Шансы были паршивыми. Откровенно паршивыми. Все трое смертоносных фэйре готовы к броску, и неважно, кого из них я устраню первым — прогноз для Сариссы был неутешителен. Возникла музыка — тихая поначалу, она медленно взращивала своё присутствие.

Я отчаянно нуждался в чем-то, что изменит правила игры.

По сути…

Это было единственное, в чём я нуждался.

Фэйре всегда стремятся к закулисным интригам и подвохам, в чём я в очередной раз убедился пару минут назад. Но у них есть ещё одна весьма характерная черта — они любят играть в игры.

— Почему бы нам не сделать всё интереснее? — громко сказал я. — Полагаю, что никто не станет возражать, если мы добавим в наш спор элемент игры?

Ух ты, все присутствующие в огромном помещении замерли, как будто после вдоха у тысячи фэйре сковало горло. Я на физическом уровне почувствовал легкую волну воздуха, когда все одновременно повернулись в мою сторону, заполняя пещеру своим жгучим вниманием. Синхронно изменился темп музыки, оркестр приглушил струнные и убавил ударные.

Меня пронзила чуждая мне эмоция, слишком чистая, слишком первобытная, что снова заставило моё тело затрепетать — это Мэб одобрила мой ход.

— Но чародей, — сказал Красная Шляпа, — мы уже ведём игру. Одна из сторон не может изменять правила только потому, что проигрывает.

— Зато она может повышать ставки, — ответил я. — Ты же не откажешься увеличить свой выигрыш?

Красная Шляпа прищурил глаза:

— Но что у тебя есть ещё более ценного, чем собственная жизнь?

Я одарил его, мне очень хотелось в это верить, покровительственной ухмылкой и продолжил:

— Погоди. К чему мне разговаривать с орудием вместо того, чтобы обратиться к персоне, им управляющей? — Я повернулся к нему спиной и встретился лицом к лицу с Мейв. — Я предлагаю вам приз, Зимняя Леди. Вы готовы выслушать меня?

Взгляд Мэйв заблестел ярче, чем драгоценности на её… животе. Она подошла к краю платформы и замерла, не отводя взгляда.

— Если выиграет он, — сказал я, кивнув головой в сторону Красной Шляпы, — то я пойду с вами. Добровольно.

Мэйв кивнула.

— А если выиграешь ты?

— Сарисса будет свободна. Вы уходите с миром.

Мэйв поджала губы:

— Удовлетворена. Это почти всегда совсем неинтересно.

Она подняла руку и начала крутить прядь волос.

— Насколько я понимаю, у меня уже есть приз, смертный. Я лишь хотела, чтобы Мать увидела струйки пара, поднимающиеся, по крайней мере, над одним свежим трупом, здесь, в её собственном дворе.

— Вы совершенно правы, Мэйв, — ответил я. — Я уже у вас на крючке, и это было мастерски проделано.

Подмигнув, я добавил:

— Но что за интерес к игре, которая заранее выиграна? И к чему соглашаться на столь незначительный, хотя и стоящий приз, если вы можете в присутствии всех Зимних отобрать у Мэб её Рыцаря?

Это было прямое попадание. Даже издалека я смог ощутить исходящую от Мэйв внезапную вспышку честолюбивой жажды и поток клокочущей ярости, явно читавшейся во взгляде, который она бросила в направлении трона Мэб.

Рот Мэйв скривился в подобии улыбки — должно быть, так улыбается акула дельфинёнку. Она щёлкнула пальцами; щелчок по громкости не уступал выстрелу из мелкокалиберной винтовки. К ней поспешили два сидхе, ведя с собой ошеломлённого мускулистого парня. Мэйв не стала ждать. Она просто села. Одновременно сидхе ударили парня по коленям и локтям, и получилось так, что Мэйв уселась на его широкую спину.

— Надо отдать вам должное, Мать, — сказала она, не глядя на Мэб. — Вы выбираете на услужение наиинтереснейших из смертных.

Ухмылка Мэб говорила больше любых слов. Она не проронила ни звука.

— Моя Леди… — начал позади меня Красная Шляпа.

— Тихо, — рассеянно произнесла Мэйв. — Я хочу увидеть происходящее. Что же ты задумал, чародей?

