувыркнувшейся через голову, и встал на ноги в нескольких ярдах от нее, скорректировав свое падение.

Он вытащил короткий гладиус из ножен на поясе, отбив удар, пронзил тварь, все еще цеплявшуюся за круп его лошади, а затем сбил второе полыхающее паукообразное создание прямо в воздухе, до того, как то сумело бы до него добраться.

Еще до того, как труп коснулся земли, Иварус швырнул еще две черных сферы в ночь позади себя, налево и направо.

Сверкающие огненные занавеси взвились в мгновение ока, присоединяясь к Геенне Огненной, разраставшейся в чаще.

Кустус остановил свою перепуганную лошадь, жестко заставил ее развернуться, и подъехал к Иварусу, в то время как раненое животное продолжало кричать в муках.

Он протянул руку.

— Давай!

Иварус развернулся и одним точным ударом прекратил страдания раненой лошади.

— Мы не убежим от них вдвоем, — сказал он.

— Ты этого не знаешь!

— Вороны, парень! Они обогнут завесу и отрежут нас через секунды. Убирайся отсюда, Кестус! Ты должен сообщить обо всем этом.

— Сообщить о чем? — Кестус почти кричал. — Проклятые вороны и…

Ночь стала белой, и ало-алло-алло-раскаленная боль стала всем миром Кестуса. Он смутно ощутил, как падает с лошади. Он не мог дышать. Не мог кричать. Все, что он мог — чувствовать боль.

Он сумел посмотреть вниз.

В его груди зияла дыра с почерневшими краями.

Она проходила сквозь броню, прямо через солнечное сплетение, мертвую точку его тела. Звенья вокруг были расплавлены. Огненная магия. Его поразили огненной магией.

Он не мог дышать.

Он не чувствовал ног.

Иварус сел рядом с ним и стал исследовать рану.

Его рассудительное лицо стало еще более мрачным.

— Кестус, — сказал он спокойно. — Прости. Я ничего не могу сделать.

Кастусу пришлось приложить усилия, но он сфокусировал взгляд на Иварусе.

— Бери лошадь, — проскрежетал он. — Уезжай.

Иварус сжал плечо Кестуса.

— Прости, — повторил он снова.

Кестус кивнул. Перед его внутренним взором вспыхнули воспоминания о расчленении Тоннара и его лошади, заставив кое-что осознать. Он задрожал, облизнул губы и сказал:

— Не хочу, чтоб те твари меня убили.

Иварус на секунду закрыл глаза. Затем поджал губы и кивнул один раз.

— Спасибо, — отозвался Кестус и закрыл глаза.

Сэр Эрен, Курсор, гнал коня Кестуса, пока почти не загнал, используя все уловки, о которых слышал, читал или когда-либо видел, чтобы скрыть свой путь и сбить преследователей со следа.

К восходу он чувствовал себя столь же истощенным и слабым, как его скакун, но вокруг не было никаких признаков преследования. Он остановился около маленькой речки и прислонился к дереву, на мгновение закрыв глаза.

Курсор не был уверен, сможет ли его монета достучаться до Алеры Империи из такого небольшого притока, но у него не было выбора, он должен попробовать. Первого Лорда нужно предупредить.

Он вытащил цепочку на шее с висящей на ней серебряной монетой.

Он бросил монету в воду и сказал:

— Услышь меня, маленькая речка, и свяжи меня с Господином твоим.

Некоторое время ничего не происходило. Эрен был готов сдаться и продолжать путь, когда поверхность воды начала бурлить, поднялась и сложилась в образ Гая Секстуса, Первого Лорда Алеры.

Гай был высоким, красивым мужчиной, которому можно было дать около пятидесяти лет, если не брать во внимание серебряные волосы.

В реальности, Первому Лорду было за восемьдесят, но, как у всех мощных заклинателей воды, возраст не влиял на его внешний вид, в отличие от обыкновенных алеранцев.

Хотя его глаза ввалились и были уставшими, они сверкали умом и ясностью, выдавая несгибаемую волю. Водяная статуя сосредоточилась на Эрене, нахмурилась и заговорила.

— Сэр Эрен? — сказал Гай. — Это ты?

Его голос звучал странно, как будто он говорил внутри туннеля.

— Да, сир, — ответил Эрен, склонив голову. — У меня срочное известие.

Первый Лорд подал знак рукой:

— Докладывай.

Эрен сделал глубокий вздох.

— Сир. Ворд здесь, в лесах на юго-западе Каларанской Пустоши.

Лицо Гая застыло, плечи напряглись. Он подался вперед, пристально глядя на Эрена.

— Ты уверен в этом?

— Полностью. И более того.

Эрен сделал глубокий вздох.

— Сир, — сказал он спокойно. — Они научились магии фурий.

 

Глава 1

В своих предыдущих странствиях Тави тратил несколько дней на то, чтобы оправиться от морской болезни, но эти путешествия никогда не заносили его в далекие просторы океана.

Он усвоил, что есть большая разница между тем, чтобы остаться на земле с опущенным парусом и тем, чтобы бросить вызов глубокому синему морю. Но не мог предположить, насколько высокие волны могут подняться в открытом океане.

Часто казалось, что Слайв поднимался по склону голубой горы, только чтобы скатиться вниз по другой стороне, как только достигнет вершины. Ветер и опыт негодяев из команды Демоса держали паруса постоянно натянутыми, и Слайв быстро занял лидирующее положение во флоте.

По приказу Тави Демос держал свой корабль вровень с Чистокровным, флагманом лидера канимов, Варга. Тави знал, что его приказ раздражал команду Демоса.

Хотя Чистокровный был едва ли не самым изящным судном для своего размера, по сравнению с проворным Слайвом, он двигался как речная баржа.

Людям Демоса захотелось показать канимам, на что они способны, и огромный черный корабль остался далеко позади, обозревать их корму.

Тави испытывал искушение позволить им это. Что угодно, лишь бы это путешествие поскорее закончилось.

Усилившаяся качка пропорционально усилила его морскую болезнь, и хотя, хвала небесам, та ослабла по сравнению с теми несколькими ужасающими днями, но так и не прошла совсем, превращая любой прием пищи в весьма сомнительное удовольствие.

Ему удавалось проглотить пару кусков хлеба и немного бульона, но ничего больше. Кроме того, постоянно болела голова, и боль эта раздражала все больше день ото дня.

— Маленький брат, — прорычал седой старый каним. — Вы, Алеранцы, раса короткоживущих. Вы так стары и слабы, что нуждаетесь в перерыве на сон посреди урока?

Из гамака Китаи, растянутого между стропил небольшой каюты, донесся короткий перезвон серебристого смеха.

Тави встряхнулся, вынырнув из состояния задумчивости, и взглянул на Градаша. Каним был чем-то неслыханным среди касты воинов — он был старым.

Тави знал, что Градашу, по летоисчислению алеранцев, было более девяти веков, и возраст сгорбил канима до ничтожного размера — примерно семи с половиной футов.

От его былой силы осталась лишь хрупкая тень. Тави рассудил, что когда он был воином в расцвете сил, то вероятно был в три или четыре раза сильнее человека.

Его мех был почти полностью серебристым, и только вкрапления чистого темного меха цвета ночи указывали на то, что он является членом расширенной родословной Варга, так же как отличительный рисунок насечек на ушах или украшения на эфесе шпаги.

— Молю о прощении, старший брат, — ответил на канише Градашу Тави так, как это было принято. — Мои мысли блуждали. Этому нет оправдания.

— Он так болен, что едва может покинуть койку, — сказала Китаи; ее канишский акцент был слабее, чем у Тави, — но и этому у него нет оправдания.

— Вопрос выживания не делает скидок на болезнь, — прорычал Градаш строго. Затем добавил на алеранском, с сильным акцентом. — Однако признаю, он больше не должен затруднять себя попытками говорить на моем языке. Предложение говорить на языках друг друга было лишь на словах.

Для Градаша комментарий был высокой похвалой.

— В этом есть смысл, — ответил Тави, — По крайней мере для моих людей. Легионеры, которым нечего делать в течение двух месяцев могут одуреть от скуки. И если между вашими людьми и моими снова будут противоречия, я бы хотел, чтобы это было по приличной причине, а не от того, что мы не говорим на языках друг друга.

Градаш на мгновение показал зубы. Некоторые были сколоты, но они по-прежнему оставались белыми и острыми.

- Все знания врага полезны.

Тави ответил в том же духе.

- И это тоже. На других кораблях уроки прошли хорошо?

— Да, — сказал Градаш. — И без серьезных инцидентов.

Тави слегка нахмурился. Алеранский взгляд на этот вопрос довольно резко отличался от канимского.

Для канимов "без серьезных инцидентов" могло означать, что никто не был убит. Однако это не было тем, к чему стоит стремиться.

- Хорошо.

Каним кивнул и поднялся:

- Тогда, с вашего разрешения, я вернусь на корабль своего вожака.

Тави выгнул бровь. Это было необычно:

- Ты не поужинаешь с нами до своего ухода?

Градаш отрицательно дернул ушами, затем, через секунду, последовал аналогичный алеранский жест — отрицательное покачивание головой.

— Я бы хотел вернуться до прихода шторма, маленький брат.

Тави взглянул на Китаи:

- Какого шторма?

Китаи покачала головой:

- Демос ничего не говорил.

Градаш испустил урчащее рычание, Канимский эквивалент смешка:

- Я знаю когда он надвигается. Чувствую своим хвостом.

— Тогда до встречи на нашем следующем уроке, — сказал Тави.

Он склонил голову набок, как это делали канимы, и Градаш возвратил жест. Затем старый каним проскользнул мимо, нырнув в тесноту крошечной для него каюты.

Тави поглядел на Китаи, но женщина-Марат уже выпрыгнула из гамака.

Она провела по его волосам кончиками пальцев, пока скользила мимо его койки, подарила быструю улыбку и выскользнула из каюты. Чтобы вернуться мгновением позже, таща за собой старшего камердинера Легиона, Магнуса.

Для человека его лет Магнус был очень подвижен, хотя Тави считал, что короткая стрижка Легиона смотрится на нем странно.

Он привык к седой копне тонких волос Магнуса за то время, пока они вдвоем исследовали Романские руины в Аппии.

У старика были жилистые сильные руки, приличное брюшко и водянистые глаза, близорукие после многолетних попыток прочесть исчезающие надписи в плохо освещенных камерах и пещерах.

Ученый не из последних, Магнус также был Курсором Каллидусом, одним из самых старших и элитных агентов Короны и, фактически, наставником Тави как разведчика.

— Китаи предупредила Демоса о том, что сказал Градаш, — начал Магнус без всяких предисловий. — Наш прекрасный капитан будет присматривать за погодой.

Тави покачал головой.

- Этого не достаточно, — сказал он. — Китаи, попроси Демоса оказать мне любезность. Приготовьтесь к шторму и передайте сигнал другим нашим кораблям, чтоб сделали то же самое. Как понимаю, у нас до сих пор была необычайно спокойная погода для этого времени года. Градаш не дожил бы до старости, будь дураком. Ну а если ничего не случится, все это окажется неплохой тренировкой.

— Он сделает это, — сказала Китаи совершенно уверенно.

- Только будь повежливее, пожалуйста, — попросил Тави.

Китаи закатила глаза, уходя, и выдохнула:

- Хорошо, Алеранец.

Магнус подождал, пока Китаи не ушла, и одобрительно кивнул Тави, сказав:

- Спасибо.

— Ты и в самом деле можешь говорить что хочешь в ее присутствии, Магнус.

Старый наставник Тави взглянул на него с напряжением.

- Ваше Высочество, прошу. Все-таки госпожа Посол представляет иностранную державу. Слишком серьезный вызов моим профессиональным способностям.

Только усталость не дала Тави расхохотаться в полный голос, но ему все равно было хорошо.

— Вороны, Маркус! Ты не можешь продолжать казнить себя за то, что не узнал во мне Гая Октавиана. Никто не знал, что я был Гаем Октавианом. Даже я этого не понимал, — Тави пожал плечами. — Что, полагаю, тут самое главное.

Магнус вздохнул.

- Да, конечно. Только между нами, боюсь, что это была пустая трата времени. Ты, как историк, просто настоящий ужас. Эти снобы из Академии и за несколько поколений не добьются того же, что и ты с тех пор, как оказался в Аппии.

— Я просто пытался хоть немного загладить свою вину, — произнес Тави, слегка улыбнувшись. Затем улыбка потухла. Магнус был прав, ему уже не вернуться к простой жизни, которую он вел, занимаясь раскопками древних руин под началом Магнуса. Боль потери эхом прошла сквозь него.

- В Аппии было неплохо, правда?

— Ммм, — согласился Магнус. — Безмятежно. Всегда интересно. У меня остался ещё целый сундук оттисков с надписей, которые надо расшифровать и перевести.

— Я бы попросил отправить мне некоторые из них, но…

- Обязанности, — кивая, сказал Магнус, — раз уж об этом заговорили.

Тави кивнул и, пробурчав что-то, сел, в то время как Магнус передал ему несколько листов бумаги.

Тави, нахмурившись, взглянул на них и обнаружил, что это несколько незнакомых ему географических карт.

- И на что я смотрю?

— Кания, — ответил Магнус и указал на несколько значков посередине правого угла карты. — Вот это, в дальнем правом углу — Закатные Острова и Вестмистон.

Тави недоумённо заморгал, глядя на карту и прикидывая расстояние между островами и материком.

— Но… Я полагал, что до этих островов примерно три недели плавания.

- Так и есть, — сказал Магнус.

— Но, чтобы начертить эту береговую линию… — Тави провёл вдоль неё кончиком пальца. — Вороны. Если учесть масштаб, она в три или четыре раза длиннее западного побережья Алеры.

Он настороженно взглянул на Магнуса.

- Где вы достали эту карту?

Магнус деликатно кашлянул.

- Некоторым из наших преподавателей языка удалось снять копии с карт на судах канимов.

— Вороны, Магнус! — прорычал Тави, поднимаясь. — Вороны и треклятые фурии, я говорил вам, что мы не собираемся играть в подобные игры во время этого рейса!

Магнус несколько раз моргнул.

- И… Ваше Высочество ожидали, что я послушаюсь?

— Конечно!

Магнус приподнял брови.

— Ваше Высочество, кажется, я должен объясниться. Я служу Короне. И мои обязанности как слуги Короны состоят в том, чтобы предпринять все возможное, дабы поддержать, защитить и обеспечить Вам все возможные преимущества для Вашей безопасности и успешного завершения Ваших дел. Включая право игнорировать Ваши распоряжения и приказы, если я считаю их более идеалистическими, нежели практичными, — без следа извинений добавил он.

Тави мгновение смотрел на него. Затем спокойно сказал:

- Магнус, я не очень хорошо себя чувствую. Но я уверен, что Китаи, если я попрошу ее, будет счастлива вышвырнуть вас с этого корабля для меня.

Магнус невозмутимо склонил голову.

- Конечно, она сделает это для Вас, Ваше Высочество. Но я прошу Вас сначала взглянуть на карту.

Тави проворчал что-то себе под нос и снова переключил внимание на карту. Бессмысленно притворяться, будто ничего не было.

- Насколько точна эта копия?

Магнус передал еще несколько листков бумаги, практически идентичных первому.

— Мм… — Протянул Тави. — В каком они масштабе?

— Пока не ясно. — ответил Магнус. — Возможны различия в способе понимания и чтения карт канимами.

— Не так уж и много различий, — ответил Тави. — Я видел их карты Долины.

Он провел пальцем по одной из карт, где треугольниками разного размера были отмечены города. Рядом с примерно половиной из них были проставлены названия.

- Это города… я уверен, что… — он устремил на Магнуса острый взгляд, — население каждого из этих городов огромно. Так же велико, как население городов Верховных Лордов в Алере.

— Да, Ваше Высочество, — спокойно сказал Магнус.

- И там их дюжины, — продолжал Тави, — только вдоль этого участка береговой линии.

— Именно так, Ваше Высочество.

- Но это означает… — Тави медленно покачал головой. — Магнус. А это значит, что и численность цивилизации канимов намного больше, чем нашей собственной, — в сотни раз больше.

— Да, Ваше Высочество, — сказал Магнус.

Тави снова посмотрел на карту, медленно качая головой.

- И мы ничего об этом не знали?

— Канимы веками бдительно охраняли свои побережья, — ответил Магнус. — Меньше дюжины алеранских кораблей когда-либо посещали их берега, — и то им разрешали вставать в док лишь в одном порту, в месте под названием Маршаг. Ни одному алеранцу никогда не позволяли покинуть доки, — во всяком случае, никому не удалось вернуться, чтобы рассказать об этом.

Тави покачал головой.

- А как насчет заклинателей фурий? Неужели мы никогда не посылали Рыцарей Воздуха пролететь над их землями?

— Дальность любого Рыцаря Воздуха ограничена. Он может пролететь две или три сотни миль и вернуться обратно, но вряд ли стоит рассчитывать на незаметность и, как мы видели в ночь Красных Звезд, у канимов есть методы противостоять нашим летунам, — Магнус пожал плечами и улыбнулся, — Также есть предположение, что наши способности к заклинательству существенно уменьшаются так далеко от Алеры, месту происхождения наших фурий. Вполне возможно Рыцарь Воздуха вообще не сможет летать.

— Неужели никто не пытался попробовать? — спросил Тави.

— Корабли, которые туда плавали были либо почтовыми, либо торговыми, — на устах Магнуса промелькнула улыбка, — Кроме того, можешь представить себе Гражданина, который захотел бы в компании примитивных матросов достигнуть берегов канимских земель, чтобы убедиться в том, что он так же бессилен, как и они?

Тави медленно покачал головой.

- Думаю, что нет, — он постучал по карте пальцем, — Может это ложь? Умышленно подсовывают нам это?

— Возможно, — сказал Магнус одобрительным тоном, — хотя я предпочитаю считать вероятность этого очень низкой.

Тави заворчал.

- Хорошо, — сказал он. — Это довольно ценная информация.

- Я тоже так подумал, — сказал Магнус.

Тави вздохнул.

- Полагаю, мне не следует выбрасывать вас за борт, по крайней мере, пока.

— Я ценю это, Ваше Высочество, — серьезно сказал Магнус.

Тави провел пальцем вдоль нескольких жирных линий, большинство из которых представляли собой прямые.

- Эти линии. Это какие-то каналы?

— Нет, Ваше Высочество, — сказал Магнус. — Это границы областей.

Тави безучастно взглянул на Магнуса.

- Не понимаю.

— Очевидно, — сказал Магнус, — Канимы не имеют единого централизованного правительства. Они разделены на несколько отдельных, четко выраженных племен.

Тави нахмурился.

- Как племена Маратов?

— Не совсем. Каждая область полностью независима. Здесь нет никакого союза племен, нет консолидированного руководства. Каждая управляется полностью независимо от всех остальных.

Тави заморгал.

- Это… — Он нахмурился. — Я собирался сказать, что это безумие.

— Хм, — сказал Магнус. — Потому что Карна — дикий мир, наполненный множеством различных народов, большинство из которых конфликтует друг с другом. Мы, алеранцы, только объединившись против наших врагов смогли выжить и преуспеть.

Тави указал на карту.

- А число канимов настолько велико, что они могут позволить себе раздробленность.

Магнус кивнул.

- Учитывая обстоятельства, меня переполняет радость из-за того, что новый Принцепс нашел честное, мирное и взаимовыгодное решение для разрешения ситуации в Долине.

— Это не испортит первое впечатление, — согласился Тави. Он медленно покачал головой. — Ты можешь представить, Магнус, что случилось бы, если бы эти сумасшедшие идиоты из Сената настояли на своем и профинансировали ответное наступление на родину канимов?

Магнус молча покачал головой.

— С такой численностью, — продолжил Тави, — они бы стёрли нас с лица земли. Не важно, могут они заклинать фурий или нет, они могли бы уничтожить нас в два счёта.

Лицо Магнуса стало мрачным.

- Похоже на то.

Тави посмотрел на него.

- Так почему же они этого не сделали?

Старый курсор снова покачал головой.

- Я не знаю.

Тави некоторое время изучал карту, разглядывая различные области.

- Причём Варг, я полагаю, является представителем только одной из этих территорий?

— Да, — сказал Магнус. — Нараша. Это единственная область, которая действительно вступила в контакт с Алерой.

Область Нараш, отметил Тави, была также местом приписки для порта Маршаг.

- Тогда, полагаю, следующий вопрос, который мы должны себе задать…

Снаружи отчаянно зазвенел корабельный колокол. Демос начал выкрикивать приказы. Несколько мгновений спустя, капитан постучался, затем открыл дверь их каюты.

— Магнус, — сказал он, кивая в сторону старого курсора.

- Милорд, — сказал он, кивая Тави.

- Старый морской волк был прав. С юга на нас надвигается шторм.

Тави поморщился, но кивнул.

- Чем мы можем вам помочь, капитан?

— Привязать все, что не привинчено к полу, — ответил Демос, — в том числе себя. Шторм будет тот ещё.

 

Глава 2

Валиар Маркус раздумывал над тем, как следует сообщить молодому гордому офицеру-каниму о том, что существует большая разница между тем, чтобы сказать алеранцу, что у того не очень чуткое обоняние, и тем, чтобы заявить ему, что он воняет.

Маркус осознавал, что молодой каним стремился проявить себя на уроках перед такими личностями как Варг, бесспорный лидер канимского флота, и его сын Насаг, следующий за ним по старшинству.

Если бы Маркус выставил молодого офицера дураком, это стало бы оскорблением, которое каним не забыл бы до самой смерти. Учитывая невероятно долгую продолжительность жизни канимов, это означало, что действия Маркуса могли сказаться, хорошо или плохо, на тех, кто еще даже не родился.

— Несмотря на то, что ваша фраза является корректной, — осторожно и медленно ответил Маркус на четком алеранском, — некоторые мои соотечественники могут отреагировать на нее не совсем адекватно. Наше обоняние, как вы заметили, развито намного хуже, чем ваше, таким образом, формулировки, относящиеся к этому, могут трактоваться не так, как это принято у вашего народа.

Варг издал негромкое рычание и пробормотал:

- Не важно, алеранец он или каним, он должен знать, что его запах неприемлем.

Маркус повернул голову к старому седому вождю канимов и по-алерански поклонился.

- Как пожелаете, сэр.

У него в запасе оказалось лишь несколько секунд, прежде чем смущенный молодой офицер издал рычание и бросился на Маркуса, обнажив клыки.

Маркус распознал признаки той болезненно хрупкой гордости, что, как оказалось, были так же широко распространены и часто проявлялись как среди молодых честолюбивых канимов, так и среди подобных им алеранцев.

Маркусу было почти шестьдесят, и он никогда не был достаточно быстр, чтобы справиться с канимом, опирайся он только на свои ощущения — но предусмотрительность всегда обеспечивала куда более надежную защиту, чем одна только скорость.

Маркус предвидел эту вспышку агрессии и тяги к насилию.

В каниме было восемь футов стальных мускулов, клыков и жестких костей, и он весил как два или три Маркуса — но, бросившемуся вперед, ему было не развернуться, и Маркус схватил его за ухо своей мозолистой рукой и потянул в сторону.

Каним извернулся и откатился. Рычание перешло в высокий агонизирующий визг, и он инстинктивно дернулся к источнику боли, чтобы уменьшить давление на свое чувствительное ухо.

Маркус, пользуясь моментом, использовал инерцию движения канима, лишил противника равновесия и, используя их общий вес, ударил того в подбородок, уронив на палубу с зубодробительным треском.

Молодой каним лежал там, потрясенный, его глаза посоловели, язык свешивался из пасти, кровоточащей из-за небольшого пореза.

Маркус поднялся и поправил тунику.

— Обладать более слабым обонянием, — продолжил Маркус так, будто ничего не произошло, — это не совсем то же самое, что услышать от кого-либо, что от него плохо пахнет. Может случиться так, что впечатлительный человек примет это за оскорбление. К примеру, я, являясь всего лишь старым центурионом, слишком медленным, чтобы представлять серьезную опасность в бою, не нахожу в этом заявлении ничего оскорбительного. Меня это не разозлило, и я ничего бы не предпринял, даже если бы расстроился по этому поводу. Но я опасаюсь того, что кто-то менее терпимый и более боеспособный может причинить вам вред, в то время как вы всего лишь стараетесь быть дружелюбным. Вы меня понимаете?

Молодой офицер смотрел на Маркуса невидящими глазами. Он несколько раз моргнул.

Затем его уши дрогнули в едва различимом знаке понимания и согласия.

— Вот и хорошо, — сказал Маркус на грубоватом, но вполне понятном канише, лишь слегка обнажая в улыбке зубы. — Я рад, что вы достигли такого прогресса в попытках понять алеранцев.

— Хороший урок, — прорычал Варг в подтверждение его слов. — Свободен.

Молодой каним поднялся, обнажил горло в знак уважения Варгу и Насагу и неуверенно поплелся из каюты.

Маркус повернулся к Варгу. Каним был великаном даже для представителя своего народа, около девяти футов ростом, и Чистокровный был построен с учетом этого.

Эта каюта, которая для канимов была так же тесна, как и любое другое помещение на корабле, Маркусу казалась огромной.

Огромный каним, чья черная шкура была иссечена белыми полосами многочисленных шрамов, присел на корточки, что было своего рода позой расслабленности, взял в лапы тяжелый сверток, и раскрыл его на середине, там, где читал во время урока алеранского.

— Маркус, — проворчал Варг; басовитое рычание его звучало угрожающе, каким всегда и было. — Я ожидаю, ты потребуешь объяснений этому нападению.

— У вас есть молодой офицер, который был бы перспективным, не будь он при том невыносимым высокомерным дураком, убежденным в непобедимости вашего рода и, как следствие, его самого.

Уши Варга весело качнулись взад-вперед. Он взглянул на Насага — более коренастую и мускулистую версию его вождя. Пасть Насага была широка распахнута, обнажая белоснежные клыки и вываленный в канимской версии улыбки язык.

— Говорил же, — сказал Варг каниму. — Мастер охоты он мастер охоты и есть.

— Сэр? — переспросил Маркус.

Он понял отдельные значения слов, но не их общий смысл.

— Старшие воины, — объяснил Насаг Маркусу. — Они обучают новичков. Когда-то давно они формировали охотничьи стаи и учили молодежь охотиться. Таких учителей называли мастерами охоты.

— В наши дни, — прорычал Варг, — этот термин означает тех, кто готовит отряды молодых солдат и объясняет новичкам их место в боевых порядках. В Легионах тоже есть кто-то вроде них.

— Центурионы, — согласиля Маркус, кивнув. — Понимаю.

- Щенок не убил бы тебя, — заметил Насаг.

Маркус взглянул в лицо молодого канима прямо и спокойно.

— Нет, сэр, — ответил он твердо. — Он бы не смог. И лишь из уважения к пожеланию Принцепса путешествовать мирно, я сохранил ему жизнь.

— Почему так, мастер охоты? — прорычал Варг опасно спокойно.

Маркус повернулся лицом к нему, не дрогнув.

— Потому что предпочел бы оставить за спиной мертвого дурака, чем живого врага, сумевшего научиться на своих ошибках. В будущем я сочту за любезность, если меня не станут использовали в темную для тех уроков, которые я и без того уполномочен дать.

Варг обнажил клыки в другой версии канимской улыбки.

- Отрадно видеть, что мы поняли друг друга. Моя лодка ждет, чтобы вернуть вас на ваш корабль, Валиар Маркус.

— Так точно.

Варг склонил голову и шею в алеранском стиле.

- Тогда иди своим путем, и хорошей охоты.

— И вам, сэр.

Маркус едва успел повернуться к двери, как та открылась и вошел тощий каним красноватого окраса, слишком мелкий для его расы.

Без предисловий он обнажил горло перед Варгом и сказал:

- Приближается сильный шторм, мой вождь. У нас чуть меньше получаса.

Варг встретил это сообщение рыком и кивком головы отослал моряка. Он поглядел на Маркуса.

— Лодке не хватит времени отвезти вас и вернуться, — сказал он. — Похоже, вам придется остаться еще на какое-то время.

— Сэр, — прорычал Насаг.

В его тоне было предостережение, подумал Маркус. Не так уж сложно оказалось просчитать причины его осторожности.

Маркус пришел к непосредственному заключению, что он не слишком счастлив оказаться в ловушке на чужом корабле во время шторма, с разгневанным молодым офицером под боком, все еще не отошедшим от полученного урока.

— Носовая каюта, — сказал Варг.

Хвост Насага дернулся в жесте, который Маркус опознал как жест удивления. Но младший каним быстро справился с собой и выпрямился.

— Центурион, — прогрохотал он, — прошу вас пройти со мной. Было бы лучше убрать вас с дороги, чтоб моряки смогли сделать свою работу. Мы приложим все усилия, чтобы вы чувствовали себя комфортно.

Маркус с восторгом было подумал, что в данном случае "комфортно" было синонимично с "легко дышалось". Но довольно быстро вспомнил, что у каним была своя точка зрения, отличная от алеранской.

Он последовал за Насагом на палубу Чистокровного. Вся обшивка корабля была покрашена в черный, чего никогда бы не случилось с алеранским судном.

Фактически, строго наоборот. Алеранские корабли, как правило, белили.

Это улучшало обзор команде, когда они работали ночью, а особенно во время непогоды, когда оставалось всего несколько источников света. Черное дерево вокруг производило мрачное, траурное впечатление, что, безусловно, смотрелось внушительно, особенно вкупе с черными парусами.

Ночное зрение канимов, однако, далеко превосходило алеранское. Скорее всего, они не испытывали никаких проблем с работой в ночное время суток, вне зависимости от того, в какой цвет был выкрашен их корабль.

Насаг проводил его к каюте на носу корабля — одной из наименее престижных, как знал Маркус.

На парусных судах ветер, как правило, дует с кормы, и любой, кто бы ни оказался с подветренной стороны, получал представление обо всех ароматах на корабле — а там много чего было.

Дверь в каюту была низкой, высотой едва ли с Маркуса, но вместо того, чтобы просто войти, Насаг остановился и постучал — а затем стал ждать, пока дверь откроется.

Когда створка распахнулась, за ней оказалась совершенно не освещенная темная каюта без окон.

Тихий голос спросил:

- Чем мы можем служить, сын Варга?

— Этот алеранский мастер охоты находится под защитой Варга, — сказал Насаг. — Мой господин приказывает тебе охранять его, пока он не сможет вернуться к своим людям после шторма.

— Будет сделано, — ответил голос. — Он может войти, сын Варга.

Маркус, изогнув бровь, посмотрел на Насага.

Каним мордой указал на каюту.

- Ваши покои, центурион.

Маркус посмотрел на темный дверной проем, затем на Насага.

- И здесь я буду в безопасности, так?

Уши Насага дернулись от изумления.

- Больше, чем где бы то ни было еще на этом корабле.

Одной из наиважнейших вещей, которые алеранцы узнали о канимах, в основном, благодаря Принцепсу, было то, что для канимов язык тела играл куда более важную роль, чем для людей.

Слова могли не значить ничего, но позы и движения играли роль куда более надежного индикатора подлинных намерений. Как следствие, не стоило показывать воинам-волкам признаков физического страха, если не хочешь, чтоб тебя, например, съели.

Так что Маркус уверенно приглушил инстинктивную подозрительность, что разбудил в нем невидимый собеседник, спокойно кивнул Насагу и зашел в каюту, закрыв за собой дверь.

В темноте он вдруг ощутил, насколько тонки его туника и брюки, и впервые с тех пор, как более чем месяц назад судно покинуло порт, ощутил, что скучает по надежному весу своей брони.

Он не положил руку на меч — жест был слишком очевиден. Ножи, которые он спрятал на себе, в любом случае, в такой темноте будут полезней в бою, чем что-либо еще. Все происходило бы в ужасающей тесноте.

— Ты не мастер охоты, — заметил все еще остававшийся невидимым каним. Он зарычал, посмеиваясь. — Нет, ты не воин.

— Я центурион Первого Алеранского Легиона, — ответил он. — Меня зовут Валиар Маркус.

— Вряд ли, — ответил голос. — Скорее, вас называют Валиаром Маркусом, насколько я могу судить.

Маркус почувствовал, как напряжение сковало его плечи.

— Знаете, мы наблюдали за вашими шпионами. Они в большинстве своем не обучены. Но мы даже не догадывались, что и вы — один из них, до вчерашнего вечера — да и то, узнали все чисто случайно. Ветер сдвинул занавес, и вас заметили читающим один из свитков Варга, когда он вышел из каюты.

Другой голос, откуда-то справа и сверху, сказал:

- Вас раскрыли чисто случайно.

Третий голос, снизу и левее него, добавил:

- Признак настоящего мастерства.

Маркус сузил глаза, задумавшись.

- Варг не использовал меня, чтобы преподать урок тому упрямому ублюдку, — сказал он. — Он сделал это, чтобы задержать мой отъезд, пока шторм не запрет меня здесь.

— По нашей просьбе, — подтвердил первый оратор.

Маркус хмыкнул. Но Варг разыграл всю ситуацию так, будто просто воспользовался удачным шансом.

Что означало, что по какой-то причине Варг хотел сохранить эту беседу в тайне, даже от своих собственных людей. Что, в свою очередь, подразумевало разногласия в их рядах — всегда полезная информация.

Из чего, в свою очередь, следовал еще один вывод.

- Вы Охотники, — проговорил он тихо. — Как те, что пытались убить Принцепса.

Послышался тихий шорох в темноте, и один из канимов сорвал тяжелую ткань с вазы, заполненной какой-то жидкостью, излучавшей красный свет.

Маркус смог увидеть трех канимов, худощавых, серого окраса, с большими ушами, похожими на лисьи, больше, чем он видел у кого-то из воинов прежде.

Они были одеты в свободные серо-черные мантии. В прошлом, когда канимов замечали в Амарантской долине, их описывали именно в таких мантиях.

Каюта была тесной, в ней было всего две двухъярусные кровати. Один из канимов сгорбился на полу над миской. Второй растянулся на верхней койке с одной стороны каюты, а третий сидел в странной позе на нижней койке с другой стороны.

Все три канима были абсолютно похожими, вплоть до оттенков и плотности меха, что указывало на их родственные отношения, вероятно, они были братьями.

— Охотники, — произнес первый каним. — Значит, так зовет нас твой народ. Меня зовут Ша.

- Неф, — прорычал второй.

— Кох, — сказал третий.

Поднимался ветер, усиливая качку. В безбрежном море рокотал гром.

— Зачем меня сюда привели? — Спросил Маркус.

— Чтобы предупредить, — ответил Ша. — В землях Нараша угрозы нападения для вас нет. Но на других территориях вы не будете в безопасности. Они считают вас своего рода паразитами, которые должны быть уничтожены на месте. Варг сможет защищать вас лишь до определенного момента. Если вы пойдете дальше — вы будете делать это на свой страх и риск. Варг полагает, что вашему Принцепсу стоит рассмотреть возможность вернуться сейчас, нежели продолжать путь.

— Принцепс, — сказал Маркус, — крайне негативно воспринимает попытки влиять на него рассуждениями о возможной опасности.

— И тем не менее, — сказал Ша.

- Зачем говорить мне об этом здесь? — Спросил Маркус. — Почему вы не послали гонца на корабль?

Все трое уставились на Маркуса с не читаемым выражением.

— Потому что ты — враг, Валиар Маркус. Варг — из касты воинов. Он скорее вырастит новые клыки, чем его долг позволит ему оказывать помощь и давать советы врагу.

Маркус нахмурился.

- А, кажется, я понял. Варг не может этого сделать, но вы — можете.

Ша дернул ушами в знак подтверждения.

- Наш долг заключается в послушании и достижении результата независимо от методов. Мы служим. Мы подчиняемся.

— Мы служим, — пробормотали Неф и Кох. — Мы подчиняемся.

Снова прогремел гром, на этот раз пугающе близко, порывы ветра усилились и звучали как незатихающий вой.

Где-то далеко, за звуками шторма, прокатился другой звук — более глубокий и продолжительный, чем гром, тяжелое, колоссальное завывание. Маркус слышал подобное лишь однажды, много лет назад.

Это был рев левиафана, охраняющего свою территорию, одного из морских гигантов, который мог с легкостью превратить в щепки корабль даже такого размера, как Чистокровный.

Шторм пробудил их, а судовым заклинателям воды было трудно поддерживать завесу над своими кораблями из-за того, что море было неспокойно.

И люди, и канимы могли погибнуть в этой буре. Маркус сглотнул комок страха и присел спиной к стене, закрыв глаза.

Если бы Охотники собирались причинить ему вред, они бы уже это сделали. Так что все, о чем ему стоило беспокоиться, — разъяренный левиафан, который мог разнести Чистокровного в облако щепок, вышвырнув всех, кто был на борту, в штормящий океан.

Маркус определил этот вариант как умеренно опасный. Все относительно, полагал он. Такая смерть ужасна, но, по крайней мере, беспристрастна. Существуют и худшие способы умереть.

К примеру, Принцепсу станет известно то, что поняли Охотники: что Валиар Маркус не простой, хоть и заслуженный, центурион Алеранского легиона.

Что на самом деле он тот, кем его и назвали, а именно — шпион, действующий инкогнито.

Что он был подослан смертельными врагами Принцепса еще в Алере, хотя этого Охотники знать не могли, но если кто-то из окружения Принцепса или, да спасут его великие фурии, сам Октавиан узнает, что Валиар Маркус — лишь маска Курсора Фиделиаса, служащего Аквитейнам предателя короны, его призовут к ответу.

Фиделиас уже не находился на службе у Аквитейнов.

На самом деле, он считал, что подал самое красноречивое прошение об отставке в своей жизни, недостатком которого было лишь то, что оно не лишило Верховную Леди Аквитейн ее бессердечной жизни.

Впрочем, это уже не имело значения. Как только его раскроют, его жизнь будет кончена. Фиделиас знал это. Он смирился с этим. Что бы он ни предпринял, это не изменит того факта, что он нарушил присягу Короне и связал свою судьбу с предателями, которые намеревались узурпировать власть Гая.

Однажды он поплатится за свои деяния.

Но до тех пор он знал, кто он и что ему следует делать.

Валирар Маркус закрыл глаза и, с мастерством, присущим самым опытным солдатам, тут же провалился в сон.

 

Глава 3

Амара, графиня Кальдерон, вытерев пот со лба, посмотрела на тонкий слой облаков с легким чувством удовлетворения.

Снова местные фурии ветра пытались собраться для нападения на жителей долины Кальдерон в один из тех штормов, что заставляют гольдеров бросаться наутек в поисках каменного убежища.

И снова ей удалось вмешаться еще до того, как ураган начал обретать форму.

Не такая уж и сложная задача при условии, что успеешь добраться до эпицентра вовремя.

Слишком много вещей должно было произойти, прежде чем буря достигла бы той мощи, чтобы представлять опасность для людей ее мужа, и если Амара сможет справиться с ней на ранней стадии, можно было быть уверенной в том, что урагана не случится. И это ее по-настоящему удивляло.

Хотя по идее не должно было. Ведь разрушать всегда легче, чем создавать. Взять, к примеру, ее преданность Первому лорду.

Или ее любовь и преданность к наставнику — Фиделиасу.

Горькие мысли принесли боль и печаль, что было чужеродно веселым солнечным лучам, пробивающимся сквозь разрушенные штормовые облака, купая Амару в слабом тепле раннего зимнего солнца.

Она ненадолго прикрыла глаза, вбирая в себя все возможное тепло. Всегда прохладно подниматься выше чем на милю, где она летала сейчас, особенно в одном платье вместо надежной защиты кожаного костюма для полетов.

Она не переодевалась, предполагая, что решение стоявшей перед ней задачи потребует около получаса и не придется набирать серьезную высоту. Затем все равно возвращаться к исполнению своих обязанностей в Гаррисоне, где Графиню Кальдерона ожидал целый перечень незначительных, но, несомненно, важных и чрезвычайно животрепещущих вопросов, требующих ее внимания.

Амара покачала головой, отгоняя мысли настолько далеко, насколько могла, и призвала Цирруса, свою фурию ветра.

В былые времена она понеслась бы до Гаррисона так быстро, как только сумела бы, но теперь подобная выходка казалась ей крайне неуместной из-за сопровождавших стремительный полет грома и грохота, способных неприятно удивить гольдеров.

К тому же, эта выходка стоила бы ей платья и окончательно растрепала б прическу.

В былые времена собственный внешний вид волновал ее в последнюю очередь — но теперь играл слишком большую роль для большинства тех, с кем приходилось ежедневно иметь дело, и, когда она выглядела, как подобало Графине — это многое упрощало.

Кроме всего прочего, хотя он и не говорил никогда ни слова об этом, глаза ее мужа красноречивее всяких слов свидетельствовали о том, как она нравится ему такой… элегантной, как в последнее время.

Амара ухмыльнулась. И его руки. И все остальное.

Она полетела обратно в Гаррисон достаточно быстро, но не слишком стремительно, мимо разросшегося городка к поместью в крепости, примыкающей к узкому горному перевалу на восточном конце Долины Кальдерон, которая теперь служила цитаделью в городе размером почти с владения лорда, а не простого графа.

То, что началось как рынок под открытым небом с десятком честолюбивых торговцев, продающих свои товары нескольким сотням проходящих мимо кочевников-маратов, превратилось в местную факторию с участием десятков купеческих объединений и привлекающую тысячи заинтересованных в торговле посетителей, как бледнокожих варваров, так и амбициозных алеранских бизнесменов.

Растущий город требовал всё больших запасов продовольствия, и фермеры стедгольдов Долины расширяли свои поля и увеличивали общины, с каждым новым сезоном всё более процветающие.

Алеранцы из других районов Империи, привлечённые благоприятной обстановкой, приезжали и селились в Долине Кальдерон, и Бернард уже утвердил создание четырех новых стедгольдов.

Амара нахмурилась перед приземлением. Насколько она знала, технически, только два из них были действительно новыми.

Остальные были восстановлены на руинах стедгольдов, уничтоженных заражением Ворда несколько лет назад.

Амара вздрагивала, вспоминая об этом.

Ворд.

Они считались уничтоженными при помощи Маратов — до настоящего момента.

Но они все еще были там. Они с Бернардом сделали все возможное, чтобы предупредить братьев-алеранцев об опасности, которую они представляют, но немногие восприняли предупреждение всерьез.

Они понятия не имеют, как опасны могут быть эти создания. И когда Ворд вернется, глупцы могут просто не успеть осознать свою ошибку, не говоря уже о том, чтобы исправить ее.

Амара уже отчаялась добиться понимания у большого количества людей. Но её муж в своей обычной манере повернул события в другую сторону.

Если Бернард что-то и мог сделать для укрепления государства в целом, то он это сделал. Теперь он перешел к Кальдерону и начал укреплять долину, делая все, что в его силах, чтобы приготовиться к защите своего дома и своего народа от Ворда и любой другой возможной угрозы.

И, с учетом налоговых поступлений от быстро развивающейся торговли в его владениях, приготовления эти были весьма внушительны.

Она обменялась приветствиями с часовыми на стенах и спустилась во двор перед кварталом командиров.

Она кивнула легионеру, дежурившему снаружи, и вошла внутрь, обнаружив Бернарда, изучающего набор планов со своим секретарем и двумя инженерами Легиона.

Он был на голову выше остальных и более широк в плечах и груди. Хотя за прошедшее время его темные волосы покрылись серебром на висках, это отнюдь не портило его внешний вид.

Он по-прежнему носил короткую бороду, которую он любил, хотя она уже была довольно седой.

Одетый в зеленую куртку лесника и кожаные штаны, он выглядел как гражданин только благодаря высокому качеству материала и пошива одежды.

Глаза у него были серьезные и умные, но между бровями уже начали появляться морщинки.

— Меня не волнует то, что до этого никто так не делал, — сказал Бернард старшему из двух инженеров. — Как только вы это сделаете, никто уже не сможет снова так сказать, не так ли?

Инженер заскрежетал зубами.

— Ваше Превосходительство, вы должны осознавать…

Бернард сузил глаза.

- Я осознаю, что если услышу от вас еще хоть слово в этом снисходительном тоне, сверну эти чертежи и засуну их вам так далеко как…

— Самонадеянно было предполагать, что вы можете быть не слишком заняты, — гладко вмешалась Амара. — И я удивлюсь, сумей вы выкроить в своем графике время для уединения со мной, господин муж мой.

Бернард уставился на инженера, затем сделал глубокий вдох, успокоился и повернулся к Амаре.

- Конечно. Господа, продолжим этот разговор после обеда?

Трое мужчин, соглашаясь с ним, что-то пробормотали. Старший инженер, не отрывая глаз от Бернарда, схватил со стола стопку планов, быстро убрал руки за спину и начал сворачивать бумаги в трубку в почти неистовой спешке, одновременно пятясь из комнаты.

Амаре он напомнил бурундука, наткнувшегося на спящего травяного льва и удирающего, спасая свою шкуру.

Она заулыбалась и закрыла дверь за "бурундуком".

— Легионы Ривы, — презрительным тоном заговорил Бернард, меряя шагами просто и функционально обставленный кабинет. — Они так долго не держали в руках боевого оружия, что их вполне можно назвать Риванскими строительными бригадами. Всегда находят причины, почему они не в состоянии что-то закончить. Чаще всего, потому что ничего не могут сделать, как следует.

— Бесполезные паразиты, — сказала Амара, сочувственно кивая. — А разве в составе Легионов Ривы нет твоих людей, мой лорд?

— Они не в счет, — прорычал Бернард.

- Ясно, — сказала Амара серьёзно. — А разве ты сам не состоишь на службе в Легионах Ривы, мой лорд?

Бернард остановился и беспомощно посмотрел на неё.

Амара никак не могла удержаться. Она расхохоталась.

На лице Бернарда поочерёдно отразилось полдюжины различных эмоций. Затем его физиономия расплылась в улыбке, и он покачал головой, усмехаясь.

— Разбиваешь надвигающуюся бурю, прежде чем она успела набрать силу, чтобы снова разразиться?

— Это мой долг, как графини Кальдерон, — ответила Амара. Она пересекла комнату, подошла к нему, поднялась на цыпочки и нежно поцеловала его в губы. Он обнял её за талию и притянул к себе, отвечая на поцелуй, медленно, растягивая удовольствие.

Когда их губы, наконец, разделились, Амара издала тихий довольный звук и спросила с улыбкой:

- Тяжелый день выдался?

— Теперь лучше, — сказал он. — Ты, должно быть, проголодалась.

- Умираю от голода. Перекусим?

Они сделали лишь шаг в сторону, когда заиграл сигнальный рожок — оповещение о прибывающих Рыцарях Воздуха.

Мгновенье спустя ему ответил отдаленный звук другого рожка, и через несколько секунд летящие Рыцари Воздуха спикировали с высоты на максимальной скорости; двадцать здоровяков, несущих паланкин.

— Странно, — сказал Бернард. — Двадцать для одного паланкина? Упряжь требует только шестерых.

- Эскорт, возможно? — ответила Амара.

— Без малого штат Рыцарей Воздуха целого Легиона как эскорт? Кто может быть настолько важным, чтобы они потребовались?

Рыцари ждали до последнего, чтобы затормозить и приземлиться посреди двора, напротив штаба Гаррисона в окружении урагана из поднятого фуриями ветра.

— Дополнительные руки, — осознав сказала Амара, как только стихли порывы ветра. — Они летели на высокой скорости, меняя носильщиков.

Бернард проворчал.

- Что за спешка?

Один из Рыцарей Воздуха подбежал к Бернарду, ударяя кулаком по нагруднику в приветствии Легионов. Бернард машинально возвратил этот жест.

— Ваше Превосходительство, — сказал Рыцарь, вручая запечатанный конверт. — Я вынужден попросить вас и графиню проследовать со мной немедленно.

Амара подняла брови и переглянулась с мужем.

- Мы арестованы? — спросила она, выверено нейтральным тоном.

— Подробности в письме, — ответил Рыцарь.

Бернард уже открыл письмо и читал его.

- Оно от Первого Лорда, — сказал он спокойно. — Нам приказано незамедлительно прибыть в Алеру-Империю.

Амара ощутила вспышку гнева.

- Я больше не работаю на Гая, — заявила она педантично.

— Вы отказываетесь подчиниться, Графиня? — вежливо переспросил Рыцарь.

- Амара… — начал Бернард.

Амара должна была промолчать, но огонь ее гнева подпитывали воспоминания о другом огне, гораздо более ужасном и ее боль взяла верх.

- Назовите хотя бы одну причину почему я должна.

— Потому что, если вы этого не сделаете, — вежливо заметил Рыцарь, — мне придётся вас арестовать и доставить на совет в цепях, при необходимости.

Амара почувствовала, как протестующе трещат суставы, когда она сжала пальцы в кулак.

Бернард положил большую, сильную руку на ее плечо и прогрохотал:

- Мы поедем.

— Благодарю вас, — сказал Рыцарь с серьезным выражением лица. — Сюда пожалуйста.

- Позвольте мне взять несколько вещей для поездки, пожалуйста.

— Две минуты, — сказал Рыцарь. — Я не могу задерживаться дольше, Ваше Превосходительство.

Амара взглянула на него.

- Почему нет? — Спросила она быстро. — Что произошло?

— Война, — сказал он коротко. На мгновенье его взгляд стал тревожным. — Мы проигрываем.

 

Глава 4

Исана Гай, Первая Леди Алеры, проснулась посреди ночи от шума во дворе под ее покоями.

Местоположение дома Лорда Плациды было потрясающим, даже по меркам Верховных Лордов. Это был изысканный дом из белого мрамора, высотой в четыре этажа, построенный вокруг центральной площади и сада, оставшихся открытыми для общественного посещения.

Исана видела сезонные дома в столице других Верховных Лордов, которые были гораздо больше и более искусно сделанные, чем родовые поместья Плацидов.

Но этот дом, пусть не такой огромный, но удивительно целостный. Каждый каменный блок был отполирован и идеально подогнан.

Каждый кусок дерева, каждая дверь, каждый ставень был сделан из лучших пород дерева и доведен до совершенства. Мебель также была тщательно сделана и с любовью поддерживалась в хорошем состоянии.

Но самое главное отличие, подумалось Исане, было в людях, следящих за этим местом.

Столица, как и многие другие большие города Империи, которые она посещала, состояла из различных слоев алеранского общества.

Граждане расхаживали в лучших нарядах, в то время как простые люди предпочитали заниматься своей работой и держаться в стороне, а свободные бедняки и рабы крутились, как белки в колесе, в жуткой нищете.

Семья Леди Плациды не держала рабов, и Исане было непросто на первый взгляд заметить разницу между гражданами и свободными в её хозяйстве.

Более того, сами граждане, похоже, меньше кичились своим положением и больше заботились о своих обязанностях, какими бы они ни были — уважение, с каким они относились к своим слугам и работникам, не зависело настолько сильно от социального статуса, как это было распространено в большей части Империи.

Пропасть между гражданами и просто свободными людьми, конечно, не исчезла, до этого все еще было далеко. Но ощущений враждебности и страха, сопровождавших ее, здесь не было.

Исана была уверена в том, что это было следствием того, как Верховные Лорд и Леди Плацида вели себя, находясь рядом со своими людьми, в стенах своего дома, и это могло о них сказать довольно много.

После возвращения из разоренной войной Амаранской долины, Исана была гостем Верховной Леди Плацида Ария. Хотя резкое подавление восстания Калара и перемирие с вторгшимися канимами и закончило войну, но не смогло смягчить последствия.

Война лишила урожаев, опустошила стедгольды, разрушила экономику и уничтожила власть. На всей территории, подчинявшейся Калару, рабы подняли кровавые восстания.

Дикие фурии, чьи заклинатели были убиты в войне или умерли от голода или болезней, бродили по деревням и были гораздо опаснее любых бешеных животных.

Последующая борьба за работу, еду и убежище от стихии привела к всепоглощающему хаосу. Возникший бандитизм стал распространяться почти так же быстро, как и болезни, терзающие жителей сельской местности.

Большие денежные вложения Короны в срочное строительство достаточного количества кораблей, чтобы позволить войскам алеранцев сопровождать Канимов на родину, оказывали успокаивающее действие — как и, по иронии судьбы, присутствие самих канимов, расправлявшихся с алеранскими бандитами столь же безжалостно и профессионально, как легионеры развернувшие охоту на них.

Исана подозревала, что именно поэтому их отъезд был отложен на несколько месяцев.

Она не могла, конечно, ничего доказать, но предполагала, что Гай задержал строительство последних судов для того, чтобы использовать присутствие канимов, помогая создать плацдарм общественного порядка посреди хаоса в истерзанной войной области.

Гвардия Сената и Легион Короны постепенно восстанавливали контроль, но это был мучительно-методичный процесс, с обычным политическим маневрированием граждан, пытающихся захватить новые титулы и власть в восстановленной области — пока поселенцы, которые там жили, выкашливали себе лёгкие в зимние холода или ели обувь, пытаясь не умереть от голода.

При финансовой и общественной поддержке Лиги Дианы Исана делала всё, что могла, для налаживания оказания гуманитарной помощи в регионе — до тех пор, пока однажды ночью двое вооружённых мечами мужчин не дошли до двери её спальни, прежде чем её телохранитель остановил их.

Новости о появлении наследника Короны, разумеется, распространилась подобно степному пожару от одного края Империи до другого в течение нескольких дней. Это подняло новую бурю политических распрей, поскольку планы каждого амбициозного гражданина Империи внезапно рассыпались в прах.

Множеству людей такой поворот событий не понравился вовсе, и многие уже обвиняли Тави в мошенничестве и требовали, чтобы Сенат объявил его незаконным наследником.

Сенат для этого не имел никаких оснований. Септимус позаботился, чтобы свидетелей и доказательств для подтверждения личности его сына было достаточно.

Видимо, несмотря на это, кто-то решил, что, если некоторые из свидетелей очень кстати исчезнут, Сенат сможет возражать против официального введения Октавиана в должность. Будучи самым главным свидетелем, Исана была первоочередной мишенью для таких интриг.

По совету Первого Лорда она приняла приглашение Арии приехать в Плациду, якобы для посещения нескольких важных встреч Лиги Дианы. По правде говоря, она точно знала, почему она приехала: это было единственное место в Империи, где она могла быть почти уверена в своей безопасности.

Предложение Гая было молчаливым признанием того, что даже Первый Лорд не мог защитить ее в Алера Империи.

Конечно, "почти уверена" было не то же самое, что "уверена".

Но большей уверенности не существовало.

Исана понятия не имела о причинах громких голосов и топота ног во дворе под ее окном, но она не стала рисковать.

Она поднялась с кровати, одетая только в ночную рубашку, и сразу же схватила длинную бронированную накидку с тумбы возле кровати. Она скользнула в тяжелое одеяние, ее движения были быстры и отточены бесконечными тренировками, которые ее заставил вынести Арарис.

Хотя накидка казалась сделанной из тяжелой кожи, секции из тонких стальных пластинок были вшиты между двумя слоями более легкого материала. Пусть это было не так эффективно, как настоящая кольчуга, такое одеяние защищало гораздо лучше, чем просто кожа, и при необходимости надевалось очень быстро.

Как только накидка оказалась на своем месте, она сунула ноги в легкие кожаные туфли и с гримасой отвращения перекинула кожаную перевязь через плечо, так, чтобы ее меч — стандартный легионерский гладиус, оказался на боку.

Она относилась к оружию без восторга. Она успела приобрести некоторые элементарные знания по самообороне с мечом опять же по настоянию Арариса.

Она чувствовала, что у нее нет выбора в этом вопросе. В конце концов, именно Арарис рисковал своей жизнью, чтобы остановить убийц, которые чуть не добрались до нее, и минимум, что она могла сделать — последовать его совету и помочь ему выполнить свой долг, как сингуляра Первой Леди.

Она усердно обучалась основам фехтования, но не думала, что когда-нибудь будет чувствовать себя по-настоящему комфортно, нося меч.

Хотя это доставляло неудобства, размышляла она, сам факт веса доспехов, надетых на нее, и меча заставляли ее чувствовать себя более скорее уверенно, чем нелепо.

Она ощутила напряжение и тревогу за секунду до того, как негромкие шаги раздались у ее двери, и к тому времени, когда дверь открылась, она уже стояла в защитной стойке с мечом в руке.

Свет от лампы в холле высветил лишь черный контур вторгшегося, но чувства Исаны, как заклинателя воды, распознали его быстрее, чем глаза за пару ударов сердца.

— Арарис, — тихо произнесла она, опуская меч. Она подождала, пока он закроет за собой дверь и произнесла:

- Свет.

Крошечная фурия лампы около ее кровати ответила на ее голос, пробуждаясь к жизни, бросая теплый желтый свет по просторному помещению, осветив Арариса. Он был человеком среднего роста и телосложения.

Его волосы были пострижены по обычаю Легиона, одну сторону лица уродовал рубец, клеймо, каким отмечали мужчин, обвиненных в трусости во время боя.

На нем была простая, хорошо сделанная одежда и плащ, мало чем отличающийся от того, который был на Исане, на одном бедре висел гладиус, на другом — длинный клинок.

Его беспокойство поутихло, после того как он ее увидел, и Исана почувствовала внезапный теплый порыв его привязанности и любви, вместе с другими, менее поэтическими выражениями мужского одобрения.

— Неплохо, — тихо сказал он, кивая на меч, — но в следующий раз отойди от окна, прежде чем зажечь свет.

Она покачала головой и со вздохом отошла от окна, протянув ему руку:

- Прости. Я только что проснулась.

Он шагнул к ней и взял ее за руку, едва касаясь кончиками пальцев:

- Все в порядке. Ты же не ожидала, что в твоей жизни будут подобные происшествия.

Она слегка улыбнулась ему:

- Нет. Думаю, нет, — она покачала головой, — Что происходит снаружи?

— Из столицы прибыл посланник, — спокойно ответил Арарис, опустив руки. — Ее Светлость просит тебя как можно скорее присоединиться к ней в кабинете. Больше я ничего не знаю.

Исана осмотрела себя и вздохнула. Потом она осторожно отложила меч. Она научилась уважению к лезвию, после того как несколько раз порезалась.

- Я выгляжу смешно.

— Ты выглядишь, как человек, серьезно относящийся к своей жизни, — поправил ее Арарис.

Он обернулся, когда услышал звуки шагов снаружи. Все вокруг них кипело, и увеличение числа голосов вкупе с открывающимися и закрывающимися дверьми свидетельствовало о все возрастающей активности во владениях Плациды.

— Честно говоря, миледи, эта неразбериха является идеальной для нового нападения. Я был бы рад видеть вас в броне, когда вы будете передвигаться по коридорам.

— Отлично, — сказала Исана. — Тогда не будем больше терять время.

Исана про себя отметила, что одним из преимуществ скромного размера дома было то, что для достижения его противоположной стороны не надо было готовиться к путешествию вместе с проводником на вьючных животных, как это не раз случалось в столице или у Аквитейнов.

Исана обменялась приветствиями с молодым рыцарем, горничной и старшим писарем, с каждым из которых она когда-то несколько раз отобедала, обошла двор и стремительным шагом взбежала наверх, к личному кабинету Верховной Леди.

Арарис молча следовал за ней, в двух шагах позади и сбоку, и глаза его осторожно и спокойно следили по сторонам.

Снаружи кабинета Леди Плациды стояла охрана. Исана приостановилась и обменялась взглядом с Арарисом.

Подобное Исана видела впервые. Ария принадлежала к числу более чем уверенных в себе женщин, которых когда-либо встречала Исана, и о собственной безопасности беспокоилась в последнюю очередь.

И на то были серьезные причины, если верить отчетам, которые слышала Исана. В Алере большинство Гражданок получали свой статус в результате брака. Но не Ария.

Будучи студентом, она дралась на дуэли с новоявленным Верховным Лордом Родеса, чему предшествовал ее решительный отказ на все знаки внимания, которые он оказывал ей на вечерах в Академии, если верить слухам.

Она разделала его под орех, да еще на глазах у такого количества свидетелей, что ни у кого не возникло претензий.

Исана вряд ли хотела узнать, какие именно причины могут вынудить леди Арию Плацида разместить охрану у своей двери. Ее желания, однако, не имели никакого значения.

Она шагнула вперед, кивнув охранникам, которые отдали ей честь в ответ. Один из них открыл перед ней дверь, не потрудившись доложить о приходе Исаны тем, кто был внутри.

Исану внутренне передернуло, но она сознательным усилием подавила это чувство. Она считала, что крайне невежливо, даже бесцеремонно, вот так врываться в личный кабинет Верховной Леди, но, каким бы странным она это не находила, Исана была, по крайней мере номинально, равна Арии по статусу, и даже выше.

В чрезвычайной ситуации Первой Леди Алеры не надо просить разрешения войти в комнату. Вне зависимости от того, что Исана чувствовала лично, она взяла на себя обязательство поддерживать статус своего звания, так же как выполнять связанный с этим званием круг обязанностей.

Кабинет Арии можно было ошибочно принять за сад. Несколько фонтанов тихо журчали внутри, и растения были везде, исключая книжные полки, размещенные вдоль стен.

Вода из фонтанов попадала в бассейн в центре комнаты, и разноцветные огни мерцали на дне бассейна как крошечные драгоценные звезды.

Леди Плацида появилась менее чем через минуту, уверенно, энергично и целеустремленно войдя в комнату. Она была очень высокой женщиной, с красивыми рыжими волосами и, как и Исана, выглядела как юная девушка, едва за двадцать.

Так же как и Исана, она была на самом деле гораздо старше. Она была в платье цвета Дома Плацида — зеленое на зеленом — этого же цвета была подкладка ее белого дорожного плаща и перчатки.

— Исана, — сказала она, подходя к ним и протягивая руки.

Исана взяла ее за руки и получила поцелуй в щеку. При соприкосновении Исана почувствовала мучительную тревогу под спокойным выражением лица Верховной Леди.

- Ария. Что случилось?

Леди Плацида вежливо кивнула Арарису и снова повернулась к Исане.

- Я не уверена, но прибыли запечатанные приказы от Первого Лорда, и господин муж мой уже ушел мобилизовывать легионы Плациды. Нам приказано немедленно прибыть в столицу.

Исана приподняла брови.

- Только нам?

Верховная Леди покачала головой.

- Полдюжины из самых могущественных лордов моего мужа были также вызваны, а посланник сказал, что подобные повестки были отправлены во все края Империи.

Исана нахмурилась.

- Но… почему? Что произошло?

Выражение лица Арии оставалось спокойным, но она не могла скрыть своего беспокойства от чувств Исаны.

- Ничего хорошего. Наш экипаж ждет.

 

Глава 5

Раньше Исана только однажды была в большом зале Сената, во время церемонии представления, когда она и еще несколько человек были представлены всей Империи как новые Граждане Алеры.

Тогда, одетая в алые и черные цвета Дома Аквитейнов, она слишком смущалась, сейчас она могла себе в этом признаться, настолько, что не заметила, каким огромным было это место.

Здание Сената было построено из крепкого мрачного серого мрамора и якобы было достаточно большим, чтобы вместить не только Сенат, включая сенаторов и их свиты, но и каждого гражданина Империи.

Исане как-то говорили, что оно могло вместить более двухсот тысяч человек и каждый из них мог видеть и слышать происходящее благодаря искусному заклинательству фурий, примененному при строительстве.

Больше всего оно походило на огромный театр. Нижняя и центральная часть сенаториума была полукругом сидений сенаторов под председательством проконсула, сенатора набравшего большинство голосов.

Затем, поднимаясь ярус над ярусом всё выше, ряды сидений тянулись вверх и в стороны на сотни ярдов. Глядя сверху вниз на места членов Сената, стоило только поднять глаза немного вверх, чтобы увидеть Цитадель Первого Лорда, сердце Алеры Империи, возвышающуюся над Сенаториумом.

— Что тут смешного? — прошептала Леди Плацида.

— Я подумала, что любой, входя сюда, сразу обращает внимание на то, насколько велика Цитадель Первого Лорда и как угрожающе она нависает над нами, — сказала Исана. — Вряд ли её можно не заметить.

— Это ещё что, — ответила Леди Плацида. — При выходе отсюда открывается вид на Серую Башню. Еще более мучительная картина.

Исана улыбнулась и, оглянувшись через плечо, убедилась, что Ария была права.

Серая Башня, эта скромная маленькая крепость, была тюрьмой, построенной так, что могла удерживать в беспомощном состоянии даже самых сильных заклинателей в мире — и являлась безмолвным напоминанием о том, что никто в Алере не был вне досягаемости закона.

— Возникает вопрос, — сказала Исана, — если учесть, что Первый Лорд, кем бы он ни был, руководил строительством, то не означает ли это, что эта панорама задумана специально, чтобы убеждать Сенаторов или для того, чтобы угрожать им.

— И для того, и для другого, естественно, — ответила Леди Плацида. — Сенаторы, преданные Империи, могут спать спокойно, зная, что самые сильные и амбициозные люди всегда будет нести личную ответственность — и что стремящиеся к власти получат то же самое сообщение. Я думаю, строительством Сенаториума руководил сам Гай Секундус, и он — о, Великие…

Исана не могла осуждать Леди Плациду за то, что та оборвала фразу на середине.

Ибо, хотя грандиозный Сенаториум был, как правило, почти пустой, и его сидения занимали только некоторые сопровождаемые свитой Сенаторы да несколько групп зевак, которым закон позволял поглазеть на происходящее, этим вечером всё было иначе.

Сенаториум был заполнен до самых верхних ярусов.

Гвалт был невообразимым: море разговоров, бурлящий поток голосов. Но эмоции присутствующих ошеломляли сильнее.

Ни одна из них, взятая в отдельности, не была особенно пронзительной, но людей было так много, что в целом сила их приглушенных тревог, любопытства, нетерпения, раздражения, веселья и многих других эмоций ударила по ней как мешок с зерном.

Исана ощутила, когда Леди Плацида использовала свои способности заклинателя металла и окружила свой разум щитом, ограждающим от бури эмоций, на мгновенье ей стало жаль, что она не могла сделать что-то подобное.

Она просто сжала зубы на мгновенье, сопротивляясь скачку окружающих эмоций, и обнаружила руку Арариса около своей, поддерживающей ее, его касание придавало уверенности и защищало от устремившегося к ней потока.

Она подарила ему быструю, благодарную улыбку и, приняв это за точку опоры, методично отодвигала остальные эмоции на задний план, постепенно давая себе возможность приспособиться к ним.

Арарис и Леди Плацида стояли по обе стороны от нее, терпеливо ожидая пока она приспособится.

— Все в порядке, — сказала она на мгновенье спустя, в то время как Граждане продолжали прибывать. — Мне лучше, Арарис.

— Лучше всего занять наши места, — пробормотала Леди Плацида. — Имперская охрана начинает прибывать. Первый Лорд может появиться в любой момент.

Они спустились к рядам в ложе, расположенными сразу над местами для членов Сената.

Хотя принадлежность этих мест Верховным Лордам не была прописана юридически, всем было понятно, кто именно займет определенные места. И каждый Верховный Лорд традиционно занимал одно и то же место в Сенаториуме на нечастых созывах Сената и Верховных Лордов.

Места для Лорда и Леди Плациды располагались над тем местом, где сидели Сенаторы из тех округов, которые управлялись Гражданами, подчинявшимися им.

Леди Плациде потребовалось несколько минут, чтобы спуститься к сенаторской ложе, обмениваясь поздравлениями с несколькими людьми, в то время как Исана и Арарис уже расположились в ложе.

— Леди Верадис? — Спросила Исана, узнав молодую женщину в соседней ложе.

Серьезная, молодая целительница со светлыми волосами, дочь Верховного Лорда Цереса, сразу повернулась к ним и сдержанно кивнула Исане.

В ложе своего отца она была в абсолютном одиночестве и казалась еще более тоненькой и хрупкой на открытом пространстве.

- Добрый вечер, Ваше Высочество.

— Пожалуйста, зовите меня Исаной. Мы достаточно хорошо друг друга знаем.

Девушка одарила ее легкой улыбкой.

- Конечно, — сказала она. — Исана. Рада видеть вас в добром здравии. Добрый вечер, сэр Арарис.

— Леди, — тихо сказал Арарис, склонив голову.

Он обвел взглядом пустую ложу и произнес, слегка понизив голос:

- Похоже, вам уделяют намного меньше внимания, чем вы заслуживаете.

— На то есть причины, сэр, — сказала Верадис, переводя взгляд на ложу Сената. — Надеюсь, нам станет о них известно в ближайшее время.

Исана, нахмурившись, откинулась назад и стала изучать сидения за ложами Верховных Лордов, где, как правило, за своими покровителями рассаживались прибывающие Лорды и Графы.

Например, за ложей Лорда Аквитейна было много хорошо одетых Граждан, в основном в черных и алых цветах Дома Аквитейнов, в то время как черных и золотых цветов Дома Родосов было незначительно меньше на сидениях за ложей этого Верховного Лорда.

В отличие от них, на секциях за ложами Лорда Цереса и, если уж на то пошло, и за Лордом и Леди Плацидус, было не многолюдно.

А пространство за пустой ложей, где должен был сидеть Верховный Лорд Калар, было абсолютно пусто, не было никого в серых и зеленых цветах Дома Калара.

Это было неудивительно, учитывая, что Дом был не в фаворе после того, как открытое восстание Бренсиса Калара против Короны провалилось так ужасно и эффектно.

Тем не менее, Граждане сидели в этой секции по ее окраинам, одетые в цвета других великих Домов.

Конечно, кто-то все-равно должен был быть одет в цвета Калара, даже если бы причиной была только дань традиции или сила привычки. Некоторые семьи носили эти цвета веками.

Независимо от действий последнего Лорда Калара, они не отказались бы от своих традиционных одежд, в действительности многие из беднейших Граждан этого региона просто не могли позволить себе новый гардероб, учитывая какое разорение нанес экономике мятеж.

Где же Граждане из Калара, Цереса и Плациды?

Чего не сказала им Леди Плацида?

Она почувствовала схожее заинтересованное любопытство Арариса и повернулась к нему, ожидая, что он заметил то же самое, но обнаружила, что он внимательно разглядывает сенаторскую ложу.

— Арарис? — Прошептала она.

- Взгляни на ложу Аквитейнов, — тихо ответил он. — Где Леди Аквитейн?

Исана пригляделась получше. Вне всякого сомнения, в ложе рядом с Верховным Лордом Аквитейном Аттисом не наблюдалось привычной, статной фигуры его жены Инвидии.

— Куда она запропастилась? — Пробормотала Исана. — Она ни за что не пропустила бы что-то подобное.

— Возможно теперь, когда возник наследник, они наконец решили поубивать друг друга, — произнес знакомый насмешливый голос. — Хотя в этом случае я потерял деньги, которые поставил в споре курсоров на другого победителя.

Исана обернулась и увидела невысокого, стройного, светловолосого мужчину, который улыбался им из ложи, располагавшейся над ними, небрежно облокотившись на перила.

— Эрен, — с улыбкой сказала Исана, — что вы здесь делаете? Я думала, вы собирались к канимам вместе с моим сыном.

Выражение лица молодого человека стало мрачным, Исана почувствовала, как он подавил, спрятал свои эмоции, — но она успела ощутить вспышку усталого разочарования, гнева и страха.

— По зову долга, — ответил он, приложив все усилия, чтобы улыбнуться Арии, когда та вернулась в ложу. — Леди Плацида. Не будет ли бестактным с моей стороны навязывать вам своё общество во время выступления Первого Лорда?

Леди Плацида взглянула на Исану, вопросительно подняв бровь.

- Извольте, сэр Эрен. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам.

Эрен склонил голову в знак благодарности и спокойно перекинул ноги через перила, забравшись в их ложу с таким непринуждённым пренебрежением к торжественности Сенаториума, что Исане пришлось приложить усилие, чтобы удержаться от улыбки.

Эрен едва успел сесть, когда единственный герольд затрубил в фанфары сигнал о приближении капитана Легиона — вместо обычного оповещения о Процессии Первого Лорда.

Ропот волной прокатился по Сенаториуму, когда все сидящие одновременно поднялись на ноги — Первый Лорд использовал такой протокол исключительно во время войны.

Гай Секстус, Первый Лорд Алеры, вошел с последними звуками фанфар, в сопровождении дюжины Рыцарей Металла, одетых в алые плащи Имперской Стражи.

Высокий, мощно сложенный, Гай больше был похож на человека в самом расцвете сил, нежели на кого-то, кому за восемьдесят, если бы не его абсолютно седые серебристо-белые волосы, которые, если это не показалось Исане, стали еще тоньше и реже с того раза, когда они виделись в последний раз, несколько месяцев назад.

Первый Лорд передвигался как человек намного моложе его лет, несколькими быстрыми шагами он покрыл расстояние от Сенаториума до Сенаторской ложи.

Он прошел между ложами Лордов Фригии и Антиллуса, ни в одной из них не было Верховного Лорда.

Леди Фригия присутствовала, а пожилой одноглазый лорд, находившийся в ложе напротив, очевидно представлял Верховного Лорда Антиллуса: на его груди висел кинжал с печатью Дома Антиллусов.

Бормотание превратилось в шум прилива, когда Гай спустился в ложу.

— Граждане! — Произнес Первый Лорд, подняв руки, когда достиг Сената. Его голос, усиленный фуриями зданиями, докатился до каждого присутствующего. — Граждане, прошу вас.

Спикер Сената, Исана не была уверена в том, кто именно это был в этом году, кто-то из Парции, как ей показалось, быстро занял трибуну.

— Порядок! Порядок в Сенаториуме! — Его голос, как будто принадлежащий титану, прогрохотал на весь огромный зал, подавляя голоса собравшихся Граждан.

Исану посетила краткая, жестокая мысль что этот человек, вероятно, вполне доволен собой. Хотя, если подумать, как часто у вас появляется возможность и причина перекричать половину граждан Алеры?

Она могла припомнить некоторые дни, когда ей и самой это пришлось бы более чем кстати.

Как только шум превратился в тихий шёпот, спикер кивнул и сказал:

— Мы рады приветствовать вас на этом чрезвычайном собрании Сената, созванном по просьбе Первого Лорда. Теперь я передаю слово Гаю Секстусу, Первому Лорду Алеры, с тем, чтобы он мог сообщить достопочтенным участникам этой ассамблеи информацию, имеющую ключевое значение для Империи.

Прежде, чем он закончил говорить, Гай уже подошел к трибуне, уверенно занимая место спикера.

В его движениях не было ни угрозы, ни надменности, ничего, что могло бы вызвать у спикера что-то вроде досады, — но Гаю каким-то образом удалось просто его вытеснить, как большая собака оттесняет маленькую от миски с едой, и сделать это так плавно и естественно, как если бы весь мир должен был безоговорочно ему подчиняться — и, как следствие, так и было.

Исана покачала головой, одновременно рассерженная полнейшим высокомерием этого человека и восхищённая его сдержанностью. Гай никогда не использовал своих разнообразных сил — характера, воли, или заклинательства, — сверх необходимости.

Конечно, он никогда не позволял чему-либо встать между ним и тем, что он считал "необходимым". Неважно, сколько невинных людей это может убить.

Исана поджала губы и заставила себя не вспоминать о финале восстания Лорда Калара и о жуткой гибели его самого, его города со всеми жителями, и всех поместий вокруг него, и всех, кто жил в них.

Сейчас не время снова обсуждать поступки Гая Секстуса, или решать, чем они были — военными действиями, необходимостью, убийством, или, скорее всего, всеми тремя.

— Граждане, — начал он, и тон его звучного голоса был серьёзным и сдержанным. — Я пришел к вам сегодня не как Первый Лорд, один из тех, кто правит Империей уже сотни лет. Я пришел к вам, чтобы предупредить вас. Я пришел к вам, чтобы призвать вас исполнить свой долг. И я пришел к вам, чтобы просить вас выйти за пределы всего, что требует долг.

Он сделал паузу, и эхо его голоса прокатилось и замерло под темнеющими небесами.

- Алеранцы, — произнёс он, понизив голос, — мы находимся в состоянии войны.

 

Глава 6

— Ну, конечно, в состоянии войны, — сердито пробормотала Амара Бернарду. — Мы практически всегда в состоянии войны. У нас постоянный незначительный конфликт с канимами, продолжающийся в течении нескольких поколений конфликт на Защитной стене, периодические споры с воющими ордами маратов и их зверями.

— Шшшш, любимая, — произнес Бернард, поглаживая ее руку.

Они сидели довольно далеко над ложей Верховного Лорда Ривы, но Бернард не удосужился подобрать свои цвета под цвета Дома Ривы.

Зеленый и коричневый цвета Графа Кальдерона, как правило, сливался с ландшафтом вокруг его дома, но среди алых и золотых одеяний Граждан Ривы это имело обратный эффект.

НО, как показалось Амаре, это мало беспокоило ее мужа.

— Я не вижу смысла разыгрывать драму, — сказала Амара, скрещивая руки. — Он чересчур затягивает драматические паузы.

— Это большая комната, — сказал Бернард, оглядываясь вокруг. — Дай ему минуту. Ты не видела, где расположился Эрен?

— Он сидит с твоей сестрой в ложе Леди Плациды, — произнесла Амара.

— С Исаной? — Нахмурился Бернард. — Конечно, это было чересчур — просить Гая оставить ее в покое.

— Тише, пауза окончилась, — сказала Амара, сжимая руку Бернарда.

— Врага, который ранее считался всего лишь теорией, неопределенной угрозой, ставшего реальной, очень серьезной угрозой для Империи, — продолжил Гай, — Ворд пришел в Алеру.

Амара почувствовала, как тело Бернарда напряглось.

— В данный момент можно предположить, что они высадились и обосновались примерно в конце прошлого лета, после окончания восстания Калара, в глуши, на юго-запад от города.

— Хорошее место для этого, — пробурчал Бернард.

Амара что-то согласно пробормотала. Этот район был идеален для Ворда, чтобы обосноваться и начать распространяться.

Он был богат лесами и наполнен дичью, в то же время там практически не было людей.

Фактически именно поэтому они и смогли подобраться к Калару через этот регион в походе с Первым Лордом. Походе, который известен ныне как "поход без фурий". В результате они высвободили Каласа, великую фурию огня, обитавшую под горой, рядом с городом Калар. Они сумели сделать это до того, как сумасшедший Верховный Лорд Калара смог бы использовать ее, чтобы погубить вместе с собой множество людей, в тот момент, когда Легионы наконец-то прижали бы его.

— Мы обнаружили их присутствие с месяц назад, — продолжал говорить Первый Лорд, — когда они начали атаковать южные патрули вокруг территории Пустоши. Команды Курсоров и боевые патрули Рыцарей были отправлены туда для определения количества врагов и его местонахождения.

Он замолчал и обвел взглядом Сенаториум.

- Наши потери были велики.

— Кровавые Вороны, — прорычал Бернард. Его правая рука сжалась в кулак, затрещали костяшки, — если бы они были достаточно внимательны, они должны были… никто не послушал.

— Ты пытался, — прошептала Амара, — ты пытался, любимый.

— Ближайший легион, один из вновь сформированных временных Каларанских легионов, был отправлен для защиты области, — продолжал Гай. — Он вступил в бой с Вордом в лучшем случае в тридцати милях к югу от Пустоши и был разбит в течение часа. За исключением двух Рыцарей Воздуха, которые спаслись бегством, чтобы сообщить о судьбе легиона, в живых не осталось никого.

Шёпот стих.

Гай продолжал говорить бесстрастным тоном.

— Все оставшиеся в регионе войска, в том числе Гвардия Сената и два временных Каларанских легиона, сразу пошли на сближение, объединились и дали бой противнику на северной окраине Пустоши. Мы не можем быть полностью уверены в том, что там произошло, но очевидно, во втором сражении тоже никто не выжил.

Мёртвая тишина повисла над потрясённым Сенаториумом.

Гай повернулся к широкому, неглубокому бассейну в центре амфитеатра и махнул над ним рукой.

Гладкая поверхность воды покрылась рябью, а затем превратилась в знакомые горы, долины и реки — полноцветную карту всей Алеры, на которой город каждого Верховного Лорда был отмечен непропорционально большой моделью соответствующей цитадели — в том числе и угрюмая, с огненным кратером на вершине, гора Калас, на том месте, где когда-то стоял город Калар.

Благодаря использованному строителями Сенаториума заклинания фурий, Амара могла чётко видеть модель в бассейне даже из ложи, и она пристально смотрела на неё, как и все присутствующие.

Она видела, как вся береговая линия к юго-западу от горы Калус постепенно становится грязного коричнево-зелёного цвета, как будто затягивается какой-то плесенью, которая начинает неуклонно распространяться по земле во многих местах на севере и востоке, неумолимо продвигаясь вперёд, через Пустошь, которая была всем, что осталось от города Калар, и продолжает двигаться к Амарантской Долине.

Через некоторое время Амара признала в этой плесени кроуч, — странное, воскоподобное вещество, которое покрывало всё вокруг там, где начинал распространяться Ворд, погребая под собой и убивая всё живое.

Кроуч продолжал разрастаться, будучи уже на полпути к Долине.

— Враг продвинулся так далеко — на расстояние около двухсот миль от первой точки контакта — менее, чем за месяц. Вещество, которое вы видите изображённым на карте, известно как кроуч. Это какая-то плесень или грибок, который вырастает вдоль пути Ворда, убивая все растения и животных.

Выглядящий сбитым с толку, дородный старый провинциальный граф в залатанной и выцветшей золотисто-алой тунике сел на скамью рядом с Амарой, качая головой.

— Нет, — пробормотал он себе под нос. — Нет, нет, нет. Это какая-то ошибка.

— Наши воздушные разведчики подтвердили, что весь район, представленный здесь, полностью покрыт этим веществом, — продолжал Гай. — Сейчас там не осталось ничего живого, кроме Ворда.

— Позвольте, — произнёс Лорд Рива, поднимаясь, его щёки стали красными и потными. — Не думаете ли вы, что мы поверим, будто какой-то грибок представляет угрозу для нашей Империи?

Первый Лорд взглянул на Верховного Лорда Риву и прищурил глаза.

— Милорд, спикер Сената не давал вам слова. Вы нарушили протокол. Право выступления будет предоставлено всем для вопросов и дискуссий, как только это будет возможно, но в данный момент важно, чтобы…

— Чего вы пытаетесь добиться от нас этим спектаклем? — требовательно спросил Рива, повысив голос. — Послушайте, Гай. Зима вот-вот начнётся. Первые же заморозки уничтожат это… заражение, в результате чего будет достаточно компетентного военного руководства, чтобы блокировать и уничтожить вторгшегося противника. Я не вижу причин, почему это представление…

Гай Секстус повернулся к Верховному Лорду Риве.

— Грантус, — сказал Гай ровным тоном, — у меня нет на это времени. Каждый миг промедления усиливает опасность для жизни.

Выражение его лица ожесточились.

- Может быть, даже для твоей собственной.

Рива с ужасом посмотрел на Гая, его глаза расширились, а затем налились кровью от гнева.

Он несколько раз сжал и разжал кулаки, осознав, что Первый Лорд чуть ли не открыто угрожал ему вызовом на дуэль.

Лорд Аквитейн прицелился взглядом на Гая как сокол на добычу перед атакой.

Амара напряглась.

Первый Лорд шел на огромный риск.

Амара думала, что в расцвете сил Гай был самым сильным заклинателем в Алере, но она знала лучше кого либо другого, что показные силы Первого Лорда были бравадой, проявлением чистой воли.

Под внешней показной энергичностью, Гай был уставшим стариком, а Рива, несмотря на не совсем блистательный интеллект, был всё-таки Верховным Лордом Алеры и обладал огромной силой.

Легитимный статус Октавиана был далек от каменной прочности. Если Первый Лорд умрет сегодня, особенно учитывая необходимость сильного лидера, Аттис Аквитейн вполне мог получить трон, о котором так долго мечтал.

Гай знал это. Но если такие размышления и смутили его, то он не показал это ни жестом, ни взглядом. Он повернулся к Риве с выражением превосходства на лице, выжидая.

В конце концов, нерешительность Ривы оказалась гораздо лучшей защитой, чем любое заклинательство.

Тучный Верховный Лорд прочистил горло и зарычал:

- Приношу свои извинения за выступление вне очереди, Спикер, Сенаторы, уважаемые Граждане.

Он сердито посмотрел на Гая:

- Я воздержусь до лучших времен от попыток обратить ваше внимание на очевидные вещи.

Рот Аквитейна расплылся в ленивой ухмылке. Амара не была полностью уверена, но ей показалось, что он склонил голову, совсем чуть-чуть, выразив Гаю этим жестом фехтовальщиков своё одобрение.

Гай продолжил прерванное выступление, словно ничего не произошло.

— Ворд не ограничился атаками на вооруженные силы. Гражданское население также подвергалось нападению и уничтожалось без пощады. Учитывая масштаб наших потерь на поле боя, очень многие так и не получили предупреждения о его вторжении или не слышали о нём, пока не стало слишком поздно, чтобы бежать. Число жертв было ужасающим.

Гай остановился, чтобы окинуть взглядом Сенаториум. Когда он вновь заговорил, то отчётливо произносил каждое слово.

— Более ста тысяч алеранцев — гольдеров, свободных и Граждан — были убиты.

По Сенаториуму прокатилась волна криков и задыхающихся возгласов всеобщего потрясения.

— Четыре дня назад, — продолжал Гай, — Ворд достиг самых южных владений Верховного Лорда Цереса. Лорд Спикер, почтенные Сенаторы, его дочь и наследница, Верадис, сейчас здесь, чтобы дать показания Сенату и говорить от имени Его Светлости, своего отца.

Гай отступил назад, а Спикер ненадолго вновь поднялся на трибуну.

- Не соблаговолит ли Леди Верадис предстать перед Сенатом?

Амара наблюдала, как изящная, серьёзная молодая женщина встаёт со своего места, её светлые, лёгкие волосы при движении колыхались, как паутина.

Бернард наклонился к ней и прошептал:

- У Цереса есть сын, не так ли? Я думал, что он является единственным наследником Цереса.

— По всей видимости, — ответила Амара, — он погиб.

— Благодарю вас, — сказала Верадис, и фурии здания разнесли её слова по всему Сенаториуму. Её голос вполне соответствовал её лицу — звучал низко для женщины, и довольно мрачно.

— Мой отец выражает сожаление, что не может присутствовать здесь лично, но он находится на поле боя вместе с нашими легионами, сдерживая Ворд в попытке дать людям возможность спастись бегством. Это по его приказу я пришла сюда, чтобы просить Первого Лорда и его собратьев, Верховных Лордов, помочь Цересу в самый отчаянный час.

Она сделала паузу, замерев неподвижно, потом откашлялась. Первые несколько слов её следующей фразы прозвучали глухо, сдавленно.

- Мой брат Вереус погиб, сражаясь с захватчиками, вместе с половиной своего легиона. Тысячи наших земледельцев были убиты. Почти половину владений моего лорда-отца поглотил Ворд. Пожалуйста, милорды. После того, что восстание Калара сделало с нашей землёй…

Она подняла подбородок, и, хотя выражение её лица было совершенно спокойным, Амара видела слёзы, блестевшие на её щеках.

- Нам нужна ваша помощь.

С идеальным самообладанием, Верадис спустилась с трибуны и вернулась на место в ложе ее Дома, и Амара внезапно ощутила что молодая женщина не подозревает о текущих из ее глаз слезах или она сдержала их, используя свою фурию воды при необходимости

Возникла пауза, дождавшись приглашения Спикера, Гай снова занял трибуну.

— Наша нынешняя оценка численности врага колеблется в пределах от ста до двухсот тысяч — но если честно, нам это мало о чем говорит. Мы немного знаем об их индивидуальных способностях, но практически ничего не знаем об их возможностях по тактическому взаимодействию.

— Но кое-что вы все же знаете, — вклинился тихий голос, достаточно громкий, несмотря на то, что говоривший не находился на трибуне. Лорд Аквитейн уверенно посмотрел на Гая: — Вы знаете, что они чрезвычайно опасны. При прочих равных они превосходят то же количество Алеранских Легионов.

Рев, поднятый этим заявлением был мгновенным и громогласным. Все знали, что Легионы непобедимы.

В течение тысячи лет они были дисциплинированной стеной стали и мускул, останавливающей каждого противника — а если легионер не мог покинуть сражение с победой, то лишь потому, что ее вырвали с неимоверным усилием у него из пальцев.

До сих пор…

Это было долгий период, за который Легионы не сталкивались с новыми угрозами.

Ледовиков в течение многих столетий нейтрализовала Защитная Стена. В стычках с канимами редко принимали участие больше нескольких сотен волчьих воинов — по крайней мере до того, как Калар сговорился одним из их ренегатов и буквально пригласил орду на Алеранский берег три года назад.

Мараты побеждали в сражениях то тут, то там, но никогда не одерживали окончательной победы, а лишь добивались того, что контрнаступления алеранцев становились чаще и неотвратимее.

Дети Солнца давно мертвы, а их королевство исчезло в непролазных чащах. Малоранд окончательно исчез около восьми столетий назад.

Авар, Юрани, Дех — все исчезли, не оставив ничего кроме названий, которые Амара смутно помнила по урокам истории. Только то, что они были соперниками и угнетателями зарождавшегося, маленького и слабого алеранского народа.

Но Легионы изменили все это. От войны к войне, сражение за сражением, из года в год, век за веком, Легионы заложили основание современного государства.

Это было смело, однако смелость стала не в почете в Легионах, после того как Алера упрочила свое положение.

Палата Верховных Лордов стала больше ценить основательных, консервативных капитанов, которые заботились о кошельке так же хорошо как и о своих солдатах.

Могло ли произойти так, что легендарная мощь Легионов превратилась в вымысел?

Допустим, что они не были неодолимой защитой Алеры против ее врагов?

Амара скрестила руки…

Она сочла эту идею неудобной. Для многих она была недопустимой — что и показала реакция заполненного Сенаториума на заявления Аквитейна.

Амара, прошептав, призвала Цирруса, приблизила лицо Гая, чтобы видеть каждую деталь и заметила пристальный взгляд, которым он обменялся с Аквитейном.

Хотя она и не была заклинателем воды, она отчетливо поняла что крылось в этих взглядах и ощутила, как свинцовое чувство страха пронзило ее кости.

У Гая не было проблем с принятием этого утверждения.

Первый Лорд был уверен в этом.

— Порядок! — Прокричал Первый Лорд, его голос прогрохотал над ревом собравшейся толпы. — Граждане! Соблюдайте порядок в Сенаториуме!

Потребовалось время, чтобы толпа снова успокоилась.

Воздух Сенаториума кипел от ярости и напряжения и, хотя Амара сомневалась, что большинство в толпе признало бы это, первобытного страха.

— За последние несколько лет, представителям каждого Легиона было рассказано все, что мы знаем о Ворде, — сказал Первый Лорд, — он являет беспрецедентную угрозу, которая молниеносно распространяется. Мы должны реагировать быстро и с огромной силой, если мы хотим отразить ее. Итого, я приказываю каждому Верховному Лорду, за исключением Фригии и Антилуса, немедленно отправить по два Легиона для операций против Ворда.

— Возмутительно! — Проревел Рива, его круглое лицо вспыхнуло алым, когда он поднялся со стула, — ты заходишь слишком далеко, Секстус! Ни один Первый Лорд за пятьсот лет не вел себя так самонадеянно.

Гай снова повернулся к Верховному Лорду Рива, но в этот раз он молчал.

— Да, основополагающие законы Примаса дают вам такую власть, — кипел Рива, — но очевидно, что эти древние меры изжили себя! Это паникерство есть ничто иное, как жалкая и абсолютно прозрачная попытка удержать власть, также как и заявление о внезапном появлении вашего так называемого законного внука.

— Вы не тиран, Гай Секстус! Вы лишь первый среди равных! Среди равных, вороны выклюй ваши самолюбивые глаза, и я скорее пойду к воронам, чем предоставлю вам…

Спокойно, без видимой спешки, Верховный Лорд Аттис Аквитейн поднялся со своего места в ложе, повернулся к перилам, отделяющей его от Лорда Ривы и выхватил меч, мелькнувший серебристым пятном. Раздался шипящий звук, звон стали, и массивные деревянные перила распались на две части, их края дымились и сияли оранжевым.

Лорд Аквитейн указал мечом на Риву и огонь внезапно скользнул вдоль оружия, языками пламени вырываясь из стали, которая начала светиться зловещим оранжевым жаром.

— Грантус, — сказал Аквитейн достаточно громко для слуха каждого из присутствующих. — Закрой свои трусливые губы над пустотой, откуда без вести пропали твои мозги, и держи их там. Затем положи свою ленивую, бесформенную задницу обратно на кресло и сделай это немедленно. Или встреться со мной на дуэли.

Рива так вытаращил глаза, что Амара могла ясно видеть их белки с того места, где сидела, даже без помощи Цирруса. Он несколько раз открыл и снова закрыл рот, потом внезапно сел.

Аквитейн резко кивнул и медленно повернулся по кругу, острие его пылающего меча указало на ложи всех Верховных Лордов. Он заговорил спокойным, уверенным тоном, и голос его разнёсся по Сенаториуму с помощью его собственных фурий, в чём Амара не сомневалась.

— У кого-нибудь ещё есть возражения против подчинения законным приказам Первого Лорда?

Очевидно, возражений ни у кого не было.

Аквитейн опустил клинок, и его пламя угасло. Он повернулся к Гаю, спустился со своего места в ложе, пересёк амфитеатр и подошёл к трибуне Сената.

Затем он поклонился Первому Лорду и подал ему свой меч рукоятью вперёд.

— Мои Легионы в вашем подчинении, сир. Я немедленно отправлю их. Кроме того, я предлагаю вам собственные услуги в решении этой проблемы.

Гай кинул в знак благодарности и принял меч, после чего вернул его рукоятью вперед Аквитейну.

— Благодарю, Ваша Светлость. Ваша поддержка очень кстати. Я надеялся, что вы согласитесь стать капитаном этой кампании.

Аквитейн вложил меч в ножны, ударил кулаком в грудь в приветствии легионеров и встал справа от Гая.

— Кто с нами? — Воскликнул он, пристальным взглядом обводя зал.

Поднялась Леди Плацида.

- Мой лорд муж уже выступил на поддержку нашему другу и соседу Лорду Цересу, — сказала она. — Верадис, дорогая, он должен прибыть в Церес в течение дня.

- Аттикус? — Произнес Аквитейн. — Парция?

Оба лорда встали, пообещали свою поддержку и принялись оценивать, сколько времени понадобится войскам для прибытия.

— Хм, — выдохнул Бернард. — Неожиданный поворот.

— О чем ты? — Сказала Амара.

- Аквитейн становится сторонником Гая.

Амара выгнула бровь:

- Что думаешь, он делает?

- Это похоже на поддержку.

Амара покачала головой.

- Смотри, что он сделал. Он объединяет Империю. Выступает в качестве ее защитника. Ведет всех против смертельной угрозы, подобной которой Алера еще не видела, и это в то время, когда Принцепс отсутствует, — она мрачно улыбнулась. — Некоторые могли бы даже сказать, его отсутствие слишком бросается в глаза.

Бернард моргнул.

- Это абсурд.

— Конечно. Но не все это будут знать. Тави — неизвестная фигура. Очень многие люди предпочтут видеть в качестве следующего Первого Лорда известного, проверенного ветерана Алеранской политики. Если Аквитейн возглавит эту войну и одержит победу, он станет еще и героем. К тому же… — Амара пожала плечами, — Гай не будет жить вечно.

Бернард уставился в пол с выражением отвращения.

- И Гай просто… так просто позволил ему это сделать?

— Я думаю, хотел, чтобы он сделал это, — сказала Амара.

- Великие фурии, почему?

— Потому что несмотря ни на что, он может помочь, — спокойно сказала Амара. — Потому что он нужен нам, чтобы выжить.

Она поднялась.

- Они скоро закончат. Уйдем, прежде чем попасть в толпу.

— Куда?

- В Цитадель, — сказала Амара. — Если не ошибаюсь, Гай собирается позвать нас, — она мельком взглянула на другую сторону Сенаториума, — и твою сестру тоже.

 

Глава 7

Амара и Бернард стояли у кабинета Первого Лорда, когда появились два гвардейца Короны.

Мужчины кивнули им, подтверждая подозрение Амары о том, что Гай хотел поговорить с ними наедине, один из мужчин вошел в кабинет и снова вышел.

Мгновение спустя появился сам Первый Лорд в сопровождении четырех гвардейцев.

— Джентельмены, — проговорил Гай, отпуская кивком гвардейцев, — Ваши Превосходительства, будьте любезны присоединиться ко мне.

Один из охранников открыл дверь, и Гай вошел внутрь. Амара мгновение смотрела ему вслед, ее губы были плотно сжаты.

Волна сильных эмоций хлынула на нее при виде Первого Лорда, при звуке его голоса, от его деятельной, не допускающей возражений манере.

С такой же прямой, спокойной решительностью он освободил великую фурию Калара, убив десятки тысяч невинных алеранцев, граждан, вместе с бунтовщиками Верховного Лорда Калара.

А она стояла рядом с ним на вершине горы, смотрела на город, на то, как эти люди умирают.

Амара ненавидела его за то, что он заставил ее увидеть это.

Бернард положил свою большую, теплую руку ей на плечо.

- Любимая, — тихо произнес он, — идем?

Амара одарила мужа самой широкой улыбкой, на какую была способна, выпрямила спину и последовала за Гаем в кабинет.

Как и остальная часть Цитадели, апартаменты были обставлены роскошно, изящно, но без излишеств.

Там был широкий письменный стол, сделанный из зелено-черных твердых пород родезийского дерева из Хинных Джунглей, окруженный такими же полками, ломящимися от разнообразных книг.

Амара видела много кабинетов, в которых книги служили не более, чем украшением. У нее не было сомнений в том, что в этом кабинете каждая книга была прочитана и обдумана.

Гай быстрым и размашистым шагом подошёл к буфету, открыл его и достал бутылку вина и кубок, каждое движение было точным и аккуратным, прежде чем Бернард закрыл за собой дверь.

Первый Лорд на мгновение склонил голову, его плечи опустились. Он сделал несколько медленных вдохов, и Амара слышала, как воздух со свистом выходит из его лёгких.

Потом он открыл бутылку, от которой исходил резкий аромат крепкого вина с пряностями, которое помогало ему бороться с кашлем, и осушил кубок в несколько быстрых глотков.

Амара обменялась хмурым взглядом с мужем.

Первый Лорд, очевидно, был вовсе не таким сильным и здоровым, каким его считали Граждане.

Правда, Амара не сомневалась, что он позволил им увидеть свое истинное состояние намеренно, из личных соображений. Или, может быть, никаких замыслов в этом не было. В конце концов, Амара и Бернард видели Гая в гораздо худшем состоянии во время перехода через болота Калара.

Ему не будет никакого вреда, если он теперь позволит им увидеть себя без маски.

Гай снова до половины наполнил кубок, тихо подошёл к столу, и, двигаясь осторожно, сел за него, слегка морщась от того, что его суставы хрустели и скрипели.

— Во-первых, Амара, позвольте мне извиниться перед вами за… бескомпромиссный характер приказов, отданных рыцарям, которые привели вас сюда. Учитывая сложившуюся ситуацию, щепетильность пришлось принести в жертву срочности.

— Конечно, сир, — сказала она сухо. — Я не припоминаю, чтобы вы когда-нибудь чувствовали, что цель не оправдывает использованные вами средства.

Он потягивал из своего кубка, изучая ее, а потом опустил взгляд, и слабая, горькая улыбка появилась на его губах.

— Нет. Пожалуй, нет.

Он перевёл взгляд с неё на Бернарда, и сказал:

- Граф Кальдерон, я был впечатлён вашим заклинательством, вашими навыками, и, самое главное, вашей рассудительностью в ходе нашей прошлогодней кампании. Мне снова нужны ваши услуги, как и ваши, графиня, если вы не возражаете.

Бернард склонил голову, выражение его лица оставалось сдержанным и нейтральным.

- Что я могу сделать для Империи?

"Что я могу сделать для Империи?" — Нет, — отметила про себя Амара, — "Что я могу сделать для Короны?"

Если Гай и обратил внимание на формулировку, то не показал этого ни жестом, ни выражением лица. Он вынул из ящика стола и развернул тяжёлый пергамент — огромную карту Империи.

На ней, так же подробно, как на карте, показанной в Сенаториуме, было изображено распространение нашествия Ворда.

— Я не сказал нашим Гражданам, — тихо произнёс Гай, — о том, что Ворд каким-то образом развили способность использовать заклинание фурий.

— Это не новость, — громогласно заявил Бернард. — Они проделывали то же самое в Кальдероне.

Гай покачал головой.

- Тогда они научились использовать способности местных гольдеров, чьи тела захватили, отвечая на продемонстрированное живыми алеранцами заклинание фурий. Это тонкое, но важное различие. В то время Ворд могли применить любое заклинательство, только если алеранцы использовали заклинание фурий первыми. — Гай вздохнул. — Похоже, что теперь всё по-другому.

Бернард сделал короткий, резкий вдох.

- Ворд заклинают фурий самостоятельно?

Гай кивнул, медленно поворачивая кубок в руках.

- Это подтверждают многочисленные донесения. Сэр Эрен видел это собственными глазами.

— Почему? — Требовательно спросила Амара, сама удивляясь, как грубо и резко звучал её голос. — Почему вы не рассказали им?

Глаза Гай сузились. Он молчал несколько долгих секунд, прежде чем ответить.

- Потому, что подобная новость могла напугать Граждан Алеры так, что единства целей они могли бы никогда не достичь.

Бернард прокашлялся.

- Я знаю, что я не политик или Трибун или капитан, сир. Но… Я не совсем понимаю, чем плоха эта идея.

— Две причины, — парировал Гай. — Во-первых, если бы Верховные Лорды по-настоящему испугались, их первоначальным инстинктом была бы защита своих домов. Практически наверняка это сказалось бы на качестве войск и они бы сократили количество, переданное для кампании, что может оказаться фатальным для всей Империи. Если Ворд не остановить в ближайшие несколько недель, он может распространиться настолько широко и стать столь многочисленным, что нам их уже будет никогда не победить.

— Второе, — продолжил он, — именно поэтому. Ворд не уверен, что мы знаем о его новых способностях, и пока я не распространяю такой очень важный факт, есть надежда, что они будут считать, что мы в неведении насчет того, что они могут сделать.

Амара кивнула, уловив ход его мыслей.

- Они хотят сохранить свое секретное оружие до критического момента, когда шок и удивление решит исход битвы. У них будет козырь в рукаве, но они не посмеют его использовать, по крайней мере в первое время, опасаясь, что они зря растратят элемент неожиданности.

Гай кивнул.

- Точно.

- Но что это меняет, сир? — спросил Бернард.

— Это даст нам время.

Бернард кивнул.

- Для чего?

— Найти ответ на важный вопрос.