В ответ я в несколько рывков распустил галстук от смокинга. Он был не из разряда современных фальш-бабочек. Это была цельная лента из чистого шёлка, и его длины было достаточно, чтобы намотать на кулаки и вокруг моего бедного горла. Я поднял его вверх, выжимая из этого жеста каплю драматического эффекта, обернулся по кругу и провозгласил:

— Из уважения к нашей хозяйке и её закону, не должно быть никакого кровопролития.

Затем я швырнул галстук на ледяной пол, как раз посередине между мной и Красной Шляпой.

Я посмотрел на Мэйв и позволил своему подбородку высокомерно приподняться:

— Ваш ход, принцесса. Вы в игре?

Её глаза сияли, она подняла руку и рассеянно провела пальцем по губам. Посмотрев на Красную Шляпу, она кивнула.

— Ну что, простофиля, — обернувшись к нему, сказал я. — Ты не против, если йети посторожит девушку, а мы пока с тобой потанцуем? — Я широко ухмыльнулся. — Если, конечно же, ты не боишься такого маленького и ветхого истребителя тараканов, как я.

У Красного задёргалась верхняя губа. Если бы он не был сидхе, и не на вечеринке, и не в авангарде своих дорогих лже-друзей, то наверняка зарычал бы на меня.

Жестом он подозвал огра, и тот в мгновенье оказался рядом. Он швырнул Сариссу в его огромные, волосатые, мясистые лапы. Огр даже не пытался взять её за шею. Он просто положил гигантскую кисть на её голову и сомкнул пальцы — со стороны казалась, что она надела волосатый паукообразный шлем. Заколки из дымчатого стекла со звоном упали на ледяной пол, а глаза Сарисса расширились ещё больше.

— Если чародей воспользуется магией, — сказал Красная Шляпа, — сломай ей шею.

Посмотрев на огра, добавил:

— Только не оторви ей голову.

— Угу, — пробубнил огр. И впился в меня своими глазами-бусинами.

Красная шляпа кивнул и прищурившись, обернулся ко мне.

Так-так. Грамотный ход со стороны Красного. Хотя я не уверен, что ему стоило беспокоиться. До сих пор в моём волшебном арсенале не было ни одного заклинания, способного повергнуть сидхе. Их защитные свойства против магии были чертовски хороши. В этой драке я рассчитывал на магию только как на второстепенное средство, но и эту возможность только что потерял.

Сарисса метнула на Красного взгляд, в котором было столько ярости, что им можно было счищать краску со стен, затем произнесла резким голосом:

— Гарри, ты не должен этого делать ради меня. Ты можешь уйти.

— Смеёшься? — ответил я шёпотом. — Ты действительно думаешь, что я снова захочу испытать все эти неприятности с поиском напарника по тренировкам? Как бы не так.

Она прикусила губу и кивнула.

Я выбросил девушку из головы, насколько смог, и попытался сосредоточиться. Моё положение немного улучшилось по сравнению с тем, что было несколькими мгновениями ранее. Сейчас, вместо схватки «трое против одного», в которой бы меня, вероятно, убили, а уж Сариссу — непременно, я получил честную драку один на один. Если я проиграю, то стану для Мэйв мышкой для кошки или просто умру (на что весьма надеялся), но Сарисса останется жить. Если же я выиграю, то мы с Сариссой чинно-благородно уйдём отсюда. Возможно, подобная ситуация произойдёт снова, но хоть эту ночь мы точно переживём, и переживём определённо победителями.

Конечно, для этого я должен победить без использования магии в самоубийственной дуэли с фэйре, который был быстрее меня и обладал многовековым опытом уничтожения смертных. О, и я должен был победить без пролития крови, или нарушу закон Мэб…. и я знал, как она отреагирует на это. Мэб не то, чтобы была злой, она была Мэб. Она разорвет меня на кусочки. И единственной милостью, которую она позволит себе, будет сделать это быстро, вместо того, чтобы растянуть на недели.

Короче говоря, помогать здесь мне никто не собирался. Порой так паршиво быть героем-одиночкой.

У меня было одно преимущество: я привык к соревнованиям вне своей весовой категории. Я не могу похвастаться, что ходил на чёртову уйму тренировок по рукопашному бою, зато у меня значительный опыт в противостоянии людям и разным тварям, настроенным на убийство, которые были больше меня, сильнее меня, быстрее меня, спали и видели, как бы прикончить меня. Я знал, как сражаться в трудной битве. Красная Шляпа знал, как убивать, но своим стремлением ограничить меня в использовании магии он кое-что выдал мне: он меня опасался.

Конечно, он был хищником, но в природе хищники обычно нападают на слабых, больных, старых и тех, кому некому помочь. Хищники-одиночки почти всегда при охоте атакуют неожиданно, имея на своей стороне все преимущества. Чёрт, даже знаменитые белые акулы делают так, а они едва ли не крупнейшие, древнейшие хищники на планете. В своё время я встречал множество существ, охотящихся на людей, и я воспринимаю их как профессиональный риск, часть работы. Я знаю, как они орудуют. Хищники не любят вступать в честный бой. Это противоречит их природе и лишает преимуществ.

Красная Шляпа пытался ограничить мои возможности, выскребая для себя любое преимущество, какое только мог, как и любой хищник. Это подсказывало мне, что он, вероятно, не привык к такого рода открытым конфронтациям.

Он нервничал.

Я тоже нервничал… но я был на знакомой для себя психологической почве, а он — нет. Может быть, я смогу использовать это.

Не спеша, как будто не должно было произойти ничего важного, я расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и скинул с плеч пиджак. На самом деле я тянул время. Пиджак я бросил одному из наблюдающих сидхе. Не отрывая от меня взгляда, он ловко поймал его и повесил на локоток, а я тем временем расстегнул манжеты и закатал рукава. Запонки я положил в карман.

Я потянулся и зевнул. Пантомима так себе, но какого чёрта? Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Я ухмыльнулся Мэйв, коротко поклонился Мэб и повернулся к Красной Шляпе.

— Готов.

— Готов, — отозвался он.

Музыка резко оборвалась, и в наступившей тишине со всех сторон прозвучал голос Мэб:

— Приступайте.

Я ринулся вперед быстрее, чем смог бы когда-либо раньше, до того, как стал Рыцарем Мэб. Галстук был так близко. Красная Шляпа был быстрее меня на старте, но у меня руки были длиннее. Он схватил ближайший конец шёлка за мгновение до того, как я подхватил свой. Как только мои пальцы сомкнулись, он рванул его из моих рук, затем сместил центр тяжести вниз, резко выбросив вперёд ногу и описывая ею полумесяц в шести дюймах над ледяным полом.

Я превратил мой неудачный рывок в подкат. Проскочив под ударом и с трудом сгруппировавшись, я снова вышел на прямые ноги, но инерция движения выкинула меня мимо. Осознавая разницу в скорости и ловкости, я понимал, что Шляпа уже прыгает мне на спину.

Оборачиваясь к нему, одной рукой я выставил блок на случай, если он уже достаточно близко, чтобы обернуть вокруг моего горла галстук, а правой сделал выпад назад по горизонтали, надеясь схватить его за глотку.

Естественно, я недооценил сидхе. Он двигался так быстро, что я видел только его размытые движения. Он не собирался ловить галстуком мою шею, целью Шляпы была моя поднятая в блоке левая рука. Шёлк змеёй обернулся вокруг моего запястья, и я успел схватить ленту как раз в тот момент, когда он рывком притянул мою руку к своему телу. Используя энергию моего начального движения и галстук, как аркан, он вывел меня из равновесия и развернул по кругу, вынуждая распрямить руку на всю длину.

Его сила была невероятной, а бойцовская техника — совершенной. Внезапно изменив направление и используя инерцию против меня самого, он с громким щелчком вывернул мою плечевую кость из суставной сумки.

— Гарри! — закричала Сарисса и беспомощно забилась в лапах огра. По толщине его запястье не уступало её бедру, казалась, огр даже не заметил борьбы.

Красная Шляпа крепко удерживал мою руку: запястье всё ещё было в петле из галстука и прижато к его груди. Он широко улыбнулся и описал со мной небольшой круг — боль и рычаг из наших рук вынуждали меня послушно волочиться прямо перед ним. Словно хор ледяных колокольчиков, над сидхе поднялась буря переливчатого холодного смеха.