- Какой вопрос?

— Тот, который я должна была задать в самом начале, — тихо произнесла Амара. — Почему? Почему теперь Ворд способен подчинять фурий, хотя до этого не мог?

Гай снова кивнул.

- Ваши превосходительства, ваши знания в этой области и преданность Империи не подлежат сомнению. Но я не могу приказать вам. Поэтому я прошу вас.

Он сделал паузу, чтобы снова глотнуть пряного вина.

- Я хотел бы, чтобы вы проникли на территорию Алеры, оккупированную Вордом, обнаружили источник их способностей к заклинательству фурий и, по возможности, нашли способ покончить с ним.

Амара недоверчиво смотрела на Гая секунду. Затем покачала головой и произнесла:

- Невероятно.

Бернард резко взмахнул рукой и сказал:

- Точно нет. Я не буду вовлекать жену ни во что, что может быть опасно.

Амара резко повернула голову, чтобы посмотреть на мужа.

Тот скрестил руки, стиснул зубы и встретил ее взгляд.

Гай не оторвал свой взгляд от содержимого чашки, но легкая улыбка появилась на его лице.

— Бернард. Амара. В том-то и дело, что я прошу вас взять на себя миссию, которая, вполне возможно, закончится вашей смертью, — если вам повезёт. Точно так же как я просил попытаться несколько других мелких групп. Но я убеждён, что если кому-то и удастся добиться успеха, так это вам двоим. — Он посмотрел на Амару. — Независимо от того, что могло произойти между нами до сегодняшнего дня, суть дела в следующем: наша Империя стоит на краю гибели, и большинство людей этого даже не осознает. Алера нуждается в вас.

Амара на мгновение низко склонила голову и вздохнула.

- Вороны вас побери, Гай Секстус. Даже когда вы обращаетесь с просьбой, вы не оставляете мне выбора.

— Кажется, вы стали получать его немного реже в последние несколько лет, — спокойно согласился он.

Бернард молча нахмурился и шагнул вперед, чтобы изучить карту.

— Сир, — через мгновение произнес он, — это слишком большая территория. Вы можете направить всю когорту разведчиков в этот район и при этом не найти то, что ищете.

— Вам не нужно проходить ее всю, — сказал Гай. — Когда Легионы прибудут, мы сосредоточим их на Цересе.

Бернард хмыкнул.

- Церес — открытая местность. Неудачное место, чтобы противостоять силе, численно превосходящей вас в такой степени.

— На самом деле, это крайне неудачное место. У нас будет ничтожная возможность защитить его, если Ворд на порядок превзойдут нас числом, оправдывая мои опасения. Это гарантированная победа для врага над теми, кто не будет ему сопротивляться. Ворд сосредоточат свои многочисленные силы там, включая своих заклинателей. Я надеюсь этой суматохи будет достаточно, чтобы позволить вам проникнуть на их территорию и проскользнуть обратно, когда миссия будет выполнена.

— К тому же, — сказала Амара, — вы не намереваетесь удерживать город.

Гай допил свое вино и усталым движением поставил кубок.

— Я выманю их и буду сдерживать столько, сколько смогу. Может быть, три дня. Этого должно быть достаточно, чтобы заставить Верховных Лордов понять, сколь огромную опасность представляют Ворд. Вы можете воспользоваться моей личной казной для необходимых расходов или снаряжения. Если нужны лошади или еще что — только попросите, и они ваши. Поговорите с сэром Эреном, и он их вам предоставит.

Ясно, что это был отказ, но Амара остановилась в дверях.

— Вы держите много людей в неведении, Гай. Поэтому многие из них погибают.

Первый Лорд склонил голову в жесте, означавшем знак согласия, или просто мышцы его шеи обвисли от усталости.

— Амара, много людей погибает. Независимо от моих действий. Этого не изменить. Но я могу с уверенностью сказать, что если мы не найдем способ предотвратить использование заклинательства Ворд против нас, то мы уже потерпели поражение.

 

Глава 8

Пока Эрен вел их к кабинету Первого Лорда, Исана столкнулась с братом, шедшим из зала напротив.

- Бернард! — Воскликнула она.

— Исана, — пророкотал он низким, нежным голосом. Они обнялись, и Исана почувствовала, как Бернард приподнял ее на несколько дюймов над полом. Едва ли так следовало обращаться с Первой Леди, но ей было все равно.

Первый порыв радости прошел, и она начала ощущать сильную тревогу. Когда она отстранилась от него, ее лицо выражало беспокойство.

— Что ты здесь делаешь? — Спросила она его, когда Бернард и Арарис обменялись рукопожатиями, и перевела взгляд на кабинет Гая.

В нескольких шагах позади мужа стояла Амара, ее лицо тоже выражало сильную напряженность. Она склонила голову в приветствии, но даже не попыталась улыбнуться.

— Гай, — сказала Исана, понимая. — У Гая снова какое-то безумное задание для вас.

— Мы прибыли сюда последними, и всех умников уже разобрали, — сказал Бернард, принужденно улыбаясь.

Через мгновение улыбка померкла, и он добавил:

- Это нужно сделать, Исана.

Исана прикрыла глаза, ее сердце сжалось от страха за жизнь брата.

- О, кровавые вороны.

Бернард рассмеялся.

- Похоже, ситуация действительно серьезная, если даже ты позволяешь себе такие ругательства.

— Окружение плохо на нее влияет, — произнесла Ария, делая шаг вперед и протягивая руку. — Граф Кальдерон.

Бернард учтиво склонился над ее рукой.

- Верховная Леди Плацида.

Он обернулся, взглянул на Амару и улыбнулся Верховной Леди.

- Мне много о вас рассказывали.

Она улыбнулась в ответ.

- То же самое могу сказать и о вас. Похоже, мы уже хорошо друг друга знаем.

Она кивнула Амаре.

- Графиня. Вам очень идет это платье.

Лицо Амары залилось румянцем, но она еще сильнее склонила голову.

- Благодарю, ваша Светлость.

— Платье! — Выпалил Бернард, глядя на Амару.

Она кивнула и сказала.

- Такие вещи стоят целого состояния.

— Но не нашего, — возразил Бернард.

— А, — произнесла Амара. — Тогда мне это нравится.

Ария перевела взгляд с одного из них на другого и обратилась к Исане:

- Ты хоть что-нибудь поняла из того, что они сказали?

— Они сказали, что сделали правильный выбор, когда поженились, — сказала Исана, улыбаясь Бернарду. — Полагаю, деталей вы раскрыть не можете?

— Боюсь, что так, — ответил Бернард. — И…

Исана жестом остановила его.

- Дай угадаю. Времени в обрез.

Эрен, все время стоявший в стороне, храня вежливое молчание, прочистил горло.

- Не то слово, миледи.

Исана поцеловала брата в щеку и обхватила его лицо ладонями.

- Будь осторожен.

Бернард нежно прикоснулся к ее щеке.

- У меня дома слишком много работы, чтобы я позволил чему-либо со мной случиться.

— Хорошо, — ответила она и обняла его. Он прижал ее к себе, и они разошлись, не глядя друг на друга.

Исана почувствовала, как слезы начинают душить его, и знала, что он не хотел бы, чтобы она их видела.

Он понимал, конечно, что от нее этого не скроешь, но прожив столько времени рядом, они оба знали, что некоторые вещи в объяснениях не нуждаются.

Она улыбнулась Амаре, и они обменялись легким рукопожатием, когда проходили друг мимо друга.

Исана знала, что они едва ли когда-нибудь будут близки, но бывший Курсор сделала ее брата счастливым. Это много значило.

Она услышала, как Бернард и Арарис тихо обменялись несколькими словами, и Эрен повел ее к кабинету Гая, который должен был производить на каждого посетителя впечатление сдержанности, образованности и начитанности его хозяина.

Конечно, Гай Секстус был одним из наиболее образованных граждан Империи. но тем не менее.

Впрочем, Исана никогда не понимала людей, которые видели смысл в том, чтобы вешать трофеи на стены.

Стены кабинета Гая были заставлены стеллажами с книгами, которые он проглотил, что напомнило ей охотничий домик Альдо в Долине Кальдерон, который выглядел почти столь же хвастливо.

Исана задумчиво разглядывала книги, пока следом за ней в кабинет входили Арарис, Леди Плацида и Сэр Эрен.

Она прочла лишь малую часть из них — даже зимой в стедгольде всегда было много работы и мало свободного времени.

К тому же, книги дорого стоили. Но она прочитала достаточно, чтобы знать, что их ценность заключается в содержимом авторского разума. И ей казалось, что, будь писатели купцами, капиталы многих из них были бы довольно скудны.

Впрочем то, что Первый Лорд предпочитал в первую очередь демонстрировать интеллектуальные достижения, говорило в его пользу. Далеко не все имели такое же мнение по этому поводу.

— Исана, — произнес Гай, вставая со своего кресла и улыбаясь.

- Секстус, — ответила она, кивая ему.

Похоже, они решили обойтись без формальностей.

— Ваша Светлость, — продолжил Гай.

Он положил ладонь на грудь и слегка склонился в сторону Леди Плациды.

— Сир, — ответила она, присев в изящном реверансе.

— Дамы, прошу вас, — он указал на пару стульев перед своим столом, и Исана и Ария расположились на них.

Он налил себе полстакана чего-то, что пахло как пряное вино, из бутылки, стоявшей в буфете, и сел за стол.

— Насколько все плохо, Гай? — Напрямик спросила Ария.

Гай приподнял брови и сделал глоток вина.

- Довольно-таки, — тихо ответил он. — Ворд уже сокрушили несколько легионов в том регионе, не оставив ни одного выжившего.

— Но… ведь теперь, когда оставшаяся часть легионов направлена туда… — Произнесла Исана.

Гай пожал плечами.

- Может быть. Репутация легионов насчитывает тысячи лет, Исана, ее сила — в многовековых традициях, а слабость — в закосневшем за многие века мышлении. Мы привыкли думать о том, что наши легионы это нерушимая стена. Тем не менее, они серьезно пострадали от нападения канимов во время бунта Калара в прошлом году и были разбиты маратами в прошлом поколении.

Лицо Первого Лорда потемнело от горечи, и Исана ощутила тончайшую связь с эмоциями Гая через Рилл, сильнее, чем когда-либо до этого.

Едва ли она могла винить его. Это был один из немногих моментов, в которых они испытывали схожие эмоции.

Вторжение маратов, произошедшее более двадцати лет назад, уничтожило легион и погубило Принцепса Септимуса, ее мужа и отца Тави.

— В более ранней алеранской истории, — продолжил Гай, указывая на стены с книгами, — наши легионы сражались практически каждый год против настоящих вражеских войск — врагов, которых больше нет.

Он покачал головой.

- На протяжении многих веков Алера занимала весь континент. Мы сдержали маратов на границе Долины Кальдерон, а канимов — на берегах. Наши легионы участвовали в боях довольно редко и лишь в определенных местах.

Ария вздернула подбородок.

- Вы хотите сказать, эта задача им не по плечу?

— Я хочу сказать, что большинство легионеров никогда не поднимало клинок на настоящего противника, — ответил Гай. — Особенно в южных городах, которые сейчас под угрозой атак Ворда. Недавний боевой опыт был только у войск Калара и Сенаторской Гвардии — и те, и другие уничтожены. Состоящими из ветеранов можно назвать только Легион Короны и Первый Цересианский. Остальные… откровенно говоря, во всех смыслах хорошо обучены, но не испытаны.

— Первый Плациданский, вероятно, тоже можно причислить к ветеранам, сир. — Резко сказала Леди Плацида. — Мой муж в основном призывает ветеранов Антилланского Легиона, и вы прекрасно знаете, что все наши офицеры прошли через службу на Защитной Стене.

— В самом деле, — признал Первый Лорд. — Только легионы Антиллуса и Фригии можно назвать традиционными алеранскими легионами, где каждый легионер был свидетелем боя. Каждый житель этих городов отслужил в легионах, участвовал в боевых действиях, так что даже их ополченцы, возможно, готовы к настоящей битве лучше, чем офицеры легионов Аттики, Форции, Парции и Цереса, так же как и, будем откровенны, ваши Второй и Третий.

Исана подняла руку.

- Гай, пожалуйста. Я не трибун и не легионер. Какое отношение все это имеет ко мне?

— Если мне предстоит защищать Алеру, то мне нужны легионы Защитной Стены, — произнес Первый Лорд, не отводя глаз от Исаны. — Легионы, ополчение, каждый рыцарь, каждый меч и копье с севера.

— Антиллус Рокус никогда не бросит свой народ на расправу ледовикам. — Возразила Леди Плацида. — Так же как и Гунтус Фригиус. К тому же, у них обоих за последние два года ситуация сильно обострилась.

Исана встретилась взглядом с Первым Лордом и внезапно поняла.

- Но если война с ледовиками закончится, легионы могут быть передислоцированы.

Брови Леди Плациды взлетели вверх.

- Закончится? Мирные переговоры с ледовиками еще ни разу не увенчались успехом.

— Но их по-настоящему никто никогда не вел, — ответил Гай. — Какая-нибудь нейтральная третья сторона, уважаемая ледовиками и желающая стать посредником на переговорах.

Исана сделала резкий вдох.

- Дорога. — Она взглянула на Арию и объяснила. — Предводитель маратов. Друг.

Гай склонил голову.

- Я веду регулярную переписку с ним с тех пор, как здесь обосновалась его дочь. Марат научился писать менее чем за полгода. На самом деле, он отличается удивительной проницательностью. Он уже в пути к месту встречи.

— И вы посылаете туда меня? — Спросила Исана. — Почему?

— Потому что я нужен здесь. — Ответил Гай. — Потому что, посылая тебя, самую высокопоставленную женщину Дома Гая, я заявляю о своем доверии. А также потому, что Дорога доверяет тебе и не доверяет мне.

— Вы говорите, он отличался проницательностью, — с иронией сказала Исана.

Глаза Леди Плациды немного расширились, и она взглянула на Исану, в то время как Гай только слегка улыбнулся, приподняв уголок рта, и сделал небольшой глоток вина.

— Ария, — произнес он, — мне нужен тот, кто сможет защитить ее и Дорогу, если события примут неожиданный поворот, но не будет выглядеть явно угрожающим.

— Сир, — возразила Леди Плацида, — если Ворд захватят Церес, то Плацида следующая. Мое место на родной земле, я должна обеспечивать защиту своим людям.

Первый Лорд спокойно кивнул.

- Конечно, Ария, вам решать, будут ваши люди защищаться своими силами или с помощью Антиллуса Рокуса, всех его Граждан и шестидесяти тысяч антилланских ветеранов, — он выпил еще немного вина, — уже не говоря о фригийцах.

Нахмурившись, Леди Плацида сложила руки на коленях и опустила на них взгляд.

— Исана, — тихо сказал Гай. — Алера нуждается в этих Легионах. Я даю вам полномочия на заключение официального договора с Ледовиками.

Исана резко выдохнула.

- Великие фурии.

Гай протестующе махнул рукой.

- Вы скоро привыкнете. Это не так ужасно, как кажется.

Исана почувствовала, как ее рот растягивается в недоброй улыбке.

- И если мать Октавиана неожиданно прибудет с севера, ведя за собой столь нужные, преданные Короне силы именно в тот момент, когда они больше всего нужны, это может затмить достижения Лорда Аквитейна на поле битвы, а Октавиан чужими руками приобретет серьезную поддержку, даже не находясь здесь.

— Признаю, — пробормотал Гай, — что это приходило мне в голову.

Исана покачала головой.

- Я не играю в такие игры.

— Я знаю, — сказал Гай.

- Но вы просите меня спасти жизни многих людей, положив конец многовековой войне. Отказаться я не могу.

— И это я тоже знаю.

Исана какое-то время смотрела на Гая, затем сказала:

- Как вы себя терпите?

Первый Лорд какое-то время холодно на нее смотрел, затем заговорил очень тихим, четким, выверенным тоном.

— Я каждый день смотрю в окно. На людей, которые живут и дышат. На людей, которых не поглотила гражданская война. На людей, которых не погубили болезни. Которые не умерли от голода или нападения мерзавцев. На людей, у которых есть право лгать, воровать, плести интриги, жаловаться, обвинять и выбирать другие отвратительные пути, потому что Империя нерушима. Потому что закон и порядок нерушимы. Потому что ход их жизни формируется чем-то иным, нежели просто насилие. И я вижу, что жена моего сына, мать моего наследника, одна из немногих порядочных людей, которые могут позволить себе роскошь жить своей жизнью, не подвергая себя риску принятия нелицеприятных решений, которых я не пожелал бы даже заклятым врагам, находит такие дилеммы морально неприемлемыми, потому что считает себя тем, кто не должен иметь с этим дело.

Он сделал быстрый глоток вина.

- Эх. Аквитейн считает меня своим врагом. Идиот. Если бы я по-настоящему его ненавидел, я отдал бы ему корону.

После этих слов Первого Лорда наступила ошеломительная тишина: несмотря на то что его речь была тихой и спокойной, гнев и ярость… страсть… были видны за этими словами как пожар за стеклом.

Исана поняла, что в гневе он позволил ей увидеть часть его истинного "я", — некую часть, которая была посвящена выходящему далеко за пределы его личности, почти за пределы разума, направлена на сохранение Империи, на её долговечность, и, кроме того, на благополучие её жителей, как свободных, так и Граждан.

На фоне горечи, цинизма и надоедливых подозрений, она почувствовала ту же страсть, что раньше ощущала в Септимусе. И в Тави.

И было что-то ещё. Исана взглянула на Арию, но, хотя Леди Плацида казалась слегка ошеломлённой тем, что с Гая спала обычная маска, не было и намёка на шок, который та должна была испытать, если бы почувствовала то же, что Исана.

Леди Плацида посмотрела ей в глаза, и неправильно истолковала то, что там увидела. Она кивнула Исане, затем повернулась к Гаю.

- Я пойду, сир.

— Спасибо тебе, Ария, — тихо сказала Исана, и встала. — Я буду весьма признательна всем присутствующим, если нас ненадолго оставят наедине.

— Конечно, — сказала Леди Плацида, поднимаясь. Она снова сделала реверанс перед Первым Лордом, и удалилась.

Сэр Эрен, молчавший всё время, также вышел, а за ним Арарис, бросивший напоследок на Исану встревоженный взгляд. Он закрыл за собой дверь.

В комнате остались лишь Первый Лорд и Исана, сидящая напротив него.

Гай приподнял бровь, и, на мгновение, она почувствовала в нём неуверенность.

- Итак? — спросил он её.

— Мы здесь наедине? — спросила она.

Он кивнул.

— Вы умираете.

Он посмотрел на нее долгим взглядом.

— Это… осознание. Когда тело и разум знают, что время близко. Я не думаю, что многие хотели бы это знать. Или видеть вас… уязвимым.

Он поставил кубок с вином и склонил голову.

Исана встала. Она спокойно обошла вокруг стола и положила руку ему на плечо. Она почувствовала, что Первый Лорд дрожит всем телом.

Затем его рука поднялась и ненадолго накрыла её ладонь. Он сжал ее ладонь один раз, прежде чем убрать руку.

— Я бы предпочёл, — сказал он, помолчав, — чтобы вы этого не говорили.

- Я понимаю, — тихо сказала она. — Как давно вы это знаете?

— Может быть, несколько месяцев, — ответил он. Он снова закашлялся, и она увидела, как он пытается подавить кашель, его руки сжались в кулаки.

Она потянулась за кубком вина с пряностями и подала его ему.

Он отпил немного и кивнул ей в знак благодарности.

— Лёгкие, — сказал он минуту спустя, оправившись. — Пошёл купаться в конце осени, когда был ещё молодой. Заработал лихорадку. С тех пор они всегда были слабыми. Тот поход в Калар…

— Сир, — спросила она, — не желаете ли вы, чтобы я их исследовала? Может быть…

Он покачал головой.

— Этого не исправить заклинанием фурий, Исана. Я стар. И повреждения слишком стары.

Он сделал медленный, осторожный вдох и продолжил:

- Я продержусь до возвращения Октавиана. Уж на это меня хватит.

— Вы знаете, когда он вернется?

Гай покачал головой.

— Он за пределами моего зрения. Вороны, как же мне не хотелось отпускать его. Первый Алеранский, пожалуй, самый закаленный легион в Алере. Я мог бы использовать его прямо сейчас. Даже не пришлось бы им ничего объяснять. Не хотел бы этого признавать, но то как он рос — совсем без фурий — дало ему чертовски хитрый склад ума. Он видит то, чего не вижу я.

— Да, — согласилась Исана, подчеркнуто нейтральным тоном.

- Как тебе это удалось? Я имею в виду — подавить его способности к заклинательству.

— Купание. Это вышло случайно, правда. Я просто пыталась замедлить его рост — так чтобы никто не мог заподозрить, что по возрасту он может быть сыном Септимуса.

Гай мотнул головой.

- Он вернется весной, — и продолжил, прикрыв глаза, — еще одна зима.

Исана не нашлась, что еще сделать или сказать, и тихо направилась к двери.

— Исана, — тихо окликнул ее Гай, и она замерла.

Он смотрел на нее усталыми, глубоко запавшими глазами.

- Приведи мне эти легионы. Или к тому времени, как он вернется, возвращаться будет некуда.

 

Глава 9

После шести суток шторма Тави более менее научился отслеживать время.

В те короткие моменты, когда тошнота отступала и к нему возвращалась способность связно мыслить, он практиковался в канимском — и в основном в нецензурном.

Основным достижением было то, что его не рвало непрерывно, однако, это по прежнему был очень мучительный способ существования, и Тави не особо скрывал от окружающих зависть к тем, кого изуверская качка Слайва не слишком беспокоила.

Зимняя буря была сильна и беспощадна. Слайв не просто раскачивался. Он размашисто перекатывался с боку на бок, содрогался, дергался вперед и назад.

Временами только лини, натянутые над койкой, не давали ему очутиться на полу. Под облаками долгой зимней ночи было темно большую часть времени, а огонь зажигали только по особому разрешению и лишь тогда, когда это было абсолютно необходимо.

Огонь на корабле, особенно в такой шторм, как бы ни был мал этот шанс, мог вырваться из своего сосуда, и тогда корабль стал бы легкой жертвой для волн и ветра.

Между тем, на палубе, средь завывающего ветра и клочьев мокрого снега, матросы Слайва продолжали работать. Постоянно, непрерывно, подгоняемые криками Демоса и его офицеров.

Тави присоединился бы к ним, если бы мог, но Демос решительно возразил, на том основании, что даже змеи и черви лучше переносят морскую качку, и он не собирается объяснять Гаю Секстусу, как наследник Империи умудрился запнуться за что-то, пока пытался завязать узел, который он к тому же не очень хорошо знал, и утонул, упав в океан.

Так что большую часть времени Тави сидел в непроглядной тьме в своей комнате, испытывая смутное чувство вины от того, что он сидит в каюте, пока остальные ведут корабль через шторм. Ему же оставалась лишь скука — в довесок к тому, что чувствовал себя он паршивее, чем кто бы то ни было.

Всего этого было более чем достаточно, чтобы сделать его угрюмым.

Китаи была с ним все время, ее присутствие успокаивало, обнадеживало и стабилизировало. Она регулярно приносила ему легкой еды, убеждала его пить воду и легкий бульон — и так продолжалось семь дней, после чего она сказала:

- Даже у меня есть пределы, Алеранец, — и ушла, бормоча себе под нос по-канимски.

Он говорил лучше, чем она. Впрочем, у него было много практики.

Бесконечность спустя, Тави проснулся от странного ощущения. Потребовалось несколько мгновений, чтобы понять — корабль шел намного мягче, а он уже не чувствовал себя столь безнадежно больным.

Он отцепил линь, закрепленный поперёк его груди, и резко сел, с трудом веря, но это было правдой — Слайв плавно покачивался на волнах, больше не сотрясаясь и не дрожа от шторма.

У него в носу было болезненно сухо, и когда он сел на своей койке, то мгновенно почувствовал холод. Тусклый солнечный свет упрямо просачивался через стекло иллюминатора, от мороза затянутое инеем.

Он поднялся, оделся в свою самую теплую одежду и обнаружил Китаи, крепко спящую на койке возле него. Максимус был на койке напротив, Тави видел его впервые за эти дни, в таком же состоянии изнеможения.

Тави укрыл Китаи своим одеялом. Она сонно поблагодарила и еще сильнее запуталась в дополнительное тепло. Тави нежно поцеловал её и вышел на нос корабля.

Море было необычным.

Волны, например, были странные. Даже при спокойствии, они всегда мягко покачивались.

Это море было гладким, как стекло, чуть колыхаясь под тихим, холодным северным ветром.

Повсюду был лёд.

Он покрывал корабль тонким слоем, поблёскивая на рангоуте и мачтах. Нос был покрыт более толстой коркой льда, хотя его посбивали и соскоблили в нескольких местах, делая его не таким коварным, как он мог оказаться.

Несмотря на это, Тави шел очень аккуратно. В нескольких местах на корабле были растянуты лини, очевидно обеспечивая команду опорой там, где они не могли дотянуться до поручней, или другой части корабельных надстроек, для своей подстраховки.

Он подошел к поручням и окинул взглядом море.

Потрёпанный флот безо всякого порядка разбросало вокруг них.

Ближайший корабль был слишком далеко, чтобы разглядеть какие-то детали, но даже так Тави мог видеть что-то неправильное в его очертаниях.

Окинув корабль пристальным взглядом, ему понадобилось мгновенье на осознание того, что его грот-мачта просто исчезла, сломанная во время шторма. По крайне мере еще два корабля были достаточно близко к нему, чтобы опознать такие же повреждения, в том числе один из огромных военных кораблей канимов.

Тави не видел ни единого движения ни на одном из кораблей, включая его собственный, и это порождало в нем неприятное, странное чувство, что он остался единственным живым человеком.

Чайка издала одиноко прозвучавший крик. Затрещал лёд, и сосулька сорвалась с линя, вдребезги разбившись об палубу.

— Всегда вот так после долгой бури, — раздался позади него спокойный голос Демоса.

Повернувшись, Тави обнаружил капитана корабля, поднимающегося из трюма, он невозмутимо прошел по обледенелой палубе и встал рядом с ним.

Он выглядел так же, как всегда — аккуратный, невозмутимый и одетый в черное. Под его глазами были синяки от усталости, и у него было несколько дней на отращивание бороды.

Но кроме этого не было никаких признаков его многодневной борьбы со стихией.

— Парни трудились изо всех сил, порой сутками без приличной еды и сна, — продолжил Демос. — Как только опасность миновала, они просто свалились от усталости и уснули. На этот раз мне практически пришлось колотить их, чтобы сперва они добрались до коек. Некоторые из них были готовы уснуть прямо на льду.

— Почему ты тоже не спишь? — спросил Тави.

— Я не так устал. Я провёл это время, наблюдая за тем, как они работают, — растягивая слова произнёс Демос. Тави не поверил ему ни на секунду. — Кто-то должен стоять на вахте. Я посплю, когда боцман проснётся.

— Все в порядке?

- Я потерял троих, — без малейшего колебания в голосе сказал Демос.

Тави не спутал это с бесчувственностью. Мужчина попросту слишком устал, чтобы бурно реагировать хоть на что-либо, будь то радость или горе.

— Вода взяла их.

— Мне жаль, — сказал Тави.

Демос кивнул.

- Она жестокая хозяйка. Но мы продолжаем возвращаемся к ней снова и снова. Они знали, что может случится.

— Корабль?

- Мой корабль в полном порядке, — сказал Демос. Тави не пропустил очень тихую нотку гордости в его голосе. — Что с остальными, я не знаю.

— Эти два выглядят повреждёнными, — сказал Тави, кивком головы указывая в море.

— Точно. Шторма могут срезать мачты как водный козёл сгрызает тростник. — Демос покачал головой. — Крупным кораблям приходится так же худо, как этому. Флотские заклинатели воды оказались способны удержать нас до того, как флот окончательно разбросало. Волны достаточно утихли, мы сможем послать несколько летунов и собрать всех вместе — как только народ начнёт просыпаться. На это уйдет пара часов.

Тави усмехнулся.

- Должно быть что-то, чем я могу заняться. Если хочешь, иди немного отдохни, а я присмотрю за…

Демос покачал головой.

- Не в этой жизни, милорд. Может быть, ты злой гений войны, но моряк из тебя такой же, как из коровы летун. Не тебе командовать моим судном. Даже в этом пруду.

Тави скривился в ответ на эти слова Демоса, но знал, что с ним лучше не спорить.

У Демоса были определённые взгляды на порядок вселенной — попросту говоря, на палубе своего корабля он должен быть во главе принятия любых решений.

Учитывая, что Слайв пережил шторм, оказался в лучшем состоянии, чем множество других кораблей, которые выглядели получившими ужасные повреждения, Тави полагал, что мнение Демоса не совсем лишено основания.

— Я пролежал как ленивый пес все эти дни, — сказал Тави.

— Как больной пес, — сказал Демос. Он посмотрел прямо на Тави. — Вы выглядите не очень хорошо, милорд. Девушка-марат очень волновалась за вас. Работала больше, чем любой из нас, пытаясь отвлечься.

— Да её просто тошнит от моего нытья, — сказал Тави.

Демос слабо улыбнулся.

- Держу пари, твоя работа скоро начнётся, милорд. И тогда никто из нас не захочет оказаться на твоём месте.

— Это будет в ближайшее время. А я хочу что-то сделать прямо сейчас, — сказал Тави. Он прищурился, осматривая палубу. — Люди вот-вот проснутся и будут голодными.

— Ага, как детёныши левиафаном.

Тави кивнул.

- Тогда я пойду на камбуз.

Демос выгнул бровь.

- Только попробуй поджечь мой корабль, и я позабочусь, чтобы ты сгорел заживо, прежде чем он потонет. Милорд.

Тави фыркнул и направился в сторону камбуза.

- Я вырос в стедгольде, капитан. Мне доводилось работать на кухне.

Демос оперся руками на бортовой леер.

- Если вы не возражаете, я вас спрошу, Октавиан — вы действительно понятия не имеете, каково это — быть Принцепсом, так ведь?

Люди зашевелились раньше, чем Тави ожидал. Отчасти, это было вызвано тем, что днем быстро холодало, и спать в ещё влажной матросской одежде становилось затруднительно.

Отчасти, это было вызвано мелкими травмами и растяжениями, полученными во время тяжёлой и опасной работы. Но главным образом, это было вызвано зверским голодом, заставляющим их подняться, чтобы заполнить свои урчащие желудки.

На судовом камбузе имелась морозильная камера, достаточно большая, чтобы для неё потребовалось два холодильных камня, и он даже удивился, как много мяса там хранилось.

К тому времени, когда люди начали просыпаться, он сумел приготовить большое количество пюре и поджарить четыре целых окорока, в дополнение к грудам галет и галлонам горячего, крепкого чая.

Пюре получилось не более комковатым, чем готовил кок, а окорок, хоть, возможно, и не дотягивал до деликатеса, но его нельзя было назвать недожаренным.

Как и предсказывал Демос, команда быстро освоилась, пока Тави, так же как и повар обычно делал, шлепал едой в протянутые тарелки по мере продвижения очереди.

Он провёл время, общаясь с каждым из моряков, расспрашивая их про шторм и благодаря за отлично проделанную работу.

Моряки, каждый из которых был знаком с Тави по их путешествию в предыдущем году, перебрасывались с ним фамильярными, дружескими фразами, которые никогда не пересекали грань открытого неуважения.

Последними в очереди за едой были Максимус, Китаи и Магнус. У последнего было откровенно неодобрительное выражение на лице.

— Ни слова, — тихо сказал Тави, когда Магнус приблизился. — Ни единого прокарканного слова, Магнус. — Я провалялся там больше недели, как ясельный младенец, и не в настроении выслушивать нотации.

— Ваше Высочество, — весьма чопорно и так же тихо сказал Магнус. — У меня даже в мечтах не было поступить так на публике. Из опасения, что это может нанести урон уважению вашего титула.

Макс без колебаний обошел Магнуса, взял тарелку, и с грохотом поставил её на столешницу перед Тави.

- Эй, кухарка, — сказал он, зевая. — Дай-ка мне кусок окорока, который не подгорел дочерна. Если у тебя такие есть.

— Крысы стащили эти три на пол, прежде чем они успели приготовиться, — ответил Тави, нагружая тарелку Макса. — Но потом эти воронами порожденные существа отказались есть их по какой-то причине.

— Крысы умные и сообразительные, — сказала Китаи, поставив свою собственную тарелку вниз, как только Макс забрал свою.

- Что делает мясо подходящим для тебя, Максимус. — Она забрала тарелку и улыбнулась Тави.

— Спасибо, Алеранец.

Тави подмигнул и улыбнулся ей в ответ, повернувшись потом к Магнусу.

Старый Курсор тяжело вздохнул, закатив глаза, и взял тарелку.

- Побольше пюре, пожалуйста, Ваше Высочество.

— Приемлемо, — вздохнул Макс, закрывая за собой дверь каюты. Большой Антиллар поднял маленькую связку бумаг и бросил их на маленький письменный столик перед Магнусом.

— Рыцари Воздуха обнаружили ещё две дюжины кораблей, которые сбились с пути, и они изменили свой курс на соединение с нами. Крассус говорит, он думает что мы обнаружили все судна, которые пережили шторм.

Тави медленно вздохнул.

- Как много мы потеряли?

- Одиннадцать, — тихо сказал Магнус. — Восемь из Свободной Алеры, три принадлежали Легиону.

Одиннадцать кораблей. С командой и пассажирами, это в целом более двух тысяч душ, пропавших в ярости шторма.

— Канимы? — тихо спросил Тави.

- На данный момент, восемьдесят четыре, — тихо сказал Магнус. — Большая часть их транспортов была с гражданскими.

На какое-то время все замолчали. Снаружи раздались траурные песни канимов, дикие и одинокие вопли, расплывающиеся над ледяным и спокойным морем из тёмных кораблей.

— В каком мы состоянии? — спросил Тави.

- У транспортных кораблей Легиона тяжелые повреждения, — откликнулся Макс. — Снесённые мачты, пробитые корпуса и так далее, всего не перечислить.

— Большинство из этих корыт всё ещё рискует уйти под воду, — сказал Демос. — Нам повезёт, если они разовьют половину обычной скорости. Если следующий шторм настигнет нас в открытом море, наши потери будут гораздо серьезнее.

— Согласно письму Варга, — сказал Тави, взмахнув другим листом бумаги, — корабли канимов не в лучшем состоянии, чем наши собственные. Так же, согласно Варгу, шторм сбил нас на несколько сотен миль с курса, на север вдоль побережья канимов — это следует из спокойного моря, холода и всего этого льда, который мы видим на воде. Он говорит, поблизости есть порт, которого мы могли бы достичь. Но как бы то ни было, он не знает нашего точного местоположения.

— Облачность рассеется через несколько дней и тогда мы сможем читать звёзды, — спокойно сказал Демос.

— Я не думаю, что гадания тут помогут, — сказал Макс. — Без обид, капитан.

Демос пристально посмотрел на Макса, потом перевёл взгляд на Тави.

— Он не говорит про гадания, трибун, — сказал Тави. — Моряки, плавающие через глубокие воды, могут направлять свой курс, учитывая изменения положения звёзд.

— Хм, — раздосадованно сказал Макс. — Хорошо. Один из наших Рыцарей Воздуха может поднять кого-то вверх, за облачный покров. Примерно на несколько тысяч футов.

— Среди живых заклинателей воздуха нет таких, которые могли бы зависнуть достаточно неподвижно для точных измерений, трибун, — беззлобно сказал Демос. — К тому же, мы используем метки на корабле, для более точных измерений. Поэтому пока они не смогут поднять Слайв вместе с ними…

— О, — сказал Макс. — Наверное, нет.

— В любом случае, мы не в состоянии ждать, милорд, — сказал Демос. — В это время еще один шторм — это только вопрос времени. У нас может оказаться в запасе несколько дней. Или несколько часов.

Магнус откашлялся и сказал:

— Если позволите, Ваше Высочество. Мы пока не уверенны в нашем точном местоположении, но наше примерное местоположение гораздо более легко определить. — Он протянул Тави сложенный лист бумаги.

Тави взял его и, развернув, обнаружил карту, на которой было обозначено побережье Кании. Беглый осмотр рисунка подсказал ему, куда клонит Магнус.

— Мы знаем, что направляемся в Нараш, на родину Варга, — сказал Тави. Он провел пальцем севернее, вдоль побережья. — И есть только одна канимская область вдоль побережья севернее Нараша. Шуар.

— Произносится как единый слог, — рассеяно поправил его Магнус. — Это одно из тех слов, которые надо рычать сквозь зубы для правильного произношения.

— Это действительно имеет какое-то значение? — спросил Макс.

— Так как кажется, мы именно там высадимся на побережье, — ехидно сказала Китаи, — возможно, мы обязаны поставить целью правильно произносить название дома наших хозяев, и не наносить всякий раз им оскорбление, произнося его.

Макс напряженно выпрямился, а мускулы на его нижней челюсти упрямо заиграли.

— Чала, — спокойно сказал Тави.

Ноздри Китаи раздувались, пока она, не отводя взгляда, смотрела на Макса.

Но, покосившись на Тави, она отчасти примирительным жестом кивнула Антиллару, и села подальше в тень на нижней койке.

Ещё одна причина для беспокойства. Шторм и длительность поездки, плюс состояние кораблей, расстояние от дома, и полная неуверенность в ситуации оказывали огромное давление на его людей — и если это так открыто проявлялось между Китаи и Максимусом, которые уже годы были друзьями и жили в сравнительно просторных условиях на Слайве, то это могло быть гораздо более напряженной проблемой на остальных переполненных кораблях флота.

Хотя он не был уверен, было ли это в любом случае той проблемой, с которой он хоть что-либо мог поделать. В конце концов, для мужчин вполне естественно беспокоиться, когда они вдали от дома, в странных обстоятельствах и не уверены в своём возвращении.

В конце концов — некоторые из них не вернутся.

Одиннадцать кораблей.

— Дело в том, — сказал Тави, — что, если наш флот, который может идти только с половиной своей обычной скорости, доберётся до земли не позднее промежутка в несколько часов или дней, когда держится ясная погода, то мы пристанем к берегу где-то в Шуаре.

Он сделал усилие, чтобы произнести слово правильно.

- Знаем ли мы что-нибудь об этой… империи? Это империя, Магнус?

— Слово, которым канимы называют свои государства, наиболее точно переводится как "область", — ответил Магнус. — Область Шуар. Область Нараш.

— Империя, область, — сказал Тави. — Что мы о ней знаем?

— То, что она расположена на огромной и весьма подходящей для обороны горной возвышенности, — ответил Магнус. — Это одна из трёх крупнейших областей, считая по общей площади, наряду с Нарашем и Мараулом, имеет только один портовый город, который называется Молвар.

— Тогда мы, похоже, направляемся в Молвар, — сказал Тави. Он улыбнулся. — Интересно, не придётся ли нам захватывать город, чтобы иметь возможность сойти на землю.

— Тьфу ты, — сказал Макс, — думаешь, дойдёт до этого?

— Я не считаю, что это невозможно, — ответил Тави. — Если области действительно враждуют между собой, Варгу, возможно, придётся захватить порт, чтобы пристать там. Даже если они не враждуют открыто, я не могу себе представить, что они будут вне себя от радости, когда флот такого размера покажется из-за горизонта.

— В таком случае, может быть, мы должны пристать в другом месте. Нам не так уж нужна судоверфь, чтобы сделать ремонт, — сказал Макс. — Как только все корабли соберутся вместе, мы сможем заняться починкой их корпусов — нам необходимо лишь время и тишина, чтобы наши плотники могли спокойно работать. Верно, Демос?

Демос нахмурился, задумался на мгновение и кивнул.

- Да, по большей части. С мачтами будет тяжелее, но даже их можно восстановить без верфи.

Магнус нахмурился.

- Маркус прислал мне очень интересный доклад. Он сблизился с группой Охотников, которые, очевидно, по поручению Варга, доставляли секретные послания.

Тави поджал губы.

- Продолжай.

— Охотники сообщили Маркусу, что пока ты пользуешься уважением у Варга, то после того, как мы достигнем Кании, он может оказаться не в состоянии защитить тебя от других канимов. Он советует вам обдумать более предпочтительную возможность повернуть назад и не продолжать путь до конца.

— Предостережение, — тихо сказала Китаи. — Которое, тем не менее, он не может проверить лично.

— Тогда давайте исходить из этого, — сказал Макс. — Без обид, Тави, но это большая разница в отражении высадки канимов на нашей родной земле, и дракой с каждым из них в их собственном доме. Особенно если их так много, как мы предполагаем.

Тави рассеяно потёр подбородок.

- Именно. Именно. — Он покачал головой. — Я не думаю, что это предостережение.

Китаи склонила голову.

- Что это еще может быть?

- Проверка, — ответил Тави. — Чтобы посмотреть, насколько серьезен я был, договариваясь с ними и можно ли верить моему слову.

— Что? — Раздраженно прошипел Магнус. — Ты уже всецело это продемонстрировал. Великие фурии, мы даже построили им флот.

— Если ты помнишь, они уже достаточно успешно строили флот своими собственными силами, — сказал Тави. — И хотя легионы вероятнее всего уничтожили бы их до того, как они смогли его достроить, ты и я уже не смогли бы это увидеть, Магнус. Насаг пощадил Гвардейский и Первый, и мы оба это знаем.

— Тем не менее, вы находитесь рядом с ними, не угрожая их безопасности, и держите свое слово, — сказал Магнус.

— Это еще ничего не значит, — вмешалась Китаи. — Это был всего лишь самый очевидный, быстрый и безобидный способ избавиться от врага.

— Если сейчас я поверну назад, — продолжил Тави, — оказанное канимами доверие окажется напрасным. Они решат, что мы хороши лишь на словах, и доверять нам не стоит.

— Или, — возразил Макс, — ты избежишь участи быть съеденным. С нами вприкуску.

Тави глубоко вздохнул.

— Да. Может, и так. — Он указал на Макса. — Но, как ты уже заметил, Макс, канимов может оказаться намного больше, чем мы можем себе представить. Возможно, так много, что мы не сможем их одолеть, если они решат, что нас нужно уничтожить. Что думают остальные?

— Что еще мы знаем о них? — Спросила Китаи.

— Мы не знаем, как они выглядят изнутри, — сказал Макс. — Можем поехать домой, так и не узнав. Я был бы не против отложить это исследование.

Тави ухмыльнулся.

- Магнус?

- Будь кто-то другой на вашем месте, он не упустил бы такую возможность, Ваше Высочество. — Сказал Магнус. — Если вы решите продолжить путь, я посоветовал бы делать это с величайшей осторожностью.

— Демос?

Капитан покачал головой.

— Не спрашивайте меня о политике, милорд. Я вам так скажу: наши корабли не выдержат обратный путь, даже если мы найдем все необходимое для ремонта, возвращаться до наступления весны опасно. К тому же, у нас нет времени на болтовню. Погода не будет ждать.

Тави коротко кивнул.

- Передайте распоряжение всем капитанам. Направляемся к Молвару с Варгом. Хоть какой-то порт во время шторма.

 

Глава 10

Градаш стоял рядом с Тави на носу Слайва и наблюдал. Наблюдатели в "вороньем гнезде" увидели землю несколько секунд назад, и теперь они ждали, когда ее можно будет увидеть с их позиции на палубе.

Тави наконец-то увидел темную, массивную тень на горизонте.

Градаш прищурился, но потребовалась минута или больше, прежде чем седой старый каним удовлетворенно проворчал:

- Эх.

— Рад оказаться дома? — Спросил его Тави, — ну по крайней мере, вернуться на родную землю.

Градаш проворчал:

- Мы еще не прибыли. Увидишь.

Тави выгнул бровь, но Градаш не стал вдаваться в объяснения. Прошел почти час, когда Тави понял.

Слайв поравнялся с "землей", которую они заметили, и она оказалась немыслимо большим куском чего-то, выглядевшего, как грязный лед.

Флот был вынужден перестраиваться, чтобы обойти его. Образование было размером с гору, такой же большой, как Алера Империя.

— Айсберг, — проговорил Градаш, кивая в сторону ледовой горы, — С приходом зимы начинает образовываться лед, и некоторые куски создают вот такие ледовые горы в море.

— То еще должно быть зрелище, — пробормотал Тави.

Каним одарил его недолгим, пытливым взглядом.

— О, да. Хотя никто не видел его слишком близко, — он махнул лапой в сторону льда, — Они опасны. Иногда они разрастаются под поверхностью воды. Подплыви слишком близко и они порвут днище корабля, как будто оно сделано из бумаги.

— То есть здесь это обычное дело?

— В этих водах, — сказал Градаш, подёргивая ухом в знак согласия. — Левиафаны к ним безразличны, так что любой каним, который приплыл в северные регионы в любое время, может подойти под парусом близко к одному из них, чтобы удрать от бродячего зверя или для того, чтобы пересечь путь их миграции.

— Я всегда поражался, — сказал Тави, — как вашему народу удалось договориться с левиафанами. Я имею в виду, когда мы пересекали Путь в первый раз, мне дали понять, что шторм, подгоняющий вас, позволил вам двигаться очень быстро и мешал им нападать вас, и что ваш флот был таким большим, что вы потеряли только несколько кораблей. Но вряд ли вы могли постоянно рассчитывать на те же условия в ваших родных водах.

Градаш взмахнул своим покрытым боевыми шрамами, с обрубленным концом, хвостом один раз, что означало безобидную насмешку.

— В этом нет великой тайны, Алеранец. Мы нанесли на карты их области обитания возле наших домов. И мы уважаем их.

Тави поднял брови.

- И это всё?

— Пространство важно, — серьезно произнес Градаш, — территория каждого из них определена, и ее защита важна. Мы это понимаем. Левиафаны это понимают. Так что мы уважаем границы их территорий.

— Это усложняет навигацию.

Градаш пожал плечами.

- Уважение превыше комфорта.

— И кроме того, — холодно произнес Тави, — если вы не уважаете их, они вас съедят.

— Выживание тоже превыше комфорта, — согласился Градаш.

Наблюдатель снова прокричал с высоты:

- Земля!

Каним рыкнул и они снова повернулись, чтобы посмотреть вперед.

- Там, — прорычал Градаш, — это Кания.

Это была мрачная, черная земля, по крайней мере так казалось Тави с его точки обзора на палубе корабля. Береговая линия представляла из себя непрерывную стену из темного камня, восставшую прямо из моря и похожую на защитные бастионы огромной крепости.

Над отвесными берегами темного гранита возвышались мрачные очертания покрытых облаками гор со снежными склонами, самые высокие, какие Тави когда-либо видел. Он присвистнул.

— Шуар, — прорычал Градаш, — вся их кровавыми воронами забытая область — одна сплошная замерзшая скала.

Седой каним перенял это алеранское ругательство от Максимуса и произносил его без запинки.

— Это делает их проклятыми сумасшедшими, понимаешь. Они проводят немногие летние дни, готовясь к зиме, и затем всю проклятую зиму мечутся по замороженным горам, так что их охотники рискуют найти бессмысленную смерть в какой-нибудь трещине. Когда они приносят добычу домой, их женщины готовят ее в специях, от которых может вспыхнуть этот корабль, и говорят угрюмым ублюдкам, что это для их же блага.

Тави осознал, что улыбается, хотя он старался не демонстрировать зубы.

Этот жест у канимов и алеранцев трактовался по-разному.

- Похоже, вы их не очень-то любите.

Градаш поскреб подбородок лапой с темными когтями.

- Ну. Это было бы чересчур для протухших в снегу, поедающих слайвов шуарцев, но, по крайней мере, они не мараульцы.

— Мараульцев вы тоже недолюбливаете? — Спросил Тави.

— Любители грязи, ползающие по болоту, поедающие грибы, растущие на деревьях, — проговорил Градаш. — Никто из рожденных там не заслужил даже того, чтобы найти свою смерть среди челюстей сумасшедшего левиафана. Но, что бы я ни говорил о мараульцах, по крайней мере, они не алеранцы.

Тави хохотнул, в этот раз показывая Градашу свои зубы. Каним только что очень тонко пошутил.

Или, может быть, он отвесил алеранцам завуалированный комплимент, сравнивая их с врагами, которых Градаш явно уважал, тратя столько времени и внимания на свои оскорбления.

Вероятно, он сделал и то, и другое. Между канимами уважение к врагу ценилось так же, как уважение к другу, возможно, даже больше.

С точки зрения канимов, однажды друг может разочаровать тебя, а на врага можно полагаться всегда и он не подведёт.

В понимании канимов, быть оскорбленным в компании уже уважаемых врагов, это вовсе не оскорбление.

Тави вглядывался с вершины скал, пока флот разворачивался, следуя за ними на юг, на расстоянии примерно полумили от побережья.

- За нами наблюдают, — отметил он.

— Несомненно, — согласился Градаш. — За границами между областями всегда присматривают, как и за реками с побережьем.

Тави нахмурился, всматриваясь в вершины утёсов, и снова пожелал чтобы его ограниченное мастерство заклинателя фурий включало в себя способность заклинателя фурий воздуха к дальновидению.

— Там… всадники. Я не видел ваших людей, использующих кавалерию.

- Таурги, — пояснил Градаш. — Они не переносят морские путешествия и не прибыли в Алеру.

На палубе шевельнулась тень и, подняв взгляд, Тави увидел спящую Китаи, улегшуюся как кошка, в такелаже на ближайшем рангоуте.

Но зеленая вспышка сквозь её серебристо-белые ресницы подсказала ему, что она не спала, а лёгкий изгиб губ выдал её удовлетворение.

Они только что узнали нечто, представляющее несомненный интерес в ближайшем будущем.

Тави беззвучно прошептал, обращаясь к ней:

- Я знаю. Ты говорила нам это.

Она едва слышно рассмеялась и снова закрыла глаза, возможно на этот раз действительно засыпая.

— Как далеко отсюда до порта, старший брат?

- С нашей скоростью? Около двух часов.

— Как много времени понадобится Варгу, чтобы получить ответ у шуарцев, как ты думаешь?

— Столько, сколько нужно, — сказал Градаш. Он оглянулся назад, на свой хвост. — Хотя чем скорее, тем лучше. У нас осталось меньше дня, прежде чем очередной шторм набросится на нас.

— Если они предоставят нам возможность приземлиться, мои люди возможно смогут что-нибудь сделать со штормом, — сказал Тави.

Градаш искоса посмотрел на Тави.

- На самом деле? Тогда почему они так не сделали во время предыдущего шторма?

— Заклинателям ветра нужно быть внутри шторма, чтобы воздействовать на него. Ветер, который они используют для полёта, выбивает множество капель из океана, когда они оказываются около корабля, — ответил Тави. — Морская вода содержит изрядную долю соли, которая повреждает и сдерживает их ветряных фурий. При плохой погоде это делает взлёты и посадки практически суицидальным занятием.

Градаш хрипло пробормотал:

- Вот почему твои летуны доставляют послания при спокойной погоде, но вы используете шлюпки при малейшей волне.

Тави кивнул.

- Они могут благополучно сесть на палубу, или, если будет немного брызг, могут с минимальным риском просто упасть в море, и их оттуда вытащит корабельная команда. Иначе я не стал бы ими рисковать.

— Твои люди могут остановить шторм?

Тави пожал плечами.

- Пока они его не увидят и не смогут оценить его размеры и силу, я не знаю. Они должны, по крайней мере, замедлить и ослабить его.

Градаш повёл ушами назад и вперёд в знак понимания.

- Тогда я хотел бы предложить им начинать свою работу. Это может быть так же полезно для твоих людей, как для моих.

Тави поразмышлял над этим заявлением и пришёл к выводу, что Градаш говорил о переговорах.

Шуар имел бы гораздо более выгодную позицию для выдвижения требований канимам Нараша и Алеранцам, если шторм дышал бы им в затылок.

— Это может быть неплохой идеей, — согласился Тави.

— Это ужасная идея, — зарычал Антиллар Максимус. — Я бы даже рискнул назвать её безумной — даже по твоим меркам, Кальдерон.

Тави закончил зашнуровывать свои доспехи, слегка щурясь в полумраке.

Солнце еще не зашло, но в первый раз за несколько недель наличие обширной суши на западе означало настоящие сумерки, а не внезапно наступающую после морского заката темноту, однако внутри его каюты сгустились тени.

Он наклонился, чтобы заглянуть в маленький круглый иллюминатор.

Огромные, тёмные гранитные стены фьорда поднимались над кораблём с обеих сторон, и камнеметательные орудия, выглядевшие очень похоже на старинную романскую катапульту, которую он и Магнус уже испытывали на руинах Апии, выстроились на вершине скалы по обе стороны с равными промежутками.

Подход к порту Молвар был смертельной западнёй, припасённой его хозяевами для любых посетителей.

Только Слайву и Чистокровному было позволено войти во фьорд. Остальной флот всё еще ждал в открытом море за пределами фьорда — уязвимый для непогоды, которой грозило потемневшее небо.

— Шуарцы не оставляют нам выбора, Макс. Они даже не хотят обсуждать высадку до тех пор, пока не поговорят наедине с командующими обеих частей флота. У нас там слишком много кораблей, которым придётся худо, если мы не найдём безопасную гавань.

Макс вполголоса приказал единственной магической лампе в каюте пробудиться, сложил руки на груди и нахмурился.

- Ты собираешься сам пойти в город, полный канимов. То, что это необходимо, не делает это менее безумным. Тави…

Тави застегнул пряжку на поясе и начал надевать на запястья тяжёлые стальные наручи.

Он ответил другу с кривой улыбкой:

- Макс. У меня всё будет в порядке.

- Ты этого не знаешь.

— Канимы хороши в одном — они не станут церемониться, когда хотят убить. Они достаточно открыты. Если бы они хотели убить меня, они бы уже начали метать камни в корабль.

Макс поморщился.

- Ты не должен был отправлять Рыцарей Воздуха. Они бы пригодились нам на случай, если эти катапульты начнут забрасывать нас камнями.

— Кстати, — спросил Тави, — от твоего брата ещё нет известий?

— Нет. И ветер усиливается. Мы рискуем потерять людей в море, когда они вернутся, если они не смогут опуститься на твёрдую землю.

— Тем больше у меня оснований идти прямо сейчас, — тихо сказал Тави. — По крайней мере, мы знаем, что они замедлили шторм. Крассус не стал бы держать их наверху, если бы от них не было хоть какой-то пользы.

— Верно, — признал Макс. — Он не стал бы.

- Как долго они могут находиться в воздухе?

— Они там с полудня, — ответил Макс. — Ещё три или четыре часа, не больше.

- Тогда мне лучше поторопиться.

— Тави, — медленно произнес Макс, — а что произойдет, если они вернутся до того, как мы решим что-либо с шуарцами?

Тави сделал глубокий вдох.

- Скажи им, чтобы приземлились на берегу в пределах видимости флота. Заклинатели земли сделают дорогу к ним, и те вернутся на борт.

— Ты хочешь, чтобы они приземлились на враждебной территории, пока мы создаем пирс и используем лестницы для атаки к тому, что, очевидно, является средством неприступной обороны, — Макс покачал головой, — шуарские канимы могут счесть это военными действиями.

— Мы будем настолько вежливы, насколько это возможно, но, если придется, мы будем действовать. Я не позволю нашим людям утонуть, чтобы не нарушать протокол.

Он закончил с застёжками на наручах и, встав, перекинул перевязь с гладиусом через плечо.

Затем, после секундного размышления, он поднял за ремень гладиус Китаи и повесил перевязь на противоположную сторону, так чтобы дополнительное оружие свисало на другом бедре.

Макс многозначительно посмотрел на второе оружие и вопросительно поднял бровь.

— Один для шуарцев, — сказал Тави. — И второй для Варга.

Тави и Макс были единственными, кто поднялся в шлюпку.

— Ты уверен в этом, Алеранец? — Спросила Китаи с тревогой в глазах.

Тави глянул через маленькое расстояние, разделявшее их с Чистокровным, на котором уже спустили длинную шлюпку, качающуюся на волнах. Он узнал на носу шлюпки огромную фигуру Варга.

— Абсолютно, — сказал он. — Хорошее впечатление больше, чем что-либо другое, может помочь решению нашей проблемы. — Он встретился взглядом с Китаи. — К тому же, чала, корабли вернутся в море. Если дойдет до драки, еще несколько воинов на борту ничего не изменят.

— Китаи, будет проще, если я поработаю один, — заверил её Макс. — Если вдруг появятся проблемы, я не буду церемониться. Если шуарцы начнут общаться с нами в стиле Сарла, я просто сравняю с землей всё, что не Его Королевское Высочество.

— Его Королевское Высочество оценит это, — сказал Тави. — Где Магнус?

— Всё ещё дуется, что ты не позволил Максимусу занять твоё место, — сказала Китаи.

Тави покачал головой.

- Даже если бы он заколдовал себя и стал моей копией, Варг узнает про это, как только окажется достаточно близко, чтобы почувствовать его запах.

— Я знаю это. Магнус знает. Он злится потому что это правда.

Китаи наклонилась через борт шлюпки и страстно поцеловала Тави в губы, её пальцы на секунду вцепились ему в волосы. Потом она резко отстранилась, посмотрела ему в глаза, и сказала:

- Выживи.

Он подмигнул её и сказал:

- Я буду в полном порядке.

— Конечно он будет, — сказал Максимус. — Если возникнут хоть какие-то трудности, Тави устроит пожар — это очень легко, устроить пожар, поверь мне — я увижу дым, разнесу все здания между ним и пристанью, приду за ним и мы уплывём. Нет ничего проще.

Китаи невозмутимо посмотрела на него. Потом покачала головой и сказала:

- И самое невероятное… ты действительно в это веришь.

— Посол, — сказал Макс, — я не раз и не два совершал невозможное просто в силу своей неосведомленности о том, что это невозможно. И я не вижу причин для того, чтобы это не сработало вновь.

— Это несомненно объясняет твой образ жизни во время учебы в Академии, — отметил Тави. — Мы готовы, Капитан.

Демос, который поблизости руководил корабельными делами, отдал приказ команде, и моряки Слайва опустили шлюпку в холодные воды фьорда.

Тави набросил на плечи свой алый плащ и закрепил его в застёжках на броне, пока Макс усаживался на корме шлюпки.

С важным видом Антиллар на мгновенье опустил руку в воду, что-то прошептал, и секунду спустя шлюпка бесшумно двинулась вперед, сопровождаемая бурлящим потоком, который извивался позади лодки.

Тави поднялся на носу, и ветер рванул его плащ, развевая позади, в то время как шлюпка тихо скользила к берегу.

— Первые впечатления, а? — пробормотал Макс.

— Верно, — сказал Тави. — Когда они окажутся достаточно близко, чтобы тебя видеть, постарайся выглядеть так, словно они не произвели на тебя впечатления.

— Понял, — ответил Макс.

Шлюпка изменила курс, чтобы двигаться параллельно со шлюпкой, идущей от судна Варга.

В экипаже шлюпки Варга было семь канимов касты воинов, шестеро сидели на вёслах, а седьмой — у румпеля.

Варг, как и Тави, стоял на носу своей шлюпки. Он был без плаща, но в свете угасающего дня всё же ярко сверкал кроваво-красный камень, свисающий с золотого кольца в его ухе, здесь и там красные блики вспыхивали на его чёрно-алых доспехах и на рукояти кривого меча, висящего на боку.

— Он носит на себе уйму кровавых камней, — отметил Макс.

— У меня такое впечатление, что Варг ещё не завёл множества друзей среди шаманов, — сказал Тави. — Будь я на его месте, я бы тоже нацепил на себя побольше кровавых камней.

— Ага, чтобы не быть уничтоженным красной молнией или не сгореть в облаке кислоты. Надеюсь, ты захватил свой камень?

— Положил его в карман. А ты?

- Крассус одолжил мне свой, — кивнул Макс. — Ты действительно думаешь, что, если мы заявимся только вдвоём, это впечатлит шуаранцев?

— Возможно, — ответил Тави. — По крайней мере, я чувствую себя лучше, зная, что я не буду прикрываться от канимского колдовства беззащитными людьми и никого не оставлю на пристани взятыми в плен или ранеными.

Макс фыркнул.

- Ты ничего об этом не сказал на борту корабля.

- Ну, не сказал.

— Просто хотелось произвести впечатление на девушку, не так ли, Ваше Высочество?

Тави бросил хитрый взгляд через плечо.

- Это был очень страстный поцелуй.

Макс снова фыркнул, а потом они замолчали, пока не дошли до морских ворот Молвара.

Огромные балки из чёрного железа поднимались из холодного моря, поддерживаемые с обеих сторон стенами, сделанными из вытесанных вручную гранитных блоков.

Даже без использования заклинательства, канимы сумели каким-то образом достаточно укрепить морское дно, чтобы оно выдержало вес массивных стен, построенных по обеим сторонам фьорда.

Тави не мог себе представить, сколько простой грубой силы, сколько тяжёлого физического труда потребовалось для их строительства, и какие методы должны быть использованы, даже с невероятной выносливостью канимов-работников, для перетаскивания огромных каменных блоков. По сравнению с ними руины в Аппии выглядели игрушечными.

Когда обе шлюпки приблизились, морские ворота заскрежетали и начали двигаться, медленно раскрываясь.

Свечение скользило вверх и вниз по металлическим брусьям, и призрачные, трепещущие волны света плясали на поверхности воды. Металл загрохотал по металлу, с жутким, повторяющимся бум-бум-бум, когда ворота распахнулись, и вода хлынула в проём.

Шлюпки миновали ворота, и Тави заметил несколько канимов на стене, над ними, в черных латах и странных, длинных, скользких на вид плащах, почти скрывающих остальные детали их одежды.

Каждый из них держал в руках одно из устройств для метания стальных болтов, смертоносных балист, которые унесли жизни многих Рыцарей и легионеров во время войн в Долине Амарант, и Тави чувствовал между лопаток отчетливый нарастающий зуд, пока шлюпка проходила мимо них.

Болт, запущенный из этого смертоносного оружия, мог, как бумагу, пробить его бронированный щит, нагрудник и тело, и сохранить достаточно силы, чтобы убить еще одного бронированного мужчину позади.

Тави не мог позволить себе повернуть голову или изменить свою прямую, уверенную позу. Поза и жесты имели огромное значение среди канимов.

Если кто-то выглядел, как будто ждёт нападения, то скорее всего, на него нападут, вследствие непреднамеренного, не произнесенного, но вполне реального заявления, сделанного его телом.

Холодная струйка пота скатилась по позвоночнику. Сейчас было не то время, чтобы напортачить с жестами и испортить потенциально хороший день. В конце концов, он собирался покинуть это проклятое море впервые за несколько недель.

Он хохотнул при этой мысли и успокоился, пока его лодка, наравне с лодкой Варга, пересекала молварскую гавань.

Она была огромной — по меньше мере полмили в ширину, достаточно большая чтобы приютить всего его корабли и флот канимов.

Более того, в меркнущем свете он заметил, по меньшей мере, тридцать военных кораблей канимов, чья постройка слегка отличалась от тех, что спроектировали и построили корабельные плотники Варга.

Гранитные утёсы окружали гавань, кроме тех мест, откуда начинались длинные каменные пирсы, которые были крупнее всех, что Тави видел в Алере, там были пришвартованы военные корабли и судна, постройкой похожие на торговые.

Один пирс располагался в стороне от остальных.

На его конце светились факелы, которые пылали ярко-красным с большей яркостью, чем любой обычный огонь.

Он был заполнен канимами, в их странных, выглядевших влажными плащах, но Тави заметил мелькание тёмно-синей стальной брони под плащами и такое же чернёное оружие в руках.

Шлюпка Варга направилась к этому пирсу и без единого слова Макс слегка изменил курс на точно такой же.

Две шлюпки причалили с противоположных сторон пирса в практически абсолютной тишине. Единственным звуком был скрип дерева и металлических уключин, когда гребцы Варга подняли вёсла.

Тави подумал, глядя вдоль пирса, что там определенно стало гораздо больше канимов, чем было буквально мгновенье назад.

А еще они выглядели чуть выше. И их оружие выглядело гораздо острее.

Несомненно, подумал он, это было просто игрой света и тени.

— Без паники, — тихо прошептал он, делая длинный шаг, переходя из шлюпки на холодный шуарский камень.

Стоявший напротив него Варг поступил точно так же, хотя и испытывал меньше сложностей с подъёмом на пирс.

Он слегка кивнул Тави, который кивнул ему в ответ с точно такой же глубиной и задержкой, после чего они одновременно развернулись к воинам, собравшимся на пристани.

Царила тишина.

Росло напряжение.

Не было ни единого движения.

Тави подумал сказать что-нибудь и сломать этот хрупкий лёд тишины. Во время его занятий в Академии, при обучении на курсора, отдавали должное внимание дипломатии и протоколу.

Обе сферы предлагали несколько потенциальных направлений, следуя которым он мог преуспеть.

Он обдумал это и потом полностью отказался от них, отдав предпочтение уроку, который дядя Бернард преподал ему в стедгольде: что человеку очень тяжело оказаться в дураках, держа свой рот закрытым.

Тави молчал и ждал.

Мгновение спустя, раздался звук шагов и появился бегущий каним. Это был молодой взрослый каним, худой и быстрый, по скорости бега сравнимый с лошадью.

Его мех был странного цвета, который Тави никогда не видел у воинов, что-то наподобие бледного золотисто-коричневого, переходящего в белый на кончиках ушей и хвоста. Он добежал до конца пирса, довольно сильно повернул незащищенное горло к одному из воинов и прорычал на канише:

- Делаем, как договорились.

Воин, к которому тот обратился, дернул ушами в знак согласия и шагнул вперед. Он подошел к Варгу, останавливаясь в нескольких дюймах от того места, где Варг мог бы при необходимости достать его мечом, насколько мог судить Тави.

— Варг, — прорычал странный каним, — вам здесь не рады. Уходите.

Глаза Варга сузились, ноздри раздувались несколько секунд.

- Тарш, — прорычал он полным презрения голосом, — неужто Ларарл обморозил свои мозги, раз ты теперь командуешь здесь?

Тарш откинул капюшон плаща, оказавшись еще одним канимом с золотистым мехом.

Другая сторона морды была сильно травмирована, включая странного вида шрам проходящий через черный нос.

У него не хватало половины уха, и Тави заметил, что вместо меча на бедре находился топор с длинным опасным шипом, торчащим из обуха.

— Осторожней, Варг, — резко выпалил он. — Одно мое слово, и твоя кровь прольется в океан.

— Если только кто-нибудь послушает, — ответил Варг. — Я не договариваюсь с такими шакалистыми подлизами, как ты, Тарш. Прикажи своим подчиненным подготовиться к встрече моих людей. А я обещаю тебе мир. Мы высадимся здесь и разобьем лагерь за стенами города, чтобы вы чувствовали себя в безопасности. Вы срочно предоставите мне гонца, чтобы я мог сообщить Ларарлу о нашем появлении и о необходимости присутствия кого-либо подходящего мне по статусу, чтобы вести переговоры.

Тарш обнажил клыки:

- Это не Нараш, тут не лазают по деревьям. Ты тут никто.

— Для Ларарла я — гарада, Тарш, — прорычал Варг. — И каждый воин в твоем строю знает это. Ларарл перегрызет глотку любому, кто лишит его удовольствия пустить мне кровь.

Тарш заворчал:

- Конечно, я направлю гонца к Ларарлу. Но на этом все. Можешь оставаться здесь и ждать ответа. Твои корабли останутся там, где стоят.

— Недопустимо!

Тарш издал рычащий смешок:

- Ты согласишься с этим, Варг. Здесь я — лидер стаи.

— Надвигается шторм, — сказал Варг. — У меня повреждены многие корабли. Будут напрасно загублены жизни, если нам не предоставят укрытие в гавани.

— Что для Шуара Нарашские приматы? У моих воинов свои указания. Если ваши корабли попытаются причалить во фьорд, мы их уничтожим.

Губы Варга приподнялись, обнажая клыки:

- Таково Шуаранское гостеприимство? Шуаранская честь?

— Если вас не устраивает, — предложил Тарш, в голосе слышалась открытая издевка, — ищите в другом месте.

Глаза Варга сузились сильнее:

- Если бы я не был связан честью решать споры с Ларарлом вместо его лидеров стай, я бы разорвал тебе глотку.

Ехидное урчание Тарша стало более самодовольным:

- Много старых, дряхлых существ пользовалось такой отговоркой, чтобы скрыть свою слабость.

Вместо ответа Варг лишь на миг оглянулся назад, на Тави.

Тави мигнул.

Оскорбления, которые Тарш наносил Варгу, не просто бросали вызов, они практически требовали битвы.

В обычных обстоятельствах любой каним, разговаривающий подобным образом, мог рассчитывать на немедленный и жесткий отпор. Варг, в частности, не был тем, кто спокойно переносит оскорбления и дураков, а при том, что увидел Тави, он не представлял, как можно избежать боя.

Это при любом раскладе означало, что, исходя из понятия чести канимов, Варг не мог действовать против этого болтуна.

Но, возможно, Тави мог.

Похоже, настал момент дипломатии.

— Варг прав, — спокойно сказал Тави, выступая вперед. — На эти глупости нет времени. Его и мои люди ищут, где укрыться от зимы, и мы даем слово, что наши намерения мирные. Мы должны тщательно продумать, как разместить их в гавани до наступления шторма.

Все взгляды, находившихся на пирсе, обратились на Тави, их тяжесть ощущалась физически.

— Ох, кровавые вороны, — прошептал Максимус, находившийся за ним.

— Это существо, — сказал через мгновение Тарш. — Это алеранский лидер?

- Так точно, — ответил Тави.

Тарш зарычал и обернулся к воинам, находившимся позади:

- Убейте его.

"О, кровавые вороны," — подумал Тави.

Все-таки дядя Бернард был прав.

 

Глава 11

Ближайший каним, с особенно развитой мускулатурой, вытащил и кинул свой топор одним коварным движением, плавным и профессиональным броском, так, что оружие совершило в воздухе полный оборот, и его острое как бритва лезвие едва не полоснуло Тави по лицу.

Тави успел извлечь оба своих коротких меча из ножен, прежде чем топор полетел в него. Вместо того, чтобы уклониться, он клинками подбросил тяжёлое вращающееся оружие вверх и перекинул через голову.

В голове Тави промелькнула мысль, что более здравомыслящий человек на его месте в тот же момент прыгнул бы в шлюпку и погрёб, как сумасшедший, к Слайву.

Вместо этого Тави занял скорости у холодного ветра, кружащегося над котловиной гавани Молвара, и время, казалось, замедлилось, когда он атаковал Тарша.

Воины на пристани попытались его остановить. Еще два топора, изящно вращаясь в воздухе, полетели в него.

Тави успел убрать плечо с пути одного топора, и всё же его лезвие отрезало совершенно ровный лоскут от края его плаща.

Другой он отклонил взмахом своего защищённого наручем предплечья. Сотрясение от удара было таким сильным, что у него лязгнули зубы, но он только сжал челюсти и двинулся дальше.

Мускулистому воину, который первым метнул топор, удалось шагнуть вперёд, прикрывая Тарша, но Тави подошёл к нему вплотную прежде, чем он успел взять своё запасное оружие на изготовку.

Оказавшись вблизи, Тави потянулся своими чувствами к странному тёмно-синему металлу меча воина, и инстинктивно почувствовал в нём дефект, слабое место, на несколько дюймов выше рукоятки.

Он сделал высокий выпад, заставляя канима поднять оружие, чтобы защитить горло и лицо. Затем Тави взмахнул другим клинком и ударил по слабому месту меча, разбивая его.

Каним зашатался, когда разлетевшиеся стальные осколки вонзились ему в морду. Тави полоснул воина поперёк бедра — болезненно, но не смертельно, заставляя его перенести вес на другую ногу.

Затем, одним сильным движением, призвав фурий земли, он ударил ногой по здоровой лапе канима, опрокидывая его на землю.

Это падение, вероятно, спасло каниму жизнь. Изогнутое лезвие Тарша метнулось в сторону горла Тави и проткнуло бы левое легкое канима, если бы он все еще стоял.

Тави продолжал двигаться вперед, нырнув под удар и сменив хват одного из своих клинков.

Он выбил меч из лапы канима клинком в левой руке и нанес удар правой рукой с силой, увеличенной фуриями, пригвоздив своим клинком лапу Тарша к каменной пристани.

Тарш мучительно взвыл и обрушил свой меч на Тави. Удар был быстрым и настолько сильным, будто его нанес заклинатель Земли, но все же далеко не столь искусным, как ожидал Тави.

Удар был лишен мгновенной скорости реакции, что могло бы превратить его в смертельную контратаку, и Тави смог отразить его своим гладиусом, вскочил на ноги, и кончик его меча оказался возле незащищенного места на горле Тарша.

— Не двигаться! — Прогремел Варг, бескомпромиссная властность его голоса отразилась от камней и эхом прокатилась по гавани.

И в тот же момент пристань стала неподвижной, остальные воины замерли на месте, один из них — с отведенной назад для удара рукой, как будто на них внезапно обрушился арктический мороз.

Тави застыл на месте еще до слов Варга. Кончик его меча на четверть дюйма погрузился в мех на горле Тарша.

Тоненькая струйка крови канима стекала по сверкающему оружию Тави. Тарш замер, едва осмеливаясь дышать. Его меч со грохотом выпал из лапы на пристань.

Не отрывая глаз от Тарша, Тави кивнул Варгу, выражая признательность.

- Я не забуду этого.

— Разумеется, гадара, — прорычал Варг.

Уши Тарша дрогнули от удивления, глаза распахнулись.

— Слушай меня, вожак стаи, — сказал Тави настолько тихо, чтобы стоящие рядом воины не могли его слышать. — Варг назвал меня гадарой, и я ответил тем же. Я не позволю тебе использовать его чувство собственного достоинства, чтобы оскорбить его и навредить его репутации. — Он сузил глаза. — Она должна быть незапятнанной в тот момент, когда я его убью. Ты понял меня?

Тарш все еще выглядел потрясенным. Затем его губы дрогнули, обнажая клыки на одной стороне пасти.

Тави быстро сменил позу, прижав ногой гладиус канима к камням.

Таршу потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание.

— Я задал тебе вопрос, — сказал Тави.

Тарш полностью обнажил клыки.

- Я понял.

— Хорошо, — сказал Тави.

Он нагнулся и резким движением швырнул к ногам незадачливого Тарша его гладиус.

Затем он убрал свой клинок от горла канима с золотистой шерстью и быстро отступил на два шага назад от Тарша. Он повысил голос и сказал:

- Давай. Подбери свой меч.

Тарш целую секунду просто смотрел на Тави.

- Ты и слуха лишился вместе с ухом, Тарш? — едко спросил Тави. — Возьми свой меч.

Каним зарычал и схватил оружие — при этом, отметил Тави, стараясь не переносить вес на раненую ногу.

— Из уважения к Ларарлу, к которому Варг относится с почтением, я не прикончил тебя на месте, — сказал Тави. — Вместо этого я даю тебе выбор. Веди себя перед Варгом так же благородно, как Ларарл, будь он на твоём месте — или сразись со мной, здесь и сейчас, на глазах у всех, до смерти. И после того, как я убью тебя, я предоставлю такой же выбор твоему заместителю.

Глаза Тарша сверкнули.

- А с чего ты решил, что я стану с тобой драться, Алеранская сволочь?

Тави развёл мечами в насмешливом приглашении.

- Я размером с недокормленного щенка, Тарш. Ты в два раза превосходишь меня по росту, в три раза по весу, в несколько раз по силе, ты дерёшься на своей родной земле и вокруг тебя твой народ. За исключением этой царапины на ноге, на твоей стороне абсолютно все преимущества. Несомненно, только трус при таком сказочном раскладе побоится сразиться со мной.

Из рядов воинов-канимов донеслось несколько хриплых кашляющих рыков — канимский аналог алеранских насмешек, по крайней мере так их расценил Тави.

Громче всего этот звук донесся от канима лежавшего на земле, которого уложил Тави.

Глаза Тарша метались из стороны в сторону по рядам его людей, а его уши слегка прижались к голове.

Тави достаточно легко мог проследить ход его мыслей. Минуту назад Тарш мог приказать своим людям расправиться с Тави, так же как и с любым другим животным.

Однако теперь ситуация изменилась. Варг признал Тави гадарой — почетным врагом — словом более ценимым среди волков-воинов, нежели "друг".

А главное, Тави бросил прямой и персональный вызов, переводя ситуацию с группового столкновения до вопроса о доминировании и собственной силы.

Самое важное, что Тави продемонстрировал бесспорно самые почитаемые качества среди воинов-канимов: храбрость, смелость, а прежде всего, мастерство в искусстве сражения.

— Подумай как следует, Тарш, — прорычал Варг, в его голосе безошибочно угадывалось веселье. — Я бы подумал, прежде чем устраивать дуэль с алеранцем, — он повернулся к собравшимся воинам. — Кто второй по лидерству в стае?

Раненный, мускулистый каним, лежавший на земле, слегка повернул голову в бок:

- Я выступаю в этом качестве, Мастер Войны Варг.

Ноздри Варга раздулись:

- Ты из рода Красных Скал.

— Анаг, — сказал каним, утвердительно встряхнув ушами. — Вы убили моего предка, Торанга, на Черных болотах.

— Торанг Два Меча, этот старый хитрый ублюдок, — сказал Варг, широко раскрывая пасть в усмешке.

Он указал своей лапой на линию белых волос среди черного меха, вдоль челюсти, чуть выше горла.

— Он наградил меня этим шрамом, — он указал на свою грудь и живот. — И еще двумя здесь и тут. После сражения с ним я целый лунный месяц был у целителей, а его стая остановила наше наступление.

Анаг гордо приподнял голову:

- Когда я был молод, он хорошо отзывался о вас, Мастер Войны. Он умер в хорошей компании.

Варг повернулся к Таршу:

- Сразись с алеранцем, Тарш. Я лучше буду вести дела с настоящим канимом, нежели с тобой.

В мощной груди Тарша клокотало рычание, но он не встретился взглядом с Варгом и не обнажил зубы:

- Мастер Войны, — сказал он через минуту, продолжая рычать. — Я размещу твоих людей.

— И алеранцев, — сказал Варг. — Я поговорю по поводу них с Ларарлом. А пока, я ожидаю, что вы будете относиться к Тавару и его людям так же, как и ко мне.

Тарш одарил Тави взглядом полным ненависти, но произнес:

- Будет сделано.

Он повернулся и направился прочь, остановившись лишь около раненного Анага, чтобы сказать:

- Проследи за этим.

Затем из дока он направился в темноту города.

Тави шагнул к Варгу и тихо спросил:

- Тавар?

— Раз ты находишься здесь, тебе нужно подходящее имя, — сказал каним, пожимая плечами — этот жест использовался обеими расами. — Оно близко к твоему и подходит по смыслу.

Тави склонил голову, ожидая продолжения, но Варг лишь раскрыл пасть в легкой улыбке, а затем кивнул Анагу:

- Быть может, это хорошая возможность.

Тави глянул на раненного канима, затем кивнул Варгу и направился обратно к баркасу.

Максимус, с несколько раскрасневшимся лицом, сказал:

- Кровавые вороны, Кальдерон. Это было на грани.

Он бросил Тави тряпку.

Тави поймал ее и тут же начал стирать кровь с мечей:

- Нам повезло, Варг был на нашей стороне.

— На нашей стороне? — Возмутился Макс, едва сдержав тон. — Он же поставил тебя в ситуацию, когда тебе пришлось сражаться с двадцатью канимами и взять в заложники их главаря, чтобы не быть порезанным на кусочки.

— Это сработало, — спокойно сказал Тави, убирая в ножны очищенное оружие. — А теперь пойдем. Я хочу, чтобы ты исцелил Анага.

— Ты хочешь, чтобы я исцелил одного из канимов, которые пытались тебя убить, — сказал Макс.

— Того, кто действительно подобрался ближе всего, — ответил Тави. — Много работать не придется. Я постарался не повредить что-то серьезное. Просто останови кровотечение и поставь его на ноги, чтобы он смог организовать размещение флотилии.

Макс вздохнул и начал вылезать из лодки:

- Я рад, что здесь нет Магнуса.

Макс добрался до дока и сказал:

- Знаешь, Тави, сдается мне, что это может не сработать.

— Что может не сработать?

- Использование водных фурий, — сказал Макс.

— С их помощью ты вел лодку на протяжении всего пути, — ответил Тави.

— По морю, — сказал Макс. — Тому же самому морю, что омывает берега Алеры. Но если мы поместим этого канима в чан с местной водой, я не представляю, сработает ли это.

— Только что у меня не было проблем с использованием фурий металла и воздуха.

— Металл алеранского меча, — сказал Макс. — Ветер из того же воздуха, что и в Алере.

— Так же я призывал фурий земли, — сказал Тави. — Не говори мне, что эти камни от алеранских скал.

Макс нахмурился:

- Это не… все, с кем я разговаривал, каждая бумага, которую я прочел на эту тему, утверждает, что… Тави, так не должно быть.

— Почему?

- Потому что, — сказал Макс. — Никто в это не верит. И я тоже читал об этом, перед отбытием, поверь мне.

— А как же выполнение невозможного по незнанию?

Макс состроил гримасу:

- Я пересмотрел свою точку зрения по данному вопросу. Я хотел… понимаешь, быть уверенным, что если тебе понадобится… я смогу…

— Защитить меня?

- Я этого не говорил, — быстро сказал Макс.

— Макс, мой отец обладал способностью к заклинательству фурий всех стихий. По всем свидетельствам, он был почти так же силён, как сам Первый Лорд — даже без наследования фурий Гая. И кто-то его убил. — Тави покачал головой. — Я не собираюсь требовать от своих друзей делать всё возможное, чтобы убедиться, что этого не случится со мной.

Макс кивнул, и выражение его лица выразило явное облегчение.

- Рад, что ты не настолько глуп, чтобы играть с этим.

— К счастью, я был достаточно глуп, чтобы не знать, что заклинательство здесь просто не должно действовать, — сказал Тави. — Теперь, как твой Принцепс и капитан, приказываю тебе забыть тот бред, что ты читал, и исцелить Анага так, чтобы он смог помочь нашим людям благополучно добраться до берега.

— Уже забыл, Ваше Королевское Высочество, — растягивая слова, произнёс Макс, ударив кулаком по своей бронированной груди в знак приветствия.

Тави кивнул, и они зашагали вперед, чтобы присоединиться к Варгу, который сидел на корточках и негромко разговаривал с раненым Анагом.

— Экое кровавое месиво, — сказал Макс на канише. Рослый антилланец наклонился, чтобы осмотреть раны Анага. Макс научился этому ругательству у Градаша и произнёс его без запинки.

— Ты что, пытался срезать с его бедра всё мясо до костей? Слушай, ты полоснул его прямо через доспехи, прожёг их, и край лезвия нагрелся достаточно, чтобы прижечь и частично закрыть рану, иначе он бы уже стал кормом для червей.

Один из воинов-канимов выступил вперед, чтобы защитить Анага, держа одну лапу-руку на рукояти топора. Он гортанно зарычал на Макса.

— Даже не думай вытащить этот треклятый топор, щенок пушистый, — проворчал Макс в ответ, даже не взглянув на него. — А то я его тебе в глотку затолкаю.

Он взглянул на Анага.

- Я целитель. Я должен остановить кровотечение, прежде чем мы перенесём тебя в ванну и восстановим повреждённые мышцы. Поэтому мне нужно прикоснуться к твоей ноге. Согласен?

Анаг внимательно посмотрел на Макса. Его глаза подозрительно прищурились.

— Их колдовство отличается от нашего, — пророкотал Варг. — Они уже спасли мою жизнь однажды. И впоследствии не требовали платы кровью.

Анаг посмотрел на Варга, на Тави и коротко кивнул Максу.

Макс положил руку на окровавленную ногу канима и закрыл глаза. Раздался вибрирующий звук, словно костяшки пальцев щёлкали в быстрой последовательности.

Анаг издал короткий, удивлённый рык. Затем Макс вздохнул и убрал руку.

Зияющая рана была закрыта, в ней уже не виднелись мышцы, и кровь больше не сочилась на камни причала.

Это вызвало у стоящих вокруг канимов удивленное бормотание, наряду с большим интересом.

Двадцать огромных волков-воинов столпились вокруг, поводя носами и принюхиваясь, пока разглядывали рану, потом Макса.

Они не проявляли откровенной враждебности, но даже просто находиться посреди толпы восьмифутовых, закованных в броню канимских воинов, перешёптывающихся друг с другом на их ворчащем и рычащем языке, было более чем тревожно, даже без обнажённого оружия в поле зрения.

— Она закрыта, — сказал Макс, слегка задыхаясь после заклинательства, — но снова разойдётся, если ты попытаешься ходить. Если мы погрузим рану в ванну с чистой водой, так что вся раненая конечность окажется под поверхностью воды, я смогу восстановить мышцы, и нога должна быть как новенькая к тому времени, когда ты проснёшься утром.

Такое заявление вызвало еще одну серию заинтересованного рычащего бормотания, и, спустя минуту, двое воинов нашли бочку, наполнили пресной водой, и бесцеремонно опустили в неё своего командира.

Тави был прав в своей оценке раны. Она вывела канима из строя, причиняя боль и не позволяя напрягать основные мышцы, но не было ни повреждённых сухожилий, ни перерезанных крупных кровеносных сосудов.

Заклинательство, использующееся для исцеления таких травм, было не совсем лёгким, но довольно простым и немудрёным, и Антиллар Максимус отлично справлялся с подобными задачами.

Через минуту он вытащил руку из воды и произнёс то, что каждый целитель Легиона говорил после того, как он завершал работу с легионером, получившим сравнительно незначительные травмы:

- Готово. Ты чувствуешь себя голодным и уставшим. Это нормально. Ешь побольше мяса, пей много жидкости, спи столько, сколько можешь.

Канимы начали помогать Анагу выбраться из бочки, но он отмахнулся и вылез самостоятельно. Он спрыгнул вниз, на пирс, и приземлился на ноги, так что большая часть веса пришлась на ту, что была ранена.

Он издал тихий рык из-за дискомфорта — Тави по себе знал, что нога будет чертовски сильно болеть приблизительно в течение часа — но он мог ей пользоваться.

Выставив уши вперед канимские воины во все глаза смотрели, как Анаг выполняет несколько подходов упражнений с мечом, включая длинный выпад — и проделывает все четко.

Затем они в знак одобрения встряхнули ушами. Это было чем-то сродни аплодисментов или одобрительных возгласов в алеранских войсках.

Анаг подошел к Тави и обнажил горло. Тави повторил движение, но не так сильно.

— Использование навыков вашего целителя оценено по достоинству, — прорычал Анаг.

— В действительности он воин, а не целитель, — ответил Тави. — Мои целители были бы несколько оскорблены таким сравнением.

— Я не подразумевал ничего дурного, — сказал Анаг, возможно немного поспешнее, чем следовало.

— Все в порядке, — ответил Тави. — Так как я был ответственен за твои раны, я счел подходящем восстановить тебя.

Анаг склонил голову, бегая глазами:

- Ты сохранил мне жизнь, когда мог убить. Ты ничего мне не должен.

— Ты выполнял свои обязанности, защищал вожака своей стаи — даже такого, как он, — ответил Тави. — Я бы не нанес оскорбление Ларарлу, оставив его без ценного воина, пусть даже на время, когда я мог поступить иначе.

Анаг кивнул, затем снова обнажил горло, немного шире:

- Я как следует прослежу за размещением твоих людей, Тавар из Алеры. Даю слово.

— Благодарю, — серьезно сказал Тави. — А я даю слово, что мои люди будут вести себя мирно и поднимут оружие лишь в целях самообороны.

— Благодарю, — ответил Анаг. — Ваше оружие, пожалуйста.

Тави приподнял бровь.

Варг взглянул на него, затем медленно достал свой меч и протянул его Анагу рукояткой вперед.

- Алеранец, — подсказал он.

Тави понял, что сдача оружия несла в себе множество значений для канимов, но он не понимал, что означает этот жест в данной ситуации.

Тем не менее из-за этого не стоило рисковать согласием хозяев предоставить им убежище, только не при том, что корабли все еще в море, а плохая погода подходе; так что он снял перевязь обоих мечей с плеч и протянул их рукоятью вперед:

- Зачем?

— Мы попросили у Ларарла, Мастера Войны Шуара, укрытие и пристанище, — сказал Варг. — Вожак местной стаи даровал нам его, временно. Теперь мы должны идти и поговорить с Ларарлом, а он решит нашу участь.

Это звучало весьма неутешительно.

- Что это значит? — Спросил Тави.

Варг прищурился на Тави словно он задал совершенно глупый вопрос.

- Это значит, что мы сдались врагу, алеранец. Ты военнопленный.

 

Глава 12

Воздушный паланкин сильно накренился на бок и вдруг резко ушел вниз.

Если бы Эрен не пристегнул вокруг талии ремень безопасности, то стукнулся бы головой о крышу экипажа.

Его желудок и так уже подобрался к горлу, а руки похоже сами собой взмыли вверх.

Книга, которую он держал, подлетела и шлепнулась об потолок паланкина, отскочила, а затем просто зависла там, пока экипаж продолжал падать, все быстрее и быстрее.

Ветер ревел, но сквозь него Эрен мог слышать, как мужчины кричат друг другу.

- Что происходит? — Крикнул Эрен.

Первый Лорд совершенно спокойно наклонился, чтобы посмотреть в окно паланкина:

- Кажется, на нас напали, — ответил он, а паланкин продолжал падать.

— Но мы же в милях от территории Ворда, — возразил Эрен.

— Да, — сказал Гай. — Крайне бесцеремонно с их стороны.

Эрен ухватил свою книгу.

- Что нам делать?

— Вращение прекратилось, что означает — наше пике контролируют, — ответил Гай и откинулся в своем кресле, словно они вели непринужденную беседу в ожидании чая. — Позволим Рыцарям Воздуха выполнять свою работу.

Эрен сглотнул и прижал книгу к груди.

Несколько секунд спустя его вдруг прижало к полу паланкина, и он решил, что от внезапного ускорения стал весить почти в два раза больше.

Экипаж резко вильнул влево, затем вправо. Снаружи послышался мучительный крик одного из мужчин.

Что-то ударилось в стенку паланкина, и окровавленные пальцы, выбив окно рядом с Эреном, отчаянно ухватились за оконную раму, несмотря на оставшиеся в ней острые осколки разбитого стекла.

Эрен наклонился и увидел молодого Рыцаря Воздуха, изо всех сил цепляющегося одной рукой, лицо его было бледным, вторая рука свисала плетью.

Эрен сорвал с себя ремни и распахнул дверь воздушного экипажа. Внезапное торможение развернуло экипаж поперёк движения, и дверь оказалась защищена от встречного воздушного потока.

Эрен обвязал один страховочный ремень вокруг запястья, высунулся в дверь паланкина и потянулся к раненому Рыцарю.

Он схватил мужчину за ворот кольчуги. Рыцарь вскрикнул от неожиданного прикосновения, затем сфокусировал мутные, полные ужаса глаза на Эрене.

Курсор стиснул зубы и, закричав, потянул изо всей силы, вкладывая в это всю силу своего тела.

Ему пришло на ум, что если ремень порвётся, он и молодой Рыцарь несомненно упадут и разобьются, но сейчас не было времени волноваться еще и об этом.

К счастью, юный Рыцарь не был крупно сложен или отягощён доспехами, и Эрену удалось втянуть его в паланкин, едва не швырнув на пол.

— Дверь! — Крикнул Первый Лорд, помогая до конца втащить раненого мужчину. — Закрой её! Она тормозит нас!

Эрена раскачивало в дико трясущемся паланкине, но он постарался не наступить на раненого Рыцаря и высунулся, чтобы схватиться за дверь.

Высунувшись, он окинул коротким взглядом окрестности. Паланкин мчался на опасной скорости, скользя примерно в тридцати футах над центральными равнинами Амарантской Долины, покрытыми шестифутовой травой.

Солнце практически село, и небо окрасилось в темно-синие и алые цвета.

И оно кишело Вордом.

Эрен не был уверен, на что именно он смотрит.

Он достаточно легко узнал привычные фигуры Рыцарей Воздуха, в их защитных костюмах, обвитых и поддерживаемых потоками ветра, созданных их фуриями воздуха.

Но там было больше, намного больше, странных тёмных фигур с полупрозрачными зеленоватыми крыльями, как у стрекозы.

Инстинктивно он посмотрел вверх и увидел одного из врагов, устремившего вниз на него. У него была секунда, может быть две, чтобы рассмотреть его.

Он выглядел практически как человек.

У него были две руки, две ноги, одна голова, с лицом, которое имело человеческие очертания, но было жутко плоским, за исключением фасетчатых глаз.

За его плечами гудели стрекозиные крылья, а каждая рука заканчивалась не кистью, а одним блестящим, похожим на косу когтем чуть меньше двух футов длиной — почти такой же длины, осознал Эрен, как гладиус легионера.

Его броня напоминала доспехи легионера, лорику, хотя без всяких стыков переходила в кожу, и состояла из того же блестящего, тёмного хитина.

Это существо выглядело, на самом деле, весьма похожим на Рыцаря Воздуха.

И летело прямо на него.

Эрен отполз назад, потянув к себе дверь, чтобы закрыть, и прижался спиной к задней стенке паланкина.

Одна из жутких кос рыцаря-ворда пронзила дерево двери в том месте, где он находился, пригнувшись, мгновение назад.

Кошмарное, бесстрастное лицо появилось в боковом окне, в шести дюймах от лица Эрена, глядя на него через стекло.

Эрен даже не понял, когда именно успел вытащить нож, но в тот же миг, когда увидел это лицо, он резко выбросил правую руку вперёд, разбивая окно, и вонзил нож по самую рукоятку в сверкающий глаз рыцаря-ворда.

Он закричал, этот стонущий вопль был чем-то средним между визгом разрываемого металла и рычанием раненого пса. Зелено-коричневая кровь миниатюрным фонтанчиком брызнула из раны.

Эрен отпустил нож и, прижавшись спиной, закричал от напряжения, ударив подошвой ноги, обутой в сапог, по косе, всё еще торчавшей из двери.

Она хрустнула, разломившись ровно, как будто отрезанная ножом, и рыцарь-ворд исчез из виду, свалившись куда-то под стремительно летевший паланкин.

Гай, стоявший на коленях над раненым Рыцарем, поднял взгляд и одобрительно кивнул Эрену.

А потом он услышал пронзительный звук трубы, громкий призыв которой донёсся даже сквозь рёв ветра и крики и возгласы сражающихся.

— А, — сказал Гай, взглянув мельком. — Отлично.

Рядом с паланкином полыхнула яркая вспышка и раздался оглушительный раскат грома — и ещё раз, и ещё.

В промежутках между сногсшибательно громкими ударами грома были более короткие вспышки света, в сопровождении глухих, тяжёлых взрывов. Эрен повернулся взглянуть на рыцаря-ворда, и увидел, что его крылья начисто сгорели, а скрючившееся, обгоревшее тело полетело вниз мимо окна экипажа.

Паланкин заложил плавный вираж вправо и начал снова набирать высоту — на этот раз равномерно, вместо резких панических рывков во время боя.

Мгновение спустя раздался стук в дверь паланкина. Эрен действительно не помнил, когда успел вытащить ещё один нож, но был только рад, что его пальцы действовали, словно сами по себе.

— Опусти руку, — сказал Гай спокойно. — Впусти его, пожалуйста, сэр Эрен.

Эрен нервно сглотнул и открыл дверь паланкина, увидев пожилого мужчину, одетого в очень добротные, но довольно старомодные доспехи, державшегося на воздушном потоке параллельно с экипажем.

Он коротко остриг голову, но щетина его бороды была, в основном, седой, глаза запали от усталости — но сияли от непримиримой ярости.

— Ваша Светлость, — запинаясь, произнёс Эрен. Он отступил от двери, кивком головы приглашая Верховного Лорда Цереса войти.

— Сир, — кивнув, сказал Церес и закрыл за собой дверь.

— Ваша Светлость, — ответил Гай. — Подождите немного.

Он на мгновенье закрыл глаза и затем убрал руку от раненого Рыцаря. Мужчина всё ещё лежал бледный и неподвижный, но он дышал, и кровь больше не сочилась из его ран.

— Благодарю вас.

— Сир, не стоит благодарностей, что бы ни хотели себе воображать все эти шакалы, вы, Секстус, Первый Лорд Алеры и мой лорд. Я только выполнял свой долг.

— И всё же разрешите поблагодарить вас, — спокойно ответил Гай. — Приношу вам свои соболезнования за Вереуса. Он был славным молодым человеком.

Верховный Лорд посмотрел из окна паланкина на опускающиеся сумерки.

— Верадис?

— В безопасности, — сказал Гай. — И пока я буду дышать, это не изменится.

Церес склонил голову и, глубоко вздохнув, сказал:

- Благодарю вас.

— Не стоит благодарностей, — чуть улыбнувшись, сказал Гай. — Что бы ни воображали эти шакалы, я твой лорд. Перед долгом все едины.

Он снова нахмурился и выглянул в окно.

- На следующей неделе я приведу наши легионы для поддержки Цереса. Что ты можешь сообщить мне о наступлении Ворда?

Церес устало поднял взгляд.

— Оно ускоряется, невзирая на все наши усилия.

— Ускоряется, — выпалил Эрен. — Что вы имеете в виду?

Пожилой Верховный Лорд покачал головой и сказал безо всякого выражения в голосе:

— Я имею в виду, сэр Эрен, мой лорд, что у моего города нет этой недели. Ворд одолеет нас через пару дней.

 

Глава 13

Амара держала стрелу наготове, немного натянув тетиву, чтобы гарантировать быстрый и точный выстрел, но недостаточно сильно, чтобы рука не начала уставать.

Это было на удивление тяжело, по крайней мере пока ее мышцы не окрепли настолько, чтобы стрелять из лука, который сделал для нее муж.

Она медленно шагнула вперед, бесшумно опустив ногу, взгляд был направлен немного вдаль, не концентрируясь ни на чем, как ее и учили.

Лес молчал в этот час перед рассветом, но Циррус, ее фурия ветра, доносил любой шорох до Амары так, словно это было сказано в полный голос прямо у нее за спиной.

Шелест деревьев при малейших порывах ветра. Потягивание сонных птиц, шелест перьев.

Кто-то скребся на дереве, между верхних веток, может быть, белка готовилась к раннему началу дня, или какой-то ночной грызун карабкался обратно в своё гнездо.

Раздался шорох, возможно, это был олень, прокладывающий свой путь через кустарник, а возможно и нет.

Амара сконцентрировала Цирруса на звуке и засекла второй шорох, трение ткани о ткань. Это точно был не олень, а значит — её цель.

Она повернулась в направлении звука, и медленно двинулась вперед, сохраняя абсолютную тишину и целиком сосредоточившись на своей невидимости.

Научиться мастерски использовать зачарованную одежду оказалось гораздо проще, чем она ожидала и, безусловно, гораздо легче, чем завесу, создаваемую фурией ветра.

Все, что ей нужно было делать, быть слегка сконцентрированной, обращая внимание на цвета вокруг, проецируя то, что она видит на одежду, заставляя ткань принять такие же цвета, имитируя их, становясь еще одним размытым пятном окружающего фона.

Конечно, дизайнер-изобретатель, торгующая дорогой одеждой, своими воплями могла бы обрушить небеса, когда услышала как ее изобретение, разработанное как последний писк моды для богатеев, будет использоваться.

Эта мысль заставила Амару улыбнуться. Чуть-чуть.

Она ничего не видела, когда слух подсказал ей, где что-то находится, и это уже не имело значения. Она натянула лук и медленным, отработанным движением и выпустила стрелу.

Стрела стремительно полетела вперед, и из пустого воздуха появилась размытая фигура, в конечном итоге превратившаяся в фигуру ее мужа.

Затупленная деревянная стрела не несла смертельной угрозы, но, когда он отбросил свой маскировочный плащ и, морщась, потер ребра, Амара тоже почувствовала боль.

— Ой, — пробормотала она, снимая свой плащ и обнаруживая себя, — извини.

Он повертел головой, пока не заметил ее, затем покивал.

- Не стоит. Все хорошо. Что думаешь?

— Я вынуждена была использовать Цирруса, чтобы отследить звуки твоих передвижений. Я ни разу не заметила тебя, даже когда знала, где ты.

— Как и я тебя, даже отслеживая тебя при помощи магии земли. Я бы сказал, плащи сработали, — сказал Бернард и снова сморщился от боли, что перешло в гримасу. — Инвидия Аквитейн, возможно, не пожертвовала бы ради Империи даже вороньего пера, но, кажется, что ее чувство моды становится полезным.

Амара засмеялась и покачала головой.

- Когда эта швея услышала, что мы хотим, чтобы она распорола эти платья и переделала их в дорожные плащи, я подумала, что у неё пена изо рта пойдёт — тем более, что один из них предназначался для тебя.

Бернард бесшумно направился через подлесок, и как всегда, казалось, проходил сквозь заросли, едва потревожив ветку или лист, несмотря на свои размеры.

— Я уверен, что серебро и золото в достаточной дозировке смягчило симптомы.

— Выплатой займутся казначеи Гая, — самодовольно сказала Амара. — У меня было кредитное письмо с печатью Короны. Все, что она могла сделать, это надеяться, что я не какая-то искусная мошенница, принявшая с помощью магии воды облик Амары Кальдерон.

Бернард на секунду остановился, моргая.

- Моё.

Она наклонила голову.

- Что?

— Это… имя моего Дома.

Амара сморщила нос и засмеялась.

— Ну, да, милорд. Кажется, так. Все твои письма подписаны: "Его превосходительство, граф Бернард Кальдерон", помнишь?

Он не улыбнулся в ответ. Выражение его лица, напротив, было очень озабоченным. Он задумчиво молчал всю дорогу, пока они шли назад в лагерь, после окончательных испытаний их новой экипировки.

Амара шла рядом с ним, ничего не говоря. Это всё равно не помогло бы оторвать Бернарда от размышлений.

Иногда её мужу требовалось время, чтобы мысли в его голове должным образом преобразовались в слова, поэтому было нужно — по крайней мере, как правило — подождать.

— Это всегда была моя работа, — сказал Бернард наконец. — Мое призвание. Мой долг, как стедгольдера. То, что было для меня источником средств к существованию.

— Да, — сказала Амара, кивая.

Он сделал широкий жест по направлению к северо-востоку, к Риве и их дому в Кальдероне.

— И это было моё место. Гаррисон. Город, крепость, люди, которые жили там. Проблемы, которые нужно решать, и так далее. Ты следишь за ходом моих мыслей?

- Думаю, да.

— Бернард Кальдерон был как раз тем человеком, который должен был убедиться, что всем было, где укрыться во время урагана, — проворчал Бернард. — И должен был убедиться, что мужчины, у которых больше свободного времени, чем здравого смысла, не беспокоили людей, которые стараются зарабатывать на жизнь. И тем человеком, который пытался заключить прочный мир со своими соседями на востоке, чтобы те перестали иногда поедать земледельцев.

Амара рассмеялась и сплела свои пальцы с его.

— Но Амара Кальдерон… — он покачал головой. — Я… никогда не слышал это вот так, вслух. Ты понимаешь?

Амара нахмурилась и стала размышлять.

- Нет. Я полагаю из-за того, что наши отношения долгое время были… — ее щеки вспыхнули, — непристойны.

— Таящиеся любовники, — произнес Бернард, не без удовольствия, — таящиеся любовники, встречающиеся довольно часто.

Щеки Амары заалели еще ярче.

- Да. Точно. Но люди, в обществе которых мы проводили большую часть времени, вряд ли желали обвинить тебя в этом. Они просто называли меня твоей леди.

— Точно. Таким образом, как видишь, сейчас есть новая особа. Амара Кальдерон.

Она косо взглянула на него.

- Кто она? — тихо спросила Амара.

— Очевидно, соблазнительница, которая обольщает женатых мужчин в их спальных мешках под покровом ночи, когда лишь звезды могут ее видеть.

Она снова рассмеялась.

- Мне было холодно. Остальное, как я помню, было твоей идеей.

— Не припоминаю, — сказал он серьезно. Его глаза блестели, пальцы нежно сжали ее руку.

— А ещё она жена того мужчины из Кальдерона. Основателя Дома Кальдерон. Чего-то, что… что могло бы длиться очень долго. Чего-то, что могло бы стать надёжным и расти. Что могло бы сделать для множества людей много хорошего.

Амара почувствовала, что начинает дрожать, но сдержала себя.

- Чтобы это случилось, Бернард, Дому нужны дети, — сказала она тихо. — А я не… У нас нет… — она пожала плечами. — Сейчас я не могу быть уверена, что это вообще когда-нибудь произойдет.

— Или можешь, — сказал Бернард. — Некоторые вещи не терпят поспешности.

— Но что, если я не смогу? — спросила она без злобы или горя в голосе.

Через секунду она с удивлением поняла, что и не чувствовала их. По крайней мере не так сильно, как раньше.

- Любимый, я не пытаюсь вызвать сочувствие. Это рациональный вопрос. Если я не смогу дать тебе наследника, что ты станешь делать?

— Мы усыновим, — быстро сказал Бернард.

Она выгнула бровь.

- Бернард, законы о Гражданстве.

— О, вороны с этими законами, — Бернард сплюнул, улыбаясь. — Читал я их. Они, главным образом, предлог, чтобы Граждане не отдавали свои деньги и статус никому, кроме собственных детей. Великие Фурии знают, если бы все это было замешано только на крови, то все побочные дети, такие как Антиллар Максимус, конечно же, унаследовали бы гражданство.

— Усыновить незаконнорожденного ребенка Гражданина, — задумалась Амара.

— У них такие же большие способности к заклинательству фурий, какие могут быть у нашего ребенка, — сказал Бернард. — И, вороны, таких детей немало. Почему бы не взять руководство над несколькими из них? Готов поспорить на все мечи из моего арсенала, что почти каждый из этих наемных Рыцарей Аквитейна — внебрачный ребенок Гражданина.

— Предположим нам это сойдет с рук, — спросила она. — Но что потом?

Он выгнул бровь.

- Мы воспитаем их.

- Воспитаем их.

— Да. Из тебя выйдет отличная мать.

- А. Тебе не кажется, что это слишком просто?

Он рассмеялся, и его теплый смех покатился по лесу.

- Воспитать ребенка не сложно, любимая. Это не легко, но и не так уж трудно.

Она посмотрела на него и склонила голову.

- Как же мы это сделаем?

Он пожал плечами.

- Просто нужно любить их больше, чем воздух, воду и свет. Все остальное выстроится на этом естественным образом.

Он остановился и нежно потянул ее за руку, повернув лицом к себе. Прикоснулся к ее щеке, очень легко, лишь кончиками пальцев.

— Пойми меня, — тихо сказал он, серьезно посмотрев, — я не отказался от идеи воспитать наших с тобой детей. И никогда не откажусь.

Она спокойно улыбнулась.

- Все зависит от того, что скажет природа, — ответила Амара. — Возможно, все получится, а может, нам придется смириться.

— Тогда позволь мне подытожить, Амара Кальдерон, — прогремел он. — Я создаю будущее. И ты будешь в нем. И вместе мы будем счастливы. И я не согласен хоть что-то из этого уступить.

Она несколько раз моргнула.

- Любимый, — произнесла она низким шепотом, — в ближайшие пару дней мы собираемся приступить к заданию короны, с которого, по всей вероятности, уже не вернемся.

Бернард фыркнул.

- Я слышал это и раньше. Так же как и ты.

Он наклонился и поцеловал ее в губы, она была поражена огромной, теплой, нежной силой, скрывавшейся за этим поцелуем и прикосновением руки.

Она почувствовала как начала таять, возвращая поцелуй за поцелуем, ощущая как медленно свет начал меняться с серого до золотистого.

Когда это закончилось она почувствовала легкое головокружение.

— Я люблю тебя, — негромко прошептала она.

- Я люблю тебя, — ответил он, — без компромиссов.

Последняя гряда между ними и местом их путешествия была на вершине длинного склона, и лошадь Амары достигла ее на несколько секунд раньше, чем лошадь Бернарда.

Бедному животному приходилось тяжко под большими габаритами Бернарда и на протяжении многих миль его усталость накапливалась.

Амара стояла на вершине и смотрела вниз на широкую долину в нескольких милях к югу от Цереса.

Северный ветер холодил, не становясь неприятным — даже глубокой зимой суровые ветры были редкостью в защищенных южных границах королевства.

Она повернулась лицом к ветру и на мгновение закрыла глаза, наслаждаясь им.

Церес лежал в нескольких лигах севернее их текущего местоположения, в конце созданной фуриями мощенной дороги, которая пересекала долину внизу. Там она и Бернард могут ждать, пока Ворд пройдет мимо, а затем ускользнуть от него.

Ветер внезапно похолодал. Она вздрогнула и повернула голову, обозревая долину под собой.

Небо на юге было нечетким, подернутое темной дымкой.

Амара сделала глубокий вдох, подняла руки, и призвал Цирруса. Ее фурия переливалась в пространстве между руками, преломляя свет, что позволяло ей видеть вдаль гораздо более ясно, чем она могла бы сама.

Тысячи клубов дыма поднимались в небо, далеко на юге, и вороны, их так много, что с ее места они почти казалось облаками черного дыма, кружащимися и клубящимися над долиной.

Амара устремила свой взгляд на дорогу и, с помощью Цирруса, увидела, то чего не видела ранее, что сделанная фуриями дорога заполнена толпой людей, передвигающихся так поспешно, как только могли — в основном гольдеры, мужчины, женщины, дети, многие из них полуодетые, босые, некоторые из них несли какие-то хозяйственные принадлежности, хотя большинство шли с пустыми руками.

Некоторые из гольдеров гнали скот. Некоторые ехали с телегами, сильно нагруженными чем-то похожим на раненых легионеров.

— Слишком рано, — выдохнула Амара, — на несколько дней раньше.

Она забыла о присутствии Бернарда, пока он не прогрохотал:

- Амара. Что это?

Она покачала головой и молча повернулась, протянув руки, чтобы он мог воспользоваться линзой, сделанной Циррусом.

— Вороны, — выдохнул Бернард.

- Как это произошло? — спросила Амара.

Бернард молчал секунду, затем издал короткий, горький смешок.

- Конечно же.

Она вопросительно приподняла брови.

- Мы же обсуждали, что они теперь могут управлять фуриями, верно?

— Да.

Он жестом указал на дорогу.

- Они использовали фурий дороги.

У Амары все внутри похолодело. Конечно же. Объяснение было чрезвычайно простым, но до этого момента она даже не задумалась об этом.

Дороги Алеры, созданные с помощью фурий, которые позволяли алеранцам стремительно и практически без устали передвигаться по сельской местности, были постоянной составляющей жизни и стали обычным штрихом ландшафта.

Они также являлись самым надежным преимуществом Алеры в защите от врагов Империи, чья численность часто превосходила силы защитников.

Такие дороги позволяли Легионам преодолевать сотни лиг в день — если ситуация требовала этого.

Это означало, что Легионы всегда имели возможность выставить максимальное количество сил на лучшие позиции.

Естественно, никто из врагов не управлял фуриями.

Если Бернард прав и Ворд может использовать дороги, Амара задалась вопросом, что еще они могут сделать?

Могут ли они с помощью фурий передавать сообщения по рекам Империи? Могут ли они управлять погодой?

Могут ли, кровавые вороны, они пробуждать одну или несколько Великих Фурий, как это в прошлом году сделал Гай с Калусом?

Амара смотрела на стремительно летящих гольдеров и поднимающийся дым и кружащихся ворон и ее сердце внезапно приняло простой, но неоспоримый факт.

Алера не может выжить перед тем, что приближается.

Возможно, если бы они начали действовать раньше, сообща, без споров и переговоров, что-то можно было бы противопоставить.

Возможно, если бы больше людей обратили внимание на их предупреждения, и были готовы отнестись к ним с достаточным доверием, чтобы создать какую-то дозорную организацию, нашествие удалось бы подавить в зародыше.

Но вместо этого… Амара знала — не боялась, не догадывалась, а знала — что они опоздали.

Ворд пришёл, и Алера вот-вот падёт.

- Что же мы будем делать? — прошептала Амара.

— Выполнять задание, — ответил Бернард. — Если они используют мощёные дороги, у них есть заклинатели. В самом деле, это должно сделать их обнаружение более лёгким. Мы просто последуем за ними по дороге.

Амара собиралась было ответить, когда ее лошадь вдруг прижала уши и отпрянула вбок на несколько шагов, хрипя от страха.

Амара лишь с трудом успокоила животное, крепко удерживая поводья и тихонько его уговаривая.

Лошадь Бернарда отреагировала так же, хотя он был гораздо более искусным в усмирении зверей. Прикосновение его руки, кисти заклинателя фурий земли, и бормотание его рокочущего голоса успокоили его лошадь почти сразу.

Амара скользила взглядом влево и вправо, пытаясь увидеть, что так напугало лошадей.

Сначала она почуяла его запах — вонь разложения и гниющего мяса. Секунду спустя, она увидела травяного льва, выходящего из тени между стволов чахлых сосен.

Зверь был восемь или девять футов длиной, его золотистую шкуру покрывали зеленоватые полосы, которые прекрасно сливались с высокой травой Долины Амарант.

Травяной лев — мощное существо, гораздо более мускулистое, чем любой зверь, напоминающий обычную домашнюю кошку, его верхние клыки торчат, как изогнутые кинжалы, из верхней челюсти, поверх нижней губы, даже когда его пасть закрыта.

Или, точнее говоря, торчат клыки у живого травяного льва. У этого травяного льва уже не было нижней губы. Она была оторвана или откушена.

Вокруг него жужжали мухи. Клочки меха местами отпали, и была видна распухшая, гниющая плоть, пульсирующая от движения кишащих личинок мух и других насекомых.

Один его глаз был затянут бельмом. От другого осталась пустая впадина. Темная жидкость бежала из его ноздрей и ушей, окрашивая редкую шерсть вокруг них.

И всё же он двигался.

- Взятый, — выдохнула Амара.

Одной из наиболее отвратительных тактик, используемых Вордом, была их способность внедрения мелких, шустрых тварей во врагов.

Захватчики проникали в своих жертв, убивали их и брали под контроль их трупы, управляя ими, словно человек марионеткой.

Несколько лет назад в Долине Кальдерон, во время первого вторжения Ворда — того, что было остановлено прежде, чем могло стать слишком массовым, чтобы его сдержать, Амара и Бернард были вынуждены сражаться с десятками взятых гольдеров, а затем уничтожить их останки.

Взятые не обращали внимания на боль, были быстрыми, запредельно сильными, — но не слишком умными.

Травяной лев остановился и смотрел на них примерно секунду. Потом ещё одну.

Потом, двигаясь со скоростью, какую живое существо просто не может развить, он повернулся и скрылся среди деревьев.

— Разведчик! — прошипел Бернард, пришпоривая свою лошадь в и пускаясь следом за ним. — Мы должны остановить его.

Амара секунду недоумённо моргала, но затем стегнула свою лошадь по шее поводьями, слева и справа, и послала её вслед за лошадью Бернарда.

- Зачем? — окликнула она.

— Мы уже убили одну королеву Ворда, — прокричал Бернард в ответ. — Я бы предпочел, чтобы тот, кто командует этими войсками, не узнал, что мы поблизости, и не принялся активно охотиться за нами.

Амара подняла руку, чтобы прикрыть лицо, когда ветви начали хлестать её.

- Бесполезно, — она сплюнула и крикнула:

- Я лучше поднимусь вверх!

- Давай!

Амара схватила свой лук и колчан. Вынула ноги из стремян, подтянула их к седлу, потом плавно встала, и продолжая начатое движение, прыгнула в воздух.

Повинуясь её молчаливому призыву, Циррус устремился в пространство под ней, подхватил её и взмыл вместе с ней вверх.

Её фурия ветра отводила в сторону ветки деревьев с её пути, пока она не взлетела в открытое небо над горным хребтом, и повернула на юг, чтобы преследовать убегающего разведчика Ворда.

Она сразу же заметила Бернарда и сфокусировала внимание перед ним, пока не увидела смазанное движение в тридцати или сорока ярдах перед ним.

Подконтрольный травяной лев бежал не так, как это сделал бы настоящий.

Такой зверь, проносясь через траву и деревья, должен был бы оставаться невидимым, даже для Амары, передвигаясь с гибкой и бесшумной грацией в своей родной стихии.

Одержимый Вордом травяной лев просто бежал по прямой. Проламываясь через заросли, не обращая внимания на колючие кусты и шипы.

Прорвавшись через кустарник, он повернул в сторону молодых деревьев, меняя курс только чтобы избежать деревьев и валунов, которые он не мог снести или перепрыгнуть.

Хотя он и не обладал грацией, он был быстр. Настоящий травяной лев не являлся хорошим бегуном по пересеченной местности, будучи очень быстрым на короткие расстояния.

Захваченный Вордом, он без устали двигался с максимальной скоростью, оставляя лошадь Бернарда позади.

Остановить разведчика было задачей Амары. Бернард был прав — их миссия и без того была достаточно опасна.

Если Ворд узнает, что они были здесь и отправит даже сравнительно небольшую часть своих сил на охоту за Бернардом и Амарой, миссия станет невыполнимой.

Как Амара демонстрировала сегодня утром Бернарду, если Ворд хотя бы примерно узнает, где они находятся, никакая завеса уже не защитит их надолго.

Амара поднялась чуть повыше, чтобы видеть дальше, и увидела, что прямолинейный путь бегущего вордовского существа пересекает поляну в лесу.

Это было бы лучшее место для удара. Она обладала хорошим выстрелом из лука, но не имея никаких ощутимых навыков в заклинательстве дерева, не могло быть и речи поразить цель, несущуюся сквозь лес, когда она сама летела как ураганный ветер.

Конечно, нужно быть сумасшедшим или отчаявшимся, чтобы встать на пути у несущегося травяного льва со среднего размера охотничьим луком — слабовато против захваченного Вордом травяного льва.

Амара предположила, что она подходит по крайней мере под одно из этих определений, хотя она и не стала слишком задумываться под какое именно.

Она ускорилась, молнией достигла поляны и приземлилась на траву.

У нее было мало времени. Она достала из колчана две стрелы, одну воткнула в землю возле ноги, другую наложила на тетиву.

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, подняла лук и вордовский разведчик вылетел из кустарника.

Она призвала Цирруса, чтобы позаимствовать у фурии скорость, и время замедлилось, давай ей годы и годы для выцеливания.

Подконтрольный лев бежал с высунутым полуистлевшим языком. Его уши, которые в нормальном состоянии должны стоять торчком, болтались и развевались, словно увядшие листья салата.

На его клыках разросся какой-то сорт зеленоватой плесени или лишайника.

Как только он вылетел на поляну, в его плечо пришелся внезапный удар и небольшой дождь из щепок взорвался в воздухе, терзая бездушную плоть, но без какого-то либо эффекта.

Амара выпустила стрелу. Она грациозно пролетела сорок ярдов между ней и травяным львом, ударив в череп над бровью, скользнула по крепкой кости и похоронила себя посреди мощных, сгорбленных плечей.

Вордовский разведчик не дрогнул.

Амара схватил ещё одну стрелу.

Комья земли вылетали из-под лап льва, приводимые в движение грубой мощью его ног.

Амара старалась не думать, что произойдёт, когда четыреста фунтов гниющего мяса и твёрдых костей ударят её, как таран, если зверь добежит до неё.

Она наложил на тетиву ещё одну стрелу, пока испуганные бегущим львом стайки птиц выпархивали из травы в замедленной панике, со взъерошенными перьями, хлопающими крыльями и стеклянными глазами.

Она опустилась на одно колено, натянула тетиву до отказа, и держала поднятый лук, выжидая, следя за каждым прыжком взятого льва, отслеживания движения его тела, ожидая наилучшего момента.

Двадцать ярдов. Пятнадцать. Десять.

Когда он был в десяти футах от неё, она выпустила стрелу и бросилась в сторону, упав на бок.

Стрела влетела прямо в открытую львиную пасть, и её широкий наконечник, пробил его горло насквозь.

Передние конечности льва вдруг подкосились, его морда резко опустилась, и челюсти с размаху врезались в землю, пропахав неглубокую борозду, когда инерция протащила его вперед.

Его хребет изгибался, задние конечности метались во все стороны, потом он грохнулся на землю, так что Амаре пришлось подтянуть колени к груди, чтобы ее ноги не придавило весом упавшего зверя.

От удара внутренности травяного льва разорвались, и её окутало облако ядовитых газов. Ее желудок скрутило от отвращения, и она отползла подальше, пока её выворачивало.

Через несколько неприятных секунд она оглянулась и увидела, что лев ещё дёргается, и поняла, что слышала… что-то, издающее слабые, хриплые звуки боли.

Ворд-захватчик. Когда один из них вселялся в тело, то, как правило, находился где-то внутри черепа. Стрелы, должно быть, ранили тварь.

Работа не была закончена. Опасность представлял вовсе не травяной лев, а захватчик. Нельзя позволить ему вернуться к остальному Ворду.

Она осматривалась вокруг, пока не заметила камень, немного меньше, чем её голова.

Она взяла его, стараясь не обращать внимания на вонь, и пошла назад, к ещё дергающемуся трупу травяного льва. Она подняла камень и со всей силы обрушила его на череп травяного льва.

Хриплые крики боли прекратились.

Она посмотрела вверх и увидела Бернарда, показавшегося из-за деревьев и резко осадившего лошадь, держащего лук в руке. Он смотрел на нее несколько мгновений.

Потом он просто сунул лук обратно в держатель на седле и снова тронул коня вперёд. Её собственная лошадь, когда она оставила её, продолжала следовать за лошадью Бернарда.

Она пошла к нему навстречу, подальше от этого смрада.

Он передал ей флягу с водой. Она прополоскала рот и сплюнула, избавляясь от мерзкого вкуса, затем сделала глубокий глоток.

Он серьёзно и внимательно посмотрел на травяного льва.

- Отличный выстрел.

Из его уст это прозвучало не как праздный комментарий.

- Спасибо, — ответила она.

Он причмокнул, подзывая её лошадь, которая послушно подошла к его протянутой руке. Он подобрал поводья и передал их Амаре.

— Нам лучше двигаться. Там, где был один разведчик, могут быть и другие.

— Бернард, — сказала она, глядя на труп. — Я не хочу закончить, как он. Я не хочу, чтобы они использовали меня против собственных людей. Я лучше умру.

Она повернулась к нему лицом.

- Если дело дойдет до этого, я хочу, чтобы ты сам меня прикончил.

— Этого не будет, — сказал Бернард.

- Но если все-таки…

Его взгляд стал суровым.

- Этого не будет, — сказал он с твёрдой уверенностью, и почти бросил поводья ей в грудь. — Никаких компромиссов, графиня. Ни для кого. В том числе для Ворда.

 

Глава 14

- Искусство дипломатии — это искусство компромисса, — спокойно произнесла Леди Пласида, когда воздушный паланкин начал спускаться к Защитной стене, — ключевым моментом здесь является поиск компромисса, который удовлетворит всех участников.

— Это предполагает, что все участники готовы к компромиссу, — парировала Исана, — ледовики были в состоянии войны с Алерой на протяжении веков. И я не могу себе представить, что лорды Антиллуса или Фригии будут особо склонны к любезностям после поколений борьбы с северными племенами.

Ария вздохнула.

- Я не предполагаю. Я надеялась, что ты так не считаешь. Я подумала, что, возможно, это положительное отношение к твоему имени может настолько всех вывести из равновесия, что этого будет достаточно, чтобы у тебя что-нибудь получилось.

Исана слабо улыбнулась.

- Что ты можешь рассказать мне о Антиллусе Рокусе?

— Он великий воин, вероятно, самый опытный тактик в Алере, почти несомненно, самый опытный заклинатель земли, возводящий защитные стены, во всей Империи. Он победил в знаменитой битве против…

Исана покачала головой и нахмурилась. Почувствовав, что воздух стал заметно холоднее, она поплотнее закуталась в свой плащ.

— Не об этом, — сказала она мягко. — Это не то, что мне нужно знать. Расскажи мне о нём.

Ария закрыла на секунду глаза и с виноватым видом покачала головой.

— Конечно. Извини, я большую часть поездки рассуждала с военной точки зрения. Как обеспечить постоянную доставку еды и припасов моему мужу и его людям, и всё в том же роде.

— Вполне понятно, — мягко сказала Исана. — Так какой он, Рокус?

Ария сложила руки на коленях и с минуту хмуро смотрела в окно.

— Вспыльчивый, — сказала она, наконец. — Я не думаю, что я когда-либо знала человека, более необузданного, чем Рокус. Это отчасти делает его заклинательство настолько сильным, я думаю. Он страстно верит в то, что он делает. Или делает что-то только потому, что верит в это особенно страстно. Я полагаю, это зависит от точки зрения.

— Он верен Империи? — спросила Исана.

Ария сделал медленный вдох.

- Он… приверженец концепции преданности, — сказала она наконец.

— Я не уверена, что вижу различия.

— Рокус считает, что каждый Верховный Лорд должен и обязан быть верен Первому Лорду, — сказала Ария. — Он не станет поддерживать тех, кто рвётся к власти, вроде Аквитейна, Родоса и Калара, и будет неукоснительно придерживаться того, что, по его представлениям, является идеалом того, как Верховный Лорд должен себя вести, — но он терпеть не может Гая. Он предпочел бы выколоть себе глаза, чем добровольно выказать самое малое личное уважение к этому человеку, в настоящее время носящему корону, в отличие от уважения к самой Короне.

— Почему? — спросила Исана. — Не то чтобы Гай не сделал в своё время целого ряда вещей, чтобы нажить себе врагов — но почему Рокус?

— Во времена их молодости они с Септимусом были весьма близки, — сказала Ария. — И стали действительно неразлучны примерно через год после возникновения первых трудностей. После смерти Септимуса он перестал посещать Зимний Фестиваль, перестал писать в Цитадель и отказался отвечать на любые письма, которые Первый Лорд отправлял лично.

Исана почувствовала, как её глаза округлились от удивления. На самом деле Септимус погиб не из-за битвы с маратами, как верила вся Империя.

Он был убит во время битвы из-за действий группы Граждан, заговорщиков, чьё заклинательство оказалось достаточно могущественным, чтобы нейтрализовать фурий Септимуса и оставить его уязвимым перед варварами.

Откровенно говоря, это успешное покушение не было первым, но оказалось последним из полудюжины подобных инцидентов.

Исана знала, Септимус был уверен, что выяснил, кто именно стоял во главе заговора и как раз собирал доказательства их вины, когда умер.

Если Рокус и Септимус были очень близкими друзьями, возможно, что ее покойный муж поделился тем, что он знал, с молодым в ту пору Лордом Антиллусом.

- Великие фурии, — выдохнула Исана.

— Он что-то знает.

Ария выгнула золотисто-рыжую бровь.

- Что-то знает? Что ты имеешь в виду?

Исана поспешно помотала головой.

- Ничего, ничего. — Она одарила Арию быстрой извиняющейся улыбкой. — Я ничем не могу в данный момент поделиться.

Ария открыла рот в беззвучном "о", и кивнула. Она нахмурилась и плотнее завернулась свой плащ.

- Над Стеной всегда так холодно.

Исана выглянула в окно, чтобы посмотреть на Защитную стену, огромное сооружение из тёмного камня метрах в двадцати под ними.

Был ранний вечер, и в круг света отмечал место приземления на стене. Окружающий ландшафт, покрытый снегом, зловеще сверкал в зимних сумерках.

— Ответь мне, Ария, — сказала Исана, — по твоему мнению — хороший ли он человек?

Ария, недоумённо моргая, посмотрела на Исану. Она колебалась несколько секунд, как будто борясь с идеей, с которой никогда не сталкивалась.

— Я… — Она беспомощно развела руками. — Я не знаю, что ответить. Были дни, когда я сама не гордилась тем, что должна была делать ради долга.

Исана слабо улыбнулась.

- У меня тоже бывали такие дни, — тихо сказала она. — И это ничего не меняет, иначе делает мой вопрос необоснованным. Спроси своё сердце. Он хороший человек?

Леди Плацида некоторое время медленно рассматривала Исану, прежде чем довольно вымученная слабая улыбка появилась на её губах, вместе с сардоническим коротким смешком.

— Для Верховного Лорда. Да. Он упрям и высокомерен, его эго раздуто до размеров горы, он упорен, часто безрассуден, больше, чем иногда груб, нетерпим к тем, кого не уважает, и скор на расправу с тем, кто бросил ему вызов. И под всем этим — всё то же самое, только лучше излеченное. — Она покачала головой. — Но, тем не менее, да. Я послала своих собственных сыновей, чтобы они обучались под командованием Антиллуса, когда они подросли. Вот насколько сильно я доверяю Антиллусу Рокусу.

Исана улыбнулась ей и сказала:

- Спасибо, Ария. Это обнадеживает. Может быть, у нас есть шанс в конце концов чего-то добиться.

— Похоже, ты не слушала большую часть того, что я только что сказала, — ответила Ария сухим тоном.

Паланкин мягко приземлился, и ветер утих. Секунду спустя, оркестр Легиона начал играть Гимн Короны.

Исана поморщилась.

- Это традиция, — вполголоса сказала Ария.

— Да, я знаю, — вздохнула Исана. — Но мелодия — это ужасно. Звучит так, словно умирает больной гаргант. Почему именно её выбрали для Гимна Короны?

— Традиция, — незамедлительно ответила Ария.

— И, по-видимому, традиция была единственной причиной, — сказала Исана. — Хотя, возможно, мои вкусы в музыке просто… невежественны.

— О нет, дело не в этом, — возразила Ария. — Я хорошо разбираюсь в нескольких музыкальных направлениях, и уверяю тебя, что Гимн Короны совершенно ужасен.

Арарис, который большую часть поездки сидел молча и неподвижно — задремав, на самом деле — тут же открыл глаза, когда Рыцари, нёсшие воздушный экипаж, подошли к двери и распахнули её.

Умея засыпать с кошачьей легкостью, он мог так же мгновенно проснуться, если в этом возникала необходимость.

— Леди, — негромко произнёс он, — с вашего позволения.

Он вышел из паланкина первым — как упорно проделывал каждый раз в эти дни — и секунду спустя наклонил голову перед дверью и протянул руку Исане.

- Прошу вас, леди.

Исана взяла Арариса за руку и вышла из паланкина на свет не магических ламп, а грубо сделанных факелов, закреплённых по верху стены.

Он был гораздо тусклее и, так или иначе, более первобытным, чем маленький, чистый, бело-голубой свет магической лампы внутри воздушного экипажа. Красные отсветы и густые тени падали на всё вокруг, и она обнаружила, что инстинктивно начинает всё более настороженно относиться к окружающему.

Стоять на Защитной Стене, осознала Исана, было всё равно, что стоять на дороге, или на мосту, или любом здании — или, более точно, как стоять на площади в небольшом городке.

Стена была пятьдесят футов в ширину, и на ней сверху, в пределах видимости с места приземления паланкина, был ряд сооружений, обрамленных четырьмя башнями, возвышающимися над Стеной — стандартный алеранский бастион, поднимающийся еще на двадцать футов над поверхностью ранее возведённой Стены.

Несколько доходящих высотой им до колен каменных стен возвышались тут и там вокруг них, и Исана поняла, что это, должно быть, сторожевые стены вокруг лестничных пролётов, которые погружены в толщу самой Защитной Стены.

Мгновенная оценка показала Исане, что поверхность Стены, на которой они стояли, включала в себя достаточно сооружений, являющихся частью города.

Это объясняло, сделала она предположение, количество собравшихся легионеров, встречающих воздушную повозку, несмотря на поздний час.

Здесь была большая часть двух когорт, или, предположила она, Первая Когорта Легиона выстроенная в ряды перед паланкином и, по крайней мере, в пять раз больше легионеров было, ввиду ее статуса, на позициях на зубцах Стены, на каждом уровне бастиона, на всей освещенной поверхности стены докуда достигал ее взгляд.

На нагруднике каждого легионера были изображены три алые диагональные полосы — знак Легионов Антиллуса — хотя на нескольких шлемах и щитах Исана заметила более красочное изображение геральдического дизайна, явно нарисованное самими легионерами: три рваные, кровавые раны, как бы нанесённые когтями одного из огромных северных медведей.

Мужчина в нарядном нагруднике и искусно сделанном шлеме Трибуна вышел вперед и отдал честь. Он был высокий, подтянутый, и выглядел с головы до пят профессиональным военным.

— Ваше Высочество, Ваша Светлость. От имени моего господина, Его Светлости Антиллуса Рокуса, добро пожаловать к Стене. Меня зовут Трибун Гариус.

Исана склонила голову. Холодный воздух заставил ее поёжиться, несмотря на теплую одежду и тяжелый плащ, который она носила.

- Благодарю вас, Трибун.

— Позвольте вас спросить, Трибун, — сказала Ария, — почему Лорд Антиллус не явился сюда, чтобы встретить нас лично?

— Он сожалеет, что его обязанности помешали ему быть здесь, — ответил тот без запинки.

— Обязанности? — спросила Ария.

Гариус уставился на нее немигающим взглядом и указал на южную сторону стены.

- Посмотрите сами, Ваша Светлость.

Ария взглянула на Исану, которая кивнула ей, и они вдвоем в сопровождении Гариуса и молчаливого Арариса, подошли к южной стороне Стены.

Первое, что заметила Исана через несколько шагов, это то что температура заметно поднялась — по крайней мере на несколько градусов.

Во-вторых, поверхность по ту сторону Стены была ярко освещена.

Около ста человек были разбросаны на земле внизу, работая при свете факелов.

Они, видимо, только что закончили строительство своего рода низкого деревянного каркаса для поддержки нескольких десятков ящиков, а затем, с содроганием, не имеющим ничего общего с холодом сезона, Исана поняла, что ящики не были тарой.

Это были гробы.

Мужчины — инженеры Легиона, как теперь она поняла, построились в шеренги, лицом к гробам, которые, как она видела, были установлены на деревянном каркасе.

— А, — сказала Ария тихо. — Теперь я вижу.

— Они сжигают мертвецов? — спросила Исана.

Ария спокойно кивнула.

- Легионеров, во всяком случае. Тех, кто погибли в бою против Ледовиков, почти всегда покрывает иней. Среди Легионеров стало традицией обещать своим товарищам, что они, что бы ни случилось, никогда не останутся лежать замёрзшими на земле.

Высокая, молчаливая фигура, с широкими плечами и в пурпурном плаще, появилась среди инженеров.

Он положил руку на плечо седого ветерана, очевидно, командира инженерного полка, затем шагнул вперёд и взмахнул рукой.

Факелы вспыхнули жарким, поразительно тихим пламенем, которое росло и распространялось с почти нежной неторопливостью от источников, от каждого факела, превращаясь в сферы, пока не окутало каркас и гробы.

Высокий лорд внизу — Антиллус, в чём Исана не сомневалась, — сложил ладони чашей и резко поднял их к небу, и, в такт с его жестом, жаркий огонь поднялся и внезапно превратился в фонтан, рассеявшийся в воздухе и рассыпавшийся в ночном небе, как будто разлетевшиеся огоньки присоединились к звёздам.

Мгновение спустя вернулись обычные краски и блеск зимней ночи. На земле под стеной ничего не осталось от гробов, тел и каркаса — даже пепла.

Не было ни снега, ни травы — ничего, кроме голой почвы. Огонь полностью очистил землю.

— На самом деле, — безжизненным голосом объяснил Гариус, — они не легионеры, Ваша Светлость. Мы потеряли почти двести легионеров в нашем последнем бою с Ледовиками, и мы сожгли их три дня назад. Эти люди были ветеранами. Ледовики перемахнули через Стену в нескольких местах, две ночи назад. Эти люди пали, защищая свои стедгольды и семьи, прежде чем наша кавалерия и Рыцари смогли прийти на помощь.

Он продолжал тем же спокойным, бесстрастным тоном:

- Но они сражались и погибли, как легионеры. Они заслужили, чтобы быть похоронены как легионеры.

На земле внизу, Верховный Лорд Антиллус склонил голову и закрыл лицо обеими руками. Он стоял так минуту, не двигаясь.

Даже издали Исана чувствовала отголоски его горя и чувства вины, а также боль сострадания, охватившую мужчину рядом с ней, который мог его видеть, — мужчину, который явно заботился о нём.

Ария выдохнула:

- Ох, — прошептала она, — ох, Рокус.

Седой центурион прорычал приказ и инженеры внизу начали маршировать ровным строем.

Мгновение спустя, Антиллус также двинулся к подножию Стены и исчез из виду.

— Я напомню ему, что вы прибыли, — пробормотал Гариус.

- Спасибо, Гариус, — негромко ответила Ария.

— Не за что, Мама, — молодой Трибун быстро ушел прочь.

Через несколько минут, Антиллус Рокус поднялся по одной из лестниц, которую Исана заметила ранее, Гариус следовал у него за левым плечом, седой центурион держался за правым.

Верховный Лорд подошел прямо к Исане и вежливо поклонился. Сначала ей, затем Арии.

— Ваше Высочество. Ваша Светлость.

Исана вернула жест так изящно, как только могла.

- Ваша Светлость.

Рокус был большим, мускулистым, жилистым человеком, похожим на дом, построенный из необработанного леса.

Его угловатое лицо поразительно напомнило Исане молодого друга Тави — Максимуса, отличающееся печатью многих лет тревог и дисциплины, приправленное горечью и яростью.

Волосы у него были темные, с мерцающими нитями седины, а глаза — запавшие от усталости и горя.

— Я сожалею, что не смог приветствовать вас лично, — сказал он, и голос его звучал вяло. — У меня были обязанности, которые требовали моего присутствия.

— Конечно, Ваша Светлость, — сказала Исана. — Я… Пожалуйста, примите мои соболезнования, по поводу гибели и страданий ваших людей.

Он кивнул, жестом, лишённым какого-либо реального смысла.

- Здравствуйте, Ария.

- Здравствуйте, Рокус.

Он указал на голый клочок земли, и что-то опасное и неприятное светилось в его глазах.

- Вы видели, что я только что сделал?

- Да, — ответила Ария.

— Если бы мои люди не задались целью украсть свои мечи и забрать их домой в конце службы, пока я старался смотреть в другую сторону, в костре горели бы женщины и дети из этих стедгольдов, — прорычал он.

Ария поджала губы и посмотрела себе под ноги, ничего не говоря.

Антиллус снова обратил свой суровый взгляд на Исану, и сказал:

- Существует лишь один вид мира, который вы можете заключить с Ледовиками.

Исана чуть вздёрнула подбородок и сделала медленный вдох.

- Что вы имеете в виду?

— Они животные, — Антиллус сплюнул. — Нельзя торговаться с животными. Вы или убьёте их, или оставите их в покое. Вы можете говорить всё, что хотите, Первая Леди. Но чем скорее вы осознаете истину, тем скорее вы сможете помочь мне и Фригии сделать то, что необходимо, чтобы оказать кое-какую реальную помощь на юге.

— Ваша Светлость, — осторожно сказала Исана, — это не то, чего Первый Лорд…

— Первый Лорд, — сказал Антиллус, презрение клокотало в каждом слоге. — Он понятия не имеет, что такое жить здесь. Он понятия не имеет, скольких легионеров я похоронил — большинство из них шестнадцати- и семнадцатилетние подростки. Он понятия не имеет, что собой представляют Ледовики, или на что они способны. Он никогда их не видел. Никогда не смывал с себя их кровь. А мне это приходится делать. Каждый день.

— Но…

- Не смейте думать, что вы можете походить здесь полчаса и рассказать мне о моих собственных владениях, Ваше Высочество, — зарычал Антиллус. — Я не позволю издеваться над собой комнатной собачонке Гая…

— Рокус, — резко сказала Ария. Её голос был едва громче шепота, но воздух между ними тремя задрожал от его мощи.

Верховный Лорд закрыл рот и уставился на Леди Плациду. Затем он отвернулся от неё и покачал головой.

— Может быть, вам стоит немного отдохнуть, — предложила Ария.

Рокус хмыкнул. Секунду спустя он сказал, обращаясь к Исане:

- Ваши дикари здесь. Расположились лагерем вместе с моими дикарями. Вы должны встретиться с ними утром. Гариус проводит вас в ваши комнаты.

Он повернулся, его алый плащ взметнулся, и зашагал прочь, подальше от света факелов.

Исана снова вздрогнула и потёрла руки ладонями.

— Дамы, — сказал Гариус, — если вы изволите последовать за мной, я покажу вам ваши комнаты.

Искусство компромисса?

Как же всё-таки она должна найти компромисс, когда, по крайней мере, одна сторона конфликта просто не желает искать мирное решение?

 

Глава 15

Маркус остановился перед каютой Принцепса, из которой доносился разговор на повышенных тонах.

— Магнус, что по твоему мнению, мы должны были сделать? — спросил Максимус резким голосом. — Принцепс и любой из шуарских канимов, считают что это необходимо.

— Это недопустимый риск, — ответил служащий легиона хриплым голосом, который буквально кипел от старательно сдерживаемой злости. — Принцепс Алеры просто не может расхаживать на чужой земле в одиночку, уязвимый и беззащитный.

— И, тем не менее, он вовсе не беспомощный ребенок, — заметил Антиллус Крассус спокойным, рассудительным голосом. — Возможно, мой брат прав, Магнус.

Маркус едва заметно улыбнулся. К этому времени он успел достаточно хорошо изучить Крассуса и знал, что молодой человек слишком здраво рассуждал чтобы согласиться с Максимусом относительно поездки Принцепса в самое сердце канимского государства.

Но когда Крассус капитулировал, становясь на сторону брата, он тем самым ловко разрушил возражения Максимуса.

— Октавиан незаменим, — заявил Магнус. — Даже если жизнь каждого человека в этой экспедиции должна быть принесена в жертву, только чтобы он мог благополучно вернуться в Алеру, то нашим долгом будет сделать всё, что в наших силах, чтобы убедиться, что это произошло так быстро и эффективно, насколько это возможно. Мы можем быть расходным материалом, джентльмены. А он — нет.

— Я не джентльмен и не расходный материал, — вмешалась молодая женщина-Марат. — И я не представляю, как смерть всех ваших людей могла бы помочь моему Алеранцу благополучно вернуться домой. Вы видели его в море. Вы на самом деле думаете, что он может в одиночку управлять кораблём?

Ненадолго повисла испуганная тишина, потом Магнус сказал кислым тоном:

- Я говорил гипотетически, посол.

— Ага, — насмешливо сказала Китаи. — Снова будете объяснять мне разницу между гипотезой и выдумкой.

— Ладно, — сказал Октавиан своим звучным баритоном. Маркус подумал, что он мог практически ощущать тяжесть огромной власти, поселившейся в голосе молодого человека. — Я думаю, мы забьем до смерти этого конкретного гарганта.

— Ваше Высочество… — начал Магнус.

— Магнус, — сказал Октавиан, — исходя из любых практических соображений, я такой же простой пленник, как и весь наш флот. Шуарцы контролируют гавань. Если я не отправлюсь на встречу с Мастером Войны Ларарлом после требования зашиты его уважения, то они могут просто развернуть эти камнеметатели на нас и отправить нас всех на дно своей гавани, в том числе и меня. Это не поможет мне благополучно вернуться обратно в Алеру.

— Мы могли бы пробиться на свободу, — натянуто сказал Магнус.

— Возможно. Если мы нарушим перемирие и наше слово, предадим то доверие, которое они нам оказали, и нападём на них первыми, — голос у Октавиана стал чуть жестче. — Этого не произойдёт, Магнус. Это может оказаться ещё более опасным в долгосрочной перспективе.

— Ваше Высочество…

Октавиан не повышал голос, когда сердился. Фактически, его речь становилась спокойнее, отчётливее, а формулировки более ясными и короткими.

- Достаточно.

Маркус поднял руку, постучал в дверь и открыл её, не дожидаясь ответа, как он обычно делал.

Его появление удивило всех в каюте. Они все повернулись, чтобы посмотреть на него.

Маркус отдал честь.

- Ваше Высочество. Я подслушал вашу дискуссию, когда приблизился. Если это не слишком нагло с моей стороны, сир, могу я дать совет?

Брови Октавиана поднялись почти до линии волос.

- Пожалуйста.

— Сир, когда Варг был в столице, разве с ним не было группы его личного почётного караула? Как символ его статуса или что-то в этом роде?

- Точно.

— Мне кажется, вы можете потребовать того же самого.

Максимус нахмурился и покачал головой.

- Канимы сказали ему, что он должен прибыть один.

— Почетный караул вполне подходит для человека его статуса, — ответил Маркус. — Что они сделают? Откажутся, потому что напугались нескольких мужчин, которых он берёт с собой?

Октавиан улыбнулся и указал пальцем на Маркуса.

— В точку. Если это будет сформулировано таким образом, то у них будет небольшой выбор — или согласиться, или выглядеть трусами. Несколько человек не могут представлять угрозу для шуаранцев.

Магнус покачал головой.

- А вот это как раз проблема. Я бы хотел, чтобы телохранитель Принцепса мог уничтожить тысячи нападающих, по крайней мере.

Октавиан выпрямился на своем сиденье.

— Я не нуждаюсь в уничтожении тысяч, Магнус. Но некоторые могли бы в случае осложнений унести меня обратно на корабль, если бы оказались Рыцарями Воздуха. Или скрыть нас и позволить путешествовать за завесой, если бы они были заклинателями дерева. Я бы сказал, что мне нужно столько же хитрости, сколько силы. Согласен, Маркус?

— В основном, — заметил Маркус. — Да, сир. Даже если бы с вами, сир, были все войска, мы не смогли бы сражаться против целой страны канимов и выиграть — но у нас есть достаточно войск, чтобы захватить и удержать этот порт, на время, если необходимо. То, что вам нужно — это группа, достаточно маленькая, чтобы не вызвать тревоги у канимов — но достаточно сильная, чтобы выбраться из передряги и обладающая достаточной ловкостью и навыками, чтобы вернуться сюда через враждебную местность, если это будет необходимо.

Октавиан резко кивнул.

- Это звучит вполне разумно.

— Это норма для психов? Разумно относительно чего? — спросил Магнус. Его голос был сдержан, но буквально сочился горечью.

— Предложения? — спросил Октавиан, весело и спокойно смотря на Магнуса.

- Я, — сразу сказал Максимус.

— Согласен, — сказал Маркус. Большой Антиллар был генератором разрушения в бою любого масштаба.

— Я, — сказал Крассус секундой позже.

-Да, — сказал Магнус. — Вы сказали, что вам нужна ловкость.

— Я иду, — заявила Китаи.

- Леди посол, — начал Магнус, — было бы лучше, если…

— Я иду, — повторила Китаи точно таким же тоном, поднялась и подошла к двери кабины. — Алеранец объяснит вам это.

Маркус отошел в сторону, когда женщина-Марат вышла из каюты, и закрыл за ней дверь.

Октавиан покачал головой и вздохнул.

- Это три. Кто еще, как вы думаете? Радеус? Быстрый летун может оказаться полезным.

— Дуриас, сэр, — сказал Маркус без колебаний. У Октавиана брови поползли наверх.

Крассус нахмурился.

- Он… Разве он не Первое Копье Свободного Алеранского Легиона?

Маркус кивнул.

- Это смешно, — сказал Магнус. — Мы почти ничего не знаем об этом человеке. Он никому ничего не должен в Империи и не имеет никакого интереса в сохранении безопасности Принцепса. По сути, он предатель.

— Давай перестанем размахивать руками, Магнус, — сказал Октавиан, — никогда не угадаешь кому может прилететь.

Маркус слегка улыбнулся, и Октавиан ответил ему тем же.

Молодой человек хотел бы думать, что Маркус улыбнулся, вспомнив о выходке Принцепса за год до этого, когда он проник в Серую Башню в Алера Империя и похитил посла Варга из-под носа у Серых стражей.

Пусть. Октавиану хватало проблем и без того, чтобы обременять свой разум ещё какими-то неприятными знаниями.

— Почему именно Дуриас, Первое Копье? — спросил Октавиан.

— Он знает канимов, сир, — ответил Маркус. — Он работал в тесном контакте с ними, шёл с ними в одном строю, тренировался с ними. Он знает их лучше, чем любой из нас — даже лучше, чем вы, сир. Знает их возможности в сравнении с нашими, знает их методы, знает, как они думают. Он лучше, чем почти любой в экспедиции, сможет рассказать вам, что канимы знают и чего не знают о способностях алеранцев и, если я не ошибаюсь, он и сам не промах в заклинательстве фурий земли или навыках ориентирования на местности.

Старый Курсор довольно долго молча смотрел на Маркуса, прежде чем, наконец, заговорил.

- Вопрос в том, — сказал Магнус, — будет ли он готов поделиться этими знаниями с вами, милорд. Дуриас не питает любви к Алере или её Гражданам.

— Как и я на его месте, если бы я жил так, как он, — ответил Октавиан. — Алеранцы поработили его. Народ Варга освободил его от оков и научил его бороться, чтобы он мог защитить эту свободу. Я был бы более чем наполовину готов позволить им уничтожить Алеру, если бы вырос в тех же условиях.

— Поэтому я советую вам выбрать кого-нибудь другого, — произнес Магнус.

Октавиан покачал головой.

- Первое Копье прав, Магнус. Макс и Крассус владеют всеми навыками заклинательства, которые могут нам понадобиться. Китаи — одна из лучших разведчиков и следопытов в Легионе. Я верю в ее способности найти путь назад на корабль, даже если канимы завяжут ей глаза, и отнесут к Мастеру Войны в мешке, — он задумчиво побарабанил пальцами по голове, — для нас более ценно, чем количество мечей или фурий, это знания. У Дуриаса они есть. Поэтому он нужен нам.

— И с чего вы решили, что он будет сотрудничать, — спросил Магнус.

Октавиан улыбнулся.

- Как-то я оказал ему услугу.

Максимус фыркнул.

- Ага. К слову, его нос никогда не будет ровным после твоей услуги.

— Оставьте Дуриаса мне, — произнес Принцепс уверенно.

- Магнус, будь любезен, передай ему сообщение. Пригласи его ко мне как можно раньше, пожалуйста.

— Конечно, милорд.

- Хорошо. Джентельмены, извините меня, но мне нужно переговорить с Первым Копьем наедине.

Остальные попрощались и покинули помещение, оставив Маркуса с Принцепсом наедине.

— Сэр? — Сказал Маркус, как только они остались одни.

— Присядь пожалуйста, — сказал Октавиан, указывая на соседний стул.

Маркус пододвинул стул и сел, нахмурившись:

- Вы собираетесь понизить меня в должности или что-то в этом роде, сир?

Губы Октавиана растянулись в ухмылке.

— Что-то в этом роде. Магнус говорит, что за время путешествия ты проделал отличную работу по сбору информации. Что тебе удалось взглянуть на несколько их карт и что ты был тем, с кем контактировали охотники, когда они хотели передать нам информацию.

Маркус пожал плечами.

- Чистокровный — их самый большой корабль и их флагманское судно. Там приходит и уходит множество людей, там больше всего движения и активности. Думаю, любой мог сделать то, что сделал я.

— Тем не менее, именно ты сделал это, — сказал Октавиан. — Ты сделал куда больше, чем от тебя требовалось, Маркус.

Он сложил руки и нахмурился.

— И я собираюсь просить тебя пойти еще дальше.

Маркус нахмурился в ожидании.

- Я оставляю тебя командовать Легионами, — сказал Октавиан.

Маркус вскинул брови.

- Сэр? Вы не можете сделать это.

— Какого это ворона я не могу? Я Принцепс Алеры и командир этой экспедиции. Я могу назначить командующим любого, кого сочту соответствующим.

Маркус покачал головой.

- Сэр, в Первом Алеранском достаточно трибунов превосходящих меня по званию, и я совершенно не уверен, что капитану Свободного Алеранского понравится затея, когда центурион Первого Алеранского будет отдавать ему приказы.

— В сражениях у тебя больше опыта, чем у любого Трибуна из обоих Легионов, — ответил Принцепс. — И в живых осталось не так много членов Королевского Дома Отваги. Даже в Свободном Алеранском, имя Валиара Маркуса пользуется уважением.

Маркус нахмурился и опустил взгляд на руки покрытые шрамами.

— Секрет, о котором и так уже всем известно, — продолжил Октавиан, — что Магнус является не простым камердинером.

— Курсор? — Спросил Маркус больше для формальности. Все таки Валиару Маркусу требовалось подтвердить подозрение. Он не был на сто процентов уверен.

Принцепс кивнул.

- Мой дедушка назначил его моим советником по политическим вопросам. В мое отсутствие, я назначаю его руководить экспедицией в дипломатических вопросах. В твои полномочия входят вопросы безопасности и военных действий. И в конце концов, Маркус, я рассчитываю, что ты удержишь все на местах до моего возвращения.

Маркус тихо вздохнул.

- Понял, сэр.

— Я проведу короткую встречу с трибунами, чтобы разъяснить им, как все должно обстоять в мое отсутствие, а после этого, встречусь с офицерами Свободного Алеранского. Принимая во внимание все обстоятельства, думаю, они будут достаточно обеспокоены окружением враждебных канимов, чтобы пожелать сотрудничать, если только к ним будут относиться с уважением.

— Я буду вдалбливать это в головы, пока не станет ясно, сэр, — пообещал Маркус.

— Хорошо, — сказал Октавиан, поднимаясь, и Маркус повторил его действие.

— Сэр? — позвал Маркус. — Могу я задать вам вопрос?

- Конечно.

— Вы действительно рассчитываете вернуться живым со встречи с Шуаранским Мастером Войны?

Лицо молодого принцепса стало непроницаемой маской.

- Думаешь, он собирается встретиться со мной с недобрыми намерениями?

— Ваше Высочество, — сказал Маркус, — из того, что я слышал, касту воинов здесь возглавляет круглый идиот.

— Да, — сказал Принцепс. — Это точно.

Маркус изобразил гримасу:

- Тогда они что-то скрывают, сэр.

— Почему ты так говоришь, Первое Копье?

— Посудите сами. Если в вашем распоряжении единственный укрепленный порт на всем побережье, разве вы поставите ответственным за него некомпетентного? Или же оставите на этой должности самого лучшего, которого сможете найти.

Октавиан нахмурил брови.

— Бессмысленно, — сказал Маркус. — Должна быть какая-то причина вынудившая принять такое назначение. Это говорит мне о том, что у здешнего Мастера Войны нет должного контроля. На вашем месте, сэр, я бы захотел выяснить причину. Это может быть важным.

— Ты прав, — тихо сказал Октавиан. — Я не обдумывал ситуацию с этой точки зрения, но ты прав. Спасибо.

Маркус кивнул.

- Сэр.

— Я уезжаю через два часа, — сказал Октавиан. — За это время, я хочу, чтобы ты подготовил список дел, которые, по твоему мнению, требуют моего одобрения. Распиши их по пунктам, и я подпишу их перед отбытием.

— Да, сэр, — сказал Маркус. — Да пребудет с вами удача, сэр.

— С нами обоими, Маркус. Однако, лучше бы она никому из нас не понадобилась.

 

Глава 16

Путешествие от Молвара до Шуара заняло четыре дня, всё время по холмистой, продуваемой ветрами местности, поросшей короткой, но уже пожелтевшей травой, проглядывающей из-под первого снега, между округлыми чёрными камнями.

К концу третьего дня таург, на котором ехал Тави, попытался его убить всего лишь дважды — после обеда. По меркам канимской кавалерии, зверь вёл себя превосходно.

Таург в общих чертах походил на буйвола, решил Тави. Он был немного крупнее, и со значительно более массивным горбом над плечами.

Его задние конечности были гораздо более мускулистыми, как, впрочем, и его ноги были длиннее, пружинистее, по строению более подходящими для зайца, чем для столь большого животного.

Зверь был покрыт густым, курчавым мехом, цвет которого варьировался от тёмно-серого на тупой морде до иссиня-чёрного на плечах и бёдрах.

Его шея была толстая, а голова довольно маленькая, и лоб был наполовину опоясан массивным костистым гребнем, который был способен, как утверждали канимы, пробивать насквозь каменные стены.

Его глаза были маленькими, красноватыми и враждебными, широкие ноздри постоянно сочились струйками жидкой слизи, а раздвоенные копыта наносили удары с такой скоростью, что он мог соперничать с любым боевым конём в Алере — и ударяли в несколько раз сильнее.

Анаг поднял руку и подал знак, чтобы отряд остановился возле круга камней у дороги — места разбивки лагеря на ночь.

Сорок таургов отступили с дороги, раскачиваясь на своих длинных ногах, в манёвре, привычном им так же, как устройство лагеря любому легионеру, и стали собираться внутри круга стоячих камней, по три зверя у каждого.

Три кольца из воронёной стали были вделаны в каждый камень, каждое, чтобы привязать одного таурга.

Тави соскользнул с седла, держась за него рукой, чтобы контролировать спуск на землю. Он вздрогнул от удара, болезненно отозвавшегося в мышцах, когда приземлился.

Первые два-три дня в странном седле, созданном для огромных канимских всадников, были кошмарными, но его тело, наконец, начало приспосабливаться.

Таург тут же замотал головой перед Тави, норовя раздавить его трахею тяжёлым костным гребнем на черепе.

Тави уклонился от этой попытки, даже не задумываясь об этом, и хлестнул по уязвимому носу таурга концами узды, зажатой в руке.

Таург отдёрнул голову и попытался лягнуть его задней ногой, ударив раздвоенным копытом в попытке выпотрошить его, но Тави уже скользнул вперед, вровень с головой таурга, натянул поводья, продетые через кольцо в его скользком чувствительном носу, и крепко привязал их к кольцу на стоячем камне.

Привязанный таким образом, таург безмятежно опустился на брюхо, как и большинство остальных верховых зверей.

— Вороны тебя побери, Стейки, — зарычал Максимус на таурга рядом с Тави. Зверь пританцовывал на месте, перенося вес то влево, то вправо, очевидно, пытаясь достать Макса задней ногой. — Ещё раз лягнёшь, и я остаток пути пойду пешком, зато с полным желудком.

Тави шагнул вперёд, ударил таурга по уху, чтобы напугать его, а затем схватил его за кольцо в носу и как следует дёрнул.

Таург от причинённого дискомфорта испустил поразительно короткий басистый рёв, и Максимус появился из-за бока зверя, продел поводья через кольцо и завязал их, так же как Тави, бормоча сквозь зубы длинные и мрачные проклятия.

— Зажарю. Насажу на хорошее длинное копье и поджарю над пылающим огнем. Затем сварю. Буду варить в котле, достаточно большом, чтобы в него уместилась вся твоя ленивая, упрямая, вонючая задница.

— Ты принимаешь это как слишком личное, — негромко произнёс Тави. — Я думаю, Стейки и Новые Ботинки, вероятно, относится к тебе так же, как и к прочим.

— Дело не в том, что он обращается со мной скверно, — проворчал Макс. — А в том, что он слишком глуп, чтобы понять то, что должен знать любой, имеющий достаточно мозгов, чтобы смотреть на небо.

Тави обнаружил, что усмехается.

- И что именно?

— Легионеры не боятся ужина, — проворчал Макс, бросая на таурга свирепые взгляды. — Ужин боится легионеров.

Стейки и Новые Ботинки ответил Максу безмятежным взглядом, улёгся и начал жевать жвачку.

— Ублюдок, — пробормотал Макс и начал расстегивать ремни на седле с высокой задней лукой. — Проводит весь день, пытаясь меня убить, и всё же получает отдых и еду раньше, чем я.

Темп и громкость его жалоб начали неуклонно расти.

— Если бы я не нуждался в его ногах, я бы нарезал их на стейки и подал к столу с отличным красным вином. Хотя я готов поспорить, что он не очень хорош на вкус, если ты разбираешься в еде. Поэтому, я готов поспорить, что ты мог…

В то время, как жалобы Макса на таурга становились всё более громкими и возмутительными, Тави расседлал своего зверя, также зверей Макса и Дуриаса, который был рядом с Максом, и принялся чистить их скребницей после трудового дня.

— Ну? — спросил он Дуриаса тихо, под прикрытием производимого Максом шума.

Центурион Свободного Алеранского был довольно невысоким, но с такими широкими плечами, что выглядел почти уродливым.

Его шея была толще, чем многие женские талии, угловатое лицо было покрыто рубцами и шрамами с тонкими неправильной формы отметинами человека, проведшего жизнь в рабстве, и не понаслышке знакомого с плетью.

У него были темные проницательные глаза, выдающие очень умного человека и большие узловатые руки, немедленно начавшие чистить и свертывать седельные ремни.

— Я насчитал четыре обоза сегодня, — произнес Дуриас, — все военные, все с сопровождением и все двигались в том же направлении, что и мы. Ни одного из них мы не проезжали ранее.

— То есть всего получается восемнадцать, — произнес Тави, — Насколько вы уверены в своей оценке того, для какого количества канимских солдат нужно столько довольствия?

— Насколько вы уверены в своей оценке того, для какого количества легионеров необходимо столько довольствия? — ответил вопросом на вопрос Дуриас, улыбаясь.

— Принято, — сказал Тави, — мы прошли мимо двух поселений сегодня достаточно близко, чтобы внимательно рассмотреть и я не увидел ни одной мужской особи среди них.

— Я тоже, — согласился Дуриас, — я думаю ваша теория верна, Капитан. По всем признакам Шуаранские канимы находятся в состоянии войны.

Тави нравился Дуриас. Молодой свободный алеранец настойчиво называл Тави Капитаном Первого Алеранского Легиона.

Публичное раскрытие его происхождения, произошедшее после этого, было чем-то, чему Дуриас посчитал слишком неловким противостоять напрямую, и, в результате, молодой человек был одним из немногих людей, которые всё ещё относились к Тави точно так же, как раньше, когда Тави ещё не объявил себя наследником Дома Гаев.

— Мы ожидали чего-то подобного, — спокойно сказал Тави, оглядываясь вокруг, когда он закончил с последним седлом.

Китаи и Крассус появились через пару минут. Крассус занялся беседой с Максом, чьи жалобы только набирали громкость и красочность — и искренность.

Макс действительно терпеть не мог таурга.

— Анаг был вежлив, но рассказал очень мало, — тихо сообщила Китаи. — Но некоторые из других воинов поблизости оказались менее дисциплинированными. Они рады, что мы приближаемся к передовой. Они рады, что они смогут увидеть битву и показать себя в бою.

— Напомни-ка мне, Дуриас, — сказал Тави. — Разве канимы не имеют обыкновения отправлять импульсивных молодых идиотов в тыловые районы именно для того, чтобы не подпускать имеющих такой характер близко к настоящим боевым действиям?

— Так точно, это достаточно распространено, — ответил Дуриас. — Идея заключается в том, что они перебесятся. Когда-нибудь.

— Тогда как ты объяснишь поведение Анага? — спросила Китаи. — Он кажется вполне разумным.

Дуриас пожал плечами.

- Может быть, он взятый.

Тави покачал головой.

- Скорее всего, кто-то назначил молодого, но компетентного подчиненного, чтобы прикрыть грехи некомпетентного старшего офицера.

Он прищурился, глядя в хмурое зимнее небо, с которого уже начали падать редкие снежинки.

— У меня есть предположение получше. Тарш каким-то образом получил слишком высокое звание для своих знаний и умений. Во время настоящей войны это приведет к большим потерям среди солдат, поэтому Мастер Войны Ларарл засунул его на позицию, где его некомпетентность не помешает военным действиям, будучи ответственным за банду горячих голов, которых нужно сдерживать. Возможно, он выразил сожаление, что вынужден лишиться талантливого молодого офицера ради обуздания большинства из них, но не может их оставить совсем без присмотра.

— Это было бы возможно, если бы пост находился посреди какой-нибудь дыры, — парировал Дуриас, — но это их единственный стратегически важный порт, Капитан.

— Верно, — согласился Тави, — до того момента… до того момента пока Молвар не превратился в середину какой-нибудь дыры.

Дуриас нахмурился.

- Что ты имеешь в виду?

Тави поднял руку в знак молчания, как он делал, когда его рассуждения приводили к каким-либо пугающим выводам.

Голова Китаи резко повернулась к нему, глаза сузились, взгляд сфокусировался.

- Чала?

Тави покачал головой.

Дуриас нахмурился и обвел взглядом их обоих.

- Что-то не так?

— Я надеюсь, что ошибаюсь, — произнес Тави, — но если я… у нас неприятности.

Он посмотрел на Китаи.

- Мне нужно поговорить с Варгом.

Она встала и без единого слова выбежала.

— … и даже она не должна делать этого с тобой, независимо от того сколько денег или мешков в этом участвуют.

Макс орал на спокойно лежащего Стейки и Новые Ботинки и пинал таурга. Судя по реакции животного, с этим же успехом он мог бы пинать камень.

Крассус положил руку на плечо кипятившемуся брату и произнес:

- Честно говоря, Максимус, ты действительно это принимаешь слишком близко к сердцу. Тебе нужно взглянуть на это с другой стороны.

— У меня волдыри и зажатые мышцы в местах предназначенных только для прикосновения красивой женщины, — угрюмо сплюнул Макс, — в последние три дня я прикусывал язык так часто, что теперь при выдохе сам собой получается музыкальный свист. И я точно знаю, что запах никогда не выветрится из моей брони.

Он сузил глаза и посмотрел на Стейки и Новые Ботинки.

- Так с какой, скажи точно, другой стороны на это можно посмотреть?

Крассус воспринял это серьезно и предложил.

- Если это все, то этот рожденный воронами зверь дает полное право жаловаться.

Макс удивлённо поднял брови, и выражение его лица стало как у человека, который размышляет над новой мыслью.

Китаи вернулась с Варгом спустя минуту.

— Алеранец, — рыкнул Варг. — Как тебе Шуар?

— Холодный и ровный. И мои люди не питают любви к таургам, — ответил Тави.

— Как и все здравомыслящие существа, — согласился Варг, и сел на корточки, в неофициальной позе среди канимов.

Он бросил флягу с водой Дуриасу, который небрежно её поймал, открыл и стал пить в канимской манере, плеская воду в рот, не прикасаясь к ней губами. Потом Дуриас бросил её обратно каниму с кивком благодарности.

— Варг, — сказал Тави, — судя по тому, что я видел на карте Шуара, это место представляет собой одно огромное плато. Естественную крепость.

Варг хлебнул из фляжки и кивнул.

— Да. Ты верно подметил. Есть три прохода в плато, и все они в достаточной степени укрепленные. Шуар всегда был почти неприступен. — Он зевнул и тряхнул ушами.

- Не все хотят этого.

— Это — то, что сделало их сильными, — сказал Тави.

— Это и шахты в этих горах, — сказал Варг. — Они делают оружие, броню и товары вполне приемлемого качества для этих мест. Их воины часто вступают в союзы с другими племенами, предоставляют помощь и поддержку в сражении.

— Я заметил, что Молвар был построен с внушительной обороноспособностью.

Варг показал зубы.

- Шуарцы — хозяева гор. Нараш управляет морями. Шуарцы знают, что не могут бросить вызов нам там. Но есть одна вещь, которую их воины знают лучше, чем кто-либо другой, это — укрепления.

Их разговор был прерван шумом с другой стороны кольца камней, где четыре молодых воина, очевидно, решили выяснить отношения.

Оружие было выхвачено, и кровь полилась мгновение спустя.

Это, возможно, переросло бы в более серьезное столкновение, если бы Анаг не вмешался с палкой для понукания таургов в руках — по существу это была утяжеленная булава на длинной рукоятке с острой шпорой, прикрепленной с одной стороны.

Анаг лишил сознания половину из четверых ссорящихся канимов двумя эффективными взмахами, притянул к земле другого, схватив его за ухо, и стал избивать последнего в назидание остальным.

Как только порядок был восстановлен, Тави в течение долгой минуты пристально смотрел на Варга. Потом он сказал:

- Тарш. Защитник Молвара. С этой группой первоклассных войск.

Варг выдержал паузу и пристально взглянул в ответ. Когда он заговорил, его голос был едва слышен.

- У тебя хорошее зрение, Алеранец.

Каним поднялся и молча удалился. Дуриас смотрел ему вслед, и на лице у него было выражение шока.

Макс и Крассус наблюдали, как Варг уходит. Затем Макс повернулся к Тави и спросил:

- И что все это было?

— Он не знает, — сказал Дуриас. Он поглядел на Тави. — Варг не уверен, что происходит, не так ли?

Тави покачал головой и сказал:

- Я не думаю, что он уверен.

— Но ты уверен, — сказала Китай спокойно.

Тави погримасничал.

- Я уверен, что мы все увидим завтра.

Они спали на холодной земле, положив скатки близко друг к другу для сохранения тепла.

Несмотря на то, что канимы не использовали костров, как это было принято в легионе, они складывали в ямы прессованные кирпичи из мха, которые медленно тлели, давая тепло.

Ямы с огнем давали возможность пережить ночь, но и только.

Макс и Крассус оба были знакомы с техниками магии огня, используемыми вдоль Защитной стены, для того, чтобы не мерзнуть в сильный мороз, но они не могли это делать во сне, поэтому их ночи были так же мучительны, как и для всех остальных.

Следующий день начался с крика голодного таурга, пробудившего всех ото сна.

Макс, пробормотав проклятие, швырнул свою скатку усиленным фуриями земли броском в первого попавшегося таурга, ревевшего к нему ближе всех, и день пошел своим чередом.

Распорядок лагеря канимов утром был очень прост: накормить таургов, сгрести их навоз из кольца камней в насыпь, где он мог бы высохнуть и использоваться как топливо для ям с огнем.

Затем животные седлались и выстраивались. Воины съедали высушенное вяленое мясо из своего пайка на ходу, пока работали или уже в пути.

Как и во все предыдущие дни, что они были в пути, они поехали быстрым шагом, трясясь в седле, следуя по дороге на юго-запад вглубь страны, что они делали в течение предыдущих трех дней, и останавливаясь только однажды в полдень, чтобы накормить и напоить животных.

С наступлением вечера подул сильный холодный ветер и с неба начали падать острые шарики льда вперемешку с холодными каплями дождя.

Китаи направила свое животное к Тави.

Таурги тут же взревели и шумно стукнулись лбами, выясняя свое право быть вожаками стада, хотя Тави понятия не имел, кто из них вышел победителем из этой короткой схватки. Они вели себя точно так же, как и до выяснения отношений.

— Алеранец, — спросила Китаи тихо, — ты чувствуешь запах?

Тави быстро взглянул на нее и покачал головой.

- Пока нет.

Девушка-марат поморщилась и резко потянула за ремни, возвращая своего таурга в строй.

- Держи нос по ветру.

Потребовалось около получаса, чтобы не такое острое обоняние Тави почувствовало наконец запах. Но как только он дошел до Тави, волосы на шее поднялись дыбом, и вспышки отвратительных воспоминаний пронеслись перед его сознанием.

Внезапно в голове колонны раздался рев, и одно из впереди стоящих животных нарушило линию.

Тави поднял глаза, и увидел, что Варг, используя стимул, понукает своего таурга, лишая его привычного комфорта в обществе его сверстников, и заставляя его двигаться таким аллюром, что это был даже не бег, а скорее непрерывная череда коротких прыжков, которые покрывали расстояние с поразительной скоростью.

Один из молодых воинов в колонне достал балесту из кобуры на седле его таурга, наложил болт и вскинул оружие на плечо, но Анаг бросил в него стимул, и булава, описав дугу, врезалась в воина и выбила его из седла прежде, чем он смог послать смертельный снаряд в спину Варга.

— Спешивайтесь! — взревел Анаг, его голос разнесся вдоль всей колонны. — Спешивайтесь, придурки, или я вырву ваше горло!

Молодой каним посмотрел на Варга с негодованием, затем кинул взгляд вдоль колонны.

- Остановка колонны! Спешиться! Подготовьтесь к осмотру прежде, чем мы достигнем укреплений!

Команда прошла по цепочке по всей колонне, но Анаг не стал спешиваться. Вместо этого он вытащил своего таурга из линии и поехал назад вдоль колонны, пока очередь не дошла до Тави.

— Алеранец, — прорычал он. — Я думаю, вы должны собрать своих людей.

Тави, нахмурившись, поглядел на Анага, но кивнул ему. Он подал знак рукой Китаи и остальным, и они повернули своих животных, чтобы следовать за Анагом.

Они двинулись вслед за Варгом, хотя и не в таком бешеном темпе.

Покрытый темным мехом Мастер Войны остановился на вершине небольшого возвышения в полумиле от них.

Когда они приблизились, фигура Варга верхом на массивном таурге угрожающе возвышалась темной тенью на фоне серого неба.

Ветер стал более сильным, и менее холодным, когда они приблизились к гребню. Дождь, хотя и без снега, превратился в устойчивый, ледяной душ, который делал любое путешествие почти невыносимым.

И запах стал более сильным.

Они достигли вершины холма и посмотрели вниз, на плато Шуар, что простиралось под ними.

Тави попытался подготовиться к тому, что он знал, надвигалось.

Но не смотря на это, его сердце защемило от первобытного страха.

Возвышение, на котором они стояли, поднималось над плато как нос некоего гигантского корабля, открывая захватывающий вид внизу, который портила только тусклая завеса дождя.

Варг не преувеличил, когда сказал, что их земля была крепостью, и что шуарцы знали, как защитить ее.

Ниже их землю прорезали сотни, если не тысячи острых утесов и скал, которые спускались к равнине под ними.

В нескольких милях впереди, вдоль стены плато, Тави смог смутно разобрать темный проем в скале, несомненно, один из проходов, о которых говорил Варг.

Даже оттуда Тави мог видеть формы каменных укреплений, вырубленных в скале вокруг прохода, — цитадель размером с город, столь же сложная и величественная, как Защитная стена Алеры.

Большая часть укреплений была разбросана вдоль вершины плато. И они были заполнены воинами канимов.

Тави мог видеть знамена, синюю с черным сталь их брони, шеренгу за шеренгой, стоявших на зубчатых стенах, парапетах, башнях, воротах.

Тави слишком хорошо помнил тот шок и ужас от столкновения и атаки десяти тысяч воинов канимов во время отчаянного сражения за Элинарх.

Он помнил ужасающую точность их движений, скорость, агрессию, дисциплину, благодаря которым они сметали все на своем пути.

Конечно, Тави удалось сдержать вторжение канимов, но у него не было иллюзий по этому поводу. Когда он одержал победу над войсками Насага в Элинархе, ему противостояли только рейдеры канимов, что сравнимо с армией ополченцев.

Он использовал свою кавалерию и магию фурий его Рыцарей, чтобы дезорганизовать их и лишить подкрепления

Он изматывал и уклонялся от них, нападал на них там, где они были слабее всего, и никогда не подставлял свои войска под долгий обстрел противника.

Если бы он сделал так, они бы потерпели быстрое и сокрушительное поражение от касты воинов.

Несмотря на их успехи, Первый Алеранский никогда не был в состоянии претендовать на что-то большее, нежели незначительная победа в любом конфликте с десятью тысячами элитных воинов Насага.

Если Тави не ошибся в своей оценке, у Мастера войны Ларарла в гарнизоне Шуара было около четверти миллиона таких воинов.

Но не они были тем, что так напугало его.

Равнина внизу плато, везде, куда только хватало глаз… пылала мягким зеленым светом.

Она была покрыта кроачем.

И кроач кишел вордом.

Не было никакого способа просто подсчитать их. И никакого смысла. Их было слишком много.

Это походило на суету в потревоженном муравейнике. Черные формы перемещались повсюду, скрывая пейзаж внизу, передвигаясь по организованным каналам, которые напомнили Тави неприятную на вид сеть из вен, пульсирующую темной кровью.

Они простирались от горизонта до горизонта, неуклонно надвигаясь на массивные укрепления Шуара.

Канимы боролись. Они уже сложили хитиновые черные трупы в миниатюрные горы, но тем не менее ворд наступал.

И мир позади них был наполнен только темными, чужими тенями и жутким зеленым светом.

Варг спустился на землю с выражением, которое Тави никогда не видел ни у одного канима. Его уши просто резко упали, прижались в чуть разные стороны.

Темный мех, не прикрытый его броней, казалось, встопорщился. Он долгое время смотрел, и прошло несколько минут прежде, чем он, наконец, сказал шепотом:

- Тарш командует в Молваре. Молвар, могущественная крепость. Построенная, чтобы защитить Шуар от моих людей.

Макс издал сочувствующий вздох.

Тави просто склонил голову.

Варг поднял безжизненный, тусклый взгляд на Анага. — Когда?

— Почти два года назад, — сказал Анаг. Он отвел взгляд от сражения внизу. — Нараш стал первым, кто пал, Мастер войны. Других областей не стало. Их всех уводят.

— Уводят? — спросил Варг.

Анаг вновь оглянулся на сражение внизу, он выглядел уставшим.

— Только Шуар остался.

 

Глава 17

- Вдруг, — произнес Макс, — я ощутил себя очень маленьким. И как будто я чересчур переоценил себя.

— Хм, — сказал Крассус. Он сглотнул и откашлялся. — Да.

Дуриас уставился на вид внизу, его мужественное лицо помрачнело.

— Теперь мы знаем, почему Сарл решил отказаться от земли канимов и вторгнуться в Алеру, — пробормотал Тави, размышляя вслух. — Должно быть, он видел, что это начинается, и догадался, к чему это приведёт.

Китаи обратила взгляд своих зелёных глаз на Тави, и пристально смотрела на него.

Так же как и все остальные.

"Кровавые вороны", — подумал Тави. — "Они все смотрят на меня".

Тави ещё раз взглянул на массовое сражение, бушующее внизу, стараясь, чтобы его лицо выглядело спокойным и расслабленным, кивнул, как если бы этот осмотр что-то сказал ему, хотя он вообще понятия не имел — до сих пор — что это может быть, и повернулся к Анагу.

— Я бы сказал, что у нас есть вопросы, которые необходимо обсудить с вашим Мастером Войны. Не будем терять времени.

Анаг слегка склонил голову набок, тут же повернул своего таурга и двинулся назад, чтобы присоединиться к своей колонне.

Тави и остальные поехали за ним, но, заметив, что Варг не двинулся с места, Тави осадил своего зверя.

Он дал знак остальным, чтобы продолжали двигаться, и поехал назад к Варгу.

Каним смотрел на сражение внизу тусклыми, бессмысленными глазами.

— Варг, — окликнул его Тави.

Каним не ответил.

- Варг, — повторил он громче.

Снова никакого ответа.

Тави посмотрел вслед остальным. Ледяной дождь стал чаще, и в сочетании с темнотой скрывал их из виду, как и битву внизу.

Он и каним остались наедине.

В первый раз после того, как сел верхом на своего зверя, Тави снял погонялку для таургов с крюка на седле.

Стимул весил примерно столько же, сколько кузнечный молот, и вдобавок имел рукоятку три фута длиной. Он прикинул, сможет ли дотянуться через таурга до земли внизу, чтобы позаимствовать силы, но передумал.

Ему должно было хватить простой мышечной силы, чтобы управиться с тяжёлым орудием.

Тави крутанул его один раз и ударил со всего размаха Варга по груди.

Шар на конце стимула врезался в бронированную грудь канима, и откинул Варга назад, едва не вышибив его из седла.

Таурги сразу же заревели на друга, стали бодаться и толкаться плечами, и прошло полминуты, прежде чем они попятились и снова успокоились.

Варг потрясённо посмотрел на Тави, потом оскалил клыки и потянулся за мечом.

Тави улыбнулся ему, показав зубы, и повесил стимул обратно на крюк.

— У меня есть дело. У меня есть долг перед моими людьми, оставшимися в Молваре.

Он повернул таурга назад, к колонне, и добавил, обернувшись через плечо:

- Как и у тебя.

Тави не знал, как Варг собирается реагировать на то, что он только что сделал. Физическое насилие среди канимов было… не тем, чем было среди алеранцев.

И, хотя оно обычно использовалось в качестве дисциплинарной меры, также рассматривалось как некое оскорбление; это было, как наказать шкодливого щенка, а не как относиться к подчинённым с уважением.

Конечно, подобное действие не является тем, как обращаются с равными. Потом, опять же, их концепция гадары, уважаемого противника, представляет такого рода взаимодействия в совсем другом свете.

Вполне допустимо, если враг тебя ударит.

И тем не менее. Вполне возможно, что он, фактически, только что бросил Варгу вызов. А такие вещи, среди канимов, имеющих статус, как у Варга, длились не до первой крови.

Верховое животное Варга поспешило под холодным дождём за Тави и зашагало рядом с его зверем. Когда животные поравнялись, Тави посмотрел в сторону, и обнаружил, что Варг наблюдает за ним.

Большие глаза канима все еще были пусты. Мех был прибит дождем к черепу, делая его, как показалось Тави, несколько меньше, более уязвимым и более опасным.

Варг слегка склонил голову набок.

Тави вернул ему такой же жест.

Каним повернул и они снова присоединились к остальным. Когда группа таургов вновь вернулась на тропу, Варг ехал немного в стороне от всех остальных.

— Шуар, — произнес Анаг, сопровождая слова жестом.

Дорога привела их к укреплениям, которые они уже видели с вершины утеса.

Как военный лагерь, он должен был быть огромен.

Со всеми силами поддержки, необходимыми для того, чтобы так много воинов было в состоянии вести войну, он должен был быть невообразимо большим — город, который легко может затмить Алеру Империю и по масштабам и по мрачному великолепию, выполненному из темного, голого камня со странной формы, слишком узкими дверьми и окнами.

Канимы, видимо, не слишком полагались на строительство высоких башен. В поле зрения не было ни одного здания, вытянутого в высоту больше, чем куб, хотя некоторые из них имели несколько этажей.

В общей сложности, это привело к появлению своеобразной, поистине пещероподобной архитектуры, со зданиями, способными вместить больше жильцов, чем это было принято в Алере.

Даже этот город, насколько Тави мог видеть, был растянут до предела.

Куполообразные палатки стояли аккуратными группами вокруг городских стен, протянувшихся на тысячи ярдов по открытой местности плато, в окружении простых земляных укреплений, которые беспечно патрулировали воины-канимы в сине-чёрных доспехах.

А дальше находились примитивные палатки, установленные гораздо более хаотичным образом. Когда они проходили мимо них, Тави заметил признаки наличия кожевников, кузнецов и всяких прочих ремесленников, необходимых для обеспечения такого сборища войск.

Кварталы, предназначенные для канимов из касты мастеров и торговцев, были переполнены, что заставляло их использовать любое свободное место, достаточное для размещения.

Холод и дождь вынуждали большинство жителей прятаться в палатках, но несколько чернорабочих — особенно кузнецы — были все еще поглощены работой под потрепанными навесами, и любопытные дети канимов мчались к откидным створкам палаток, чтобы посмотреть, как отряд таургов, раздраженно фыркая и покачиваясь, проходит через палаточный городок.

— А они симпатичные, — прокомментировал Макс лениво. — Маленькие такие.

Дуриас фыркнул.

Тави обернулся через плечо на бывшего раба и выгнул бровь.

— Вы не считаете их милыми?

— Они просто милашки, — сказал Дуриас. — Но однажды я видел рабовладельца, который попытался сбежать от суда и взял одного из них в заложники. Маленькую девочку лет пяти. Он схватил ее за загривок, поднял и ухватил рукой за горло. Удерживая ее так, он вполне мог ее придушить. А в другой руке у него был нож.

Китаи, ехавшая перед Тави, полностью развернулась в седле, удобно устроилась, приспосабливаясь к ритму ходьбы таурга, ее лицо выражало пристальный интерес.

— И что произошло?

— Эта малышка с легкостью оторвала запястье того плохого человека своими клыками, — сказал Дуриас. — И вывихнула ему плечо впридачу.

Тави приподнял брови.

- Сильные малыши.

— Они обучают детей не так, как мы, — сказал Дуриас, кивая. — К тому времени, как они могут бегать, их мышцы функционируют почти как у взрослых.

— Что произошло с тем рабовладельцем? — спросила Китай. — Его судили?

— Нет, — Дуриас сказал коротко. — Мать щенка была там. Там был ее дядя. Как только малыш стал вне досягаемости ножа…

Тави вздрогнул. Не то, чтобы он оплакивал бы утрату любого человека, который возьмет в плен ребенка — даже ребенка захватчика, заклятого врага, — но он не мог предположить, что рабовладелец, независимо от того, был ли он доброжелательным или законопослушным, мог ожидать остаться в живых в руках правительства, составленного из бывших рабов.

Такое положение могло побудить любого человека к самым отчаянным действиям.

— Не беспокойтесь, капитан, — сказал Дуриас несколько секунд спустя, как будто он прочитал мысли Тави. — Тот человек был насильником и даже хуже. Мы сделали все, что могли, чтобы сохранить жизни тех, кто не подвергал насилию женщин или выбрал рабскую жизнь для себя.

Тави покачал головой и натужно улыбнулся.

— Осталось большое количество дел, которые нам следует решить, как только мы вернемся домой.

— Рабство должно закончиться, сир, — сказал Дуриас. Его тон был тих и почтителен, но в голосе звучала сталь. — Мы хотели бы жить как все свободные граждане Империи. Но только когда все алеранцы будут свободны.

— Не могу сказать, что это будет простым и легким делом, — сказал Тави.

- Как и все достойные деяния, сир.

Они приблизились к воротам самих укреплений — массивным створкам, которые возвышались на сорок футов выше уровня плато.

Падающий дождь превращался на них в ледяной панцирь. Слабо горящие факелы располагались с большими интервалами на стенах, их света едва хватало, чтобы алеранцы имели возможность видеть.

Это могло стать проблемой. У канимов было превосходное ночное зрение.

Свет, который они предпочитали использовать, когда он им требовался, был слабым и тусклым, и его едва было достаточно для глаз алеранца, чтобы отделять очертания предметов от теней.

Не было никакой причины думать, что и внутри их крепости будет достаточно света для того, чтобы алеранцы не выглядели чрезвычайно глупо — это могло быть воспринято как проявление беспомощности и слабости.

И это, думал Тави, будет очень плохим сообщением для народа Шуара.

Горн протрубил на воротах, и Анаг приказал колонне остановиться. Он перекинулся формальными приветствиями со стражей и повел их компанию дальше.

— Макс, — сказал Тави. — Крассус. Как только мы окажемся в темноте, мы должны будем видеть наш путь. Я думаю, мы можем использовать для этого ваши клинки.

Крассус кивнул, а Макс утвердительно хмыкнул. Мгновение спустя огромные врата распахнулись достаточно широко, чтобы между ними могла пройти колонна таургов по трое в ряд.

Макс и Крассус встали по обе стороны от Тави, а Дуриас и Китаи пристроились сзади.

Когда они вошли в темноту туннеля, который начинался сразу за воротами и спускался на сто футов ниже стен, братья достали свои длинные клинки и подняли их вертикально над собой.

Как только они это сделали, яркие языки пламени внезапно помчались от рукояти по лезвию, золотисто-белый свет окутал сталь и осветил темноту пещеры под вратами Шуара.

Когда компания выехала из туннеля в город, они оказались на свободном пространстве, выглядевшем как большая площадь или рынок, где сотни канимов, мастера и воины, спешили по своим делам под дождем.

Свет сияющих мечей бросал резкие, длинные тени на здания напротив, и несколько дюжин прохожих удивленно остановились, чтобы взглянуть на военный отряд и алеранцев, вошедших в город.

Позади Тави резко прозвучала труба Алеранского Легиона, отчетливый серебристый звук эхом отразился от темных камней Шуара.

Первые звуки Гимна Орлов, возвещавшие о прибытии Принцепса Алеры, пронзили дождь и ночь, гордые, холодные и бросающие вызов.

Тави бросил быстрый удивленный взгляд через плечо и заметил, как Дуриас убирает трубу, возвращая ее на перевязь на боку.

Молодой центурион слегка поклонился Тави, усмехнулся и подмигнул.

Если яркий свет лишь замедлил пешеходный поток вокруг них, то звук трубы остановил его полностью.

На площади воцарилась мертвая тишина. Сотни темных глаз канимов пристально смотрели на незнакомцев.

Варг послал своего зверя вперед, бросив взгляд на Тави.

Не зная точно, почему, Тави почувствовал, что каним хотел бы, чтобы он сделал то же самое. Он заставил своего таурга сделать шаг вперед, чтобы встать возле Варга.

— Я — Варг из Нараша, — объявил седой каним в полной тишине, его мощный голос разносился по всей площади вокруг них. — Это — мой гадара, Тавар из Алеры. Мы здесь, чтобы просить встречи с Мастером Войны Ларарлом. Любой, кто хочет остановить нас, пусть выйдет вперед.

Через пять секунд путь к выходу на противоположной стороне площади был полностью очищен.

— Ха, — пробормотал Макс. — У меня такое ощущение, что они его хорошо знают здесь.

Варг издал удовлетворенный звук, что-то среднее между ворчанием и рычанием, и сделал вежливый, приглашающий жест Тави.

Они послали своих зверей вперед, сопровождаемые Максом и Крассусом с их горящими клинками, затем ехали Дуриас и Китаи, и, наконец, замыкали колонну войска Анага, сформированные в поспешный почетный караул.

Создавалось ощущение, что они попали на территорию, по которой перед этим прошелся ворд.

Хотя темный пещерный город был переполнен канимами, улица перед Тави и Варгом была абсолютна пуста.

Это была жуткая поездка. То, что было бы знакомым ропотом толпы в Алера Империи, здесь было непрерывным хором рычания и ворчания, из которых состоял язык канимов.

Хотя свет, исходящий от мечей братьев, был ярок, за пределами освещенного круга были только темные формы и тысячи и тысячи мерцающих красных глаз, и мелькающие оскалы белых клыков.

Атмосфере не помог и тот факт, что Макс и Крассус по просьбе Тави медленно уменьшали интенсивность огня, окружающего их мечи, пока глаза алеранцев не приспособились к тускло-красному освещению, принятому у канимов.

Они все еще не могли хорошо видеть, но все же вполне достаточно, чтобы не чувствовать себя полностью слепыми в темноте окружающего их города, а любые проявления слабости могли сыграть решающую роль в деловых отношениях с их хищными хозяевами.

За исключением чуда, не было вообще никакого шанса выбраться из крепости ночью, подумал Тави.

Простая нехватка света лишила бы их такой возможности, даже если превосходящая численность канимов не делала бы всю эту затею смехотворной.

Для того, чтобы иметь достаточно света, чтобы видеть, они должны были бы осветить себя как маяк, тут же раскрывая любому каниму место их нахождения.

И даже крадучись при свете дня, это также едва ли было возможно.

Им пришлось бы полностью положиться на магию фурий, но в окружении такого количества холодного камня, скрытая завеса, используемая магией дерева, была вне обсуждения, а магия воздуха требовала слишком больших усилий, чтобы просто удержать их в воздухе.

Лучше бы ему вообще не потребовалось бежать из крепости.

Если это в его силах.

Анаг вел их вниз по крутым наклонным улочкам, спускавшимся вниз на плато, все они были построены с массивными воротами и зубчатыми стенами — пока дорога не вывела их к проходу, ведущему к расположению войск Шуара, недалеко от основания плато они остановились перед самым большим зданием, которое они только видели, огромным кубом черного камня около двухсот футов высотой.

Спешившись, они прошли через несколько пунктов охраны и миновали нескольких офицеров более высокого звания.

Им потребовалось добрых два часа, чтобы пройти через командные инстанции, но в конце концов их провели в помещение где-то в центре здания.

Это была большая комната, с высоким сводом над головой. Тави был впечатлён явным мастерством, необходимым для проектирования подобной вещи.

Вес перекрытия наверху должен был быть огромным, но плавный свод изящно выгибался над залом, по-видимому, поддерживаемый каждой колонной или опорой.

Красные угли пылали в жаровне в углублении в центре комнаты.

Рядом с ней, на круглом столе не больше двух футов высотой, но почти десяти футов в поперечнике, находился увесистый макет крепости противника, в комплекте с синими камнями, отмечающими расположение войска канимов, чёрными камнями, представляющими Ворд, и окрашенным в зелёный цвет песком, который, понял Тави, обозначал присутствие кроуча.

Несколько шуаранцев, с их характерным золотистым мехом, присели на корточки вокруг стола, ворча и рыча друг на друга — за исключением одного.

Один, относительно невысокий, но крепкий представитель этого племени, с мехом, демонстрирующим полосы серебра в смеси с коричнево-золотым, сидел в молчании, глядя на произведение на столе, поддерживая разговор вокруг него лишь означающим внимательность подёргиванием заострённых ушей.

Анаг подошёл к столу и глубоко склонил голову в сторону.

- Мастер войны.

Коренастый каним поднял глаза — необычные для канима, так как они были ярко-синие на кроваво-красном фоне — на молодого офицера и слегка склонил голову в ответ.

Остальные канимы у стола сразу замолчали.

- Вторая стая, — прорычал Мастер войны. Его голос был очень низким, даже для канима. — Где ваш вожак?

— В Молваре, милорд, — ответил Анаг, его тон был нейтральным и вежливым. — Ранен.

— Смертельно, надо полагать?

— Я не уверен, милорд, — ответил Анаг. — Хотя, я могу предположить: я не целитель, милорд, но я еще не слышал о воине, испустившем дух из-за несложной, правильно обработанной травмы стопы.

— Чтобы это произошло, — ответил Мастер Войны. — Он должен быть воином. Воином, а не ублюдком, порожденным вонючим шакалом, изнасиловавшим девственницу.

- Как скажете, милорд.

— В следующий раз принеси мне хорошие новости, Анаг.

- Я приложу все усилия, милорд.

Каним поднялся и направился к ним. Хотя двигался он с небольшой хромотой, Тави рассудил, что нужно быть полным идиотом, чтобы думать, что он — хромой медлительный калека, неспособный нанести вред.

Его броня, как и броня Варга, была украшена орнаментом и множеством кроваво-красных драгоценных камней и носила следы битв, через которые прошел ее хозяин.

Большая часть черной стали была покрыта эмалью темно-синего цвета, тогда как броня Варга была темно-красной.

Он склонил голову — лишь слегка — перед Варгом, который в точности повторил его жест.

— Варг, — прорычал Мастер Войны.

- Ларарл, — ответил Варг.

Ларарл перевел свой взгляд на остальных, его глаза внимательно изучали каждого из них, а нос слегка подрагивал.

- Мы думали, ты давно мертв.

— Не раньше, чем я убью тебя.

Ларарл вновь взглянул на Варга и обнажил свои клыки в медленной, кривой усмешке.

— Я рад видеть, что демоны из-за моря не лишили меня удовольствия выпустить твои кишки.

— Еще нет, — сказал Тави. — Но кто знает? Вечер только начался.

Уши Ларарла дернулись назад и вперед, что означало крайнее удивление, и его пристальный взгляд переместился к Тави.

— Ты знаешь наш язык, маленький демон?

— В достаточной степени. И понимаю его довольно хорошо.

Глаза Ларарла сузились.

— Интересно.

— Ларарл из Шуара, — прорычал Варг. — Это Тавар из Алеры. Он — мой гадара, Ларарл.

— Как и Варг мне, — добавил Тави, предполагая, что так и следовало сделать.

Уши Ларарла снова дернулись, и он покачал головой.

— Тавар, не так ли? Демон-гадара. — Он оглянулся на стол и модель, стоящую на нем. — Иногда я думаю, что мир меняется. А я слишком стар, чтобы меняться вместе с ним.

Он покачал головой.

- Варг, перемирие на эту ночь?

— Ты получишь его.

Ларарл кивнул.

— Как и ты мое. Ты ручаешься за Тавара и его людей?

Варг посмотрел на Тави.

- Ты можешь дать слово, что ты и твои люди будете соблюдать перемирие этой ночью, пока никто не угрожает вам?

— Разумеется, — сказал Тави. — Если мы получим такое же обещание взамен.

- Он дает слово, — сказал Варг Ларарлу.

Покрытый золотистым мехом Мастер Войны кивнул.

- И ты будешь ручаться за мое слово перед ним?

Варг посмотрел на Тави.

- Ручаюсь. Ларарл всегда держит свое слово.

Тави кивнул.

— Тогда пусть будет так.

Ларарл кивнул остальным канимам в комнате.

— Оставьте нас.

Его офицеры быстро и бесшумно покинули комнату. Анаг вышел последним и прикрыл за собой дверь.

Ларарл пересек комнату и присел около жаровни с углями, протянув над ней руки.

- Садитесь.

Они так и сделали. Тави с благодарностью расположился около огня. Внутри командного пункта Ларарла было холодно, как в пещере.

— Меня ожидает еще очень много дел, — сказал Ларарл. — Что вы хотите от меня?

— Во-первых, твоей помощи, — сказал Варг. — Я здесь почти со ста тысячами моих людей.

Ларарл замер на секунду, затем его голубые глаза взглянули на Варга.

- Где?

— В Молваре, — ответил Варг. — Мы прибыли пять дней назад.

Ларарл сидел в тишине в течение нескольких секунд.

- И о какой именно помощи идет речь?

— Моим первоначальным намерением, когда я прибыл сюда, было попросить только о том, чтобы нам предоставили достаточно места, чтобы высадиться, пока наши суда не будут отремонтированы, чтобы возвратиться в Нараш. Теперь же…

Ларарл кивнул.

- Уже. Нараша уже нет. Никого больше нет, Варг. Это — все…

Его кулак обрушился на стол позади них, и его поверхность треснула, рассыпав зеленый песок. — Все, что осталось — эти отвратительные отбросы. И те существа. Ворд.

— Ты уверен? — спросил Варг.

- Да.

— Как это случилось? — спросил Тави тихо.

— Это началось в Нараше, — ответил Ларарл. — Жрецы и их секта подняли восстание против касты воинов, используя ворд в качестве союзника. Но вскоре стало ясно, что жрецы из других областей незаконно провозят ворд в свои земли, чтобы помочь им в собственном восстании. Очень скоро, Мастера Войны в каждой области только и делали, что подавляли одно восстание за другим.

Тави уже видел, к чему это привело.

— И как только ворд обосновался в каждой области, они стали обращать жрецов.

Ларарл кивнул.

- Глупые таурги. Сейчас они почти вымерли. В течение нескольких дней каждая область была в огне. Военные отряды мародерствовали на каждом клочке в сельской местности. Не было связи, не было руководства. Некоторые боролись дольше, чем другие, держались дольше, чем другие, — твоя собственная земля, Варг, продержалась дольше, чем кто-либо, даже при том, что яд начал расползаться именно оттуда. Но в конце концов, все это уже не имело значения. Они пали. Один за другим они все пали.

Тави невольно вздрогнул и протянул руки поближе к углям.

После всеобщего минутного молчания, Варг сказал:

- Тогда я должен попросить у вас убежища для лиц, находящихся на моем попечении. И предоставить своих воинов, чтобы помочь вашей обороне.

Ларарл заворчал. Его взгляд метнулся к Тави.

- А ты, Тавар?

— Я хотел бы просить у вас разрешения провести несколько дней здесь, чтобы пополнить запасы моих кораблей и произвести ремонт. Затем я намерен плыть обратно к себе домой и, если повезет, никогда больше вам не мешать..

Ларарл снова заворчал, встал и направился к двери. Все они наблюдали за ним.

Он остановился у двери.

— Варг. Моих запасов продовольствия не хватает, чтобы прокормить моих людей, а не то, что твоих.

Варг приподнял губы, обнажая клыки.

— Здесь, может быть, и не так уж много осталось шаманов, — продолжал Ларарл. — Но сейчас они подчиняются мне. Твои люди пришли сюда, чтобы умереть, Варг. По крайней мере, я могу сделать их смерти имеющими смысл. По крайней мере, я могу отдать их кровь шаманам, чтобы использовать для защиты Шуара.

— Ларарл, — прорычал Варг, поднимаясь. — Не делай этого.

— Мои люди гибнут, — Ларарл сплюнул. — У меня есть обязанности перед ними. Как и у тебя. Будь ты на моём месте, ты поступил бы так же, и ты это знаешь.

Тави вскочил.

- А как же мы? Что будет с моими людьми?

Ларарл повернулся и окинул Тави взглядом, в котором была чистая, холодная, кровожадная ненависть.

— Демон, — прорычал он. — Ты думаешь, мы настолько глупые, что не знаем, что Ворд прибыл на земли канимов на одном из ваших кораблей? Ты считаешь, что мы настолько тупые, что не догадались, что это вы наслали на нас этот ужас, чтобы уничтожить наш народ?

— Это неправда! — зарычал Тави.

— Алеранский демон, — Ларарл презрительно сплюнул, — у тебя нет чести. Каждое слово из твоих уст, — ложь. У меня есть плато, чтобы его защищать, и нет времени, чтобы тратить его на твой обман. Но кровь твоих людей пригодится так же, как кровь людей Варга.

Он с грохотом распахнул дверь.

- Стража!

Множество воинов-канимов появились в дверях.

Ларарл повернулся к ним.

- Ты пойдёшь с этими охранниками, или умрёшь, здесь и сейчас. Выбирай.

 

Глава 18

Шуаранские стражники не проявили по отношению к ним насилия или непочтительности.

Они просто сопроводили Варга и алеранцев на самый верх темной гранитной башни Ларарла, закрыли за ними тяжелую металлическую дверь и заперли ее на засов.

Алеранцы оказались запертыми на плоской крыше башни. Она была размером с тренировочное поле алеранской когорты, и вместила бы любое сооружение в укрепленном городе.

Тави понял, что нет никакого способа спуститься вниз, ни одно здание не находилось достаточно близко, чтобы можно было перебраться на него.

Не было нужды ни в решетках, ни в замках, ни в охранниках. Нужно иметь крылья, чтобы сбежать из этой тюремной камеры.

Макс на мгновение уставился на закрытую дверь, затем сказал:

- Это не выглядит таким уж трудным

Крассус кивнул.

- Это действительно кажется слишком простым. Ловушка?

— Они заманивают нас в ловушку, давая нам возможность убежать и предупредить наших людей? — спросил Тави. — Это слишком хитроумно для них.

Он покачал головой и посмотрел на Варга.

- Они не знают про способности алеранцев, не так ли?

Варг пожал плечами.

— Шуаранцы упрямы, горды и ограничены. Только так они смогли выжить на этой земле. Они никогда не были в Алере. Они расценивают наши отчеты о демонах-алеранцах как сказки. Они не верят, что вы способны на что-то, что не могут делать их жрецы. Наши жрецы не могут летать. Поэтому вы тоже не можете.

— Я думаю, это хорошо, что алеранцы не единственные высокомерные тупицы в Карне, — сказала Китаи.

Тави послал ей убийственный взгляд.

— Удача не будет сопутствовать нам долго, — сказал он. — Анаг и часть шуаранцев видели, как наши Рыцари Воздуха разгоняли тот шторм. Он скажет Ларарлу рано или поздно. Они поймут, что это — ошибка, и предпримут шаги. — Тави повернулся к Крассусу. — Сколько времени у тебя займет путь туда и обратно?

Крассус размышляя вслух, бросил взгляд на пасмурное небо, с которого падал холодный дождь.

— Зависит от погоды. Я не могу видеть в этом супе. Мне придется следовать по дороге, чтобы найти путь назад. Это значит, мне придется лететь низко. Это — тяжелая работа, и передвигаться я буду медленнее. К тому же, мне придется скрываться, чтобы не получить случайно болт в спину.

Он кивнул. — Я вернусь в Молвар завтра утром и приведу Рыцарей Воздуха на закате. Возможно, мы сможем вернуться быстрее, если погода улучшится.

— Если один из наших людей будет отсутствовать, Ларарл может это плохо воспринять, — заметила Китаи.

— Я думаю, быть заключенным в тюрьму и приговоренным к смерти, — сказал Тави. — Вот что можно плохо воспринять. И мы близки к этому.

На лице Китаи мелькнула быстрая, жесткая усмешка.

Тави подмигнул ей и повернулся к Крассусу.

— Что бы ни случилось, мы должны проработать некоторые запасные варианты. Вмешайтесь в погоду, если нужно, но не начинаете действовать против шуаранцев, если в этом не будет крайней необходимости. Передайте это Магнусу и Первому Копью.

— Понял, Ваше Высочество.

Тави повернулся к Варгу.

- Мастер Войны, — спросил он официально, на канише, — нет ли каких-либо сообщений, которые вы желали бы передать своим людям?

Варг на мгновение оскалил зубы, потом отвернулся, ничего не ответив.

— Вы все ожидали возможных неожиданных осложнений, — громко подвёл итог Тави. Он посмотрел на Крассуса. — Теперь отправляйся.

Крассус кивнул, отдал честь, хлопнул ладонью брату по плечу, и сосредоточенно нахмурился.

Он исчез из вида за созданной магией воздуха завесой, и мгновение спустя поднялся миниатюрный смерч, от которого капли дождя разлетались мельчайшими болезненно хлещущими брызгами.

Потом ветер утих, и молодой наследник Антиллуса поднялся в небо.

Макс стоял, молча глядя на дождь, долгое время после того, как его брат скрылся из вида, и выражение его лица было подавленным. Возможно, это было из-за дождя.

Способность Тави ощущать эмоции других людей была далеко не такой надёжной, как он хотел бы, но он мог ясно чувствовать противоречивую смесь беспокойства, привязанности, грусти, гордости и бурлящей ревности, что переполняла его друга.

Макс опустил взгляд и заметил, что Тави наблюдает за ним. Он отвёл глаза, и Тави почувствовал, как Макс спрятал свои эмоции, ограждая их от изучения.