Шляпа сделал небольшую паузу и, насмешливо поклонившись толпе, сказал мне:

— На мгновение я забеспокоился, смертный. Ты гораздо быстрее, чем кажешься.

Он пнул меня в вывихнутое плечо. Не просто попытался вывести руку из строя. А ударил со всей силы, адский ад его раздери. Это было невыносимо больно.

— Видел бы ты своё лицо, смертный, — сказал Красная Шляпа. — Ты смешон.

— Знаешь что, Шляпа? — просипел я. — Сейчас нам всем будет смешно.

Согнув колени и откинувшись немного назад, я саданул ребром ладони по боковой стороне колена этого придурка.

Не знаю, насколько я стал сильнее из-за физиотерапии под присмотром Мэб, потому что до этого я никогда не занимался со штангой. Я не знаю в подробностях, какой вес толкают бодибилдеры, например, в жиме лежа. Я не совсем понимаю, насколько хорош по сравнению с ними такой простой парень, как я. Да и по сравнению с обычными людьми. К тому же на блинах штанги вес был указан в метрической системе, а я как-то чуть не заснул, когда учился преобразовывать килограммы в фунты.

Но я точно уверен, что четыреста кило — это неплохо.

Колено Красной Шляпы лопнуло, как воздушный шарик, и согнулось вовнутрь in. Он взвыл от дикой боли и попытался отпрыгнуть, но, так же как и я в течение нескольких решающих секунд после вывиха плеча не мог двигаться, так и его тело перестало реагировать на его желания, и он просто упал рядом со мной.

Моё левое плечо пылало, словно в огне, но с болью мы — старые приятели. Шляпа ослабил хватку на галстуке, но я не мог двигать раненой рукой, чтобы освободиться от него. Поэтому, не дожидаясь, пока Красная Шляпа придёт в себя, я ударил его в горло своей здоровой рукой. Он икнул и вырубился, а я спокойно снял шёлковую ленту со своей недееспособной руки. Потом попытался вырвать галстук из его кулака, но он уже начал приходить в себя и усилил хватку. Я дёрнул галстук изо всех сил, но силы одной руки было мало, и у меня не было рычага. Я почувствовал, как галстук выскальзывает из моих пальцев.

Поэтому я неожиданно отпустил галстук и резко выбросил руку, найдя другую цель, пока он падал.

Шляпа сделал кувырок назад и очутился в двух метрах от меня. Всё еще сжимая галстук, он опирался о пол здоровым коленом и рукой.

Я небрежно натянул его красную кепку на голову, дурачась козырнул и, подмигнув, сказал:

— У тебя проплешины от шляпы.

Снова раздался хор вызывающего ломоту в костях смеха сидхе. Заставлять их смеяться со мной так же неприятно, как слушать их смех надо мной.

Лицо Шляпы покраснело от ярости, и я мог видеть, как лопаются капилляры в его глазах.

Блин-тарарам, гад не особенно встревожился, когда я сломал ему колено. Но стоило тронуть его шляпу и унизить перед равными ему по положению — и парниша уже взвинчен до предела. У каждого своя система ценностей.

Я занёс ногу для первого шага, и Шляпа прыгнул на меня. Он врезался в меня, и я потерял равновесие, мы оба оказались на полу. Его глаза пылали, он позабыл о галстуке и вцепился мне в горло обеими руками.

Он был силён. Думаю, что, возможно, я был более сильным, но у меня была только одна здоровая рука. Я ударил его по предплечьям — его хватка была достаточно сильной, чтобы его ногти почти наверняка оцарапали меня и пустили кровь. Он зашипел и сразу же отдёрнул руки, а я впечатал своим коленом в его сломанное. И выскользнул из-под него, пока он кричал от боли. А потом навалился на него.

Мы перекатились пару раз, и я не могу сказать, кому из нас при этом было больнее. Он мог использовать обе руки. Я мог бы в ответ пустить в ход обе ноги — но он был чертовски шустрее меня, и, сделав обманное движение, каким-то образом умудрился оказаться у меня за спиной и локтевым захватом пережать горло. Я подсунул два или три пальца под его руку, пытаясь вырваться. Это не принесло особой пользы. Мне удалось ослабить давление, но я не мог оторвать его от себя, в голове уже начинало пульсировать.