— Хотелось бы мне самому полететь, — произнёс Макс.

Тави кивнул.

- Мне тоже. — Он положил руку Максу на плечо. — Макс, мне нужна твоя помощь здесь. Дождь становится всё сильнее, а ночь — всё холоднее. Если мы не найдём какое-нибудь укрытие, мы можем замёрзнуть до смерти.

Макс закрыл глаза, сделал глубокий вдох и кивнул.

- Хорошо. Я этим займусь.

— Дуриас, — сказал Тави. — Не мог бы ты ему помочь?

Коренастый центурион кивнул.

- Да, сир, капитан.

Китаи подошла к Тави.

- Снимай. Свои. Доспехи.

Тави не снимал доспех Легиона, лорику, так давно, что уже практически забыл о ней, но Китаи была права.

Температура быстро падала. Когда становится достаточно холодно, любая плоть, которая коснулась брони, примерзает к ней, и, кроме того, носить её при таких погодных условиях было всё равно, что надеть пальто из сосулек.

Тави почувствовал себя весьма уязвимым, когда лишился стальной защиты, и он сомневался, что Максу и Дуриасу это понравилось больше.

Двое мужчин опустились на колени в центре башни, прижав ладони к тёмному камню и закрыв глаза.

Через минуту Тави почувствовал дрожь вибрации подошвами ботинок, потом из камня на вершине башни поднялся гладкий, округлый купол, словно половина пузыря из цельного гранита.

Как только это было сделано, Макс и Дуриас откинулись назад, оперевшись на пятки.

Дуриас поднялся, секунду рассматривал восьмифутовый купол, и с непринуждённой точностью провёл пальцем сверху вниз через дюймовый слой твердых пород.

Он пробежался кончиками пальцев горизонтально над поверхностью и повторил процесс.

Затем он переместился к нижней части купола и ещё раз проделал то же самое, пока не получилась грубая дверь, ведущая внутрь купола.

Макс поклонился и взмахнул рукой в элегантном витиеватом жесте.

- Ваш летний дворец ждёт.

Они собрали свои вещи и поспешили укрыться от дождя. Это были совсем не то убежище, на которое надеялся Тави.

Оно защищало от воды, но внутри того, что было, в сущности, маленькой пещерой, было не очень тепло.

По крайней мере, пока Макс не нахмурился от концентрации, высунув от усердия кончик языка, и не приложил пальцы к одной стене купола.

Под его руками замерцал огонёк — не яростное белое пламя боевой магии огня, а что-то бесконечно более спокойное, едва заметное, и через минуту или две внутри купола стало тепло, как в кухне булочника.

Китаи издала довольное мурлыкание и вытянулась во всю длину на полу.

- Я тебя обожаю.

Макс устало улыбнулся ей и без сил рухнул на землю.

- Должен продержаться какое-то время. Если мы завесим вход, то немного дольше.

— Я прослежу за этим, — сказал Дуриас, снимая свой простой зеленый плащ. — Мы все должны немного поспать.

— Китаи, — сказал Тави.

- Нет, — ответила она. — Я это сделаю.

Макс перевел взгляд с одного из них на другого.

— О чем вы?

- Я буду стоять на часах первой, — сказала Китаи.

Дуриас оглянулся на них.

- Вы думаете, это действительно необходимо? Я знаю, что мы — заключенные, но Ларарл дал слово, что не будет причинять нам вред сегодня вечером. Канимы всегда держат свое слово.

— У Варга есть Охотники, которых, как мне кажется, он использует для того, чтобы обойти требования своего Кодекса чести, когда они противоречат его интересам, — сказал Тави. — До сих пор Варг использовал их, чтобы сохранить хотя бы видимость, если не букву закона. Но мне думается, это лишь одна из маленьких уловок Мастера Войны, — использовать Охотников, чтобы обойти свое слово, сохраняя его видимость только формально, если вы понимаете, что я имею в виду.

Дуриас нахмурился.

— Вам не кажется, что, возможно, вы судите о Ларарле неверно?

— Вполне возможно, — сказал Тави. — Но это не так уж невероятно. Он дал нам слово о перемирии на сегодняшний вечер, затем запер нас на крыше без убежища, еды и воды. Он сохраняет видимость своего слова. Но не его смысл. Поэтому мы будем стоять на часах.

— Я буду стоять на часах, — сказала Китаи. — Ваши губы все еще синие от холода.

Тави нахмурился и поглядел на темную фигуру Макса.

— Правда?

— Не могу сказать, — сказал Макс. — Здесь слишком темно.

— Теперь видите? — сказала Китаи. — Я — единственная здесь достаточно квалифицированна, чтобы судить.

Она откинула плащ Дуриаса и выскользнула из убежища.

Все остальные были легионерами достаточно долго, чтобы знать, что делать дальше.

Через несколько секунд они спали.

Тави проснулся спустя некоторое время. Камни башни, на которых он лежал, были твердыми и неудобными, но боль была не так мучительна — он спал не дольше, чем два или три часа.

Камень был холодным, но, как Макс и говорил, воздух в небольшом убежище был все еще теплым. Тави проводил и более худшие ночи в Легионе.

Плащ, закрывавший дверной проем купола, сдвинулся в сторону, и в проходе появилась Китаи. Она бесшумно прокралась к Тави, опустилась на колени и поцеловала его.

Затем она сонно ему улыбнулась и растянулась на полу.

— Твоя очередь.

Тави забрал свой плащ, высохший после нескольких часов, проведенных в тепле, и набросил его на плечи перед тем, как выбраться наружу под капли ледяного дождя, смешанного со снегом.

Он накинул капюшон на голову и осмотрел крышу каменной башни, пока не нашел глазами понурую фигуру Варга, присевшего на самом западном краю здания.

Тави бесшумно прошел по влажному, холодному камню, остановился на расстоянии нескольких футов от Варга, и, не выпуская огромного канима из вида, в замешательстве посмотрел на то, что творилось внизу.

Здание командного штаба Ларарла возвышалось над укреплениями, за которые бушевало сражение с вордом.

Насколько Тави мог судить, сражение шло все так же яростно, как и в течение нескольких часов до этого. Шуаранцы, в их синей с черным броне, боролись, чтобы удержать зубчатые стены, и, тем не менее, ворд продвинулся вперед в мерцающем черном приливе.

Сверху, тем не менее, можно было разобрать намного больше деталей.

Ворд изменился по сравнению с тем, что Тави ранее видел сам и слышал по описаниям.

Когда-то он встречал только многоногих Хранителей, странных, напоминающих пауков существ, которые охраняли зеленый светящейся кроуч, странный налёт, который покрывал всю землю там, где появлялся Ворд.

Они были примерно такой же величины, как средних размеров собаки, весили, может быть, тридцать или сорок фунтов каждый, их укусы были ядовитыми, и они были пугающе быстрыми и проворными.

Но он также читал отчёты своего дяди о воинах Ворда, огромных тварях, каждая размером с быка, сгорбленных и похожих на крабов в толстых панцирях, с огромными клешнями и крыльями как у жука, которые могли поднимать их в небо.

Эти были другими.

Все существа Ворда, атакующие укрепления, были покрыты таким же скользким на вид чёрным хитином, имели ту же зловещую угловатость туловища и той же странной формы конечности, — но на этом сходство заканчивалось.

Некоторые Ворд ходили на двух ногах, это были чудовища больше десяти футов ростом, и с невероятно широким корпусом.

Они двигались медленными тяжёлыми шагами, поднимая камни, которые, должно быть, весили больше сотни фунтов, и швыряли ими по укреплениям с лёгкостью мальчишки, бросающего от безделья камушки в пруд. Некоторые передвигались в основном на четвереньках, их нижние конечности были необычайно длинными и чрезмерно развитыми.

Они могли делать огромные прыжки длиной в сорок, пятьдесят, а то и в шестьдесят футов, как огромные, отвратительные жабы, или кошмарно увеличенные сверчки, бросаясь на врагов и с силой шлёпаясь на них своими покрытыми шипами тушами.

Остальные, основная часть атакующего Ворда, имели мощные плечи и сильные руки, заканчивающиеся не кистями, а жуткими, похожими на косу, крюками.

Головы у них были вытянутые, по-видимому, безглазые, зато с чудовищных размеров пастью, полной изогнутых чёрных клыков — причудливый сплав волка и богомола.

Тави с содроганием осознал, что Ворд каким-то образом перенимают способности и черты противника, с которым они столкнулись.

Они сделали себя несколько похожими на канимов.

Взгляд Тави вернулся к защитникам крепости.

Шуаранские воины предпочитали топоры изогнутым мечам, которыми обычно пользовались нарашанские воины Варга, и они использовали это оружие против хитиновой брони Ворда с сокрушительным эффектом.

Шуаранцы действовали слаженно, в командах, состоящих из двух или трёх воинов, пока Ворд пытался пробить стены. Один или два воина пронзали одного представителя Ворда копьями, оснащёнными прочными перемычками, а третий, взмахнув топором, наносил смертельный удар.

Здесь и там среди защитников Тави замечал чёрные фигуры шаманов, одетых в обычные для них плащи с капюшоном.

Эти шаманы, однако, носили плащи не из бледной кожи, как Тави привык видеть. Вместо этого, они были сделаны из блестящих чёрных хитиновых пластинок.

Шаманы, понял Тави, носили плащи, сделанные из плоти их врагов.

А это означало, что бледная кожа плащей, в которые были одеты Сарл и шаманы Нараша, была снята с…

Тави вздрогнул.

Он наблюдал за тем, как один из жрецов опустил когтистую руку в кожаный мешочек, висевший у него на боку, когда он ее вытащил, она была темно-красной от крови. Затем он бросил капли крови поверх зубчатой стены, на которую взбирались сразу несколько представителей ворд, угрожая прорвать оборону.

Тави не мог слышать канима со своей позиции, но он видел, как жрец поднял морду к ночному небу в завывании.

Мелькнула вспышка, разлетевшиеся капельки крови заискрились золотисто-зеленым, и внезапно в воздухе появилось облако ядовито-зеленого газа.

Газ мгновенно окутал фигуры ворда, их тела растворялись с ужасающей быстротой, распадались, дергаясь в конвульсиях, как только зеленое облако касалось их.

Жрец поднял запачканную кровью руку и резко опустил ее вниз, будто прихлопнув книгой насекомое, и зеленое облако столь же резко скрылось за краем стены.

Тави видел некоторых своих людей, убитых таким же ритуалом во время его двухлетнего сражения с Нарашскими воинами.

У него не было сожалений по поводу убитых вордов, но он был рад, что не видел резню, которую жрец только что учинил среди существ, которым не повезло оказаться внизу этого участка стены.

Шуаранцы были профессионалами. Их тактика была точной, жестокой и эффективной.

Они забивали ворд, как скот, когда те достигали стен.

Из того, что Тави мог видеть, сорок, возможно даже пятьдесят воинов ворда были за один раз разрублены на куски шуаранскими воинами.

Но даже в этом случае, думал он, ворд простирался до горизонта.

Они могли позволить себе заплатить эту цену.

Но Тави не думал, что шуаранцы могли.

— Скажи мне, что ты видишь, алеранец, — пророкотал Варг тихо.

Тави окинул взглядом седого Мастера Войны. Варг завернулся в тяжелый плащ, который носили все нарашские воины.

Он сидел на корточках и плащ полностью закрывал его, защитив от ледяного дождя, льющего как из ведра на крышу башни.

Его капюшон полностью скрывал его голову кроме кончика морды.

— Ворд не используют никого из обращенных, — сказал Тави задумчиво.

Варг заворчал и кивнул в сторону.

— Там.

Тави проследил за кивком и перевел взгляд на улицу, начинавшуюся сразу за атакованными зубчатыми стенами.

Он увидел там группы молодых канимов, главным образом, подростков и детей, расположенных каждые десять или двадцать футов.

Все они были вооружены короткими булавами и сидели на корточках, укрывшись под плащами от дождя, как это делал Варг.

— Часовые, — догадался Тави. — Чтобы не дать обращенным войти в город.

— Обращенные плохо пахнут, — сказал Варг. — Издают странный шум, когда двигаются. У молодых самые острые чувства. Обращенные — угроза, пока ты не знаешь о них. Ларарл разместил молодняк по всему периметру города.

Каним повернулся, чтобы взглянуть на Тави, его глаза мерцали под капюшоном.

- Но ты знаешь, что я спрашивал не об этом.

— Нет. — Тави вновь перевел взгляд на сражение. — Ворд не используют воздушные войска. Они, возможно, пробили полдюжины брешей в укреплениях, раз вынудили Ларарла отступить к следующей линии обороны. Но они просто продолжают бросать на стены десятки тысяч своих солдат. Они ждут чего-то.

Варг вновь стал пристально наблюдать за ходом битвы.

— Когда мы оба были молоды, я попытался научить Ларарла играть в людус. Он отказался. Он сказал, что учиться воевать нужно на войне. Эти игры и книги — пустая трата времени.

Тави покачал головой.

- Он действительно нападет на ваших людей?

Варг кивнул.

— С противником вроде этого, способного уничтожить всех нас, он и в самом деле готов казнить других представителей своего вида. Это кажется мне глупым, — сказал Тави.

Варг пожал плечами.

- Шуар едва мог произвести достаточно еды, чтобы обеспечить себя в хороший год. Обычно они импортировали еду из других регионов. С точки зрения Ларарла мои люди обречены на медленную голодную смерть в любом случае. Это — постыдный способ умереть. Гораздо предпочтительней, если их смерть будет служить некой полезной цели.

— Будь я на месте Ларарла, я использовал бы любое возможное оружие, которое я смог бы найти против такой угрозы.

— Будь ты Ларарлом, от решения которого зависят жизни детей, ты использовал бы то оружие, которое, ты знаешь, сможет уничтожить врага. Ты был бы вынужден выбрать, кто будет жить, а кто умрет, алеранец. И учитывая выбор — пожертвовать жизнями своих людей или людей соседа, которым также грозит опасность, — ты защитил бы своих людей, как я защитил бы моих — и Ларарл сделал это. — Варг покачал головой. — Он боится, что подорвет доверие своих людей. Это заставляет его почти ослепнуть. Он не видит того, что будет дальше.

Тави вздохнул.

— Даже при том, что он только что сказал вам, что намеревается принести в жертву всех ваших людей, включая вашего собственного сына, при том, что он нарушил данное им слово о перемирии, оставляя нас здесь в такую погоду, вы все равно защищаете его.

Из груди Варга вырвалось угрожающее рычание.

— Нет, — сказал каним. — Я понимаю его. Есть разница.

Тави кивнул и замолчал на какое-то время, наблюдая за сражением внизу.

Затем спросил:

- Что он будет делать дальше?

Уши Варга слегка дернулись, что говорило о том, что он обдумывает ответ.

— Ларарл знает, что когда Сарл сбежал, он взял с собой десять тысяч воинов. Он будет думать, что у Насага под командованием не более десяти тысяч в Молваре. Исходя из этого, он пошлет тридцать тысяч своих воинов, чтобы напасть на них и вынудить сдаться.

— Они сдадутся? — спросил Тави.

— Десять тысяч воинов против тридцати тысяч, на враждебной территории? Только дурак пожертвовал бы жизнями своих воинов при таком безнадежном раскладе, — Варг оскалился. — Но Ларарл не знает, что Насаг обучил наших крестьян сражаться так же, как воинов. Его тридцать тысяч встретят сопротивление почти шестидесяти тысяч. И Насаг заставит их бежать, поджав хвосты.

— И что потом? — спросил Тави.

Варг наклонил немного голову, глядя в упор на Тави.

— Что будут делать ваши люди потом? — спросил Тави. — Захватите Молвар? Укрепитесь в нем? Будете ждать, пока ворд не прорвется через укрепления Ларарла и не осадит вас? Будете бороться, пока они не оттеснят вас к морю?

Варг вернулся к созерцанию битвы.

— Что ты предлагаешь мне сделать?

— Возвратиться в Алеру вместе со мной, — сказал Тави.

Варг фыркнул, свернув глазами.

— Ты провел годы, убеждая нас уехать.

Тави указал вниз и сказал тихо:

- Это было прежде, чем я увидел все это.

— И это заставляет тебя помогать нам, алеранец?

— Если это поможет, позвольте сказать, что как я полагаю, вы и ваши люди уже мертвы. И вы знаете так же, как и я, что вторжение ворда в Алеру — это только вопрос времени. Я просто хочу сохранить жизни собственным людям с вашей помощью.

Уши Варга дернулись, означая крайнюю степень веселья, а пасть приоткрылась на секунду.

— Мои люди в Молваре также находятся в опасности, — сказал Тави. — Имеет смысл помогать друг другу, пока мы не выберемся из этой передряги.

— Ты предлагаешь мне союз, — сказал Варг.

- Да.

Каним несколько секунд молчал. Затем он кивнул и сказал:

- Хорошо.

 

Глава 19

Амара и Бернард наблюдали из идеально замаскированного укрытия, как Вордом были уничтожены остатки арьергарда Цереса.

Обречённые легионеры заняли позиции в развалинах безымянной деревушки рядом с мощёной дорогой.

Они сомкнули щиты, повернувшись к противнику, и сражались с отчаянной решимостью с медленно наступающим врагом, чтобы дать гольдерам возможность, попытаться бежать под защиту городских стен и спастись.

Большинство нападавших были четвероногими существами, внешне похожими на смертельно опасных хищных ящериц из окрестных болот возле Калара. Их длинные, приземистые, быстрые и мощные тела были покрыты таким же тёмным хитином, как у других представителей Ворда, что Амара уже видела — но с добавлением выступающих зазубренных гребней вдоль спины и боков.

Пока Амара смотрела, один из них щёлкнул челюстями и сомкнул их на бедре легионера.

В мгновение ока он обернулся вокруг человека, двигаясь так, словно у него не было костей — а потом просто изгибал тело, скользя в постоянном движении, как змея, ползущая вверх по ветке дерева.

Гребни вспороли сталь и плоть, и легионер издал пронзительный предсмертный крик.

Когорта Цереса, более трех сотен легионеров, схватилась с Вордом. Их ряды продержались десять секунд, потом пятнадцать, потом двадцать.

А затем они, казалось, прогнулись и обрушились внутрь, и черная волна Ворда накатила на людей, раздирая и распарывая их, почти не замедлив хода, прежде чем они продолжили погоню за группой беженцев, ради защиты которых легионеры отдали свою жизнь.

Они погибли ни за что.

Ворд настигли гольдеров через пару минут.

У Амары не было сил смотреть, как гольдеры, большинство из них очень старые или совсем молодые, умирают.

Она закрыла глаза. Но она слышала их крики.

"С такой неразберихой, таким замешательством и такой разрухой во владениях Цереса, это было неизбежно", — сказала она себе, отчаянно пытаясь отвлечься от наплыва очевидных фактов и трезвых умозаключений.

Некоторые из стедгольдов получили сообщение вовремя, и успели избежать надвигающегося ужаса. Многих предупредили слишком поздно.

В тех, кого оповестили поздно, большинство жителей отреагировали, устремившись на мощёные дороги, чтобы бежать под защиту легионов их Верховного Лорда — прямиком в поджидавшие их когти и челюсти Ворда.

Лорд Церес платил жизнями своих легионеров в попытке защищать беженцев как можно дольше, посылая небольшие силы кавалерии на дороги и в самые опасные районы для сопровождения спасающихся гольдеров, но просто не хватало ни времени, ни людей.

В эти несколько отчаянных дней сотни медленных, глупых или тем, кому просто не повезло гибли на дорогах Цереса.

Она и Бернард ничего не могли поделать. Просто Ворда было слишком много.

Любая активность с их стороны не привела бы ни к чему, кроме как обнаружила бы их и заставила разделить судьбу убитых беженцев.

Их миссия была гораздо важнее, чем это. Она могла спасти сотни тысяч жизней.

Она не имела права позволить себе сострадание к тому, что происходило прямо перед ней, заставив забыть громадную ответственность перед всей Империей.

Сделать свою работу было правильной, логичной вещью.

Несмотря на это, она оплакивала храбрых легионеров и несчастных гольдеров и логика никоим образом не утешала ее.

Она оплакивала их, но делала это беззвучно. В последующие часы Ворд наводнил позиции вокруг них, некоторые из них проходили в ярдах от того места, где она и ее муж лежали скрытые завесой и тканью, сделанной фуриями.

Враг собирался для атаки, которая должна была обрушиться на единственный алеранский пункт обороны, что противостоял им.

Собственно на Церес.

Она не разговаривала с мужем уже четыре дня.

Это, подумала Амара, наихудшая часть всего плана.

Речь была роскошью, которую они не могли себе позволить, когда враг буквально мог скрываться под любым упавшим листом.

Они могут передвигаться практически в полной тишине и совершенно невидимыми, но звук их голосов, даже шепота, выдаст присутствие алеранцев вернее, чем что-либо иное, что они могут сделать.

Разведчики Легиона уже давно разработали довольно сложный ряд жестов, способный передать критически важную информацию, но это отнюдь не заменяло слова.

Там не было жестов наподобие "Я не могу больше на это смотреть" или "Кому-то придется за это заплатить".

За четыре дня, с тех пор как они вошли на оккупированную территорию, они обнаружили как такие же места массовых убийств гольдеров и легионеров, так и случаи, когда Ворд встретился с гораздо более успешным сопротивлением.

Дважды им попались широкие полосы посреди лесного массива, где деревья были сожжены до самой земли, остались лишь обугленные остатки брони Ворда и обломки древесных стволов, как свидетельство использования фурий Рыцарями и Лордами Цереса.

В других случаях уничтожение врагов было более ограниченным и прозаичным, но не менее жестоким — группы отчаявшихся гольдеров, некоторые из которых были достаточно одаренными, чтобы сражаться, сообща применили все свои способности к заклинательству, и на земле среди погибших алеранцев остались раздавленные и разбитые трупы Ворда.

А в некоторых местах, где были найдены мёртвыми одиночные существа Ворда, их, без сомнения, уничтожили бродячие фурии, ставшие дикими и неуправляемыми после смерти алеранцев, которые раньше ими владели.

И ещё попадались места, где тоже произошла расправа, но не с алеранцами, а с оленем, или кабаном, или другими лесными животными, уничтоженными так безжалостно и беспощадно, как если бы Ворд их приняли за врагов, а не безвредных диких зверей.

В некоторых местах даже некоторые растения были систематически уничтожены.

Они также обнаружили несколько очагов роста и распространения светящегося зелёного кроуча, как правило, под присмотром лишь нескольких паукообразных Хранителей.

Чем бы это существо ни было, казалось, что оно питается собственно всеми составляющими Алеры. Хранители, кажется, собирали под поверхность кроуча и живое и мертвое, и растения и животных, с одинаковым безразличием.

Находясь в нескольких ярдах от края одного из таких очагов, Амаре представилось, что она может на самом деле слышать, как это вещество распространяется, шурша листьями то здесь, то там, медленно просачиваясь все дальше и дальше.

Они не рискнули долго задержаться возле кроуча. Быстро стало понятно, что территория вокруг него служила неким хранилищем еды или материалов для врага.

Отдельные особи Ворда или быстро-передвигающиеся группы стремительно подкатывались к запасникам кроуча, засовывали свои головы и челюсти в субстанцию, напоминая свиней у корыта, секунды глотали зловонную смесь под податливой поверхностью и снова отправлялись прочь по своим делам.

Сперва Амара надеялась, что спешка означает отчаяние, но после того, как это действие повторилось несколько раз через точно отмеренные интервалы, стало понятно, что Ворд, как единое целое двигается под указку невидимого хореографа, оперирующего величинами, которые она даже вообразить не могла.

И хотя они редко издавали звуки и никогда не разговаривали, Ворд знал куда идти, когда ударить, где искать пищу, укреплять слабые места.

Коммуникации и дисциплина Легионов в сравнении с ними выглядела незрелой и детской.

Это было безумием, все это, чистым безумием, здесь в Цересе, в самой Амарантской Долине, давно освоенной, спокойной, самой родной, в сердце Империи.

Тем не менее это была ее обязанность, увидеть это все и запомнить, что она и делала. Она наблюдала, она записывала все, что видела, и сравнивала свои заметки с заметками Бернарда, чтобы быть уверенной, что она ничего не пропустила из замеченного мужем и наоборот.

Спать было сложно. Они отдыхали по очереди, всего лишь по несколько часов, когда были уверены, что могут позволить себе остановиться и ухватить немного сна.

Если Амара лежала слишком долго, то все увиденное ей снова и снова проносилось перед ее глазами, а даже одиночный вскрик во время сна мог иметь самые ужасные последствия.

Она не могла себе позволить провалиться в глубокий сон и постоянное напряжение, нахождение в неослабном внимании, стрессе и беспокойстве было серьезным ударом.

Она понимала это, потому что даже когда она сама впадала в оцепенение, она могла наблюдать это постоянное давление на Бернарде, лежавшее тяжелым грузом на его плечах.

Его зелёные глаза, которые последние несколько лет становились всё более измученными заботами, теперь явно были обеспокоенными, даже если он спокойно вёл постоянное, непрерывное наблюдение за местностью вокруг них — когда она вообще видела его, во всяком случае.

Большую часть времени он был столь же невидим для неё, как и она для него, и они замечали перемещения друг друга только благодаря тому, что оба знали, куда они намеревались двигаться, и слабым звукам при передвижениях.

Но невозможность поговорить с Бернардом, особенно после зрелища Ворда, расправляющегося с последней группой беженцев, была ещё хуже.

Намного хуже.

Она переплела свои пальцы с его и крепко вцепилась в его руку.

Он сжал её руку в ответ, чуть менее осторожно, чем она ожидала, и она поняла, что он был точно также расстроен, взбешён и возмущён, как и она.

Но им придётся продержаться ещё чуть дольше. Если Первый Лорд был прав, битва за Церес должна заставить заклинателей Ворда начать действовать в открытую, и это позволит Бернарду и Амаре как следует их рассмотреть.

Когда дело будет сделано, они смогут выбраться из этого кошмара и сообщить о том, что они узнали.

Они прижались друг к другу в темноте, в то время как Ворд готовился напасть на Церес.

Врагу потребовалось меньше суток, чтобы стянуть свои войска и начать атаку на город.

Амара и Бернард находились менее чем в полутора милях от стен Цереса, которые видели за широкой долиной из заброшенного стедгольда, расположенного на вершине невысокого горного хребта.

Они притаились в развалинах старого кирпичного склада, разрушенного стволом упавшего от старости большого дерева.

При других обстоятельствах стедгольдеры, вероятно, построили бы на его месте новый склад — старый был достаточно древним, чтобы развалиться на части в любом случае.

Вместо этого старое строение так и осталось лежать в развалинах вместе с остатками рухнувшего дерева, и это обеспечило им прекрасное убежище.

Бернард смог использовать ветви и листья дерева, вместе с травой, все еще растущей вокруг склада, чтобы спрятать их за завесой магии дерева, Амара же окутала их слоем тонкой паутины, сотканной магией воздуха, чтобы скрыть от ворда их запах и высокую температуру их тел.

Кроме того, Бернард устроил свою земляную фурию под фундаментом здания, скрывая их от любого возможного наблюдения с помощью магии земли.

С дополнительной защитой их меняющих цвет плащей они были замаскированы настолько, насколько это вообще было возможно.

Прошло около получаса после наступления ночи, как ворд выступил вперед в полной тишине и в едином ритме.

В течение нескольких секунд ничего не происходило, а затем Церес внезапно озарился светом.

Амара задержала дыхание. В обычных условиях Легион использовал бы стрелы и пламя своих лучников и Рыцарей, бьющих мощными залпами со стен, как только враг окажется достаточно близко.

Цель заключалась в том, чтобы сломить вражеский дух в самом начале осады, вынудить врага понести тяжелейшие потери в первые моменты нападения на город, донести до умов вражеских солдат и командиров мысль, что захват Цереса обойдется им слишком дорого.

Но против ворда такая война умов была бессмысленна, так же, как и многие отработанные годами методы и тактика Легиона — и большинство легионеров Цереса это уже узнали.

Ни одна стрела не полетела со стен Цереса. Ни одна огненная вспышка не сорвалась с них.

Город, пострадавший в бою от осады Легионов Верховного лорда Калара, все еще со следами разрушений, стоял ярко освещенный, тихий, и казался уязвимым для черного прилива, надвигавшегося на него.

Амара нашла своими пальцами пальцы Бернарда. Она схватила руку мужа и крепко сжала ее, когда волна Ворда разбилась о стены Цереса.

Ни одного звука или движения не доносилось из ярко освещенного города. Ни один меч не поднялся в сопротивлении, ни один легионер не противостоял врагу.

Ворд роился вокруг стен, их когти цеплялись за камень, взбирались по нему как огромные черные насекомые.

Они не использовали тактику армий, атакующих в первую очередь ворота и башни, вместо этого они просто взбирались по стенам везде, куда могли добраться.

Земля на юге почернела от Ворда, накрывшего поля широкой долины вокруг Цереса, словно одна огромная тень.

Какое-то время казалось, что столица может пасть без какого бы то ни было сопротивления.

Амара знала лучше. Её обороной руководил Гай Секстус, и Первый Лорд собирался сражаться за неё.

Первая волна Ворда докатилась до подножия зубчатых городских стен, и враги начали карабкаться наверх.

Откуда-то из глубины и сверху, в городе внезапно зазвучали трубы, пронзительно и звонко.

Амара ощутила одновременное массовое движение магии ветра в воздухе, и почувствовала, что волосы у неё на голове и волоски на шее начинают шевелиться и подниматься сами собой.

Сам воздух, казалось, сверкал и переливался от сотен тысяч мерцающих серебристо-белых огоньков, множества миниатюрных звёзд, вспыхивающих и гаснущих в воздухе и на деревьях, по всей долине Цереса.

А потом, с громом, который потряс город до камней фундамента, молнии взметнулись из-за городских стен в небо Алеры гигантскими, яростными всполохами алого и лазурного пламени, изгибаясь в виде очертаний взлетающих орлов — цвета и символы Дома Гая.

Эта лавина грохота и огненной энергии смяла передовую волну Ворда, сбрасывая их со стен сотнями, сжигая их в чёрный пепел в воздухе и рассеивая его сверху на головы их ошеломлённых собратьев, взбирающихся следом за ними.

Как только эхо первого чудовищного удара грома один раз отразилось от земли, его подхватил хор меньших грозовых разрядов, посыпавшихся с небес на землю — сотнями.

Молнии с треском ударяли в гущу Ворда, поражая и уничтожая по дюжине за раз.

Здесь огненно-золотой шершень, символ Родоса, пикировал к земле, а там — сияющие зелёные молнии, принявшие облик пары быков Плациды, подбрасывали Ворд на пятьдесят футов в воздух.

Тёмно-красные соколы Аквитейна падали, как огненный дождь, каждый их удар казался крошечным по сравнению с другими, но они разили врагов со смертоносной точностью и с ужасающим размахом.

Амара смотрела на внушающие первобытный ужас силы, выпущенные на свободу впереди, и надеялась, что она и её муж находились на достаточно безопасном расстоянии для наблюдения за битвой.

Это было не похоже на смертоносное боевое заклинательство центурии Рыцарей, приданной Легиону, или даже Рыцарей нескольких легионов, действующих сообща — это была объединённая мощь фурий Лордов Алеры, и она буквально заставила землю разверзнуться под ногами Ворда, как только враги приблизились.

Свет был ослепительным, и ей пришлось поднять руку, чтобы прикрыть глаза ладонью.

Куски — и не все они были комьями земли и осколками камня — посыпались вокруг них, доброшенные до покинутого стедгольда силой фурий, призванных и спущенных на Ворд.

Звук был оглушительный, даже в месте, где они притаились, и Амара отчаянным усилием переместила часть сил Цирруса для защиты их ушей от страшного грохота.

Амара никогда не видела и не могла вообразить высвобождения такой абсолютной, внушающей благоговейный ужас силы — лишь однажды — и ей вдруг больше всего на свете захотелось оказаться в очень глубокой яме, и сидеть там, притаившись, пока всё не утихнет.

Она не знала, как долго бушевал этот ужасный шторм силы и смерти. Она знала, это не могло продолжаться так долго, как воспринималось.

Казалось, она просидела так целую вечность, в то время как молнии били с совершенно ясного неба, прокатываясь по долине волной первобытного разрушения.

Когда наступила тишина, Амаре сначала показалось, что ее барабанные перепонки не выдержали грохота. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что вспышки света прекратились, а земля перестала сотрясаться.

Ее глаза, ослепленные вспышками света, не увидели ничего, кроме магических светильников на стенах Цереса, загоревшихся, как только ночь опустилась на землю.

В течение минуты ничего не происходило — а затем, еще раз, в городе пронзительно и звонко зазвучали трубы, и ворота Цереса широко распахнулись — так же, как и еще дюжина отверстий в стене, созданных фуриями, пропуская вперед потоки камня, текущего словно вода и создававшего аккуратные новые арки.

Затем из города выехала кавалерия, тысячи лошадей, двигавшихся колоннами, дробно застучали копытами по разрытой молниями земле.

Объединенные отряды каждого Легиона, которые Первый Лорд был в состоянии собрать, представленные цветами всех городов к югу от Защитной Стены, выехали на поле перед городом.

Более половины их, насколько Амара могла видеть, носили зеленые цвета дома Плацида.

Слухи, которые они слышали о лорде Плацида, выставившем весь Легион, по-видимому, не были преувеличены.

Когда кавалерия заняла позиции, следом за ними на воздушных крыльях со стен города поднялись Рыцари Воздуха — они парили вокруг групп горожан, которые вышли сражаться против угрозы Ворда.

Как только кавалерия двинулась вперед, воздушные войска помчались перед ними, неся урон и разрушения среди ошеломленного Ворда. Амара видела разряды молний и расцветающие сферы пламени, освещающие на миг черные сегменты брони Ворда точными разящими вспышками.

А затем их настигала кавалерия. Амара слышала отдаленные звуки труб и барабанов их подразделений и мало что могла видеть в темноте, но она не сомневалось, что сражение закончится тяжелым поражением для Ворда, пойманного в ловушку на открытых полях долины Цереса, где они не смогут найти убежища против гнева Алеранской кавалерии и где негде скрыться от рыцарей Воздуха и фурий сражающихся горожан.

После стольких дней, в течение которых она наблюдала ужас, который Ворд сеял среди жителей Цереса, Амара почувствовала прилив мстительного удовлетворения.

Даже если бы заклинатели фурий Ворда начали бой — учитывая, что кто-нибудь из них смог выжить в этой бойне, то было уже слишком поздно, чтобы хоть как-то повлиять на ход сражения.

Первый Лорд, казалось, сломал хребет продвигающемуся войску врага.

А затем Амара увидела, как звезды на южном горизонте начинают гаснуть, одна за другой.

Ее мужу потребовалось несколько больше времени, чтобы заметить это, но она почувствовала, как он внезапно напрягся, когда тоже увидел это.

Тьма, независимо от того, что это было, продолжала поглощать звезды, надвигаясь все быстрее, и низкий, тяжелый звенящий гул наполнил воздух.

«О, Великие фурии», — подумала Амара. — «Воздушные войска. Должно быть, тысячи. Десятки тысяч. Кровавые вороны, они заслоняют звезды».

Существами, которые напали на город, своими наземными войсками, Ворд охотно пожертвовал, бросив их прямо в алеранскую западню, чтобы заставить Граждан и заклинателей вступить в бой, чтобы вынудить алеранцев выявить расположение их самого мощного оружия.

Контрудар обрушился с нечеловеческой жестокостью.

Амара мало что смогла увидеть оттуда, где сидела.

Но вспышки света, озаряющие ночное небо, каждый раз высвечивали тёмные фигуры. Все они выглядели похожими на людей, хотя она с трудом могла заставить себя поверить, что такое возможно.

Конечно, у Ворда не могло быть так много Рыцарей Воздуха. И, наверняка, заклинательство фурий огня в ночном небе использовали не только воины Ворда.

Приглушённые удары и треск от применения магии огня эхом прокатились по долине, а сигналы горнов кавалерии стали более тревожными, беспорядочными и отчаянными.

Но тут их оглушил рёв множества воздушных потоков, и поднялись облака пыли, когда несколько Рыцарей Воздуха пронеслись прямо над их укрытием длинной, выгнутой кривой, возможно, пытаясь зайти во фланг какого-то вражеского подразделения позади главного участка сражения.

А затем из-за городских стен в небо поднялась небольшая группа тяжело вооруженных Рыцарей Воздуха, и меч одного из них, в центре группы, вспыхнул ярким золотым светом.

Меч пылал всё ярче, пока группа Рыцарей летела в сторону битвы, и полосы огня тянулись за ним, как хвост кометы.

Во всей долине Цереса не было ни одного глаза, который бы не смог разглядеть этот свет, летящий в гущу битвы, и ни один из видевших его не принял его за что-нибудь другое, нежели то, чем он в действительности был — открытый вызов, демонстративное заявление о неповиновении.

Амара сделала резкий вдох, опознав в мерцающем золотом пламени цвета знамени Верховного Лорда Родоса.

Старик был интриганом, человеком с опасными амбициями, и только тот факт, что город его находится по соседству с владениями Аквитейна, помешал ему стать более серьёзной угрозой для Империи, чем был Калар.

Фактически, Аквитейн считал своей первоочередной задачей получить и сохранить солидное преимущество и контроль над хищным соседом, — но даже если и так, Родос был широко известен, как заклинатель исключительного мастерства среди Граждан.

Амара задавалась вопросом, не ослепило ли его собственное высокомерие настолько, что он решил, будто Гай принёс его в жертву, как фигурку игры в людус, надеясь тем самым вынудить Ворд в свою очередь пустить в ход главное оружие.

Откуда-то с юга, с земли или с небес, Амара не могла понять, раздался резкий звук — вопль в котором смешался звук разрываемого металла и агонизирующего льва, звук который ранил слух и разрезал истрепанные нервы, который наполнял ее безумным желанием с криком вскочить на ноги в бессмысленном, инстинктивном ответе.

Амара слышала этот звук раньше и память наполнила ее ледяным ужасом.

Это был боевой клич королевы Ворда.

Верховный Лорд Родос и его персональные телохранители, собственно тоже Графы и Лорды, устремились по воздуху на юг, золотым шаром света, вдруг окруженным мерцающими, быстро-двигающимися черными формами, наподобие того как москиты или мотыльки тысячами окружают пламя свечи в лесу ночью.

Шар болезненного бело-зеленого света вдруг поднялся с земли навстречу им.

Вспыхнул свет, искры взорвались в небесах так густо, что на мгновение они скрыли в южной части неба все, что там находилось, так ярко, что каждый разбитый камешек, каждая отломанная ветка и упавший листочек в руинах вокруг них отбросил четко очерченную черную тень. Отзвук взрыва прокатился по долине так громко и сильно, что как будто кто-то ударил в грудь Амаре.

Секунду она не могла ничего видеть.

Она несколько раз моргнула ослепленными глазами и когда она смогла снова видеть ее живот начало медленно выворачивать наизнанку.

Умирающая золотая звезда падала в медленном, затухающем величии.

Амара смотрела, неспособная пошевелиться или отвернуться.

Верховный Лорд был повержен.

Родос, Верховный Лорд Алеры, окруженный Гражданами, подготовленными, как его охрана, вступивший в битву с мощью Империи, поддерживающей его был повержен королевой Ворда в момент их встречи.

Золотой свет умер раньше, чем тело коснулось земли.

Королева Ворда завопила снова и Амара тоже вскрикнула, звук вырвался из ее груди из-за всплеска невольного ужаса.

Зеленая вспышка вдруг заполнила южное небо, превращаясь в паутину на много миль вокруг, с центром в бело-зеленой сфере с королевой Ворда, наконец показывая неистовый бой идущий на юге.

Небеса были наполнены крылатыми, гуманоидными Вордами, зеленые вспышки мерцали на блестящих, черных пластинах их хитина.

Не тысячи.

Не десятки тысяч.

Сотни тысяч.

Алеранские силы выглядели столь малочисленными, настолько меньшими, что сама мысль о бое была нелепа, все равно что человек с лопатой попытался бы остановить океан.

Вспышка погасла, погрузив все в темноту.

Шум приближающегося воздушного потока начал нарастать. Кавалерийские трубы пропели отступление и паникующие рога в городе вторили им.

Амара наблюдала, как начался разгром, затем она очнулась, заставив себя вспомнить о ее задаче. Гай отправил на смерть одну часть своих самых сильных войск для конкретной цели — обнаружить источник силы Ворда и дать ей шанс найти его.

Она не могла рисковать медля. Ворд вскоре должен будет оказаться над ними и было бы безумием ослабить их завесы надолго, но она не могла рассмотреть все четко с этой дистанции, даже с помощью Цирруса, не уменьшив силу завесы.

Она коснулась запястья Бернарда и он кивнул ей. Мгновение спустя, слабое размытие теней и форм, что являлось следствием его древесной магии, ушло.

Она ослабила свою завесу насколько было возможно и подняла руки, призывая Цирруса для приближения зеленой сферы.

Ночное небо сделалось расплывчатым, потом ей показалось, что панорама помчалась прямо на неё, когда фурия ветра изогнула свет, чтобы позволить ей видеть более чётко.

Зелёная сфера обрела кристальную чёткость, и Амара присмотрелась к тому, что убило Верховного Лорда Родоса.

У неё перехватило дыхание, и на мгновение ей показалось, что её сердце перестало биться.

В центре сферы была фигура в плаще, с гладкой тёмной кожей, чёрная ткань развевались вокруг неё, зелёные с белым глаза блестели из глубины тяжёлого капюшона — королева Ворда.

Она была там единственным представителем Ворда.

Её окружало с десяток тяжело вооружённых Рыцарей Воздуха — и все до единого были алеранцами.

Все были в доспехах, которые казались какой-то странной имитацией лорики Легиона, сделанной из чёрного хитина Ворд, и держали оружие из того же материала.

Все без исключения были молоды. Нет, поправила себя Амара. Они выглядели молодо.

Граждане.

Королеву Ворда сопровождали её собственные Граждане.

Пока Амара смотрела, ужасаясь, она заметила, как на заднем плане пролетели несколько Вордов, выглядевших, как Рыцари Воздуха.

Каждый из них нёс безжизненное тело поверженного Рыцаря Воздуха или Гражданина.

И хотя некоторые из них явно были ранены, ни один из них не был мертв, и Амара с болью в сердце осознала, что они захвачены в плен.

Ворд, должно быть, добавил их в свой арсенал, как остальных Граждан, окружающих королеву.

Еще одна особь неслась с воздушным потоком внутри сферы вордовской королевы.

На первый взгляд, Амара решила что та обнажена.

Потом она поняла, что эта прекрасная женщина затянута темной хитиновой броней, сидящей на ней так плотно, как будто это была вторая кожа.

Ее темные длинные волосы дико развевались облаком, когда она парила, тонкий меч из алеранской стали находился в ее руке. Ее кожа была бледной, выражение лица холодным и уверенным.

На ее груди покоилось… что-то, блестящий комок размером с два кулака Амары.

Амара смотрела несколько секунд до того, как поняла, что этот объект живой, как некоторые виды присасывающихся насекомых или клещей, его голова находилась под кожей женщины.

Инвидия Аквитейн махнула мечом в сторону, смахивая кровь покойного Верховного Лорда Родоса.

Свет зеленой сферы погас, оставляя Амару и Бернарда в темноте.

 

Глава 20

Эрен стоял на самой высокой башне цитадели Цереса, наблюдая, как Верховный Лорд Родоса пал и битва повернулась против сил алеранцев.

Горны неистово играли отступление, и Рыцари Воздуха и Граждане на ревущих потоках ветра устремились обратно в город.

— Твое мнение, Курсор? — пробормотал Первый Лорд.

Эрен сглотнул.

- Честно говоря, сир, я думаю я чересчур напуган, чтобы выдать вам полезное мнение на данный момент.

— Понятно, — произнес Гай с мягким неодобрением в голосе, — когда ты восстановишь контроль над собой, я был бы признателен, если ты дашь мне знать.

— Хорошо, сир.

Первый Лорд заложил руки за спину и начал ходить взад и вперед вдоль бойниц на вершине башни, его шаги были размеренны, выражение лица задумчиво.

В стороне, в тридцати футах и буквально в десяти или двенадцати ярдах выше них пролетела пара Рыцарей Воздуха, неся между собой своего раненого товарища.

Молодой человек кричал в агонии, его нагрудник был во вмятинах, окружающих горизонтальный разрез, который сочился алым.

Гай взглянул на пролетающее трио, затем его взгляд переместился на битву, точнее это выглядело не столько, как битва, скорее полноценный разгром, подумал Эрен, продолжая ходить.

— Курсор, — произнес Гай, — освободите крышу, пожалуйста.

- Сир?

Гай остановился и пристально посмотрел на Эрена, одна бровь его изогнулась, подчеркивая неудовольствие.

— Как пожелаете, сир, — поспешно проговорил Эрен и быстрым шагом двинулся к ступенькам, ведущим с крыши башни.

Он спустился вниз и восстановил свое дыхание, затем приступил к обычному, успокаивающему его ритуалу проверки своих ножей.

Это помогло ему избавиться от картинок битвы и разобраться со своими мыслями.

Преобладающей среди них была мысль, что чересчур много вордовских рыцарей двигалось к городу.

Эрен предполагал, что они будут не менее смертельны и ужасающим в боях в помещениях Цереса, чем они были в небесах над ними.

У него не было никакого желания проверять, насколько точно его предположение.

Дело было не в том, что Эрен боялся битвы, как таковой.

Да, мысли и факты о настоящей смертельной схватке ужасали его. Они и должны ужасать любого, кто не идиот или сумасшедший.

И хотя он знал, что он хорошо тренирован и гораздо более способный, чем можно было предположить, глядя на него, он также был хорошо осведомлен о пределах своих возможностей и, не являясь ни идиотом, ни сумасшедшим, он в целом предпочитал идею избегания прямого столкновения.

В таком случае, казалось благоразумным покинуть город. Вордовские рыцари, по всей видимости, не могут тягаться с алеранскими в плане чистой скорости, за исключением бросков на коротких дистанциях.

Наверняка, Первый Лорд вызовет свой паланкин, и они отступят к следующей укреплённой позиции, прежде чем пройдёт ещё больше времени.

Он не мог в данный момент вспомнить название этой позиции, — большой город, примерно в пятидесяти милях на северо-восток по дороге, ведущей к Алере Империя.

"Они все ведут к Алере Империя, умник", — сказал Эрен сам себе. Он отложил последний из своих ножей, покачал головой и вдруг понял, в чём они нуждаются в данный момент сильнее, чем в чём-либо другом.

Это было очевидно, и Первый Лорд, вероятно, уже это понял, но, по крайней мере, мозг Эрена снова заработал. Он повернулся, чтобы идти обратно вверх по лестнице, и остановился, заслышав голоса на крыше башни.

— …к делу не относится, — тихо произнёс мягкий баритон Гая. — Это должно быть выполнено.

Женский голос, которого Эрен никогда раньше не слышал, ответил ему:

- Могут быть далеко идущие последствия.

— Хуже, чем та нестабильность, которая уже существует, и что еще к ней может добавиться, если ты не сделаешь, что я прошу?

— Это зависит от точки зрения, дитя, — весело ответил женский голос.

Эрен моргнул. Дитя? Дитя? Кто мог так обращаться к Первому Лорду?

Гай ответил с кривой усмешкой в голосе:

- Посмотри с моей.

— Ммм, — задумчиво пробормотала она, — некоторые среди них из твоего народа.

- И всё же.

— Я осталась без преимущества, — сказала она. — Не по собственной воле. Впрочем, я допускаю, что я очень… привыкла к тебе и тебе подобным, дитя.

— Я не прошу привилегий, — ответил Гай. — Только условий для возможности действовать..

Она засмеялась, слегка насмешливо.

- Ты, дитя? Стремясь одержать победу? Конечно, нет.

— Время не ждёт, — сказал Гай, его тон был вежливым, но в нём чувствовалась скрытая настойчивость.

— С тобой и тебе подобными, редко бывает по-другому.

Она замерла на мгновение, а затем сказала:

- Вполне возможно, что мы больше никогда не сможем поговорить.

— Я знаю, чего хочу.

- Твой отец… как в таких случаях говорят?

— В гробу перевернётся, — подсказал Гай.

- Да. Вполне возможно что-то в этом роде.

— А ты воздашь им почести?

Эрен снова моргнул, не столько из-за слов, которые использовал Первый Лорд, сколько из-за его интонации.

Это был вопрос. Не приказ.

К кому Первый Лорд может так обращаться?

— Так никогда ещё не делалось. Но я полагаю, что можно.

Голос Первого Лорда совсем упал, в нём послышалось облегчение.

- Спасибо.

— Благодарность? — спросила женщина, её тон был чуть насмешливым. — И куда только катится мир?

Эрен, сгорая от любопытства, сбавил шаг на последних нескольких ступенях и открыл дверь так тихо, как только мог, осматриваясь вокруг.

Гай стоял там же, где и прежде. Рядом с ним, лицом к нему, стояла женщина, такая же высокая, как он.

Ее кожа была оттенка тёмной бронзы, волосы серебристыми, пронизанными редкими прядями алого и золотого цвета, хотя лицо её было моложе, чем у Эрена, решительное и настолько красивое, что он никогда прежде подобного не видел.

Она была одета в простое платье и шаль из того, что он вначале принял за домотканой материю, но, посмотрев ещё раз, он с испугом понял, что вся одежда была сделана из чего-то вроде непрозрачного серого тумана, такого же густого и клубящегося, как и любая грозовая туча, но сохраняющего плотную фактуру, как если бы это была ткань.

Внезапно женщина повернула голову, взглянув на него. Её глаза сверкали золотом.

Пока Эрен смотрел на неё, они сменили цвет, став серебряными — как настоящее серебро, а не просто серыми — а мгновение спустя стали небесно-голубыми, затем зелёными, и гранёными, как мастерски обработанный изумруд, а потом тёмными и блестящими, как обсидиан.

Гай тоже повернулся и женщина внезапно исчезла.

Не произошло ни мерцания завесы, ни размытия при движении, когда заклинатель использует фурию для ускорения, ничего.

Мгновение назад она стояла, спокойно рассматривая Эрена, а на следующее мгновение она просто… исчезла.

Что было просто невозможно.

- Курсор, — кивая, спокойно произнес Гай, — есть что доложить?

— Сир? — моргнул Эрен, приходя в себя, — А, да, сир. Простите меня, я не хотел вас прерывать.

Гай приподнял обе брови и спросил, акцентируя слово:

- Прерывать?

— Ваш разговор…

Гай прищурился.

- Разговор?

Эрен закашлялся.

- Я подумал, сир, что вордовские рыцари зависят от своих крыльев для полета. Как птицы. Птицам необходим воздух. Они не могут летать в шторм.

— Я размышлял об этом же, — ответил Гай с одобрительным кивком, — что еще?

— Я предлагаю также разрушить дорогу за собой при отступлении. Каждую милю или так, чтобы врагу невозможно было использовать ее.

Гай поморщился, но выдохнул.

- Да. Я полагаю, так будет лучше.

Холодный ветер с севера внезапно пронёсся через башню, такой ледяной и порывистый, как будто он брал начало у Защитной стены и достигал Цереса, не пересекая разделяющее их пространство.

Первый Лорд повернулся к ветру и закрыл глаза на мгновение, вытянув вперёд руку с растопыренными пальцами.

Эрен видел, как он пробормотал что-то себе под нос, затем кивнул один раз.

Эрен подошёл к краю башни, встал рядом с Первым Лордом и увидел, как ветер пролетает через город внизу и распространяется по полям, лежащим за ним.

Почти сразу, казалось, от ручьёв и прудов начал подниматься туман.

Эрен увидел, что катастрофический разгром в воздухе над полями каким-то образом был остановлен, и ему не потребовалось много времени, чтобы понять, почему.

Ещё одна сверкающая звезда, свет от пылающего меча Верховного Лорда, поднялась в небо, и вокруг этого яркого источника света разбитые алеранские войска вновь сплотились.

Ярко-алая звезда была символом Верховного Лорда Аквитейна, и он собрал всех оставшихся летунов в единый отряд, который двигался в плотном боевом порядке, и огромная сила его объединённых воздушных потоков раскидывала вордовских рыцарей воздуха во все стороны — методика защитной стены Легиона, применённая в небе.

Вспышки алых молний прорезали ночь, поражая Ворд с воздуха и замедляя его надвигающийся прилив.

Спасающаяся бегством кавалерия начала появляться из под тени Ворда, сбегая, чтобы выжить, и только мужество и сила нескольких мужчин, остающихся в воздухе и борющихся с Вордом защищала их от уничтожения в массовом порядке.

Первый Лорд поднял лицо к вечернему небу и закрыл глаза. Он не говорил и не двигался, но выражение его лица стало напряженным.

Вордовские рыцари, начавшие достигать стен города, в основном поодиночке, тут же уничтожались алеранскими воздушными стражами.

Легионы, защищающие Церес, вернулись обратно на позиции на стенах, с которых они ушли во время первой массированной атаки с помощью фурий.

Рыцари Дерева и Огня начали просто вбивать в Ворд стрелы и огонь.

Один вордовский рыцарь полетел к башне, где стояли Эрен и Первый Лорд, и тут же был пронзён полудюжиной стрел, выпущенных из луков Рыцарями Дерева Гвардии Короны, занявшими позиции на соседних башнях.

Он мгновенно стал падать, с хрустом и треском ударившись о крепостную стену, одно из его крыльев ещё бесполезно жужжало, когда он рухнул на внутреннем дворе пятьюдесятью футами ниже.

Холодный ветер с севера становился всё холоднее, и Эрен вздрогнул, плащ вдруг перестал его согревать.

Он повернулся, чтобы взглянуть через плечо на север, и увидел, что звёзды изменили форму, превратившись из ярких, чётких точек света в мутные, размытые пятна серебра в ночном небе.

Гай кивнул и сказал:

-Ну что ж, начнём?

Он повернул ладони к небу и поднял их одним резким жестом.

Низинный туман, который образовался над почвой, почему-то до сих пор нетронутый ветром, внезапно поднялся в небо.

Он заклубился над стенами Цереса и поглотил башни с внезапным приливом тёплого воздуха.

Эрен увидел, как туман проплывает мимо них и поднимается в небо, словно какое-то огромное одеяло.

Гай вздохнул и опустил руки, его плечи устало опустились.

- Давай посмотрим, будет ли это работать.

Эрен сглотнул.

- Сир? Вы не знаете, сработает ли это?

— Лишь теоретически. Но у нас нет другого способа удостовериться, не так ли?

— А-а, — сказал молодой Курсор. — А что мы будем делать, если не получится?

Гай выгнул бровь и сказал спокойно:

- Я полагаю, мы умрём, сэр Эрен.

Раскат грома донёсся сквозь серую пелену над головой.

Эрен вздрогнул, но, прежде чем он успел ответить, он почувствовал, как начали падать первые ледяные капли дождя. Сначала они были одиночными, а потом стали падать всё чаще и чаще.

Он подошел и встал рядом с Гаем, смотрящим на поле боя, практически полностью скрытое дождем.

Пылающий меч Верховного Лорда Аквитейна оставлял за собой шлейф пара, даже когда алеранские летуны начали поворачивать к городу, снижаясь.

— Вы знали, что Родоса убьют, когда вы его туда отправили, — тихо произнес Эрен.

- Неужели? — Спросил Гай.

— И когда все это закончится, Аквитейн будет выглядеть, как человек, который организовал отступление вместо разгрома.

— Не стану спорить, — пробормотал Гай, — но Лорд Аквитейн — человек, который организовал отступление вместо разгрома.

Он покачал головой.

- Я оставлю это Аттису, он всегда понимал, что сила Верховного Лорда, или Первого Лорда, в данном случае, в сердцах и умах тех, кто его поддерживает.

— Меч, — произнес Эрен, — он использует его совместно с магией огня. Это придает им отваги.

— Ммммм, — согласился Гай, — Родос был сам по себе очень силен, но он никогда не видел дальше своего носа. Также как и Лорд Калар, отличаясь только тем, что Родос был чуть умнее и у него было больше опасных соседей.

— Гораздо больше, — сказал Эрен, — настолько больше, что опасность Родоса гарантировала преданность соседей

Первый Лорд улыбнулся, застывшее выражение лица ничего не выражало.

- Граждане были слепы к угрозе Ворда, уверенные, что ее легко будет преодолеть. Это высокомерие было опасно для нас, также, как и Ворд. После сегодняшнего дня это уже не будет проблемой.

Он взглянул на грохочущие небеса, где дождь продолжал извергаться все больше и больше и добавил, криво усмехнувшись.

- По той или другой причине.

Затем он зашатался и упал на одно колено.

- Сир, — выкрикнул Эрен, устремляясь вперед.

Первый Лорд закашлялся, звук был ужасный глухой, он кашлял снова и снова, каждый приступ сотрясал его тело не выпуская из своих объятий.

Эрен опустился перед стариком, поддерживая его, когда равновесие в очередной раз подвело Гая.

Через некоторое время приступ кашля прошел. Первый Лорд вздрогнул и, опустив голову, устало откинулся напротив молодого Курсора.

Эрену показалось, что его губы синие, а лицо бледное и серое.

- Сир? — тихо произнес Эрен.

Гай покачал головой и отрывисто произнес.

- Помоги мне встать. Они не должны этого видеть.

В течении одного удара сердца Эрен моргая смотрел на Первого Лорда, затем подставил свое плечо Гаю и встал, помогая тому подняться.

Гай прислонился к бойнице на секунду, опираясь руками на холодные, влажные камни.

Затем он сделал глубокий вдох и выпрямился, его лицо было бесстрастно, когда алеранские силы вернулись в Церес.

Меч Аквитейна пылал сильнее и ярче, в то время как он и люди, которых он собрал вокруг себя, порядка двух сотен Граждан и Рыцарей Воздуха, пересекли стены города и спустились на улицы, направляясь к месту, где Легионы уже планировали собраться перед выступлением.

Кавалерия была неподалеку от них, их выдохшиеся лошади тяжело неслись обратно к городу.

Аквитейн, вместо того, чтобы присоединиться к своим людям, взлетел на башню, погасив воздушный поток с мастерским расчётом, и приземлился, словно человек, который решил перепрыгнуть последнюю ступеньку на лестнице.

Он кивнул Эрену, переложил меч в левую руку, и отдал честь Гаю, прижав кулак к груди напротив сердца.

Хотя огонь на мече Аквитейна погас, металл всё ещё пылал жаром и шипел от каждой дождевой капли.

Его броня, превосходная, искусной работы лорика, была покрыта тонким слоем льда на плечах и наручах, что защищали его предплечья.

— Это действует, — коротко ответил Аквитейн. — Их крылья не могут справиться со льдом.

— Разумеется, — спокойно ответил Первый Лорд. — Мы отступим к Увартону, разрушая мостовую через каждую милю по пути.

Аквитейн нахмурился, повернулся и посмотрел назад, на юг.

— Их главное преимущество — мобильность, способность к полету. Мы должны пойти в наступление, все до последнего легионера, сейчас, и застать их врасплох.

— Их главное преимущество — способность королевы Ворда координировать их передвижения, — возразил Гай. — Если мы пошлём наших людей в темноте, во время бури, получится полная неразбериха. У Ворда не будет этого недостатка. Мы отступаем. Каждый день к нам будет присоединяться всё больше подкреплений.

— Как и к ним, — сказал Аквитейн. — Мы должны ударить по ним сейчас, со всей силы, и попытаться прорваться через них.

— Если потребуется, я снова сотру их в порошок, Ваша Светлость. — Взгляд Гая стал суровым. — Мы отступаем.

Аквитейн нахмурился и долго смотрел на Гая. Затем сказал:

- Это неверный ход.

— Будь я молодым, — сказал Гай, — я бы тоже так подумал. Если вы будете столь любезны, пожалуйста, уведомите об этом других Верховных Лордов. Сэр Эрен, передайте, пожалуйста, приказ Легиону Короны, и Первому и Третьему Имперским.

Эрен и Аквитейн одновременно отсалютовали Первому Лорду. Затем Аквитейн просто подошел к зубчатой стене и упал с башни.

Чуть позже до них донёсся рёв его воздушного потока. Эрен повернулся к двери, но остановился и оглянулся на Первого Лорда.

— С вами всё будет в порядке, сир?

Первый лорд, седые волосы которого прилипли к голове от дождя, посмотрел вниз, на долину на юге и медленно покачал головой.

— Ни с кем из нас не будет всё в порядке. — Затем он взглянул на Эрена и дёрнул подбородком в резком жесте, указывая в сторону двери. — Ступай.

— Сир, — сказал Эрен и повернулся, чтобы идти обратно, вниз по лестнице и передать командирам Легиона, куда отступать.

 

Глава 21

Следующим утром Исана проснулась еще до восхода солнца.

Она быстро съела простой завтрак, который Арарис принёс из столовой легиона, а затем надела тёплый плащ и снова поднялась на вершину Защитной Стены. Ария догнала её и пошла рядом с ней, когда она проходила мимо апартаментов Верховной Леди.

Исана сразу почувствовала напряжение и беспокойство Арии, достаточно сильные, чтобы прорваться через её самоконтроль. Она, нахмурившись, посмотрела на свою спутницу.

- Ария?

— Вести с юга. Первый Лорд вступил в схватку с Вордом.

Исана обменялась взглядами с Арарисом:

- И?

— Ворд захватил Церес. Легионы отступают к Алера Империи, пытаясь замедлить Ворд достаточно, чтобы обезопасить беженцев, движущихся перед ними.

Исана выпалила на одном вдохе:

- Ваш муж?

— С ним все хорошо. Пока, — Ария покачала головой. — Но они подтвердили, что Ворд использует магию фурий, и в значительных масштабах. Родус Мартинус был убит в бою. Несколько десятков граждан и около сотни рыцарей воздуха также убиты или пропали без вести.

Исана вздрогнула при последней фразе. Пропали без вести.

В ходе обычной войны можно ожидать, что солдаты, пропавшие без вести после боя, были убиты, а их тела не смогли отыскать, или они были взяты в плен врагом и их доставили в какую-то тюрьму.

При борьбе с Вордом, плен значил нечто бесконечно более отвратительное, чем смерть.

Более того, это могло означать, что Ворд получил несколько заклинателей фурий, потерянных защитниками Алеры.

— Тогда нам лучше приступить к работе, — сказала Исана, делая все возможное, чтобы казаться спокойной и уверенной.

Гариус Плацидус встретил их на верхней площадке лестницы, когда они вышли туда при слабом свете предрассветного часа. Он чётко отдал им честь.

— Ваше Высочество. Если позволите, я вас провожу. Наши инженеры только что закончили возводить лестничный марш у северного фасада Стены.

Исана подняла бровь.

- А разве здесь не было никаких уже готовых?

Гариус поравнялся с Исаной и покачал головой.

— Нет, миледи. Если бы мы оставили постоянные лестницы, врагу было бы слишком просто использовать их против нас. — Он бросил обеспокоенный взгляд на север. — Они достаточно опасны и без какой-либо помощи с нашей стороны.

— Гариус, — спросила Ария, — а твой отец выходил с тобой на связь?

Гариус повернулся, чтобы взглянуть на мать, и мрачно кивнул.

- Да. Вот и мы и пришли, миледи.

Он привёл их к лестнице, которая спускалась к северному фасаду Защитной стены и к заснеженной местности по ту сторону. Он указал на небольшой подъём рельефа земли на севере.

— Холм вон там — это место, где состоится встреча. Мы будем наблюдать отсюда, и вы немедленно получите помощь, когда положение станет отчаянным.

— "Когда"? — спросила Исана. — Не "если"?

Гариус покачал головой.

— Миледи… вы не были здесь. Вы не понимаете. Вы можете говорить с ними час, или день. Но, в конце концов, это приведёт лишь к одному — непредвиденным нежелательным последствиям.

Он прикоснулся рукой к рукояти своего меча, чтобы проиллюстрировать свою точку зрения.

— А вы не думаете, что достичь соглашения с Ледовиками всё-таки возможно?

— Нет, Ваше Высочество, — сказал Гариус без злобы. — Точнее говоря, я просто не думаю, что это может произойти.

— Когда в последний раз кто-нибудь пытался?

Гариус вздохнул.

- Вы просто не…

— Понимаю? — тихо спросила Исана. — Нет. Я понимаю. Конфликт между Ледовиками и Алерой был не иначе, как бедствием для нашей земли. Я сомневаюсь, что это было чем-либо лучшим для них. И учитывая то, что надвигается на нас, у нас почти нет выбора, кроме как добиться своего рода перемирия, если не мира. Это нужно нам, чтобы выжить.

Он одарил её краткой, натянутой улыбкой и кивнул.

- Я искренне желаю вам удачи, Ваше Высочество.

Исана кивнула.

- Благодарю вас, Гариус.

Она повернулась к Арарису.

- Готов?

Арарис, вновь одетый в кольчугу, с мечом на боку, кивнул.

— Лучше я пойду впереди, — негромко сказал он и начал спускаться по лестнице.

Исана и Ария последовали за ним.

Исана заметила, что Защитная Стена выглядела значительно меньше во время полета, чем с земли.

Наружная поверхность огромной стены, испещрённая временем, непогодой и войной, росла с каждым шагом по лестнице, нависая над ними подобно крутому горному обрыву.

Достигнув её подножия, они обнаружили, что земля покрыта несколькими сантиметрами снега. Арарис повернулся и пошёл по снегу, протаптывая дорогу для Исаны и Арии.

Идя следом за Арарисом, Исана оглянулась на Защитную Стену и сердито нахмурилась. Как она заключит мирный договор в условиях такого недоверия?

Гариус, может быть, хороший солдат и хороший сын, но его разум полностью закрыт нетерпимостью. Неужели молодой идиот не понимает, что мир имеет не просто желательное, а решающее значение для выживания?

От этих мыслей Исане захотелось влепить ему пощечину.

Хотя холм был недалеко, им потребовалось четверть часа, чтобы добраться до него по снегу — только чтобы обнаружить, что никто не ждёт их.

Медленно осмотрев местность по ту сторону холма, они увидели несколько поросших вечнозелёными деревьями более высоких холмов, но нигде не было делегации Ледовиков.

Ария нахмурилась, оглядываясь вокруг, и Исана почувствовала волну нетерпения, прорвавшую сдержанность Верховной Леди.

- Где они?

— Если Дорога с ними, они будут ждать восхода солнца, — ответила Исана.

- Почему?

— Мараты считают солнце высшей силой. Они поклоняются ему, и решают самые важные вопросы только под его светом.

— Понятно, — ответила Ария. — Я полагаю, у варваров много странных обычаев.

Исана боролась со всплеском раздражения, пытаясь обуздать его до того, как это почувствует Ария.

— Дорога очень хорошо воспитан, в большинстве смыслов этого слова. Кроме того, он дважды подвергал себя опасности ради Империи и лично спас жизнь моему брату и сыну. Я была бы признательна, если бы вы отказались от высказывания оскорблений в его адрес.

Губы Арии сжались, но она только кивнула и отвернулась, чтобы не пропустить появления представителей Ледовиков.

С севера продолжал дуть холодный ветер, и Исана плотнее завернулась в плащ. Она оглянулась на Защитную Стену, нависающую над ними черный громадой в тусклом свете.

Она видела, тут и там, темные силуэты легионеров на страже, очертания копий, выделяющиеся тонкими, яркими линиями на фоне серого неба.

Как это должно выглядеть с точки зрения Ледовика, — задумалась она.

Исана видела больше работы заклинателей фурий, чем большинство, в том числе создание крепостных стен, и даже ей Защитная Стена казалось почти нереальной из-за величины и массивности. Может быть, Ледовики до сих пор рассказывают о том, как эти голые холмы вдруг расколола длинная Стена?

Ей рассказывали, что инженеры, которые её возводили, поднимали Стену секциями примерно в полмили длиной — это потребовало настолько массовых усилий заклинателей, что Исане трудно было представить себе, сколько ремесленников и Граждан было необходимо для завершения её строительства.

Если Стена произвела такое впечатление на неё, то чем она должна казаться для одного из врагов? Чем-то из ночного кошмара, пожалуй — крепостная стена, которая протянулась через весь континент.

Стена, которая сопротивляется любым попыткам её сломать, стена, которая была всегда бдительной, всегда охраняемой, всегда готовой выплеснуть вперёд алеранских легионеров, как бы осторожно или украдкой Ледовики ни приближались.

Алеранцы видели Защитную Стену как массивное оборонительное сооружение. Чем она могла казаться Ледовикам? Массивной тюремной стеной? Первым из множества таких же барьеров, которые, возможно, появятся, каждый из которых будет посягать на ещё больший участок их территории?

Или может быть они видят ее просто, как препятствие, которое необходимо преодолеть, как алеранцы воспринимают высокие горы или глухие леса?

Невозможно сказать, ведь никто не спрашивал. Или по крайней мере никто из тех, с кем Исана была знакома.

Позади нее непоколебимо стоял Арарис лицом на север, но его глаза тревожно перескакивали с одной группы вечнозеленых растений на другие.

- Мне это не нравится, — пробормотал он.

— Расслабься, — тихо произнесла Исана, — не накликай беду.

Он кивнул в ответ, но оставил руки рядом со своим оружием.

Что-то шевельнулось в одном из ближайших насаждений деревьев. Арарис встал перед Исаной, его пальцы сомкнулись вокруг рукояток мечей.

Ария, в ответ, повернулась в другую сторону, наблюдая за их спинами, если вдруг это был отвлекающий маневр от настоящего нападения и Исана отчетливо ощущала ее настороженность и напряженность.

Деревья тряслись и качались. Снег с ветвей и хвои падал на землю.

Они снова затряслись, и массивное существо появилось в зоне видимости, тяжелой походкой двигаясь со стороны деревьев, раздвигая небольшие насаждения без видимых усилий.

Гаргант был огромен даже для своей породы, крупный с темным мехом зверь, с бивнями толщиной с предплечье Исаны, торчащими из нижней челюсти.

Большой зверь, должно быть, перевешивал дюжину быков, и Исана была знакома с чистой, подавляющей физической силой гарганта, как и его наездника, сидящего у него на спине.

Это был марат, один из бледнокожих варваров, который жил к востоку от Исанагольда в Кальдероне.

Как и зверь, на котором он ехал, он был велик для своего рода, почти такой же высокий, как брат Исаны, и даже более мускулистый.

Его белые волосы, перевязанные полоской красной ткани, ниспадали на плечи, и туника без рукавов того же цвета разлеталась к низу, с трудом удерживаясь на груди и плечах, чтобы не разойтись.

Несмотря на снег и холод, кроме туники и брюк из оленьей шкуры на нем не было ничего, ни плаща, ни обуви, ни капюшона, разве что на правой руке он нес дубинку с длинной ручкой.

Он выглядел чувствующим себя вполне комфортно в мороз и поднял руку в знак приветствия алеранцев, в то время как его гаргант продолжал брести по снегу к небольшому холму.

— Маратовский посредник? — спросила Ария.

- Дорога, — произнесла Исана.

Марат поднял широкую руку.

- Доброе утро, — прогремел он в ответ.

Он ухватился за плетёный кожаный шнур, свисающий с потника, покрывающего спину гарганта, и соскользнул на землю, так же легко, как мальчик, спускающийся с яблони.

— Исана и Лицо со шрамом, — сказал он, кивая Исане и Арарису.

Он посмотрел на Арариса и сказал:

- Обрезал волосы. Ты выглядишь по-другому.

Арарис склонил голову.

- Да, в чём-то иначе. Но не очень.

Дорога с рассудительным видом кивнул, и некоторое время разглядывал Арию.

- Это та, кого я не знаю.

Исана почувствовала жесткость Арии, когда она ответила ледяным голосом:

- Мой старший брат был убит в Первой Битве при Кальдероне. Он погиб, защищая Гая Септимуса от таких, как ты.

Исана едва остановила себя от удивленно-возмущенного выдоха и повернулась к Арии.

- Дорога — друг…

Дорога поднял руку, случайно прерывая Исану. Он смотрел на Арию без эмоций.

— Мой отец, три брата, полдюжины двоюродных братьев, моя мать, две ее сестры и мой ближайший друг умерли там же, — ровным голосом ответил он ей, — все из нас потеряли кого-то в битве на Поле Глупцов, леди с ледяным голосом.

— То есть все это забыть, — сплюнула Ария, — это то, что ты предлагаешь?

— Нет смысла бередить старые раны.

Он встал перед Арией, чьи глаза были на одном уровне с его, и встретился с ней взглядом. Его голос напоминал низкий гул, тон был спокойный, уравновешенный, и не в последнюю очередь немного уступчивый.

— То сражение закончилось более двадцати лет назад. Сегодня битва идёт далеко на юге, где много хороших алеранцев, и ваш муж среди них, в настоящее время сражаются с Вордом. В том случае, если вы забыли, мы здесь, чтобы заключить мирный договор.

Глаза Дороги сверкнули, и хотя выражение его лица ни разу не изменилось, огромный, покрытый тёмной шерстью, гаргант позади него вдруг издал предупреждающий рёв, от которого снежинки взлетели с поверхности заснеженной земли вокруг них.

- Оставьте это в покое, Алеранка.

Глаза Верховной Леди Плациды сузились, и Исана отчётливо ощутила её напряжённость и гнев.

Она затаила дыхание, не смея ничего добавить к и без того натянутой ситуации.

Она едва могла представить, что переговоры могут пройти гладко, если Ария дотла сожжёт их посредника — или, предположила она, если огромный марат, нос которого находился лишь в нескольких дюймах от Леди Плациды, перережет её тонкую шею.

Исана поняла, с опозданием, что, произнося эти слова, Дорога подошёл вплотную целенаправленно, чтобы быть слишком близко для того, чтобы Ария могла легко поразить его длинным дуэльным мечом, который носила на бедре, если попытается вытащить его из ножен. Марат не был дураком.

Рука Арии дернулась было к рукоятке клинка, затем она медленно провела обеими руками сверху вниз по бёдрам, разглаживая платье.

Она резко кивнула Дороге, жестом, без слов уступая ему, и повернулась, отойдя на несколько шагов и встав лицом к Защитной Стене.

Исана уставилась на Арию, все еще удивленная горячностью женщины. Несомненно, присутствие Дороги не было для нее сюрпризом.

Неужели ее захлестнули эмоции при виде одного из маратов, несмотря ни на что? Верховные Лорды и Леди были, откровенно говоря, мастерами контроля своих реакций, но Ария чуть ли не в открытую атаковала Дорогу.

Исана была уверена, что если бы он продемонстрировал любую агрессию в ответ, чуть большую чем просто постоять за себя перед лицом угрозы, вспышка насилия была бы гарантирована.

Она решила, что самым разумным будет рассматривать этот инцидент исчерпанным.

Также было бы отличной идеей игнорировать быстро таявший снег на расстоянии вытянутой руки от Арии.

Она повернулась к Дороге, обнаружив, что он нахмурив брови наблюдал за Верховной Леди, взгляд темных глаз был задумчивый.

Их взгляды встретились и она ясно почувствовала его замешательство и тревогу. Он, в свою очередь, тоже ощутил что-то странное в реакции Арии.

"Нет", — подумала Исана, — "вождь варваров был определенно не глуп".

Исана улыбнулась и жестом указала на солнце.

- Мы стоим перед Единственным. Когда появятся ледовики?

Дорога мимоходом склонился над дубинкой и протянул:

- Гадрим-ха был здесь раньше любого из нас.

Он крикнул в сторону что-то на языке, которого она не понимала.

Глаза Исаны расширились, когда полдюжины холмиков снега в тридцати футах от них задрожали, затем поднялись, оказавшись ледовиками с белым мехом.

Они просто стояли, словно мужчины, только что пробудившиеся от сна, и отряхивались, очищая свои шкуры от тонкого слоя рыхлого снега, который на них не таял.

Хотя ни один из них не был таким высоким, как Дорога, их слишком длинные руки и чрезмерно развитые плечи говорили о такой же огромной силе.

Они держали грубое оружие — топоры и копья, сделанные из дерева, полос кожи и камней — но Исана отметила, что это оружие было на вид намного толще и тяжелее, чем любое, каким даже самый сильный алеранец мог бы владеть без использования магии земли.

Она также отметила, что ледовики, поднявшись, окружили алеранцев.

Арарис оказался рядом с ней в одно мгновение, с мечом в руке, невысоко поднятым для защиты. Его глаза были сфокусированы на средней дистанции, отслеживая все передвижения периферическим зрением, вместо того чтобы смотреть лишь на одного из врагов. Ария, двигаясь одновременно с ним, повернулась спиной к Арарису, тоже с мечом в руке.

Ледовики закончили отряхиваться и повернулись к Исане, двигаясь удивительно синхронно. Один из них, немного крупнее, чем другие, зарычал на Дорогу.

Марат прогремел что-то в ответ. Лидер ледовиков повторил свой рык, потрясая копьём для убедительности.

— Хнгх, — сказал Дорога, покачав головой. Он повернулся к Исане:

- Большие плечи говорит, чтобы вы убрали оружие. Ваши действия говорят, что вы пришли говорить не о мире.

Исана окинула взглядом ледовиков. Потом она облизала губы, и сказала:

- Я могла бы сказать то же самое, кстати, они еще и окружили нас.

Дорога фыркнул с мрачным удивлением и прогрохотал что-то Ледовикам, по-видимому передавая ее слова.

Большие Плечи, несомненно лидер группы, сильно сузил глаза, уставившись на Дорогу. Затем он просто посмотрел на окруживших их ледовиков.

Исана почувствовала всплеск эмоций, смесь из таких сложных и запутанных чувств, что она не смогла даже дать им определение.

Не существовало источника чувств — просто само по себе ощущение, такое громкое и чистое, словно эмоции ребенка внезапно оказавшегося голодным или почувствовавшим себя не комфортно.

Если бы это был физический звук, после него остался бы звон в ушах. Но даже так ощущения были ошеломляющими. Она вздрогнула и покачнулась.

Ледовики, тем временем, передвинулись сообща, осторожно не приближаясь к алеранцам они собрались за Большими Плечами, наблюдая за алеранцами из-под тяжелых, косматых бровей.

Никто из них не говорил.

Никто из них не говорил.

— Хорошо, — произнес Дорога, кивнув Большим Плечам.

Он повернулся к Исане.

- Ваша очередь, алеранцы. Опустите ваше оружие.

— Выполняйте, — тихо произнесла Исана.

- Исана… — начала Ария, сузив глаза.

— Это не было просьбой, Ваша Светлость, — тихо, но твердым тоном проговорила Исана, — убрать оружие, оба.

Исане показалось, что она услышала, как заскрипели зубы Арии, но и она, и Арарис убрали мечи в ножны.

— Ну вот, — сказал Дорога с удовлетворением. — Теперь вы все ведёте себя куда достойнее, чем жаждущие славы щенки.

Он указал на Исану.

- Скажите ему, чего вы хотите.

Исана подняла брови.

- Что ты имеешь в виду?

— Алеранцы любят всё усложнять, — сказал Дорога, покачав головой. — Достаточно посмотреть все документы, которые некоторые писцы Секстуса продолжают посылать мне на подпись… Мне не удалось прочитать их, даже когда я научился читать. В чём смысл ваших писем, если вы не используете их, чтобы заставить себя понять?

Исана с недоумением посмотрела на марата.

Дорога стал жестикулировать от нетерпения.

- Скажите ему, чего вы хотите, Исана. Это не такая уж сложная задача.

Исана повернулась к Большим плечам.

- Мы хотим мира, — сказала она ледовику. — Мы хотим, чтобы наши народы прекратили боевые действия друг против друга.

Дорога негромко загрохотал. Исана почувствовала исходящий от Больших Плечей поток удивления, потом замешательства, а затем возмущения. Его тяжелые брови нахмурились ещё сильнее.

Дорога сказал что-то ещё, быстро произнося невнятно звучащие слова.

Большие плечи указал на Защитную Стену копьём, заговорив чётким, переполненным гневом голосом.

Дорога кивнул и сказал Исане:

- Он хочет знать, поддерживает ли твои слова Огненный Меч.

Исана непонимающе взглянула на марата.

- Верховный Лорд находящийся здесь, — пояснил Дорога.

— Да, — ответила Исана, — я говорю от лица Первого Лорда. Верховный Лорд Антиллус обязан принимать мои слова, как слова самого Секстуса.

Дорога передал ее слова Большим Плечам, который оперся на конец своего копья, слушая их и хмуря брови. Ледовик молча смотрел на Исану на протяжении минуты.

Под воздействием импульса, Исана убрала полностью контроль за эмоциями, который она обычно держала. Она повернулась к Большим Плечам.

Ее слова были не важны, каким-то образом поняла она. Решающее значение имели намерения, скрывающиеся за ними.

— Я знаю, как много крови было пролито. Но сейчас мы стоим перед лицом угрозы, которая может уничтожить оба наши народа. Мы желаем мира, так как большинство наших людей будут биться с этим врагом. Но также это возможность создать прочный мир между нашими народами, как сейчас это происходит у нас с маратами.

Большие Плечи безмолвно смотрел на нее еще минуту, пока Дорога произносил ее слова. Ледовик взглянул в сторону от Дороги, когда тот закончил.

Они обменялись еще несколькими фразами, пока Дорога не кивнул со спокойным выражением лица.

Большие Плечи хмыкнул. Затем раздался еще один всплеск эмоций, слишком быстрых и концентрированных и неясных для нее, чтобы разобраться, затем все, как один ледовики повернулись и побрели прочь через снег.

Они вошли в ближайшую рощу деревьев и пропали из виду.

Исана медленно выдохнула и осознала, что ее руки дрожат отнюдь не от холода.

— Итак, — произнесла Ария, — они отказались.

- Я не уверена в этом, — парировала Исана, — Дорога?

Дорога пожал плечами.

- Большие Плечи поверил тебе. Но его слово это не слово Гадрим-ха. Он самый младший на его базе, наименее влиятельный. Он идет сейчас на переговоры с остальными военными лидерами.

— Они не позаботились отправить серьезного представителя? — спросила Ария.

- Они полагали, что это ловушка, — пожав плечами, пояснил Дорога, — и действовали соответственно.

— И сколько ждать? — уточнила Исана, — Когда он вернется?

- Столько, сколько нужно, — спокойно произнес Дорога, — Терпение — важно при ведении дел с Гадрим-ха.

— Время имеет решающее значение, — тихо ответила Исана.

Дорога хмыкнул.

- Тогда, возможно, Гаю Секстусу стоило отправить сюда кого-либо раньше сегодняшнего дня, — он кивнул им, затем вернулся к гарганту, Скороходу, и быстро запрыгнул в седло. Он поднял дубину в приветствии и произнес, — я подам сигнал легионерам, когда они вернутся.

— Спасибо, — сказала Исана.

Марат кивнул им и пробормотал что-то Скороходу. Гаргант повернулся и спокойно побрел сквозь снег, следуя по следам ледовиков.

Исана смотрела ему вслед, затем тяжело вздохнула и кивнула.

- Идемте, — проговорила она своим компаньонам.

Глаза Арии задержались на деревьях, за которыми скрылись ледовики.

- Куда мы направляемся?

— Назад на Стену, — ответила Исана, — есть вопросы, на которые необходимо получить ответы.

 

Глава 22

Амара приблизилась как можно ближе к мужу и прошептала на ухо:

- Нам нужно поговорить.

Бернард кивнул. Затем он положил руку на землю и Амара почувствовала небольшую дрожь земли под их ногами, когда Бернард призвал свою земную фурию, Брутуса, для создания укромного места.

Несколько секунд спустя, земля под ними просто начала осыпаться, создавая ощущение, что она скользит под их подошвами, и они опустились вниз.

Амара вздрогнула, когда стены из земли окружили их.

Видеть, как ночное небо с внезапным, ужасно холодным дождём со снегом удаляется, должно быть, было почти так же, как оказаться на месте трупа, опускаемого в могилу.

А мгновение спустя, когда земля сомкнулась над ними в виде крыши над маленькой камерой, которую создал Бернард, небо совсем исчезло из виду, и они оказались в полной темноте, в подземном мраке.

— Здесь мы можем говорить, — произнёс он. Он говорил ненамного громче шёпота, но, несмотря на это, после нескольких дней молчания, Амаре это показалось почти криком.

Она выложила ему всё, что видела в конце сражения.

Бернард тяжко вздохнул.

- Леди Аквитейн. Её взяли?

Амара покачала головой, потом поняла, что в темноте он не мог видеть этот жест.

— Не думаю. Люди, которых мы видели взятыми, были больше похожи на ходячих мертвецов. На их лицах никогда не отражались эмоции. Они не были… — Она вздохнула в отчаянии. — Они все выглядели так, словно в них чего-то не хватает.

— Я точно знаю, что ты имеешь в виду, — пробурчал Бернард.

— Леди Аквитейн выглядела… Я не уверена. Самодовольной. Или возбуждённой. Или испуганной. Словно что-то всплывало на поверхность. И она выглядела вполне здоровой. Так же, как и граждане, что я видела рядом с ней.

— Кровавые вороны, — сказал Бернард. — А что, если она перешла на сторону Ворда против Алеры?

— Я не знаю, — сказала Амара. — Только я не думаю, что кто-нибудь решился бы на такое.

— Нет, — сказал Бернард. — Это, должно быть, какой-то другой вид контроля. Если ты действительно видела, что они захватывают пленных, то это может означать, что Ворд намерены применить к ним такое же принуждение.

— Мне тоже пришла в голову эта мысль, — сказала Амара. — Но что же нам делать?

— Доставить добытые нами сведения Первому Лорду, — ответил Бернард.

— Легионы уже отступают, — возразила Амара. — Нам будет трудно застать его, не говоря уже о том, что мы еще не закончили нашу миссию.

— Мы наблюдали за их заклинателями во время боя, как он и хотел.

— Наблюдать и понимать — не одно и то же. — Она нащупала его руку и сжала её. — Сейчас я не могу сообщить Первому Лорду ничего, кроме поверхностных деталей. Мы должны понять больше, чтобы это могло принести пользу. Мы должны увидеть, что происходит, прежде чем вернёмся.

Из глубины груди Бернарда вырвался недовольный рычащий звук.

- Ты не согласен?

— Я уже устал спать на земле. Должно быть, старею, — сказал Бернард. — Что ты имеешь в виду?

Она крепче сжала его руку.

- У нас есть идея, для какой цели они захватили пленных. Я думаю, мы должны узнать, что они с ними делают.

Бернард помолчал, прежде чем ответить:

- Что бы они ни делали, представляется очевидным, что они собираются делать это в хорошо защищённом месте.

— Я знаю.

- Мы можем не успеть укрыться от случайного патруля или отправившегося в набег отряда. У них есть настоящие часовые. У многих из них.

— Это я тоже знаю, — сказала она. — Но до сих пор ни один из вордов не заметил нас. Если бы я не думала, что мы имеем реальные шансы на успех, я бы даже не стала это предлагать.

Бернард молчал довольно долго. Потом очень тихо произнёс:

- При одном условии.

- Хорошо, — сказала она.

— Как только мы получим, что нам нужно, я хочу, чтобы ты немедленно выбиралась отсюда. Лети так быстро, как можешь, к Первому Лорду.

— Не смешно, — резко сказала она.

— Тут вообще нет ничего смешного, — сказал он. — Если ты улетишь сразу, есть прекрасные шансы на то, что ты доберёшься обратно к Первому Лорду. Если ты останешься со мной, ты удвоишь риск быть найденной и убитой прежде, чем сможешь доставить информацию.

— Но ты…

- Работал в одиночку и раньше, любимая. Одного меня будет труднее найти в любом случае. Ты всего лишь повысишь мои шансы выбраться.

Амара нахмурилась в темноте.

- А ты уверен, что не делаешь это, чтобы просто защитить бедную маленькую беспомощную жёнушку?

Он фыркнул от смеха.

- Да если бы ты услышала, что я вот так о тебе отзываюсь, ты бы вызывала такую бурю, что с меня бы шкуру сорвало.

— Бернард, я серьёзно.

Его пальцы погладили её руку, и это движение почему-то обнадёживало.

— И я тоже. Если мы собираемся взять на себя дополнительный риск, я хочу, вороны побери, быть уверен, что информация, которую мы получим, попадёт к Гаю.

Он остановился в раздумье, а затем добавил:

- И если это даст моей бедной, маленькой, беспомощной жёнушке чуть больше шансов выбраться невредимой, это счастливое совпадение.

Она протянула в темноте руку и нашла его лицо, охватив щеку пальцами свободной руки.

- Ты невыносим.

— Какой уж есть, графиня, — ответил он, и нежно поцеловал её ладонь. — Нам лучше выйти наружу. Здесь мало воздуха.

Амара вздохнула.

- Снова сохранять молчание. Я скучаю по разговорам с тобой.

— Терпение, любовь моя. У нас будет достаточно времени для разговоров, когда работа будет сделана.

Она потянулась к нему и поцеловала его в губы, долгим поцелуем, её губы двигались медленно, словно исследуя его рот.

Бернард с рычанием выдохнул.

- Я тоже скучаю по некоторым вещам.

- Например?

— Мы поговорим о них, когда закончим дела здесь, — сказал он. — В конце концов.

Амара поняла, что улыбается в темноте.

- Хорошо. Лишь бы ты сильнее стремился добраться до дома.

Её пальцы сжали его руку. Затем она почувствовала, что земля снова начинает дрожать, и свет сменил окутывающий их ночной мрак, словно солнце после затмения вновь показалось над ними.

Они медленно поднялись, вернувшись в холодный, слякотно-дождливый вечер.

Без необходимости напоминать друг другу, они скрылись под завесами, созданные их фуриями вокруг них, и даже их плащи изменили оттенок, становясь темнее, сливаясь с окружающей их тьмой.

Бернард дал ей понять, что он займет ведущую роль, затем отправился в ночь, звук сминаемой грязи сопровождал его шаги.

Амара не была уверена в направлении, учитывая темноту, но она знала, что у Бернарда практически сверхъестественные способности к ориентированию.

Он должен привести их на юг, в направлении Ворда, подчинившего захваченных алеранцев и прочь от отступающих друзей и союзников.

Амара вздрогнула от холода и слякоти и искренне понадеялась, что она правильно оценила свои способности и что она своим решением не привела себя и своего мужа к холодной и безжалостной смерти от рук нечеловеческих врагов.

 

Глава 23

- В Алере земля тоже имеет свойство промерзать, рядовой, — гаркнул Маркус. — Без частокола мы станем легкой добычей для первой же шайки шуаранцев. Тащи свою задницу обратно и продолжай копать, или будешь стоять у позорного столба, пока яйца не отмерзнут и не отвалятся.

Ошеломленный легионер, один из отрядов Свободного Алеранского, вскочил со своего места, досада на его лице быстро превращалась в гнев.

Копье легионеров, работавших над этой секцией частокола, обратило к нему разъяренные лица.

Кровавые вороны, подумал Маркус. Пожалуй, было не очень умно угрожать бывшему рабу привязью.

У него не было ни малейшего желания противостоять восьмерым в одиночку, но он не мог допустить открытого неповиновения.

Маркус повернулся лицом к мужчинам, держа их всех в поле зрения.

- Вы знаете, что дисциплина в легионах незыблема. Или должны знать.

Упрямый легионер, возможно, воодушевленный поддержкой своих товарищей, протянул:

- Может, настало время перемен, центурион?

Маркус сделал шаг вперед, призвал силы земли и наотмашь ударил мужчину.

Легионера подбросило в воздух, и он полетел на бревна, привезенные легионами из Алеры.

Мужчина вместе с бревнами покатился вниз, став частью бесформенного нагромождения. Легионер застонал и обмяк в луже грязи.

Маркус какое-то время разглядывал его и затем произнес:

- Нет, я так не думаю.

Он перевел взгляд на остальных шокированных легионеров и тихо произнес:

- Вам следует работать немного упорнее, чтобы ваша секция была готова вовремя, господа.

Высокий жилистый мужчина в шлеме центуриона Первого Алеранского прошел вдоль воздвигаемого укрепления и взглянул на стоящих перед Маркусом людей.

Он обежал взглядом каждого из них и остановился на лежащем легионере. Он хмыкнул, повернулся к Маркусу и кивнул в знак приветствия.

— Первое Копье.

- Центурион, — ответил Маркус.

- Какие-то проблемы?

— Я их слегка приободрил, — ответил Маркус.

Центурион Свободного Алеранского взглянул на легионера, лежавшего без сознания. Он даже не усмехнулся.

- Вам всем здорово повезло. Я бы вас к позорному столбу привязал.

— Но… — запротестовал было один из бывших рабов.

— И имел бы на это полное право, — отрезал центурион. — Вам было сказано, когда вы вступали в наши ряды, что Свободный Алеранский создан не с целью возмездия. Было сказано, что порядок в Легионе будет приведен в соответствие со стандартами любого другого легиона и обращаться с вами будут так же, как со всеми остальными свободными солдатами. Так что — ноги в руки и работать, пока я не решил, что Первое Копье был к вам слишком снисходителен, не расценил ваши действия как отказ подчиниться прямому приказу в условиях нахождения Легиона на территории врага и не повесил вас всех.

Слова центуриона, похоже, вывели людей из состояния шока. В любом случае, они с усердием приступили к работе.

Маркус взглянул на центуриона и кивнул ему.

- Спасибо, — тихо произнес он.

— Отвали, ты, куча гражданского мусора, — так же тихо ответил ему центурион. — Ты не знаешь этих людей, не знаешь, через что им пришлось пройти. Если у тебя возникают проблемы с нашими легионерами — пусть даже с такими идиотами как Бартиллус — решай их через наших офицеров. Сэр.

— Здесь нет наших и ваших, центурион, — сузив глаза, ответил Маркус. — Мы все здесь — алеранцы. И умрем вместе, если дело дойдет до битвы с шуаранцами.

Центурион пристально смотрел на Маркуса еще какое-то время, потом одобрительно хмыкнул и направился к тем, кто продолжал возводить укрепление.

Паре из них он велел отнести Бартиллуса, который все еще был без сознания, к целителям.

Маркус посмотрел ему вслед и покачал головой. Кровавые вороны, должно быть, он стареет, раз не не осознал сразу, насколько велика пропасть между бывшими рабами и Первым Алеранским.

В других обстоятельствах они с тем же рвением набросились бы на Первый Алеранский как сейчас готовы броситься в бой с канимами.

Но, несмотря на это, признал он, в создании Свободного Алеранского был смысл.

Если бы эти люди были рядовыми Легиона Короны или Первого Имперского, он, скорее всего, обратился бы к центуриону, отвечавшему за них, несмотря на то, что формально он имел право на то, чтобы лично пресечь подобное грубое нарушение дисциплины.

Это было бы в рамках закона, но неразумно. И ввело бы в заблуждение людей обоих легионов, показав, что руководство экспедиции не доверяет офицерам Свободного Алеранского.

Он должен избегать повторения подобных глупостей в будущем.

— Первое Копье!

Маркус оторвался от своих мыслей, заметив приближающегося к нему одного из гонцов Магнуса. Молодой человек подбежал к нему, запыхавшись и поприветствовал.

- Сэр!

Маркус сдержанно вздохнул и решил не заострять внимание гонца, что "сэр" употребляется по отношению к офицерам, а не центурионам.

- Что тебе, сынок?

— Сэр, сэр Магнус выражает Вам свое почтение и сообщает, что поступило послание от Принцепса, сэр. Он сказал, что Вы хотели бы быть проинформированы об этом немедленно.

Маркус резко кивнул.

- Отведи меня к посланнику.

Он увидел, как Фосс и его лучшие люди изо всех сил пытались спасти жизнь Антиллуса Крассуса.

Молодой Рыцарь Трибун, раненый в нескольких местах, практически неподвижно лежал в целительской ванне, его дыхание едва колыхало воду.

На его коже виднелись свежие розовые шрамы на тех местах, где, должно быть, только что были такие же раны, которые все еще не были залечены.

Учитывая то, что он, скорее всего, получил эти раны во время боя в полете, удивительно, что он вообще остался в живых.

Он прилетел в лагерь Легиона практически без сознания и рухнул на землю, обрушив при этом две белые палатки легиона.

С места разрушения его тут же доставили к целителям, но он еще не пришел в себя, чтобы что-либо сообщить.

— Фосс? — снова произнес Магнус. Старый Курсор Каллидус стоял справа от целителя, пристально наблюдая за раненым мужчиной.

Фосс раздраженно пожал своими широкими плечами, что-то прорычав себе под нос.

Черные волосы и борода великана были длиннее, чем это предписывалось уставом, но Трибун Медицины, откровенно говоря, был слишком хорош на своем месте, чтобы кто-либо спросил с него за это.

— Я здесь пытаюсь собрать все по крупинкам, Магнус, а ты мне под чертову руку лезешь. Идите к кровавым воронам и дайте мне работать.

Маркус повернулся и быстро вышел из палатки, пройдя через открытый участок между палатками целителей Первого Алеранского и такими же Легиона бывших рабов.

Он вошел в палатку и осмотрелся.

Трибун Медицины встал из-за маленького стола, за которым он что-то писал в книге. Нахмурив брови, он негромко произнес.

- Первое Копье.

— Сэр, — проговорил Маркус, приветствуя мужчину, — мы получили сообщение от Принцепса, но его посланник серьезно ранен. Я надеялся, что вы позволите воспользоваться помощью Доротеи.

— Я бы позволил, — проинес его собеседник, — Но она занята. Похоже, что один из наших легионеров тяжело ранен каким-то чрезмерно усердным центурионом.

Маркус посмотрел мимо Трибуна и увидел Бартиллуса, без чувств лежащего в целительной ванне, нижняя часть лица была в синяках и весь подбородок распух.

Позади него на коленях стояла женщина в простом сером домотканном платье, ее пальцы слегка касались его висков.

Она была худая, с темными волосами и изысканно красива. На ней не было никаких драгоценностей или украшений, за исключением тонкой полоски металлического ошейника послушания на ее горле.

В то время как Маркус наблюдал, он видел странные движения под кожей на челюсти раненого мужчины. Несколько секунд спустя, опухоль начала спадать, а синяки светлеть.

— Это незначительные и обычные повреждения, сэр, — проговорил Маркус, — а жизнь посланника может зависеть от наиболее опытного целителя в лагере. На нашего Трибуна Медицины жестко давит предел его возможностей.

Трибун Свободного Алеранского хмыкнул.

- Она освободится в ближайшее время.

— Со всем уважением, сэр, — сказал Маркус, — Антиллус Крассус умирает сейчас.

Глаза женщины немедленно открылись, и она перехватила взгляд Маркуса. Ее взгляд пронзил его насквозь.

Она убрала руки с головы Бартиллуса, поднялась и подошла к Трибуну Медицины.

— Я восстановила связки и сняла опухоль, сэр, — сказала она тихим голосом, опустив глаза. — Я буду рада помочь Трибуну Антиллусу.

Трибун хмуро посмотрел сначала на нее, потом на Маркуса, неопределенно махнул рукой и сказал:

- Не задерживайтесь дольше, чем это будет необходимо.

— Да, сэр, — ответила Доротея и мельком посмотрела на Маркуса. — Первое Копье, я готова.

Маркус кивнул ей, и они поспешили через поле к целителям Первого Алеранского.

— Принцепс сказал вам кто я, — женщина внимательно посмотрела на спутника.

- Да, Ваша Светлость.

Она устало покачала головой:

- Нет, нет, нет… Я больше не та женщина.

— Из-за этого ошейника, — сказал Маркус. — должен быть способ снять его.

— Я не хочу, чтобы его снимали, — сказала она спокойно. — Честно говоря, мне гораздо больше нравится тот человек, которым я являюсь сейчас, чем тот, каким я когда-то была.

— Это за вас говорит ошейник, — произнес Маркус.

Доротея, бывшая Верховная Леди Антиллус, прошла несколько шагов, прежде чем призналась:

- Может быть. Но у Верховной Леди Антиллус нет будущего, в то время как Доротея спасала жизнь, помогала людям… Я сделала больше хорошего за последние три года, чем за всю свою предыдущую жизнь.

— Но вы в ловушке, — проговорил Маркус. — Обязаны повиноваться командам других. Даже не можете защищаться, если на вас нападут.

— И меня устраивает это, Первое Копье. — Она посмотрела на палатку целителя. — Насколько серьезны травмы моего сына?

— Я не целитель, — ответил Маркус. — Но я видел, что Фосс имеет дело с очень серьезными повреждениями. Некоторые из них я испытал на себе. Если он будет бороться…

Доротея кивнула, сохранив спокойное выражение лица.

- Время покажет, — она искоса посмотрела на Маркуса. — Мой сын знает?

Маркус отрицательно покачал головой.

Она кивнула:

- Я предпочла бы, чтобы так и оставалось. Это лучше для всех.

— Конечно.

- Благодарю вас, — в глазах Доротеи замерцали страх и неопределенность, шаги, по мере приближения к палатке, ускорялись.

— О, — выдохнула она, — О, я чувствую… Он страдает от такой боли.

Маркус не пошел за ней. Спустя несколько секунд после того, как Доротея вошла в палатку, Магнус откинул лоскут, закрывавший вход и подошел к Маркусу с тяжелым взглядом.

— Великие Фурии, что ты творишь? — прошипел он. — Ты знаешь, кто она?

— Да, — спокойно произнес Маркус.

— И ты не думал, что она вполне может держать обиду на Корону, за то, что ее брат и все его владения были уничтожены? Что она может быть недовольна своим нынешним положением и именно сейчас отомстить?

— Ей запрещено причинять вред, — заметил Маркус.

— Ей и не нужно будет причинять никому вред, чтобы убить Принцепса, если он в беде. Все, что ей нужно сделать, не спасти посланника. И, учитывая ее положение, когда еще ей представится такой шанс отомстить?

— Я бы согласился с вами, если бы в ванне лежал кто-то другой, — спокойно сказал Маркус. — Она не позволит своему ребенку умереть ради ее мести, даже если предположить, что ей она нужна.

Курсор долгое время пристально смотрел на Маркуса. Потом сказал приглушённым голосом:

- А если вы ошибаетесь?

— Я не ошибаюсь.

Глаза старого курсора сузились.

- Вы проявляете гораздо большую рассудительность, чем я мог ожидать от кадрового офицера.

Первое Копьё почувствовал, что его шея напряглась так, словно превратилась в металлический прут, но он заставил себя не позволять напряжению распространиться на плечи и спину, чтобы Магнус смог это заметить.

— Об этом нетрудно было догадаться, — сказал Маркус, по-прежнему спокойным и уверенным тоном. — Я был там, когда они оба приземлились, чтобы присоединиться к Первому Алеранскому. Видел их вместе. Она души не чает в этом мальчике.

Магнус издал звук, который, видимо, означал неохотное согласие. Его обеспокоенный взгляд перешёл от Маркуса на палатку целителя.