Ещё один порыв воздуха донёсся от Сидхе, я чувствовал, как они подались ближе, их интерес был почти исступлённым: сотни и сотни похожих на самоцветы глаз сверкали, как звёзды, а свет стал меркнуть. Сарисса уставилась на меня широко раскрытыми глазами, её лицо выражало ужас.

Но… она когда-то успела потерять одну из туфель.

Я смотрел, как она вытянула босую ногу и сумела поднять с пола одну из своих упавших стеклянных заколок. Удерживающий её уродливый огр этого не заметил. Он слишком пристально следил за дракой.

Сарисса перехватила заколку обеими руками, держа за концы, и сломала посередине.

Из осколков чёрного стекла выпал тонкий стальной стержень. Не глядя, она просто подняла руку и прижала его к нижней стороне запястья огра.

Фэйре — без разницы, сидхе или кто-то ещё — не могут терпеть прикосновение железа. Для них это хуже, чем расплавленный плутоний. Он обжигает их, как огонь, оставляет шрамы, отравляет их. В фольклоре полно упоминаний о холодном железе, и широко распространено мнение, что вышесказанное относится только к холодному кованому железу, но это чушь собачья. Когда в старых историях говорится о холодном железе, это куда поэтичнее, нежели «горячий свинец». Если вы хотите причинить боль одному из фэйре, вам просто нужно железо, включая любые сплавы, содержащие его.

И скажу вам, это для них всегда болезненно.

Запястье огра взорвалось во внезапной вспышке жёлто-белого пламени, ослепляющего, словно сварочная дуга. Огр взвыл и отдёрнул руку от головы Сариссы, как ребёнок, экспериментирующий с монетой и электрической розеткой.

Сарисса крутанулась на пятке и хлестнула маленьким стальным стержнем по бедру огра.

Тот взвыл с первобытной яростью и отпрянул назад, рефлекторно выбросив длинную руку в её сторону.

Сариссе досталась лишь малая часть удара, но этого было достаточно, чтобы сбить её с ног. Она упала в нескольких футах от меня и ошеломлённо подняла взгляд.

Её нижняя губа была сильно рассечена.

Огромная рубиновая капля сорвалась с губы и повисла в воздухе, сверкающая и совершенная, замерев на целую вечность. И, наконец, упала на ледяной пол.

Стоило капле коснуться сверхъестественного льда, как раздалось оглушающее шипение, звук, одновременно похожий на шипение раскалённой сковороды и взрыв под высоким давлением на производстве. Лёд под каплей крови раскололся, будто капля была невообразимо тяжела, и паутина тёмных трещин разошлась на пятьдесят футов.

Музыка оборвалась. Красная Шляпа замер, как и все вокруг.

Мэб поднялась с кресла и, каким-то образом совершая это движение, она переместилась, будто само движение перенесло её ближе к месту происшествия. Когда она приблизилась, бледный цвет её наряда потемнел до вороновой черноты, словно в воздухе были рассеяны крохотные капли чернил. Её волосы потемнели до того же оттенка, глаза заполонила непроглядная тьма, а ногти стали под цвет наряда. Могло показаться, что кожа сильнее натянулась, придав её прекрасным чертам вид измождённости и ужаса.

Красная Шляпа резко вздрогнул и обхватил себя руками, пытаясь успокоиться. Стоит воздать ему должное: возможно, он и был садистским кровожадным чудовищем, но далеко не дураком.

Бушующий горящий огр был слишком недалёк, чтобы осознать произошедшее. Тлеющий и разгневанный, он, топая, подошёл к Сариссе.

— Рыцарь, — хлёстко произнесла Мэб.

Мэйв подошла к краю помоста и сжала пальцы в кулаки, скривив губы.

Я не поднимался с пола — для этого не было времени. Вместо этого я сфокусировал волю на притопывающем огре и направил свои гнев и боль в заклятие, смешав их с ледяным источником силы, заключённой во мне. Я освободил энергию, прокричав:

— Ventas servitas!

Огр был в нескольких ярдах от Сариссы, когда вызванная мною буря арктического ветра врезалась в него и оторвала его массивную тушу от пола. Это отбросило огра прочь на добрых десять футов. Он рухнул, вонзив когти в лёд, и попытался встать на ноги.

Я поднялся с пола, остро ощущая за левым плечом мрачное присутствие Мэб, наблюдающей за Зимним Двором.

Как я уже говорил Сариссе, это был мой первый день в тюрьме. И тюремный двор был полон существ, которые могли и хотели убить меня, если бы им представился шанс. Пришло время преподать им всем наглядный урок.

Я потянулся к холоду внутри меня. Касаться этой силы было болезненно, как бросаться в ледяную воду, как вылезать из-под тёплого одеяла в бросающий в дрожь холод неотапливаемой квартиры зимним утром. Мне это не нравилось, но я знал, как его заполучить.

Всё, что я должен был сделать — это подумать о всех тех, кого я оставил. О каждом, кого я оставил позади, в Чикаго. Мой брат, Томас. Моя ученица, Молли. Мои друзья. Моя дочь. Кэррин. Я думал о них и чувствовал, как что-то в моей груди разрывается на части.

Зима внутри меня была мучительна в своей агонии, но, по крайней мере, когда я в неё погрузился, я перестал чувствовать.

Я поднял правую руку, проецируя свою энергию, сфокусировал волю и рявкнул:

– Infriga!

Вспышка света, арктический вой, крик воздуха, превращаемого в жидкость, и взрыв мороза и тумана, концентрирующегося вокруг огра. Воздух превратился в плотный, скользящий туман, и на несколько секунд воцарилась тишина. Я ждал, пока туман рассеется, и спустя несколько долгих секунд начало проясняться, прокатываясь остатками шторма, который я призвал впервые.

Когда окончательно прояснилось, весь Зимний Двор увидел огра, присевшего в той же позе, что и был, когда я бросил в него заклинание.

Я подождал ещё мгновение, давая всем рассмотреть абсолютно неподвижного огра, застывшего в момент нарушения закона Мэб.

И тогда я вновь собрал свою волю, протянул руку и прорычал:

– Forzare!

Невидимое копьё силы устремилось к огру и, ударив, разбило замороженного монстра на тысячу ледяных кусков, самый крупный из которых был не больше моего кулака.

Частички бывшего огра разлетелись на несколько сотен квадратных метров по танцевальной площадке, и эта ужасная ледяная шрапнель ударила в глазеющих сидхе, заставляя тех отшатываться с криками тревоги. Сидхе вновь собрались, и каждый из них обратил свои сверкающие глаза на меня с каким-то чужим, нечитаемым выражением.

Из какого-то дальнего угла я услышал глубокий, сердечный смех, волнами прокатывающийся в воздухе. «Крингл», — подумал я.

Я обернулся к Мэб и уже почти заговорил, но вовремя вспомнил про её другой закон и закрыл рот.

Губы Мэб дрогнули в одобрительной микроулыбке, и она слегка кивнула мне.

— Если вы позволите, я бы хотел поговорить с ними.

Она посмотрела на меня этими своими чёрными птичьими глазами и кивнула.

Сперва я помог Сариссе встать на ноги, подавая ей чистый носовой платок, который она незамедлительно прижала к губам. Я улыбнулся ей ободряющей, как надеялся, улыбкой. Потом сделал глубокий вздох и обвёл взглядом зал, медленно поворачиваясь по кругу, чтобы убедиться, что никого не пропустил. Мой голос эхом прокатился по всему помещению так ясно, словно бы я использовал для этого усилители:

— Итак, вы, примитивные винтоголовые. Слушайте сюда. Я — Гарри Дрезден. Я — новый Зимний Рыцарь. И я ввожу новое правило: когда вы у меня на виду, все смертные неприкосновенны.

Я дал им мгновение на осмысление, а затем продолжил:

— Я не могу вам приказывать. Я не смогу проконтролировать, что вы делаете у себя в областях. Я не собираюсь вас изменять. Я даже не буду пытаться. Но если я увижу, что вы злоупотребляете смертными, вы присоединитесь к Ледышке. Никаких предупреждений. Никаких извинений. Абсолютное отсутствие толерантности.

Я сделал небольшую паузу и поинтересовался:

— Вопросы?

Один из сидхе ухмыльнулся и вышел вперёд, скрипя своими кожаными штанами. Он открыл рот, и выражение на его лице было снисходительным.