- Я бы предпочёл побыть внутри, на случай, если Крассус очнется.

— Идите, — сказал Маркус.

Он взглянул на открытый участок до стен Молвара, почти с половину мили.

- Здесь все еще много работы по установке ограждения, и мы хотим закончить ее до того, как мы перенесем запасы с кораблей.

Магнус кивнул.

- Что насчет нарашанцев?

— Они устанавливают лагерь с другой стороны города, — произнес Маркус, — я отдам распоряжения по налаживанию системы сообщения между нашими лагерями.

Магнус изогнул бровь в немом вопросе.

- Это первая вещь, которую необходимо сделать для укрепления союза, — сказал Маркус.

— Враг моего врага — мой друг? — Спросил курсор.

— Враг моего врага — это просто враг моего врага, — ответил Маркус. — И глупо ожидать чего-то большего. Но у нас есть общие интересы, связанные с угрозой, исходящей от более серьезного врага. Если отношения нарашанцев с шуаранцами окончательно испортятся, Насаг применит все свои навыки, чтобы заручиться любой возможной поддержкой.

— И если наши отношения с шуаранцами не принесут нужного результата, все еще будет существовать связь между Насагом и Свободным Алеранским, — пробормотал Магнус. — Будет ли ее достаточно, чтобы убедить их помочь нам?

— Неизвестно, — ответил Первое Копье. — Пока что мы можем только поддерживать существующие отношения.

— Согласен, — сказал Магнус. — Я отправлю курьера, как только что-то станет известно. Кстати, доведи до сведения Рыцарей Воздуха, что их услуги могут понадобиться в любой момент.

— Будет сделано.

Пожилой курсор кивнул и вернулся в палатку целителей.

Маркус проводил его взглядом, разминая затекшие мышцы шеи.

Вороны, да что с ним сегодня? Магнус был прав, проявляя подозрительность.

Валиар Маркус может быть непревзойденным воином, отважным ветераном, но от таких людей не ждут подобных рискованных и опасных ставок, касающихся безопасности кого-либо ранга Принцепса — а если и так, то ставка должна быть сделана на осторожность.

О чём он думал, когда принимал решение привести леди Антиллус для оказания помощи Крассусу, не придумав сначала убедительное объяснение того, зачем Маркус вызвал её?

Первое Копьё развернулся и пошел обратно к частоколам, выбрав маршрут, который позволит ему пройти мимо казарменного городка Рыцарей Легиона.

Там у него было много дел, которым требовалось уделить внимание — что, вероятно, создаст проблему.

Крассус выжил.

Маркус вошел в палатку целителя через три часа и увидел молодого Трибуна, лежащего на койке и укрытого одеялом.

Леди Антиллус нигде не было видно, но Магнус сидел на складном стуле рядом с койкой, простой деревянной рамой с натянутым на неё холстом, служащей кроватью.

Фосс вертелся поблизости и, похоже, был занят чисткой ванны — но Маркус почти ощущал, что тому нестерпимо хочется сказать им, чтобы они позволили его пациенту выздоравливать в покое.

Магнус кивнул вошедшему Первому Копью.

- Он дремлет, — сказал он тихо. — Но я хотел, чтобы ты был здесь, когда я стану его расспрашивать.

— Конечно.

Маркус подошёл к Магнусу и встал рядом с ним, хмуро глядя на молодого человека.

Крассус был бледен, но цел. На места, где были три или четыре раны на плечах и голове, теперь указывала только недавно зажившая розовая кожа.

Все раны были колющими, не более двух дюймов в ширину, особенно глубокие зияли открытыми устами.

Маркус решил бы, что они были нанесены кинжалом, если бы произошедшее имело место на одной из алеранских улиц.

Но что могло нанести парню подобные раны в небе над землей канимов?

— Крассус, — тихо начал Магнус, прикасаясь к его плечу. — Трибун. Докладывайте.

Крассус открыл глаза. Ему потребовалось какое-то время, чтобы сосредоточить взгляд, сначала на крыше палатки, а потом на Магнусе.

— Принцепс. Он под арестом на вершине башни. Отправил меня, чтобы я рассказал вам о случившемся и отправил туда Рыцарей Воздуха, чтобы те смогли вызволить его, если потребуется.

Магнус протараторил:

- Если потребуется? Он под арестом. Этого не достаточно?

Первое Копье едва удержался от того, чтобы начать свою реплику со слова "очевидно".

- Возможно, он считает, что сможет извлечь какую-то пользу из своего пребывания там, — сказал Маркус.

Крассус перевел взгляд на него и кивнул.

В двух словах он описал их путешествие к крепости Шуара, рассказал о том, что им удалось узнать о событиях последних трех лет в Канее, и об их встрече с их правителем.

— Он пытается заполучить информацию, — подвел итог Магнус. — Все, что шуаранцам известно о Ворде. Вороны бы побрали его самоуверенность! Этот парень меня до инфаркта доведет. Он ни в коем случае не должен подвергать себя такой опасности. Для этого есть курсоры!

— Он — Принцепс, — жестко произнес Маркус. — Крассус, какие он дал распоряжения?

— Отправить со мной в Шуар Рыцарей Воздуха, — ответил Крассус. — Но ему не все известно.

— Ну хоть кто-то это осознает, — мрачно заметил Магнус.

Первое Копье едва сдержался от того, чтобы устроить курсору встряску.

- Что ты видел по дороге сюда?

— Выживших, — сказал Крассус. — Выживших нарашанцев. Двадцать, может быть, тридцать тысяч. Они находятся в лагере в десяти милях от Шуара. Шаманы Ларарла подпитывают свое колдовство кровью.

— Кровавые вороны, — выдохнул Маркус. — Если Насаг узнает об этом…

— Он выступит со всеми своими силами в течение часа, — закончил за него курсор. — Ты там получил ранения, сынок?

— Нет, сэр, — ответил Крассус. — На меня напали примерно на середине пути сюда.

Маркус сжал зубы и ничего не сказал.

— Ворд, — продолжил Крассус. — Все силы Ларарла сосредоточены в Шуаре, на защите крепости. Но они вырыли туннель под ней в центр плато. Они хлынули из-под земли как муравьи.

Он скривился.

- И некоторые из них могут летать. Они застали меня врасплох, когда я пытался оценить расположение сил на земле.

Повисла абсолютная тишина.

Магнус начал было говорить, остановился, сглотнул, облизал губы и проскрипел:

- Сколько их?

— Не могу сказать точно. Предположу, что их около восьмидесяти, возможно, девяноста тысяч. Они идут на Шуар. И будут там через день, максимум — два.

— Кровавые вороны, — воскликнул Фосс.

Маркус обернулся и увидел замершего целителя, который уставился на Крассуса.

— Так, — ровно произнес Магнус. — Так, так, так. Первое Копье?

Маркус шумно выдохнул.

- Я бы сказал, что дипломатическая миссия переходит в отступление. Нам нужно вернуть принцепса сюда и организовать его возвращение в Алеру до того момента, как Ворд проглотит Шуар и направится к нам. Нужно отправить Рыцарей Воздуха за Принцепсом и его спутниками. Мы ускорим процесс ремонта и уберемся с этой обледеневшей горы.

Крассус приподнялся и спустил ноги с койки.

— Эй! — Рявкнул Фосс. — Тебе нельзя двигаться! Быстро ляг, пока раны снова не раскрылись.

Крассус покачал головой.

- Я должен отправиться с ними.

— Хрена с два! — Ответил Фосс. — Ложись. Это приказ.

Магнус жестом остановил целителя.

- Крассус прав, Фосс. Наши Рыцари Воздуха имеют слабое представление о том, где находится город, не говоря о том, где находится Принцепс. И, полагаю, они будут более заметны, чем был Крассус. Им нужно обойти место расположения Ворда.

Крассус кивнул Фоссу.

- Если они отправятся без меня, шансы на то, что они вообще смогут добраться до Принцепса, будут ничтожны, а на то, что они смогут его найти и доставить в целости обратно — еще меньше.

Фосс покачал головой.

- Если ты помчишься прямо сейчас и будешь летать и сражаться как ни в чем не бывало, раны снова раскроются.

Целитель подошел к койке, положил ладонь Крассусу на плечо и посмотрел ему в глаза.

— Ты меня слышишь? Если ты не останешься, то, скорее всего, погибнешь.

— Да, — устало и спокойно ответил Крассус. — Где мои доспехи?

 

Глава 24

Тави сидел, свесив ноги с края крепости Ларарла, и наблюдал за разворачивающимся внизу сражением.

Чуть вдалеке на крыше рядом сидели Варг и Дуриас, тоже смотрели вниз и тихо переговаривались.

На следующий день было холодно, но ясно. Когда не было пробирающего до костей дождя и мокрого снега, на крыше было вполне терпимо, учитывая короткие перерывы в укрытии, созданном с помощью магии земли.

Тави оставалось только восхищаться крепостью и эффективностью шуаранской обороны, сопротивлявшейся Ворду — врагу настолько бесчисленному. что он даже не мог их сосчитать, несмотря на ясный день и часы подсчетов.

Несколько часов назад ему казалось, что он наблюдает движение волн на море, а не вражескую армию в наступлении.

Шуаранцы демонстративно выдерживали этот прилив, и каждая новая волна разбивалась о гранит их решимости.

Тави вздрогнул. Радоваться этому не стоило: скала какое-то время простоит, но море все равно ее снесет.

Последняя победа всегда за морем.

Подошел Максимус, его отличал звук шагов по каменной крыше. Тави обернулся и увидел тень Макса, сгустившуюся у его ног. Полдень.

— Два дня. Он должен был вернуться еще вчера вечером, — тихо сказал Макс. — Или хотя бы подать какой-то знак или весть.

— Пока еще нет причин для беспокойства, — спокойно произнес Тави, — возможно там произошла задержка или что-либо потребовало его помощи. Или может они ждут наступления сумерек, прежде чем организовать побег.

— Тогда бы он нашел укрытие в пределах прямой видимости и с помощью фурий отправил бы сообщение, — не согласился Макс.

В душе Тави начинал размышлять точно так же, но не было смысла еще больше усилить волнение Максимуса за брата, соглашаясь с ним.

К тому же, в их распоряжении не было иных вариантов, разве что прорываться с боями из Шуара.

Всё это не может закончиться хорошо, это всего лишь вопрос времени. Численный перевес был слишком велик.

— Спокойствие, Макс, — сказал Тави. — Я понимаю, тебе тяжело находиться там, где нечего разрушить и некого соблазнить, но, может, это и к лучшему.

Макс хмыкнул и слегка толкнул его сапогом в защищенную доспехами спину.

— Не желаете ли урок по полетам, Ваше Высочество? Хотя, если быть до конца честным, после него вы вряд ли сможете так называться.

Тави обернулся и ухмыльнулся. Макс уселся рядом на краю крыши и взглянул на поле битвы.

— Им не победить, — тихо сказал он.

— Я знаю, — ответил Тави. — И они тоже это знают. Многие из них даже себе в этом не признаются, но они знают.

— Ворд не остановится на этом, — сказал Макс. — Так ведь?

— Нет, — сказал Тави. — Алеранцам повезло, и они смогли разбить их, когда те были слабы. Мы зарекомендовали себя как основную угрозу для них. Поэтому они пришли сюда, где у них больше возможностей для распространения и размножения. Они не допустят ту же ошибку снова.

— Кровавые вороны, — вздохнул Макс. — Я знал, что ты скажешь что-то в этом роде.

Он кивнул в сторону бесчисленных сил Ворда.

- Мы не сможем это остановить. Даже призвав все легионы Алеры и каждого заклинателя.

— Обычными способами — нет, — ответил Тави.

Макс хмыкнул.

- Ты что-то задумал?

Тави слегка улыбнулся. Это было лучше, чем "я понятия не имею, как с этим справиться" и, в тоже время, ему не пришлось врать своему другу.

Макс сверлил его взглядом какое-то время, потом кивнул, слегка расслабившись.

- Ладно, — сказал он. — Как хочешь.

— Спасибо, — ответил Тави.

Макс молча смотрел на сражение.

- К своему стыду должен признать, что канимам не откажешь в мужестве.

— Это не удивительно. После того, что нарашанцы сделали с нами.

Макс махнул рукой.

- И тем не менее.

Тави кивнул.

- Я понял, о чем ты.

- Мы можем им чем-то помочь?

Тави покачал головой.

- Не думаю. Учитывая их отношение к нам. Ларарл намерен стоять до конца, и вера его народа удержит его на верхушке власти.

— Скорее всего, — ответил Макс. — Думаю, наш народ повел бы себя так же. Большинство Верховных Лордов скорее умрут, сражаясь, чем позволят кому-то выдворить их с их земель.

— Посмотрим. Долго ждать не придется.

Слова произвели удручающий эффект на Макса. Он помолчал еще какое-то время.

— Что будем делать с Крассусом? — Спросил Макс.

— Ждать, — ответил Тави. — Пока. Если к вечеру он с нами не свяжется, рассмотрим альтернативные варианты.

— С ним все в порядке, — сказал Макс. — Он быстрее голодной вороны, за его полетом почти невозможно уследить. Он в порядке.

Если это так, то где же Крассус? И снова Тави не стал озвучивать свои мысли.

- Я не заметил здесь ничего, что могло бы представлять для него реальную угрозу.

Макс кивнул и вздохнул.

- Может, старик Магнус что-то затеял. Задержал его по какой-то причине.

— Может быть.

Макс зарычал, вскочил с места и принялся беспокойно ходить по крыше.

- Я просто не могу уже ждать и ничего не делать!

Тави залез в один из кожаных мешков на поясе, достал угольный стержень и несколько свернутых листов пергамента.

— Вот, — сказал он. — Нарисуй карту города. Каждое здание, которое сможешь разглядеть. Может пригодится, если по какой-то причине нам придется идти.

Макс взглянул на бумагу и стержень.

- Вы недолго продержитесь на месте Первого Лорда, если будете сгружать на сингуляров всю обязательную домашнюю работу, милорд.

— Знаю. Но если мне придется беспрестанно слушать их нытье, то я сам себя зарежу, облегчив жизнь ассассинам.

Макс фыркнул и отошел в сторону, взглянул на город канимов и начал рисовать в верхней части листа.

Китаи появилась из укрытия и села рядом с Тави, глядя на сражение с легким интересом.

- Великодушно.

— Хм?

- Дать Максу чем-то занять голову.

— А, это, — сказал Тави. — Он на самом деле куда умнее, чем притворяется. Он получал проходные оценки в Академии в течение двух лет, несмотря на то, что предавался разврату практически каждую ночь. Если бы я не дал ему чем-то заняться, он бы всех нас свёл с ума.

— Жаль, что здесь нет более укромного уголка, — пробормотала Китаи. — Я бы непременно нашла, чем заняться… занять голову.

Она улыбнулась и взяла Тави за руку.

- Пойдёшь со мной?

Тави ответил ей смущённой улыбкой.

- Это не надолго.

Китаи дёрнула подбородком в сторону побоища перед крепостью.

- Я устала на это смотреть. Ты, должно быть, тоже.

Тави в последний раз взглянул на сражение и покачал головой.

— Наверное, ты права, но…

Они встали и отошли от края крыши. Как только они удалились от всех остальных на максимально возможное расстояние, Тави спросил:

- О чем ты думаешь?

— Мы уже должны были получить какие-то вести от Крассуса, — сказала она.

- Да.

— Но ты ничего не предпринимаешь.

- Я жду.

Китаи обдумывала это какое-то время с серьезным выражением лица.

— Насколько я тебя знаю, могу с точностью сказать, что хуже всего у тебя получается спокойно сидеть на месте, — она заглянула ему в глаза. — Особенно, когда тебе что-то угрожает, чала.

Тави слегка ей улыбнулся.

- Тебя беспокоит, что я предался отчаянию.

Она пожала плечами, сделав неопределенный жест рукой.

— Это одно из предположений. Но больше всего меня беспокоит, что ты не действуешь, как обычно. Я ожидала, что ты уже придумаешь с полдюжины чересчур сложных планов побега.

Тави покачал головой.

- Нет.

Китаи кивнула.

- Почему нет?

- Потому что мы должны ждать, — произнес Тави. Он взглянул на город внизу. — Воздух кишит ими. Что бы мы ни сделали, это ни к чему не приведет — пока. Нам нужно подождать.

— Чего?

Тави пожал плечами.

- Честно? Не уверен. Просто…

Он попробовал найти нужные слова, но не смог. И снова пожал плечами.

— Чутье, — сказала Китаи.

- Да, — ответил он.

— У тебя такое уже было.

- Да.

Китаи посмотрела ему в глаза, кивнула и сказала:

- Принимается.

Вдруг на улице под башней затрубил рог.

Тави сделал несколько шагов, чтобы увидеть источник звука, который шел с улицы, где-то у основания башни.

Полдюжины таургов, тяжело дыша, на полной скорости вбежали на улицу с жалобным ревом.

Городские канимы бросились перед ними врассыпную, а один из сидящих верхом канимов подал своим рогом ещё один предупреждающий сигнал.

Отряд воинов в синей броне с грохотом остановился на полпути до основания башни, командир колонны спешился, не потрудившись привязать своего зверя, и поспешно вошёл внутрь.

Канимы, оставшиеся рядом с башней, чтобы позаботиться о животных, выглядели измученными. Их броня была покрыта вмятинами, и у большинства виднелись небольшие раны.

Очевидно, они недавно приняли бой.

Тави нахмурился. Все сражения шли на западной окраине города. Эти рейдеры прибыли с востока.

Что поднимало единственный вопрос: с кем сражался патруль?

Шуаранцы не должны биться между собой, не перед лицом такой угрозы, как Ворд. То есть в этом могут быть замешаны только три другие группы.

Таург не способен обогнать алеранских Рыцарей Воздуха и после двухлетнего противостояния с Насагом в Амарантской Долине, Тави хорошо знал, как трудно свалить канимского вожака.

Если бы Насаг атаковал, Тави подумал, что маловероятно, что так много всадников смогло бы избежать боя.

Оставался лишь один подозреваемый.

Тави почувствовал, как сердце забилось быстрее и в животе все сжалось в комок.

— Вот оно, — сказал он Китаи, — кажется дождались.

Анаг и группа охранников пришли за ними, чтобы доставить их к Ларарлу.

— Нет, — спокойно произнес Тави, — мы никуда не пойдем. Передайте Ларарлу, что однажды мы к нему уже приходили. Если он хочет поговорить с нами — пусть приходит сюда.

Анаг смотрел на него какое-то время, затем сказал:

- Это башня Ларарла. Здесь ты делаешь, что он говорит.

Тави обнажил зубы и скрестил руки.

- По-видимому нет.

Анаг зарычал и положил лапу на меч.

Тави почувствовал, как Максимус и Китаи, стоящие за ним, напряглись. Сам же он не двигался. Он просто твердо смотрел на Анага.

Варг шагнул вперед в тот самый момент, когда гнев Анага пошел на убыль.

Он остановился рядом с Тави и проговорил:

- Ларарл достаточно опозорил себя сам, без того, чтобы ты еще добавил, Анаг.

Более молодой каним засомневался, его глаза забегали между Тави и Варгом.

Варг не потянулся к оружию. Он выдвинулся вперед, войдя в зону поражения все еще не извлеченного меча без малейшей попытки помешать ему.

— Ты пойдешь к Ларарлу, — произнес Варг, — ты скажешь ему, что мы ждем его здесь.

Затем Варг медленно протянул руку и положил ее на свое оружие, демонстративность жеста усугублялась тем, что остальные части его тела оставались совершенно неподвижными.

— Ты скажешь ему, что я сдвинусь с этого места, только если сам этого захочу.

Анаг стоял неподвижно еще несколько секунд, затем наклонил голову в сторону в знак признания и исчез с крыши, забрав с собой охранников.

Макс громко выдохнул:

- Кровавые вороны, Тави.

Варг слегка повернул голову и уставился на Тави. Он, отметил Тави, не убрал руку с оружия. Он прорычал низким, угрожающим басом:

- Почему?

Тави перехватил взгляд Варга и ответил:

- Потому что обстоятельства изменились. Мы нужны Ларарлу, или он вынужден будет остаться гнить здесь.

Варг испустил грохочущий рык, и Тави инстинктивно принял положение поудобнее на случай, если ему придется отражать внезапный удар — но звук выражал скорее задумчивость, нежели злость, и Варг убрал лапу от рукояти меча.

— К тому же, — продолжил Тави, — Ларарл злоупотребил честью и достоинством вашего народа. Так что я не считаю необходимым заботиться о его гордости.

Варг еще раз задумчиво зарычал.

- Поберегись, Тавар. Ларарл не из тех, кто легко прощает. И он никогда не забудет.

— Я не являюсь одним из его подчиненных, — ответил Тави.

Варг согласно дернул ушами.

- Нет. Но ты только что заявил о своем намерении сместить его в качестве лидера.

— В некотором смысле, — сказал Тави, показывая зубы в дружелюбной улыбке, — это то, что я намерен сделать.

Ларарл поднялся на крышу в одиночестве.

Он хлопнул дверью перед носами Анага и нескольких других устрашающего вида канимов и обратился к Варгу.

— Моя охрана, должно быть, оглохла, — прорычал Мастер Войны. — Потому что только идиот или сумасшедший мог произнести то, что они мне передали.

Варг оставался абсолютно неподвижным.

Ларарл сделал шаг вперед, чтобы оказаться прямо напротив Варга, и оба канима одновременно положили руки на свои мечи.

На минуту на крыше воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуками битвы, похожими на немыслимой силы удары прибоя о прибрежные скалы.

— Назови мне хоть одну причину, — прорычал Ларарл, — не убивать тебя здесь и сейчас.

— Назову три, — ответил Варг и движением головы указал на каменное укрытие, сотворенное алеранцами.

Там, в темноте, смутно угадывалось какое-то движение, затем сухопарый каним в мягкой серо-черной одежде выскользнул из темноты.

В следующее мгновение два одетых точно так же, но более молодых канима появились вслед за первым, занимая страхующую позицию по обеим сторонам от него.

Позади Тави удивленно присвистнул Макс, и ему не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть, что рука Макса легла на рукоять меча.

- Кровавые вороны, Охотники.

Тави подавил свое изумление. Он узнал снаряжение этих канимов.

Троица, чуть не распотрошившая его во время войны с Насагом, была одета точно так же.

Позади него Китаи сузила глаза с подозрением, и Тави почувствовал волну удивления и… раздражения, подумал он, когда она произнесла:

— Когда они проскользнули сюда? — она сделала паузу и едва заметное уважение появилось в ее шепоте, — как вообще они здесь оказались?

— Они не могут быть здесь более получаса, — пробормотал Тави, — как раз тогда один из нас ходил внутрь погреться.

— Я ничего не видела и не слышала, — глаза Китаи заблестели, на губах промелькнула улыбка, — это было хорошо проделано.

Ларарл скользнул глазами по трем Охотникам, затем снова сосредоточился на Варге.

— Судя по всему, битва с врагом затуманила твой мозг, — произнес Варг, — Я объясню тебе ситуацию. Возможно, тебе удастся убить меня. Но ты не можешь быть уверен, что тебе удастся остановить моих Охотников, которые передадут это Насагу. Даже если у тебя получится, Насаг — мой самый мудрый ученик. Он наверняка предположит, что ты убил меня, и отреагирует соответственно.

— Если ты умеешь считать, то можешь видеть, что одного из алеранцев не хватает. Несомненно, он уже вернулся к Легионам и доложил, что ты сделал. Уверен, что они остаются в заточении по большей части из уважения, которое они испытывают, несмотря на то, что к ним не отнеслись с должным уважением.

Варг обнажил зубы.

- В конце концов, возможно я убью тебя, в таком случае твои люди останутся без Мастера Войны.

— Ничего, что ты сделаешь с помощью оружия, — сделал вывод Варг, — не поможет твоему народу. Либо ты оставишь их без Мастера Войны, либо ты создашь большее количество врагов. Это то, чего ты хочешь для них, Ларарл?

Каним напротив него вздрогнул, и Тави увидел, что ярость покидает его.

Ларарл издал короткий громкий рык и повернулся, отступая на несколько шагов.

Варг убрал руку с эфеса меча и взглянул на Тави.

Тави изрек:

- Ваша защита — самая впечатляющая из всех виденных мной.

Каним оглянулся на Тави, его глаза были злы, взгляд насторожен.

— Однако укрепления могут быть сколь угодно впечатляющими, но при этом вы не можете ни переместить, ни перестроить их, и все они расположены так, чтобы не допустить проникновения врага. Самая высокая стена в мире совершенно бесполезна, если враг может ее обойти.

Тави сделал глубокий вдох. Если его предположение оказалось верным, то, что он скажет дальше, покажет это. Если нет… что ж. По крайней мере, он вооружен.

- Как Ворд смог обойти вашу защиту?

Глаза Ларарла еще сильнее сузились.

- Я не говорил, что он смог.

— Прибывшие воины были чем-то серьезно ранены, — сказал Тави. — Если бы они сражались с моими людьми, им бы не удалось сбежать на таургах. Если бы они бились с воинами Варга, ты приказал бы казнить его или просто оставил гнить на этой крыше. Вместо этого ты прислал Анага, к которому мы небезосновательно испытываем уважение и доверие, что не может быть проявлением мести или гнева.

Тави кивнул туда, где разворачивалась битва.

- Враг превосходит вас численностью. Как только он окажется по эту сторону укреплений, потребуется лишь небольшая часть его сил, чтобы стереть вас в порошок.

Ларарл ничего не ответил.

В горле Тави пересохло.

— Мастер войны, — продолжил Тави, — для меня очевидно, что вам требуется наша помощь, чтобы защитить свой народ.

Ларарл обнажил внушительного размера клыки. Тави изо всех сил сохранял невозмутимое выражение лица.

Каним с золотистой шерстью отвел взгляд. Его уши едва заметно дернулись в знак согласия.

Тави медленно выдохнул. Облегчение было намного сложнее скрыть, нежели, до этого, страх.

Повисшее молчание прервал Ларарл, заговорив отрывистыми фразами.

— Мои силы сосредоточены у входов в крепость. Ворд прошел под ними. Сейчас огромное их количество находится в мирной части города. Чинят расправу.

Варг яростно зарычал.

— Они прибывают с каждой минутой, — продолжил Ларарл. — В скором времени они превзойдут нас численно как в тылу, так и на укреплениях. И тогда…

Он протянул руки вперед и сжал их в замок, будто выжимая сок из фрукта.

— Вам нужна наша помощь, — тихо проговорил Тави.

— Помощь? — Произнес Ларарл. Его голос едва не срывался на истеричные ноты. — Какая помощь? Что вы можете?

Он выхватил меч и указал им на полчище, заполняющее пространство внизу.

— Зависит от того, что вы в данной ситуации воспримете как победу, Мастер Войны, — тихо произнес Тави.

— Шуар не удержать, — прорычал Ларарл.

— А что для вас Шуар? — Спросил Тави. — Холмы, камни и деревья? Реки, стены и башни?

Ларарл не отрываясь смотрел на Тави.

— Или все же люди? — Тихо спросил Тави. — Ваши люди, Мастер Войны.

Уши Ларарла дернулись в ответ, такое проявление языка тела канимов Тави никогда не видел.

— Что, — прорычал Ларарл, — ты имеешь ввиду?

— Ваших людей можно спасти, сэр. В любом случае, хотя их бы часть.

— Как?

Тави развел руками.

- Пока не знаю, — сказал он, — мне нужно больше информации.

— Какой информации?

- Все, что имеет отношение к войне с Вордом, любая мелочь. Все имеет значение.

Варг также напряженно смотрел на Тави.

- Что ты ожидаешь узнать?

— Я не могу тебе сказать что.

- По какой причине, — требовательно произнес Варг.

— Потому что у врага есть по крайней мере одна королева. Королевы Ворда способны чувствовать мысли других, если они достаточно близко. Твои охотники доказали, что можно подобраться очень близко к людям Ларарла незамеченными. Вполне возможно, а скорее всего так и есть, что королевы собирают информацию напрямую из размышлений офицеров Шуара, а возможно даже из ваших собственных мыслей, Мастер Войны Ларарл.

Ларарл издал задумчивый рык:

- Ты встречался с этим врагом.

— Я не буду об этом говорить, — произнес Тави, — но я знаю их лучше, чем вы. И, на данный момент, все ваши какие бы то ни было секреты о них было бы правильней держать в одном месте.

Он постучал по виску пальцем.

- Я верю, что возможно помочь вам и вашим людям, Мастер Войны. Если вы будете доверять мне чуть больше.

Ларарл твердо смотрел на Тави, но сохранял молчание.

— Очевидно, что одной силы оружия недостаточно. Мы должны перехитрить, переиграть их, — Тави взглянул на Варга и чуть склонил голову набок, — как я переиграл Сарла в Алере.

Взгляд Ларарла переметнулся на Варга.

- Что?

Варг медленно кивнул Тави, избрав алеранский жест для передачи своего отношения.

— Ларарл. Ты сам сказал, что не видишь способа победить врага. Если бы это была моя территория и мои люди, то я бы послушал его, — он взглянул на своего шуаранского собеседника, — Тавар, располагая силами чуть больше семи тысяч, воевал с Сарлом, имеющим около пятидесяти тысяч новобранцев, плюс десять тысяч воинов Насага. И он два года сдерживал их. Дай ему, что он хочет.

Ларарл молчал чуть дольше. Трубы взревели в городе, и несколько сотен канимов погнали своих таургов к восточной части города — где собрались более крупные силы пеших канимов, готовясь к маршу в глубь Шуара.

Золотой каним снова вздрогнул. Затем он дернул ушами в знак согласия, полностью повернувшись к Тави, и коротким жестом подозвал его, двинувшись по направлению к двери, ведущей обратно в башню.

— Демон… - низко прорычал он, обнажая клыки, — Тавар. Идем со мной.

— Вороны, — неслышно выдохнул Макс.

Большой Антиллан убрал руку с меча.

- Как ты узнал про Ворд?

— Я предположил.

- Ты предположил? — прошипел Макс. Он покачал головой, — ты слишком много полагаешься на предположения, Кальдерон.

— Это было необходимо, — сказал Тави. — К тому же, я оказался прав.

— Когда-нибудь ты ошибешься.

— Не сегодня, — проговорил Тави, — оставайся здесь, Крассус может выйти на контакт.

Макс обеспокоенно нахмурился. Затем он отсалютовал Тави:

- Будь осторожен

Тави положил руку на плечо другу. Затем он повернулся и последовал за Ларарлом в темноту башни.

 

Глава 25

Тави не смог бы точно сказать, как долго он работал в просторном зале Ларарла, когда открылась дверь, и охранник, сощурив глаза от яркого факела Тави, впустил к нему Китаи.

Тави взглянул на нее со своего места среди нескольких песчаных столов огромного размера.

Они были предназначены для использования канимами в позе удобного для них полуприсяда, но для алеранцев стол был слишком неудобным: слишком высокий, чтобы за ним можно было сидеть, слишком низкий, чтобы за ним можно было работать стоя. Его спина жутко болела.

Он морщась выпрямился, потягиваясь, когда Китаи закрыла за собой дверь.

— Крассус здесь, — без вступлений сказала Китаи. — Он был атакован Вордом на пути в порт. Ему пришлось отбиваться от целых полчищ. Он ранен.

Тави прикусил губу.

- Насколько серьезно?

— Максимус приглядывает за ним, но он совершенно измотан.

Китаи подошла ближе и нежно поцеловала его в щеку, прошептав при этом:

- Все остальные Рыцари Воздуха неподалеку, их никто не видел. Крассус сказал, что шуаранцы держат в плену несколько тысяч воинов Варга в лагере недалеко отсюда.

Тави улыбнулся и вернул ей поцелуй:

- Вели им быть наготове, — прошептал он в ответ. — И ничего не говорить Варгу.

Китаи едва заметно кивнула и обвела взглядом столы, осмотрев каждый из них.

Стопки бумаг лежали рядом с ними, поддерживаемые весами из черного отполированного камня.

- Что это?

Тави повернулся к столам и провел рукой по волосам.

— Донесения канимов, — ответил он.

Он указал на одну из стопок.

- Отчеты от каждого из них.

Китаи оглядела столы и бумаги.

- Ты все это прочитал?

Тави неопределенно повел рукой.

- Я знаю их письменность не так хорошо, как хотел бы.

Китаи фыркнула.

- Она такая же бессмысленная, как и алеранская.

— Да, — сказал Тави, — но в алеранской у меня хотя бы опыт есть.

Она слегка улыбнулась.

- Что ты смог узнать?

Тави покачал головой.

- Не много. Пока я даже не уверен, что именно нужно искать.

Он указал на первый стол, где было множество черных и белых камешков, изображавших силы Ворда и канимов.

Они занимали всю поверхность стола.

— Нараш. Зона Варга. Их атаковали первыми. Донесения оттуда наиболее запутанные и противоречивые.

Китаи взглянула на него.

- Это сделано намеренно.

Тави кивнул.

- Думаю, Ворд разбил несколько гнезд, сохраняя их так тихо, как только смог, в течение максимально долгого срока. Наступил момент, когда они организовали одновременное нападение, вызвав невообразимый хаос и путаницу. Могу предположить, что большинство нарашанских офицеров решило, что на них напали соседи. К тому времени, когда они осознали истинное положение, было уже слишком поздно.

Он указал на стоящий рядом стол.

- Кадан, Ренгал, Иргат… В течение года все они пали.

Он сделал глубокий вдох, чтобы не вздрогнуть. Это были не просто названия провинций — каждая из них когда-то была домом для населения, численностью сравнимого с алеранским, хоть и расположенного на меньшей территории.

Обладая армией, темной силой своих шаманов и необузданной волей к защите собственных земель, они все пали, как колосья пшеницы ложатся к ногам фермера при каждом движении его косы.

Тави кивнул в сторону следующего стола.

- Маруал. Они держались почти год. Но к тому времени их окружили и отрезали от Шуара. Затем… — Тави пожал плечами. — Шуар стал последним рубежом.

— Что ты ищешь? — Спросила Китаи.

Тави покачал головой.

- Пока не знаю. Пытаюсь найти модели поведения. Того, как они думают, что предпринимают.

— Ворд? — Уточнила Китаи. — Или канимы?

На лице Тави вспыхнула улыбка.

- Да, — ответил он, и улыбка погасла. — По крайней мере в данный момент я бы пришел в восторг от перспективы многолетней вражды с канимами.

Китаи ответила без тени улыбки.

- Крассус сообщил, что видел около восьмидесяти-девяноста тысяч воинов Ворда в центре Шуара.

Весть заставила Тави нахмуриться. Восемьдесят или девяносто тысяч. Сразиться с таким количеством воинов Ворда на открытой территории было бы равносильно самоубийству для алеранских легионов.

Единственным шансом стал бы союз с войсками Насага — и едва ли его люди обрадовались бы такой возможности.

Два года войны породили множество обид с обеих сторон.

Лишь на мгновение взглянув на песчаный стол, усыпанный черными камнями с несравнимо малыми вкраплениями белых, Тави испытал чувство полной безнадежности.

Еще совсем недавно он был всего лишь пастухом. Нет, даже не так. Его дядя был пастухом. Тави был помощником пастуха.

Безусловно, сейчас он обладает титулом: Его Королевское Высочество, Гай Октавиан, Принцепс Империи, наследник алеранской Короны.

Вооружившись этим и острым ножом, он смог бы нарезать хлеб.

Как он должен вести себя в этой ситуации? Как принять нужное решение — решение, которое может привести к гибели как алеранцев, так и канимов?

Неужели он настолько самоуверен, что считает себя в праве решать? Или он просто тихо сошел с ума?

Тонкая теплая рука Китаи скользнула по его шее, и он взглянул на нее.

— Я не уверен, что справлюсь с этим, — сказал он ей почти шепотом.

Китаи пристально смотрела на него.

- Ты должен, — так же тихо ответила она. — Ворд не остановится здесь.

— Я знаю, — сказал Тави. — Но… Я даже воплотить фурию не могу, Китаи. За счет чего я должен остановить то, что мы видели там?

— Алеранец. Не припомню, чтобы неумение воплощать фурий тебя раньше останавливало.

— Это другое, — тихо ответил он. — Это больше и сложнее. Если Ворд не остановить…

Он покачал головой.

- Это конец. Всему. Канимам. Моему народу. Твоему. Ничего не останется.

Он почувствовал, как Китаи коснулась его подбородка, поднимая его голову и встречаясь с ним взглядом. Она наклонилась к нему и поцеловала его.

Это был долгий, медленный, глубокий поцелуй, и, когда она наконец оторвалась от него, ее зеленые глаза были широко раскрыты, потемнев до оттенка изумруда.

— Алеранец, — тихо произнесла она, — истинная сила не имеет отношения к фуриям.

Она прижала большой палец к центру его лба.

— Сильного, но глупого врага легко победить. Умный враг всегда опасен. Твоя сила возросла. Не позволяй возрасти своей глупости.

Она ласково погладила его по щеке.

- Ты один из самых опасных людей, которых я знаю.

Тави изучающе посмотрел на нее.

- Ты действительно так думаешь?

Она кивнула ему.

- Я напугана, алеранец. Ворд пугает меня. Меня ужасает, что они могут сделать с моим народом.

Он заглянул ей в глаза.

- Что ты имеешь в виду?

— Страх это враг. Уважай его. Но не позволяй ему победить тебя, до того, как битва началась.

Тави снова посмотрел на песчаные столы.

— Я боюсь, — произнес он, спустя мгновение, — боюсь, что я не смогу остановить их. Что люди, которые зависят от моей защиты погибнут.

Она медленно кивнула.

- Я понимаю, — сказала Китаи. — Прежде всегда был кто-то еще, кто-то старше, кто может вмешаться. Кто может прикрыть тебя. Твоя мать и твой дядя. Маестро Киллиан. Гай Секстус.

— Теперь, — сказал Тави, — только я. Нет никого больше, чтобы принять решение.

— И никого, кто может быть виноват, — добавила Китаи.

Тави на мгновение склонил голову.

- Я ощущаю себя… каким-то слишком маленьким для этого.

— Было бы глупо с твоей стороны не ощущать себя так, — сказала Китаи.

Она взяла его за руку.

- Существует множество вещей, в которых у меня есть опыт. Я — отличная наездница. Я здорово карабкаюсь. Хорошо ворую. Умею драться, танцевать и любить. Мои инстинкты не имеют равных.

Она взяла в руки одну из пачек и снова взглянула на него.

— Но это… нет. Складывать воедино тысячи кусочков информации. Это не для меня. Это твой дар, Алеранец.

Она протянула ему пачку.

- Знания — твоя сила.

Ее глаза заблестели.

- Твое оружие.

Тави сделал глубокий вдох и молча принял бумаги.

— Мараул, — выпалил он три часа спустя.

Китаи взглянула на него, перебирая черные и белые камешки в руках. Она поговорила с теми, кто был на крыше, и вернулась.

Она играла в какую-то игру, нанося ножом черточки на камни и располагая их на пересечении начерченных линий.

Она какое-то время смотрела а него, потом закатила глаза и произнесла:

- Да, конечно, и как я сразу не догадалась?

— Мараул, — снова сказал Тави. — Это было на поверхности. Вот на что нужно обратить внимание. Почему они продержались год, в то время как их соседи сдались через три-четыре месяца? Что было по-другому?

Китаи склонила голову.

- Их армия была сильнее? Нарашанцы их, похоже, уважали.

Тави покачал головой.

- К тому времени, как на них напали, Ворд захватил три соседних области. Высококлассные войска смогут частично возместить разницу в количестве, но даже они устают, получают ранения, теряют концентрацию. Ворд сокрушил бы их.

— Лучшая тактическая подготовка? — Предложила Китаи.

Тави покачал головой и указал на соответствующий стол.

- Болота. Там несколько природных оборонительных пунктов. Но и этого мало.

— Тогда что же?

- Вот именно, — сказал Тави. — Что?

Он схватил пачку документов, лежавших рядом с моделью Мараула, и начал читать.

Потребовалось два часа на то, чтобы выстроить правдоподобную теорию, и это стало возможным только благодаря детальному отчету, написанному Мастеру Войны одним из охотников Ларарла.

Шуаранским охотникам, похоже, было поручено наблюдать за боевыми действиями в Марауле, собирать данные как о соседях, так и о захватчиках. Эти сведения придали Тави уверенности.

Распахнулась дверь, и в комнату вошел Ларарл, за его спиной маячил Анаг. Огромный золотистый каним зашагал прямо на Тави.

- Ну?

— Вы выставили дополнительную охрану? — Спросил Тави.

Ларарл прищурился, но его уши дернулись в знаке согласия.

- На каждую дверь в крепости. Ни одна нежить не подберется к тебе ближе чем на сотню футов.

Тави кивнул.

- Кажется, я понял, что нам следует делать.

В комнате повисла тишина.

— Не будешь ли ты любезен, — прорычал Ларарл, — поделиться своими мыслями.

— Бесит, когда он так делает, правда? — Сказала Китаи.

Уши Анага выдали его — молодого канима явно забавляло происходящее, но он ничего не сказал.

— Прежде чем я начну, — сказал Тави, — думаю, стоит позвать Варга.

Ларарл фыркнул и метнул взгляд в сторону Анага. Тот исчез, направившись к лестнице, ведущей в башню, и вернулся с Варгом через несколько мгновений.

Огромный каним с черной шерстью обменялся приветствием с Ларарлом, затем с Тави и подошел к столу с моделью Мараула.

Тави начал без преамбул.

- Наш опыт борьбы с Вордом показывает, что их главное преимущество является также их основной слабостью — централизованное управление.

— Королевы, о которых ты говорил, — прорычал Ларарл.

Тави кивнул.

- Королева держит Ворд вокруг себя в абсолютном подчинении — если она им прикажет сделать что-то, что приведёт к смерти, они выполнят приказ, не задумываясь.

Варг издал низкое рычание.

- Они неспособны думать самостоятельно.

— Не очень хорошо, во всяком случае, — подтвердил Тави. — Без королевы во главе Ворд почти не отличаются от животных.

— Они действуют в определённом порядке. Королева, сбежавшая из Алеры, прибыла сюда и основала колонию, где-то не на виду. Она произвела на свет ещё двух королев, которые затем ушли для того, чтобы создать свои собственные колонии, и так далее.

— При этом каждый раз число Вордов и королев утраивалось, — сказал Ларарл.

— Может быть, и нет, — сказал Тави. Он начал собирать чёрные и белые камни с карты Мараула.

— Вот, где Ворд сосредоточил свои силы для нападения, — сказал он, кладя их обратно, выстраивая более или менее отдельными линиями на противоположных сторонах карты.

— Согласно вашим отчётам, Мастер войны, Ворд атаковал Мараул сначала здесь. — Он передвинул один чёрный камень на северном конце линии вперёд. — Затем здесь.

Он переставил соседние камни по обе стороны от центра.

— Потом здесь, каждый раз на двадцать миль дальше. — Он передвинул следующие два камня. — И так далее. Каждый раз, когда они шли в наступление, они действовали именно таким образом.

Варг прищурился и изучил карту, его хвост нервно метался из стороны в сторону.

— Приказы, — сказал он. — Это объясняет задержку. Приказы королевы передавались последовательно.

Тави кивнул.

- Я не сразу это понял. Алеранцы передают приказы с помощью фурий. Отдельно расположенные легионы могут действовать слаженно, почти одновременно. Не так безупречно, как это делает Ворд, но намного быстрее, чем если бы приказы разносились всадниками.

— Но в Марауле Ворд наступал не одновременно, — сказал Ларарл.

— Именно. Их передвижение координировалось передаваемыми указаниями, а не одновременным руководством десятков королев, находящихся на некотором расстоянии друг от друга. — Тави постучал пальцем по камню в центре стола. — Указания должны были дойти до каждого последующего подразделения по цепочке. Королева должна была начать атаку.

Варг нетерпеливо прорычал:

- Теории — не более чем сотрясание воздуха и потеря времени, пока они не доказаны. Есть ли у тебя еще какие-то доводы в пользу этой теории?

— Контратаки маруальцев в основном были направлены на северные расположения врага, — ответил Ларарл.

Он подошел к столу и присел рядом с Тави, не скрывая интереса.

- Взгляните на территорию. Бессмысленно разворачивать здесь крупное контрнаступление. Никаких стратегически важных объектов поблизости, да и удержать их сложно.

Он взглянул на Тави.

- Королева?

Тави кивнул.

— Думаю, кто-то из мараульцев догадался о ее существовании. Думаю, они дождались очередного продвижения ее северного звена и ударили всеми своими силами.

Тави переместил несколько белых камней к северной границе расположения Ворда, отодвинув черный камень обратно, к окраине области.

- Они сокрушили северные отряды Ворда, но понесли серьезные потери. После этого они почти три недели пытались оттеснить остатки Ворда, и лишь однажды им это удалось, судя по вашим записям, Мастер Войны.

Тави убрал несколько черных камней и пару белых, пока все не вернулось на прежние позиции. Силы мараульцев сократились, но все еще контролировали свои границы.

— Три недели спустя Ворд снова начал наступать более мощными силами, — он указал на песчаный стол, — один и тот же сценарий, похожие битвы на протяжении года, ожесточенные нападения врага и последующие отбрасывания Ворда назад мараульскими воинами.

Ларарл тихо прорычал.

- Пока Ворд не смял их.

Тави кивнул.

— Мастер Войны, — произнес Тави, поворачиваясь к Ларарлу, — судя по донесениям ваших разведчиков, Ворд нападал разрозненными волнами, когда они атаковали Мараул, а орды, нападающие на укрепления двигаются чрезвычайно правильным порядком.

— Так и есть, — сказал Ларарл, слегка склонив голову набок.

— Моя теория, — медленно проговорил Тави, — что у них, по какой-то причине, было мало королев. Я думаю, что у них возможно была только изначальная королева и две дочери, которых она произвела.

— Бесплодных? — прорычал Ларарл.

Тави пожал плечами.

- В противном случае, непонятна причина, по какой они создали себе это неудобство.

Варг шевельнул ушами в знак согласия.

- Атака на укрепления дисциплинирована. Таким образом, королева присутствует здесь.

— И еще одна командует силами в нашем тылу, — сказал Ларарл.

Он взглянул на Тави.

- Может ли одинокая королева контролировать целую орду под моими стенами?

Тави развел руками.

- Опыт показывает, что могла бы, но эта ее способность имеет ограниченный радиус, где-то миль двадцать, возможно даже меньше.

Ларарл кивнул.

- Значит мы должны убить этих королев.

— И что потом? — спросил Тави спокойным голосом, — убить больше миллиона Ворда менее чем за три недели? Потому что именно столько нужно изначальной королеве, чтобы воспроизвести новую дочь, если битву при Марауле брать, как пример.

Ларарл забарабанил когтями по песочному столу. Получился своеобразный звук, сравнимый с трещанием насекомых и Тави подавил возникшую дрожь.

— Что же ты предлагаешь делать? — спросил Ларарл.

— Бежать, — просто ответил Тави, — вырвав столько твоих людей у Ворда, сколько сможешь.

— Бежать куда? Вся Кания наводнена Вордом.

- В Алеру, — спокойно произнес Тави.

Ларарл издал кашляющий звук, в котором явно присутствовала горечь.

- Ты предлагаешь моему народу отказаться от своего дома, чтобы стать рабами в землях демонов?

— У меня и так достаточно проблем с рабством, — сухо возразил Тави, — Нет.

Он сделал глубокий вдох.

- Я хотел бы, чтобы твои люди и люди Варга выступили с нами против Ворда.

В комнате повисла мертвая тишина.

— Они не остановятся на Кании, — сказал Тави. Негромкие слова падали, как свинец, просто и тяжело, — Мы должны выступить вместе, или умереть поодиночке.

Молчание затянулось.

Ларарл повернул свою голову к Варгу.

Каним с черным мехом смотрел на песчаный стол какое-то время. Затем он посмотрел на Ларарла.

- Должна получиться интересная битва, как думаешь?

Каним с золотистым мехом окинул взглядом Тави, его глаза сузились.

- Он на самом деле твой гадара?

Варг взмахнул ушами в знак согласия.

- Мы вместе проливали кровь и обменялись мечами.

Уши Ларарла дернулись в вертикальное положение, показывая сильное удивление.

- Его слово надежно, — произнес Варг.

— И вы должны понимать, что мы должны доверять друг другу, — сказал Тави, — Информация должна быть ограниченна. Если я ошибаюсь насчет королев, или другие создания Ворда могут читать мысли — они легко противостоят нам. Мы должны владеть инициативой, иначе не проживем и неделю.

Варгу и Ларарлу потребовалось какое-то время, чтобы переварить это, но в итоге Варг согласно шевельнул ушами.

— У вас много кораблей, — проговорил Ларарл, — но весь Шуар на них не поместится.

— Я беру это на себя.

Ларарл взглянул на Варга, уши которого были прижаты к голове, что было равносильно алеранскому пожиманию плечами.

- Мой опыт показывает, что алеранское колдовство более эффективно, чем работа шаманов. Они им не только убивают.

Ларарл хмыкнул и указал на песочную карту Шуара.

- Если я оттяну достаточное количество воинов, чтобы сокрушить королеву и защитить свой народ, Ворд сомнет защиту на укреплениях.

— Мы не собираемся посылать твоих воинов на борьбу с королевой, — сказал Тави.

— Даже объединив силы моих и твоих людей, мы не потянем такую кампанию, Тавар, — прорычал Варг.

— Их мы тоже на убийство королевы посылать не будем, — сказал Тави. — Мы сделаем это сами.

— Ого, — воскликнула Китаи, в ее глазах засияло понимание. — Интересно.

— Сами? — Переспросил Варг.

Тави кивнул.

- Присутствующие здесь мои и ваши люди вместе со всеми охотниками, которых вы сможете найти, выследят и убьют Королеву. Как только мы сделаем это, и Ворд лишится координации, тогда у каждого шуаранца, — Тави впился взглядом в Ларарла и сделал акцент на этом слове, — у каждого из них появится шанс прорваться к побережью.

Ларарл не мигая смотрел на Тави. Затем слегка склонил голову набок.

- Да. У всех.

Варг перевел взгляд с одного на другого и задумчиво прорычал:

- Королева сейчас в самом центре своей орды, Тавар. Добраться до нее будет крайне сложно.

— Это я тоже беру на себя, — ответил Тави.

Ларарл издал короткий раздраженный рык:

- Если только ты знаешь детали операции, как мы сможем эффективно действовать вместе?

Варг развел лапами.

- Согласен. Твой план сковывает нас так же, как и Ворд.

Тави обнажил зубы в улыбке.

- Ага. Но у нас есть то, чего нет у Ворда.

Варг заинтересованно склонил голову.

- И что же это?

- Чернила.

 

Глава 26

Первое Копье вошел в офицерскую палатку и обнаружил Магнуса, прожигающего взглядом сэра Карлуса, самого молодого, самого неуклюжего и самого лопоухого Рыцаря Воздуха в Первом Алеранском.

Маркус кивнул старшему курсору и вернул приветствие Рыцарю.

— Магнус, — сказал Первое Копье, — что происходит?

— Минуту, — ответил Магнус сквозь стиснутые зубы. — Не хочу объяснять дважды.

— А.

Магнус скривился.

- Вороны, я и один-то раз не хочу это объяснять, но…

В этот момент дверь палатки распахнулась, и в нее вошел высокий долговязый человек. Переннус, старший трибун и действующий капитан Свободного Алеранского. Он отсалютовал всем одновременно.

— Маркус, сэр Рыцарь, маэстро. Прибыл так быстро, как только смог.

Он сделал небольшую паузу и добавил:

- Я весь внимание.

— Прошу вас, капитан, — сказал Магнус, — потерпите еще немного, и я все объясню.

Переннус взглянул на Первое Копье — тот лишь пожал плечами.

Мгновение спустя за пределами палатки наступила непривычная тишина, внезапно исчез обычный шум лагеря.

Маркус подошел к двери палатки, выглянул наружу и увидел дюжину Канимов в полном обмундировании, шагающих через лагерь Первого Алеранского, положив лапы на оружие.

Легионеры держались подальше от марширующих канимов, но каждый из них также держал руку на своем оружии.

Судя по отметинам на их броне, хотя Маркуса и нельзя было назвать экспертом по сложным обычаям канимов, эти воины были лучшими из тех, кто вернулся из Алеры, их черные доспехи были изрядно разукрашены всеми оттенками алого.

Во главе был Насаг, его доспехи были почти полностью красными.

Рядом с ним шел Градаш, седой каним, о котором Маркус уже думал, как о своём коллеге среди канимов.

Без каких бы то ни было видимых сигналов, эскорт из воинов-канимов чётко остановился, на расстоянии, может быть, тридцати футов от командной палатки.

Насаг и Градаш подошли ближе, Насаг слегка кивнул Маркусу в алеранском стиле.

Маркус ответил на приветствие канимским движением, наклонив голову чуть в сторону, и сказал:

- Добрый день. Пожалуйста, входите.

— Первое копьё, — сказал Насаг. — Пришло ли сообщение от моего отца?

Маркус издал рычащий звук, отдающийся в груди.

- Это пока не подлежит разглашению.

Морда Градаша сморщилась от отвращения.

- Секреты. Тьфу. Охотничьи игры, не так ли?

— Пахнет чем-то вроде этого, — подтвердил Маркус и вернулся внутрь вместе с двумя канимами.

Переннус бойко отсалютовал Насагу, когда тот вошел, и Насаг вернул приветствие, слегка кивнув.

— А, теперь понятно, — сказал капитан Свободного Алеранского. — Вести от экспедиции.

— Господа, прошу вас, — сказал Маэстро. — Давайте подождем Рыцаря, который обеспечит приватность беседы. Если вас не затруднит.

Сэр Карлус вздохнул, сосредоточился и поднял ладонь. Маркус распознал признаки напряжения человека, балансирующего на грани своих возможностей.

Молодой Рыцарь был изможден, но заклинательство, окутавшее их, было достаточно надежным и должно было обеспечить для всего остального мира иллюзию полной тишины в палатке.

— Благодарю вас, — сказал Магнус Рыцарю.

Он повернулся к присутствующим и взял в руки письмо, написанное на огромных листах канимского пергамента.

— Это письмо заверено подписями и печатями как Принцепса, так и Мастера Войны Варга. Согласно тексту, мне следовало пригласить вас всех в палатку, защитить ее от наблюдения и поручить проведение совещания сэру Карлусу. Трибун Фосс уже поработал над сэром Карлусом с сывороткой правды и не нашел причин сомневаться в его утверждениях. Мы можем подтвердить подлинность подписей и печатей?

Он передал письмо по кругу, Маркус пробежал по нему глазами, изучая то, что Курсору было уже известно.

Письмо было написано почерком Октавиана, подписи и печати выглядели подлинными.

Конечно, обычному солдату едва ли что-то известно о признаках подделки, так что Маркус, вспомнив свои навыки интригана, заметил:

- По-моему, это почерк Принцепса.

Следом письмо взял в руки Насаг. Его уши подергивались, когда он зачитывал Градашу то, что было написано на канише.

- Тавар умен. Прислушайтесь к нему. Варг.

Магнус, услышав эти слова, сморщился и пробормотал себе под нос нечто менее любезное:

-… воронами осел, уверен, что каждый, кто с ним не согласится, — слюнявый маразматик…

Первое Копье громко прокашлялся.

Магнус раздраженно взмахнул ладонью в его сторону и сказал

- Сэр Рыцарь, ваше донесение, пожалуйста.

Карлус быстрым движение кивнул всем собравшимся.

— Мило…, эээ, господа. Принцепс хочет довести до вашего сведения, что провинция Шуар является последней, не захваченной Вордом. Он также сообщает, что продолжать удерживать ее нет возможности. Он и шуаранское командование считают, что Ворд захватит Шуар в течение ближайших трех недель.

В палатке повисла гробовая тишина. Маркус взглянул на двух канимов, но не смог распознать ничего с помощью их языка жестов.

— Его Высочество предупреждает вас о присутствии в этой области королев Ворда. Из их поведения и успешного продвижения можно сделать вывод о том, что они черпают информацию непосредственно из сознания своих противников.

Переннус тихо присвистнул.

- Они способны на это?

— Да, да, — торопливо ответил Магнус, жестом призвав капитана Свободного Алеранского к тишине. — В документах, которые были предоставлены вам перед походом, это было.

— А, — протянул Переннус, по-волчьи улыбнувшись Магнусу. — Должно быть, упустил эту деталь, но бумага зря не пропала, смею вас заверить.

— Переннус, — проревел Насаг, но в его рыке не было и намека на упрек.

Карлус тихонько прокашлялся.

— В целях сокрытия своих намерений от врага Принцепс подготовил для каждого из вас письменные приказы. Все приказы запечатаны, и их велено открывать один за одним, по очереди. В каждом конверте будут находиться указания по вскрытию следующего.

Маркус сжал губы и обдумал этот ход. Умно.

Шпион, который может добывать информацию прямо из мыслей противника, — это заветная мечта или ночной кошмар, в зависимости от того, на кого шпион работает. Но невозможно получить информацию от того, кто ею не обладает, независимо от того, насколько одарен шпион.

Это был простой, умный трюк в ответ на способности Ворда.

По крайней мере, в теории. Условия никогда не остаются неизменными. Кто бы ни следовал приказаниям Октавиана, он должен оставаться эффективным, оставаясь с завязанными глазами, связанный цепью приказов и неспособный действовать по собственной инициативе.

Это был путь к катастрофе. Октавиан был наделен природным талантом для вещей такого рода, но даже отпрыску Дома Гаев не дано видеть будущее с необходимой точностью.

Каждый прошедший час увеличивал вероятность того, что его планы и его приказы будут становиться безнадежно неактуальными.

— Так как Принцепс прекрасно осознает, — произнес Магнус, — что театр боевых действий не является ни статичным, ни полностью предсказуемым.

— Точно, сэр, — кивая проговорил Карлус.

Он сбросил с плеча ремешок тяжелой курьерской сумки, и она упала на стол с глухим весомым звуком.

— Он сделал все возможное, чтобы наметить большинство возможных вариантов развития событий, — Карлеус слегка покраснел, — то есть он для каждого варианта выстроил ряд приказов, и для каждого приказа свой набор вариантов и так далее, включая возможность, что вам придется действовать вне этих вариантов. То есть получилось немало писанины.

Маркус хмыкнул.

- Так или иначе, это уже что-то, — высказался он.

Он взглянул на Насага.

- А ты? Готов следовать этим приказам?

— На данный момент, — ответил Насаг, — я доверяю решениям моего вожака.

Старый Курсор покачал головой.

- Доведет он нас всех до кровавой могилы, — он протянул руку Карлеусу, — если это случится, я предпочитаю не ходить вокруг да около. Мои приказы, пожалуйста.

Молодой Рыцарь протянул сложенный запечатанный пакет каждому из них.

Маркус осмотрел свою стопку бумаг. Каждый личный приказ был четко и ясно пронумерован и написан на отдельном, большом листке канимского пергамента.

Он нашел приказ, подписанный, как "Приказ номер один" и открыл его.

Привет, Маркус.

Мне нужно, чтобы ты собрал всех легионеров, войска Насага и Свободного Алеранского и выдвинулся маршем на запад, как можно скорее.

Не пытайся скрыть свои передвижения. Действуй совместно с Насагом и Переннусом.

Инженеров и весь контингент Рыцарей оставьте, Свободного Алеранского это тоже касается. Маэстро Магнус раздаст им задания.

Возьмите с собой как можно больше провизии. Следующий конверт с приказами вскрой, когда отойдете хотя бы на двадцать миль.

Октавиан.

Маркус прочитал письмо еще раз, для верности, и покачал головой.

- Да уж. Загадочно. — Он взглянул на пожилого Курсора. — Ваши?

Маэстро Магнус внимательно прочитал свои указания и скривился как от глотка уксуса.

- Они очень краткие и бессмысленные.

Насаг фыркнул и вскрыл свои приказы.

- У Принцепса есть недостатки, которые можно использовать, — произнес каним. — Предсказуемость — не один из них. Как и глупость.

Переннус ничего не сказал, но сузил глаза и стиснул зубы. В течение одной бесконечной минуты никто не произнес ни слова.

— Вопрос очевиден, — сказал Маркус. — Что будем делать?

Он почти физически ощущал тяжесть их взглядов на своем лице. Он медленно обвел палатку взглядом. Насаг коротко ему кивнул. Переннус последовал его примеру.

Магнус вздохнул и тоже кивнул Первому Копью.

— Что ж, — сказал Маркус, кивая. — Принцепс изъявил нам свою волю. За работу.

 

Глава 27

Перевод с английского на русский

Амара и Бернард еще раз пошли на риск примерно за час до заката.

К небольшому, но, очевидно, успешному стедгольду их привело присутствие там нескольких ящероподобных воинов Ворда, которые слонялись по двору вместо того, чтобы рваться в бой, как те, кого они видели до этого.

Амара и Бернард проскользнули в стедгольд, минуя охрану, и обнаружили, что Ворд захватил это место, чтобы превратить его в оперативную базу.

Рыцарь-ворд скорчившись сидел на карнизе усадьбы, неподвижно, словно статуя. Большую часть земли и нижнюю часть стен всех построек покрывал кроуч.

Колодец стедгольда был полностью заполнен восковой субстанцией. Одна из дверей в амбар была сорвана с петель и лежала на земле, уже полностью скрытая воском.

Бледные восковые пауки деловито сновали из стороны в сторону, ухаживая за кроучем как за сотами. Все они, насколько могла видеть Амара, выползали из сумрака амбара и возвращались туда, когда их задача была выполнена.

Бернард подполз поближе и смог прикоснуться к ней, притронувшись к ее лодыжке.

Она дважды хлопнула его кончиками пальцев по плечу, чтобы дать понять, что сигнал принят. Затем они по очереди начали спускаться на лыжах, которые смастерили специально, чтобы передвигаться по кроучу.

Восковая субстанция служила Ворду своего рода часовым.

Вес взрослого человека рвет загустевшую субстанцию, разбрызгивая вокруг слегка светящуюся жидкость, текущую по кроучу как кровь, которая тут же привлекает внимание восковых пауков, наблюдающих за ним.

Бернард и Октавиан в своей переписке пришли к идее ботинок с расширенными подошвами, которые распределяли бы вес взрослого человека на более широкую поверхность, уменьшая степень давления на кроуч.

С их помощью двое могли осторожно передвигаться по кроучу, не нарушая его структуру и не привлекая внимания его охранников. Теоретически.

На практике же эта обувь была чрезвычайно сложна в использовании, и Амара была рада, что в свое время настояла на том, чтобы Бернард встроил в ботинки из кожи и гибкой древесины механизм, облегчающий снятие.

Если бы обувь в действии оказалась не такой, как они предполагали, Амара хотела иметь возможность как можно быстрее сбросить это громоздкое изобретение со своих ног.

Все еще защищенные скрывающим заклинательством, они шли — а на самом деле, переваливались с ноги на ногу, сказала бы Амара — вдоль внутренней стены захваченного стедгольда по направлению к вместительному складу, пока не вступили на кроуч.

Амара шла осторожно, как никогда в жизни, неуклюже двигаясь вперёд в неудобной обуви. Сначала она высоко подняла согнутое колено, затем опустила лыжу на светящуюся поверхность и медленно перенесла весь свой вес на переднюю ногу, так, чтобы широкая подошва обуви равномерно распределяла её вес.

Ей пришло в голову, что будь она героиней драматического рассказа, то в руке она бы держала меч и одним глазом следила за ближайшим из пауков — но это было полной ерундой.

Её гораздо больше заботило, чтобы она удержала равновесие и чтобы край обуви не опустился под слишком острым углом, разорвав кроуч и дав знать об их присутствии врагам, которые были, по всей вероятности, слишком многочисленными, чтобы борьба с ними была хоть сколько-нибудь успешной.

Амара сделала один шаг, потом другой. Ни одного свистящего, щебечущего крика не раздалось вокруг нее. Она сделала паузу, чтобы оглянуться назад, как раз когда Бернард ступил на кроуч.

Её муж был намного крупнее, чем она, и тяжелее, а его обувь пропорционально более широкой и, следовательно, более неуклюжей.

Даже с расстояния протянутой руки Амара едва могла видеть его очертания, по которым можно было судить о том, что он двигался с тем же спокойствием и выдержкой, которые сопровождали каждое его движение с тех пор, как он ступил на кроуч.

Никаких воплей не последовало. Обувь работала. Пока.

Амара снова сосредоточилась на собственных движениях, пытаясь убедить себя в том, что она шла, как грациозная длинноногая цапля, а не переваливалась с ноги на ногу как утка, в этих огромных ботинках.

До амбара было футов двадцать или чуть больше. Тем не менее, на прохождение этой дистанции потребовался почти час.

Конечно, это было нелепо, и Амара не уставала себе об этом напоминать. Однако в горле у нее пересохло, а сердце колотилось так сильно и громко, что ей казалось, что она слышит его биение.

Спустя несколько мгновений она смогла прислониться к стене и осторожно наклонилась вперед, чтобы разглядеть, за чем Ворд так неустанно приглядывал.

Это была кладовая. И Амара едва ли смогла бы найти слова, чтобы описать это.

Там был более глубокий кроуч, выросший мутными изгибами на фут над каменным полом сарая, и многое другое.

Люди — мертвецы — были запечатаны в нём. Амара могла разобрать некоторые детали. Кроуч был прозрачным, но трупы сквозь него виднелись смутно и милосердно нечётко.

Тела не были изогнуты в тех позах, как их застала смерть.

Они просто мирно лежали, словно люди, которые встретили там свою смерть во сне и были запечатаны в восковых гробницах.

Какие-то формы, чьи очертания было сложно разглядеть — кроуч покрывал их слишком толстым слоем — были слишком тонкими и не могли быть телами. Амара решила, что это, должно быть кости, плоть с которых была поглощена кроучем.

За исключением стоящей троицы, впечатанной в кроуч, покрывающий стену за ними.

Это были двое мужчин и женщина, их конечности были связаны восковым веществом, а их тела были сильно изуродованы перед смертью.

Их пытали, осознала Амара.

Она быстро оценила внешний вид трех тел. Они были одеты не как гольдеры, в зелено-коричневых цветах, в плащах лесников и одежде из кожи, такой же, какая была на ней и ее муже.

Фактически, учитывая их искаженные мукой лица, они умерли от боли…

Она почувствовала, как холодок пробежал по спине.

Она узнала их всех.

Она училась в Академии вместе с этой молодой девушкой, Анной, она была из стедгольда недалеко от Форции.

Они вместе проходили базовую подготовку с Анной в качестве курсоров перед окончанием Академии и ее переходом в ученики к Фиделиасу.

Ворд захватил, пытал и убил трех ее собратьев курсоров, мужчин и женщин, выбранных для этой миссии специально за их способность оставаться невидимыми и бесшумными.

За все хорошее, что они сделали.

Ее живот скрутило и она отвернулась. Секунду она боролась с тошнотой, пытаясь взять контроль над своим животом. Затем она заставила себя взглянуть снова и подумать.

Два других паука, поняла она, были заняты тем, что ремонтировали поврежденный кроуч внутри здания — от следов. Следов человека. Они вели от двери к мертвым разведчикам.

Ворд не испытывал жалости, но не испытывал и злобы. Ни на одном из тел не было следов мучений. Их просто… пожирали.

Это сделали алеранцы, осознала она.

Это сделали алеранцы.

Амара представила алеранцев, окружающих королеву Ворда в битве под Цересом и снова вздрогнула, на этот раз от обжигающей ярости.

Она ощутила присутствие Бернарда, его движение ей навстречу, он также осматривал содержимое амбара.

Амара почувствовала, как у него возникли те же мысли, что и у нее, когда его тело напряглось и перчатки заскрипели на пальцах, сжимающихся в кулак.

Она коснулась его запястья, замораживая свою пылающую ярость, и они оба начали свой мучительно медленный путь по кроучу, прочь из стедгольда.

Они сняли обувь для ходьбы по кроучу и снова прокрались в деревню. Не говоря ни слова, Амара отошла назад, предоставив мужу возможность вести ее.

Кто бы ни пытал разведчиков, он сделал это за несколько часов до того, как Амара нашла тела. Кем бы ни были виновные, они определенно были связаны с Вордом и теми алеранцами, которые помогали им, являясь их источником фурий.

Таким образом, они и являлись основной целью Амары и Бернарда, и, по всей видимости, они наследили.

Бернард взял инициативу на себя. Он найдет их.

Практически два дня мучительно осторожных передвижений ушло у них на то, чтобы догнать предателей, которые пытали разведчиков.

След вел их в Церес.

Ворд захватил город.

Кроуч покрывал стены.

Когда солнце село, он отбросил гнетущий зеленый свет на сероватые городские камни, заставляя их выглядеть устрашающе полупрозрачными, наподобие нефрита, подсвеченного изнутри. С внешней стороны стен город был жутковато тих и спокоен. Без окликающей охраны.

Без звона колоколов. Без цоканья лошадиных подков о камни.

В нем не было слышно голосов, пения из кабаков, матерей, зовущих своих детей, потому что вечерние сумерки начала сменять ночь.

Единственное, что можно было услышать, журчание городских фонтанов, все еще работающих, несмотря на присутствие Ворда.

И, время от времени, жуткий, переливчатый звук кого-либо из Ворда, отдающий эхом на улицах или крышах.

Амара вздрогнула.

Она была достаточно близко к Бернарду, чтобы видеть его и обмениваться знаками. "Цель? Где?"

Бернард указал на место, бывшее цитаделью Верховного Лорда в центре города и добавил знак "Может быть".

Амара поморщилась. Она подумала о том же самом. Цитадель должна быть самым безопасным местом.

Если бы она была алеранцем посреди орды Ворда, она бы предпочла самые толстые стены и серьезную защиту вокруг себя, пока она спит. "Согласна. Выдвигаемся? "

Бернард отсигналил согласие. "Начинаем откуда?"

Хороший момент. Им лучше обойтись без прохождения главных ворот, полагаясь исключительно на свои сотворенные фуриями завесы, защищающие их от обнаружения.

Амара, как большинство курсоров, знала дюжину различных способов проникнуть в города Верховных Лордов, не привлекая внимания. В больших городах, на самом деле, это сделать проще, чем в маленьких.

Она подала сигнал Бернарду следовать за ней и направилась к туннелю работорговцев, проходящему под западной стеной города.

До нападения Ворда туннели, конечно, были запечатаны, но, скорее всего, были вскрыты бегущими в панике жителями города.

Камни у входа в туннель были раскурочены, говоря о том, что затворы были сорваны в спешке с применением посредственного заклинательства земли. Вход был достаточно широк для взрослого человека с небольшой ручной кладью.

Похоже, им повезло: ни один из трех входов не демонстрировал признаков присутствия Ворда ни на поверхности возле входов, ни внутри.

Единственными отметинами были следы ног в ботинках.

Это было хорошим знаком. Большая часть сил Ворда преследовала Первого Лорда и легионы, когда они отступали на север.

Это значило, что город, скорее, был частично оккупирован, нежели напоминал переполненный улей.

Амара скользнула в темный провал одного из туннелей. Внутри все еще горели магические лампы, несмотря на то, что они были невысокого качества и встречались редко.

Она приблизилась к мужу, как только они оба оказались внутри, и создала сферу скрывающего звук воздуха вокруг их голов и плеч, которая не выпустила бы за пределы туннеля ни одного произнесенного слова.

— Повезло, — произнесла она громким шепотом. — Все еще достаточно света.

Муж прижал ее к своей груди и пророкотал:

- Я бы даже сказал, что это весьма подозрительная удача.

— Они не могут иметь преимущество всюду. — Ответила Амара. — Если бы их было настолько много, им не требовалось бы преследовать Первого Лорда.

Бернард задумался и кивнул.

- Он все еще представляет угрозу для них.

Он осторожно, но уверенно осмотрелся.

- Что это за место?

— У работорговцев в Цересе были серьезные проблемы, — ответила Амара. — Бойкой торговле противостояли фанатичные аболиционисты, которые постоянно срывали сделки и устраняли работорговцев всеми возможными способами. И те создали эти туннели в качестве безопасного способа проникновения в город и исчезновения из него.

— Так или иначе, — усмехаясь сказал Бернард, — думаю, теперь эта проблема решена раз и навсегда.

Амара издала истерический смешок.

- Думаю, да.

Бернард указал в глубь туннеля.

- Пахнет так себе. Куда он ведет?

— В аукционный дом в западной части города. Менее чем в пятистах ярдах от цитадели.

— Превосходно, — ответил Бернард.

Его взгляд снова вернулся к ней.

- Как ты?

Амара подумала, что этот вопрос был просто проявлением заботы перед лицом ужаса, что они видели, и у неё в груди всё сжалось. Она устала.

У неё болело всё тело, каждый сустав. Она чувствовала голод, слабость, а непрекращающийся страх от такой продолжительности начал терять свою остроту и постепенно превращаться в оцепенение и безразличие.

Это напоминание о мире, где есть нежность и доброта, о времени, когда они могли спокойно вести беседу, или спать рядом друг с другом, или заниматься любовью, вспыхнуло ужасно ярким, опасным огнём внутри неё.

Она отвернулась от него и ответила дрожащим голосом:

- Я… Я не могу. Пока нет. Мы всё ещё не выполнили свою работу.

Бернард обнял ее за плечи и сказал уверенным, спокойным голосом:

— Всё в порядке, любимая. Давай сосредоточимся на главном. Нам нужно решить… ложись!

На мгновение она замерла от неожиданности, и Бернард заставил ее упасть на колени. Она потеряла равновесие и упала бы на бок, если бы он не поддержал ее.

Повинуясь его жесту, она прервала скрывающее заклинание, и на них тут же обрушились звуки, которые давно привлекли бы их внимание, если бы не заклинание.

По туннелю неслись звуки шагов и разноголосое эхо.

Кто-то, возможно, тот, кого они сами преследовали, был в этом туннеле вместе с ними, в то время как они притаились в узком коридоре как самые настоящие дураки.

Никакие фурии их не спасут, если кто-то из сторонников Ворда физически на них наткнется.

Голоса становились все громче. Туннель делал речь совершенно неразборчивой, но ее тон не оставлял сомнений — шел ожесточенный спор.

Потом две тёмные фигуры, освещенные сзади тусклой магической лампой, вышли из поперечного туннеля и свернули в другой туннель, ведущий дальше в вонючую глубину, к аукционному дому, прочь от Амары и Бернарда.

Она переглянулась с мужем. Затем они оба поднялись на ноги и начали красться следом за удаляющимися фигурами.

Туннель всего через несколько ярдов расширился и стал значительно выше, а его форма гораздо более правильной, с небольшим отлогим подъёмом по направлению к городу.

Их положение было благоприятным. Им было не трудно двигаться быстрее, чем днём, их ноги, давно привыкшие к скрытности, производили на камнях не больше шума, чем при ходьбе по мягкой земле.

Амара почувствовала яростную волну возбуждения, прокатившуюся по рукам и ногам, заставившую усталость отступить, и положила руку на рукоять меча.

Она хотела наказать этих людей, обратившихся против себе подобных, кем бы они ни были, разделаться с ними так безжалостно и эффективно, насколько это возможно.

Она хотела нанести ответный удар по ужасу, который заполонил Долину и наслал так много боли и разрушений на живущих в ней гольдеров.

Но месть ничего не вернёт назад. Если она даст волю своим чувствам, это не поможет Первому Лорду остановить Ворд.

Независимо от того, что это казалось правильным. Она должна быть холодной, рациональной, как Фиделиас всегда учил её. Или пытался научить, во всяком случае. Чтоб вороны выклевали его предательские глаза.

Она медленно убрала руку с меча. Задание ещё не выполнено.

— …и вы знаете, что она скажет, когда мы вернёмся, — проворчал один из мужчин в группе впереди них.

Они подобрались достаточно близко к сторонникам, чтобы понимать их переговоры.

- Это вы должны были принести их сюда, чтобы обработать.

— Вороны побери эту знатную суку, — огрызнулся другой мужчина. — Она сказала, что надо выяснить, что курсоры намеревались сделать. Она ничего не говорила о их вербовке.

Голос первого мужчины стал жалобным, соединившим в себе разочарование и тревогу в равных количествах.

- Не могли бы вы объяснить ему? Прежде, чем мы все будем убиты за некомпетентность?

Женский голос — знакомый, хотя Амара не могла сразу же его опознать из-за эхо в туннеле — ответил ему:

— Для меня это в любом случае не имеет значения. Он убьёт вас обоих. А у меня есть кое-что ещё, чтобы предложить ему.

— Шлюха, — сплюнул второй мужчина.

— Шлюха — это временно, — невозмутимо ответила женщина, — а идиотизм — это на всю жизнь, которая, в вашем случае, продлится минут тридцать.

— Тогда, может быть, я должен просто наслаждаться жизнью в оставшееся мне время, — произнёс мужчина угрожающим тоном. Послышался резкий звук пощёчины, а затем шарканье ног и звуки разрываемой ткани.

— Раниус! — крикнул первый мужчина, его голос был пронзительным и испуганным.

— Она просто шлюха, — проревел Раниус. — Которую нужно поставить на место. До тебя тоже очередь дойдет, но сначала я…

Раздался звук ломающейся кости, за которым последовал глухой стук.

— Вороны! — Завопил фальцетом первый мужчина.

— Судя по всему, он закончил, Фалько, — на удивление спокойно и вежливо произнесла женщина. — Твоя очередь?

— Нет! Нет, нет, нет, послушайте, — трясущимся голосом пролепетал Фалько, — у меня ведь с вами никогда проблем не было, так? Я к вам даже не прикоснулся ни разу. Ни слова не сказал, пока вы… допрашивали пленных.

Ее ответ сочился презрением.

— Эти люди умерли во имя Алеры. Меньшее, что ты можешь сделать — это называть вещи своими именами. Раниус и я не допрашивали их, Фалько. Мы запытали их до смерти. А ты — стоял в стороне. Вороны, ты просто жалок.

— Я просто хочу жить!

- Все умирают, Фалько. Цепляйся за жизнь, сколько сможешь, но ты кончишь как Раниус, что бы ты ни делал.

— Не нужно было их убивать, — сказал Фалько. — Не нужно было их убивать. Он будет в ярости.

— Они умирали в мучениях, — ответила женщина. — Но их смерть оказалась чище, чем та, что настигла бы их, если бы мы вернули их обратно. И чище чем та, что ждет нас.

— Почему вы не остановили Раниуса?! — Проскулил Фалько. — Вы ведь могли его остановить. Вы же знаете, что с нами будет, когда мы расскажем ему про курсоров. Вы умная. Вы знали…

Голос Фалько оборвался, сменившись напряженным молчанием.

— У тебя все еще есть полчаса, — ровным голосом произнесла женщина. — Ты будешь паинькой.

— Ты специально это сделала, — выпалил Фалько. — Ты хотела, чтобы курсоры умерли. Чтобы они не могли говорить. Ты предала их.

Он резко вздохнул и с ужасом повторил:

- Ты предала их!

Раздался тихий вздох.

- Вороны тебя побери, Фалько…

— Ты солгала ему, — ошеломленно продолжил Фалько. — Как, кровавые вороны, тебе удалось его обмануть?

— Лгать легко, — тихо ответила женщина. — Заставить людей верить в то, что ты преподносишь им как правду, намного сложнее. Приходится их чем-то отвлекать.

— Вороны, — простонал Фалько. — Ты хоть понимаешь, что он с нами сделает, когда узнает?

Голос женщины был спокойным, даже участливым, и Амара, наконец, поняла, кому он принадлежит.

- Он не узнает.

— Ошибаешься! — Возразил Фалько. — Они узнают. Они всегда узнают. Я не хочу, чтобы меня распотрошили и заполнили этими штуками!

— Этого не произойдет, — сказала она.

В голосе Фалько вновь зазвучали истеричные ноты.

- Не трожь меня!

Послышались шаги убегающего человека. А затем звук рассекаемого воздуха, судя по всему, кто-то метнул нож, решила Амара.

Фалько испустил предсмертный крик, споткнулся и упал. Последовал звук быстрых шагов, затем булькающий вздох.

Амара медленно двигалась вперед, пока не смогла четко разглядеть женщину.

Она определенно не была красавицей, но обладала четкими, привлекательными чертами лица.

Она не была высокой, но ее осанка была очень уверенной, движения — быстрыми и точными, создавая ощущение абсолютного профессионализма.

На ней были кожаные полетные брюки и темная блузка. Шелковое одеяние было разорвано, открывая взгляду гладкую кожу. Глаза были цвета земли после дождя.

Лицо было забрызгано кровью.

Тело мужчины лежало на полу туннеля, голова была вывернута под неестественным углом, язык вывалился изо рта. Это был Раниус.

Второй распростерся у ее ног. Фактически он еще был жив, но поток крови, изливавшейся из перерезанного горла на пол туннеля, медленно иссякал.

Небольшой метательный нож был по рукоять вогнан точно по центру обратной стороны его колена.

Женщина склонилась над ним и медленно гладила его по волосам.

— Извини, Фалько, — тихо произнесла она. — Ты мог меня выдать. Извини, что тебе пришлось так долго бояться. Но на самом деле твоя жизнь закончилась несколько недель назад.

Человек на полу издал стон, перешедший в хрип. Наконец, оборвался и этот звук.

Женщина склонила голову на мгновение, отняла ладонь от волос мужчины и произнесла подобие надгробного слова.

— Быть трусом — это еще не самое худшее, что могло с тобой случиться. Я сделала тебе одолжение.

Она стерла кровь с ножа его одеждой.

Сделав это, она выдернула метательный нож из ноги трупа и очистила его. Она резко встала и — замерла.

Амара не пошевелилась и не издала ни звука, но женщина перехватила нож поудобнее и повернулась к провалу туннеля, лицом к Амаре. Она слегка пригнулась и вытянула вперед руку с ножом, готовая в любой момент его метнуть.

Она прищурилась, слегка повернув голову ухом в сторону туннеля и ощупывая взглядом каждый метр, ее ноздри раздувались в поисках запахов.

Амару это даже слегка позабавило. В любом другом туннеле, который не вел бы к загонам для рабов, ее запах, далекий от идеального после недель полевой работы, наверняка бы ее выдал.

Амара положила ладонь на грудь мужа, давая знак не двигаться, и сделала два шага вперед, намеренно громко ступая по камню и постепенно снимая завесу.

Женщина застыла на мгновение, ее глаза удивленно распахнулись.

- Графиня Амара?

— Привет, Ладья, — тихо произнесла Амара.

Она шагнула вперед, поднимая пустые руки и вставая лицом к лицу с бывшей главой Кровавых Ворон Верховного Лорда Калара, главой его личных убийц.

Бегство Ладьи и ее дальнейшее сотрудничество с Короной было веской, более чем что-либо еще, причиной падения Калара.

Но что она здесь делает?

Спустя мгновение Амара спросила.

- Ты собираешься метнуть этот нож?

Ладья тут же опустила нож, одновременно с долгим выдохом медленно возвращаясь из напряженного состояния в обычное положение.

Затем она спрятала оружие и Отвела взгляд.

- Не разговаривай со мной.

— Все нормально, — медленно произнесла Амара, — Я курсор. Я понимаю что ты сделала. Я знаю, что ты не враг.

Ладья издала низкий, горький, хрипящий звук, который можно расценить, как смешок.

Затем она приподняла голову, также не смотря на Амару, и потянула за воротник рваной блузки, обнажая горло.

Блеснула простая стальная лента, известное приспособление работорговцев.

Ошейник подчинения.

— Вот в чем ваша ошибка, графиня, — тихо произнесла Ладья, — во мне.

 

Глава 28

Исана встретилась с вождем Ледовиков двумя днями позднее, на том же месте, где она разговаривала с Большими Плечами.

— Это нелепо, — сказала Леди Плацида, ходя взад вперед по выпавшему снегу. Она куталась под несколькими слоями одежды и дрожала.

— На самом деле, Исана. Неужели ты думаешь, что за несколько веков никто бы не заметил, что Ледовики обладают умением заклинателей воды?

— Не давай холоду заставлять тебя дергаться, — проговорила Исана, пытаясь следовать своему же совету.

Небольших усилий заклинательства воды было достаточно для того, чтобы разогнать кровь и смягчить холод, и снег со льдом уже не были такими обжигающе холодными.

Вместе с хорошим плащом этого было достаточно, чтобы она чувствовала себя комфортнее, но только чуть-чуть.

Она сомневалась, что у Арии когда-либо была потребность практиковать эту комбинацию методов прежде, и, несмотря на то, что ее навыки были почти наверняка больше тех, которыми владела Исана, именно Верховная Леди была вынуждена шагать назад и вперед.

— Это — простая часть п-п-полевой магии, — ответила Ария, дрожа.

Несколько завитков рыжих волос выбились из-под ее капюшона зеленого цвета и танцевали вокруг ее лица на холодном северном ветру.

— Настолько простая, что любому легионеру северных легионов под силу ее изучить. И заклинатели, равные тебе по силе, с расстояния в пять футов распознают ее использование. Неужели ты хочешь сказать, что у ледовиков не просто есть фурии, но они еще и управляются с ними не хуже алеранцев?

— Я не верю, что кто-то, использующий эту магию огня, чтобы согреться, способен очень ясно мыслить, когда ледовики рядом, — сказала Исана спокойно. — Я полагаю, что есть своего рода непредвиденное появление побочного эффекта — то, что вы так легко пришли в ярость при первой встрече.

Ария покачала головой.

- Я думаю, что ты преувеличиваете тот факт, что…

— Что вы почти напали на Дорогу, союзника, который был там чтобы помочь нам и защитить? — Мягко прервала Исана. — Я была там, Ария. Я почувствовала это в вас. Это нисколько на вас не похоже

Верховная Леди сжала губы, хмурясь:

- Ледовики еще не прибыли.

— Нет, они здесь, — Арарис вставил мягко. — Просто мы еще этого не знаем.

Ария подняла руку, уступая:

- Тогда, почему это постоянно не происходит? Почему только, когда ледовики рядом?

Исана покачала головой:

- Я не знаю. Наверное, это какой-то резонанс с их собственными эмоциями. Они, кажется, в состоянии проецировать их друг другу каким-то способом. Возможно, мы ощущаем часть их реакции на нас.

— Так теперь ты говоришь, что они еще и заклинатели огня? — Спросила Ария, но глаза ее были задумчивы.

— Все, что я говорю, это, что было бы умнее не считать, что нам известно все, — сказала Исана ровно.

Ария покачала головой и взглянула на Арариса.

- А ты что думаешь?

Арарис пожал плечами:

- С логической точки зрения, это возможно. Ледовики следуют за самыми сильными штормами с севера, таким образом, они сталкиваются с легионерами в самое холодное время. Это приводит к выводу, что почти все использовали бы согревающие заклятия.

— И никто не обращал внимания на подобное воздействие, — сказала Исана. — Ведь нет ничего странного в том, чтобы проявлять гнев по отношению к врагу Алеры.

Ария покачала головой.

- Столетия конфликта из-за предположительного побочного эффекта заклинания фурий?

— Достаточно и нескольких минут в неподходящее время, — Дорога вставил замечание с расстояния в несколько ярдов.

Все повернулись, чтобы посмотреть на варвара, который стоял около своего огромного гарганта, прислонив плечи к древоподобной ноге Скорохода.

— Первые впечатления важны, — продолжал Дорога. — Ледовики не похожи на вас. Это заставляет вас, людей, нервничать.

Арарис проворчал:

- Плохая первая встреча. Вспыхнула ярость. Случилась битва. Затем больше столкновений и больше битв.

— Происходит достаточно долго, вы называете это войной, — сказал Дорога, кивая.

Леди Плацида помолчала мгновение. Затем она произнесла:

- Не может быть, чтобы все было так просто.

— Конечно, нет, — сказала Исана, — но и один маленький камешек может породить лавину.

— Триста лет, — сказал Дорога, бесцельно пиная снег. — Не из-за территорий. Не из-за охотничьих угодий. Никто ничего не выигрывает. Вы просто убиваете друг друга.

Мгновение Ария обдумывала это и пожала плечами.

- Это действительно кажется немного иррациональным, я полагаю. Но после всех этих убийств, всех смертей… это питает само себя.

Марат проворчал:

- Кажется, я слышал, что кто-то сказал что-то о лавине меньше чем минуту назад. Но, возможно, мне показалось.

Рассерженная на варвара, Ария надменно изогнула бровь.

Дорога улыбался.

Ария вздохнула и покачала головой, плотнее сложив руки на груди.

- Ты не высокого мнения о нас, а, Дорога?

Варвар пожал здоровенными плечами.

- Те, с кем мне довелось говорить, мне нравятся. Но, в целом, вы можете быть довольно глупыми.

Ария слабо улыбнулась варвару.

- Например?

Вождь маратов сжал губы, обдумывая ответ.

- Могу поспорить, что вашему народу ни разу не пришло в голову, что на самом деле все наоборот.

— Наоборот? — Переспросила Леди Плацида.

Дорога кивнул.

— Наоборот. Ледовики не следуют за штормами, когда они нападают, Ваша Светлость. — Он резко взглянул на Арию, когда особенно холодный порыв ветра поднял краткую, ослепляющий снежную завесу.

— Штормы, — прокричал он, — следуют за ними!

Снег не позволил Исане увидеть лицо Арии, но она ясно почувствовала проблеск удивления — и беспокойства — который внезапно проник в эмоции женщины.

Ветер замер, и внезапно девять ледовиков окружили их редким кольцом.

Немедленно Исана почувствовала, как плечи Арариса и Арии коснулись ее, формируя направленный наружу треугольник.

Арарис ничего не источал — никакой напряженности, никакого дискомфорта, никакого страха. Она ощутила только твердую уверенность и отстраненность мастера магии металла, объединенного с его фуриями, игнорирующего все эмоции и дискомфорт, чтобы быть готовым к любой угрозе.

Это ощущение поддержало Исану, наделило ее уверенностью, в которой она крайне нуждалась, и она смогла лучше изучить появившихся ледовиков.

Исане сразу бросилось в глаза то, что они отличались друг от друга. В отличие от предыдущей группы с Большими Плечами во главе, в которой у всех было одинаковое оружие и украшения, эти девять ледовиков были совершенно не похожи друг на друга.

Большие Плечи тоже был здесь, в мехах и коже и с самодельным, но уж точно не декоративным копьем в руках.

Но ледовик рядом с ним был, по крайней мере, на фут выше и намного более стройным с едва заметным оранжевым оттенком у его белого меха. Он был вооружен большой палицей, сделанной из чего-то похожего на кость ноги огромного животного, хотя Исана понятия не имела, что могло иметь бедра шести с половиной футов длиной.

В мех вокруг его головы были вплетены морские ракушки, в которых были проделаны отверстия, чтобы превратить их в бусинки.

Ледовик, стоявший с другой стороны от Больших Плечей, был ниже Исаны и толще ее раза в три-четыре.

На нем была мантия и нагрудник, судя по виду, сделанный из шкуры акулы. В руке он держал большой гарпун из чего-то, похожего на кость, а на плече висел колчан, заполненный уменьшенными копиями этого оружия.

Скороход издал низкий трубный рев, который являлся и приветствием, и предупреждением одновременно, и Дорога кивнул Большим Плечам.

- Приветствую.

— Друг Дорога, — произнес Большие Плечи.

Он указал на ледовика с рыжеватой шерстью и произнес:

- Закат.

Затем так же указал на ледовика с гарпуном и сказал:

- Алая Вода.

Дорога кивнул каждому из них и пояснил для Исаны:

- Закат — старший мирный вождь. Алая Вода — старший военный вождь.

Исана нахмурилась.

- У них разные вожди?

— Их полномочия разделены согласно мирным и военным задачам, — поправил ее Дорога.

Присутствие как мирного, так и военного вождя — это заявление, осознала Исана. Ледовики были готовы к любому итогу переговоров.

Это может означать, что они не хотят вызвать в ней мысль о том, что им неохота драться, или то, что они, наоборот, собираются саботировать любые переговоры и продолжить боевые действия. Опять же, возможно, они просто хотели быть искренними.

Исана медленно выдохнула и ослабила барьер, с помощью которого обычно отгораживалась от ошеломляющего потока эмоций окружающих.

Ей нужен был каждый всплеск, который помог бы лучше понять ледовиков.

Едва различимая, жестко контролируемая тревога леди Плациды наждачной бумагой прошлось по восприятию Исаны, так же как и незаметное, глубокое беспокойство Дороги за свою дочь.

Сзади на нее наплывало еле уловимое присутствие алеранцев на Защитной стене, скрытых фуриями огня, послушно защищающих их от холода.

Стена источала постоянное, тихое, давнее чувство, которое балансировало или уже перешло грань между гневом и ненавистью.

— Младший сказал, вы пришли говорить о мире, — тихо начал Закат на ломаном, но вполне понятном алеранском.

Исана удивленно приподняла бровь и кивнула.

- Это так.

Никто из них не по пошевелился и вообще никак не отреагировал на ее слова, но Исана ощутила, как всплеск беспокойства и подозрения прошелся по кругу ледовиков.

Исана сделала быстрый вдох, прикоснулась к запястью Арариса, давая ему знак оставаться на месте, и сделала шаг вперед, стараясь проявлять свои эмоции как можно проще и очевиднее.

Она сделала шаг в сторону Заката и протянула ему руку.

Последовал всплеск недоверия и ярости, и Алая Вода мгновенно возник между ними, а невероятно острое лезвие его гарпуна оказалось прижатым к ее щеке.

Свистнула сталь — два меча покинули свои ножны, и Исана ощутила за своей спиной всплеск света и горячего воздуха.

— Ария, нет! — Воскликнула Исана тоном, не терпящим возражений. — Ты не сделаешь этого.

Она повернулась, спокойно, уверенно избавляясь от прикосновения гарпуна алой Воды к своей щеке.

Ария и Арарис стояли плечом к плечу, держа оружие наготове. Левое запястье Арии было приподнято, и на нем, готовый взлететь от малейшего движения руки, сидел небольшой охотничий сокол из чистого белого пламени.

— Верховная. Леди. Плацида. — В полной тишине произнесла Исана, делая ударение на каждом слове. Ее голос прокатился по обледеневшему ландшафту и эхом отразился от Защитной Стены. — Вы сейчас же положите оружие на землю и развоплотите свою фурию.

Ария подняла руку еще выше, сосредоточившись на одном из самых крупных вождей, пришедших сюда.

- Исана…

Исана в два шага оказалась возле Арии и аккуратно ударила ее по щеке.

Леди Плацида опешила от удивления, потеряла равновесие и осела на снег.

— Взгляните на меня, — жестко, но спокойно произнесла Исана.

Ария уже смотрела на нее распахнутыми глазами. Исана подумала, что никто так не разговаривал с Верховной Леди со времен ее юности.

— Мы здесь с целью заключить мир, Верховная Леди. Вам следует немедленно прекратить свои попытки превратить мое ознакомление с требованиями оппонентов в кровавую баню.

Она вздернула подбородок и приказала:

- Развоплотите. Вашу. Фурию.

Небольшой огненный сокол с хлопком превратился в дым.

— Благодарю вас, — сказала Исана. — А теперь положите меч на землю.

Ария бросила быстрый взгляд на собравшихся вождей, покраснела и подчинилась.

- Конечно, миледи.

— Благодарю. Арарис?

Исана обернулась и увидела, что меч Арариса воткнут острием в снег, а сам он стоит с платком в руке наготове.

Он спокойно прижал его к ее щеке и сказал:

- У тебя кровь идет.

Порез на щеке превратился во вспышку боли, когда его коснулся платок. Она вздрогнула. Она не ожидала, что это оружие было настолько острым.

- О, спасибо, — сказала она, прижимая платок к порезу.

Арарис коротко кивнул и повернулся к леди Плациде, протягивая ей руку, чтобы помочь встать со снега.

Исана повернулась к ледовикам и снова подошла к Закату. Она медленно опустила окровавленный платок и почувствовала, как по щеке течет теплая струйка.

Она совершенно сознательно позволила своей боли и раздражению проявиться на ее лице и уставилась на Закат.

Старший вождь перевел взгляд на Алую Воду, и Исана вдруг ощутила резкий, неприятный всплеск осуждения.

Алая Вода испытал это чувство на себе еще сильнее, чем Исана.

Он слегка качнулся от силы этой эмоции и отступил назад, встав рядом с Большими Плечами, излучая легкое чувство унижения.

Остальных ледовиков все это явно забавляло.

У ледовиков только что произошло нечто похожее на сцену, которая имела место между ней и Арией, осознала Исана.

Закат только что отшвырнул Алую Воду, но при этом они не произнесли ни слова и почти не двигались.

Повинуясь интуиции, Исана сбросила плащ и развела руки, показывая, что не вооружена.

Закат изучал ее взглядом какое-то время, затем кивнул, передал свою костяную дубину Большим Плечам и протянул ей свою огромную, лохматую, когтистую руку.

Исана без колебаний положила на нее свою ладонь, как если бы она выражала свое доверие другому заклинателю воды.

Каким бы ни было чувство эмпатии у ледовиков, какова бы ни была его природа, оно было столь же внушительным, что и у нее, хоть и совершенно иным.

Она не боялась того, что Закат может навредить ей. Уровень эмоционального контроля, который он продемонстрировал, выражая свое недовольство Алой Воде, повергал в шок.

Его огромная рука мягко сжала ее ладонь, когти не касались ее кожи. Ледовик бесстрастно ее разглядывал.

— Я здесь для того, чтобы добиться мира между нашими народами, — сказала Исана, позволяя своим чувствам перетекать через ее ладонь в руку Заката. Она едва не усмехнулась.

Вполне вероятно, что алеранская самоуверенность, о которой ее предупреждал Дорога, снова сыграет злую шутку.

Были ли у нее основания думать, что она сможет скрыть свои эмоции от ледовика?

Закат вздохнул и склонил голову. Волна эмоций захлестнула Исану, и все его ощущения были такими же реальными для нее, как если бы были ее собственными: скорбь, чувство утраты и сожаления, которые с годами только усилились.

Но вместе с этими эмоциями он излучал восторг, облегчение и крошечную, но болезненно четкую искру надежды.

— Наконец-то, — вслух произнес он, ваш народ прислал мирного вождя.

Слезы покатились из глаз Исаны, причиняя боль в месте пореза на щеке. Она молча кивнула.

— Это будет нелегко, — сказал ей Закат. — Слишком…

Волна гнева окатила ее, хотя Закат держал его под контролем.

Мягкое рукопожатие даже не дрогнуло.

- Слишком…

В нем вспыхнула новое чувство — подозрение, более того, — ожидание предательства.

— Да, — тихо сказала Исана. — Но это необходимо.

- Из-за врага, который на вас напал. — Спокойно произнес Закат. — Мы знаем.

Исана удивленно воззрилась на него.

- Вы… Вы знаете?

Он кивнул.

- Последние три года боевых действий мы ждали, что враг ослабит ваши силы на юге. Мы надеялись, что это вынудит вас отослать защитников Стены на юг, чтобы бороться за те земли, которые обеспечивают вас едой, вы уйдете отсюда и оставите нас в покое.

И вдруг Исана осознала смысл нападений последних лет и почему зимние вьюги и атаки орд ледовиков происходили в определенные моменты, приковывая легионы севера к Стене.

Насколько ей было известно, многие опасались альянса ледовиков и канимов — но не было ни случайных совпадений, ни зловещих заговоров. Всё это было частью тщательно обдуманной стратегии.

— Этот враг изменился, — сказала Исана. — Этого вы не знаете.

— Этот враг или другой, — пожав плечами, ответил Закат. — Для нас это не особо важно.

В их разговор впервые вмешался Дорога.

- А должно быть важно. Прислушайтесь к ней.

— Враг, который противостоит нам сейчас — не нация. Его не интересуют ни земли, ни сферы влияния. Он здесь только для того, чтобы уничтожить все, что не является частью его самого. Он напал на нас без предупреждения, без колебания, без милосердия. Он не собирается вести переговоры. Он расправляется с мирными жителями так же, как с воинами — и так будет с каждым, кто встретится на его пути.

Закат рассматривал ее мгновение. Затем произнес:

- До сегодняшнего дня, я сказал бы, что ваш народ ведет себя так же. Многие так скажут и сейчас.

— Врага зовут Ворд. И когда он прикончит нас, настанет твоя очередь и твоего народа.

Закат посмотрел на Дорогу.

Марат кивнул.

- И моего. Алеранцы заставили ваши племена оставить в стороне распри. Они были большим врагом. Теперь враг другой — тот, кто уничтожит нас всех, если мы не отбросим наши разногласия в сторону.

Дорога оперся на дубинку и произнес сосредоточенно:

- Вы должны разрешить им уйти с миром. Позволить защитникам Стены выдвинуться на юг, чтобы сражаться с нашим общим врагом. И оставить в покое их людей здесь.

Закат пристально смотрел на Дорогу какое-то время.

- И что решил твой народ?

— Позволить алеранцам сражаться, — сказал Дорога. — Мои люди не могут победить Ворд — не сейчас. Он слишком силен и многочислен. Вы знаете, что у моих людей нет любви к алеранцам. Но мы не нападем на них, пока Ворд повсюду.

Алая Вода сказал со злостью:

- Значит, мы должны позволить их воинам уйти, но их народ не уйдет с этих земель? И когда битва окончится, их воины возвратятся и снова поднимут оружие против нас?

Закат вздохнул. Он перевел взгляд с Алой Воды на Исану.

- Он задал вопрос.

Исана нахмурилась и посмотрела на Алую Воду, подыскивая правильные слова.

Арарис сделал шаг вперед, поравнялся с ней, слегка поклонился Закату, затем Алой Воде.

- Мой народ говорит, — сказал он, — знакомый враг лучше неизвестной угрозы.

Алая Вода пристально посмотрел на Арариса. Затем Большие Плечи издал смешок, поразительно похожий на человеческий.

Его подхватили все ледовики по кругу, пока Алая Вода не покачал головой и его жесткая манера держаться не стала чуть расслабленней.

— У наших воинов тоже есть похожее высказывание, — заметил Алая Вода.

Он кивнул на капли крови, замерзшие в алые кристаллы, на наконечнике своего гарпуна.

- Но то, что говорят мирные вожди, не всегда то, что военные вожди делают. Покажите, что ваши воины уходят. Тогда мы вернемся к разговору о мире.

— Антиллус и Фригия никогда не пойдут на это, — пробормотала Леди Плацида. — Никогда.

— Вы просите нас о мире, — сказал Алаая Вода. — Но ничего не предлагаете взамен.

Исана встретилась глазами с Алой Водой.

- Мне кажется, что мир — это не подарок одному. Им можно только обменяться друг с другом.

Отчетливый импульс одобрения пришел от Заката.

Алая Вода ответил ему волной печали и предостережения.