— Смертный, неужели ты думаешь, что можешь…

— Infriga! — зарычал я, снова призывая Зиму, и, не дожидаясь, пока развеется облако, швырнул второй удар с криком:

— Forzare!

На этот раз я направил поток силы вверх. Острые осколки замороженного дворянина cидхе посыпались вниз и застучали по льду танцпола.

Когда туман рассеялся, сидхе выглядели… ошарашенно. Даже Мэйв.

— Рад, что вы спросили, — сказал я пустому месту, только что бывшему лордом cидхе. — Я надеюсь, мой ответ исключит любые недоразумения.

Я посмотрел направо и налево, ведя глазами по толпе, но никто из них не осмелился встретиться со мной взглядом.

— Ещё какие-нибудь вопросы?

Ответом служила огромная и пустая тишина, нарушаемая только рокочущим смехом развлекающегося Крингла.

— Дочь, — сказала спокойно Мэб, — твой лакей опозорил меня как хозяйку этого приёма. Я призываю тебя к ответственности. Ты немедленно возвращаешься в Арктис Минор, ожидать моего дозволения.

Мэйв уставилась на Мэб своими холодными глазами. Затем она, окружённая блеском драгоценных камней, развернулась и устремилась прочь. Несколько десятков сидхе, включая Красную Шляпу и Ободранную башку, последовали за ней.

Мэб обернулась к Сариссе и отметила уже более спокойным голосом:

— Серьёзно? Железо?

— Я приношу извинения, моя Королева, — произнесла Сарисса. — Впредь я буду распоряжаться им аккуратнее.

— Следи за своими поступками, — сказала Мэб. — Теперь. Я хочу потанцевать. Сэр Рыцарь?

Я заморгал, но колебался не дольше мгновения или двух:

— Эм. Боюсь, моя рука будет против.

Мэб улыбнулась и положила руку мне на плечо. Моя рука встала обратно в сустав с серебристым шоком от ощущения, и боль уменьшилась почти до нуля. Я повёл плечом, проверяя его. Если это и не было достаточно комфортно, работало оно вполне сносно.

Я повернулся к Мэб, поклонился и подошёл к ней ближе, когда вокруг нас воскресла музыка. Это был вальс. Пока ошарашенные Сидхе наблюдали, я вальсировал с Мэб под оркестровую версию «45» группы «Shinedown», и мелкие кусочки наших врагов хрустели у нас под каблуками. Как ни странно, никто к нам не присоединился.

Танцевать с Мэб — это словно танцевать с тенью. Она двигалась настолько изящно и легко, что, когда мои глаза были закрыты, я не мог сказать, есть ли она вообще здесь. Я чувствовал себя рядом с ней неуклюжим бревном, но умудрился ни разу не споткнуться о собственные ноги.

— Это было неплохо, чародей, — промурлыкала Мэб. — Никто не смел поднять на них руку со времён самого Там Лина.

— Я хотел донести до них суть наших взаимоотношений.

— Кажется, тебе удалось, — произнесла она. — В следующий раз, когда они придут за тобой, они сделают это не так открыто.

— Я с этим справлюсь.

— Я не ожидала меньшего, — сказала Мэб. — Но в будущем постарайся избегать таких невыгодных острых ситуаций. Сариссы может не быть рядом, чтобы спасти тебя во второй раз.

Я хмыкнул. Потом нахмурился и сказал:

— Вы хотели, чтобы это произошло сегодня ночью. Дело не только в том, чтобы представить меня своим подданным. Вы сделали свой ход.

Её губы одобрительно изогнулись в самых уголках:

— Я выбрала правильно. Ты готов, мой Рыцарь. Настало время дать тебе моё первое поручение.

Я сглотнул и постарался не выглядеть нервным:

— Какое?

Когда песня подошла к концу, Мэб стояла совсем рядом со мной, подняв голову, почти касаясь губами моего уха. Сидхе аплодировали вежливо и без энтузиазма, но звука было достаточно, чтобы заглушить то, что она прошептала мне.

— Чародей, — произнесла она хриплым дрожащим голосом. Каждый её слог сочился ядом и ненавистью. — Убей мою дочь. Убей Мэйв