Закат вздохнул и кивнул. Он повернулся к Исане и пробормотал:

- Как я и говорил. Это будет не легко.

— Слишком много гнева, — сказала Исана. — Слишком много крови.

- С обеих сторон, — согласился Закат.

«Он был прав», подумала Исана. Конечно, Лорд Антиллус не был готов принять возможность мира. Самое большее, что он считал возможным, это дезорганизовать ледовиков, разобщить их достаточно, чтобы послать один Легион на юг.

Настойчивая, гудящая враждебность Защитной Стены всколыхнула чувства Исаны.

У нее появилось неожиданное, ужасное подозрение, и все ледовики в кругу вокруг нее внезапно насторожились.

— Леди Плацида, — сказала она тихо. — Вы можете сказать мне, нет ли каких-либо Рыцарей Воздуха над нами?

Ария выгнула бровь цвета светлой меди. Затем кивнула, закрыла глаза и подняла лицо к снежным небесам. Мгновение спустя она резко вдохнула.

— Фурии. Больше сотни. Все Рыцари Воздуха под командованием Антиллуса. Но почему…

Внезапно она широко открыла глаза, глядя вокруг на собравшихся вождей ледовиков.

— Закат, — сказала Исана, — вам нужно уходить. Ты и твои люди в опасности.

- Почему?

— Потому, что то, что говорят мирные вожди, не всегда то, что военные вожди делают.

Внезапно в вышине прогремел раскат грома.

Алая Вода зарычал и сделал быстрый, резкий жест. Вожди собрались вокруг него и Заката. Большие Плечи молча вернул костяную палицу Закату.

Закат глянул на Исану и послал волну сожаления. Затем он сжал оружие в руках, развернулся и стал пробиваться через снег, другие вожди последовали с ним, а ветер снова усилился.

— Слишком поздно, — прошипела Ария.

Гром раскатился громче и облака, вращаясь широким кругом, разошлись, явив вверху кольцо Рыцарей Воздуха — крошечные черные фигурки на фоне серых облаков и круга синего неба далеко в вышине.

Молния проскочила от облака к облаку и собралась в широкий круг, танцующий между Рыцарями как спицы огромного колеса телеги.

Исана почувствовала как скопилась энергия, когда молния была готова ударить в отступающих вождей.

Шепотом посылая проклятия, Ария взмыла вверх, ветер заревел, поднимая ее в небеса — но в это же время, молния прочертила жгучую полосу во взгляде Исаны и ударила землю в нескольких ярдах позади вождей ледовиков.

Круг Рыцарей вверху сдвинулся, и молния прожгла свой путь к ледовикам, оставляя по пути огромную борозду в земле.

Исана смотрела в ужасе, беспомощная и взбешенная, отчаянно ища в своих мыслях какой-нибудь выход. Но для ледовиков там ничего не было.

Слова и благие намерения значили меньше, чем ничего в этой суровой земле каменных стен и стальных мужчин, покрытой льдом и…

Снегом.

Исана сорвала перчатку и сунула руку в снег, призывая Рилл. В конце концов, снег был водой.

И она усвоила, во время отчаянного морского сражения в прошлом году, что ее способности намного выше, чем она могла бы поверить.

В стетгольде у нее никогда не было причин проверить предел своих способностей, кроме исцеления — но у нее никогда не было неудач.

Когда ей нужно было наводнение, чтобы спасти Тави жизнь, она его вызвала сама, хотя в то время она верила, что это просто результат ее знания местных фурий.

Но в океане она осознала другое. Границы, известные ей прежде, никогда не устанавливались для нее Алерой. Они были порождением ее собственного разума.

Всем известно, что гольдеры никогда не были по-настоящему сильны, даже в таких диких местах как Кальдерон, и она позволила тому невольному предположению повлиять на самосознание.

Там, погруженная в безбрежную необъятность моря, она ощутила, что ее способности намного выше, чем она могла бы поверить.

Снег был водой. Почему бы ей не повелевать им, как другими волнами?

Она была Первой Леди Алеры, Великии Фурии, и она не позволит этому случиться.

Исана вскрикнула, и бескрайняя снежная равнина вокруг ледовиков вздыбилась как живое море, в ответ на ее решимость и волю.

Она подняла руку, чувствуя призрачное напряжение вокруг плеч, и снег окружил волной ледовиков и нагромоздился в огромный холм позади них.

Молния ворвалась в море снега, извергнув огромные фонтаны пара, его температура упала прежде, чем он смог причинить вред.

Исана почувствовала это, когда небо над ними внезапно изменилось, молнии неслись отовсюду, накатывая из-за горизонта со всех направлений, чтобы сосредоточиться во вращающейся воронке, меняющей цвет от сине-белого до ярко-зеленого с золотом.

Вспышка молнии уплотнилась и усилилась, и Исана почувствовала за этим всплеск энергии, как будто кто-то огромный вложил еще и свою силу в удар.

— Антиллус, — выдохнула она.

Вес, навалившийся на нее, сдавил грудь и заставил припасть на одно колено — но она не уступала.

Она вскрикнула снова, поднимая руку, и снег и пар и лед, которые продолжали прикрывать отступающих ледовиков, собрался и сформировал отражение ее пальцев, ее рука поднялась в жесте непокорного отрицания.

Бесконечный холод севера схлестнулся с огнем южных небес, и от столкновения начал распространяться пар, скрывая окрестности.

— Исана! — услышала она крик Арариса. — Исана!

Он встряхнул её за плечи, и она изумлённо оглянулась на него.

Она не знала, как долго она поддерживала защиту от ударов Антиллуса Рокуса, но не смогла разглядеть Рыцарей Воздуха. Голос Арариса казался странно далёким.

— Исана! — снова окликнул её Арарис. — Всё в порядке. Ледовики ушли! Они в безопасности!

Она опустила руки и услышала позади ужасающе громкий грохот.

Она повернулась и увидела сквозь пар, что мелкий рыхлый снег клубится огромным облаком, словно поднятый внезапной лавиной.

Дорога долго внимательно смотрел на пар и оседающий снег, и молчал. Затем он оценивающе посмотрел на Исану.

— Если я когда-нибудь решу снова напасть на Кальдерон, — сказал он, — это будет летом.

Исана устало посмотрела на него, и сказала:

- Тогда я позабочусь, чтобы ты больше никогда не получил тех мясных пирогов с потрошками, которые тебе так нравятся. Никогда.

Дорога одарил её убийственным взглядом, фыркнул и сказал Скороходу:

- Алеранцы никогда не сражаются честно.

— Помоги мне встать, — сказала Исана Арарису. — Он приближается.

Арарис сразу подошёл к ней.

- Кто?

— Просто останься со мной, — сказала она. Она поймала его взгляд. — И верь в меня.

Арарис поднял брови, но помог ей встать. Затем, вместо ответа, он наклонился и поцеловал её.

Через некоторое время он отступил от неё, и сказал:

- Пока я жив. Всегда.

Она нашла его руку и очень крепко сжала.

Через несколько секунд раздался рёв ветра, и две фигуры резко упали сквозь туман и метель. Антиллус Рокус приземлился жёстко, подняв облако снежной пыли.

Леди Плацида опустилась рядом с ним, и тут же положила ладонь на его руку, словно пытаясь удержать.

— Рокус, — сказала Ария. — Вороны тебя побери, Рокус, подожди!

Закованный в тяжёлую броню Верховный Лорд стряхнул ее руку и с гордым видом зашагал прямо к Исане.

— Ты маленькая идиотка! — прорычал он. — Это был наш шанс, чтобы отбросить их, заставить их перестраивать боевые порядки достаточно долго, чтобы получить некоторую передышку на юге! Что, по-твоему, ты здесь делаешь, ты, своевольная…

Когда он приблизился, Исана отступила назад и со спокойным видом дала ему пощёчину. С силой.

Голова Рокуса мотнулась в сторону, а когда он снова посмотрел на неё, его нижняя губа была разбита об один из его зубов и слегка кровоточила.

Удивление в его глазах стало сменяться ещё более сильным гневом.

— Антиллус Рокус, — произнесла Исана, пока он приходил в себя. — Я обвиняю тебя в трусости и предательстве по отношению к власти Первого Лорда и чести Империи. И вот, перед этими свидетелями, я официально вызываю тебя на поединок чести

Она сделала глубокий вдох.

- И пусть вороны пируют на том, кто неправ.

 

Глава 29

Хотя у Эрена не было большого военного опыта настоящего офицера Легиона, его было достаточно, чтобы понимать, что отступление от Цереса проходило неудачно.

Потрепанным Легионам едва удавалось опережать преследующий их Ворд, несмотря на преимущество дорог, созданных фуриями.

Ворд просто численно подавлял их. Человек вынужденно мог идти в течение многих часов или в течение многих дней, но, рано или поздно, он должен был спать — в то время как Ворд просто продолжал движение.

Хотя Легионы делали все, что могли, чтобы эвакуировать мирных жителей по пути, они не могли помочь всем.

Ворд распространялся повсеместно, и Эрену не хотелось думать о том, что произойдет с бедными людьми, которые оставались позади каждый раз, когда они срезали путь, обрекая бедных гольдеров, которые бежали к дороге в надежде на безопасность, которую она сулила.

Эрен мерил шагами коридор возле комнаты Первого Лорда на постоялом дворе в городе… Эрен не был уверен, в каком именно.

Увартон пал, когда Легионы просто сделали остановку на ночь. Рыцари Ворда нагнали их и начали забрасывать взятых за городские стены.

Эрена все еще преследовали кошмары о четырнадцатилетней девочке, взятой Вордом, которая, как он видел, оторвала тяжелую деревянную оглоблю фургона и забила ей полдюжины легионеров до смерти прежде, чем ее сразили.

Это случилось сразу после того, как она подожгла полдюжины зданий простой свечой. Другие видели худшее, и глубокий хаос, посеянный берущими, вынудил Легионы оставить город прежде, чем Ворд их настиг.

После Увартона был… Марсфорд, где, как он думал, Ворд отравил колодцы, затем Берос, где Ворд поднял достаточно ветра, вместе с холодом, чтобы Легионы потеряли треть личного состава обмороженными, потом Вадронус, где…

Где Ворд заставил их отступить снова. И снова. Он спал урывками, полчаса тут, полчаса там последние… сколько-то там дней.

Он не был уверен. А Первый Лорд и того меньше — из-за чего он и потерял сознание.

Дверь в комнату Гая открылась, и появился целитель Сиреус.

Как личный врач Первого Лорда, худой, с проседью Сиреус был известен в столице — до которой отсюда было менее дневного перехода.

Сиреус обменялся кивками с гвардейцами у двери и повернулся к Эрену.

— Сэр Эрен, — сказал Сиреус. У него были длинное, угрюмое лицо и очень глубокий, очень звучный голос.

- Могу я поговорить с вами без свидетелей?

Он отвел врача в конец прихожей и тихо спросил:

- Как он?

— Умирает, — сказал Сиреус ровно. — Я смог стабилизировать его, но ему нужно регулярно питаться и отдыхать, иначе он не протянет и недели.

— А если он так и сделает? — произнес Эрен.

— Недели, — сказал Сиреус. — Месяцы, если ему повезет. Он использует магию, чтобы игнорировать боль и поддерживать себя, иначе он знал бы точно, в каком он плохом состоянии.

— Вы можете сделать еще что-нибудь? — спросил Эрен.

Сиреус пристально посмотрел на него, затем вздохнул.

— Я работал над ним в течение многих лет — и не важно, что он был в состоянии сделать для себя сам. Даже при том, что он столь же искушен в магии воды, как и я, у него нет образования врача. Его органы просто выходят из строя. Самый очевидный симптом — легкие: у него была пневмония несколько лет назад, и с тех пор они не в порядке. Его селезенка, его печень, его поджелудочная железа, одна из его почек — все они также отказывают.

Эрен склонил голову.

- Мне жаль, — сказал Сиреус. — Он — великий человек.

Эрен кивнул.

- Вы ему об этом сказали?

— Конечно. Но он настаивает на том, что у него есть обязанности. Даже если они его убивают.

— Вы видели, что там творится, сэр? — спросил Эрен.

Лицо Сиреуса стало еще более угрюмым.

- У меня складывается такое впечатление, что мне это еще предстоит.

Эрен кивнул.

- Похоже на то.

- Мир может быть весьма неприятным местом. Мы всегда должны быть готовы к этому, сынок.

Он потрепал Эрена по плечу.

- Удачи, сэр Эрен. Я буду неподалеку.

— Спасибо, — Эрен сказал тихо.

Он отвернулся посмотреть в окно постоялого двора, пока врач удалялся.

Кажется, отступление вошло в моду.

Приглушенный голос донесся из комнаты Первого Лорда, и страж открыл дверь.

Гай вышел, чистый после лечебной ванны, облаченный в свежую одежду. Его движения были энергичны и стремительны, но Эрену казалось, что под спокойной наружностью он может различить слабость.

— Сир, — произнес Эрен, когда Гай подошел к нему. — Для вас будет лучше остаться в постели.

Гай какое-то время изучал его взглядом.

- Для меня — да. Для Алеры — нет.

Эрен склонил его голову снова.

- Да, сир. По крайней мере, поешьте.

— Не время сейчас, курсор. Я хочу, чтобы ты собрал последние донесения разведки и…

— Нет, — сказал Эрен твердо. — Сир.

Два стража переглянулись.

Гай выгнул брови.

- Пршу прощения?

— Нет, сир, — повторил Эрен. Он прочно поставил ноги и посмотрел на Первого Лорда.

- Только когда вы поедите.

На лестнице протопали сапоги, и появился Капитан Майлс из Королевского Легиона. Он был коренастым человеком среднего роста и сложения, его простой стальной панцирь, был помят и в зазубринах от носки, на боку висел простой, удобный, довольно потертый меч.

По пути он оценил ситуацию в прихожей, остановился и резко отсалютовал Гаю.

— Сир, — сказал Майлс, — оборонительные позиции готовы и Королевский Легион стоит в вашем распоряжении.

— Рад видеть вас, капитан, — сказал Гай, не отрывая взгляда от Эрена.

Он слегка улыбнулся молодому Курсору и чуть наклонил голову так, что Эрен решил, что ему, возможно, только показалось.

Гай повернулся к Майлсу.

- Я как раз собирался… позавтракать?

Он глянул на Эрена.

— Это больше похоже на обед, сир, — подсказал Эрен.

- Пообедать, — твердо сказал Гай, кивая.

- Присоединяйтесь ко мне, и мы обсудим обороноспособность.

— Да, сир, — подтвердил Майлс.

Эрен слегка поклонился Гаю, когда Первый Лорд с капитаном Майлсом возвращался в свои покои.

Затем он отправился проследить, чтобы еду доставили в комнату, пока Гай не передумал.

Только когда он спустился на несколько ступенек вниз по лестнице, до него дошел смысл слов Гая и он понял, что происходило.

Начиная с Цереса Гай только отступал от Ворда — и в течение последних нескольких дней, силы Алеры вообще едва оказывали сопротивление.

Но Королевский Легион был единственной пользующейся наибольшим доверием и боеспособной силой Гая и, конечно, будет использован в любой решающей схватке с врагом.

Если Первый Лорд послал Королевский Легион вперед, чтобы подготовить Алеру Империю, это означало, что Гай никогда не намеревался препятствовать тому, чтобы Ворд достиг столицы Империи.

Гай не был отброшен Вордом. Он заманивал его вперед.

Если отступление было таким ужасным напряжением для Алеры и ее Легионов, это должно было выжать и ресурсы Ворда тоже.

Какими бы неистовыми и смертоносными ни были создания Ворда, они все равно должны были питаться и, очевидно, пищей им служил кроуч.

Вынуждая их двигаться, преследуя силы алеранцев, Гай тем самым удерживал их впереди лини снабжения, продвигаясь намного быстрее, чем кроуч мог вырасти.

Тем временем, Королевский Легион готовил Алеру Империю к битве.

Гай ставил Ворд в самое уязвимое положение, какое он мог для него создать, выматывая его кампанией — только чтобы подготовиться сломить его в средоточии его мощи, сердце Империи, Алере Империи.

Это была азартная игра доведённого до отчаяния человека, думал Эрен. Если бы Гай победил, то сокрушил бы силу Ворда в Империи.

Если он проиграет, центр торговли, транспорта и государственного управления Алеры падет вместе с ним.

Эрен рванулся вперед, чтобы принести Первому Лорду сытной еды.

 

Глава 30

Таурги бежали на восток тяжелой рысью, оставляя милю за милей под своими раздвоенными копытами.

— Я все еще не понимаю, — пробормотала Китаи, придвинувшись к уху Тави. Она ехала на таурге, сидя позади него, обхватив руками талию.

Даже неся двоих на спине, их таург был менее навьючен, чем любой из тех, которые везли на себе по одному каниму, и возглавлял группу в отличном настроении — что означало, что он пытался сбросить их почти через каждую милю.

— Почему мы продолжаем ехать на восток, когда королева, которую мы должны уничтожить, находится на юге?

Тави ухмыльнулся и крикнул ей назад:

- Лучшая часть этого плана — это то, что я ничего не должен никому объяснять.

Она просунула руку под его броню и сильно ущипнула за бок.

- Не заставляй меня причинить тебе боль, алеранец.

Тави рассмеялся.

- Хорошо, хорошо.

Он взглянул на несущего их таурга.

- Шуаранские воины вступят в бой с Вордом к югу от нас. Мы обойдем поле их битвы и зайдем со стороны.

— И получим меньшее противодействие Ворда, — закончила мысль Китаи.

— Или помех от шуаранцев, — продолжил Тави, — хотя мы, конечно, можем ожидать, что каждый офицер на поле битвы знает, что группа нарашанских канимов с алеранцами…

— И с маратами, — вставила Китаи.

- И с маратами, — согласился Тави, — двигаются со специальной, секретной миссией с одобрения Ларарла и даже Анаг здесь для разъяснений. Будет проще и быстрее, если мы избежим этого.

Она нахмурилась.

- Скажи мне кое-что.

- Хмм?

— Тебе не показалось странным, что Ворд, по-видимому, не обращает внимания на нас с тобой, когда мы с ними рядом? Что они просто мирятся с нашим присутствием, если только мы на них не нападаем?

— Ты имеешь в виду, когда мы сражались с ними в туннелях под столицей, — сказал Тави. — Да, мне это показалось очень странным.

— Ты вообще задумывался почему они так делали?

— За последние несколько дней все чаще и чаще, — ответил он.

— Думаю, это из-за того, что именно мы их разбудили, — серьезно заметила Китаи.

— Ты про наш спуск вниз, после Благословения Ночи, — сказал Тави, в его голосе тоже чувствовалась горечь. — Мы понятия не имели о том, что произойдет.

— Нет, — ответила Китаи. — Но факт остается фактом: первая королева пробудилась после того, как мы украли Благословение из сердца Воскового Леса. Она впервые появилась и попыталась нас атаковать именно в эту ночь.

— Пока твой отец не швырнул в нее тот огромный камень.

Китаи тихонько засмеялась.

- Я помню.

— В любом случае, я бы не сказал, что они все нас игнорируют. Королева, с которой я бился под Цитаделью, определенно видела меня и явно намеревалась драться.

Тави задумчиво прикусил губу.

- Хотя менее разумный Ворд, восковые пауки, взятые и другие, не нападали на меня до тех пор, пока я не нападал на них. Как будто они думают, что мы — одни из них, пока мы не начинаем шуметь.

— Преимущество, которым можно воспользоваться.

- Возможно, — сказал Тави, кивая.

Какое-то время она ехала молча, потом неразборчиво произнесла:

- Я боюсь, чала.

Тави удивленно обернулся.

Она пожала плечами.

— А какой дурак не боялся бы? А если я потеряю тебя? Или ты — меня?

Она нервно сглотнула.

- Смерть реальна. Она может забрать любого из нас или обоих. Я не хочу думать о том, как жить без тебя. Или о том, как ты будешь жить без меня.

Тави вздохнул и отклонился назад. Руки Китаи обхватили его талию.

— Этого не случится, — сказал он ей. — Все будет хорошо.

— Дурачок, — мягко пожурила его Китаи. — Ты не можешь этого знать.

— Порой самых важных вещей ты не знаешь, — сказал Тави. — Ты в них просто веришь.

— В этом нет никакого смысла.

- Да, — согласился Тави. — Но это так.

Она придвинулась поближе и положила голову ему на спину. Ее короткие волосы щекотали его шею.

- Мой безумный алеранец. Который дает обещания, не зная, сможет ли их сдержать.

Тави вздохнул.

- Что бы ни случилось, — сказал он ей, — мы будем вместе. Это я могу обещать.

Она снова сжала его в объятиях, настолько сильно, что ему пришлось напрячься, чтобы сделать вдох.

- Я прослежу за этим, алеранец.

Тави повернулся к ней, что было довольно сложно на широком седле, но изловчился и поцеловал ее. Она яростно ответила на поцелуй.

Но в этот момент таург взревел, взбрыкнул и швырнул их вперед на двадцать футов в огромную лужу холодной дождевой воды, глубиной в два фута.

Огромный ездовой зверь издал победный рев и бросился в сторону от дороги, размахивая рогами и все время брыкаясь.

Шок от ледяной воды был настолько сильным, что Тави с трудом перевел дух, поднялся на ноги и выбрался из лужи.

Он повернулся к Китаи и увидел, что она все еще находится в грязной луже, ее зеленые глаза сузились, когда она взглянула на него.

— Я застряла, — сообщила она ему, — ты виноват в этом.

Остальные наездники догнали их, их таурги с грохотом остановились, оглашая протесты громким ревом.

Макс и Дуриас, каждый на своем звере, остановились ближе всех к ним. Выражение его лица было почтительно нейтрально, но глаза озорно поблескивали. Макс улыбался.

— Милорд, — проговорил он, исполняя особенно подчеркнутый поклон прямо из седла, жестикулируя при этом свободной рукой, — должны ли мы расценивать это как место для отдыха?

Тави одарил Максимуса пристальным взглядом. Затем он повернулся, с силой вонзил руки в грязь, взял руки Китаи в свои и сильно потянул на себя, высвобождая ее из грязи.

Она вылетела как пробка, его ноги потеряли устойчивость и они оба рухнули в холодную грязь, Китаи оказалась сверху.

— Мы могли бы поставить ширму, чтобы вы могли уединиться, милорд, — трезво проговорил Дуриас.

Канимы, на своих животных, остановились в нескольких ярдах от них, и не один из них не смотрел в направлении Тави, но все они сидели с открытыми пастями, зубы были оскалены, так что их улыбки не требовали перевода.

Тави вздохнул.

- Просто оставь нас в покое, Макс. И поймай этого треклятого таурга до того, как он добежит до океана.

— Ты слышал это, Стейки? — проговорил Макс собственному таургу, — это не ошибка Принцепса. Твой треклятый друг был чересчур буйным. Просто посмотри, что происходит, когда королевское недовольство падает на нахальных мятежников.

— Максимус, — произнесла Китаи, — мне холодно. Скажешь еще хоть одно слово — и я задушу тебя твоим же собственным языком.

Макс рассмеялся и достал моток веревки из своей седельной сумки.

Край, в который через туннели устремился Ворд, обойдя укрепления Шуарана, состоял из скалистых холмов, изредка покрытых соснами.

Трое охотников Варга еще до полудня сообразили, что делает Тави, и двинулись в авангарде, разойдясь широкой дугой.

Несмотря на их бесформенные серые плащи, было очевидно, что они вооружены до зубов, и каждый безмолвный каним на спине нес большой ранец, полный кто знает какими еще орудиями убийства.

Когда охотники возглавили группу, Тави просто следовал за ними, полагаясь на то, что они значительно лучше него знают эти места.

После полудня кавалькада сошла с дороги и двинулась по бездорожью. Вскоре они покинули равнину и достигли первого из поросших лесом холмов, отмеченных на карте внутренней части плато Шуаран, полученной от Ларарла.

На закате они обнаружили Ворд.

Охотники провели их к постройке, служившей стедгольдом у Канимов.

Как и здания укреплений Нараша, это было похоже на прямоугольную каменную глыбу, прямоугольник, наверное, этажа в три — или, возможно, в два, учитывая большую высоту потолков у канимов.

Въехав на таургах в него через относительно узкий дверной проем, они обнаружили, что цокольный этаж стетгольда канимов был одним огромным, похожим на пещеру залом, и, если судить по разбросанному помету, очевидно используемым так же, как сарай у алеранцев. Никакого скота не было видно, хотя его запах все еще висел в воздухе.

Один из охотников спешился, привязал свою животину к кольцу в стене и подобрал странный шероховатый шест почти восьми футов длиной.

Охотник начал что-то с ним делать, и Тави понял, что он разворачивал проволочную сетку, которая была обернута вокруг шеста.

Полностью ее размотав, Охотник вставил один конец шеста в отверстие в полу, Тави обратил внимание, что вокруг по залу было много таких шестов и проволочных оград.

— Умно, — сказал он.

Позади него Макс буркнул:

- Это что такое?

Тави указал на Охотника, который устанавливал вторую стену вокруг усталого таурга.

— Это позволяет им использовать пространство, чтобы загородить скот, когда нужно, а когда не нужно, они могут все это убрать для другой надобности. Они могут менять размер загонов или устроить так, чтобы можно было часть животных забить и оставить остальных в загородке. Это удобно.

Дуриас уставился на Тави.

Макс фыркнул.

— Не говори никому, — сказал он центуриону, — но наш Принцепс вырос в стедгольде. Пас овец, веришь?

Дуриас посмотрел скептически, но вежливо поинтересовался:

- Какой породы?

— Риванская Горная Белая, — ответил Тави.

Брови Дуриаса взлетели.

- Этих монстров? Тяжелая работенка.

Тави усмехнулся бывшему рабу.

- Да, были деньки.

— Тавар, — прорычал Варг, стоя рядом с Анагом у крутой каменной лестницы на другом конце здания. — Взгляни-ка лучше сюда.

Тави кивнул и слегка пнул таурга позади головы. Тварь задрала голову, взревела и, пока она отвлеклась, Тави перебросил поводья Китаи, которая быстро их натянула, прежде чем животное успело понять, что больше не находится под жестким контролем.

Тави соскользнул со спины таурга на землю и поднялся по лестнице с Варгом и Анагом.

Они миновали второй этаж, очевидно, чьи-то жилища. Они были так же тихи и пусты, как и цокольный этаж.

Лестница вела дальше на крышу здания.

Даже это пространство было практичным. Длинные каменные гряды были заполнены темной плодородной почвой.

Там можно было вырастить великое множество овощей во время, несомненно, короткого лета, получая максимум пользы от солнечного света.

Лебедка с большой бадьей на краю крыши говорила о том, что орошение садов на крыше было затратным, но, все таки, возможным делом.

Это, конечно, был не алеранский стетгольд, но практичная, традиционная мысль под ее внешним обликом была той же. Здесь Тави чувствовал себя странно комфортно.

Анаг и Варг подошли в западному краю крыши и некоторое время стояли, вглядываясь.

Тави присоединился, запрыгнув на одно из каменных корыт грядки, чтобы их головы были на одном уровне.

Примерно две мили на запад, где поверхность земли немного повышалась, через редкие деревья был виден зеленый отблеск растущего кроуча.

Анаг зарычал в чистой, тихой ненависти.

Варг глянул вбок на Тави.

- Как быстро он растет?

— Судя по тому, что я читал в исследовании Ларарла, это зависит от нескольких вещей — температуры, погоды, растительного покрова почвы, а так же, какого он размера уже, — Тави покачал головой. — Может еще от других не известных нам вещей. И проклятые восковые пауки тоже распространяют его, когда они хотят покрыть новую область.

— Не быстро, — Анаг тихо прорычал. — Он не рос, пока Ворд не появился.

— Он прав, — сказал Тави. — Миля, две — самое большее. Мы около их логова. Хотя, держу пари, мы, вероятно, миновали дюжины меньших участков сегодня при свете дня, не обнаружив их. Они выставляют их как заставы.

— Больше напоминает посев семян, — пророкотал Варг.

Тави окинул взглядом крупного канима и кивнул.

— Тогда, возможно, за нами наблюдают, — сказал Анаг.

— Наверняка, — поправил его Варг.

- Если так, почему они нас не атакуют?

— Потому что они не беспокоятся, — сказал Тави, слегка улыбаясь. — Нас менее дюжины, в конце концов. Ну какая мы угроза? Отсюда мы им навредить не можем — а чтобы приблизиться достаточно близко и причинить им неудобство, мы должны будем пересечь кроуч. В этом случае у них будет достаточно времени, чтобы действовать.

Хвост Анага метался из стороны в сторону.

- Тогда, как мы найдем и убьем это создание — королеву? Мы даже точно не знаем, где она.

Варг постучал пальцем по черепу.

- Мастер Войны?

Старший каним удивленно рыкнул.

- Объясни ему, пожалуйста, Тавар.

— Вопреки Ларарлу, — сказал Тави, — у королевы Ворда нет доверенного подчиненного, которого она может оставить, чтобы охранять такие жизненно важные тылы, как вход в этот туннель. Без ее управления Ворд даже близко не так эффективен, но пока открыт туннель назад в подконтрольную область, она может бросать в бой столько неуправляемых войск, сколько ваши воины смогут убить. У нее всегда будут еще, чтобы их заменить. Если туннель закрыт, Ворд будет отрезан от подкреплений и снабжения.

— Она обязана защищать его любой ценой, — рокотал Варг, уши подрагивали в знак согласия. — Мы найдем ее там.

— Ее будут сильно охранять, — сказал Анаг. — И она постарается избегать нас.

— Безусловно, — сказал Варг.

- И еще больше воинов Ворда постоянным потоком будут поступать через туннель.

— Бесспорно.

Анаг кивнул.

— То есть мы должны пробиться через ее охрану, всех близлежащих воинов Ворда и тех, кого она призовет, как только мы пересечем границу кроуча и оповестим о нашем появлении. При этом нас всего ничего. Это вообще выполнимо?

— Если тебе все равно, — сказал Тави, — может, не будем выяснять?

Они ждали три часа, пока полностью не стемнело.

В то время как Охотники несли вахту, остальные постарались отдохнуть, пока не закончился вечер и в ночи не пошел ледяной дождь, который до того лил через день.

Тогда группа отправилась пешком через дождь со снегом и темноту, ориентируясь на свет кроуча.

— Я точно подцеплю простуду, — бормотал Макс. — Эти плащи впитывают воду как полотенца.

— Потому, что это и есть полотенца, Макс, — ответил Тави приглушенным голосом. — Ночью Ворд чувствует тепло наших тел. Эти плащи должны впитывать холодную воду, помогая нам от него скрываться.

Макс кисло посмотрел на Тави.

- У меня так броня проржавеет. Ты уверен, что это работает?

— Я уже делал так, — сказал Тави с полной уверенностью.

- И был толк?

Один из охотников обернулся к ним, оскалившись с угрозой.

Макс буркнул что-то насчет его дыхания, о том, что кто-то воняет мокрой псиной, но все-таки замолчал.

Они достигли границы кроуча и Тави содрогнулся. Высокие, темные силуэты канимов были такими же угрожающими, как и жуткий пейзаж.

Кроуч выглядел так же, как и прежде, покров — словно нагар от невообразимого количества свечей, покрывающий землю, камни и деревья оболочкой, испускающей слабое зеленое свечение. Он простирался перед ними, кошмарно красивый, тревожный и чужой.

Ничто не двигалось в поле зрения — но это мало что значило. Ворд мог скрываться дюжинами прямо на поверхности кроуча и оставаться невидимым, как если бы был скрыт под магической завесой.

Тави подал Китаи сигнал движением руки, и они вдвоем придвинулись к краю кроуча. Нахмурившись, Тави низко пригнулся к земле, чтобы его рассмотреть.

Он подозвал Китаи, призраком следовавшую за ним, ее зеленые глаза из тени от влажного плаща, неотрывно наблюдали за мерцающим лесом.

— Посмотри, — прошептал Тави. — Кроуч здесь толще, чем был в Восковом Лесу.

Она нагнулась и быстрое его изучила, прежде чем снова вернулась к наблюдению за лесом перед ними.

- Ты прав. Но почему?

Тави сжал губы и нахмурился.

— Ворд здесь подстроил себя под канимов. Его воины здесь больше и намного тяжелее, но все равно меньше канимов. Кроуч здесь толще, наверное, для того, чтобы выдерживать вес Ворда, но не канима, — он посмотрел на Китаи. — Это одна из причин, для чего нужен кроуч. Он как бы сторож. Ворд меняет формы. Ему нужно изменять кроуч, чтобы он лучше удовлетворял его потребностям.

Китаи внимательно посмотрела на него. Затем кивнула и сказала:

- Давай проверим это.

Прежде, чем Тави успел возразить, она ступила на поверхность кроуча.

Тави затаил дыхание.

Ноги Китая не порвали покров, хотя он немного просел под ее весом, и медленно вернулся к своей первоначальной форме после того, как она прошла.

Пригнувшись, она сделала дюжину шагов, ее яркие глаза продолжали следить за лесом, затем вернулась к Тави.

Она прошептала:

- Твоя очередь.

Тави кинул взгляд на нее. Но затем он поднялся и проверил поверхность кроуча своими подошвами, радуясь, что выбрал более легкую пару, а не свои тяжелые, подбитые гвоздями сапоги пехотинца.

Поверхность кроуча немного поддавалась и едва заметно пружинила, когда он убирал ногу, как это делала зачарованная фуриями дорога, но гораздо слабее.

Тави подал сигнал Максу и Дуриасу подойти, что они и сделали. Макс, как и Тави, был обут в сапоги для верховой езды, но у Дуриаса была только пехотная обувь.

Он скривился и принялся стаскивать сапоги, мгновение спустя он ступил на кроуч босыми ногами.

— Ну, — осторожно оглядываясь, пробормотал Дуриас, — так хотя бы теплее.

— Пока неплохо, — прошептал Тави. — Самое время проверить новую обувь канимов.

Первым приблизился Варг. Как самый большой из канимов, вероятнее всего, именно он порвал бы поверхность кроуча и привлек восковых пауков, которые его укрепляли и чинили.

Большой каним приблизился гигантскими шагами, его уши были по-особому наклонены, чего Тави никогда прежде не видел ни у одного из волков-воинов.

Широкие диски, действительно, почти как блюда, из зелено-черного хитина Ворда были прочно прикреплены к его ступням.

— Эти…, - он подыскивал алеранское слово, — башмаки.

Он тряхнул головой.

- Я не могу в них нормально двигаться.

— Они распределят твой вес, — объяснил ему Тави. — Я надеюсь, что ты сможешь передвигаться по кроучу, не повреждая его.

— Кто надоумил тебя использовать эти штуки, Тавар?

— Некоторые из моего народа используют похожие, чтобы легче передвигаться по глубокому снегу, — ответил Тави. — Хотя в оригинале они делаются из дерева и кожи, я посчитал, что хитин будет более уместен.

— Возможно, если кроуч все-таки будет поврежден, то Ворд не распознает, что это сделали вторгшиеся извне, — пророкотал Варг.

— Нужно попробовать, — проговорил Тави. Подождал мгновение, затем добавил, — прямо сейчас.

Варг посмотрел на него безучастно. Затем обвел взглядом своих красных глаз близлежащий лес и сделал медленный осторожный шаг на кроуч.

Башмаки работали. Они его выдержали.

Варг удовлетворенно рыкнул и сделал жест другим канимам. Анаг и трое Охотников ступили на мерцающий кроуч, с почти комичной осторожностью переставляя обутые в хитин ноги.

Тави кивнул им и повернулся к Китаи, которая сверкнула ему дикой усмешкой и без единого звука начала пробираться через лес как разведчик и первопроходец.

Остальные последовали за ней, в светящейся зеленым цветом ночи к создателю и центру этого нового, жуткого мира.

 

Глава 31

- Чем меньше ты скажешь, тем лучше, — сказала Ладья, — чем меньше я знаю, для чего ты здесь, тем меньше вреда я могу принести тебе, когда с меня потребуют информации.

"Именно поэтому я и не сообщаю тебе о присутствии Бернарда", — подумала Амара.

Они вышли из туннеля работорговцев в одну из примыкающих камер. Там стоял пьянящий аромат, исходящий от нескольких составленных рядом бочек у дальней стены.

Амара определила запах экстрагированных колокольчиков, цветов из которых получали афродин.

Работорговцы, судя по всему, позволяли пользоваться туннелем и контрабандистам, перемещавшим свои товары как в город, так и из него. Несомненно, они имели свой немалый куш с этого прибыльного предприятия.

— Это необходимый риск, — спокойно возразила ей Амара, — ты узнаешь столько же о моих намерениях из вопросов, которые я задам, как и если я просто расскажу тебе. Если же я не расспрошу тебя, тогда все что ты мне скажешь будет полезно мне только частично.

Ладья мрачно улыбнулась.

- Поверьте мне, Графиня. Я думаю, я смогу сделать корректные предположения из ваших вопросов.

— Тогда ты уже знаешь, что я здесь делаю.

— Я предполагаю, — произнесла Ладья, касаясь пальцами ошейника и вздрагивая, — я не знаю. Это существенная разница.

Амара изучала женщину довольно долго прежде чем покачала головой.

- Откуда я могу знать, что ты не пичкаешь меня дезинформацией?

Ладья обдумывала вопрос с серьезным видом, прежде чем ответить.

— Графиня, Первый Лорд сам пришел ко мне в стедгольд, где жили мы с дочкой. Это было в семидесяти четырех милях на юг отсюда.

Амаре пришлось подавить дрожь. Прошедшее время было, конечно, уместно, если стедгольд, что они видели ранее в тот же день, был каким-то показателем.

Регион так далеко на юг от Цереса, безусловно, уже захвачен Вордом.

— Он рассказал мне, что происходит. Он сказал мне, что если я помогу ему в этой миссии, он проследит за тем, чтобы моей дочери была обеспечена безопасность в любой точке Алеры, что я выберу. И что, если я вернусь, я смогу присоединиться к ней.

Амаре не удалось заглушить сорвавшееся с её губ проклятие.

Гай вообще не дал Ладье выбора: или сделать то, что он хочет, или погибнуть вместе с дочерью перед лицом надвигающейся угрозы.

— Ладья, я не понимаю, почему ты…

Ладья подняла руку, призывая к молчанию. Затем произнесла:

- Я отправила её в Кальдерон.

Некоторое время Амара не знала, что сказать.

- Почему Кальдерон? — наконец, спросила она.

Ладья пожала плечами и устало улыбнулась.

— Я хотела, чтобы она находилась как можно дальше от Ворда. С самыми способными, осторожными и наиболее подготовленными людьми, которых я знаю. Мне известно, что многие годы граф Бернард пытался предупредить людей о Ворде. Я предположила, что он начнет готовить свой собственный дом, чтобы ему сопротивляться. Если я предам вас, Графиня, никто не защитит мою дочь. Я скорее умру, с воплями и в крови, текущей из моих носа и ушей, чем допущу это.

Амара опустила голову. Это было точное описание смерти тех, кто сопротивлялся ошейнику подчинения слишком долго или слишком упорно или пытался снять его без ведома одевшего его.

Механизм блокировки на ошейниках был чрезвычайно сложен, но Амара не сомневалась, что Ладья может обойти его в случае необходимости, имея соответствующие инструменты.

Это должно, конечно, убить ее при попытке убрать ошейник.

Ладья бросала вызов Верховным Лордам и Леди и лично самому Первому Лорду в попытке защитить своего ребенка, когда та была заложницей у Верховного Лорда Калара.

У Амары не было и толики сомнений, что женщина не задумываясь пожертвует своей жизнью, если посчитает, что этим она защитит Машу.

— Хорошо, — сказала Амара, — что ты можешь сказать мне?

— Не много, — ответила Ладья. Она раздосадовано показала на ошейник, — приказы. Но я могу показать.

Амара кивнула.

Ладья повернулась к туннелю и сделала знак кивком головы.

- Следуй за мной.

* * *

Скрывшись от посторонних глаз, насколько позволяли её способности к маскировке, Амара присела на почерневшей крыше рядом с Ладьёй, глядя на бывший городской невольничий рынок, где Ворд занимался "вербовкой".

Она видывала скотобойни повеселее.

Во дворе собралось несколько дюжин Вордов, приземистых, напоминающих гаримов; они терпеливо ждали, свернувшись клубками с поблёскивающим черным панцирем рядом с каждым входом и выходом, и Амара подозревала, что увидит таких же часовых на каждом перекрестке и у каждых ворот в пределах города.

Помимо Вордов, невольничий рынок был заполнен несколькими сотнями алеранцев. Большинство из них были заключены в различные виды клеток, необходимые для удержания особо одарённых заклинателей.

Заклинателей огня держали под постоянным дождём из струек воды, льющейся из проложенных сверху труб.

Заклинатели земли находились в клетках, приподнятых на несколько футов над землёй.

Заклинатели воздуха, как Амаре было хорошо известно, должны были быть внутри низких кубов, выложенных из твёрдого камня, воздух в которые поступал лишь через несколько отверстий, диаметром с ее большой палец.

Для заклинателей дерева было достаточно обычных металлической клеток, хотя они были помещены в противоположной части двора от тяжёлых деревянных балок, которые удерживали внутри заклинателей металла.

Самыми интересными были клетки, для которых пришлось использовать несколько уровней защиты, чтобы обуздать находящихся в них заключённых — несомненно, захваченных в плен Граждан.

Одна из металлических клеток, на которую Амара обратила особое внимание, была подвешена высоко над землёй и одновременно опрыскивалась водой и жидкой чёрной грязью.

В клетке находилось несколько промокших, забрызганных грязью фигур, только две из которых были мужчинами в доспехах, взятым в плен во время боя. Остальные четыре — женщины, вероятно, захваченные, когда Ворд добрался до их жилищ на юге.

Все они, как и большинство заключённых, которых Амара могла видеть, находились в расслабленном и апатичном состоянии от наркотического воздействия афродина.

Амара наблюдала, как пара охранников с серебряными ошейниками тянула дезориентированного наркотиками заключенного, юношу в исковерканной броне, от одной из каменных камер для заклинателей воздуха.

Через внутренний двор они приволокли его к помосту, где проводились аукционы, и втащили на него.

Они грубо швырнули его на поверхность помоста, хотя юноша — почти мальчик, вряд ли мог не то что оказывать сопротивление, а хотя бы просто стоять вертикально.

На помосте к нему приблизилась пара чрезвычайно привлекательных девушек, на которых почти ничего не было, кроме лоскутов ткани и мерцающих серебряных ошейников.

Одна из них тихо развязала узел и забрала ожерелье или амулет, который юноша носил на шее, вызвав у него первое слабое движение протеста, которое увидела Амара.

Вторая девушка опустилась на колени, и мгновение гладила его лицо и волосы прежде, чем поднесла бутылку с тонким горлышком к его губам. По губам девушки Амара видела, что та уговаривает его выпить.

Юноша с оцепеневшим взором выпил и мгновение спустя еще более устало рухнул на пол из-за на порядок большей дозы наркотика.

И затем Калар Бренсис Младший приставил лестницу и проворно поднялся к нему.

Амара вздрогнула, уставившись на сына Верховного Лорда Калара, молодого человека, которого она в последний раз видела с плачем бегущим, спасая жизнь, по склонам какой-то фуриями забытой горы около его бывшего дома, спотыкаясь о трупы сотен элитных солдат, погибших недавно.

Бренсис был одет в тонкий белоснежный шелк без единого пятнышка крови или грязи.

Его длинные темные волосы великолепно вились, как будто только что были уложены горячими щипцами и расческой. Пальцы были унизаны кольцами, а на груди рядами лежали цепи.

Они не могли скрыть серебряный ошейник вокруг его горла.

С чувством отвращения и оцепенения Амара повела рукой, велев Циррусу донести до ее ушей слова с помоста, находящегося в десятках ярдов.

— Мой господин, — произнесла одна из скудно одетых девушек. Она говорила невнятно из-за вина или афродина или их смеси. — Он готов, мой господин.

— Я и сам вижу, — сказал он с раздражением.

Он подошел к открытому сундуку, стоящему на помосте, и вынул из него горсть рабских ошейников, небрежно встряхивая их в раздражении, пока в его руке не остался только один.

Он присел перед оглушенным солдатом, затяну ошейник вокруг шеи, достал нож и порезал им большой палец. Окровавленным пальцем он злобно ткнул в замок ошейника, вызвав у юноши хрип удушья.

Амара содрогнулась.

Она увидела, как у него заработал ошейник.

Она была знакома с общей теорией действия этого устройства.

Оно использовало разные магические дисциплины, чтобы сначала захлестнуть чувства целей восторженной эйфорией, полностью их умиротворяя.

Не то, чтобы ошейнику нужна была большая помощь в случае этого молодого солдата, оглушенного и опоенного. Но, даже так видно было как его тело выгнулось, а глаза закатились и потом затрепетали под закрытыми веками.

Амара знала, что так будет продолжаться некоторое время.

Настолько долго, что, когда эти ощущения пропадут, это будет восприниматься почти как боль. Но когда начнутся зверские муки, которые способен причинить ошейник по воле хозяина, ему станет еще хуже.

— Это — истина, солдат, — сказал Бренсис, вытирая свой окровавленный палец о тунику юноши. — Теперь ты служишь королеве Ворда или ее высшему представителю. Это означает, что в настоящий момент, ты служишь мне и любому, кому я передам тебя под начало. Предпримешь любые действия, направленные против интересов того, кому ты сейчас присягнул, и пострадаешь. Служи и повинуйся, и будешь вознагражден.

В качестве демонстрации Бренсис лениво пихнул одну из полуголых девчонок на солдата.

Она издала мурлычущий звук и прижалась ртом к его горлу, скользя своим одним бедром по его.

— Послушай ее, — презрительно выплюнул Бренсис. — Все, что она говорит — истина.

Девушка прижала свой рот к уху юноши и зашептала. Амара не смогла ничего разобрать из того, что она говорила, кроме слов "служи" и "повинуйся".

Но не составляло труда догадаться — девица акцентировала то, что Бренсис уже говорил солдату, укрепляя команды, в то время как его разум деформировало ошейником и наркотиками.

— Кровавые вороны, — прошептала Амара, испытывая тошноту.

Она знала, что ошейники были созданы для контроля даже над самыми жестокими преступниками — и она слышала, это утверждалось много раз, что возможности для принуждения у ошейников были намного больше, чем сознавала большая часть Империи, но она никогда не видела этого прежде.

Что бы ни происходило там внизу, корни этого крылись в методах, которые Высший Лорд Калар раньше использовал для создания своих психотических Бессмертных.

И, думала Амара, это давало им контроль над ранее свободными алеранцами.

Это работало. Или это срабатывало достаточно часто, чтобы создать для королевы Ворда Алеранский почетный караул.

Те, кто в жизни не имел мотивов выше своих собственных интересов, казалось, подчинялись легче, если судить по людям, сопровождавшим Ладью.

— Бренсис! — из одной из клеток донесся хриплый крик. — Бренсис, пожалуйста!

Амара сосредоточила внимание на источнике голоса — молодая женщина в клетке граждан, возможно, привлекательная, хотя было трудно разобрать под слоем грязи.

Бренсис перебирал разные ошейники в сундуке.

— Бренсис! Ты меня слышишь?

— Я слышу тебя, Флора, — ответил Бренсис. — Просто мне все равно.

Молодая женщина рыдала.

- Пожалуйста. Пожалуйста, выпусти меня. Мы были обручены, Бренсис.

— Забавные маленькие изгибы и повороты жизни, — разглагольствовал Бренсис. Он глянул на клетку.

- Ты всегда была не прочь позабавиться с афродином, Флора. Ты и твоя сестрица.

Его рот скривился горькой усмешкой.

- Жаль, здесь не хватает антиланцев, чтобы составить вам компанию на вечер.

Молодая женщина начала всхлипывать, надломленый тихий звук.

- Но, мы были… мы были…

— Это было в другом мире, Флора, — сказал Бренсис. — Все в прошлом. Еще несколько недель и не будет ничего, кроме Ворда. Ты должна быть рада. Ты станешь частью победившей стороны.

Он сделал паузу, чтобы с ленивым восхищением провести ладонью по боку шепчущей молодой женщины, лежащей на ошеломленном солдате рядом с ним.

- Даже если твоих оставшихся умственных способностей хватит только на то, чтобы помочь успокоить новичков. Процесс делает это с некоторыми из них, которые становятся вот точно такими же. Мы приводим их в порядок, превращая в маленьких мальчиков и девочек с афродиновыми мечтами и позволяем им шептать.

Флора зарыдала громче.

— Не волнуйся, Флора, — он вперил злобный пристальный взгляд в клетку. — Я удостоверюсь, что у тебя есть симпатичный мальчик, чтобы составить компанию, если это произойдет с тобой. Тебе понравится процесс. Большинству нравится. Обычно, сами хотят снова через не него пройти.

Он посмотрел на пару охранников с ошейниками рядом и сказал:

- Вы, двое, чего выжидаете? Давайте следующего.

Амара медленно отползла от края здания и присела рядом с Ладьей.

Затем она повернулась и спустилась в относительную безопасность здания, которое было домом преуспевающего портного, прежде чем появился Ворд. Ладья последовала за ней.

Мгновение Амара сидела, просто осознавая ужасающий, механический темп, с которым в захваченных алернцах уничтожалась человеческая сущность.

— Я знаю, ты не должна говорить об этом, — сказала Амара тихо. — Но, я хочу, чтобы ты попыталась.

Ладья сглотнула. Она потянулась пальцами к ошейнику на горле, ее лицо побледнело, и кивнула.

— Скольких взяли? — Спросила Амара.

— Несколько со…, - начала Ладья. Она втянула воздух, зажмурила глаза и лицо покрылось капельками пота.

— Семьсот или восемьсот, по крайней мере. Возможно сотня тех, кого не нужно было… — Ее лицо искривилось в гримасе. — … Принуждать. Из остальных, только немногим более половины … полезны. Остальных используют, чтобы вербовать новых или отдают Ворду.

— Как рабов? — спросила Амара.

- Как пищу, Графиня.

Амара содрогнулась.

- Здесь были сотни людей.

Ладья кивнула, ее дыхание вернулось к спокойному, размеренному ритму.

— Да. Любого высокоодаренного заклинателя, захваченного Вордом, теперь доставляют сюда.

— Откуда взялись ошейники?

Ладья издала горький, страдальческий смех и вытащила, что-то около полудюжины тонких серебряных ошейников из мешочка на своем поясе, отбросив их в сторону как мусор.

— Мертвые рабы, Графиня. Здесь они валяются повсюду.

Амара наклонилась и подняла один из ошейников, чтобы его рассмотреть.

На ощупь это был просто прохладный гладкий металл.

— Как это получается? — Спросила она Ладью. — Ошейники, наркотики. Этого недостаточно, чтобы сотворить такое.

— Вы удивитесь, Графиня, — дрожа, сказала Ладья. — Но есть еще кое-что. Бренсис что-то делает с каждым ошейником, когда застегивает-

Она дернулась от боли, из одной ее ноздри внезапно потекла кровь.

— Когда застегивает его, — выдохнула она. — Его отец умел это делать и объяснил ему. Он никому не рассказывает. Это сохраняет ему жизнь, пока Ворду нужны еще заклинатели на службе.

Она медленно рухнула на пол, стиснув зубы, чтобы не закричать, зажав одной рукой рот, заглушая звук, а вторую прижимая к центу лба.

Амара была вынуждена отвернуться от женщины.

- Хватит, — мяго сказала она. — Хватит, Ладья.

Судорожно глотая воздух, Ладья раскачивалась на коленях назад и вперед, затихая. Она кивнула Амаре и произнесла невнятно:

- Буду ’прядке. Минуту.

Амара мягко коснулась ее плеча, затем приподнялась, чтобы выглянуть во внутренний двор через разбитое окно, на зазубренных краях которого запеклась кровь.

Клетки были переполнены. Амара начала считать число заключенных и покачала головой.

Там были сотни алеранцев, ожидая когда их заставят служить к Ворду.

Бренсис как раз застегивал ошейник вокруг горла женщины в тонком, насквозь промокшем шелковом платье.

Она корчилась на платформе, в то время как он стоял над ней, с выражением отвращения, голода и чего-то еще, чему Амара не могла подобрать имя, на его красивом лице.

— Ты должна доложить, — сказала она тихо. — Приложи все усилия, чтобы не выдать что-нибудь.

Ладье стало немного лучше. Она поднесла к лицу ткань, вытирая кровь со рта и подбородка.

- Я скорее умру, Графиня, — прошептала она.

— Иди.

Ладья отправилась без лишних слов. Амара наблюдала, как несколько мгновений спустя она появилась во дворе, быстрой походкой направляясь к Бренсису.

Она призвала снова и Циррус донес до нее звук.

Бренсис внимательно смотрел, как приближается Ладья.

Осанка и поведение Ладьи изменились полностью. В ее движениях было тягучее, чувственное изящество, а ее бедра двигались с отчетливым, покачивающимся ритмом, когда она шла.

— Ладья, — процедил Бренсис, раздраженным голосом. — Что тебя так задержало?

— Некомпетентность, — Ладья ответила с хриплым мурлыканьем. Она прижалась к Бренсису всем телом и поцеловала его.

Молодой работорговец со страстью ответил на поцелуй, и желудок Амары свело от отвращения.

— Где те двое, что я посылал с тобой? — зло проворчал он.

— Когда они поняли, что я собираюсь рассказать тебе, что они сделали, они решили оставить мое тело где-нибудь в тихом и темном месте. После того как изнасилуют меня, — она целовала его горло. — Я возражала. Боюсь, теперь они ни на что не годятся. Должна ли я пойти и забрать их ошейники, мой господин?

— Расскажешь мне? — Спросил Бренсис. Гнев исчез из его голоса, уступив место страсти другого рода. — Расскажешь мне что?

— Дурачье допрашивало Курсоров слишком жестко, — сказала Ладья. — Я же говорила, что нам следует их завербовать.

— Я не мог допустить, чтобы они у… ммммм. Чтобы их разум разрушился, — он тряхнул головой. — Ты применяешь ко мне магию земли, ты, маленькая сучка. Ммммм. Прекрати это.

Ладья издала развратный смешок. Ее разорванная рубашка выбрала этот момент, чтобы сползти, обнажив кожу.

— Ты любишь это, мой господин. А я ничего не могу с этим поделать. Я могла взять их голыми руками. Это было так близко. Такое всегда портит мне настроение.

Она прижалась к нему волнообразными движениями всего тела.

— Ты можешь взять меня прямо здесь, если пожелаешь. Кто может остановить тебя, мой господин? Прямо здесь, на глазах у всех. Больше нет ни правил, ни законов. Должна ли я сопротивляться? Тебе доставит удовольствие взять меня силой?

Бренсис с рычанием повернулся к Ладье, запустил пятерню ей в волосы и больно сжал в горсть, задирая ее голову назад и целуя с жестоким неистовством.

Амару замутило и она отвернулась. До наступления ночи ей нужно вернуться в туннели.

Ей раньше приходилось убивать людей.

Но это был первый раз, когда она этого даже желала.

 

Глава 32

Исана вернулась в свои покои в стене примерно за пару минут до того, как послышался робкий стук в дверь, сопровождаемый уж точно не робким появлением Верховной Леди Арии Плациды.

— Вы свободны, Арарис, — нейтральным тоном произнесла она через плечо. Она плотно прикрыла дверь и сложила руки, вперив взгляд в Исану.

Исана изогнула бровь, глядя на Арию, и жестом предложила ей высказаться.

На лице леди Плациды промелькнуло несколько не оформившихся до конца эмоций, ни одна из которых не задержалась надолго, прежде чем она, наконец-то, выпалила:

- Ты с ума сошла?

К своему собственному удивлению, Исана расхохоталась. Она ничего не могла с собой поделать.

Она хохотала и хохотала, пока не села на край небольшой кровати, ее глаза слезились, а скулы начало сводить.

Понадобилось некоторое время, чтобы снова взять себя в руки, и когда ей это удалось, Ария смотрела на нее с явно смущенным выражением на лице.

- Исана…?

— Я просто подумала, — сказала Исана, ее речь все еще была на грани смеха. — Наконец-то я знаю каково это — быть Тави.

Ария открыла рот, закрыла его снова и издала раздраженный вздох.

- Для заклинателя воды твоих способностей, это — в высшей степени нелепое заявление.

Исана махнула рукой.

— Ну, ты же знаешь что такое подростки. В них накоплено столько эмоций, что с трудом можно отличить одну от другой, — она почувствовала, что ее улыбка немного подернулась печалью. — Это было, когда я последний раз провела с ним несколько недель. Ему было пятнадцать.

Облик Арии несколько утратил суровость.

- Да. Мои собственные сыновья в шестнадцать уже были в Академии, потом в Легионах. Это едва ли покажется справедливым, не так ли?

Исана встретила взгляд Арии.

- Мой сын больше не живет под моей защитой, но это не значит, что он в ней не нуждается. Вот почему сегодня я бросила Рокусу вызов.

Ария наклонила голову.

- Не уверена, что понимаю, о чем ты.

— Без северных Легионов, Ворд может уничтожить всех нас, — сказала Исана спокойным и твердым голосом. — Когда мой сын вернется домой, Алера все еще будет существовать.

— Исана, дорогая. Я понимаю, почему ты делаешь это. Чего я не понимаю, так это как ты собираешься, вороны тебя побери, достичь своей цели, убивая себя.

— Убеждать его бесполезно, — сказал Исана. — Он слишком погружен в этот конфликт, в свою скорбь. Ты видела его на похоронах.

Ария сложила руки на животе.

- Не он один это чувствует.

— Но он — единственный, кто управляет этими Легионами, — Исана нахмурилась. — Хорошо. Я полагаю, Крассус или Максимус были бы в состоянии сделать это. У Крассуса есть законное право, и Максимус отслужил пехотинцем несколько сроков. Я подозреваю, что это составило бы ему сильную популярность у -

— Исана, — спокойно перебила Ария. — Это пустая болтовня. Мои племянницы поступали так с моей сестрой, когда пытались избежать какого-нибудь трудного разговора.

— Я не болтаю попусту, — сказала Исана.

— Тогда, рискуя заставить тебя почувствовать себя глупо, я должна обратить внимание, что и Макимус, и Крассус сейчас за пределами Алеры.

— Даже если тебе повезет на дуэли, что я считаю крайне маловероятным, что ты тогда выигрываешь? Рокус будет мертв, и в этом случае Легионы уж точно не оставят своих позиций на стенах. Любой, кто будет назначен заместителем до возвращения Крассуса, конечно, не будет производить радикальных перемен в политике.

— И, — добавила она, — если ты проиграешь, ты умрешь. А Рокус, определенно, будет делать то же самое, что и раньше.

— Я не собираюсь проигрывать, — ответила Исана, — а он не умрет.

— В поединке на смерть, который ты спровоцировала? — покачала головой Ария. — Я знаю, что ты не ходила в Академию, но… есть одна вещь, которая называется "дипломатия", Исана.

— Нет времени, — тихо проговорила Исана, — как и не было времени сегодня утром, Ария.

Она почувствовала, как ее щеки краснеют.

- Когда я ударила тебя. Я должна извиниться перед тобой.

Ария открыла рот, потом сжала губы в линию и покачала головой.

- Нет. Оглядываясь назад… это было во благо.

— По необходимости или нет, я обидела тебя. Прости.

Поза Арии медленно утратила свою несгибаемую жесткость, и аура сдерживаемого гнева вокруг нее немного ослабела.

— Я не могла четко мыслить, — сказала она. — Потом, я… я почувствовала, каким образом они общались друг с другом. Я никогда не чувствовала ничего такого прежде. Ты это вчера ощутила.

Она пожала плечами.

- Ты была права насчет них. Я ошибалась…, - глаза Арии распахнулись, и она уставилась на Исану, приоткрыв рот. — Великие фурии, Исана. Вот оно что. Ты залепила Рокусу пощечину, чтобы завладеть его вниманием.

— Если бы я считала, что пощечина даст результат, — Исана скривилась. — Я бы остановилась прежде, чем бросила ему вызов.

Она тряхнула головой.

- Я должна была убедить его. Пробиться через его гнев и гордость. А времени нет, Ария.

Леди Плацида стояла молча несколько долгих секунд.

Затем она сказала:

- Я знаю Рокуса с четырнадцати лет. Мы были… близки, еще там, в Академии. И это опасно, Исана. Очень опасно. — Она глянула на дверь и снова на нее. — Я пойду поговорю с ним.

— Это не изменит его решения о дуэли, — сказала Исана.

— Нет, — спокойно сказала Ария. Она слегка улыбнулась Исане. — Но, возможно, свершится чудо, и его несгибаемая шея склонится на полдюйма.

Она кивнула.

- По крайней мере, я смогу положить начало, на которое ты смогла бы опереться.

— Спасибо тебе, — тихо сказала Исана.

- Благодарить будешь, если останешься в живых, — ответила Ария и тихо выскользнула из комнаты.

Несколько часов спустя Исана поужинала в одиночестве и сидела, читая донесения с юга, доставленные водной фурией, и расшифрованные для нее и Лорда Антиллуса.

Положение ухудшалось. Церрес был захвачен, и Ворд изматывал силы алеранцев, которые были вынуждены вступить в серию безрассудных боев, пытаясь замедлить продвижение орды настолько, чтобы позволить доведенному до отчаяния населению бежать.

Инженерные подразделения демонтировали за собой дороги, разрушения, на восстановление которых потребовались бы десятилетия усилий — если это вообще будет.

Легион понес чудовищные потери — хуже чем при восстании Калара или в сражении с Канимами.

По всей Алере проводилась мобилизация ополчения, приоритет отдавался тем молодым мужчинам, которые оставили службу в Легионах недавно — но фактически каждый мужчина в Империи отслужил, по крайней мере, один двухлетний срок в Легионах, и все призывались, чтобы снова взяться за оружие.

Вооружение этой армии было проблемой. Покидая Легион, легионерам не разрешалось оставлять себе оружие и броню, которые передавались новобранцам, заступающим на их место.

Большая часть легионеров возвращались в свои стедгольды, где единственно возможным, доступным и необходимым оружием служили луки и иногда охотничье копье.

В городах, конечно, были гражданские, но они были миротворцами и следователями, а не солдатами. Легко бронированные, более привычные к дубинкам, чем мечам, их больше использовали для решения совсем иных задач, чем у армий на поле боя, таких как организация потоков беженцев и предотвращение преступлений среди обездоленного населения, а не в реальном бою с врагом.

Лорды и Графы маленьких и больших городов, как правило, содержали небольшие корпуса личной стражи, но они редко состояли больше чем из двадцати или тридцати человек.

Было также небольшое число профессиональных солдат, обычно скитающихся от работы до работы, почерпнувших торговлю насилием у жесткой структуры Легионов.

Но в целом, в наличии было меньше оружия, чем рук, и мирные стедгольдерские кузницы по всей Империи отчаянно ковали сталь для защиты Алеры.

Эта мысль привела Исану в уныние. Там, в ее собственном стедгольде — ее бывшем стедгольде, задумчиво предположила она — все, должно быть, в суматошном движении.

Урожай должен уже быть убран несколько недель назад. Старик Фредерик, наверное, у старого горна Арариса, трудится над оружием вместо подков.

Дети, должно быть, собирают тонкие побеги, остругивая и выравнивая их в древки стрел, в то время как их старших братьев и сестер обучали, как заготавливать перья, делать выемки на концах стрел и крепить в них наконечники.

Исана склонила голову и отложила донесения. Она видела то, что война могла сделать со стедгольдами Долины Кальдерона.

Она видела забитый скот, разрушенные постройки, брошенные изувеченные тела. Исанагольд избегал косы Смерти, до сих пор.

Но это мог легко, так легко, быть и ее собственный скот, разорванный на куски, ее собственные сожженные постройки, ее собственные люди, сваленные в скорбные груды бренной плоти на окровавленной земле.

Разве это не эгоизм — волноваться за людей ее собственного стедгольда, когда так много других стедгольдов в опасности?

Когда столько других стедгольдов было уже сокрушено врагом? Она была провозглашена Первой леди. Она несла ответственность перед намного большим количеством людей, чем народ единственного крошечного стедгольда — хотя они тоже были алеранцами.

Кроме того, есть ли действительно какой-либо другой выбор? Разве могла она не бояться за них?

Раздался отрывистый стук в дверь, Исана подняла взгляд и увидела, как открылась дверь, впуская Антиллуса Рокуса. Она слышала шарканье ног на камне в коридоре снаружи.

Было очевидно, что Верховного Лорда, принявшего вызов, сопровождают сингуляры.

Исана не была уверена, была бы она в восторге от того, что он, возможно, почувствовал достаточную угрозу, чтобы в них нуждаться.

Скорее всего, он привёл их в качестве свидетелей, чтобы подтвердить, что он не пытался причинить никакого вреда, придя поговорить с ней.

Или чтобы задержать Арариса, когда он будет выходить после причинения упомянутого вреда.

Рослый антилланский Верховный Лорд заполнил собой дверной проём, широкоплечий, красивый мужчина, который внешне, поняла Исана, гораздо больше напоминал Максимуса, чем своего законного сына, Крассуса.

Это многое объясняло в воспитании Максимуса.

Она встала и склонила голову с такими самообладанием и сдержанностью, какие только могла убедительно изобразить.

- Ваша Светлость.

Рокус заскрежетал зубами, когда отвечал ей поклоном, потом произнёс глухим и напряжённым голосом:

- Ваше высочество.

— Вы пришли с целью признать свою неправоту и готовность вместе со своими легионами выдвинуться на юг, сэр?

- Нет.

Она приподняла бровь.

- Тогда же что привело вас сюда? Прямо говоря, вы должны были отправить своего секунданта переговорить с моим.

— Я уже поговорил с вашим секундантом, — парировал Рокус, — и я не посылаю других делать то, что является моей обязанностью.

— А, — сказала Исана, — я не отправляла к вам Арию, сэр. Если она разговаривала с вами, она сделала это по своему желанию.

Она на секунду задумалась, затем добавила:

- Это характерно для нее, как мне кажется.

Губы Рокуса искривились в ухмылке, в которой было больше горечи, чем радости и он покачал головой:

- Она не могла не поговорить с нами обоими, не так ли?

— Что-то наподобие этого, — согласилась Исана.

— Я пришел дать вам шанс уехать, сказал Антиллус твердым тоном, его слова были подчеркнуто нейтральны.

- Забирайте Рари и Леди Арию и покиньте мои земли. Мы не упомянем о вашем вызове. Никому. (Eugene_Mel) [≈]

Исана секунду обдумывала это предложение. Это был существенный жест.

Многие люди из южных областей Империи часто глумились над склонностью более консервативной части энергично защищать такие понятия, как чувство личной доблести, но факт в том, что на раздираемом войной севере, они были жизненно необходимым качеством.

Без личной отваги перед лицом противника — и что еще более важно, веры его легионеров в эту храбрость — Антиллус Рокус столкнулся бы с массой проблем, которых иначе можно было избежать.

На поле боя мужчины не могли позволить себе проявления малодушия, их храбрость сама по себе была оружием, столь же смертоносным для врага, как мечи и стрелы.

Давая Исане шанс просто уехать, Рокус рисковал выказать перед своими людьми несерьезное отношение к принятому вызову — особенно после столкновения их магии перед стенами ранее тем днем.

Несомненно, если Исана спокойно уедет, и никто больше ничего не скажет об этом, ущерб будет минимизирован, но тогда обязательно пойдут слухи.

Она предположила, что, с точки зрения Рокуса, это имело смысл. Человек просто не мог признать, что угроза, стоящая перед Империей, была больше той, на сражении с которой он положил всю жизнь — и жизни кто знает скольких еще своих легионеров.

— Мне жаль, — спокойно сказала она. — Я не могу этого сделать.

— Вы сильны, — он говорил тем же отстраненным бесстрастным тоном. — Отдаю вам должное. Но вы не сильнее меня.

Он в упор посмотрел на нее.

- Если вы пойдете до конца, я убью вас. Не сомневайтесь.

Исана указала на стол.

- Вы видели донесения. Вам известна угроза.

Его черты лица неуловимо изменились, став тверже.

— Всю свою жизнь я сражаюсь на войне, о которой никто на юге не беспокоится. Погребенные, о которых там никто не скорбит. Не видит опустошенные стедгольды. Я знаю, через что они проходят, Ваше высочество. Я видел это не раз, с моими собственными людьми.

— Тогда это должно заставить вас больше стремиться остановить это, а не меньше.

В его глазах внезапно вспыхнул гнев.

— Если я сниму мои Легионы со Стены, ледовики убьют тысячи гольдеров, которые не смогут себя защитить. Это настолько просто. Не важно, что будет с остальной частью Алеры, если ледовики решат оттеснить нас на юг и растереть в труху меж двух врагов.

— А что, если им это не нужно?

— Нужно, — прорычал Рокус. — О чем бы вы там сегодня не говорили в течение получаса, послушайте того, кто всю жизнь имеет дело с ними. Они будут сражаться. И хватит об этом.

— Вы часто используете эту фразу, — сказала Исана. Она встала и подняла подбородок, встречаясь глазами с Ракусом. — Но что, если вы ошибаетесь, милорд?

— Это не так.

- А если так? — Настаивала Исана все еще мягким голосом. — Что, если вы могли бы заключить перемирие с ледовиками и увести свои войска на юг на помощь Первому лорду? Что, если вы могли бы спасти тысячи жизней, прямо сейчас — но не делаете этого?

Его взгляд не дрогнул. Длинный момент тишины миновал.

— Я проверю, чтобы ваш экипаж был готов, — сказал он тихо. — Уезжайте до утра, Первая леди.

Он снова ей поклонился, его спина и плечи застыли, затем повернулся и гордо покинул комнату.

Мгновение спустя Исана почувствовала, что трясется, это была просто реакция на напряжение и стресс.

Она поморщилась и сложила руки на коленях, закрыла глаза и призвала Рилл в свое тело, чтобы привести нервы в порядок.

Она заставила кровь двигаться спокойнее, проходя через руки и ноги и почувствовала, как ее рукам стало теплее.

Она пересекла комнату и села возле небольшого камина, вытянув руки, она делала глубокие вдохи до тех пор, пока не успокоилась дрожь в пальцах.

Тихо зашел Арарис и закрыл дверь. Он стоял, и она ощущала его безмолвное присутствие, его беспокойство казалось незначительным, в сравнении с неизменным теплом его любви.

— Он назвал тебя Рари, — сказала Исана не оборачиваясь.

Ей не надо было видеть его, чтобы знать, что легкая усмешка отразилась на нетронутой части его лица.

— Я был на первом курсе в Академии, а он и Септимус были на втором. Я постоянно таскался за ними. Рокус купил мне первую… — он кашлянул, и она ощутила исходящий от него приток легкого смущения, — выпивку.

Исана тряхнула головой и порадовалась улыбке отразившейся на ее лице.

- Тридцать лет назад. А кажется, будто прошло совсем немного времени.

— Время бежит, — ответил Арарис. — Но правда. Я тоже не чувствую, что это было так давно.

Его губы скривились в ухмылке.

- Но потом я чувствую боль в коленях и вижу сквозь зеркало седину в волосах.

Она повернулась и взглянула на него. Он прислонился к двери, скрестив ноги и сложив руки на груди. Исана подошла к нему и слегка провела рукой по его волосам, приглаживая серебро припорошившее его темные волосы.

- По-моему, ты красивый.

Он поймал ее руку и нежно расцеловал пальцы прежде, чем прошептать:

- Ты не в своем уме.

Улыбаясь, она покачала головой и прижалась к Арарису, положив голову на его грудь, закованную в броню. Мгновение спустя он обнял ее.

— Ты ужасно рискуешь, — сказал он ей.

— Выбор у меня небольшой, — ответила она. — Только с помощью Рокуса можно увести Защитные Легионы на юг. Ты знаешь этого человека. Как ты думаешь, способен ли он хладнокровно убить безоружную женщину?

— Когда я знал его, нет. Но он уже не тот человек, что был в молодости, — сказал Арарис. — Он стал суровее. Жестче. Я знаю, ты хочешь попытаться достучаться до него, Исана, но, кровавые вороны.

Исана промолчала, она лишь обнимала его.

— Возможно тебе следует рассмотреть его предложение, — сказал Арарис. — Возможно есть другой способ.

— Например?

- Отвести его на юг. Дать ему самому увидеть Ворд. Читать донесения — это одно. Видеть все своими глазами — совсем другое.

Исана глубоко вдохнула и выдохнула.

- От открытых глаз мало толку, когда сознание закрыто.

Арарис погладил ее по волосам.

- Верно.

— И… и нет времени.

"Почему оно так быстро бежит, когда ты больше всего в нем нуждаешься?"

— Если он… навредит тебе, — тихо сказал Арарис, — я убью его.

Она резко подняла голову и встретилась с ним взглядом.

- Ты не должен.

Его изуродованное лицо было совершенно неподвижно.

- Не должен?

Она обхватила его лицо руками.

— Целью является достучаться до его сердца, Арарис. Он нарастил слои и слои защиты вокруг своих эмоций — и находясь здесь, легко понять почему. Он направил свою страсть на защиту людей, сражаясь с угрозой, находящейся прямо перед ним. Даже если я умру, пытаясь достучаться до него, я могу добиться цели. Мне кажется, что под шрамами и внешней черствостью скрывается порядочный человек. Если моя кровь потребуется, чтобы смыть его барьеры, пусть будет так.

Арарис долго смотрел на нее.

— Кровавые вороны, в итоге прошептал он. — Я никогда не встречал такой женщины, как ты, Исана.

Она поняла, что ее лицо горит, но не могла отвернуться от его пристального взгляда.

— Я люблю тебя, — просто сказал он. — Завтра я не буду вмешиваться, пока ты те будешь ранена. Я не хочу пытаться изменить тебя.

Она не доверяла своему голосу. Поэтому просто поцеловала его. Они обнялись и время полетело на крыльях сокола.

Когда он наконец прервал поцелуй, в его голосе звучали какой-то холод и жесткость.

— Но себя я менять тоже не собираюсь, — сказал он тем же спокойным, твердым голосом. В его глазах вспыхнула решимость. — И если он причинит тебе вред, любовь моя, я брошу его труп там, на снегу, у подножия его драгоценной Стены.

 

Глава 33

Тави медленно продвигался вперед, дрожа под влажным, холодным, скрывающим тепло его тела плащом.

Погода изрядно помогала им. Холодный дождь, вкупе с мокрым снегом, продолжал идти, ветер практически прекратился, в то время как ночь медленно покрывала землю своими ледяными лапами.

Когда возбуждение от нападения улеглось, это стало самой неприятной затеей, в которой он когда-либо участвовал. Его нос бежал непрерывно, и он подумал, что наверняка уже подхватил простуду, что мрачно предсказывал Макс.

Он не хотел хлюпать носом, а также не мог отвлекаться на то, чтобы вытирать его. В результате, он был уверен, что его лицо походило на лицо маленького сопливого мальчика, то есть выглядел гораздо менее презентабельно, чем подобает Принцепсу Империи.

Китаи шла слева и слегка впереди него.

Ее чувства были острее, чем его, и хотя ему не нравилась идея, что молодая девушка будет на шаг ближе к приближающейся опасности, он знал, что лучше воспользоваться имеющимся преимуществом, чем проигнорировать его.

Справа и чуть позади него шел Максимус, положив руку на меч. Его лицо, как будто вытесанное из камня, было спокойно, расслабленно, глаза расфокусированы, хотя Тави был уверен, что Макс прекрасно контролирует происходящее вокруг.

Несомненно, что часть его заклинательских способностей была наготове и это занимало большую часть воли и концентрации молодого Антиллана.

С другой стороны от Китаи наравне с Тави следовал Дуриас с откровенно несчастным выражением лица. Скорее всего это было следствием того, что массивному бывшему рабу было также холодно, мокро и не комфортно, как и Тави.

Но также это могло быть и потому, что Тави вел его в центр оплота орды кошмарных существ в чужих землях в двух тысячах миль от его дома.

И Макс, и Китаи неоднократно стояли перед лицом опасности вместе с ним и не всегда причины для этого были столь же серьезны и реальны, как стоящие перед ними сейчас.

Однако же Дуриас был их новым компаньоном. Он зарекомендовал себя, как человек способный и уверенный, и Тави никогда не видел, чтобы поступал нечестно или не прислушивался к здравому смыслу.

Дуриас должен был задаваться вопросом, что он сделал, чтобы заслужить это.

Как будто ощущая пристальный взгляд Тави, Дуриас повернулся к нему, пытливо глядя в лицо. Тави дал ему то, на что он надеялся, ободряющий кивок, стойко удерживая себя от улыбки.

Просто, для этого время было не подходящим.

Позади них канимы шли в своих широких башмаках, оставляя на толстой поверхности кроуча тарелкообразные отпечатки.

К этому времени ни один из их шагов так и не прорвал его поверхность. Непрекращающемуся, холодному дождю едва хватало времени, чтобы начать заполнять каждую вмятину прежде, чем она исчезала, поверхность странного вещества восстанавливала себя.

Китаи резко подняла руку, и все члены их охотничьего отряда замерли на месте.

Деревья перед ними затряслись, и не далее чем в двадцати ярдов от них показалось трио гигантских жабоподобных Вордов.

Они передвигались на широких, колеблющихся ногах, и их движения были волнообразными и неуклюжими одновременно.

Тави напрягся, и его рука сама потянулась к мечу. Они не прошли еще и половину пути по покрытой кроучем территории вокруг туннеля Ворда.

Если их сейчас обнаружат, то шанса свалить королеву может больше не представиться — или возможности выбраться живыми из владений Ворда.

Стоит одной из жаб-Вордов заметить их, это может стоить им жизней.

Но никто из троицы даже не взглянул в сторону Тави и его спутников.

Тави с дрожью выдохнул и с облегчением закрыл глаза — только на секунду. Он смог ощутить ту же реакцию у остальных.

Китаи дождалась, пока Ворд скрылся из виду, потом оглянулась на Тави, кивнула и снова устремилась вперед.

Они все следовали за ней осторожным и ровным шагом, обходя участки тонкого кроуча, который можно было проще повредить, нежели в других местах.

Именно во время одного такого обхода Тави наткнулся на поврежденный участок кроуча.

Три параллельные отметины когтей, примерно с расстоянием в дюйм, были процарапаны на тонком участке кроуча в районе упавшего дерева.

Отметины были свежими и сочились ярко светящейся зеленой жидкостью, Тави смотрел на это в ужасе.

Восковые пауки должны быть уже на подходе. Вскоре его группа будет обнаружена, а они даже не были причастны к тревоге, которая обязательно будет поднята.

Его больше всего задевала не мысль о возможной смерти, хотя конечно она его задевала.

Его просто бесила мысль о смерти из-за того, что какой-то другой глупец допустил ошибку. Он уставился на поврежденный кроуч, лихорадочно соображая, и указал остальным отступать.

Все подчинились, кроме Варга.

Матерый каним двинулся вперед, слишком размашистыми, но уверенными шагами, и застыл, когда увидел, на что глядел Тави.

Каним тут же прищурил глаза и начал осматривать деревья вокруг них, его губы приподнялись, обнажая клыки.

Тави начал отступать, но осознал, что уже слишком поздно.

Один из восковых пауков приближался, скользя по земле к ним.

Конечно, у него было слишком много ног для настоящего паука, но это было ближе всего, что Тави мог придумать для описания его формы и движений.

Его тело было покрыто полупрозрачным белым хитином, и он было примерно такой же величины, как средних размеров собака, весом где-то тридцать пять или сорок фунтов, хотя из-за длинных конечностей он казался больше.

Множество глянцевых глаз ярко блестели на его голове, чуть выше основания пары толстых, похожих на шипы жвал, клыков, которые, как было известно Тави, содержали быстродействующий, опасный яд.

Тави, не задумываясь, положил руку на рукоять меча.

Огромная рука-лапа Варга легла сверху.

- Подожди, — прорычал каним. — И не шевелись.

Тави взглянул на канима, а затем снова на паука. До существа было всего лишь двенадцать футов.

Оно бы обязательно заметило их около поврежденного кроуча и подняло тревогу.

Пока Тави смотрел, паук внезапно повернулся к ним, развернувшись всем телом на многочисленных ногах, и начал раскачиваться вверх и вниз в беспокойстве, предшествующем свистящим крикам, которыми он собирался предупредить остальных Вордов.

Прежде чем он смог издать звук, что-то выскочило из темноты под густыми ветвями упавшей сосны, покрытая тёмным мехом размытая тень, которая метнулась в полной тишине и ударила воскового паука, как камень из древней романской катапульты.

Паука протащило шесть футов по кроучу, его ноги беспомощно били по воздуху, а напавший на него яростно рвал место соединения головы и тела.

Прежде чем Тави смог сообразить, что произошло нападение, существо оторвало голову паука от тела, которое рухнуло на поверхность кроуча, подёргиваясь и размахивая ногами.

Тави заморгал. Животное, прикончившее воскового паука, уселось на его труп. У него была тёмная шерсть и длинное, гибкое тело.

Его конечности были мощными, крепкими и переходили в когтистые лапы, как у пумы.

Его голова, правда, больше походила на волчью или медвежью, с широкой пастью, полной острых — и, очевидно, до ужаса эффективных зубов — на том, что выглядело как невероятно мощные челюсти.

Тави признал в нём смертельно опасного хищника, когда увидел его — хотя тот весил не больше, чем восковой паук, он разделался с Вордом так же легко, как с кроликом.

Зверь повернул сверкающие жёлтые глаза к Тави и Варгу и молча обнажил впечатляющие, забрызганные зелёным клыки.

— Не смотри ему в глаза, — тихонько прорычал Варг. — Медленно отступай. Не поднимай руки.

Тави взглянул на канима, а затем они оба начали отступать. Тави оглянулся и увидел, что другие канимы наблюдают за ними, и их руки сами собой вытаскивают оружие.

Охотники не потеряли самообладания, когда Ворды приблизились к ним, но это существо, видимо, заслуживает больше уважения.

Как только Тави и Варг поравнялись с Охотниками, все они продолжили отступать, пока не отошли от места убийства на добрые пятьдесят или шестьдесят ярдов, и только тогда Охотники, казалось, расслабились и убрали оружие.

— Сомкнуть ряды, — сказал Анаг.

- Что это было? — негромко спросил Макс у Тави. — Я не разглядел.

Тави кратко описал зверя Масу, и повернулся к Варгу.

- Это животное родом из этой земли?

— Водится по всей Канее, — ответил Варг. — Один из лучших охотников. Сильный, быстрый, умный.

— Достаточно умный, чтобы устроить ловушку для Ворда, — задумчиво сказал Тави. — Он специально разорвал когтями кроуч, чтобы привлечь воскового паука.

Варг взмахнул ушами в знак согласия.

- Это меня не удивляет. Они достаточно разумны, чтобы использовать такие хитрости.

— Они бешеные, — сказал Анаг. Каним с золотистым мехом присел, внимательно глядя в направлении маленького охотника, язык его тела говорил о напряжении, осторожности.

— Бешеные? — спросил Тави.

- Храбрые на грани безумия, — пояснил старший из Охотников.

Тави повернулся к каниму, который хранил молчание всё время, пока он разговаривал с Варгом на крыше штаб-квартиры Ларарла.

— Он будет драться с кем угодно, чтобы защитить свою территорию, пока его не убьют. Он сражается не задумываясь, без страха, без сомнений.

Тави поднял брови.

- Но он такой маленький.

Канимы переглянулись, языком тела выражая насмешку.

— Алеранец, — сказал Варг, — не обманывайся его размерами. Я видел один труп взрослого, вооружённого воина. Этот зверь терзал дурака, пока не разорвал ему горло, и исчез, прежде чем тело упало на землю. Даже если ты будешь с ним бороться и убьёшь его, он сделает всё возможное, чтобы прихватить тебя с собой. Я никогда не слышал, чтобы один из них был убит, не оставив на память рубцов.

— Смотри, — тихо сказала Китаи.

Тави посмотрел и увидел ещё трёх восковых пауков, приближающихся к этому месту.

Зверя-охотника нигде не было видно, как и тела убитого паука.

Однако вместо того, чтобы поднять крик, работники-ворды просто занялись ремонтом повреждённого кроуча, а затем поспешно удалились.

— Даже Ворды не хотят снова связываться с ним сегодня вечером, — прорычал Варг.

Охотник кивнул и сказал тоном человека, ссылающегося на пословицу:

- Только дурак ищет ссоры с таваром.

Тави удивлённо посмотрел сначала на Охотника, потом на Варга.

— Ну, Тавар, — прорычал Варг. — Пойдём дальше, и оставим твоего маленького брата поедать добычу.

Еще дважды Китаи сигналила им остановиться, и еще дважды вражеский Ворд проходил мимо. Однажды, это было множество жабоподобных созданий, которых они уже видели.

Вторая группа была гораздо дальше, более многочисленная и менее различимая. Ни одна из случайных встреч не подняла шума.

Тави был уверен, что они были рядом, когда они столкнулись с первыми активными восковыми пауками, скользящими тихо меж светящихся зеленым сосен, растянувшимися вереницей в северном направлении, каждый был раздут от избытка светящегося кроуча, частично видимого сквозь их прозрачные тела, они напоминали цепочку муравьев, курсирующих вперед и назад от муравейника до упавшего плодового дерева.

Нетрудно было представить, куда они направлялись — покрыть студенистой субстанцией тела погибших.

Для пауков не имело бы значения, были ли трупы их собственного вида или шуранских воинов, которые уже присоединились к ним.

Для Ворда любая мертвая плоть представляла собой просто еду, которую покрывал и переваривал кроуч.

По кивку от Тави, Китаи изменила курс, и они последовали по обратным следам восковых пауков, в поисках их исходной точки.

По дороге они увидели другой Ворд, движущийся плотной колонной в противоположной от пауков стороне, также направляющийся на север.

Эти твари, однако, были гораздо крупнее. Многие были высокими, поджарыми подобиями канимов, которые они видели в укреплениях.

Тонколапые жабообразные составляли большинство.

Другие были крупнее предыдущих — гораздо больше, размером почти с гарганта, но перемещались они стремительно как крабы или омары.

Должно быть это были воины, которых его дядя описывал после вторжения Ворда в Долину Кальдерон, но они были слишком далеко, чтобы рассмотреть их получше.

Он с осторожностью продолжил движение.

Сквозь деревья перед ними выросли очертания чего-то, что было похоже на огромную опухоль на гладкой поверхности кроуча.

Оно было размером с небольшое здание, и Тави сразу его узнал.

Спирали и петли жуткого воскового вещества нагромождались, формируя постройку. Две таких он уже видел — один раз в Восковом Лесу, тогда около Кальдерона, и другой в лабиринте пещер под Алерой Империей.

На кроуче вокруг нее были сотни меньших структур, почти идентичных сооружению по форме, но сильно уменьшенных в масштабе, размером приблизительно с пивную бочку.

Самая близкая из шероховатых форм была не далее, чем на расстоянии в тридцать футов, и Тави внимательно ее рассматривал.

Что-то в наросте кроуча судорожно пошевелилось, движение теней на зеленой люминесценции, и снова затихло.

Небольшой участок зелено-черного хитина влажно прижался к поверхности, прозрачной как темно-зеленое стекло.

Тави медленно вдохнул, осознавая.

Это был инкубатор.

Сейчас было самое время претворить план в жизнь.

Он подал остальным сигнал занять их позиции и, к его большому удивлению, они подчинились — даже Китаи.

Это был момент, которым он был больше всего обеспокоен, самая непредсказуемая часть плана.

Он продумал множество непредвиденных обстоятельств, если они будут неизбежны, но было похоже, что основные события пары минувших дней произвели небольшой сдвиг.

Они слушались его беспрекословно.

Одной проблемой меньше, думал он.

Он медленно двинулся вперед, изучая ближайший чужеродный пузырь или яйцо, или что бы там оно ни было, заворожено, сравнивая его с гораздо большей структурой улья неподалеку.

Каждая из меньших форм содержала Ворд определенного вида, возможно получая питание от кроуча, который окружал пузырь. Он полагал, что разглядел неясную форму одного Ворда-лягушки, в миниатюре, в ближайшем улье.

В нескольких футах в стороне, второй пузырь кроуча содержал в половину уменьшенную копию воскового паука. Королева, казалось, уже работала над созданием еще особей собственного вида.

Тави медленно продвигался вперед. Каждый улей занимал круг кроуча примерно пять футов в поперечнике, и он мог видеть светящееся вещество внутри воскового покрытия, текущее в улей — питание для младенца Ворда внутри.

Тави пересчитал ульи поблизости и провел в уме кое-какие вычисления. Предполагая, что эта королева занималась только тем, что создавала здесь себе подобных, с тех пор как Ворд возник несколько дней назад, это означало, что она могла создавать сотни Вордов каждый день — возможно, даже больше.

К тому же, они могли появляться, создавая намного меньше суеты и беспокойства, чем их противник — алеранцы, вдобавок, полностью вооруженные и готовые к сражению.

Кровавые вороны. Неудивительно, что Ворд истребил канимов.

Воображение рисовало ему ландшафты покоренных территорий, светящиеся от кроуча и покрытые ульями, извергающими свежие порождения кошмаров тысячами.

Как только эти… инкубаторы вырастут и созреют, появится отряды нового Ворда, готовые заменить уничтоженные канимами.

Если дать ему шанс закрепиться, избавиться от него будет практически невозможно.

Тишина покрытого кроучем соснового леса внезапно показалась ему гнетущей и тяжелой — даже чересчур.

Какая мать оставит дитя без присмотра, подумал Тави, если у нее есть выбор?

Как только эта мысль промелькнула у него в голове, кроуч всколыхнулся и полдюжины Вордов-канимов безмолвно выросли вокруг него, огромных и устрашающих.

Восьми футов высотой, поджарые как канимы, руки Ворда оканчивались длинными, искривленными когтями, а их похожие на клюв морды были зазубрены и внушали ужас.

— Ну конечно, ты прав, — сказал спокойный, чужеродный голос откуда-то неподалеку — королева Ворда, Тави бал уверен. — Я не оставлю своих детей без защиты.

Темная фигура, с глазами, пылающими собственным зелено-белым светом, появилась позади массивных фигур Вордов-канимов.

Тави решил, что увидел слабый отблеск света на острых белых зубах.

- Убейте его.

 

Глава 34

В другое время Тави ужаснула бы эта ситуация. Он был полностью окружен превосходящими силами безжалостного противника и отрезан от любой поддержки.

Да, конечно, и Макс, и Китаи, и канимы были всего лишь в сотне ярдов, но это было достаточно далеко, чтобы они успели вмешаться в течение тех нескольких секунд, которые у него скорее всего и были.

Он был бы бессилен воспрепятствовать тому, чтобы кто-то другой решил его участь.

Но хотя Тави все еще считал ситуацию ужасной, теперь он и близко не был столь беспомощен.

Он призвал фурию ветра и используя ее скорость замедлил время, когда ближайший Ворд-каним ринулся на него

Выхватив свой меч он повернулся, чтобы встретить врага в движении, сосредотачиваясь на фуриях стали в лезвии, и его острие прошло бронированное предплечье Ворда с такой легкостью, как будто проходя сквозь масло.

Уклонившись от другой когтистой лапы Ворда, он призвал мощь фурии земли, чтобы нанести жесткий удар в одно из тяжелых бедер твари.

Удар отбросил тварь наземь, на несколько футов от Тави, и та рухнула на кроуч погрузившись в светящуюся зеленую «кровь» вытекающую через прорванную поверхность.

В это время второй Ворд приблизился к нему сзади, и когти врезались в броню прямо над его позвоночником.

Алеранская сталь выдержала когти существа, хотя удар и заставил сделать несколько шагов навстречу третьему Ворду. Меч подрубил бедра этой твари, и Тави отбросил её на землю врезавшись плечом той в живот.

Следом Тави резко присел в развороте, и его лезвие описало дугу менее чем в шести дюймах от земли, буквально скосив Ворда на уровне его лодыжек.

Тот упал, визжа и фонтанируя зелено-коричневой кровью как и предыдущие.

Он уничтожил трех Вордов за время, которое понадобилась бы чтобы их вслух пересчитать, что было невозможным для него еще двумя годами ранее — но не это делало его опасным в этой ситуации.

— Постой! — крикнул Тави королеве Ворда, все еще скрывающейся за спинами Вордов-канимов. — У тебя есть более выгодная и эффективная альтернатива!

Следующий воин Ворда достиг его, и Тави выбросил в ударе руку с мечом, сыплющим дождь голубых и алых искр.

Когтистая лапа кувыркнулась в воздухе и упала на землю к ногам королевы Ворда.

— Сколько еще воинов ты хочешь потерять? — крикнул Тави, уклоняясь в сторону от следующего выпада. — Тебе ничего не стоит выслушать меня!

Атакующий Ворд-каним внезапно замедлился, потом замер на месте.

Королева Ворда заговорила снова. Ее голос был жутким, многоуровневым, как будто исходил из нескольких глоток одновременно.

Само существо было — почти определенно — женским по фигуре, хотя Тави мог видеть только ее очертания из-за зеленого света, испускаемого большим ульем позади нее — и пламенеющие под стать ему зеленые глаза.

— Маловероятно, что ты здесь, чтобы помочь нам. Скорее всего ты замышляешь обман.

— Против того, кто умеет читать мысли? — спросил Тави. Он не спускал своих глаз с Ворда, который внезапно прекратил свою атаку. Тот находился в пределах досягаемости для нового удара. — Это был бы нелогичный поступок.

Фигура в темном плаще с капюшоном, появилась из-за одного из ближних воинов. Она сделала несколько шагов к Тави, при каждом ее шаге плащ развевался, открывая жесткую, зелено-белую плоть. Королева была значительно ниже Тави.

В темноте капюшона глаза горели слабым люминесцентным зеленого света огнем как пара свечей.

— Несомненно, — пробормотала королева. — Хотя отчаяние может иногда довести разум, отличный от Ворда, до безрассудных поступков.

Тави невольно обнажил зубы в ухмылке.

- Тебе будет легко определить, движет ли мной отчаяние. Стоит только подойти ближе.

Королева Ворда на мгновение затихла, ее глаза растянулись в щели зеленого огня, но она не двигалась.

- Как тебе удалось подобраться так близко и не быть обнаруженным, существо?

Тави ухмылялся ей и нечего не говорил.

Королева Ворда посмотрела мимо него и испустила фыркающий звук.

— Еще хищники местных гор поблизости. Хотя мня уверяли, что род Нараша был истреблен.

Тави, до предела напряг свои ощущения водной магии и тогда почувствовал — дрожь… не ужаса, точно, но чего-то сродни ему, беспредельно более контролируемого — предчувствия, возможно.

— Уверяли? Кто? Кто скрыл эту информацию от тебя? И зачем бы понадобилось скрывать эту информацию?

Королева уставилась на него, противоестественно недвижимая.

— Это, возможно, удобный случай для взаимовыгодного сотрудничества, — сказал Тави. — Если ты готова выслушать меня, полагаю, мы сможем сотрудничать для достижения общей цели.

Голос королевы упал до гудящего шепота, ее голос напоминал шум крыльев саранчи.

- Что за цель?

— Устранение общего врага.

Королева пристально смотрела на него еще мгновение.

Потом она повернулась и двинулась к улью. Воины по бокам от нее сделали шаг назад, освобождая путь для Тави.

Королева оглянулась через плечо и сказала:

- Идем сюда.

Королева Ворда вошла в улей через широкий, пугающе животный дверной проем. Он, в какой то степени, напомнил Тави ноздри громадного зверя.

Ворды разных форм находились в кроуче по всему улью, безмолвные тени на фоне светящегося зеленого воска.

Повсюду сидели восковые пауки, смешиваясь с фоном, и Тави был уверен, что их в действительности больше, чем он мог бы заметить.

По пути ко входу в улей, Тави почувствовал, что его ноги отяжелели.

Еще бы им не отяжелеть. Внутренности улья — это, определенно, смертельная ловушка. Он все еще помнил канима в подземельях под Цитаделью, как Ворд, управляя телами бывших соратников воина, впихнул того в улей — и как он появился, взятый, мгновением спустя, без выражения, разума и воли.

Только дурак мог бы войти туда вслед за королевой Ворда, если только ситуация не делает это абсолютно необходимым.

Он шел. Кроме того, сказал он себе, войти в улей не было совсем уж ужасным решением, тактически выражаясь.

На открытой местности Ворд мог напасть на него со всех направлений. Внутри здания он мог хотя бы прислониться спиной к стене.

Несомненно, он, скорее всего, провалился бы в нее, чтобы быть медленно пожранным кроучем, если бы сделал это, но там, в любом случае, должна быть стена.

Тави вошел в улей все еще с мечом в руке, с которого продолжала капать водянистая, омерзительная кровь Ворда.

Интерьер был простым куполом, и, хотя светящийся кроуч вокруг них был полупрозрачным, свет, который он испускал, терялся в полной черноте ночи.

Однако, внутри Тави мог видеть так же четко, как и при свете любой магической лампы.

Королева Ворда повернулась к нему, и у Тави перехватило дыхание.

Существо выглядело как Китаи.

У этой королевы Ворда был ряд отличий от той, которую он последний раз видел.

Ее кожа была почти человеческой вместо темного хитина, хотя и имела странный зеленоватый блеск.

У нее были волосы, светлые как у Китаи, но распущенные и длинные, свисающие до самых бедер.

Ее зеленые глаза, горящие внутренним светом, были фасеточными как у насекомых, а руки и ноги выставляли на показ темные, мерцающие, смертельно выглядящие ногти, длинные как когти хищной птицы.

Также, она была голой под плащом. Абсолютно.

— Алеранец, — сказала королева, и Тави вздрогнул из-за знакомой фразы от знакомого лица, произнесенной совершенно чуждым голосом. — Ты далеко от своего дома.

— Совпадение, — сказал Тави. — У меня были дела здесь.

- Говори, что ты можешь сделать, чтобы помочь Ворду.

Прежде чем продолжать, Тави сделал паузу на долю секунды, чтобы привести мысли в порядок. Следующие слова могли убить его, если он не подберет их тщательно.

— Я знаю, — сказал он, — что Ворд обычно не действует по схеме, которой вы следовали на этом континенте. Я знаю, что ваши королевы обычно производят других королев, зачастую, это лучшее, чтобы поддерживать существование вашего вида.

Ворд смотрел пристально.

- И все же, здесь был не тот случай, — продолжал Тави. — Королева, породившая тебя, очевидно, лишила тебя способности создать собственных подчиненных королев.

— Что заставляет тебя думать, что я не старшая королева? — спросило его существо, ровным, лишенным эмоций голосом.

— Логика, — ответил Тави. — Твой способ действий при атаке на Мараул свидетельствует, что старшая королева расценивает зависимых королев как расходный материал. Зачем ей ставить себя в такое уязвимое положение здесь, если она может послать одну из своих младших вместо себя? Если какая-либо из вас может производить еще королев, почему вас всего три, вместо десятков, как это должно быть к настоящему времени?

Королева Ворда молчала несколько мучительных секунд. Потом кивнула.

— И, кроме того, — тихо сказал Тави, — я полагаю, что её здесь нет. Так что она оставила вас и другую младшую королеву, чтобы прикончить канимов.

— Это информация, которой я уже обладаю, — тихо прошипела королев. — Она ничего не стоит для меня.

Стены улья зашевелились, и дюжины восковых пауков появились оттуда, где, Тави готов был поклясться, ни одно существо не могло бы спрятаться.

— Почему? — спросил Тави. — Зачем ваша королева изменила вас таким образом? Разве это не препятствует росту Ворда?

Глаза королевы сузились.

- Конечно. Но… она действует неправильно. Нерационально. Она взяла слишком много проб крови вашей породы.

Слова Ворда были неизменно спокойными, но всплеск эмоций, передавшийся Тави, был словно крик, как если бы речь королевы была крайне напористой.

Молодая королева была переполнена первозданным, чистейшим гневом, ревностью и сильной, основанной на амбициях ненавистью, эмоциями такими чистыми и интенсивными, словно у ребёнка, не ограниченного каким-либо чувством самоконтроля.

У Тави едва не отвисла челюсть. Королевы Ворда начали, так или иначе, становиться более человечными. Недоверие, потребность управлять, эмоции сами по себе, могут быть использованы против них.

— Я думаю, что она уже вернулась в Алеру — или, по крайней мере, на пути туда. Что если я признаюсь тебе в том что хочу убить её?

Ворд склонила голову в одну сторону.

- Почему ты этого желаешь?

— Чтобы выжить, ответил Тави. — Если мы хотим выжить, мы должны устранить её, и вы должны позволить нам уйти целыми и невредимыми для того, чтобы мы нейтрализовали её.

— Позволить вам уйти… — Королева слегка наклонилась вперёд. — Кому именно?

— Всем моим людям и канимам этой земли, — быстро ответил Тави. — Всем им. Они возвратятся со мной в Алеру. Они необходимы, чтобы разобраться с угрозой.

Она медленно обвела взглядом интерьер улья. Затем ее зеленые глаза сфокусировались на Тави.

— Тебе это ничего не будет стоить, — мягко убеждал ее Тави. — Замедли наступление настолько, чтобы канимы успели покинуть континент. Они больше не будут угрозой ничему, что ты здесь построишь. Тебе не придется больше с ними сражаться.

Глаза королевы вспыхнули с более ярким светом, и она шагнула ближе.

Тави внезапно почувствовал поток мыслей, который пронесся через его голову — безотчетный ужас прокатился по его телу без очевидной причины. (Он считал полностью рациональным страх, быть окруженным кошмарными существами, которые могли бы убить его, или еще похуже, в любой момент.)

Порыв воспоминаний прошел, оставив после себя столь отчетливые следы, что он был наполовину уверен, что они были реальны, а не просто воспоминания.

— Те другие поблизости, — медленно сказала королева. — Они пришли с тобой. Но ты не раскрыл им своих истинных намерений здесь.

Волна холода прошла по позвоночнику Тави, когда он понял, что существо только что изучило его мысли.

— Нет, — ответил он. — Они бы никогда не одобрили моих планов.

Он слабо улыбнулся.

- У них для этого слишком слабая порода.

— Ты — искренен, — пробормотала королева.

— Какой смысл, пытаться обмануть существо, которое читает твои мысли? — спросил Тави. — Я достиг многого, находя общие интересы между собой и моими врагами.

— Враг, который становится полезным, побежден так же надежно, как и убитый, — сказала королева Ворда.

— В основном, да, — сказал Тави.

Королева Ворда слегка улыбнулась ему странной улыбкой.

Фигуры Вордов-канимов, облаченные в темную броню, начали заполнять вход в улей позади него. Ворды-канимы выступали вперед медленно и тихо, неловко перемещаясь в ограниченном пространстве.

Тави казалось, что его желудок проваливается в сапоги.

— Твоя логика была правильной, но основывалась на единственном, некорректном предположении, — сказала королева Ворда. — Ты посчитал, что, поскольку младшие королевы были созданы без способности порождать их собственных зависимых королев, у них все равно сохранилось желание господствовать. Это — дефект личности.

Восковые пауки появлялись из стен и текли по полу между Тави и королевой миниатюрным потопом, карабкаясь друг на друга, пока не отгородили ее стеной высотой на уровне груди, словно груда камней.

— Ваша порода видит развитие вашей собственной личности только через власть и лидерство. Вы ничего не знаете о возможности стремиться чему-нибудь большему. Вы не подозреваете о чувстве соподчинения всего себя великой всеобщей цели

Тави снова оглядел внутреннюю часть улья, но не было никакого спасения. Воины Ворда заполнили дверной проем. Пауки продолжали сползать со стен — и, казалось, с потолка.

Ему никогда отсюда не выбраться. Он знал, есть риск, что его предложение Ворду будет отвергнуто — но он по-настоящему не верил, что это могло случиться.

Холодный разум Ворда, судя по тому, что он о них знал, должно быть заставил их защищать свой ближайший улей и семью.

Но то, что двигало этой королевой, было… слишком человеческим. Это была преданность ее старшей королеве — ее матери, понял Тави, его чувства захлестнул всплеск эмоций со стороны младшей королевы.

Это было смешано с ужасной и неодолимой потребностью, которая была практически неотличима от физического голода — потребностью распространяться, подавлять, расти.

И к этому прибавлялось презрение — презрение к человечеству, к существам, которые пали перед единой мощью Ворда.

Тави осознал, что никогда и не собирался покидать улей, и внезапно почувствовал себя очень, очень уставшим.

Ладно.

Ладно, пусть так.

Его презирали и раньше. Уж что Тави умел, так это использовать недооценку в своих интересах.

Тави глубоко вздохнул и сжал рукоятку меча. Левой рукой он потянулся к короткому клинку на правом бедре и медленно вытащил его.

Магия земли даст ему силу проломиться сквозь стену восковых пауков. Которые тем временем успеют укусить его много раз.

Яд убьет его, но у него хотя бы будет минута или две.

У него было еще одно преимущество: теснота улья, вместе с подкреплением, блокирующим единственный выход, представляли собой ловушку не только для Тави, но и для королевы, препятствуя ее отступлению. У нее уже не получится просто ударить и убежать.

Он должен будет убить королеву со всем максимумом быстроты магии ветра. Тави отлично помнил про ослепительную скорость, которой обладала королева ворд — но он будет иметь целый ряд и иных преимуществ о которых она, вероятно, не подозревала.

Он был готов принять смертельный удар, если появится возможность нанести ответный. Магия металла позволила бы ему игнорировать боль смертельного удара достаточно долго, чтобы уложить ее самому.

Если он будет достаточно быстр, этот улей станет ее могилой. С мертвой королевой и обезглавленным Вордом, Китаи, Макс и остальные получат реальный шанс спастись.

И, пока Крассус и Первый Алеранский делают свою работу, Варг и канимы тоже смогут убежать, чтобы помочь Алере в борьбе с общим врагом.

Действительно, планировать гораздо легче и проще, думал он, когда не донимает мысль, как выжить, следуя этому плану.

— Похоже, что я не единственный, кто сделал ошибочное предположение, — спокойно сказал Тави королеве.

Ее глаза сузились, и он опять почувствовал дрожащее давление ее разума на своих мыслях.

Ее глаза расширились.

Принцепс Гай Октавиан призвал магию камня, ветра и стали и устремил свое тело в порыве, который — если ему будет сопутствовать удача — убьет их обоих.

 

Глава 35

Из-за магии ветра и увеличенной фуриями скорости время для Тави субъективно замедлилось, иначе он, возможно, не увидел бы того, что произошло.

Ворд атаковал сам себя

Ближайший Ворд-каним, раненый Тави, внезапно дернулся и упал вперед, из-за распоровшего ему спину удара нанесённого с тыла.

Кровь погибшего Ворда забрызгала стены входного туннеля, когда он упал на открытое пространство в центре улья, и испачкала сапоги Тави, поскольку тело проехалось по полу и уткнулось ему в ноги.

В то же мгновение еще трое Вордов-канимов вломились в комнату, и Тави понял, что произошло.

Это пришли охотники Варга.

До Тави наконец дошло назначение странных, шероховатых пакетов, которые нес с собой каждый из Охотников

Молчаливые Канимы, одетые в хитин Ворда, имели на себе достаточное количество зелено-черного материала, чтобы сойти за истинного ворда, по крайней мере на мгновение — и теперь они были в улье королевы около него.

— Тавар, — прорычал старший из трех охотников.

- Взять её! — выкрикнул Тави.

Королева пронзительно завизжала, когда Тави с охотниками устремился к ней.

Стена восковых пауков задрожала и рухнула им навстречу, превращаясь в волну молотящих ног и источающих яд клыков.

Атакующие пауки взмывали в воздух, мчались по земле, неслись по стенам и потолку.

Тави ужаснуло количество пауков, которые были вокруг него.

Он сразил в воздухе паука, который прыгнул ему в лицо, орудуя мечом со скоростью, мощью и смертельной точностью, дарованными всеми фуриями, которыми он владел.

Он разрубил второго, и третьего, и четвертого меньше, чем за секунду — их было настолько много, что даже в сказочном замедленном движении магии фурий ветра, не было и мгновения времени, чтобы думать, размышлять, или планировать. Он мог только реагировать и стремился чтобы каждое его движение работало против врага.

Воздух был заполнен расчленёнными трупами восковых пауков, брызгами крови и отдельными кусками насекомых, но несмотря на сотканную мечом продвигавшегося вперёд Тави стальную сеть, Ворд начал прорываться.

Он почувствовал хлопок со своей стороны, и острый, громкий свистящий звук сказал ему, что на его броне осталась зарубка на память от клыка паука.

Другой впился ему в ботинок, просто цепляясь и пытаясь сбить с ног.

Затем еще трое спрыгнули на его шлем и плечи, и он бешено закрутился, когда сочащиеся ядом клыки мелькнули в дюйме от его глаз.

Что-то хлопнуло у него за плечом — раздался мощный удар металла о металл, и один из охотников-канимов размазал по земле паука.

Тави постарался повернуться так, чтобы его незваные пассажиры были более открыты каниму, и после еще пары хлестких ударов тяжелой цепью, пауки с него были сброшены.

Другие два Охотника заняли позиции слева и права от него, держа в руках странно изогнутые мечи и бросая тяжелые шипы, которые производили такое опустошение в рядах алеранцев во время войны в Долине.

Тави повторил свои молниеносные движения, его мечи вращались, сея смерть — и вдруг оказался лицом к лицу с королевой Ворда.

Она двинулась с ужасом и изяществом паукообразного насекомого, и на такой скорости, что даже внутри его магии ветра, Тави чувствовал насколько его тело вялое.

Её плащ взметнулся в сторону, когда она сделала выпад, но движение оказалось обманным, и подол одеяния хлестнул, как кнут, когда она бросилась в противоположном направлении и полоснула когтями бедро Тави.

Тави не смог отреагировать вовремя, чтобы избежать удара и он направил удар своего меча прямо в горло королевы.

Он поразился ее скорости, даже сквозь боль охватившую его ногу раскаленным добела огнем.

Ей удалось поставить руку на пути удара, отклонив остриё меча вниз, но не совсем отвести от себя — алеранская сталь слегка задела бледную, жёсткую на вид плоть, рассыпая алые и лазурные искры. Её кожа по-прежнему была хитином Ворда, хотя и выглядела, как человеческая.

Его меч не мог глубоко погрузиться через броню, несмотря на мощь фурий земли и металла. Только дюйм или два его лезвия вонзились ей в живот и вызвали у королевы вой удивления и гнева.

Она так резко рванулась прямо на потолок, что вырвала у Тави клинок из левой руки, и затем, продвигаясь по-паучьи, начала пробираться к выходу из туннеля.

Прежде чем она туда добралась, пара кроваво-красных стальных цепей с утяжеленными концами, взмыли вверх словно арканы.

Одна цепь обвилась вокруг ее запястья, другая вокруг бедра и оба Охотника начали стаскивать королеву с потолка обратно, на пол улья.

Тави рассёк следующую пару пауков ещё в воздухе и опять атаковал поверженную наземь королеву.

Двое охотников, крепко удерживавших цепи, лишали ее равновесия каждый раз, когда она пыталась подняться на ноги. Вокруг них кишели пауки, но двое охотников в защитных от Ворда доспехах, игнорировали их и со всей своей неимоверной силой управлялись с цепями.

Тави прихлопнул спикировавшего с воздуха паука левым кулаком, крутанул свой длинный меч над головой, ухватив его обеими руками, и начал наносить нисходящий удар, чтобы убить королеву Ворда.

Выкручиваясь, она опять завопила от отчаяния, и из-под капюшона показалось испуганное лицо Китаи.

Тави помедлил с ударом лишь на одно ужасное мгновение, и в этой заминке королева Ворда крутанула плечами и вырвала свою пойманную руку из сустава.

Охотник, державший другой конец цепи, ощутив внезапное отсутствие сопротивления оступился назад и упал.

На него набросились пауки, полностью поглотив его. Королева крутанулась, виляя из стороны в сторону, словно краб, и захватила цепь оставшейся рукой.

Крутя бедрами и плечами, она вырвала цепь из хватки другого охотника, стегая ею в сторону Тави.

Чтобы избежать цепи, Тави пришлось отскочить, а королева начала продвигаться в сторону выхода из улья.

Где-то за ульем вспыхнул свет и грохнул перегретый воздух, на миг осветив стены и сделав их почти прозрачными, когда раскаленная добела огненная сфера появилась снаружи на уровне земли.

По проходу полетели ошмётки опаленного панциря Ворда и куски плоти, а за ними возникла громадная фигура — Варг с мечом в руке, в черно — красной, словно покрытой запёкшейся кровью броне.

Военачальник канимов топнул одной ногой, затем другой, становясь так, словно он непоколебимая гора, и занес свой меч высоко над головой.

— Давай, тварь, — прорычал он. — Обойди меня, если сможешь.

Королева Ворда издала вопль и бросилась на Варга.

Тави закричал и атаковал, осознавая, что раненная нога больше ему не подчиняется.

Ворд метнул цепь в сторону Варга, но тот парировал удар клинком меча.

Королева, вскрикнув от негодования, попыталась цепью выбить меч у канима, но Варг выдержал толчок и, в свою очередь, резким движением протащил королеву по полу десять футов в пределы досягаемости своего меча. Затем сразу, быстро, практически без замаха, сильно и жестко ударил, Тави знал, что такой удар с одного маха перерубил бы дерево толщиной с его бедро.

Королева Ворда бросила цепь и подставила свою руку под удар.

Меч Варга рассёк бронь её кожи, взламывая в её внутренности, когда другой взрыв магии огня осветил и тряхнул стены улья.

Она отшатнулась назад от Варга, но в этот момент Охотник, цепь которого она отняла, метнул свой шип в заднюю часть ее коленей.

Должно быть её кожа не обладала столь хорошей защитой в этом месте, потому что шип погрузился в нее. Грубая сила тяжелого куска стали послала её ногу вверх увлекая за собой бедра, роняя королеву Ворда лопатками на пол.

Она использовала инерцию падения, чтобы перекувырнуться назад, вытащила шип из ноги и метнула его обратно в Охотника

Он уклонился от удара, но она или ожидала этого, либо просто слепая удача улыбнулась ей.

Шип ударил прямо в горло, и фонтан темной крови ударил в воздух, Каним упал и был тут же похоронен громадным количеством пауков.

Варг заревел от гнева и метнул своё оружие в королеву. Оно вращалось и летело по воздуху так, что той пришлось отпрыгнуть назад, подальше от опасности—

— прямо под удар двуручного меча Тави.

Его меч ударил ее прямо в затылочную часть шеи и фонтан сине-красных искр взорвался от ее плоти.

Лезвие быстрого и верного меча нанесло секущий удар — хотя весь разум Тави кричал от тихого ужаса, ужаса, который он не мог себе позволить, ведь он видел лицо Китаи, ее рот, открытый в шоке. Голова отлетела далеко катясь по полу.

Поведение Ворда изменилось моментально. Восковые пауки стали бесцельно метаться по всему улью, издавая щебечущие визги тревоги.

Снаружи Тави услышал оглушительный рев чужеродных криков, одновременно вырвавшийся из глоток тысяч существ.

Третий Охотник появился из-за Тави и, броском вернул меч Варга хозяину.

Варг повернулся к побежденной королеве и четырьмя быстрыми, сокрушительными ударами расчленил труп. Он взглянул на Тави и заметил, что Алеранец уставился на него.

— Так лучше всего, для полной уверенности, — прорычал Варг.

Тави рассёк мечом паука, который прыгнул на него.

Пауки были по природе своей агрессивны, и, хотя они больше не накатывали огромной волной в едином порыве, оставаться в улье сверх крайней необходимости, вероятно, было плохой идеей.

— Уходим! — крикнул Тави, направляясь к выходу, и оба канима последовали за ним.

Снаружи улья Тави обнаружил, вокруг входа невысокие фортификационные земляные укрепления, что были явно делом рук фурий земли Макса и Дуриаса.

Два Алеранца стояли, держа в руках окровавленное оружие. Меч Макса ещё был окутан языками пламенем, и мертвые Ворды лежали поверх небольшого крепостного вала.

Китаи стояла между ними, ее собственный меч тоже был обагрен, в то время как Анаг, с топором в руке и в сине-черной броне, покрытой зеленой сукровицей, стоял позади — там, где он, скорее всего, лучше мог использовать свое преимущество от более высокого роста и широкого размаха.

Жуткий, освещенный зеленым мир Ворда пребывал в хаосе. Все виды кошмарных существ заполнили предрассветные сумерки, мечущиеся в том, что походило на чистое, неосознанное безумие.

Один Ворд-каним хватал и кусал соседнюю сосну, в то время как другой Ворд в форме жабы, менял свою форму снова и снова.

При этом, одни восковые пауки спокойно скользили в общем потоке, другие скакали в большом возбуждении, или схватывались в безумии друг с другом, заполняя окрестности бесконечным количеством молотящих лапок.

— Собирайтесь! — закричал Тави. — Мы уходим отсюда! -

- Алеранец! — ответила резко Китаи. — Твоя нога.

Мгновение Тави безучастно смотрел на нее, прежде чем понял, о чем она говорила, и посмотрел вниз.

Нога в том месте, где королева Ворда достала его когтями, кровоточила — не смертельно, но если не перевязать, могло стать хуже.

Он использовал столько магии металла, что даже не заметил боль ранения, которая казалась такой же частью фона, как и вопли и визг дезориентированного Ворда.

— Держи, — сказал Максимус. Он воткнул свой меч в землю, сдернул с пояса флягу и передал её Китаи.

- Лей это по моим рукам, пока я буду закрывать его рану, — сказал он ей.

Пока остальные отгоняли любого приблизившегося Ворда, Тави почувствовал как руки Макса сжали его ногу.

Пока Китаи медленно опустошала фляжку на его рану, хватка рослого антиланца жгла как огонь, сначала мгновение, потом другое, потом еще великое множество таких мгновений.

И до тех пор, пока Макс не отпустил его, Тави скрипя зубами пытался концентрировать своё внимание на том, чтобы удержать меч в руке.

— Есть, — наконец сказал Антилан. — Уже достаточно хорошо.

Китаи взглянула на Тави и с хищной улыбкой, подарила ему быстрый, но горячий поцелуй. — Веди.

Тави восстановил ориентацию и двинулся в "пожирающем милю" беге Легионов к разрушенному стедгольду, где они оставили своих таургов. Другие следовали по его следу.

— Что это было? — Потребовал ответа Тави. — Что кровавые вороны вы думали, когда это делали?

В ответе Китаи снова слышалась усмешка.

- О чем это ты, Алеранец?

— Нападение! — неистовствовал Тави. — Маскировка! Это не было чем-то, что вы придумали наспех в последнюю минуту.

— Естественно нет, — согласилась Китаи. — Охотники Канимы использовали накидки из хитина Ворда уже шесть месяцев с момента вторжения. Несколько таких костюмов было доступно. Мы просто воспользовались ими.

Он повернулся и посмотрел на нее с раздражением.

- Это не то, что я имел в виду, и ты это знаешь! Почему ты мне об этом не рассказала?

Позади Китаи, Макс расплылся в ухмылке.

- Ничего не поделаешь, Ваше Высочество.

— И что это должно означать?

— Тактическая безопасность, — сказала Китаи самодовольно.

Тави моргнул:

- Что?

— Нет никакой возможности солгать существу, которое может прочитать твои мысли, Алеранец, — сказал Китаи. — Единственный способ, благодаря которому мы могли быть уверены, что она не будет ожидать нападения, заключался в том, что ты сам не мог ожидать такого нападения.

— Ты… Ты, это… Так… ты не можешь так просто —

— Иначе почему мы так легко позволили тебе приблизиться к улью в одиночку, ни слова не сказав о том, насколько эта идея сумасбродна?

Тави беспомощно уставился на нее, и чуть не убился споткнувшись о выступавший корень.

— Чему ты удивляешься, Алеранец? — Сказала Китаи. — Твои поступки не трудно предугадать. У тебя уже есть множество примеров успешных переговоров с собственными врагами. Ты способен даже подружиться с ними. — Ее зеленые глаза искрились. — А некоторых случаях стать более чем близким другом.

Тави покачал головой. — Вы все использовали меня.

- Конечно.

- Ты использовала меня, — повторил Тави.

Ее улыбка стала шире.

- И это сработало. Ты — превосходная засланная корова.

— Лошадь, — устало поправил Тави. — Заслонная лошадь.

Китаи склонила голову набок.

- Ну какой идиот стает так бездарно использовать такого превосходного скакуна?

Макс и Дуриас покатывались со смеху.

И тут на расстоянии десяти футов от них из рощи маленьких сосен выскочил каним-ворд, на ходу готовясь к атаке.

Невероятный по скорости и силе удар Варга настиг нападавшего в середине прыжка, и, разрубленный на две половины, Ворд упал на кроуч.

— Тавар, — прорычал Варг, насторожено озирая деревья вокруг них. — Сейчас не время.

Тави уставился на мгновение на всё еще дергающийся Ворд. Затем он кивнул Варгу и проворчал свое согласие.

— Но мы обязательно вернёмся ещё к этому разговору, — сказал он, глядя с негодованием на Китаи.

Она невозмутимо улыбнулась и ничего не ответила, всё то время пока они продолжали пробиваться из хаоса и анархии, которые полностью накрыли весь кроуч.

 

Глава 36

Амара вернулась на городской невольничий рынок той же ночью, как только темнота укутала оккупированный город.

Кое-где на улицах еще горели магические лампы: единственные алеранские огни, которые горели с тех пор, как их в последний раз зажгли бывшие жители Цереса.

Их хватит еще на день, самое большее на два. Впрочем, созданные ими широкие участки тени, сейчас помогали Амаре передвигаться, оставаясь невидимой.

Зеленоватое свечение кроуча в городе достаточно ярко освещало ближайшие здания, так что Амара без проблем обходила различные куски и обломки на в переулках, ведущих к Рынку рабов.

Дважды стражники-ворды проходили мимо, перебирая длинными ногами и раскачиваясь на ходу, их полупрозрачный, как у пауков, хитин светился изнутри тусклым светом шаровидных кусков кроуча, который они носили где-то внутри живота.

Однажды она увидела, как одно из существ принялось извергать частицы кроуча, разглаживая их на подоконнике окна, где восковое вещество явно начало укореняться и расти.

Церес был ещё населён человеческими существами, с технической точки зрения. Но Ворд явно намеревался это изменить.

Амара ускорила шаг.

Она вошла в город с другого направления, чем Ладья показала ей.

Бывшая начальница Кровавых воронов Калара, очевидно, выработала способ сильно влиять на концентрацию Бренсиса — молодой человек, одинокий в чужом мире, вдруг получил как физическое удовольствие, так и эмоциональное утешение в виде человека, с которым он был знаком, и едва ли имел шансы устоять против такого манипулятора, как Ладья.

Но Амара не питала иллюзий, власть Ладьи над Бренсисом была соткана из шёпота недомолвок и паутины лукавства.

Если бы он почувствовал бы, то мог все легко разрушить — и если Бренсис уже проделал это, то Ладья, вероятно, уже была вынуждена предать Амару.

И даже если и нет… что ж, никогда и никому не повредила привычка быть осторожным.

Невольничий Рынок был освещен магическими лампами и светящимся холмом кроуча, который нарывом выпирал из мостовой и кишел паукообразными хранителями.

Сейчас Ворд был многочисленнее, чем в течение дня. Потому ли, что большинство существ были ночными? Или есть другое объяснение их нашествию.

Операция по "вербовке" шла в том же самом темпе, который Амара видела прежде. Полдюжины ошеломленных, недавно схваченных алеранцев, лежали на аукционной платформе.

Рабы с сонными глазами, навалившись на них, шептали и… и делали кое-что другое, в свете раскачивающихся магических ламп. Амара содрогнулась и отвела взгляд.

Возле помоста за маленьким столом сидел Бренсис и пил из бутылки темного стекла. Небрежно отставив ее в сторону, он принялся с жадностью пожирать еду.

Ладья сидела на скамье рядом с ним, ее спутанные волосы и ее одежда пребывали в привлекательном беспорядке.

Свежий синяк красовался на ее щеке, Амара гадала — это знак внимания Бренсиса, или доказательство разоблачения Ладьи и ее вынужденного предательства?

Амара увидела блестящие глаза присевшего на крышу рыцаря ворда, в этом самом месте она днём шпионила за внутренним двором. Совпадение? Или Ладья уже имела дело с ошейником и вынуждена была им сообщить все, что она знала о присутствии и передвижениях Амары.

Амара поморщилась. Не было никакого намёка разобраться в этом. Она должна просто действовать и надеяться на лучшее.

Скрытая плащом сотканного покровами фурий ветра, смешанных с удачными полутенями ночного освещения от фурий лампы, Амара тихо продвигалась вперёд.

Убить такого сильного заклинателя как Бренсис Калар — и остаться в живых — случай, в лучшем случае, маловероятный.

Его врожденная одарённость фуриями воды означали, что только у внезапной и глубокой раны был реальный шанс убить его. Разрез, который вскрыл бы что-либо меньшее чем сонную артерию, будет легко и быстро восстановлен.

Она должна была быть очень и очень быстрой. Ведь его навыки в фуриях ветра предоставили бы ему смертельно мгновенную скорость реакции к любому нападению. А грубая сила, предоставленная ему фуриями земли, означала, что при любом виде мало-мальского единоборства, он буквально разорвёт Амару на куски.

Хуже того, если бы она промахнулась с первого удара и попыталась удрать, он вероятно, убил бы ее прежде, чем она смогла бы преодолеть несколько ярдов. С его магией огня это будет легко.

Но самое опасное, магия металла предупредила бы его о приближении любого оружия из стали.

Конечно, в данной ситуации это ничего не дает кроме самого факта предупреждения, но и это более чем достаточно.

Чтобы убить Бренсиса Калара Младшего и выжить самой, Амаре нужно будет перерезать ему глотку кинжалом с каменным лезвием, который она держала в руке.

Или же вонзить кинжал по самую рукоятку или в его глаз или в его ухо. Без малейшего права даже на ничтожную ошибку.

А у Бренсиса, напротив, был широкий выбор вариантов — он мог схватить ее за шею одним движением своей руки, мог сжечь ее до костей одним щелчком своих пальцев или махом снять ее голову с плеч одним движением своего превосходного меча.

Такой расклад казалось был вопиющей несправедливостью.

Но она в действительности никогда не ждала "равных условий", с тех пор как стала Курсорам.

Вороны тебя побери, Гай. Даже когда я покинула службу, тебе снова удалось втянуть меня в это.

Беззвучное и незаметное передвижение давно уже стало второй её натурой за прошедшие годы.

Она прокралась мимо охранников, стоящих во внутреннем дворе, идя медленно, спокойно и равномерно. Она лишь несколько раз приостановилась, чтобы позволить очередному алеранцу в ошейнике пройти мимо поблизости.

Незаметность — это гораздо в большей степени терпение и способность всегда остаться спокойной, даже когда очень мало причин для этого, чем любое количество личного проворства.

Ей потребовались примерно минут десять, чтобы переместиться из убежища в переулок к той стороне помоста. которая была напротив стола Бренсиса.

Потребовались еще пять минут, чтобы проскользнуть вокруг помоста и остановиться рядом с лестницей, ведущей от стен внутреннего двора до сооружений аукциона.

Теперь, когда Бренсис закончит есть и вернется наверх по лестнице, чтобы схватить очередную жертву, у Амары будет возможность воткнуть свой кинжал прямо ему в мозг.

Когда он умрёт после этого, она немедленно рванула бы к небесам и ушла бы от скудного освещения ламп-фурий прежде, чем кто-либо успел бы среагировать. Это проще простого.

В вопросах таких как этот, простота была самостоятельным смертельным оружием.

Бренсису потребовалось еще несколько мгновений, чтобы закончить обед. Он отодвинул от себя свою тарелку.

Амара поудобнее перехватила рукоять каменного кинжала и расслабила свои мышцы, готовясь к единственной, ослепляюще быстрой атаке, которая была ее единственным шансом на успех.

Бренсис взглянул на Ладью, затем вниз и сказал:

- Я ненавижу это.

— Просто помни, — ответила Ладья ему, — только ты имеешь то, что им нужно. Тебя нельзя заменить. Это им не подвластно. Только ты способен делать это.

Амара застыла на месте.

Бренсис дотронулся до ошейника на собственном горле.

- Может быть, — сказал он.

— И никогда не показывай свою слабость, — предостерегла Ладья. — Ты же знаешь, что тогда произойдет.

Амара моментально восхитилось действиями Ладьи, поскольку ее слова подали на благодатную почву и были столь же смертельным оружием как удар меча, привнося разногласия среди врага и при этом оставляя скрытым свой личный интерес.

Амара смогла вспомнить не много женщин и мужчин, которые увещевали своих партнеров подобным способом, исподволь достигая положения и престижа.

Вороны, а эта женщина с характером. Амара не знала, смогла бы она быть такой же храброй в этих обстоятельствах.

Внезапно, с полдюжины рыцарей ворда одновременно взмыли в воздух с крыш вокруг внутреннего двора, шум их крыльев взорвал тишину вечера.

— Она здесь, — пробормотал Бренсис оцепенелым тоном.

Гул крыльев Ворда вначале исчез — но затем стал все громче, и громче, умножаясь в объеме, пока это не заполнило внутренний двор оглушительным громом.

Мгновение спустя целый легион рыцарей ворда спустился с ночного неба.

Они снизились подобно саранче — внезапно приземляясь на здания, клетки и булыжники. Покрывая все в поле зрения живым ковром мерцающего черного хитина.

Амара знала, что ей просто повезло, что один из них приземлился на расстоянии вытянутой руки, а не сел ей на голову, и только благодаря практике и дисциплине бесконечных дней неподвижности и тишины, она удержалась от судорожного рывка, который лишил бы возможности спастись и привел к беде.

Вместо этого она вжалась в свое место и замерла в ожидании.

Где-то возле центра внутреннего двора, заверещал Ворд, его высокий, чирикающий вопль, взорвался болью в ушах Амары.

Спустя секунду после того, как он затих, сверху раздался ответный.

На этот раз внутренний двор заполнился громом вихрей, когда Рыцари Воздуха в серебряных ошейниках спустились сверху, прикрывая броней две фигуры, в которых Амара сразу узнала:

Королеву Ворда.

И Леди Аквитейн.

Конечно, Рыцари Воздуха не могут летать среди рыцарей Ворда, думала Амара, с холодной отстраненностью.

Вихри от их полета сильно затруднили бы Ворду использование крыльев.

Это было одной из тренировок Курсоров. Не позволять эмоциям контролировать твое восприятие.

Были ли те эмоции неконтролируемым ужасом или горькой ненавистью, столь мерзкой, что от ее вкуса перекашивало рот, им нельзя было позволить взять верх.

Если чувствуешь, что это происходит, ты сосредотачиваешься на деталях, на реалиях, соединяя один факт с другим, пока приступ страха и ненависти слегка не поблекнет и не отступит.

Только после того, как Амаре удалось взять себя в руки, она снова посмотрела на потенциальных авторов разрушения Алеры.

Вопреки ожиданиям, Королева Ворда оказалась меньше ростом, даже ниже самой Амары. Почему она решила, что должно быть по-другому, Амара не знала.

Если вспомнить, королева, с которой она сражалась и помогла убить в Кальдероне тоже не была особенно высокой или внушительной, физически.

Хоть то существо внешне и походило на человека, ничего человеческого в ней не было и в помине.

Эта королева была другой.

У этой был прекрасный плащ, у предыдущей одеяние было из ткани которая навевала мысли о недавно разрытой могиле.

Мантия этой была из бархата такого глубокого черного цвета, что он слегка переливался призрачными оттенками в складках.

Еще было что-то иное в ее позе и осанке, когда она стояла во дворе — что-то тревожное, почти притягательное.

Иная королева не вызывала никаких других чувств кроме ощущения чего-то холодного и чужеродного.

Королева Ворда откинула тонкими, бледными руками свой капюшон, открыв лицо, которое оказалось юным, красивым, и до дрожи знакомым.

Она выглядела практически так же как и возлюбленная Принсепса — Китаи.

Амара была в таком шоке, что почти забыла поддерживать скрывающую её завесу.

Королева в Кальдероне выглядела человеческой по фигуре, но была покрыта блестящим, зелено-черным хитином, таким же как и у рыцарей Ворда.

Эта, выглядела практически полностью как человек…

За исключением глаз.

Её фасетчатые глаза были водоворотом черного и золотого и зеленого в сотнях блестящих оттенков.

Если бы не эти глаза, Королева Ворда, возможно, могла бы пройтись по любой улице в Алере, не вызывая удивления — исключая тот факт, что, не считая мантии, она была абсолютно голой.

Королева медленно обвела двор взглядом потусторонних глаз, и, с единым вздохом, который был ближе к стону обожания или ужаса, алеранцы в ошейниках как один пали ниц и распростерлись перед ней на земле.

Губы королевы тронула легкая удовлетворенная улыбка. Затем она повела рукой в коротком плавном жесте и Леди Аквитейн подошла и встала рядом с ней.

Стоя, бывшая Высшая Леди была на голову выше королевы.

С волосами, стянутыми на затылке в тугой узел, покрытая облегающим черным хитином Ворда, Леди Аквитейн выглядела более стройной, чем богато одетая, невысокая фигурка рядом с ней.

Расстояние позволяло Амаре разглядеть существо сидящее на груди Верховной Леди.

Похожее на воскового паука, оно было меньше размером и покрыто темной раковиной. Амара с содроганием поняла, что коготки множества лапок, которыми оно охватывало торс Леди Аквитейн, вонзаются в плоть женщины.

Хуже того, выставив жвала длиной с палец Амары, голова твари была погружена в ее плоть, как раз напротив сердца.

Это существо при этом дрожало и пульсировало как-то странно — и в ритме сердцебиения.

— Моя госпожа, — учтиво сказала Леди Аквитейн.

— Оцени прогресс самца-взятого, — пробормотала Королева Ворда. Ее голос был чем-то гудящим, столь же нечеловеческим, как и ее глаза, и напоминал множество молодых женщин, говорящих практически в унисон.

Леди Аквитейн наклонила свою голову опять и повернулась к Бренсису. Она шла к нему и ее покрытые хитиновой бронёй ноги издавали резкие щелкающие звуки в такт каждого её шага.

Она подошла к коленопреклонённому молодому человеку и провела слегка пальцами по его волосам.

Бренсис задрожал всем телом в ответ на ее прикосновение, и поднял глаза, в которых читалось такое же сильное и безнадежное обожание, как и у любого другого раба на подворье.

— Мне говорят, что ты много достиг, мой дорогой мальчик, — проворковала Леди Аквитания.

Бренсис кивнул в согласии.

- Я работал без устали и остановки, госпожа. Набрал большее количество Граждан и Рыцарей, обращая особое внимание, согласно Вашему приказу, на магов земли. Еще сто двадцать готовы сей момент исполнять приказы, если Вы только пожелаете.

— Отличная работа, — сказала Леди Аквитейн с теплым тоном одобрения.

Бренсис задергался в принудительном экстазе. Мгновение спустя он заикаясь произнёс:

- Спа…Спасибо, госпожа.

— Десять дюжин? — спросила Королева Ворда. — Слишком медленно.

Леди Аквитейн кивнула.

- Бренсис, — сказала она, — для тебя сейчас самое время рассказать мне, как усилить действие ошейника.

Бренсис закрыл глаза. Его тело напряглось и снова выгнулось, хотя в этот раз дело было, очевидно, не в удовольствии. Его лицо исказила гримаса, и он выдавил, сквозь стиснутые зубы:

- Я. Не. Скажу.

— Бренсис, — упрекнула его Леди Аквитейн, — Ты собираешься причинить сам себе боль. Расскажи мне всё.

Молодой человек заскрипел зубами и ничего не сказал. Внезапно из одной его ноздри побежала струйка крови.

Леди Аквитейн долгое мгновение стояла неподвижно. Затем она поднялась и сказала, спокойно:

- Ладно. В следующий раз. Можешь пока ничего не говорить.

Бренсис задохнулся и казалось распластался по земле. Нескольких секунд единственные звуки от него были только задыхающимися рыданиями.

— Сожалею, — сказала Леди Аквитейн, поворачиваясь к Королеве Ворда. — Это все на что способен обычный ошейник, который я на него надела, без его усовершенствований процесса застегивания. Я не могу вытянуть из него этот секрет.

Королева Ворда медленно склонила голову в сторону. Темные, блестящие темные волосы падали в нежных волнах из-под ее капюшона.

- Разве ты не можешь заставить его надеть на себя ошейник собственной конструкции?

Леди Аквитейн покачала головой.

- На нем уже есть ошейник, моя госпожа. Второй раз это заклинание не сработает.

Королева склонила голову на другую сторону.

- На него это не окажет должного эффекта, — пояснила Леди Аквитейн.

Королева моргнула медленно, один раз. Потом перевела свой пристальный взгляд со всхлипывающего Бренсиса.

На Ладью.

— Почему это радовалось его сопротивлению? — Спросила королева. — Она сдерживала улыбку. Это признак удовольствия, появляющийся на лице, не так ли?

— Так и есть. Хотя есть нюансы того, что улыбки означают, это сложный вопрос, — сказала Леди Аквитейн.

Она посмотрела мимо покорного Бренсиса на Ладью, которая тоже обессиленно лежала лицом вниз.

- Молодая женщина. Возможно, она связывает с ним свое будущее. Уговаривает его лежать тихо, чтобы он мог сохранить всю власть, которую имеет.

Королева Ворда мгновение это обдумывала, и бесшумно подошла к Ладье, останавливаясь над ней.

- Так, чтобы и для нее была польза.

- Именно.

— Индивидуализм — высокопродуктивен, — сказала королева спокойным голосом.

Затем ее очертания размылись, и Амара увидела отблеск темного, зелено-черного хитина на кончиках бледных пальцев королевы, когда они вырвали половину горла Ладьи.

Сердце Амары почти остановилось от немыслимой, внезапной жестокости и скорости нападения. Она с трудом подавила крик, и с ним порыв кинуться на защиту раненой женщины.

Ладья издала звук, больше походящий на влажное хрипящее удушье, чем на какое-либо слово. Она конвульсивно перекатилась на один бок, ее руки и ноги мелко дрожали.

Из зияющей раны на шее хлынула кровь.

Королева Ворда стояла над умирающей женщиной со спокойным заинтересованным выражением на лице, глядя вниз немигающими глазами.

— Что, — спросила королева, — такое Маша?

Леди Аквитейн наблюдала спокойно, с отстраненным выражением. Несмотря на это, она отвела взгляд от умирающей женщины и сказала:

- Это — женское имя. Возможно, ее сестра или ее ребенок.

— А, — сказала королева Ворда. — Кто такая графиня Амара?

Ее голова немного наклонилась, а неприятные, фасеточные глаза блестели в свете факелов и магических ламп.

- Женщина. Не взятая.

Голова Леди Аквитейн резко дернулась в сторону королевы.

- Что?

Королева посмотрела на нее без выражения.

- Ее разум. Предсмертный всплеск активности.

Леди Аквитейн подскочила к Ладье, наклонившись, слегка повернула голову женщины набок, и ее глаза распахнулись в узнавании.

— Кровавые вороны.

Она глянула на Бренсиса и отрывисто бросила:

- Исцеляющую ванну, живо.

Она накрыла рукой зияющею рану на шее Ладьи, ее глаза сузились.

- Вы чуть… Вороны, рана такая…

Она оглянулась и прорычала:

- Бренсис!

— А что ты делаешь? — Спросила королева, с вежливым интересом.

— Эта женщина — агент Гая Секстуса, — твердо сказала Леди Аквитейн.

- Возможно она владеет информацией, которая — , - вздрогнув, она внезапно запнулась.

— Мертва, — невозмутимо констатировала Королева Ворда.

Чтобы подтвердить свои слова, она преподнесла к лицу комок кровавой плоти, которую она все еще держала в своих руках и откусила от него маленький кусочек.

Пятна крови Ладьи на подбородке королевы Ворда были ещё настолько горячими, что пар с них поднимался в прохладный ночной воздух.

— Что вы знаете об Амаре? — спросила Леди Аквитейн.

- А что?

— Поскольку это могло быть важно, — ответила Леди Аквитейн, тщательно скрывая раздражение, скрытое в собственных словах.

- Что?

— Поскольку она также является шпионом Гая, — ответила Леди Аквитейн,

- Она и Ладья сотрудничали и прежде.

Ее глаза резко сузились.

— Амара должна быть здесь.

Амара почувствовала, как приступ ужаса соединился в груди с беспомощным гневом и тоскливой жалостью, и подавила их, призывая Цирруса.

Позаимствовав быстроту от фурии ветра, она отвела руку назад и бросила каменный нож в леди Аквитейн, оружие издало резкий треск, как кнут, когда полетело в неё, вращаясь для Амары с почти ленивой грацией из-за ускоренного фурией восприятия.

Прицел Амары был точен. Тяжелый каменный нож попал Леди Аквитейн правее центра ее груди прямо в дрожащего Ворда … тварь, которая там прицепилась.

Нож, сделанный фуриями из тяжелого гранита, был бы плохим инструментом в повседневной жизни, из-за довольно тупого лезвия, но для намеченной сейчас для него задачи — разделения плоти паразита и жертвы, был более чем великолепным.

Общая масса кинжала сделала его наконечник столь же смертоносным как у любой стрелы или лезвия из стали, особенно с той скоростью, с которой Амара его метнула.

Нож, проломился через Ворда-паразита так же легко, как через гнилое яблоко, и, взломав ребра, сбил с ног свою жертву на землю.

Амара заскрежетала зубами, настолько плохим и ошибочным оказался её план, но легче от этого не стало.

Бренсиса, убежавшего, чтобы принести ванну, нигде не было видно, но леди Аквитейн — нет, Инвидия, злобно подумала Амара, потому что она не была больше Гражданином Алеры — могла мгновенно сорвать завесу Амары.

Поэтому, прежде чем ноги Инвидии успели удариться о землю вслед за плечами, Амара повернулась и прыгнула ввысь, призвав Цирруса подхватить её в воздухе.

Ноги Амары были примерно в семи футах от земли, когда она почувствовала руки, как каменные жернова охватившие её лодыжки через мягкие сапоги.

В отчаянии она призвала Цирруса нести её с еще большей силой, вытащила из пояса свой стальной кинжал и замахнулась, чтобы вонзить его в противницу с молниеносной, ослепительно быстрой яростью выработанного тренировками инстинкта.

И всё же, какой бы стремительной она ни была, королева Ворда была быстрее.

Она выпустила одну из ног Амары и широко растопырила пальцы бледной руки.

Амара успела понять, что рука королевы была ещё мокрой от крови Ладьи, когда остриё кинжала пронзило ладонь королевы в центре.

Её реакция была не больше, чем если бы Амара воткнула нож в землю.

Без всякого выражения, кроме постоянной концентрации, королева Ворда вывернула запястье, нож ещё торчал в её ладони, и выхватила его из руки Амары.

Амара пнула её одной ногой, пытаясь вырваться из по-прежнему крепкой хватки королевы, пока они, хотя и медленно, продолжали подниматься над внутренним двором, но руки Ворда были нечеловечески сильными.

Ее чуждые глаза сверкали ещё ярче, королева Ворда карабкалась вдоль тела Амары, перебирая руками, и Амара почувствовала с горячими вспышками колющей боли, как остриё кинжала два раза вонзилось в её плоть.

Затем словно железный прут сдавил ей горло, и в глазах у неё потемнело.

Амара боролась изо всех сил, тщетно пытаясь замедлить падение в штопор.

Она увидела стены Цереса, стремительно несущиеся на неё, и в последнем импульсе неповиновения призвала Цирруса, чтобы каждой оставшейся в ней унцией силы обрушиться вместе с ней на грубый камень.

А потом — ничего.

 

Глава 37

Амара очнулась из-за удушья, поскольку вода сочилась в ее нос. Она закашлялась и попыталась поднять руки к лицу, но не смогла ими пошевелить.

В ее теле болел каждый сустав и мышцы, и она была ужасно голодна. Она покрутила головой из стороны в сторону и осознала, что она практически полностью погружена во что-то жидкое и теплое.

Ее глаза панически расширились, когда ее мысли заполнили воспоминания о телах покрытых мерцающим кроучем, тело напряглось и задергалось в попытке выбраться на свободу.

Ее руки сгибались, но не могли двинуться в сторону, а ее ноги были плотно сжаты вместе. Боль жгла ее бицепсы и бедра, а теплая жидкость накрыла ее с головой, когда она еще глубже в нее соскользнула.

— … ее голову из воды, пока… — раздался женский крик.

Звук полностью прервался. Затем кулак ухватился за ее волосы и вытянул ее из теплой жидкости.

— … предупреждал меня, что она скоро очнется! — Прозвучал раздраженный мужской голос.

Рука, державшая ее за волосы, продолжала тянуть, и вдруг она перевалилась через какой-то скользкий бортик и упала на твердый, холодный камень.

Амара откашлялась от воды, если только это была вода, прочищая нос и легкие и легла задыхаясь, оглушенная и обессиленная последствиями исцеления водными фуриями.

Она оглядела себя и обнаружила, что руки связаны по бокам, а ее ноги связаны в бедрахи лодыжках.

Она была одета, хотя ее обмундирование полностью промокло.

— С возвращением, графиня, — прозвучал голос Инвидии. — Какое-то время мы за вас волновались.

Жужжание королевы Ворда показалось Амаре сверхъестественным.

- Но не я.

Амара тряхнула головой, сморгнула воду из глаз и взглянула на них.

Если она как можно скорее не покажет им свое неповиновение, холодный воздух глубокой ночи вытянет тепло из промокшей одежды и оставит ее дрожащей и замерзшей.

И тогда, подумалось ей, неповиновение будет менее убедительным.

Инвидия сидела на стуле, который был принесен из одного из соседних зданий. Она выглядела отвратительно.

Под ее глазами были темные круги, и ее кожа была с глубоким, болезненным оттенком шафрана. Ворд-паразит с ее груди исчез.

Из оставшихся после него отверстий, похожих на маленькие разверстые рты, сочилась жидкость, лишь отдаленно напоминающая кровь.

— Инвидия, — сказала Амара. — Внешность соответствует внутреннему содержанию. Вероломная, подлая, мелочная.

Инвидиа сидела на стуле и медленно вытаскивала руку из воды в целительской ванны.

Она склонила голову под таким углом, что Амара остро осознала тот факт, что лежит связанной в ногах у Инвидии.

Кроме этого движения, она больше не шевелилась, а затем повернулась к королеве Ворда.

- Ну? Она жива.

— Да, — сказала королева Ворда.

Она шла вне поля зрения Амары, бледные лодыжки и изящные ноги с черно-зелеными ногтями вышагивали по камням возле связанной Амары с нарочитым изяществом.

Она остановилась за креслом Инвидии.

Инвидия поменяла позу, откинувшись на спинку кресла и обхватив его ручки слабыми пальцами.

— Графиня, — сказала она. — Как всегда, скора на расправу.

— Возможно, ты права, — сказала Амара. — У тебя должна быть очень веская причина, объясняющая почему сегодня ты на стороне врагов государства — убиваешь и порабощаешь его жителей. Любой здравомыслящий человек должен уметь забывать и прощать. Конечно.

Инвидия сузила глаза.

- Думаешь, я была бы здесь, если бы у меня был выбор, графиня?

— Я не вижу на вас ошейника, Инвидия, — сказала Амара.

Похоже, женщина только поняла, что Амара полностью опустила ее титул.

На ее лице отразилось удивление, затем гнев за оскорбление, а за тем, лишь на мгновение, промелькнуло что-то вроде сожаления.

— Здешние люди, те которых ты сломала и поработила, у них не было выбора. Ты сделала его за них.

Королева Ворда легонько обхватила пальцами шею Инвидии. Концы ее черно-зеленых ногтей впились в нежную кожу бывшей Верховной Леди.

Она задрожала и дернулась, словно какое-то другое существо скорчилось у нее под кожей.

Ее пальцы сжались сильнее, и тонкие струйки крови потекли по бледной коже Инвидии.

— После того, как твой наставник предал меня, — сказала Инвидия, ее рот скривился гримасой, — и бросил меня подыхать на земле с гаровым маслом в жилах, я бежала и была найдена моей новой госпожой.

Она слегка склонила голову в сторону королевы Ворда.

- Она сделала мне предложение. Моя жизнь в обмен на мою преданность.

— Ты говоришь так, будто это бартер, — прошептала королева, ее фасетчатые глаза были полуприкрыты. — Это не столько обмен, сколько бессрочная договоренность.

Затем она закрыла глаза и снова содрогнулась, в ее движении было что-то совершенно чужеродное, затем Инвидия затихла.

Амара вздрогнула, но продолжила смотреть, в ее мыслях отвращение состязалось с любопытством.

Королева Ворда слегка улыбнулась, тихо вздохнула и раскрыла свои темные, мягкие губы. Изо рта показались невероятно длинные паучьи ноги.

Они показались и начали расти, словно ветви дерева, только с пугающей быстротой.

Превысив фут в длину, они начали шевелиться, медленно колыхаться как водоросли в полосе прибоя.

Королева открыла рот шире, и из него показалось грушевидное тело, обретая форму, пока не стало тварью, которую Амара прежде видела на груди Инвидии, только немного меньшей размером.

Королева Ворда поднесла руку ко рту и взяла существо, так же мягко как любая мать, обращающаяся со своим новорожденным. Она медленно передвигалась вдоль тела Инвидии, держала существо перед грудью алеранской женщины.

Вибрируя, создание расправило свои ножки по торсу Инвидии, и одновременно вцепилось сразу дюжиной конечностей, резкими змеиными движениями.

Тварь плотно прижалась к Инвидии, затем прянуло вперед головой, погружая свои длинные жвала в плоть женщины.

Инвидия на секунду закрыла глаза, дрожа, но не двигаясь и не сопротивляясь твари. Которая, казалось, мгновение приспосабливалась, а затем, разместившись, запустила коготок каждой своей ножки в ее плоть, извлекая из нее еще больше темной жидкости.

В течение нескольких секунд цвет её кожи начал на глазах улучшаться, и Инвидия вздохнула. Она моргнула, и мгновение спустя открыла глаза.

- Благодарю.

Королева Ворда на мгновение уставилась на Инвидию и затем перенесла свое внимание к Амаре.

— Итак, — произнесла Инвидия. — На чем мы остановились, Графиня?

— Фиделиас, — ответила Амара. Она изо всех сил безуспешно пыталась удержать спокойствие в голосе.

Холод начал пробираться в ее промокшую одежду, и она начала дрожать. Ее голос дрожал вместе с ней.

— Верно, — голос Инвидия становился в более уверенным. — Дорогой Фиделиас. Я не думаю, что тебе известно его нынешнее местонахождение?

— По моим сведениям он был вместе с тобой, — заметила Амара. — Или уже мертв.

— Неужели? — Спросила Инвиди. — Верится с трудом. В конце концов, ты была близка к нему. Он был твоим патрицерусом.

Амара сжала зубы, чтобы не сболтнуть лишнего.

- Он был предателем.

— Двойным агентом, — размышляла Инвидия. — Я думала, что именно так называют такой сорт людей, но возможно я ошибаюсь.

Она мельком взглянула на паразита на своей своей груди слегка передёрнув плечами, ноги которого немного поджались, и Инвидия вздрогнула.

— Мммм. Он нанес удар в самый удачный момент. Я была инкогнито. Если бы ему удалось прикончить меня, я бы была похоронена, как одна из безымянной обслуги, сопровождающая Легион, несчастная жертва войны, а один из самых сильных врагов Гая просто бы исчез. Верховная Леди Империи, исчезнувшая без следа.

— Я не вижу где он потерпел неудачу, — парировала Амара, — я не наблюдаю здесь Верховной Леди.

Инвидия одарила её долгим взглядом в этой смертельной тишине.

Амара слегка улыбнулась без единой капли юмора улыбкой.

- Возможно ты и выжила в покушении, но Верховная Леди Аквитейн не пережила его.

— Она достаточно жива, чтобы суметь свести счеты, графиня, — тихо произнесла Инвидия, — вполне достаточно для тебя. И для твоего мужа.

Амара почувствовала, как страх потихоньку начал овладевать ею.

Инвидия улыбнулась.

- Я вот всё думаю, как же так. Где наш дорогой граф Кальдерон? Я не могу себе даже представить, что он может позволить тебе участвовать в такой миссии в одиночку.

— Он погиб, — ответила Амара, пытаюсь сохранить, насколько это возможно, ровным свой голос.

— Лжёшь, — моментально без колебаний ответила Инвидия. — О, ты могла бы обмануть меня о многих вещах, дитя. Но не о нем. Он слишком близок к твоему сердцу.

Она медленно поднялась, снова взглянула на паразита на своей груди. На сей раз тот был неподвижен, когда она двинулась.

— Не нужно причинять себе больше неприятностей, чем уже есть, графиня.

— Я полагаю, что это значит, что гораздо лучше для меня начать сотрудничать с вами, — произнесла Амара.

— Точно.

- Идите к воронам. Вместе со своими друзьями.

Улыбка Инвидии стала шире.

- Так где же ваш муж, графиня?

Амара молча смотрела на нее, лишь пряжка ее ремня стучала о каменный пол из-за того, что она дрожала от холода.

— Я же говорила, — сказала Инвидия, улыбнувшись еще шире.

— Многие представители вашего народа адекватно воспринимают ситуацию, — произнесла королева, шагнув вперед, чтобы взглянуть на Амару. — Но другие отвергают нас. Даже когда им предоставляют шанс выжить, они пренебрегают собственными интересами ради… нематериальных активов. В этом нет ни смысла, ни выгоды, ни цели.

Амара и прежде испытывала прикосновение королевы Ворда к своему разуму, хотя в тот раз она еще не знала, что это.

Это было нечто, едва ощутимое, трепет мыслей и эмоций, такой же слабый и легкий, как нити паутины, растянувшиеся на лесной тропинке.

— Где Бернард? — Мягко, но настойчиво спросила Инвидия.

Амара стиснула зубы и сосредоточилась на том, что ее окружало, на том, как холодно ей было, абстрагируясь от собственных эмоций, как если бы имела дело с опытным заклинателем воды.

И тогда в ее мыслях отобразилось каждое воспоминание о Бернарде, которое она смогла вызвать, его молчаливое спокойствие на поле, его тонкий юмор, когда он рассказывал о событиях дня за ужином, каменная сила его тела, с которой он прижимался к ней в их спальне, его смех, его глаза, то, как его короткая бородка щекотала ее шею, когда он целовал ее, и еще сотня других воспоминаний, одно за другим создающие его образ.

Королева Ворда медленно вздохнула и сказала:

- Ее разум под контролем. Она прячет его от меня.

Бледное существо со странными глазами отвернулось от нее, и Амара почувствовала, как ее прикосновение его мыслей исчезло.

- Интересно.

— Дайте мне час, — сказала Инвидия. — Когда мы проведем какое-то время вместе, ей будет сложно сконцентрироваться.

— У нас слишком много работы и слишком мало времени для подобных изысканий, — ответила королева.

Она обернулась и взглянула на Амару сверкающими темными глазами.

- Идем.

Инвидия встала, но взгляд ее прищуренных глаз не отрывался от Амары.

- Это будет стоить нам ее разума, вместе с его содержимым.

Королева Ворда даже не замедлила своего движения.

— Вероятность того, что она будет знать что-либо более полезное, чем то, что мы уже получили очень низка. Риск оправдан.

— Понимаю, — сказала Инвидия.

Она еще какое-то время смотрела на Амару, затем покачала головой.

- Прощайте, графиня. Думаю, наша следующая встреча уже пройдет в более дружеской атмосфере.

Амару охватил страх, и ее сердце затрепетало.

- О чем ты?

Вопль королевы Ворда эхом пронесся через двор, и через несколько секунд воздух наполнился шелестом крыльев воинов Ворда, поднимающихся в воздух на черно-зеленых крыльях.

— Бренсис хорошо поработал над моими ребрами, легкими и желудком, — сказала Инвидия. — Так что не бойтесь, графиня. Вы попали в хорошие руки.

Бренсис стоял над неподвижным трупом Ладьи. Его лицо не выражало ничего, кроме странного, отрешенного тепла. Он медленно перевел рассеянный взгляд с трупа на Амару.

— Бренсис, — произнесла Инвидия перед тем, как взмыть в небо, в то время как алеранцы в ошейниках начали собираться вокруг нее, — надеть на нее ошейник.

Крик протеста и ужаса Амары утонул в шуме дюжины потоков ветра, унесших Инвидию и ее эскорт прочь из захваченного Цереса.

 

Глава 38

Исана могла по пальцам пересчитать те случаи, когда ей приходилось надевать брюки.

И дело было не в том, что она считала это возмутительным.

Множество женщин могло их надевать и действительно носило в стедгольдах, особенно собирая травы в лесу, ухаживая за скотиной или работая в поле.

Она просто предпочитала носить юбки и платья.

В летном костюме она чувствовала себя очень неловко, особенно в брюках, но они были очень теплыми.

Это было необходимо, Арарис предостерег ее от ношения металлических доспехов в такую холодную погоду.

Металл брони был настолько холодным, что примерз бы к ее коже даже от капельки пота или плевка. Или слезинки.

Или крови.

Она вздрогнула и затянула портупею на своем длинном, укрепленном плаще потуже. Затем вновь проверила оружие, вынув клинок из ножен и вогнав его обратно.

Мороз мог приковать оружие к ножнам, если его владелец не был достаточно осторожен.

Ария, стоявшая рядом с ней, произнесла:

- Вот и они. Наконец-то.

Исана взглянула на темно-серое небо.

- Он надеялся на то, что погода испортится, — произнесла она. — Метель сделала бы проведение публичного поединка проблематичным.

Ария вздохнула.

- Может быть.

Исана не оборачивалась, чтобы не стоять лицом к Защитной стене.

Они снова стояли на площадке для переговоров, где еще совсем недавно разговаривали с ледовиками.

Пространство вокруг нее представляло собой сочетание странной формы сугробов и оголенных мест — результат огромной работы заклинателей воды, нарушивших привычную картину ровной заснеженной местности.

— Ария, — сказала Исана. — Если мне… Если сегодняшний день закончится для меня не так хорошо…

— Охх, — прервала ее Ария. — Вот почему ты выбрала меня своим секундантом вместо Арариса?

— Едва ли он смог бы сдержаться. Он тут же набросился бы на Антиллуса.

— А с чего ты взяла, что я не наброшусь? — Совершенно спокойно спросила Леди Плацида.

Исана взглянула на Верховную Леди и заметила, что ее небольшой меч при ней.

- О, нет, только не это, — вздохнула Исана.

Леди Плацида одарила Исану улыбкой, которая больше походила на волчий оскал.

- Не бойся. Я не трону его. Но его совесть — разорву на куски.

Исана кивнула.

- Если других вариантов не будет… Думаю, это даст вам реальный шанс склонить его к правильному решению.

Какое-то движение на краю леса привлекло ее внимание. Огромная фигура была едва видна в лучах утренней зари — это был гаргант Скороход.

Из тени деревьев в ста ярдах от них возник Дорога. Он оперся на свою длинную дубину и отвесил ей глубокий уважительный кивок, на который Исана тут же ответила.

Ария вздохнула.

- Не могу поверить в то, что до этого дошло. В то, что тот юноша, которого я знала, мог бы… поступить так. Но Рокус изменился после женитьбы на Доротее Калар. Они не выносили друг друга, но их отцы настояли на союзе, который должен был объединить города севера и юга.

Она сокрушенно покачала головой.

- И вот к чему это привело.

Исана медленно, неохотно повернулась лицом к Лорду Антиллусу.

Она была совершенно не готова к картине, представшей ее глазам.

Ей казалось, что каждый солдат Легиона и каждый, кто имел хоть какое-то отношение к Легиону, пришел на вершину Стены, чтобы посмотреть на поединок.

Людской поток растянулся на милю, может, больше, вдоль огромного, темного сооружения.

Когда Исана выходила в темноте на рассвете, она действительно не обращала слишком много внимания на происходящее вокруг нее.

Как оказалось, у ее вероятной гибели будет огромная аудитория.

Это раздражало ее. Одно дело отдать свою жизнь за Империю, но совсем другое быть вынужденной сделать это так, что куда ни глянь, каждая живая душа пялится, оценивает и делает выводы. Она была здесь, не для того, чтобы устраивать вороны побери его спектакль.

Не для них, во всяком случае.

Антиллус Рокус подошел к ним по снегу, остановившись в нескольких ярдах.

Рядом с ним шел сын Арии — Гариус, лицо его было мрачным, форма и оружие — в безупречном состоянии. Исана понимала, почему Рокус выбрал секундантом именно его.

Ведь в обязанности секунданта входило также пресечение попыток вмешаться в поединок любого из сопровождающих другого дуэлянта. Мало того, что Гариус, несомненно сам является сильным заклинателем, но ее секундант — Ария, немедленно должна оставить попытку атаковать Рокуса, если для этого нужно будет столкнуться с собственным сыном.

Исана оценила это жест. Выбор должен быть обусловлен как дипломатией, так и тактикой.

Поскольку Гариус не захочет предпринимать никаких враждебных действий по отношению к своей матери, как и она — по отношению к нему, его присутствие можно было расценивать как попытку к примирению, с определенной точки зрения. Рокус очевидно не желал этой схватки.

Она встретила взгляд человека, который через несколько мгновений мог стать ее убийцей, и слегка вздернула подбородок. Он не надел обычную легионерскую броню, отдав предпочтение плащу, который, скорее всего, был укреплен вставками брони, как и ее плащ.

Он был обут в тяжелые сапоги, подбитые мехом, чтобы защитить ноги от снега и холода. На боку висел небольшой клинок, а не тот длинный меч, что она видела ранее.

Он сравнивает свое обмундирование с моим, подумала Исана. По крайней мере, он сможет думать, что убил меня в честном поединке.

Затем Дорога сделал шаг вперед, забросив дубину на плечо.

— Я — Мастер оружия, — сказал варвар и постучал по круглой пряжке на своем ремне. — Я вычитал это в вашем военном кодексе. Это значит, что я должен встать здесь и огласить все правила, даже если вы их лучше меня знаете.

Антиллус бросил на Дорогу раздраженный взгляд. Исана едва сдержала улыбку.

— Присутствующему здесь Лорду Антиллусу был брошен вызов. Ему решать, как пройдет дуэль. Он выбирает металл и фурию. Что, по большому счету, значит, что он получает полное преимущество во всех аспектах поединка.

Юноша, стоявший рядом с Лордом Антиллусом, произнес:

- Не уверен, что в обязанности Мастера оружия входят вольные комментарии по поводу условий проведения дуэли.

— Гариус, — одернула его Ария.

Ее тон был в точности таким же, какой можно было услышать в ее голосе, когда она велела Тави следить за своими словами. Гариус умолк.

— Исана — вызывающая сторона. — Невозмутимо продолжил Дорога. — Это значит, что она выбирает место и время проведения дуэли. Ее выбор — здесь и сейчас. Что очевидно. Иначе никто из нас не стоял бы здесь на ветру.

Антиллус Рокус вздохнул.

— Лорд Антиллус, — провозгласил Дорога. — Как вызванная сторона, вы имеете право на то, чтобы выставить вместо себя заместителя. Видимо, на тот случай, если вы сами побоитесь пострадать.

Тон Дороги был совершенно нейтральным и вежливым, однако ему удалось наполнить фразу презрением.

- Желаете ли вы, чтобы вас кто-то замещал?

Антиллус стиснул зубы.

- Нет.

Дорога хмыкнул.

- Хоть так, по крайней мере. — Он по очереди посмотрел на них обоих. — Теперь я должен просить вас сказать мне, почему вы собираетесь сражаться. Исана.

— Империя в беде, — тихо сказала Исана, не отрывая взгляда от Рокуса. — Первый Лорд призвал Легионы Защитной стены на бой против Ворда. Лорд Антиллус не только отказался прислушаться к приказу своего законного правителя, но и активно пытался разрушить перемирие, которое я могла заключить с Ледовиками, и которое потенциально могло лишить его предлога продолжать неповиновение Первому Лорду. Если он хочет избежать этого поединка, он должен немедленно мобилизовать свои легионы и ополчение и отправить их на юг, чтобы защитить Империю.

Дорога снова хмыкнул. Потом кивнул Антиллусу.

- Ваша очередь.

— Я в первую очередь имею обязательства перед своими людьми, а не перед Гаем Секстусом или короной, которую он носит, — громогласно произнёс Антиллус. — У меня нет желания продолжать поединок. Но я не буду отказываться от своих обязанностей.

Он показал рукой на стену за его спиной, и людей на ней.

- Вы хотите знать, почему я сражаюсь? Я сражаюсь за них.

— Вы оба сражаетесь за них, Рокус, — сказала Ария тихим, печальным голосом. — Ты просто слишком упрям, чтобы это понять.

Дорога покачал головой.

- Исана. Вы согласны отступить?

— Нет, — ответила Исана. Ей едва удалось не допустить дрожи в голосе.

— А как насчет вас, Антиллус?

- Нет, — сказал Рокус.

Дорога открыл футляр и сверился с бумажным свитком, прежде чем кивнуть и спросить:

- Вы оба уверены?

Они оба ответили утвердительно.

Дорога внимательно перечитал свиток, шевеля от усердия губами, и кивнул.

— Правильно. Вы оба разворачиваетесь и идёте десять шагов, которые я отсчитываю.

— Мне жаль, — сказал Рокус и повернулся спиной к Исане.

Исана развернулась молча. Ее ноги дрожали, когда она сделала первый шаг вперед, и Дорога отсчитал шаги вслух.

Она снова повернулась к Рокусу лицом.

Вождь маратов поднял свою дубину вверх.

— Когда я опущу дубину вниз, — сказал он, — моя часть в этом ритуале будет завершена. Тогда вы оба начинаете дуэль.

Неторопливым, отточенным движением, изящно и непоколебимо, Антилус Рокус, пожалуй, самый опасный человек в Алере, положил руку на рукоять своего меча.

Исана сглотнула и повторила за ним, хотя ее собственные движения в сравнении с его смотрелись вялыми, а руки дрожали.

Дорога опустил дубину на обледеневшую землю, и Антиллус Рокус превратился в размытое пятно, движения его рук и ног были практически неразличимы.

Росчерк темной кожи и сияющей стали метнулся к Исане прежде, чем она смогла вытащить свой небольшой меч даже наполовину.

К счастью, он хочет покончить с этим быстро, решила она. К этому моменту Рокус с сияющим в лучах утреннего солнца мечом в руках был уже в шаге от нее, и она взмахнула рукой и призвала Рилл.

Снег и лед под ногами Рокуса пришли в движение и образовали длинный ледяной трап.

Исана позволила дрожи в своих ногах делать свое дело, и упала на землю, в то время как скользкий склон обратил молниеносную скорость Рокуса против него.

Верховный Лорд пронесся над ее головой, размахивая руками.

Исана наконец вытащила свой меч из ножен и встала на ноги, провожая глазами полет Рокуса, который завершился аккуратным приземлением с помощью его фурии ветра.

Он сделал широкий вираж, взмахнул левой рукой, и менее чем в шаге от ее лица вспыхнул огненный шар.

Исана среагировала, не задумываясь, собрала еще больше снега и засыпала порождение магии огня.

Она пригнулась и отпрыгнула в сторону, продолжая поддерживать реку снега, засыпающую огненный шар.

Облако пара наверняка задело бы ее, так что ей оставалось только увеличивать снежный поток, заливая огонь и охлаждая пар, и отводить всё это от себя.

Она не замечала приближения Рокуса, пока он вихрем не ворвался в столб пара и снега, разбрасывая осколки льда

Часы лекций и тренировок с Арарисом обострили ее рефлексы намного сильнее, чем она думала. Ее меч взлетел вверх, и она скорее отвела от себя удар колоссальной силы, нежели напрямую ему противостояла. Учитывая силу Верховного Лорда, она понимала, что это было бы бессмысленно.

Мечи встретились. Фонтан ярко-синих искр взметнулся во все стороны, когда меч Рокуса снял длинную полосу металла с ее клинка с той же лёгкостью, как человек снимает кожуру с яблока.

Лорд Антиллус пронесся мимо, восстанавливая своё равновесие в воздухе.

Исана лишь на мгновение взглянула на повреждённое оружие, место скола у которого пылало краснотой, она знала, в этот раз ей более чем просто повезло.

Рокус не мог видеть ее, когда атаковал, так же, как она была не в состоянии увидеть его приближение.

Его удар был плохо нацелен, хотя, по правде сказать, являлся почти безупречным. Как оказалось, ее защита встретила его хорошо, но то, что ей один раз это удалось, не гарантировало повторения снова.

И было предельно ясно, что она не могла обмениваться с ним ударами меча долгое время. Он нарезал бы ее клинок на части, как кусок застывшего масла.

Если на то пошло, она сомневалась, что ее броня будет сопротивляться его лезвию намного лучше.

Если она позволит Рокусу и дальше совершать воздушные налеты, то он будет отхватывать от нее по кусочку за каждый проход. Она должна была приземлить его.

Еще взмах руки, и снег вокруг нее закружился в новом вихре, поднявшись слепящим, колючим занавесом, скрывая от его взгляда и делая стремительные атаки через снежную пелену непривлекательным выбором.

Вместо этого, она поддержала заклинание, которое продолжало волновать снег вокруг, и остудила свой все еще горячий меч в сугробе под ногами, используя выигранное время.

Мгновение спустя темные очертания проступили через кружащийся снег, и появился Антиллус Рокус, иней покрывал его бороду, волосы и его кожаный плащ.

В руке он сжимал меч.

Повинуясь импульсу, Исана поддержала снежную пелену и ждала.

— Кровавые вороны, Исана, — сказал Рокус. Его голос был негромким и скорее усталым, чем злым.

- Отличный выбор места для дуэли.

— Благодарю, Ваша Светлость, — сказала Исана тихо.

Он покачал головой.

- Вы хорошо делаете выводы. Вы решительны и быстро думаете. Но все движется к единственному возможному концу.

— Я не могу не задаться вопросом, — сказала Исана спокойно, — почему вы так упрямитесь сотрудничать со мной.

— Я думаю, что мы примерно об этом говорили до смерти, — он сказал холодно и двинулся вперед.

Исана подняла свой меч.

- Я не так категорична, Рокус. Это из-за меня? Или из-за Гая? Я думаю, что вы должны мне хотя бы ответ.

— Должен вам? Должен? — сказал Рокус и резким движением руки послал в нее поток пламени.

Она возвела на полпути между ними мерцающий ледяной щит, который поглотил пламя, выбросив облако пара.

— Как вы отметили, я действительно не могу сделать больше, чем вызвать вас на дуэль, Ваша Светлость. Я хорошо знаю об этом. Моя просьба кажется такой мелочью по сравнению с моей жизнью.

Рокус ответил ей натянутой, горькой улыбкой, кружа чуть дальше того расстояния, которое Арарис научил её определять как предел досягаемости его оружия.

— Гай был бы достаточным основанием. Этот коварный змей не заслуживает преданности даже червей, которые будут пировать на его трупе.

— Как бы мне этого ни хотелось, — ответила Исана откровенно, держа меч в низком оборонительном положении, которое её рукам было проще поддерживать, — я не могу сказать, что согласна с вами, сэр.

Рокус нахмурился. Его поза слегка изменилась, когда он поднял меч в верхнее оборонительное положение, держа рукоять оружия обеими руками, лезвием почти параллельно с телом.

Было что-то смешное в этой позе готовности к бою из-за столь короткого оружия, но всё же, она требовала, чтобы Исане пришлось приспосабливаться к новой потенциальной угрозе.

Она подняла меч в аналогичную позицию, над головой, но отведя руки чуть в сторону, держа оружие наискосок относительно тела.

— Восточный стиль, — отметил Рокус спокойным, профессиональным тоном. — Арарису всегда нравилось использовать эту родезийскую чушь в верхнем оборонительном положении.

Он сделал шаг вперёд, оказавшись в пределах досягаемости, и обрушил удар на неё.

Исане удалось парировать удар ценой ещё одной длинной стружки снятой с её клинка, но затем прямо в центр её равновесия всей своей массой врезалось плечо и бедро атакующего Рокуса.

Исана, отброшенная далеко назад в снег, прилагала отчаянные усилия, выравнивая и укатывая гладкий лед, чтобы откатиться назад еще на несколько ярдов.

Рокус рванулся вперед, чтобы развить атаку, но ступив ногами на гладкий лед, был вынужден замедлиться.

Еще одно усилие воли, и снег собрался под ней, снова ставя ее на ноги. Она подняла свой меч и с готовностью встретила Рокуса, стоя спиной к стене кружащегося снега, который все еще окутывал их.

Рокус спокойно отсалютовал ей оружием.

— На мой взгляд, техника родезийской школы мало пригодна для драки. — Он начал кружить по ледяному покрову, преследуя ее.

- Что вы имеете против Гая?

— Он убил моего мужа, — сказала Исана более яростно, чем намеревалась. — Или не вмешался и позволил этому произойти. Для меня это одно и то же.

На мгновение Рокус замер, потом продолжил кружить.

- Тогда почему ты здесь, пляшешь под его дудку?

— Это не так, — ответила Исана. — Я здесь из-за моего сына.

Она решила проверить теорию, быстро шагнув вперед и проводя классическую атаку по его пальцам, удерживающим меч.

Рокус парировал ее с автоматической непринужденностью несоизмеримого мастерства, почти выбив меч из ее рук — но он подождал, пока она окажется вне досягаемости, вместо немедленной контратаки.

Он хотел поговорить. Поддерживай разговор.

- Твой сын, — сказал Рокус. — Твой и Септимуса.

— Да, — сказала Исана.

Глаза Рокуса сверкнули гневом и контуры его руки размылись.

Три дюйма стали с острия ее меча просто исчезли и кувыркаясь полетели на землю, зашипев на ледяной корке.

Исана даже не почувствовала удара, настолько он был сфокусированным и мощным.

— Нынешний Принцепс, — выплюнул Антиллус. — Добродетельный и гордый.

И это внезапно ударило ее, как ослепительная вспышка на снегу.

Она осознала источник непримиримого гнева Антиллуса.

Она увернулась от следующей атаки.

- Так дело совсем не в Гае, — она громко вздохнула. — Дело во мне. И в Максимусе.

Рокус метнул в нее еще один сгусток огня, горячо, но не точно. Ей удалось справиться с ним, заслонившись снегом.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, — прорычал он.

— Понимаю, — ответила она. — Вначале я думала, что ты, должно быть, ненавидел Тави — но ведь он сын твоего друга, Рокус. Ты и Септимус знали и доверяли друг другу. И я не думаю, что даже после всех прошедших лет, ты способен забыть друга.

— Ты даже не представляешь, что несешь! — Рычал Рокус. Его меч хлестнул дважды, каждый раз отхватывая от ее клинка по дюйму стали.

Голос Исаны прерывался от страха, она покрыла льдом землю между ними, чтобы увеличить дистанцию.

— Представляю. С Септимусом было то же, что и с тобой. Он влюбился в простолюдинку — в меня. Но он сделал то, что ты не посмел. Он взял ее в жены.

— Ты думаешь, что это было так просто? — потребовал Рокус. Он направил жест к земле и —

— и сама земля расцвела в огне.

Исана почувствовала внезапный порыв влажного воздуха, когда земля в момент прогрелась, словно под жаром южного солнца, а снег и лед растаяли и испарились.

— Отправляйся к воронам, — прошипел Рокус, занося клинок для смертельного удара.

Она не могла бороться с такой высокой температурой в земле посылая лед, чтобы охладить землю опять — не было времени спасти свою жизнь. Но она могла использовать тот жар в своих целях.

Она потянулась ко всей окружающей влаге и пару и направила его в теплую землю — почти моментально преобразуя её вязкую трясину, которая по пояс поглотила Рокуса.

И внезапно почувствовала себя полностью изнуренной.

Она использовала слишком много магии, действуя скорее быстро и мощно, чем точно и эффективно — и это была неизбежная расплата.

Высший Лорд издал рёв бессилия и просто метнул в нее свой меч.

Меч Исаны, точнее его остатки — взлетел в тот же миг в базисной защите, это был один из первых шести приемов, которым научил ее Арарис, и про которые он говорил, что потратит время, но вдолбит их в ее мышечную память.

Ей просто не хватило скорости.

Она почувствовала, как ее куцый клинок лишь чиркнул по летящему мечу, а затем чудовищной силы удар в живот поверг ее на спину в снег.

Она перекатилась на бок и с изумлением почувствовала, что произошло что-то ужасно неправильное. И дело было даже не в боли.

Это больше походило на вибрацию, дрожь, чистое ощущение, которое пробегало вверх и вниз по ее позвоночнику и через ее конечности.

Она посмотрела вниз и обнаружила, что меч Верховного Лорда по рукоять вошел в ее живот.

Ее снежная завеса пала. Тишина опустилась на землю. Со стен не доносилось ни единого звука, ни крика, ни звука человеческого голоса.

Снег вокруг её окрашивался алым.

Она подняла голову и увидела, что Рокус смотрит на неё во все глаза.

Он побледнел. Рука была все еще вытянута после броска, пальцы разжались.

— Я не считаю, что это было просто, — задохнулась Исана. Каждое слово причиняло страдания. — Думаю, что ты был молод. Что влюбился в свободную женщину, мать Макса. Думаю что твой отец, твоя мать, и, наверное, всё твоё окружение были в ужасе. Ведь по всей Защитной Стене шла война за войной — одно непрерывное сражение. Что бы п-прои-произошло, если бы наследник Антиллуса оказался бы не способен к таланту заклинателя фурий, так необходимого в битвах?

Холод пробрался под ее одежду. Или кровь застывала у нее в венах. Или она просто истекала кровью. Не важно, у Исаны было мало времени, чтобы убедить этого человека.

— У в-вас н-не было способа узнать, будет ли М-максимус сильно одарен. Я д-думаю вы должны были отвергнуть его мать, чтобы жениться. Д-для сильной наследственности с обеих сторон. Для союза с Каларом и его плодородными полями.

Рокус начал выбираться из грязи, устремляясь к ней.

— Тво-твой от-отец пог-погиб на Стене в в том году ког-когда родился Красус. Ты, должно быть, после этого большую часть времени провел в сра-сражениях.

Она кивнула сама себе. Конечно, он должен был отсутствовать. Обучение искусству полководца требовало присутствия его в своих войсках.

Это требовало громадных усилий и самоотдачи.

— Ты бы-был на поле боя, когда погиб Септимус. И когда умерла мать Макса.

— Исана, остановись, — взмолился Рокус. Он уже выбрался из грязи.

Холод пробрался глубже, но уже меньше беспокоил. Исана положила голову на вытянутую руку и пыталась не закрывать глаза.

— И ты знал, как Максу доставалось от рук Доротеи. Но ничего не мог сделать. Ты не мог признать его первородство над Крассусом. Ты не мог порвать с Доротеей и жениться на его матери. Должно быть, ты пытался, но Гай не позволил, — она улыбнулась слабо. — Он никогда не позволил бы тебе п-попрать традиционные устои законности. Калар устроил бы воронью свару в Сенате. И ты был молод. Был другом Септимуса. Проще проигнорировать тебя.

— Прекрати говорить, — умолял Рокус.

Исана ответила легким смешком.

— Не удивительно, что ты бросил ему вызов из-за Валиара Маркуса. Он не посмел бы отказать тебе в этом признании, предоставить которое ты был в праве. И ты был бы слишком счастлив поводу сразиться с ним, если он это сделает.

Рокус схватился за рукоять своего меча.

Исана перехватила своей рукой его запястье, хватая настолько твердо, как только смогла.

— И потом, после того как тебя порицал за подобное, он признает сына Септимуса свободным гражданином. Продолжателя своего рода — без малейшего таланта заклинателя. И это после, как он сам поощрял дружбу Максимуса с ним. Как, должно быть, ты был зол.

Она склонилась отчаянно ища взглядом его глаза. Серое небо стало чернеть.

— Я сожалею. Мне жаль, что это произошло с тобой. Что, из-за интересов Империи, так сложилась твоя жизнь. Что ты потерял ту, что любил, и остался с той, которую ненавидел. Это несправедливо, Рокус. Септимус никогда не позволил бы этому случиться.

— Но его больше нет. И ради будущего ваших сыновей, сына вашего друга, Империи, вы должны отбросить эту н-ненависть.

В этот момент она уже ничего не видела.

— Пожалуйста, Рокус, — взмолилась Исана. Она знала, что ее голос звучит не громче шёпота. — Я прошу тебя воспользоваться мизерным шансом. Но без этого не будет ничего ни для одного из нас. Пожалуйста. Помоги нам.

В животе разгоралось пламя пожара, несмотря на то, что она не двигалась. Было легче сохранять неподвижность. Она слышала шаги неподалеку.

— Ария! — с мукой выкрикнул Рокус.

Холод. И темнота.

 

Глава 39

Шуар погибал.

Пока они ехали к кораблям, Тави убедился, что дороги последней свободной страны Кании превратились в склепы.

Несмотря на то, что основная масса ворда, возникающего из туннеля, направлялась на северо-запад чтобы ударить в тыл канимов, тысячи существ рассеялись по дорогам.

Где их легкой добычей стали потоки беженцев, когда селения канимов охватила паника.

Трупы рабочих канимов — их фермеров и ремесленников — лежали под открытым небом, непогребенные. Их растерзанный скот валялся рядом.

Канимы легко не сдавались. Трупы нападавшего Ворда лежали вперемешку с павшими волками и местами, казалось, более многочисленным отрядам удавалось справиться с нападавшими.

Кое-где, вероятно, верховые патрули из укрепления атаковали Ворд, тесня их от дорог и оставляя дорожки из раздавленных хитиновых оболочек среди окрестных холмов.

Все равно, предыдущие несколько дней были для шуаранцев кошмаром, наполненным кровью и смертями.

Без подкреплений, поступающих из туннеля или хладнокровного последовательного управления королевы Ворда, направляющей их туда, где они были необходимы, дороги стали менее смертоносными.

В сельской местности всё ещё можно было наткнуться на немногочисленные отряды Ворда, но их передвижения были хаотичны и децентрализованы, — то есть были смертельны только для тех, кого они превосходили по численности или кого заставали врасплох.

Безусловно, если бы вторая королева Ворда, командующая вражескими силами в укреплениях Шуарана, сменила позицию, отсутствие согласованности Ворда могло быть мгновенно устранено.

Отряд Тави мчался по дорогам, вынуждая таургов двигаться в максимальном темпе.

Дважды они подвергались атакам небольших бродячих групп Ворда, но огненная магия Макса и балесты Варга и Анага разрушили броню и охладили пыл нападающих прежде, чем те успели изготовиться к бою.

Как только они отошли достаточно далеко от места появления Ворда, количество столкновений с врагом и рукопашных схваток резко сократилось.

Они ехали всю ночь и остаток дня, останавливаясь изредка, только чтобы напоить таургов. Где-то за час до заката, они пересекали небольшой ручей, где около двух сотен канимов остановились на отдых.

Доспехов у них не было, вооружение многих составляли серповидные мечи, которые здесь служили орудиями труда жнецов. Некоторые из рабочих канимов были ранены, несколько — тяжело.

Хотя канимы никогда не были особенно шумным народом, тишина, окружившая отряд, когда они подъехали верхом, была осязаема. Тави мог остро ощутить вес их взглядов.

Он задался вопросом: забавно, а вдруг они считают алеранцев такими же странными и пугающими, какими ему показались Варг и охранники посольства канимов в Цитадели, когда он столкнулся с ними в первый раз.

— Я поговорю с ними, — сказал Анаг.

Каним с золотистым мехом соскользнул со своего таурга, который так устал, что не сделал даже малейшей попытки укусить или боднуть его, когда он спешивался.

Анаг шагнул к беженцам, направляясь к высокому Каниму, покрытому серо-золотой шерстью, который казался их вожаком.

Тави взял таургов, своего и Макса, и повел их вниз к воде.

Большой антилланец, изнуренный своими мощными заклинаниями и сражением в улье, просто рухнул на землю и уснул.

Тави оказался один на берегу ручья, за исключением нескольких таургов, которые слишком устали и хотели пить, чтобы доставить проблемы, и одинокого Охотника, выжившего при нападение на королеву Ворда.

— Спасибо, — тихо сказал ему Тави. — Вы и ваши люди спасли мне жизнь.

Охотник взглянул на него, его уши дернулись от удивления, что он постарался быстро скрыть. И склонил голову на алеранский манер.

— Как их звали? — Спросил Тави.

- Неф, — пророкотал Охотник. — И Кох.

— А вас?

- Ша.

- Ша, — повторил Тави. — Я сожалею об их утрате.

Долгое время Охотник ничего не говорил и глядел на ручей.

— Так ваш народ отпевает павших, — тихо сказал Тави. — Я слышал об этом прежде. Здесь есть кто-нибудь, кто отпоет Нефа и Коха?

Ша отрицательно махнул лапой.

- Их родственники отпели кровавую песню давным-давно. Когда они стали охотниками.

Тави нахмурился и склонил голову.

— Мы — смертники, — сказал Ша. — Мы посвящаем свои жизни служению нашему господину. И, когда это необходимо, жертвуем своими жизнями. Когда мы становимся теми, кем являемся, мы теряем свои жизни — свои имена, свои семьи, свои дома и свою честь. Остается только наш господин.

— Но благодаря их жертве были спасены, наверное, тысячи жизней, — сказал Тави. — И в вашем роду не принято оплакивать такой героизм?

Ша пристально посмотрел на него, сохраняя молчание.

Тави обдумал слова канима, затем медленно, понимающе кивнул.

— Они правильно служили и правильно умерли, ради цели, — сказал он. — Что тут оплакивать?

Ша снова склонил голову, на этот раз еще ниже.

— Ты понял, — Глаза канима сверкнули, когда он посмотрел на Тави. — Ты тоже готов был умереть в том месте, Тавар. Охотники знают, каково это.

— Я не планировал, что все выйдет подобным образом, — сказал Тави. Но, да, я не исключал такую возможность.

— Почему?

Тави взглянул на него.

- О чем ты?

— Зачем рисковать своей жизнью? — сказал Ша. Он указал на трудящихся. — Варг вам не хозяин. Это не ваши люди. Они не станут служить вам, если планируете использовать наших воинов против наступающего Ворда.

Тави немного обдумал свой ответ, прежде чем озвучить его.

- Моим долгом является защита тех, кто не может защитить сам себя, — в итоге сказал он.

— Даже если они ваши враги?

Тави улыбнулся Ша, показывая зубы. Охотник использовал алеранское слово, а не один из множества канимских вариантов.

— Возможно я хочу, чтобы ваш народ был гадарой моему народу. Возможно я старался показать вам это таким образом, чтобы не оставалось сомнений в моей искренности.

Уши Ша снова удивленно дернулись, и он уставился на Тави, склонив голову набок.

- Это… такого ответа я еще не слышал.

— Он мыслит странно, — вступил Варг своим рычащим голосом, — но грамотно.

Темноволосый военачальник канимов подошел неслышно. Он проверил седельные ремни на своем верховом животном.

— Есть новости о дорогах. Вернулись наши гонцы.

Тави напрягся.

- И?

— Укрепления пали, — сказал Варг. — Когда Ларарл отвел назад часть своих сил, чтобы атаковать Ворд в глубине страны, на крепость обрушился самый тяжелый штурм, который она когда-либо видела.

Тави нахмурился.

- Тогда осада крепости в течение прошлых недель — это была уловка.

Варг кивнул.

- Убедить Ларала в неприступности его укреплений. Заставить его отослать больше войск, чем он отправил бы, будучи не уверен, что остающиеся удержат позиции. Они ждали, когда он ослабит себя, чтобы…

Варг с хлопком соединил руки- лапы вместе.

Тави покачал головой.

Маскировка истинных намерений стоила Ворду несказанного числа существ — но в то время у него было достаточно отрядов, чтобы не считаться с потерями.

Математика предрешила исход войны, вероятно, еще за месяцы до того, как нападение на Шуар началось.

- Насколько все плохо? — спросил Тави.

— Ларарл выслал курьеров, распространить весть, и окопался, чтобы задержать Ворд максимально долго. Но курьеры, отбывавшие последними, видели, как Ворд вошел в город на вершинах утесов. Выжившие воины сражаются, чтобы замедлить врага, но их ведет королева.

Тави кивнул.

- Она направится к нашему единственному средству спасения — Молвару. И по пути она будет собирать все больше войск, поскольку ведет их сама.

Варг прянул ушами в знак согласия.

- Мы должны возвратиться к кораблям немедленно. Шуаранцы, возможно, уже захватили их.

— Нет, — сказал Тави. — Мы направляемся в холмы к западу от Молвара.

Ша зыркнул на Тави, посмевшего перечить словам Варга.

— Тавар, — спокойно сказал Варг. — В сражении на земле Ворда не победить. И места на кораблях не хватит и для одной десятой тех, кто захочет покинуть Шуар. Делать что-то иное, чем добраться до кораблей и поднять паруса — верная смерть.

Тави смотрел на Варга, улыбаясь.

Варг поднял глаза от седла.

- Ты это имел в виду, когда сказал Ларарлу, что можешь вывезти его народ?

— Сколько раз я лгал тебе? — спросил Тави.

— Я никогда не брал тебя в плен, — ответил Варг с печалью в голосе. — А Ларарл брал. А некоторые из твоего народа правдивы лишь до той поры, пока в какой-нибудь критической ситуации не понадобится, чтобы поверили в их ложь.

— Если даже это так, — сказал Тави, — такой день еще не наступил.

Он кивнул в сторону жалко выглядевших тружеников.

Максимус отошел от своего похожего на ступор состояния и стоял вместе с Анагом около самого плохо выглядевшего раненого, он руководил перемещением пострадавшего канима в ручей для исцеления фуриями воды.

— Мы вытащим их отсюда.

Варг поглядел на Тави, а затем на рабочих.

- Тавар, иногда мне кажется, что ты сумасшедший.

— Ты со мной?

Варг глянул на него, и Тави готов был поклясться, что различил в языке тела большого канима какую-то оскорбленность.

- Конечно.

Тави снова показал ему зубы.

- Рад, что я не один такой.

Через пару часов после полуночи они достигли алеранского заграждения.

Практически полная восходящая луна и переменчивая природа канийской погоды очистили небо от облаков и наполнили долину серебристым светом.

Ряд холмов к западу от Молвара был преобразован за несколько дней титанического труда Нарашских канимов и обоих легионов, а также с помощью алеранской магии фурий.

На местности, которая была лишь слегка холмистой, объединенные силы воздвигли земляные укрепления в двадцать футов высотой, утыканные недавно срезанными сосновыми кольями, а перед ними был вырыт ров практически такой же глубины, как высота стены.

Было оставлено лишь несколько узких проходов сквозь оборонительную стену, которая простиралась на пять миль вокруг Молвара.

Беженцы с захваченной территории уже заполонили пространство, внутри наспех сооруженной огромной крепости было полно канимов.

Даже при усилии всех воинов Насага и обоих алеранских легионов, заграждение вокруг города было достаточно слабым, однако было ясно, что шуаранцы бросили на подмогу все имеющиеся силы.

Также все больше прибывало отставших, Тави подумал, что они отделились от своей стаи во время боя. Они были похожи на случайно заблудшую компанию, которая отбилась от своей большой команды и случайно встретилась с ними неподалеку.

Количество раненых постепенно увеличивалось, как и Шуаранской кавалерии таургов, которые активно прибывали и отбывали.

Когда они приблизились к земляным укреплениям, Макс подъехал к Тави на своем верховом животном и присвистнул.

- Проделана немалая работа. Значит, для этого были подняты легионы?

Тави кивнул.

- Нам нужны оборонительные позиции. Так можно выиграть время для того, чтобы все эти канимы и припасы добрались до транспорта.

— Транспорта? — Переспросил Макс. — Какого транспорта.

Тави помотал головой.

Макс утомленно вздохнул.

- Тави, я устал. Мы знаем, что на всем континенте только две королевы. Вы с Варгом прикончили одну из них, а другая занята руководством армией недалеко от нас. Не стоит беспокоиться, что чье-то сознание будет захвачено. Так что, говори.

— Макс, — сказала Китаи сидевшая на таурге за спиной у Тави. — Мы не знаем, где находится мамочка тех двух королев.

— А.

Макс помолчал немного. Затем хмыкнул и сказал:

- Верно. Заткнись, Кальдерон.

— Дуриас, — позвал Тави.

Дуриас пришпорил своего измученного таурга.

- Да, ваше высочество?

— Езжай вперед и дай знать Легиону, что мы идем, — сказал Тави. — Я должен немедленно поговорить с Маркусом, Насагом и Магнусом. Погляди, не сможет ли Крассус тоже присутствовать. О, и еще Демос.

Дуриас отсалютовал и погнал свое животное неуклюжей рысью.

— Ты это видел, Максимус? — Спросила Китаи. — Он просто исполняет, а не скулит и не достает тупыми вопросами. Возможно, когда ты вырастешь, ты будешь больше походить на Дуриаса.

Макс сердито посмотрел на Китаи, затем отсалютовал Тави и сказал:

- Думаю, я лучше пойду помогу ему.

Он пустил Стейки в галоп и догнал Дураса. Тави слышал его удаляющееся, мрачное бормотание.

— Это было грубовато, — тихо сказал Тави, когда Макс уехал.

Китаи вздохнула.

- Ты не видел его, пока говорил с Дуриасом. Он так устал, что готов был рухнуть со своего таурга. А сейчас он достаточно раздражен, чтобы бодро и достаточно быстро возвратиться в лагерь.

Тави позволил себе немного облокотиться о Китаи, чувствуя вес своей собственной усталости.

- Спасибо.

— Я знаю, насколько он важен для тебя, — спокойно произнесла она. — И я тоже люблю его, чала.

Тави пришпорил собственного скакуна.

- Так ты манипулировала им в его собственных интересах?

— Конечно, я делала все, что было необходимо, чтобы защитить его.

Тави взглянул через своё плечо и встретил всепоглощающую зелень её глаз.

- Ты обманула меня.

Она даже не моргнула в ответ.

- Это ты меня обманул, Алеранец. Когда обещал мне, что мы будем вместе, а сам знал, что собираешься пойти в одиночку, знал, что ты можешь погибнуть.

— Речь не просто о нас с тобой. Ты не должна была принимать решение убить королеву, не сказав мне об этом.

— Только скорость и неожиданность могла позволить нам добиться успеха. Если бы ты был в курсе…

— Дело не в этом, и ты это знаешь.

Её глаза сузились.

- С Вордом нельзя договариваться. Они должны быть убиты.

— Ты не знаешь этого доподлинно. Мы не можем этого знать, пока не сделаем попытку.

Она вздохнула и покачала головой.

- Алеранец. Ты хороший человек. Но в некоторых случаях ты дурак.

— Мечи и огонь не решат всех проблем.

— Некоторые из них не могут быть решены другим способом, — ответила она, и в её голосе звучала жестокость. — Ворд почти полностью уничтожил мой народ в прошлом. Сейчас они потрошат то, что осталось от народа канимов. Открой глаза.

— Я открыл, — сказал Тави, и вдруг почувствовал, что так устал, что едва может говорить.

Он снова посмотрел вперёд, и его голова была слишком тяжелой, чтобы её поддерживать.

- И я чувствую, что я единственный, кто может видеть истину.

Китаи некоторое время молчала, а когда снова заговорила, её голос был более мягким.

- Что ты имеешь в виду?

— Чала, — произнёс он тихо. — Посмотри, что Ворд сделал с канимами. Если это единственная форма борьбы, что у нас есть… Я не думаю, что Алера сможет сделать что-либо лучше. Как я могу вести за собой людей в бой, зная, что победа невозможна? Призывать их гибнуть понапрасну? Видеть их смер…

У него перехватило горло и взгляд на мгновение затуманился

Руки Китаи крепко обняли его, и к нему вдруг пришло ясное знание о её любви к нему, её вере в него, её доверии, сжимающих его так же ощутимо, как её объятия.

— О, чала, — сказала она тихо.

Несколько минут прошло, прежде чем он мог говорить.

- Что же мне делать?

Её рука коснулась его лица.

— Я знаю, что ты чувствуешь себя так, словно тебе нужно найти какой-то умный вариант. Какой-то способ победить Ворд, чтобы спасти жизни, чтобы избежать кровопролития. Но это не враг, с которым можно жить в мире какое-то время. Ворд ничего не хочет, кроме как уничтожать. И они уничтожат тебя, если смогут. Они будут использовать твоё стремление к миру против тебя.

Она ласково повернула его голову так, что они снова встретились взглядами.

— Если ты действительно хочешь мира, если ты действительно хочешь спасти жизни окружающих, то ты должен бороться с Вордом. Борись с ним всем, что имеешь. Боритесь с ним всем, во что ты сам веришь. Борись до последнего вздоха. — Она вскинула подбородок. — А я буду бороться рядом с тобой.

Безусловно она была права. Он это знал абсолютно точно. Когда Ворд покончит с канимами, он придет в Алеру.

Численное преимущество Ворда было громадным, но борьба с ним не безнадёжна. Если, конечно, все в Алере станут работать рука об руку.

Это было проблемой. Дома было слишком много политических игр.

О, конечно, как только поймут всю серьёзность ситуации, они объединятся — но к тому времени, когда они сделают будет наверное уже слишком поздно.

Его дядя напрасно пытается предупредить Алеру о Ворде на протяжении многих лет. Многие алеранцы воспринимали канимов как вооруженных животных.

Его соотечественники никогда бы не поверили, что цивилизация канимов так велика и развита, а, следовательно, ее разрушение не послужит предупреждением об опасности.

Более того, он сам представляет собой яблоко раздора.

Многие граждане отказались признать его как наследника Первого Лорда.

Он сопровождал Варга и его народ обратно в Канию именно из-за того, что его присутствие в Алере могло привести к расколу.

Вороны, как ему пока везло, что он до сих пор не повстречался с собственными убийцами.

Гай умен и могуществен, но он стар.

Участие в кампании такого уровня потребовало бы чрезмерных усилий даже от молодого человека, а старый Первый Лорд для этой битвы явно не подходил.

Он был мастером политики, манипуляций, критически филигранных ударов, наносимых в абсолютно нужный момент с точно выверенным усилием.

Он привык полностью владеть ситуацией.

Но война — это другое дело. Невозможно просчитать все варианты.

Всегда было что-то, что рушило ваши планы. Обозы запаздывали или терялись.

Болезни, бездорожье, паразиты, неисправное снаряжение, плохая погода и миллион других факторов могли помешать солдатам решить поставленные задачи.

А тем временем враг делал все что хотел в достижении своей главной задачи — убить вас. Никто не мог управлять в таком хаосе.

Все на что вы можете надеяться это: быть настороже, следить, чтобы все действовали согласованно, и быть на два шага впереди провала.

У единой Алеры был бы шанс. Вероятно, не очень большой шанс, но если действовать верно, они могли бы опереться на этот шанс в своей борьбе.

Безусловно у Гая были гигантские познания, но изучение и книг, и мемуаров старых генералов, и моделей из песка на столе было так далеко от реальных ужасов войны.

Разве мог стареющий дедушка Тави менять свои взгляды настолько быстро и кардинально как требует эта война?

Тави считал, что главное — поверить. Поверить, что победа возможна. Поверить, что он мог привести к ней. А затем вложить эту веру в других.

Вороны на мертвецах подтвердят, что тот, кто сражается с уверенностью, что проиграет — уже побежден.

Он должен был доверять своему деду, единственному самому великому человеку, которого Тави когда-либо знал, чтобы провести Империю через этот шторм.

И если он доверяет и служит Первому Лорду, тогда он должен отдать этой борьбе все, что он имеет.

Не требуя ни какого вознаграждения взамен.

— Хорошо, — произнёс он спокойно. Он взглянул на земляные фортификационные укрепления и кивнул. — Давайте войдем внутрь. Нас ждут большие дела, но очень мало времени, чтобы успеть сделать их в срок.

Китаи сжала его в объятиях, и он почувствовал ее пылкую гордость и ликование, как будто свои собственные.

Тави отправился к последнему оборонительному рубежу умирающей земли, чтобы сделать все, что в его силах, и собрать войско заклятых союзников для человека, который оставался единственной надеждой Алеры.

 

Глава 40

Впервые в истории Алера Империя готовилась к войне под несмолкаемые крики бесчисленных вороньих стай.

Эрен стоял на выходящем на юг балконе цитадели Первого Лорда, где Гай был центром кипящей активности Легионов, готовящихся к обороне города.

Отсюда он мог окинуть взглядом все подготовленные оборонительные рубежи, охватывающие город защитными кольцами.

Алера Империя была выстроена так, чтобы выдержать осаду — первоначально, во всяком случае.

Ее бульвары охватывали концентрическими, спускающимися кругами цитадель, с перпендикулярными улицами, лежащими по прямой от сердца города, как спицы колеса.

Каждый бульвар располагался приблизительно на пятнадцать футов выше предыдущего уровня города, и фасады выстроенных в ряд каменных зданий, были изменены инженерами Легиона, чтобы стать защитными стенами.

Баррикады перекрывали все улицы, свободным оставался только один-единственный проспект на каждом уровне, соединяющий соседние, и эти проспекты чередовались по противоположным сторонам города.

Теперь единственным путем к цитадели был бесконечно длинный коридор улиц, пересекающихся каменными стенами так, чтобы даже в случае захвата врагом одних ворот, он вынужден был бы столкнуться со множеством других прежде, чем достиг бы самой крепости.

То есть против обычной тактики нападения Алера Империя могла теоретически держать осаду почти неопределенно долго.

А вот против Ворда… Об этом они скоро хорошо узнают.

— … и Третий Риванский также будет на первом ярусе, — говорил Аквитейн Аттис, кивая на городские ворота позади настоящих, массивных стен из зачарованного камня, далеко ниже цитадели. — Первый и Третий Аквитанский, Второй и Третий Плациды и Легион Короны расположены лагерем на северной стороне города вне стен.

— Я не могу согласиться с такой диспозицией, — возразил человек, в котором Эрен узнал старшего капитана родезийских легионов.

- Мы не сможем открывать и закрывать проходы для вылазок, чтобы обеспечить безопасное отступление наших воинов внутрь при наступлении Ворда.

— Это верный ход, — сказал Капитан Майлз. — Мобильные соединения могут использовать любую брешь, которая образуется у Ворда при подходе к городу. Они смогут нанести больше ущерба, чем месяцы сражений на защитных позициях.

Лорд Аквитейн очень спокойно посмотрел на родезийского капитана.

— Безусловно, — сказал мужчина, отводя взгляд.

Аквитейн кивнул и продолжил доклад, как если бы его вообще не прерывали.

— Прибытие новых подкреплений из Форции, Парции и Родеса в лучшем случае маловероятно, хотя они могли бы ударить врага с флангов в Долине.

Это, будучи потенциально важным в отдаленной перспективе, сейчас им не поможет, думал Эрен.

Первый Лорд прочистил горло и заговорил тихо и четко:

- На какой стадии находится эвакуация горожан?

— Последние из них сейчас покидают город, сир, — вставил Эрен. — Во всяком случае, все, кто был готов уехать. Для обеспечения безопасности Сенаторы предоставили свои личные гвардии.

— Я не сомневаюсь, — проворчал Гай. — Что с беженцами с юга?

Люди, лишившиеся дома и проделавшие такой путь, были раздавлены горем, узнав, что столица не может обеспечить их безопасность.

Многие из них из-за ран, болезней, истощения и голода были не в состоянии двигаться дальше.

— Мы убедились, что тем, кто немощен дали место в повозках, сэр, — доложил Эрен. — Мы также дали им столько провизии, сколько они смогли взять с собой.

Гай кивнул.

- Что у нас с запасами продовольствия?

— У нас есть достаточно, чтобы накормить легионы в течение шестнадцати недель при нормальном рационе, — ответил Майлз. — Двадцать четыре недели, если мы немедленно сократим его.

Никто не ответил на это, и Эрен не сомневался, что знает причину: не один не чувствовал уверенности, что у они проживут эти шестнадцать недель, Первый Лорд — меньше всего.

Вороны кружили с раздражающим карканьем.

Эрен вошел в личные покои Первого Лорда и обнаружил Карию Гай, стоящую у винного шкафа.

— Миледи, — тихо сказал, удивившись. Он сделал паузу, чтобы ей поклониться. — Прошу меня извинить.

Кария, вторая жена Гая, была высокой, привлекательной и моложе Первого Лорда на пятьдесят лет, хотя выглядела еще более юной — обычный признак одаренного заклинателя фурий воды.

С длинными темно-каштановыми волосами, узкими чистыми чертами лица, она была одета в синее шелковое платье безупречного кроя и стиля.

— Неужели? — Произнесла она ледяным тоном. — Что ты здесь делаешь?

— У Первого Лорда закончился тоник. От кашля, — сказал Эрен, едва не заикаясь. Несмотря на наличие законных оснований для присутствия, ему было не комфортно в ситуации, когда он находился наедине с женой другого человека в его собственной спальне. — Он послал меня за еще одной бутылкой.

— Понятно, — кивнула Кария. — И как чувствует себя его Величество?

— Его врач… обеспокоен, миледи, — сказал Эрен. — Но, безусловно, он хорошо справляется с задачей защиты Империи.

В ее голосе проявились слабые резкие нотки.

— Ну, конечно. Долг превыше всего. — Она отошла от шкафа и, повернувшись, покинула кабинет Первого Лорда.

Эрен поспешил к винному шкафчику и обнаружил, что его дверца не заперта.

Само по себе, это ничего не значило — но Эрен знал Гая. Он был не из тех, кто мог оставить двери не запертыми.

Когда он открыл шкафчик, его взгляду предстали разные бутылки, стоящие стройными рядами — за исключением одной. Полная бутылка тоника Первого Лорда стояла неровно, и пробка, которая ее запечатывала, сидела косо.

Но кому понадобилось испортить предназначенную Первому Лорду…

Эрен обернулся и в несколько длинных шагов пересек комнату, хватая запястье Леди Карии и поворачивая ее к себе.

Он вцепился пальцами в ее запястье, выкручивая, и маленький стеклянный пузырек выпал из ее пальцев и на пол. Эрен отпустил ее руку и схватил его.

— Как ты смеешь! — Прорычала Кария, и тыльной стороной руки нанесла ему удар, который пришелся в грудь и отбросил его через всю комнату.

Эрен пытался аккуратно приземлиться на мраморный пол, чтобы не сломать себе что-нибудь. Но все равно усиленный фуриями удар вышиб весь воздух из его легких.

— Как ты посмел поднять на меня руку, ты самонадеянный мелкий слайв, — рычала Кария. Она повернула руку ладонью вверх, и пламя вспыхнуло между ее пальцев. — Мне следовало бы сжечь тебя заживо.

Эрен знал, что его жизнь была под угрозой, но едва мог двигать руками и ногами.

- Первый Лорд, — прохрипел он, — ждет меня со своим снадобьем.

Глаза Карии метнулись вниз к его груди и назад на лицо. На ее лице появилось выражение, похожее на разочарование, и она сжала кулак, погасив полыхавший там огонь.

Эрен мельком тоже взглянул туда. Серебряная монета на его ожерелье, неофициальный знак Курсора, подчиняющегося лично Первому Лорду, открыто лежала на тунике.

— Я думаю, что это сейчас уже не важно, — сказала Кария, явно со злорадством в голосе. Она повернулась и с надменным видом снова пошла к выходу.

Эрен взглянул вниз, на пузырек в своей руке. Он был плотно закупорен пробкой, заполненный на половину ширины кончика пальца серо-белым порошком на дне. Почти наверняка, яд.

— Зачем? — прохрипел он. — Сейчас то уже зачем?

Кария замерла в дверном проеме, оглянувшись через плечо с легкой улыбке на губах.

— Привычка, — ответила она бархатным голосом.

И удалилась.

— Хелатин, — определил Сиреос ровным тоном.

Врач сидел за столом в вестибюле, который находился за центром управления Гая, заставленный дюжиной стеклянных пузырьков с разноцветными жидкостями на проволочный стойках и с теперь уже опустошённым пузырьком, взятого Эреном у Карии.

— Если более точно — усовершенствованный хелатин.

Эрен покачал головой.

- Не понимаю. Я думал, что это было лекарство.

— Лекарство от яда отличается только дозировкой и выбором времени, — ответил Сириос.

- Хелатин в малых дозах — стимулятор. Это фактически часть тоника. Тело может усвоить небольшое количество абсолютно без последствий. А вот большее количество… — Он покачал головой.

— Это убило бы его? — уточнил Эрен.

— Навряд ли, — сказал Сиреос. — По крайней мере, не сразу. Хелатин, принятый в большем количестве, откладывается в мозге, в позвоночнике и в костях. Всё это остается там.

Эрен медленно выдохнул из-за спазма в животе.

- Он накапливается со временем.

— И угнетает способность тела к восстановлению, — сказал Сиреос, кивая.

- В конечном итоге до состояния, когда -

— … когда все органы начинают отмирать, — горестно продолжил Эрен.

Сиреос протянул свою руку ничего не ответив.

- Что можно сделать?

— Я полагаю, что наказание за отравление карается смертью через повешение, — ответил Сиреос.

- Конечно, только после допроса специальной комиссией, назначенной Сенатом.

Эрен бросил взгляд на врача.

- А что произошло с вашей заповедью "‘Главное — не навреди "’?

— Я люблю жизнь, — с жестким взглядом произнёс Сиреос. — Я никогда не отнимал её. Кария была моей студенткой в академии. Она заработала возмездие Закона за то, что использовала полученные от меня знания для причинения другому человеку вреда и боли. Да я своими руками затянул бы узел на ее петле.

— Но это не спасет Гая, — повторил Эрен.

Сиреос кивнул.

— Повреждения от хелатина накапливаются годами, они постоянно возрастают — это очень тонкий механизм. Я специально искал их, но, к сожалению, эффект яда очень похож на обычные проявления преклонного возраста.

— А разве сам Гай не мог заметить это? — переспросил Эрен.

— Потому, что он уже довольно стар и должен был знать, каково это? — Покачал головой целитель. — Хелатин действовал так, что способность Гая его обнаружить притупилась. Даже если бы он был молод, в лучшем случае мы смогли бы подавить его действие. А в данном случае…

— Привычка, — с горечью произнес Эрен. — Как долго это продолжалось?

— По крайней мере, лет шесть, — сказал Сиреос. — Принимая во внимание, то идиотское дело в Каларе, я крайне удивлен, что он вообще жив и уж тем более стоит на своих ногах.

— По некоторым причинам, — спокойно сказал Гай. — Мне приятно знать, что не для всех старение столь болезненно.

Эрен поднял взгляд и увидел Первого Лорда, стоявшего в дверях. Он кашлянул со свистящим звуком и поморщившись приложил руку к груди.

- В моем снадобье, говоришь?

Сиреос кивнул.

- Мне жаль, Секстус.

Гай воспринял эту новость не проявляя эмоций.

- Как думаешь, сколько она отняла у меня времени?

— Нельзя сказать точно.

— Так редко бывает, — сказал Гай, более жестким тоном. — Сколько времени, Сиреос?

— Пять лет. Может десять, — пожал плечами целитель.

Легкая улыбка тронула губы Первого Лорда.

- Что ж, полагаю, в таком случае мы с ней квиты.

Эрен повернулся к нему.

- Сэр…

Гай махнул рукой.

- Я отнял у нее примерно столько же — ее лучшие годы. Она была еще ребенком и запуталась в играх, которые не могла ни понять, ни избежать. Я не желаю тратить оставшееся мне время на разбирательства.

— Сэр. Это убийство.

- Нет, сэр Эрен. Это информация для сведения. Нет времени на аресты, расследования и суды, — Гай подошел к стенду с оружием, расположенному за дверью, и пристегнул портупею. — Боюсь, что Ворд уже прибыл.

Гай вышел на просторный балкон и смотрел, как Ворд надвигается на Алеру Империю.

Он что-то пробормотал, и с помощью фурий ветра образовалась огромная линза до самых краев балкона, которая проецировала увеличенное во много раз изображение, как только кто-нибудь подходил к борту и глядел вниз.

От Эрена требовалось лишь стоять у края и наблюдать за определенными районами простирающегося внизу города, изображение тут же приближалось, показывая ему внешние стены, расположенные на расстоянии более мили, с кристальной ясностью.

Это немного дезориентировало, появлялось странное чувство головокружения. Должно быть, так же себя чувствовал Принцепс на борту корабля.

Эрен напомнил себе в будущем поменьше насмехаться над недомоганием Тави.

Если будущее наступит.

- А, я так и думал, — сказал Гай. Гляди.

Эрен подошел к Первому Лорду и поглядел в указанном направлении — на юг, на равнину, окружающую столицу.

Ворд уже достиг вершины самого отдаленного холма, обозримого из Цитадели. Он двигался непрерывной черной линией, словно ожившая тень неуклонно ползущая вперед.

В основном, наземное войско состояло из четырехногих существ, которых они уже видели прежде, но примерно на каждую такую дюжину приходилось одно существо похожее на гигантского примата.

У монстров были кривые ноги и огромные обезьяноподобные руки, и они продвигались вперед, используя как передние конечности, так и ноги.

Они были огромными — более двенадцати футов в высоту, их покрывали пласты панциря Ворда толщиной в несколько дюймов.

— Осадные особи, — пробормотал Гай. — Они используют их, чтобы проламывать ворота и стены, и, вероятно, возглавлять штурмы.

Эрен посмотрел на монстров и вздрогнул.

- Посмотрите за ними.

Мгновение Гай молча изучал то, что заметил Эрен.

Позади первой волны Ворда двигалась огромная линия алеранцев.

Они не были живы, конечно. Благодаря магии ветра Эрен это хорошо видел.

Их кожа была испещрена трупными пятнами, а тела в некоторых случаях имели такие увечья или раны, с которыми ни один человек не смог бы двигаться.

Взятые гольдеры — а подавляющее большинство их было, очевидно, гольдерами, облаченными в простую одежду — шли безо всякого выражения на лицах со взглядами, устремленными в пространство.

— А где рыцари Ворда? — пробормотал Эрен.

— Находятся за пределами видимости, по-видимому, сосредотачиваясь для атаки, — сказал Гай. — В них осталось мало боевого духа.

— Они не давали нам покоя всю дорогу сюда, — сказал Эрен.

— Совершенно верно, — сказал Гай. — Пребывание в воздухе отнимает у них уйму сил. Они должны есть как гарганты, чтобы восстанавливать силы, необходимые им для полета — и даже с клочками кроуча, который они вырастили в тайне перед наступлением, мы должны обнаружить еще один размером больше акра.

Первый Лорд покачал головой.

— Плачевно снабжаемая пехота в некоторой степени еще может сражаться. Но я думаю, что рыцари Ворда ближе к кавалерии. Ограничьте конницу в довольствии, и она станет неэффективной намного быстрее. Она приберегает их для решающего удара.

— Вы имеете в виду Королеву? — Спрсил Эрен.

Гай кивнул.

- Она — ключ ко всему сражению.

Он снова замолчал, пока они наблюдали, как Ворд заполнял равнины на пути к столице.

— Их так много, — выдохнул Ерен.

На краткий миг глаза Первого Лорда блеснули диким, безумным светом.

— Но их здесь еще нет.

Он кивнул и обратился к стоявшему рядом горнисту легиона.

- Сигналь атаку.

Горнист кивнул и вскинул трубу. Ее чистый звук разнесся над притихшим городом, и легионы отозвались ревом.

Тысячи Граждан стояли в их рядах, отозвавшиеся, чтобы бороться за свою землю, чтобы показать, что у них есть обязательства, полученные вместе с привилегиями титула.

Среди Граждан заклинательство фурий земли было самым распространённым талантом, и теперь эти Граждане спустили своих фурий на Ворд.

Прямо перед шеренгами Ворда земля вздыбилась, поднявшись холмами и буграми из камня, которые взорвались и извергли на поверхность фурий земли.

Гарганты, волки, змеи, большие собаки и неведомые твари — прекрасные и жуткие одновременно — выходили, выпрыгивали, выползали и бросались в атаку из-под земли, сталкиваясь с первой волной чужеродной орды.

В развернувшейся затем битве была своего рода ужасная красота.

Фурии алеранцев, как ожившие взбесившиеся скульптуры, врезались в ряды Ворда.

Фурии земли, были хоть и не быстрыми, зато чудовищно сильными, и им трудно было нанести серьёзный вред — а Ворд атаковал Алеру Империю плотно сомкнутым строем.

Эрен наблюдал, как медведь из чёрно-серого мрамора лупил передними лапами с методической точностью, давя по одному Ворду каждым ударом.

Гаргант из кремня и глины проломился через ряды Ворда без заметного снижения скорости, в результате чего растоптал всех на своём пути.

Огромная змея из песчаника быстро обвивалась вокруг одного Ворда за другим, раздавливая завывающих существ своими кольцами, и скользила дальше.

Фурии земли ломали четвероногих вордов, как спички, игнорируя их ответные удары.

Хотя неповоротливые чудища оказались более живучими, чем Ворды-ящерицы.

Эрен видел, как один из них, даже не вздрогнув от двух тяжёлых ударов большого медведя, в ответ просто наклонился и оторвал тело фурии от земли.

Гранит был расколот и полностью разрушен, а через несколько секунд протестующий каменный скрежет достиг цитадели.

Чудовище обрушило медведя наземь, и тот превратился в неподвижную гору щебня.

Гай содрогнулся.

- Вы в порядке, сир? — Тут же спросил Эрен.

— Просто сочувствую тому, чьей фурией был этот медведь, — ответил Первый Лорд. — Такие вещи… не проходят бесследно.

Эрен снова обратил взгляд на битву и в течение нескольких секунд наблюдал, как Ворд окружал земляных фурий и просачивался между ними, практически игнорируя присутствие фурий и гибель своих соратников.

Фурии земли были сосредоточены на порученном им задании только до тех пор, пока их к этому принуждали, но, по мере того, как уставали заклинатели, их фурии двигались все медленнее и менее целенаправленно.

Повсюду, где бы ни встретились порождение Ворда и фурия, их противостояние имело только один исход.

Огромные чудовища, должно быть, обладали совершенно немыслимой силой, раз с такой легкостью разбирались с существами из оживленного камня.

— Хватит, — сказал Гай. — Труби отступление.

Снова звук горна пронесся по городу, и фурии земли тут же начали исчезать в камнях.

Глядя вниз, Эрен видел, как измотанные заклинатели опустились на землю, прислонившись к стене, в то время как посыльные легиона разносили им воду, а медики увезли немало граждан, потерявших сознание, скорее всего, от истощения или из-за того, что их фурии были уничтожены Вордом.

Потери врага исчислялись тысячами, но они продолжали преодолевать оставшиеся до городских стен несколько сотен ярдов все с той же скоростью, будто ничего не произошло, огибая деревянные строения и лачуги.

— Сожгите их, — спокойно сказал Гай.

После нового сигнала огонь вспыхнул сразу в сотне мест одновременно, сверху подул ветер и начал становиться все сильнее и сильнее.

Через минуту бушующий огонь перекинулся на окрестные деревянные здания и практически полностью охватил передовые силы Ворда.

Из-за дыма, жара и пламени стало невозможным разглядеть происходящее, но Эрен мог живо представить, какой урон пожар нанес Ворду.

Внезапно орда остановилась — десятки тысяч особей одновременно просто перестали двигаться вперед.

Мгновение спустя, передовые силы противника слегка отступили назад от огня.

И стали ждать.

- Хм, — произнес Гай, кивая. — Королева должна быть поблизости, чтобы так их контролировать. Посмотрим, направит ли она порабощенных владельцев фурий, чтобы уладить проблему.

Тем временем, остальная часть орды продолжала подступать к первым рядам, распределяясь по сторонам и постепенно заполняя внешние границы огненного кольца.

Всего через пару минут полчища Ворда с востока добрались до берегов реки Гал, находившейся вблизи столицы.

Затем Ворд сосредоточился на расширении своих границ к западу. Чудовищная черная масса постепенно поглощала город.

Через четверть часа Гай пробормотал:

- Видимо, нет.

Он повернулся к ближайшему рыцарю и проговорил:

- Оповестите Лорда Аквитейна о месте дислокации врага.

Мужчина отсалютовал и тут же взмыл в воздух, полетев к северной части города, противоположной от расположения орды.

Эрен сглотнул.

- Что мы собираемся предпринять, сэр?

— То же, что и они, курсор, — спокойно сказал Гай. — Будем ждать.

Внешние постройки догорали весь остаток дня и до трех часов ночи.

Город под ними заволокло дымом, и, словно этого было недостаточно, от реки пополз туман.

Цитадель, казалось, плавала в облаках — облаках, которые снизу были расцвечены адскими сполохами горящих зданий столицы. В небе постоянно кружили вороны, ликуя и каркая друг другу во тьме.

Гай удалился в вестибюль, где Сиреос сделал все, что мог, чтобы поддержать умирающего Первого Лорда.

По настоянию Эрена он еще поел и подремал на кушетке, когда призрачно в тумане проревели сигналы горнов из невидимого города внизу.

Первый Лорд вскинулся, мгновенно просыпаясь — и со своего места, Эрен увидел, что лицо Гая исказилось болью.

Тогда старик закрыл глаза, собрался с решительным вдохом, и, поднявшись с кушетки, шагнул к балкону. Эрен сразу поднялся, чтобы следовать за ним.

Гай мгновение прислушивался к сигналам горнов и кивнул сам себе.

— Они прорываются. Вот, где мы форсируем события, Курсор. — Он указал на трубача, не оглядываясь назад на человека и сказал, — Играй атаку.

Громкий сигнал атаки, единый для всех Легионов, оглушил Эрена и был подхвачен сотнями горнов в городе внизу.

Гай поднял руку и выкрикнул, и холодный северный ветер внезапно усилился до шквала, который грозил сбить Эрена с ног.

Ветер с ревом пронесся по городу и смел пелену дыма и тумана, вновь раздувая пламя пожаров.

Эрен передвинулся по балкону в сторону Гая и увидел, что Ворд окружил почти половину периметра города — и хлынул вперед в едином натиске.

И снова фурии земли вступили в битву, развернувшуюся среди пожаров и разрушенных зданий, невзирая на пекло.

Среди них начали разрываться огненные шары, многие из которых были настолько большими, что могли поглотить и чудовищных гигантов, и окружавших их ящеров.

Повсюду в небе возникли Рыцари Воздуха, и группы людей устремились к отдаленным зданиям, используя потоки воздуха, чтобы раздувать пожары и обрушивать то, что осталось от зданий, на врага.

Наступление Ворда замедлилось. Не потому, что они дрогнули, а потому, что алеранцы убивали их быстрее, чем те могли бежать.

Эрен с изумлением и ужасом наблюдал за воцарившимся хаосом разрушения.

Земля была объята огнем, порожденным фуриями граждан Алеры, которые выворачивали глыбы почвы так легко, как если бы черпали масло из банки.

Ворд верещал и корчился в агонии, и Эрен мог слышать их крики даже с высоты балкона.

Первый Лорд тем временем с горечью во взгляде осматривал город.

- Кровавые вороны, — едва слышно пробормотал он.

— Кровавые вороны склевали бы этого надменного слайва. Где его носит?

- Кого, сир?

— Аквитейна, — прорычал Гай. — По ним нужно ударить именно сейчас, когда они сконцентрировались на стенах. У него было достаточно времени, чтобы занять нужную позицию. Где он?

Не успел Гай произнести последнее слово, как Гал неожиданно вздрогнул.

Полноводная река, искрящаяся под полной луной, вышла из берегов и потекла в сторону арьергарда Ворда. Вода хлынула на равнину за городом, размывая ряды Ворда, кого-то из них подталкивая вперед, а кого-то — отбрасывая назад.

Невероятно, но из внезапно опустевшего русла реки донеслись звуки горнов, и, с оглушающим ревом полных ярости голосов, пять легионов в полном составе выступили из впадины, где протекала река.

Они, прикрытые с фланга новым курсом реки, врезались во фланги и арьергард вражеской орды и начали теснить порядки Ворда.

— Кровавые вороны! — Эрен чуть не вскрикнул.

Даже Первый Лорд выгнул брови при виде такого.

- Он, должно быть, использовал своих заклинателей воды, чтобы заставить реку обтекать войска сверху и вокруг. Магию воздуха, чтобы сохранять воздух в пузыре свежим. Магию земли, чтобы укрепить ил, позволяя им ступать по нему.

Гай покачал головой.

— Впечатляет.

Защитники города взревели с вызовом.

Как только сопротивление ополчения внизу стало ослабевать, Ворд подступил к внешней стене, и легионеры начали занимать позиции у бойниц, чтобы встретить его мечом и щитом.

Враг немедленно начал перегруппировку, его самые западные отряды повернули, чтобы поддержать находящуюся под угрозой восточную половину и выступить против Легионов Аквитейна — но Алера Империя была большим городом, и им придется преодолеть мили, чтобы помочь соратникам.

Этого времени хватит, чтобы Аттис Аквитейн и Легионы под его командованием разорвали Ворд на кровавые лоскуты.

Эрен сосредоточился на сражении, надежда затеплилась в его сердце, когда алая огненная звезда, которой был отмечен клинок Верховного Лорда Аквитейна, мигнула и вспыхнула.

Через призму магии воздуха Гая Эрен мог видеть самого Аквитейна в передовых рядах его Легиона, окруженного тяжелобронированными телохранителями.

Эрен наблюдал, как Верховный Лорд схватился с парой бегемотов.

Сорвавшись с его руки, крошечная сфера огня врезалась в морду одного из гигантских животных, и, пока оно ревело от боли, Аквитейн уклонился от ужасающей силы выпада второго.

В несколько танцующих шагов он отрубил руку и ногу второму бегемоту, сокрушая его, и, возвращаясь в порядки, он прикончил обожженную, вопящую тварь прежде, чем та смогла оправиться от боли.

Его люди взвыли в неистовстве ярости и солидарности, и все войска возобновили неумолимое наступление, как одна огромная коса, скашивающая пшеницу.

Затем королева Ворда нанесла ответный удар.

Взятые алеранцы повернулись как один, чтобы напасть на порядки Аквитейна.

Как только они приблизились, огонь, земля и ветер рванулись к ним, уничтожая первые несколько дюжин.

Но сотня последующих, воздев руки и издавая жуткие крики, обратили огонь, землю и ветер на ряды Легиона.

Люди с криками умирали во взрывах огня или утянутые под землю отвратительными фигурами, чтобы никогда больше не появиться на поверхности.

Ветер гнал густые облака пыли и пепла им в лицо, и войска начали колебаться.

Прибывало все больше взятых алеранцев, и магическое давление на силы Аквитейна множилось, удваиваясь, когда каждый из взятых, которые, казалось, подпитывались высвобождаемыми энергиями, вступал в сражение.

— Пусть Рыцари Воздуха помогут им, — спокойно сказал Гай. — Сосредоточить внимание на вражеских заклинателях и применять против них только клинки.

Другой курьер протрубил сигнал на взлет, и в мгновение ока несколько когорт Рыцарей Воздуха поднялись над городом и понеслись к полю битвы.

Через считанные секунды они приземлились среди взятых и атаковали, используя против них только сталь.

Легионы Аквитейна осознали, что произошло, когда давление на них начало ослабевать. Они рванулись вперед в отчаянном усилии добраться до Рыцарей Воздуха прежде, чем тех поглотит надвигающаяся орда.

И в этот момент налетели рыцари Ворда.

Они внезапно снялись с места на дальнем берегу текущей в новом русле реки, где, скорее всего, скрытно заняли позицию, как только село солнце.

Они оказались всего в полумиле от сражения и налетели на алеранских Рыцарей Воздуха как рой пчел.

Когда Рыцари обнаружили, что окружены со всех сторон, они поступили как любой здравомыслящий на их месте — призвали фурий и приготовились взлететь.

До тех пор, пока взятые не начали метать в них соль.

Заклинатели воздуха кричали в агонии, когда кристаллы соли прорывали дыры в их фуриях, рассеивая и ослабляя их.

Некоторые смогли подняться в воздух и отступить, но большинство — нет.

Хотя Легионы попытались пробиться на защиту уязвимых Рыцарей Воздуха, они сильно сбавили темп, чтобы добраться до них вовремя.

За считанные секунды повелители небес Алеры оказались почти погребены под бронированными телами и кромсающими конечностями.

А затем обрушился настоящий смертельный удар.

Десятки тысяч воронов внезапно спикировали на улицы столицы, ее здания и крыши.

Несколько существ даже пали на камни балкона, на котором стоял Эрен. Приземлившись, вороны задергались в причудливых конвульсиях, затем затихли.

Эрен и остальные озадаченно смотрели на балкон и на город.

— Великие фурии, — выдохнул Эрен. — Что это значит?

Задумчивый хмурый взгляд Гая внезапно застыл. Его глаза немного расширились, и он сказал:

- Нет. Курсор, берегись!

Из тел воронов выбрались Берущие Ворда.

Они не впечатляли внешним видом. Каждый был размером примерно со скорпиона, и внешне отдаленно напоминал его, за исключением дюжин извивающихся усиков, произрастающих изо всех частей тела.

Тем не менее, они были быстры, и, стремительно, словно испуганные мыши, полдюжины тварей хлынули на балкон расплывчатым пятном зелено-черного хитина.

Повернувшись, Эрен раздавил ногой одного из Берущих и сбил второго с задней поверхности бедра.

Наступая на Берущего, один из курьеров промахнулся и потерял равновесие.

Три Берущих вскарабкались вверх по его телу, и, когда курьер вскрикнул от удивления и отвращения, один из них нырнул ему в рот.

Человек вскрикнул еще раз, затем упал на спину и задергался в конвульсиях, глаза его закатились.

Следующий крик замер в начале — а затем его безжизненные глаза повернулись к Первому Лорду. Он поднялся на ноги и кинулся на Гая.

Эрен бросился между Первым Лордом и взятым курьером.

Он схватил человека за тунику, и паническим усилием всего тела молодой Курсор перекинул обреченного курьера через ограждение балкона.

Последовала вспышка света, затем звук удара и резкий запах озона.

К тому времени, как перед глазами Эрена перестали плавать круги и он смог осмотреться, несколько мертвых Берущих лежали, скорчившись, на полу балкона.

Над ними, вытянув вперед правую руку, стоял Первый Лорд. На кончиках его пальцев все еще плясали огоньки.

— Вороны, — сказал Гай просто, глядя в почти пустое небо. — Я не обращал на них внимания.

По городу начали разноситься крики. Не прошло и минуты, как полыхнуло здание или сад уровнем ниже цитадели.

На поле боя за пределами города вступили заклинатели Ворда в ошейниках. Они начали наступление на силы Аквитейна, и сменившая русло река начала извиваться как огромная живая змея.

За их спинами, в глубинах цитадели, не смолкали предсмертные крики.

— Другого шанса не будет, — тихо вздыхая, сказал Гай. Затем повысил тон до командного. — Покинуть балкон.

Подчинились все, кроме Эрена. Гай подошел к краю балкона и взглянул на отчаянное положение легионов Аквитейна.

Верховный Лорд уже осознал сложность своего положения, и его люди осуществляли отступление боем, пытаясь уйти от Ворда, пока их не разрубили на куски, не утопили и не погребли заживо.

Гай на какое-то время склонил голову, затем поднял глаза и молча достал из внутреннего кармана два сложенных, запечатанных конверта и протянул их Эрену.

Эрен удивленно уставился на них.

- Сир?

— Первый — для моего внука, — просто сказал Гай. — Второй — для Аквитейна. На нижнем этаже, в моих покоях для медитации, за столом скрыт вход в туннель. Выход — в двух милях на север от города, у дороги на Красные Холмы. Возьми послания, Сиреоса и уходи.

— Сир, — произнес Эрен, — нет, я не смогу… Мы все должны уйти. Мы можем отступить к Аквитейну или Риве и организовать…

— Нет, Эрен, — тихо ответил Гай.

Еще один крик эхом пронесся по цитадели.

— К тому моменту, когда мы сможем возвести новый опорный пункт, я уже буду мертв. К тому же, источник моей силы — здесь, — сказал Гай. — Именно здесь я могу нанести им наибольший урон.

Глаза Эрена защипало от подступающих слез, и он опустил взгляд.

- Тогда нам нужно трубить отступление?

— Если мы так сделаем, — тихо сказал Гай, — королева никогда не появится лично. Их войска разобьют и уничтожат нас, а дороги станут местом бойни.

Гай обратил отсутствующий взгляд на защитников города, находившихся внизу.

- Они мне нужны. Если существует хоть малейший шанс… я должен им воспользоваться.

— Сир, — выдохнул Эрен. Хотя он не чувствовал, что плачет, слезы капали ему на руки.

Гай положил руку Эрену на плечо.

— Это было честью для меня, молодой человек. Если ты снова увидишь моего внука, пожалуйста, скажи ему… — На миг старец нахмурился, прежде чем его губы растянулись в грустной, кривой улыбке. — Скажи ему, что он был моим благословением.

— Скажу, сир, — тихо сказал Эрен.

Гай кивнул. Затем он развязал ремешок, державший ножны кинжала с гербовой печатью, являвшейся символом и печатью Первого Лорда.

Он передал кинжал Эрену и сказал:

- Удачи, сэр Эрен.

— И вам, сир, — ответил Эрен.

Гай улыбнулся ему. Затем положил руку на эфес своего меча и закрыл глаза.

Кожа Гая изменилась. Сперва она стала очень бледной. Затем начала слегка мерцать в лунном свете.

Затем она приобрела серебристый блеск, а через несколько секунд стала сиять, словно только что отполированная сталь. Гай обнажил меч, и его пальцы звенели по нему звуком стали о сталь.

Эрен не мог отвести взгляд. Он никогда прежде даже не слышал о таком мастерстве владения фуриями, и уж тем более не видел.

Гай взглянул Эрену в лицо и снова улыбнулся.

При движении его сияющего сталью лица раздался стон металла под напряжением, однако его зубы выглядели обычными, а язык казался просто неестественно ярко-розовым.

— Ничего страшного, — сказал он Эрену. Его голос огрубел и стал странно монотонным. — Я в любом случае не планировал дольше задерживаться, — его улыбка померкла. — А теперь, иди.

Эрен поклонился Первому Лорду. Затем он повернулся, сжимая письма, и побежал.

Часом спустя Эрен и Сиреос вышли из туннеля и устремились к дороге, чтобы попытаться догнать спасающихся беженцев.

Путешествие, занявшее почти весь следующий час, которое они проделали с непринужденной легкостью дарованной фуриями, привело их в холмы к северу от Алеры Империи, начало Высот Редхилла, и они сделали там привал, чтобы оглянуться назад.

Столица горела.

Ворд кишел повсюду, напоминая какую-то мерцающую плесень.

Очевидно, Легионы Аквитейна смогли благополучно отступить — хотя их у него осталось только три из пяти, первоначально вступивших в битву.

Они сумели пересечь Гал, вернули ее в нормальное русло и отходили на север.

Бело-фиолетовый огонь, подобного которому Эрен никогда раньше не видел, внезапно вырвался из вершины башни Первого Лорда.

Рыцари Ворда роем устремились к башне. Рыцари Воздуха, по-видимому, вражеские, мчались к ней, подняв бурю, глухо звучавшую в дали.

Звезда алого-и-голубого света внезапно вспыхнула на вершине башни — меч Первого Лорда, пробудившийся к жизни.

Эрен поднял руки и сфокусировал воздух между ними.

Его скромные познания в заклинаниях фурий воздуха не давали возможности видеть так же хорошо, как мастерство Гая.

Но ничего другого не оставалось.

Он не мог видеть больше, чем блеск серебра и пылающий меч на вершине Цитадели, но он знал, что это должен быть Гай.

Рыцари-Ворды вились вокруг башни, как мотыльки вокруг фонаря, так густо, что иногда они практически полностью затмевали свет.

Молния с небес сверкнула с треском, чтобы ударить в башню, но тут же мелькнула обратно вверх, отразившись, как свет от зеркала.

Ворд начал подниматься по башне сотнями, карабкаясь вверх со всех сторон.

Тогда стоящий на вершине башни поднял обе руки над головой, и земля вздрогнула, затряслась, как жеребец от укуса слепня.

Эрен был сбит с ног, упав на землю, он потерял возможность наблюдать, но не мог отвести взгляд.

Волны, как на поверхности моря, крушили здания, как зубочистки.

Землю разрывали большие, зияющие трещины, распространяющиеся на мили от крепости во все стороны — а затем их начинал заливать идущий изнутри алый свет.

Толчки прекратились, на мгновение всё замерло, стало абсолютно тихо.

А потом пламя, подобного которому Эрен никогда не видел, и камень, такой горячий, что он начал течь, как жидкость, вырвались вверх из земли столбом, который был буквально в милю шириной.

Магма била в небо, как фонтан на городской площади, и сотни, затем тысячи, потом десятки тысяч крылатых фигур вырывались из огненных брызг — орлы, которые расправляли свои большие крылья и проносились в воздухе, оставляя за собой пылающие огненные следы.

Ветер резко менял направление, перегретый воздух реагировал на извержение вулкана, и огненные орлы мчались, описывая большие круги, издавая крики, кажущиеся тихими на расстоянии.

Пламя охватило небо над Алерой Империей. Огненные смерчи расходились из города, смертоносные воронки, которые, казалось, поднимали всё, чего касались, над землёй только для того, чтобы сжечь в пепел.

Почва под городом и на много миль вокруг начала деформироваться. Падающие стены и здания добавили треск и грохот к царящей в ночи какофонии.

Ворд погибал тысячами, сотнями тысяч, пожираемый ненасытным пламенем и разверзающейся землёй.

Алера Империя обрушилась с предсмертным криком как тело, опущенное в могилу и сожраное бушующим там пламенем.

Так пал Гай Сектус, Первый Лорд Алеры, и его погребальный костер осветил Империю на пятьдесят миль вокруг.

Эрен в оцепенении наблюдал за крушением Империи. Их достигли три легиона, которые смог увести Аквитейн.

На мостовой раздался стук подков оседланных лошадей, и один из измотанных всадников остановился возле Эрена.

— Господа, — сказал всадник, — я вынужден попросить вас пошевеливаться или освободить дорогу, чтобы легионы могли пройти.

— Зачем? — Тихо спросил Эрен. — Зачем теперь убегать? Такое никто не смог бы пережить.

— Да, — устало ответил всадник, — но не все были достаточно близко, чтобы сгореть. Они приближаются.

Эрена снова затошнило.

- То есть то, что сделал Гай… было напрасно?

— Вороны, конечно, нет, молодой человек, — ответил мужчина. — От их количества осталась едва ли одна двадцатая. Но и у нас всего лишь три изможденных легиона и отсутствие возможности держать оборону. При таком раскладе они нас сделают.

Он кивнул им, пришпорил лошадь и галопом поскакал по дороге.

— Сэр Эрен, что нам теперь делать? — Устало спросил Сиреос.

Эрен вздохнул и склонил голову. Затем заставил себя подняться на ноги.

- Отступать. Идем.

 

Глава 41

Ария Плацида взирала с Высот Редхила на боевые порядки Легионов внизу.

Дымом заволокло небо, так плотно, что даже вездесущих воронов было не разглядеть. Там, где в дыму на несколько секунд появлялись просветы, южный небосвод подсвечивали мрачные алые сполохи.

Какое бедствие могло сотворить такое с небом? Только высвобождение одной из Великих Фурий, конечно. Но единственное место к югу отсюда, где одна из Великих древних Фурий могла бы пробудиться, было…

— Фурии всемилостивые, — выдохнула она.

Далеко внизу, толпы людей пробирались сквозь кошмар.

Подавляющее большинство были свободными гражданами, мужчины, женщины и взрослые дети двигались по дороге с помощью фурий, уворачиваясь от попадающихся телег и всадников.

Многие из них, однако, не могли использовать дорогу, они либо были слишком молоды или стары для поддержания темпа испуганной толпы беженцев.

Они, как могли, держались рядом с дорогой, в основном идя через бесплодные зимние поля.

Недавние дожди превратили землю в грязевые ямы, растянувшиеся на многие мили. Несчастные беженцы двигались через них со скоростью улитки.

Позади них, растянувшись широким прямоугольником из мышц и стали, двигались три легиона, идя бок о бок, занимая всю дорогу плотным строем.

Они маршировали медленно, но безостановочно, их инженеры, идущие впереди них, с помощью фурий земли делали грязь более пригодной для ходьбы, приближаясь к ней, и возвращали её в первоначальное состояние, как только проходили.

Вслед за легионами двигался Ворд.

Передние ряды преследующего их противника были рваной линией, быстро движущийся Ворд так же тормозила и отделяла друг от друга топкая почва, как и спасающихся бегством алеранцев.

Но чем дальше от переднего края, тем более согласованно и организованно двигался Ворд.

Похожие на ящериц и волков существа бежали вместе шеренгами вокруг огромных, неповоротливых туш Вордов-воинов, или вокруг не менее огромных гигантов, которые покрывали расстояние метровыми шагами.

Над ними шелестели черными крыльями сотни рыцарей Ворда, постоянно нападая на Рыцарей Воздуха, прикрывавших отступающие легионы.

Преследователи значительно превосходили состав трех легионов по численности, но черно-алые знамена алеранцев смело развевались на ветру, а дисциплина поддерживала порядок в их рядах, в то время как враг приближался.

— Кровавые вороны, — произнес Антиллус Рокус. — Вороны и кровавые фурии.

— Мы пойдем в атаку? — Едва слышно спросила Леди Плацида.

Исана Гай, Первая Леди алеры, пришпорила лошадь, чтобы занять место между Арией и Рокусом.

— Конечно, пойдем, — уверенно сказала Исана, не обращая внимания на боль, которую все еще причиняло ранение в живот. — Я прошла весь этот путь с легионами от Защитной стены не для того, чтобы стоять поодаль и наблюдать.

Верховный Лорд Антиллус ответил с улыбкой, похожей на волчий оскал.

- Похоже, сегодня ребята отработают свой хлеб сполна.

— Взгляните на знамена в центре легиона, — сказала Леди Плацида. — Вы знаете, кто это?

— Алеранский, — тут же отозвалась Исана.

Она почувствовала надежное присутствие Арариса за спиной и оглянулась через плечо, чтобы увидеть его, на лошади, переступающей в нескольких футах от нее, глаза его были сосредоточены на всем и ни на чем одновременно.

— Алеранский в беде. — Она повернулась к Рокусу и сказала, — Атакуйте, Капитан.

Рокус отрывисто кивнул. Его лошадь прянула в сторону, очевидно, чувствуя волнение седока.

— Я рекомендую подождать, Ваше Высочество, — сказал он. — Дадим им преодолеть еще милю вниз по дороге, и я разорву на куски этих мерзких тварей.

Исана почувствовала исходящую от него уверенность и выгнула бровь.

- Вы уверены?

— У них наступает примерно тридцати тысячное войско. У меня здесь три основных Легиона, три ветеранских Легиона ополчения, более тысячи Рыцарей и все самые свирепые Граждане Антиллуса. На кусочки, Ваше Высочество, — ответил Рокус, с мрачным удовлетворением в голосе. — Мелкие.

— Поступайте, как считаете нужным, Верховный Лорд Антиллус, — сказала Исана.

Он запрокинул голову и засмеялся.

— Ха. Вот это да! — Он поворотил коня и сказал. — Нужно подготовиться. Прошу меня извинить.

Он отсалютовал Первой Леди и направил лошадь — затем заколебался и оглянулся на Исану.

— Ваша Светлость? — отозвалась Исана.

— Это — сражение. Всякое может случиться. — Он достал конверт из-под мундира. Он был коричневым с разводами и ломким от времени. Рокус протянул его ей и сказал, — На случай, если я не смогу отдать его вам позже.

Он поклонился им.

- Леди.

Взяв конверт, Исана наблюдала, как Рокус поскакал к своему главному центуриону и капитанам Легионов.

— Что это? — спросила Ария.

Исана тряхнула головой.

- Я думаю это… — Она торопливо распечатала конверт — и тот час же узнала плавный, четкий почерк Септимуса.

"Рокус,

Моя душа снова спокойна, и я собираюсь покинуть эту фуриями забытую глухомань.

Не сомневаюсь, что гольдеры здесь, в Кальдероне, будут так же счастливы, увидев, что Легион Короны уходит.

Слишком много красивых молодых людей для всех этих симпатичных гольдерских девчонок, чтобы устоять — что напоминает мне, что я хотел рассказать тебе о моем сюрпризе для Отца.

Скорее всего, он потеряет дар речи, но Мать заставит его понять причину. Позже, старина, я хочу, чтобы ты выкроил время подстраховать меня в одном важном деле.

Мурестус и Цестааг только что вернулись из Родеса.

Я направлял их по следам заказчиков тех убийц, о которых я тебе рассказывал.

Они не нашли ничего, с чем можно было бы пойти в суд, но я думаю, что мне стоит посетить Родес и Калар с парой-тройкой верных друзей, как только я завершу свои текущие обязательства.

Интересно? Я уже написал Аттису, он в деле.

Инвидия получила мое письмо. Она пришла в ярость, что я не сказал Отцу, хотя нужно было читать между строк, чтобы понять причину.

Ну, ты же знаешь ее — вежлива и холодна как рыба, даже если собирается избить кого-нибудь до полусмерти.

Отец будет в гневе, что я держу ее в неведении, а что тут нового?

Правду сказать, все-таки, я в ней никогда не был по-настоящему уверен.

О, красавица, умная, сильная, изящная — Отец уверен, это все, что мне нужно.

Но если нет личной выгоды, Инвидия за человека и вороньего перышка не даст.

Это значит, что она подходит любому из столицы, но в то же время, я не уверен, что она полностью в здравом уме.

Будет тебе и страсть, и сострадание, когда скажешь.

Я так рад, что могу написать тебе. В последнее время остается все меньше и меньше людей, кому я могу открыть душу.

Думаю, без тебя и Аттиса, я бы к воронам потерял рассудок после Семи Холмов.

Такие дела, старина.

Рассказ о следующих нескольких месяцах на уроках истории, наверное, нагонит скуку на будущие поколения академов.

Трое из нас соберутся снова со старой бандой из фехтовального зала — минус Олдрик. Тогда мы уладим кое-какие дела.

Ты с нами, полярный ворон?

Сеп.

P.S. — Как там маленький полярный ворон? Поджог уже что-нибудь? Когда меня с ним познакомишь? И с его матерью?"

Исана смотрела на письмо, слезы застилали глаза.

Септимус. Она слышала его голос, читая письмо.

Она шмыгнула носом, пока не капнуло на бумагу и посмотрела на дату письма.

В конверте виднелось еще одно письмо. Она открыла его и тоже прочла.

Почерк не принадлежал Септимусу.

Он был угловатым, с резким наклоном вправо, местами лист был порван, как будто нажим на перо был чересчур сильным и тонкая бумага, на которой оно было написано, не выдержала.

«Рокус,

К тому времени, когда до меня дошли слухи, и я добрался до Кальдерона, уже прошли часы.

Но я был там, когда его нашли. Я знаю, что к этому времени официальная версия тебе известна, но это все — ерунда.

Септимус погиб, окруженный пятью лучшими клинками Империи.

И не только мараты причастны к его гибели. Кто-то использовал магию огня и земли. Я своими глазами видел это.

Септимус был единственным наследником, и его отец был самонадеян или достаточно некомпетентен, чтобы позволить ему погибнуть, несмотря на призывы Септимуса помочь ему, оказать давление на Сенат, к прямым действиям против честолюбивых ублюдков, которые в конечном счете и убили его.

Первый Лорд не сделал ничего, и наша Империя обречена на междоусобицы и, в результате, на самоуничтожение. Он не заслуживает моей преданности, Рокус. Или твоей.

Я знаю, что ты не поверишь мне, ты туго-соображающий полярный ворон. А даже если бы поверил, то не пошел бы по пути, мною избранному.

Если Дом Гаев не может уберечь и защитить свое дитя — как это произошло с Септимусом — то как он сделает это для народа Империи?

Я не прошу тебя о помощи, дружище.

Просто не мешай.

Прощай.

Аттис."

— Моя Леди Исана? — тихо позвал Арарис.

Исана моргнула и оторвалась от письма.

Позади них Антилланские легионы готовились к бою, люди метались со спокойной спешкой опытных профессионалов.

На поле внизу Ворд схлестнулся с уцелевшими легионами.

Исана наблюдала, как Первый Аквитанский, в окружении личных знамён Верховного Лорда Аквитейна Аттиса, буквально бросился в зубы преследующего их Ворда и полностью остановил их продвижение в каких-то ста ярдах от самых медленных из спасающихся беженцев.

— Аттис Аквитейн никогда не был ему врагом, — выдохнула Исана, застывшим голосом. — Родес. Калар.

— Исана? — спросила Ария.

Исана без слов протянула ей письма.

— Неделя. Он написал его за неделю до нашей свадьбы. Ему было почти столько же, сколько Тави сейчас.

Ария читала письма. Исана ждала, пока она снова не подняла взгляд.

— Родес и Калар, — сказала Ария. — Гай лично прикончил Калара. Также как он отправил Родеса в мясорубку первой атаки Ворда.

— Месть, — тихо промолвила Исана. — Старик ждал более двадцати лет, но все-таки сделал это.

Она тряхнула головой.

- И Инвидия Аквитейн рассчитывала на брак с Септимусом. Я этого не знала. Он никогда не упоминал об этом.

Исана слегка улыбнулась с горечью.

- И он отверг ее. Ради девчонки из стедгольда из фуриями забытой глуши.

— Она была частью этого, — прошептала Ария. — Заговора, погубившего его. Вот, что означает письмо Септимуса. Если читать между строк.

— Граждане и лорды, — вздохнула Исана. — Уязвленная гордость. Амбиции. Месть. Их побуждения кажутся такими… заурядными.

Ария печально улыбнулась и кивнула в сторону Рокуса, который находился в эпицентре активности.

— Я думаю, что у тебя было предостаточно возможностей заметить, что Граждане и лорды могут быть идиотами так же часто, как кто-либо еще. А, возможно, и чаще.

Исана указала на письма.

- Прочти. Это в каждой букве и черточке. Аттис ненавидит Гая. Ненавидит коррупцию, амбиции его сановников.

— И стал тем, что было ему ненавистно, — тихо заметила Ария. — Я полагаю, это и до него случалось со многими людьми.

Огнем расцвел посреди Первого Аквитанского свет горящего меча, который был ясно виден даже с такого расстояния, средь бела дня.

Легионы заревели в ответ, звук долетел как шум волн, обрушивающихся на скалы.

Легион вклинился в массу противника, убивая и сокрушая, копья огня полетели в самых крупных из Ворда, сферы раскаленного добела пламени окутывали головы бегемотов и они обрушивались вниз, расплющивая соратников.

Крыло конницы, отделившееся от Легионов, располагающихся по обе стороны Первого Аквитанского, ворвалось в бреши, беспокоя и громя неуправляемый Ворд — в то время как Легион переформировался и отступил, под прикрытием внезапной кавалерийской атаки.

Легион отошел примерно на триста ярдов от первоначальной позиции напротив Ворда и восстановил порядки, когда конница, в свою очередь, укрылась за ними.

Снова Легион столкнулся с Вордом, который теперь наступал плотнее и более организованно. К Первому Аквитанскому с обеих сторон присоединились братские Легионы — Второй Плациды, решила Исана, и Легион Короны, если судить по знаменам.

Снова Ворд был отброшен. И снова кавалерия перешла в атаку и прикрыла отход пехоты.

Еще триста ярдов были отвоеваны — но все больше бронированных фигур оставалось на земле, неподвижные и безмолвные, под наплывом безжалостного противника.

Исана наблюдала, как Легион повторял свой маневр против врага, но с каждым разом Ворд наступал все плотнее, и с каждым разом Легионы отвоевывали все меньше земли прежде, чем им приходилось возвращаться и снова вступать в бой.

— Почему Антиллус все еще не атаковал? — спросила она. Исана оглянулась через плечо на Арариса, который терпеливо ждал сзади. — Если они в скором времени не выдвинутся, Легионы внизу будут уничтожены.

Арарис покачал головой.

- Нет. Аквитейн удерживает их там, где ему нужно.

Он указал на плотные ряды Ворда.

- Он заставляет их сконцентрироваться и готовиться к финальному наступлению.

— Это точно, кровавые вороны, — сказал глядя на поле битвы Антиллус Рокус, подъезжая ближе на своей лошади. — Его летуны заметили нас. Он собирает всех этих больших жуков в одном месте, чтобы я смог…

Он ударил кулаком по открытой ладони, звук прозвучал шокирующее громко в сравнении с тишиной царившей на вершине холма.

— Неплохая работа, — добавил он с завистливым восхищением в голосе, — для того, кто тянет лишь на любителя.

— Как долго еще? — Спросил его Арарис.

Рокус поджал губы.

- Пять минут. После следующего отступления они пойдут в атаку, и мы возьмем их, — он махнул одному из служащих Легиона, ждавшему неподалеку, и крикнул. — Пять минут!

Возглас быстро и скоординировано распространился по рядам воинов и офицеров.

Антиллус кивнул самому себе, от него исходило чувство уверенности и удовлетворенности. Сейчас он находился достаточно близко от Исаны, чтобы она могла чувствовать его эмоции.

Он прочистил горло и сказал:

- Ваше Высочество?

- Да?

— Могу я минуту поговорить с вами наедине?

Исана вскинула бровь, но наклонила к нему голову.

- Леди Плацида. Арарис. Вы не оставите нас на минуту, пожалуйста?

Ария и Арарис что-то утвердительно пробормотали и отъехали на своих лошадях на пару ярдов дальше.

Конечно они не были одни, но их беседа была на столько уединенной, насколько это возможно в самом разгаре подготовки армии к переезду.

— Вы никогда не спрашивали меня, — начал напрямую Рокус. — Вы никогда не спрашивали меня, почему я приказал своим Легионам направиться на юг. Почему я решил доверить вашему слову безопасность моих людей. Вы только поднялись с постели и сразу же потребовали лошадь, чтобы отправиться в путь.

— Вежливо, — сказала Исана. — Я вежливо потребовала. Я отчетливо помню, что употребила слово "пожалуйста".

Рокус рассмеялся показав зубы.

- Кровавые вороны и фурии. Кажется все-таки Септимус знал, о чем говорил.

Исана улыбнулась в ответ.

- Я подумала, что вы расскажете мне, когда будете готовы.

— Вы также не спрашивали, почему я был… настроен против вас, когда вы пришли к Стене.

- Я подумала то же самое.

Он указал на письма, которые она сжимала в руке.

- Вы их прочли?

- Конечно.

— Ты могла быть одной из них, — просто сказал он. — Могла быть одной из тех вероломных слайвов, что убили его. Родить от него дитя, убить его и посадить ребенка на трон, как только он вырастет.

Исана глубоко вздохнула.

- Вы так по-прежнему считаете?

Рокус помотал головой.

- Я последовал сюда за тобой после того, что ты показала мне там, у подножия Стены.

— И что же?

Высший Лорд пристально смотрел на нее какое-то время, а затем на отчаянную битву развернувшуюся недалеко от них.

— Любой человек, имеющий мозги в голове, ищет в своем предводителе три качества: волю, ум и мужество.

Его взгляд стал отрешенным.

- У Гая было два первых. Он — старый грозный кот.

Он указал на себя.

- У меня есть первое и последнее качество. Но этого не достаточно. Гай никогда особо не беспокоился о своих подданных. Ему хватало их уважения и страха. А вовсе не их любви. Я заботился о своих людях как только мог. Но переживая за них я перестал замечать происходящее вокруг.

— Я по-прежнему не понимаю, — деликатно сказала Исана.

— Септимус обладал всеми этими качествами, леди, — ответил Рокус. — Вы показали мне свою волю, когда противостояли моей атаке Ледовиков, когда бросили мне вызов и не отступили. Кровавые вороны, даже когда прекрасно знали, что стоило бы.

— Вы показали мне свое мужество, тем как сражались со мной — до смерти, без поблажек. Когда вы лежали истекая кровью…

Он тряхнул головой, словно прогоняя видение, но заставил себя продолжить.

- С моим мечом в животе. Но вас заботил только я. Я почувствовал это в вас. Это была не игра, леди. Вы были готовы умереть, лишь бы раскрыть мне глаза. Там не было никакого сценария, никаких заученных строк. Вы говорили то, что думали.

— Да, — просто сказала Исана.

— Уже два, — проговорил Рокус. — Но когда я понял, что вы организовали все действо там, где его могли видеть и почувствовать все происходящее ледовики, кровавые вороны, вы показали мне, что у вас есть еще и ум. Закат пришел в мои личные покои, после того, как мы позаботились о ваших ранах, и дал мне свою руку и свое слово, что его народ будет соблюдать перемирие, пока мы не вернемся после сражения с Вордом.

Рокус покачал головой, и маленькая нотка, похожая на удивление, закралась в его голос.

— И он не врал. За одну ночь все не решится. Возможно даже не на моем веку, но…

— Но начало положено, — сказала Исана.

- Начало положено, Ваше высочество, — сказал Рокус. — Септимус, мой друг, выбрал тебя. И не прогадал, — он склонил к ней голову и просто сказал, — Я к вашим услугам.

— Ваша светлость, — сказала Исана

- Ваше высочество?

— Эти гады уничтожили наши земли. Убили наших людей, — Исана вздернула подбородок. — Отплатите им за это.

Когда Антиллус Рокус поднял глаза, его взгляд был жестким, холодным и ясным.

- Можете не сомневаться.

 

Глава 42

Как только Леди Аквитейн и королева Ворда, вместе со своей свитой покинули подворье, стало удивительно тихо.

Осталась лишь горстка Ворда, небольшое количество стражей в ошейниках и, конечно же, пленные.

Из которых, Амара это отчетливо осознавала, в настоящий момент, ей больше всех грозила перспектива исчезнуть без следа.

Она дрожала от холода, мышцы болели от напряжения, едва ли способные на большее, чем сжать ее тело в комок, чтобы хоть немного спастись от холода.

— Ты и твой муж искалечили моего отца, — не спеша, негромким голосом произнес Калар Бренсис младший.

Он подошел к ней с серебряной полоской ошейника послушания в руках,

- Не то чтобы между нами с отцом было много любви, но моя жизнь стала несколько труднее после того, как старого слайва поймали в его норе. Ты вообще понимаешь, сколько вреда вы принесли, оставив его со сломанным позвоночником?

— Он-н должен был остаться в живых, — проговорила Амара, — я была бы рада убить его.

Бренсис ухмыльнулся.

- Мой отец всегда ценил непокорность в своих женщинах. И, хотя у меня никогда не было таких пристрастий, я начинаю понимать притягательность.

Он склонился над Амарой, ошейник покачивался перед ее глазами.

- Знаешь, Ладья была моей первой. Кажется, мне было около тринадцати. Она была на пару лет старше.

Он покачал головой.

- Я думал, что нравлюсь ей. Но позже понял, что она, должно быть, следует приказам.

Он оскалил зубы в отвратительной гримасе, абсолютно не напоминающей улыбку.

- Скорее всего, так же, как она действовала сегодня вечером.

Амара долго молча смотрела на него.

Затем сказала:

- Это не твоя вина, что тебя вырастил монстр, Бренсис. М-может у тебя даже не было шанса. И я не могу осуждать твое желание выжить, — она улыбнулась ему. — Так что я дам тебе последний шанс поступить правильно, прежде чем у-убью тебя.

Бренсис уставился на нее, в его глазах мелькало сомнение. Затем он издал короткий смешок.

— Убьешь меня, графиня? — Сказал он ей. — Немного погодя я пойду лягу в постель, а ты будешь рада составить мне компанию.

Он неспешно оглядел двор.

- Быть может я позову одну из моих девочек, и она поможет искупать тебя. Посмотрим, на сколько мы сможем расширить наши горизонты.

— Подумай головой, глупец, — сказала Амара. — Неужели ты думаешь, что выживешь при Ворде?

— Жизнь коротка, графиня, — с горечью ответил он. — Я беру от нее все, что могу. И прямо сейчас я возьму тебя.

Она не заметила, как он приложил к ошейнику свой окровавленный палец, и тот обвил шею кольцом изо льда.

И экстаз превратил ее мир в единое бесконечное белое пятно.

Она почувствовала, как тело выгибается против воли, и была не в силах остановить это. Удовольствие было не только сексуальным, хотя его интенсивность была просто невероятной.

Но на вершине этого восторга, слой за слоем накладывались другие ощущения. Простое удовлетворение от кружки горячего напитка холодным утром.

Ускоряющее биение сердца возбуждение, которое она чувствовала при виде Бернарда в первые за несколько дней или недель. Радость, когда вырываешься из темных, тяжелых облаков в голубое, чистое небо.

Свирепая радость победы в жесткой конкуренции на Испытаниях Ветра, когда она еще была в Академии.

Смех взахлеб, после третьей или четвертой отличной шутки, которые она слышала вечером, — и тысячи других, все счастье, вся радость, все прекрасное, что случалось с ней, все удовлетворение собственным телом, разумом и сердцем, все сливалось в единое, потрясающее целое.

Бренсис, подворье, Ворд, Империя, даже собственный муж — все не имело значения.

Ничего не имело значения, только эти ощущения.

Она знала, что расплачется, если ей придется думать о такой чепухе.

Кто-то шептал ей. Она не знала, кто. Ее это не волновало. Шепот не имеет значения. Все, что имело значение, это — тонуть в удовольствии.

Она медленно приходила в себя, в мягко освещенной комнате. Похоже на номер на постоялом дворе, довольно роскошный. Здесь были мягкие драпировки на стенах и огромная кровать.

Было тепло — приятная теплота, после ужасно холодного двора. Ее пальцы рук и ног так сильно ломило, что причиняло бы боль, почувствуй она что-нибудь, что можно было истолковать иначе, чем чистое удовольствие.

Она стояла в ванне, а одна из полуобнаженных девушек снимала с нее покрытую дорожной пылью блузку. Амара пребывала в блаженном безразличии.

Девушка начала обмывать ей лицо, шею и плечи, а Амара упивалась теплом, прикосновением мягкой мочалки к коже и запахом мыла в воздухе.

Она начала осознавать, что Бренсис медленно кружит вокруг ванны, на ходу расстегивая рубаху.

Несмотря на его недостатки, думала она, он на самом деле был красив. Она следила за ним, однако постоянное движение головой требовало от нее чрезмерных усилий.

Она провожала его глазами, отслеживая движение сквозь ресницы, когда простое удовольствие — ощущать себя чистой после недель грязи, — стало почти невыносимо восхитительным.

— Прелестная графиня, — сказал Бренсис. — Ты такая прелестная.

В ответ на его голос она вздрогнула и закрыла глаза.

— Не забудь ее волосы, — сказал Бренсис.

— Да, мой господин, — пробормотала девушка. По ее голове заструилась теплая вода, а потом на волосы было нанесено мягкое, душистое мыло. Амара просто наслаждалась этим.

— Правда, так жаль, — сказал Бренсис. — Я надеялся, ты будешь сопротивляться намного дольше. Но ты оказалась слабой, графиня. Те, кто так быстро и так легко поддаются, уже не смогут стать прежними. Правда, Лисса?

Амара почувствовала, как девушка стоявшая около нее задрожала.

- Да, мой лорд. Я не хочу становиться прежней.

Бренсис остановился возле нее слегка улыбаясь.

- Готов поспорить, у нее чудесные ноги. Очень длинные, очень стройные, очень сильные.

— Да, милорд, — согласилась Лисса.

Амара обнаружила, что сонно улыбается Бренсису в ответ..

— Сними штаны, Амара, — сказал он, в его голосе звучало тихое, хриплое обещание.

— Да, мой господин, — вяло проговорила Амара. Размокшая кожа была совершенно неподатливой под ее онемевшими от наслаждения пальцами. — Я… они слишком узкие, мой господин.

— Тогда не шевелись, — сказал Бренсис, с увлечением в голосе. — Совсем.

Он опустился на колени возле нее, и в его руке появился кинжал — его острие завораживало опасным блеском.

— Скажи мне, графиня, — пробормотал он. — Ты здесь по приказу Гая?

— Да, мой господин, — прошептала Амара.

Она наблюдала за тем, как кончик ножа, несомненно усиленный фуриями Бренсиса, с легкостью рассекал по шву на лодыжке ее кожаные лётные брюки. Он начал медленно двигаться вверх, срезая одежду с такой легкостью, с какой мальчишка очищает фрукт.

— А твой муж, — сказал Бренсис. — Он не умер, верно?

— Нет, мой господин, — сонно проговорила Амара. Нож заскользил по ее голени.

Она задумалась о том, что почувствует, если такое острое лезвие порежет ее. И подумала, что в нынешнем состоянии ей это понравится.

— Где он? — продолжал Бренсис.

- Поблизости, милорд, — ответила Амара, в то время как нож прошёл мимо ее колена. — Я не уверена, где именно.

— Очень хорошо, — сказал Бренсис одобрительно, и запечатлел поцелуй на обнажённой коже позади её колена.

Амара содрогнулась в ожидании.

- Каковы его намерения? — спросил Бренсис, возвращаясь к разрезанию одежды на ноге Амары.

— Он ждёт моего сигнала, — сказала Амара.

Бренсис мрачно улыбнулся, а тем временем нож разрезал кожаную штанину на бедре Амары и медленно двигался вверх к её боку.

- Для чего?

— Чтобы освободить пленных, милорд.

Бренсис рассмеялся.

— А ты амбициозна. И что должно быть сигналом для него? От тебя, кажется, мало что останется, но, когда мы поймаем его, я смогу, по крайней мере, убедиться, что ты будешь шептать ему на ухо, когда его захватят и начнут вербовать…

Металл царапнул по металлу, и Бренсис остановился, нахмурившись в недоумении.

Амара посмотрела вниз и увидела, что его нож распорол кожаную одежду над верхней частью её бедра, куда несколькими часами ранее её муж надел ошейник послушания, резко выделявшийся на фоне бледной кожи.

Глаза Бренсиса расширились от ошеломляющего осознания.

Амара призвала Цирруса, её руки стремительно пришли в движение.

Она схватила Бренсиса за запястье, которое держало нож, и выкрутила в сторону большого пальца, движением, которое застало его врасплох так быстро, что у него не было времени, чтобы противостоять с помощью своей нормальной силы, а тем более, увеличенной фуриями.

Нож выпал из его руки, и Амара поймала его с кажущейся ей ленивой из-за ускоренного восприятия точностью, даже прежде чем он начал падать.

Бренсис призвал свою фурию ветра и начал поднимать руки, чтобы защититься — но не был достаточно быстрым.

Амара ударила его по руке сбоку —

- и лёгким движением запястья перерезала заостренным фуриями кинжалом обе артерии на его горле.

Кровь хлынула потоком, ручьём. Она плеснула на голые ноги и торс Амары, горячая и отвратительная, она споткнулась, потеряла равновесие от скорости своего движения, и упала обратно в ванну, вне досягаемости рук Бренсиса.

Молодой алеранский лорд выгнул спину, дико размахивая руками.

Один из его кулаков ударил по деревянному каркасу ванны и расколол её, мыльная вода, с пузырьками, окрашенными брызжущей кровью, разлилась по полу.

Он скрутился, дернувшись к Амаре, и одним содрогающимся плечом ударил ошеломленную Лиссу в живот, отбросив ее назад, как куклу.

— Сигнал? — Зашипела Амара, ее тело звенело, вспыхнув от ярости и серебристо-белой неги, исходящей от металлического ошейника вокруг бедра. — Сигналом будет твой труп, предатель. Ты никогда не причинишь вреда моему мужу.

Возможно, он пытался что-то сказать, но ни звука не выходило — кинжал перерезал еще и трахею.

Почти невозможно уничтожить такого мощного заклинателя, как Бренсис, не используя магические силы сопоставимого уровня.

Вот именно, почти.

Последний отпрыск Калара рухнул на пол постоялого двора, съеживаясь как пузырь, из которого медленно вытекает вода. Его кровь смешалась с душистой водой на полу.

Ни один звук не выдал убийство.

Амара оперлась спиной о стену в комнате, пытаясь побороть эйфорию, все еще нагоняемую ошейниками.

Она хотела, нестерпимо, просто сползти на пол и пусть наслаждение овладеет ею еще раз — но ошейник на бедре перестал посылать свои импульсы экстаза в ее сознание.

Ей на этот случай, по ее собственному настоянию, были даны указания.

Если она проигнорирует эти указания, то вскоре она почувствует чудовищную боль вместо блаженного экстаза и Амара ощутила, как на её мысли накатила легкая волна паники.

Она заставила себя шатаясь двинуться к платяному шкафу, сознавая, что широко открытые глаза Лиссы наблюдают за ее передвижениями.

От страха ее рот был широко открыт, по лицу девушки с ошейником бежали слезы, полосками пересекая капельки крови, брызнувшие на нее.

Амара открыла шкаф и схватила одну из туник Бренсиса, быстро надела ее на себя, а затем накинула один из его плащей на плечи.

Все висело на ней, словно мешок, но выбора не было. Несколько секунд спустя она быстрыми движениями взяла меч Бренсиса, висевший у него на бедре, с толикой страха, что его неподвижность может быть уловкой — но мертвец не шевелился.

Как и одежда, меч был велик, чтобы прийтись ей по размеру, но как и с одеждой, особого выбора у нее не было.

— Мне очень жаль, — всхлипывала Лисса, — мне очень жаль, очень жаль.

Амара повернулась, чтобы взглянуть на девушку, и увидела собственное отражение в зеркале, висевшем на стене.

Цвет надетых на неё тёмно-зелёных туники и накидки резко контрастировал с её почти сплошь покрытыми алыми пятнами лицом, волосами, руками и голой кожей ноги.

В одной руке она сжимала окровавленный нож, блестящий меч — в другой, в глазах была дикость и угроза. На мгновение Амара испугалась самой себя.

— Оставайся здесь, — сказала она девушке, ее голос был твердым и звонким, — пока не получишь других указаний.

— Д-да, госпожа, — скзала Лисса, униженно распластавшись на полу. — Да, да, повинуюсь.

Амара повернулась к окну, отперла его и распахнула.

Окно выходило на двор Невольничьего рынка, который выглядел, каким она его в последний раз запомнила, — полным пленных, хотя охранников стало гораздо меньше.

Видны были всего несколько представителей Ворда — но зеленое свечение кроуча в разных частях Цереса стало ярче, чем предыдущей ночью.

Она не могла быть уверена в каждом из подчиненных алеранцев. Некоторые из них могли оказаться перебежчиками, как те двое с Ладьей, когда они столкнулись друг с другом.

Одних усиленные ошейники подчиняли глубже, чем прочих. Некоторые смогли бы противостоять контролю ошейников и помочь им, — но у Амары не было способа их различить.

Так что приходится всех их считать врагами.

Амара на мгновение застыла в окне, полностью осознавая, что при свете горящих в комнате свечей ее могут увидеть.

Смутные очертания женской фигуры, появляющиеся в этом окне, будут, несомненно, привычным зрелищем для находящихся внизу — и, не зная где Бернард находится, она не сможет подать ему более явный сигнал.

Ей остается только надеяться, что он проследил оттуда, где ее схватили, и наблюдает за зданием, чтобы увидеть ее стоящей там, как мишень.

Она медленно досчитала до тридцати и задернула шторы.

Она вышла из комнаты на цыпочках, скрывшись под завесой воздушной магии, которая должна была сделать ее невидимой для любого за пределами досягаемости меча — преимущество мощное, если она решит атаковать, но не подавляющее.

Достаточно опытному заклинателю металла не нужны были глаза, чтобы почувствовать ее меч, а Ворд, казалось, не оставил в живых никого, кто не обладал бы даром, по крайней мере, на уровне Рыцаря Легиона.

В главном зале постоялого двора было несколько алеранцев в ошейниках, по-видимому, после дежурства.

Трое наблюдали, как одна из шепчущих девушек Бренсиса танцевала под слышную только ей музыку.

Другое трио вяло играло в карты, а молчаливая пара, уткнувшись в свои бокалы, выпивала с мрачной, методичной сосредоточенностью.

Амара прошла через комнату, задействовав каждую унцию маскировки, которую только смогла создать. Будучи одурманенной от эйфорического влияния обоих принуждающих ошейников, она опасалась за сохранение равновесия.

Ей удалось пройти мимо них, не привлекая внимания, и проскользнуть на Невольничий рынок.

Она направилась прямо к каменным клеткам, в которых держали пленных заклинателей воздуха.

По счастью, клетки были без замков и закрывались на простые засовы.

В своем нынешнем состоянии она не знала, как скоро будет в состоянии открыть более сложный механизм, тем не менее у нее в кармане брюк по-прежнему находились сохранившиеся отмычки. Из одной из камер послышался храп.

Должно быть, Бренсис усыпил их, добавив наркотики в воду.

Она могла лишь надеяться, что кто-нибудь из алеранцев был достаточно осторожен и решителен, чтобы отказаться от воды, надеясь улучить шанс на побег.

Амара и Бернард собирались дать им такую возможность. Или, в крайнем случае, она искренне надеялась, что так поступит Бернард.

— Ты меня слышишь? — Прошипела Амара в одну щелей под козырьком первой клетки.

Ей ответили не сразу.

- Кто здесь?

— Я курсор, — прошептала Амара. — И сбавь, к воронам, свой тон.

Из клетки послышалось смущенное бормотание и бессвязная речь заспанных голосов.

Их тут же утихомирили другие голоса, которые вероятно создали больше шума, чем всё неловкое бормотание вместе взятое.

— Тихо, — шикнула Амара, оглядываясь по сторонам, будучи уверенной, что в любую секунду кто-нибудь заметит приглушенную суматоху. — Мы собираемся вытащить вас отсюда, но нужно освободить как можно больше людей. Будьте бдительны. Каждый, кто может лететь по прямой линии, должен приготовиться.

— Открой клетку! — Выпалил кто-то.

- Приготовьтесь, — ответила Амара. — Я вернусь.

Затем она проскользнула к следующей клетке и повторила диалог. Затем к следующей. И к следующей.

Ворд обнаружил ее, когда она подошла к пятой клетке.

Она как раз утихомиривала пленных в последней каменной камере, когда одна из ящероподобных форм Ворда, находившаяся в двадцати ярдах, подняла голову. Пыхтя через нос, она издала пронзительный вой, отразившийся вибрацией от камней на подворье.

"Должно быть он почувствовал от меня запах крови," — подумала она. Большинство животных остро реагирует на запах крови жертвы.

Ей стоило улучить момент и очистить себя получше — но теперь уже было поздно.

Теперь все решала скорость.

Амара сбросила завесу, чтобы воспользоваться скоростью Цирруса, и бросилась открывать засовы на клетках, переходя от одной к другой и повторяя процесс.

— Алеранцы! — Крикнула она, для ее измененного восприятия, слова звучали странно растянутыми. — Алеранцы, к оружию!

Она бросилась открывать засовы последней клетки, когда вокруг них зазвучал хор пронзительного вопля Ворда.

Пленные пользователи воздуха начали пробираться к выходу из клеток, выкрикивая лозунги.

— Алера!

- Сражайтесь, жалкие ублюдки!

Только обостренные чувства позволяли Амаре видеть мерцание в воздухе над ней, где Граждан удерживали с помощью нескольких слоев противовесов их магическим способностям.

Произошел небольшой искрящийся взрыв, когда сталь ударила о сталь — и новая вспышка искр, когда вторая стрела с невозможной силой и точностью попала в другую петлю подвешенной клетки, и дюжина граждан резко свалилась с высоты пятнадцати футов на каменный пол подворья.

Искры начали сыпаться от второй подвешенной клетки с гражданами, и поднялось еще больше крика.

— Ко мне! — Крикнула Амара, подскакивая к ближайшей клетке. — Алеранцы, ко мне!

— Курсор, берегись! — Крикнул кто-то из темноты.

Амара развернулась с мечом в руке, чтобы встретить Ворда, который первым поднял тревогу и прыгнул к ней.

Дождавшись, пока он окажется в воздухе, она отклонилась далеко в сторону и ударила мечом Бренсиса, ощутив как лезвие с хрустом врезалось в хитиновую броню Ворда.

Она не удержала равновесие, вороны побери эти проклятые ошейники, и упала на мостовую с кровоточащим мерзкой темной жижей Вордом, который с трудом попытался ее нашарить.

Раздался треск, словно разряд миниатюрной молнии, и тварь рухнула, недвижимая и мертвая, как будто раздавленная огромным молотом.

Одна из стрел Бернарда торчала из основания его черепа, погрузившись до самого зелено-коричневого оперения.

Амара подняла глаза и увидела, как ее муж, с луком в руке, спрыгнул с низкой крыши на задок фургона и оттуда на двор рядом с ней.

Он подошел к ближайшей деревянной клетке, по-видимому, заполненной заклинателями металла, и провел рукой по ее верху. Она сразу же заскрипела, покоробилась и развалилась на части, освобождая заключенных внутри.

— Ты в порядке? — Спросил Бернард, протягивая ей руку, его глаза расширились от беспокойства. — Ты не ранена?

Она взяла его за руку, и он помог ей подняться.

- Я… да, с учётом обстоятельств. Я имею в виду, со мной всё нормально. Кровь не моя. Бренсиса.

— О, — выдохнул Бернард, от облегчения его лицо расслабилось практически комично. — Хорошо.

В ответ на его одобрение по телу пробежала волна удовольствия, исходившая от принуждающего ошейника на ее бедре.

- О, — вздохнула она. — Любимый, пожалуйста. Будь осторожней со словами.

Бернард непонимающе моргнул, а затем похоже понял. Он нахмурился и шагнул ближе к ней, отклонившись в сторону.

Он зарычал, схватил стальной ошейник на ее шее и сорвал его голыми руками.

— Я так и не нашел от него ключ, — сказал он, вставая на колени. Ошейник на ее бедре сидел гораздо туже, и пальцы Бернарда, скользившие под ним, ощущались жаркими и огрубевшими. — Не шевелись. Он может порезать тебя.

Заметив, что на мгновение он помедлил, и у нее возникла безумная мысль, будто он колеблется.

Ведь он может не снимать с нее ошейник, верно? Кроме него это никто не сможет сделать.

Что, если он просто оставит его на ней?

От самой мысли ошейник снова послал импульс чистого наслаждения, и у Амары подкосились ноги, когда она попыталась вспомнить, что же в этом плохого.

Затем последовал новый звук разрываемого металла, и ее мысли вновь прояснились.

— Мерзкая вещица, — сплюнул Бернард, поднимаясь со сломанным стальным браслетом в руке.

— Ворд! — крикнул один из заключённых, всё ещё запертых в деревянной клетке.

Ящероподобное существо вскарабкалось по соседней стене и прыгнуло вниз на одну из залитых водой клеток, делающих беспомощными заклинателей огня, пытаясь достать их когтями.

Бернард развернулся, поднял стальной браслет, и метнул его с увеличенной фуриями силой.

Металл угодил Ворду между конечностей и разорвал его, как бумагу. Ворд упал, вереща и орошая грязной на вид кровью всё во дворе вокруг него.

Амара бросила свой меч одному из освобождённых заклинателей металла, пока множество Вордов взбирались по стенам. Она указала на другие клетки, и приказала:

- Освободи их!

— Да, миледи! — крикнул тот в ответ.

Он повернулся к ближайшей подвешенной клетке с заклинателями земли, полоснул по ней тонким стальным лезвием, разрезав прутья решётки, брызнувшие дождём искр, и перешёл к следующей клетке.

Амара увидела, как Бернард снова поднял свой лук, хладнокровно сшибая стрелами со стен пару подбирающихся Вордов.

— Мы не сможем сдержать их натиск, — крикнул он. — Освобождай заклинателей воздуха и улетай вместе с ними отсюда.

— Не говори чепухи, — возразила Амара. — Мы уйдем все вместе.

— Их тут слишком много. Наши люди не вооружены. Половина из них едва может стоять, — сказал Бернард.

Сверху спустился рыцарь Ворда, и он подстрелил его прямо в грудь.

Существо упало на землю словно раненый фазан, и один из освобожденных заклинателей земли добил его тяжелым железным прутом оторванным со стен клетки, в которой еще недавно был заточен.

Но Ворда прибывало все больше и больше.

Они ползли по стенам со всех сторон. Окружающий воздух задрожал от гула крыльев рыцарей Ворда, а затем материализовалось полдюжины крылатых порождений кошмара, нырнувших с высоты ко все еще ошеломленным, беззащитным заключенным.

Сфера раскаленного добела пламени внезапно вспыхнула в воздухе — не среди Ворда, а сразу же позади над ним.

На мгновение Амара решила, что заклинатель огня плохо прицелился и задал упреждение, но от накатившей волны жара сравнительно нежные крылышки Ворда почернели и свернулись, а порыв горячего ветра заставил его, бесконтрольно кружась и кувыркаясь, беспорядочно рухнуть на землю.

— Треклятые жуки, вороны их побери! — рявкнул сиплый голос, и кряжистый старик, в седых волосах которого ещё виднелись остатки ярко-рыжих прядей, хромая, появился в поле зрения, опираясь на худую, оборванную молодую женщину, которую Бренсис называл Флорой.

— Грэм? — воскликнул Бернард, с удивлением и восторгом на лице.

Старый заклинатель огня прищурился, узнавая Бернарда.

- Бернард! Что, вороны побери, ты делаешь на юге?

Бернард подстрелил одного из разбившихся рыцарей Ворда, который пережил падение и поднимался на ноги во дворе.

- Спасаю тебя, по видимому.

— Ба, — прорычал Грэм, и Амара, наконец, распознала в старике предыдущего Графа Кальдерона.

Он поднял руку и обвел ею по кругу, и слой пламени возник поверх стен, окружающих двор, огненно-красный занавес, который возник из ниоткуда и исторг вопль боли и протеста дюжин пока еще невидимого Ворда.

— Поезжай в Вэйл, говорит Гай. На пенсию в богатстве и комфорте, говорит. За приключениями на свою задницу, воронами клятый старый простофиля. — Он прищурился, глядя на Бернарда. — Растолкуй-ка нам выход из этого дерьма, мальчик. Я смогу поддерживать это не более получаса или около того.

— Полчаса? — Переспросил Бернард.

— Деревянные клетки, — сказала Амара. — Мы можем использовать их, как воздушные экипажи, по крайней мере, чтобы выбраться из города.

Бернард повернулся к ней и крепко поцеловал в губы. Затем выхватил меч и бросил его еще одному освобожденному заклинателю металла.

Он указал на него и на взявшего меч Амары.

— Ты и ты. Вы — на страже. Убивайте все, что прорвется. — Он ткнул пальцем в освобожденных заклинателей земли. — Вооружитесь чем-нибудь и помогайте.

Он обернулся к Гражданам, бесцельно сгрудившимся вокруг Лорда Грэма.

— Все, мало-мальски владеющие магией воды, приложите усилия, чтобы помочь остальным очиститься от афродина, начните с Граждан и заклинателей воздуха.

Один из Граждан, мужчина, который был бы помпезно впечатляющим, будь он чистым, ухоженным и если бы стоял в цивилизованной части мира, настоятельно спросил растерянным голосом:

- И кем вы себя возомнили?

Бернард шагнул вперед и впечатал сжатый кулак в рот несогласного.

Взбунтовавшийся мешком повалился на землю.

— Я, — сказал Бернард, — тот, кто спасает ваши жизни. Вы, двое, бросьте его в одну из деревянных клеток. Без сознания он меньше будет нас замедлять. Шевелитесь, народ!

— Делайте, что он говорит! — Прикричал Лорд Грэм.

Граждане ринулись выполнять.

— Кровавые вороны, — вздохнула Амара. — Ты знаешь, кто это был?

— Идиот, — сказал Бернард, его глаза горели. — Он может бросить мне вызов позже, если захочет. Не пора ли нам браться за работу?

— Что я должна делать?

- Заклинатели воздуха и кареты. Подготовь их.

Амара кивнула.

- Бернард, а рабы…

— Мы возьмем каждого, кто разоружится и захочет уехать, сказал Бернард. — Если найдется место, — он наклонился и снова быстро поцеловал ее, а затем пророкотал, — Когда я вытащу тебя отсюда, графиня…

По ее телу пробежала дрожь, которая не имела никакого отношения к заговоренным фуриями ошейникам.

- Но только после того, как оба примем ванну. А теперь, не заставляйте меня бить вам по губам, Ваше превосходительство.

Он подмигнул ей, затем повернулся, выкрикивая приказы освобожденным алеранским Гражданам и Рыцарям, подготавливающим их побег.

Получасом позже дюжины воздушных повозок поднялись из захваченного города, сопровождаемые бесполезными протестующими визгами Ворда.

Около десятка рыцарей Ворда попытались остановить повозки, но были отогнаны полудюжиной заклинателей огня, а мгновение спустя повозки были слишком высоко и двигались слишком быстро для любого крылатого, который попытался бы настигнуть их.

Амара смутно припоминала свои бесконечные, безумно изматывающие усилия для удержания одного из паланкинов в полете и затем обеспечения хотя и жёсткой, но вполне благополучной посадки уже на рассвете.

Затем кто-то вложил ей в руку засохший кусок хлеба, который она с жадностью съела.

Мгновением позже она ощутила тепло огня — настоящего огня, созданного фуриями, и его тепло обернуло ее благословенной негой.

Бернард аккуратно уложил ее на накидку, расстеленную на земле, и сказал:

- Отдохни, моя графиня. Скоро нам снова придется выдвигаться. Я постерегу.

Амара начала было возражать, что ему тоже нужно отдыхать, правда начала, но огонь был таким красивым, и жарким, и…

И впервые за много недель Амара почувствовала себя в безопасности.

Она уснула.

 

Глава 43

Тави стоял на гребне земляного вала и смотрел на холмистую равнину.

Его броня и шлем, вычищенные и только что отполированные ординарцами Первого Алеранского, блестели в лучах заката.

С тех пор, как они приехали накануне вечером, прибыли еще тысячи беженцев, и поток работников-канимов, спасающихся от Ворда, только нарастал.

Заклинатели легионов обеспечивали всех пресной водой, но еды было в обрез, а укрытия практически отсутствовали.

Позади Тави прозвучали и стихли чьи-то тяжелые, целеустремленные шаги.

— Что такое, Маркус? — спросил Тави.

— Ваше Высочество, — отозвался Валиар Маркус. Он шагнул вперед и непринужденно стал "вольно" рядом с Тави. — Вы спали?

— Не так долго, как хотелось бы, — ответил Тави. — Но я уже привык.

Он кивнул в сторону насыпи, которая была единственным укреплением Молвара.

- Тебе и твоим людям, видимо, пришлось работать без отдыха.

— Это канимы, сэр, — совершенно серьезно ответил Маркус. — В местной почве камней больше, чем земли. Тысячи канимов перетаскивали камни. Я знал, конечно, что многие их воины довольно сильны, но… кровавые вороны…

Он покачал головой.

- Советовал бы вам посмотреть, на что способны некоторые мастера. Те, кто поднятием тяжестей на жизнь зарабатывает.

— Впечатляет?

— Ужасает, — сказал Маркус. — Насыпь наполовину состоит из камней, наполовину — из земли. Учитывая то, что Ваше Высочество отослало всех заклинателей земли на другое задание, людям пришлось работать как проклятым, чтобы поддерживать темп канимов.

Тави кивнул.

- Что ж, удивляться не следует. Мы видели достаточно примеров того, на что они способны, под Мастингсом, а здесь — еще больше.

— Да, сэр.

- Вы получили последние донесения?

— Так быстро, как это было возможно, — ответил Маркус. От его слов веяло едва уловимым упреком. — Ситуация с почтой была бы лучше, если бы в нашем распоряжении были Рыцари Воздуха, сэр.

— Они заняты, — отрезал Тави. — Сколько у нас времени?

— Столкновения групп канимских всадников с Вордом происходят все ближе и ближе к порту, сэр. Беженцев ведут в этом же направлении.

— Численность беженцев?

- Перевалила за шестьдесят тысяч.

— Какие-нибудь признаки приближения основных сил Ларарла?

— Никак нет, — тихо сказал Маркус. — С другой стороны, признаков приближения основных сил Ворда тоже нет.

— Думаю, мне стало бы лучше, если бы они были. — Сказал Тави. — У Ворда есть дурная привычка — появляться там, где его меньше всего ждут.

— Ваше Высочество становится параноиком, — сказал Маркус. — Одобряю.

— Высочество! — Послышался чей-то крик, и через мгновение на вершину насыпи взобрался Магнус.

Прическа старого курсора пребывала в полном беспорядке, как если бы он только что проснулся. В руке Магнус сжимал письмо.

Он подошел к Тави и, все еще отдуваясь, вручил ему послание. Взгляд Магнуса был сосредоточен на Маркусе. Которого, казалось, это совершенно не волновало.

Тави взял в руки письмо, переводя взгляд с центуриона на курсора и обратно.

- Что-то, о чем я должен знать, господа?

— Не имею понятия, сэр, — ответил Маркус и взглянул на Маэстро. — Магнус?

Магнус еще мгновение буравил взглядом Первое Копье и лишь потом обратился к Тави.

- Нет, Ваше Высочество.

Тави снова посмотрел на них обоих, а затем открыл письмо и прочитал его.

- Хм, — сказал он. — Крассус вернётся сегодня вечером. Маркус, ты помнишь, как мы обсуждали возможность строительства лестницы на обрыве скалы, при нашем первом прибытии сюда?

— Да, Ваше Высочество.

— Только теперь мы соорудим её в три раза шире, и на дальнем выступе мыса внутри укреплений примерно там, где находятся наши припасы.

Тави нахмурился, размышляя.

- Нам ещё нужно расставить на ступенях столько ламп или магических светильников, сколько необходимо для того, чтобы они были видны с моря. Если не хватит наших, попросим у шуаранцев. У них есть фонари, специально сделанные для работы в условиях тумана и брызг.

Маркус и Магнус вдвоём уставились на Тави.

— Нам нужно придумать способ погрузить людей и припасы на суда, — сказал им Тави. — Чем шире будет лестница, тем лучше. Разбуди Максимуса. Он хорош в работе с камнем.

— Сир, — осторожно спросил Маркус, — что за суда?

— Те, что приведет Крассус.

Старый курсор нахмурился.

- И причина, по которой эти суда не смогут воспользоваться вполне приличным шуаранским портом в том, что…

Тави ухмыльнулся.

- Они не подойдут.

Оба собеседника с непониманием смотрели на Тави.

— А пока, — продолжил Тави, — нам следует собрать всех наших гражданских. Магнус, будьте любезны заняться этим и убедитесь в том, что наши капитаны готовы выйти в море. После этого найдите Трибуна логистики и разработайте кратчайший путь, по которому мы смогли бы вывести людей из укреплений к кораблям, а затем в море.

— Тави, — выпалил Магнус. — Не торопись. Ты уверен, что хочешь просить наших людей вступить в бой с Вордом, когда у нас нет заклинателей воды, чтобы ухаживать за ранеными и только десяток рыцарей, чтобы поддержать легионеров?

— Если повезёт, им не придётся, — ответил Тави. — И наши заклинатели вернутся, прежде чем ночь закончится. Если мы всё сделаем достаточно быстро, мы сможем ускользнуть, не вступая в бой со второй королевой вовсе.

Он посмотрел на заходящее солнце, нахмурившись.

- Время здесь — критический фактор, господа.

Маркус и Магнус стукнули кулаками против сердца, и, в последний раз обменявшись взглядами, вернулись к своим обязанностям.

— Капитан! — Крикнул Дуриас. Глянув вниз, Тави увидел коренастого легионера, отчаянно махавшего ему со спины пыхтящего таурга у основания террасы. — Они сделали это! Они здесь!

Тави повернулся и сбежал с насыпи. Схватившись за протянутую Дуриасом руку, он вскочил на таурга позади бывшего раба.

- Вези меня к Варгу.

Они нашли Варга, обходившего земляные валы на другой от Тави стороне города.

Ополчение Варга, хотя теперь их вряд ли можно было так назвать, после почти двух лет обучения рядом с отрядами Варга и конфликта с Легионами Алеры — разместилось по всему укреплению, и равными интервалами вдоль стены Мастер войны расставил группы тяжеловооруженных воинов.

Ополчение будет удерживать полосу укреплений, а воины будут использоваться в качестве резерва, их огромная мощь придет на помощь ополченцам, если Ворд пробьет брешь в обороне.

— Варг! — позвал Тави. — Я должен показать тебе что-то.

Большой каним посмотрел со стены вниз, его уши дрогнули с легким интересом.

- И что это?

— Я не знаю, — откликнулся Насаг. Звучный голос канима хорошо был слышен с того места, где верховой Насаг держал запасного зверя для Варга рядом с таургом Дуриаса. — Лично мне он ничего не объяснял.

Варг хмыкнул:

- Только глупец ищет ссоры с таваром.

Он спустился с возвышения, ударил по морде таурга, попытавшегося укусить его, и вскочил на него.

Они подъехали к единственному проходу в земляных валах на дороге, ведущей из Молвара.

- Когда инженеры собираются закрыть его? — спросил Дуриас.

— Они не собираются, — проговорил Тави.

Дуриас моргнул.

- Зачем строить стену, если ты собираешься оставить в ней огромные и очевидные прорехи?

— Потому что это значит, что мы знаем, где враг сконцентрирует силы, — прорычал Варг. — Наши оборонительные порядки не глубоки. А врага много. Если оборона будет везде одинакова, Ворд будет просто атаковать хаотично и мы не будем иметь никакой возможности предсказать, где сконцентрировать наши силы против них.

— Оставить им большую, очевидную прореху для нападения, — проговорил Тави, — и мы можем быть уверены, где будут нападать их основные силы. Здесь будут сражаться Легионы.

Дуриас кивнул, оглядываясь вокруг.

— Именно поэтому мы расположимся внизу, внутри ложбинки, и затем вдоль дороги. Мы будем незаметны снаружи. Когда здесь появится Ворд, он окажется в смертельной ловушке.

— Это будет что-то, — произнес Тави, — вы никогда не видели, что могут сотворить заклинатели огня в закрытом пространстве.

Он взглянул на Варга и добавил очень мягко:

- Даже ты не видел, Мастер Войны.

Варг, поймав взгляд Тави, молчал мгновение, до того, как так же мягко ответить:

- Мои шаманы будут здесь тоже, гадара. Это должно быть интересно.

Тави осторожно подавил дрожь, возникшую при мысли о некоторых вещах, которые делали канимские шаманы. Он показал свои зубы и произнес:

- И последнее. Мои разведчики обнаружили кое-что, что, я уверен, вам нужно знать.

Он указал на меняющийся пейзаж за земляными валами.

Варг обменялся взглядами со своим сыном, затем они встали в стременах и уставились туда. Они какое-то время смотрели, не произнося ни звука.

Насаг внезапно издал рычание и хлестнул таурга, пустив его в сотрясающий землю галоп, что заставило двух других таургов недовольно зареветь.

Полдюжины только что прибывших шуаранских беженцев бросились в разные стороны до того, как таург чуть не растоптал их.

Дуриас и Варг взяли своих зверей под контроль. Варг издал низкое рычание, взглянул на Тави, затем спешился и бросил свои поводья Дуриасу.

Тави тоже спешился, уклонился от нацеленного на него копыта таурга Дуриаса и поспешил за Варгом, который взбирался на вершину насыпи рядом с воротами, где еще велись работы по возведению укрепления.

Тави остановился рядом с ним и стал наблюдать за Насагом.

По равнине. начинавшейся за насыпью, сплоченно двигалась большая группа беженцев. Однако, в отличие от большинства шуаранцев, у этих канимов мех был темным.

Рядом с ними шли, часто — опираясь на трости или костыли, воины в черно-красных доспехах, а в центре группы возвышалось копье, на котором развевалось простое красно-черное знамя.

— Мой народ, — тихим низким голосом произнес Варг. — Некоторые из них выжили.

— По донесениям моих разведчиков — около десяти тысяч, — тихо ответил Тави. — Я осознаю, что это не много.

Варг какое-то время молчал, прежде чем прорычать:

- Это — все, гадара. Некоторые из наших воинов — среди них.

Он взмахнул лапой, выпустив темные когти.

- Хорошо, что хоть кто-то остался.

Он взглянул на Тави.

- Где они были?

- Ларарл держал их рядом с укреплениями.

Варг снова обратил задумчивый взгляд на равнину, прищурился и прорычал:

- Его шаманам нужна была кровь.

Тави ничего не ответил.

Насаг присоединился к ним чуть позже, чуть не свернув шею своему таургу, заставляя его остановиться.

Зверь попытался схватить Насага за руку, когда тот спешился, но каним ударил таурга между глаз огромным кулаком, заставив того пошатнуться, так же легко, как если бы это был обычный пьяница, засидевшийся в кабаке.

Прибывающие нарашанцы встретили Насага криками и воплями, когда он приблизился к ним и начал пробираться сквозь толпу к знамени в центре группы.

— Так вот, что ты имел в виду тогда, в кабинете Ларарла, — сказал Варг, — когда сказал, что все должны уйти.

Тави снова ничего не ответил.

Варг повернулся к нему и продолжил:

- Ларарл никогда бы не поставил свое ополчение в такое отчаянное положение без причины. Ты потребовал этого, Тавар.

— Я не мог сказать, что они рядом, — тихо ответил Тави. — Вы бросились бы к ним, и к воронам последствия.

Варг сузил глаза, а из глубины его широкой груди вырвался рык. Что заставило Тави осознать, насколько каним огромен.

Тави глубоко вздохнул и встретил взгляд Варга. Он изогнул бровь, заставляя канима отказаться от произнесения каких-либо заявлений и надеясь, что не станет жертвой всплеска эмоций Варга по поводу произошедшего.

Варг снова перевел взгляд на равнину, и его рычание стихло. После долгой паузы он наконец произнес:

- Ты защищал их.

— Как и шуаранцев, — как можно более ровным голосом сказал Тави. — И себя. Мы все варимся в одном котле, Варг.

Варг снова зарычал, но, на этот раз, соглашаясь. Затем отвернулся от Тави и спустился с насыпи, направившись к выжившим нарашанцам.

Тави продолжил наблюдать за ними. Через какое-то время рядом с ним появился Дуриас и спросил:

- Как он повел себя, когда понял, что ты скрыл это от него?

— Он не в восторге, — ответил Тави, — но смог понять.

— В этом сила их мышления, — сказал центурион, кивая. — Способность беспристрастно воспринимать чужую логику.

Дуриас улыбнулся.

- Хотя, если бы он решил, что ваша логика им навредила, то эта способность не помешала бы ему выпотрошить вас.

— Думаешь, я этого не знаю? — Сказал Тави. — Но у меня не было иного выбора.

Дуриас прищурился и вгляделся в толпу нарашанцев, через мгновение его глаза округлились.

- Кровавые вороны.

Тави взглянул на него.

- В чем дело?

- Это знамя, — сказал Дуриас, — это не просто обычный стяг.

— Что это значит?

— Их воины редко используют копья, — сказал Дуриас. — Свободному Алеранскому пришлось нелегко из-за того, что наши знамена надеваются на копья, которые у них считаются женским оружием.

Тави все еще не понимал.

- И?

— Знамя этих цветов на копье означает, что во главе — старшая по званию самка, — объяснил ему центурион. — И я…

Его голос утонул в бессловесном вое, вырвавшемся из тысяч глоток канимов, и, хотя он не был человеческим, Тави мог понять какие эмоции его вызвали — истовое ликование, неожиданная вспышка радости.

Тави и Дуриас переглянулись и, нагнувшись вперед, продолжили наблюдать.

Когда Варг достиг небольшого ликующего моря канимов, оно разделилось, и из него возник Насаг, шедший рука об руку с канимом-женщиной, такой же высокой, как он, и с таким же темным мехом.

Следом за ними полдюжины молодых канимов, один из них был едва ли крупнее алеранского ребенка, отделились от толпы и повисли на Варге, отчаянно скуля.

Мастер войны присел на корточки и через мгновение утонул в потоке ликующих пушистых щенков и виляющих хвостов.

Последовала короткая схватка, в которой Варг одной лапой прижал каждого щенка к земле и слегка сдавил их животики, вызвав вопли протеста и восторга.

— Кровавые вороны, — выдохнул Дуриас.

Молодой центурион повернулся к Тави и произнес:

- Ваше Высочество, если я не сильно ошибаюсь, вы спасли семью Варга. Супругу Насага и их детей. Фурии, да вы практически вернули их из мертвых.

Тави какое-то время смотрел на равнину, наблюдая, как самка поймала и оттащила щенков от их деда, затем обменялась глубокими наклонами головы с Варгом, демонстрируя уважение уверенной подчиненной к очень почитаемому начальнику.

Затем они обнялись, по канимской манере их морды соприкоснулись, головы склонились друг к другу, глаза закрылись.

— Возможно, — сказал Тави. Его горло сжалось. — Пока еще рано об этом говорить.

Ночь была ясная, и когда звук воздушных потоков Рыцарей Воздуха Легиона пронесся над укреплениями, Тави вышел из командного шатра, взглянул вверх, увидев тени своих рыцарей на фоне почти полной луны.

Часовые заметили их в то же время, и горны затрубили по лагерю, оповещая офицеров о возвращении алеранских летунов.

— Да! — Прорычал Тави, когда Маркус вышел из палатки вслед за ним. — Они здесь! Магнус!

Старый курсор уже спешил к палатке от места неподалеку, где он немного передохнул, на ходу одергивая тунику.

- Ваше Высочество!

— Прямо сейчас забирай всех, кто не участвует в битве, на корабли. Я не хочу потерять ни минуты.

— Хорошо, Ваше Высочество!

- Градаш!

Старый каним с серым мехом, мастер охоты, вышел из палатки буквально по пятам Маркуса, искоса поглядывая на приближающихся заклинателей воздуха.

- Я здесь, Тавар.

— Я думаю, вы должны сейчас сказать своим людям, чтобы они двигались к пирсу, как мы обсуждали ранее.

— Хорошо.

Он повернулся к паре поджарых гончих, молодых канимских скороходов, которые ожидали неподалеку и прорычал им инструкции.

— Маркус, — продолжал Тави. — Я хочу, чтобы вы с людьми заняли пролом. Как только увидите сигнал, возвращайтесь в Молвар и доберитесь до кораблей.

— Сэр, — ответил Маркус, стукнув кулаком по кирасе. Первое Копье повернулся, выкрикивая приказания, вскочил верхом и поскакал к земляным валам.

Китаи и Максимус вышли из штабной палатки и встали рядом с Тави, наблюдая, как Рыцари Воздуха опустились на землю двумя группами. Одна приземлилась на площадку Легиона бывших рабов, другая совершила посадку в Первом Алеранском — за исключением одной бронированной фигуры, спешившейся не далее двадцати ярдов от командного пункта.

— Крассус! — Позвал Тави, ухмыляясь. — Хорошо выглядишь.

— Сэр, — сказал Крассус с улыбкой в ответ.

Он отдал честь Тави, который повторил его жест, потом пожал руку молодому офицеру.

- Рад видеть, что ты вернулся в целости.

— Рассказывай, — требовательно произнес Тави.

- Оно работает, — прошипел Крассус, его глаза переполняло торжество. — Нам потребовалась воронова уйма заклинательства, чтобы снять его, и колдуны не в своей тарелке, но оно работает.

Тави почувствовал, что его губы растягиваются в свирепую усмешку.

- Ха!

— Кровавые вороны! — сказал Максимус, в его голосе боролись разочарование и восхищение. — Во имя всех великих фурий, о чем вы оба толкуете?

Крассус повернулся к своему сводному брату, усмехнулся и обнял его за плечи.

- Пойдем, — сказал он. — Сам увидишь.

Крассус повел их на скалы, с которых открывался вид на море, омывающее Молвар.

В серебряном свете луны, море представляло собой черно-белую картину: черная вода и белые буруны волн — и, качающиеся на волнах черного моря, три белых корабля, таких огромных, что Тави на мгновение показалось, что его обманывает зрение. А ведь он знал, чего ожидать.

Он обернулся посмотреть на изумлённые лица остальных, которые просто уставились на огромные белые суда.

Они наблюдали, как крошечные фигурки двигались по палубе судов без парусного вооружения — инженеры Первого Алеранского, чьи маленькие силуэты на белой палубе показывали истинный размер судов: каждый из них был почти полумили в длину и более половины в ширину.

— Корабли, — приглушенно сказал Макс. — Реально. Большие. Корабли.

— На самом деле, баржи, — поправил его Градаш, голос старого канима напротив был сдержанным и спокойным. — Нет мачт. Что заставит их двигаться?

— Магия, — ответил Тави. — Колдуны используют морскую воду, чтобы толкать их.

Он обернулся к Крассусу.

- Сколько палуб высотой?

— Двенадцать — отвтил Крассус, что-то было самодовольное в его голосе. — Тесновато для канимов, но придется приспособиться.

— Лед! — Внезапно воскликнула Китаи, чрезвычайно довольным тоном. — Вы сделали корабли изо льда!

Тави обернулся к ней и кивнул, улыбаясь.

Затем сказал Градашу:

- Я вспомнил айсберги, которые ты показывал мне, когда мы прибыли. И, если левиафан действительной избегают их, у нас не будет проблем с ними на обратном пути в Алеру.

Старый каним поглядел на корабли, его уши затрепетали.

- Но эти айсберги… Они кувыркаются как таурги, когда чешут спину.

— Кили уходят достаточно глубоко и утяжелены камнем, — заверил Крассус канима. — Они должны быть стабильны, при условии, что большая волна не бьет в борт. Они не будут кувыркаться.

— Кувыркаться, вороны, — выплюнул Максимус. — Лед ведь тает.

— Он еще и плавает, — сказал Тави, чувствуя себя немного самодовольно, хотя, вероятно, не заслуживал этого. В конце концов, он не доводил себя до изнеможения в течение нескольких дней, чтобы это получилось.

— Заклинатели огня без отдыха делали холодильные камни, — сказал Крассус Максу. — Сейчас их там достаточно, чтобы не допустить таяния судов в течение трех недель, за это время они изготовят еще — и инженеры усилили корабли гранитной рамой. Они считают, что суда выдержат, если мы сможем избежать наихудшей погоды.

Тави стукнул кулаком по наплечнику брони Крассуса.

- Хорошо сделано, Трибун, — подбодрил он.

— Итак, — сказала Китаи, улыбаясь. — Мы грузим всех на корабли и оставляем Ворд за спиной — вопить от разочарования. Это прекрасный план, алеранец.

— Если погода не изменится, — мрачно сказал Макс.

— Для этого есть Рыцари Воздуха, — спокойно возразил Крассус. — Это тяжелая работа, но мы ее сделаем. Мы вынуждены сделать ее.

Рога канимов протрубили с земляных валов, вибрируя в странных, лающих сигналах. Тави поднял руку, призывая к тишине, и посмотрел на Градаша.

Старый каним разобрался в сигналах рогов и доложил:

- Показался авангард главных сил регулярной армии Ларарла, Тавар.

Макс присвистнул:

- Образцовое, вороны дери, отступление, если они держались вместе всю дорогу от крепости.

Тави согласно кивнул.

- Это также означает, что Ворд отстал от них недалеко. Нужно торопиться, народ. Враг близко.

Он начал отдавать быстрые приказы, созвав пару курьеров, чтобы отправить их к правой части Легиона, когда волна пугающей догадки Китаи ударила его, как тычок в живот. Он запнулся на середине фразы и повернулся к ней.

— Алеранец, — позвала она, не отрываясь глядя на пролом в укреплениях, где были позиции Первого Алеренского.

Резко обернувшись, он увидел атаку на Первый Алеранский. Громадный каним в голубой броне, который мирно прошествовал половину их позиций, внезапно взвился в атаке.

В ярком лунном свете Тави увидел налетевших на удивленных легионеров шуранцев, действующих совершенно синхронно и с абсолютным безразличием к собственным жизням.

Он втянул в себя воздух и понял, что произошло.

- Взятые, — выпалил он. — Те шуранцы были взяты Вордом.

Он повернулся к остальным и сказал:

- Ворд — не близко. Он — уже здесь.