Я начал идти. Для пары шагов – значительная неопределенность, но приходилось придерживаться этого.

– План есть? – спросил Хват, стараясь поспевать за мной.

– Мэйв. Я убью ее.

Что, кстати, было долбаным приказом Мэб.

Он бросил взгляд в сторону.

– Ты знаешь, что она бессмертная, нет?

– Знаю.

Его глаза сузились.

– А я что должен делать?

– Они заперли Стража внизу, – сказал я. – Думаю, одна из команд следит за тем, чтобы он не освободился. Иначе Мэйв раздавила бы меня прямо рядом с Лилией.

Хват кивнул:

– Она никогда не упускает случая пообрывать мухам крылышки.

Он нахмурился.

– А что произойдет, если Страж все-таки освободится?

Я не знал наверняка. Духоприют обладал гигантской силой, абсолютной преданностью делу и полным отсутствием чувства меры. Я понятия не имел о его тактических способностях. Он мог быть полезен в схватке, а мог и не быть полезен. Честно говоря, я вроде как надеялся, что он не понадобится – сами представьте, каково пытаться убить конкретных муравьев, и даже целую их кучу бейсбольной битой. Я был убежден, что если Духоприют замахнется на кого-то, я предпочту оказаться далеко за горизонтом.

По сути, как я понял, тут-то и крылась проблема. Духоприют существовал в грандиозном масштабе. Он не подходил, он не был приспособлен для эффективной разборки с существами относительно незначительных размеров. Выстоять против Идущего и мини-армии Иных для острова не составляло труда. Но Мэйв и Лилия проскользнули сквозь его систему защиты. Они и их личные ассистенты были воробьями, атакующими орла. Орел гораздо больше и способен убить любого из них, но это никак не меняет ситуации.

Не только это – но еще и то, что Духоприют был genius loci, природным духом. Фэйри глубинно связаны с природой на уровне, который никто до конца не понимает. Кто-то может утверждать, что Духоприют – один из фэйри, или по меньшей мере близок к этому. В любом случае мантии Леди Зимы и Лета способны оказывать влияние на такие существа, как Духоприют. Понятно, они не превосходят силы Духа-Стража, потому что он смог воспротивиться им. Так же точно ясно, что за ними что-то стоит, потому что он не попытался уничтожить их.

– Честно говоря, не знаю, – ответил я. – Но главное в том, что мы должны напасть на Мэйв. Лилия будет слишком занята тем, чтобы Страж не вошел в игру.

– Двое нас, – уточнил Хват, – и мы собираемся одолеть десяток их?

– Нет, – сказал я. – Я беру Мэйв. Ты берешь на себя остальных девятерых.

– А если они не склонны сотрудничать?

– Задай им порку.

Хват хмыкнул.

– Это недолго. Так или иначе. И… Это означает войну, если Летний Рыцарь атакует дворян Зимней Королевы.

– Вовсе нет, – возразил я. – Они не дворяне. Они преступники. Я прямо сейчас объявляю их вне закона властью, возложенной на меня и все такое прочее. Я также объявляю нас силами специального назначения.

– Мы спецназ?

– С этой минуты, – сказал я.

Хват с явным удовольствием покивал.

– Если мы будем плясать достаточно споро, может, мы им это и втюхаем. А потом что?

– Если оба останемся в живых – что-нибудь да придумаем.

Мы прошли несколько шагов, прежде чем Хват сказал:

– Ты не сможешь справиться с Мэйв, чародей. В таком состоянии – посмотри на себя! Не сможешь, даже будь она одна, сама по себе.

– Да, – сказал я, – не смогу.

Но, возможно, Зимний Рыцарь смог бы.

С тех пор, как я встал с кровати в моих покоях в Арктис-Торе, я чувствовал внутри себя мощь Зимней мантии и удерживал ее на расстоянии. Я чувствовал первобытные позывы, бывшие сутью этой мантии: необходимость охотиться, сражаться, защищать свою территорию, убивать. Натура Зимы – прекрасная жестокость, чистое неистовство, самые дикие потребности, животные желания и инстинкт убийцы, натравливающий на врага сезон холода и смерти – воля и желание драться, жить, даже если у тебя нет ни убежища, ни тепла, ни отдыха, ни надежды, ни помощи.

Я сражался с этим позывом, подавлял его, держал на расстоянии. Зимней дикости не было места в мире супермаркетов, одеял с подогревом и дружеских посиделок. Она существовала для таких времен, как это.

Я впустил Зиму внутрь – и все изменилось.

Моя измотанность и усталость исчезли. Не потому, что мое тело уже не было усталым, но потому, что мое тело уже не имело значения. Значение имела только моя воля. Исчез и страх. Страх – удел жертвы. Страх был для тех, на кого я собирался охотиться.

Исчезли и сомнения. Сомнения – для существ, не знающих своей цели, а я свою знал. Это было делом Зимы, делом Феерии, семейным делом, и было чертовски правильно, что только существа из Феерии могут эту проблему решить. Я знал, что мне делать.

Была глотка, которую мне предстояло вырвать.

– Гарри? – спросил Хват. – Кгм. Ты в порядке?

Я искоса посмотрел на него. Как партнер по охоте Хват не выглядел таким уж крутым бойцом, но раньше я видел его в деле. Парня не следовало недооценивать. И он был мне нужен. Когда острая необходимость в его услугах отпадет, все может измениться, потому что он не с моего острова, а этого я ему не спущу. Но на некоторое время все-таки лучше иметь его на своей стороне.

– Немного голоден, – сказал я и улыбнулся: – Держи. Мне он не понадобится.

Я бросил ему нож острием вперед. Он ловко поймал его за ручку. Я увидел небольшое движение тени его шеи, когда его плечи напряглись.

– Помню. У тебя есть железо.

Я не насмехался над ним – зачем? Но перекатывал гвоздь между пальцами, слушая, как он скребет по льду.

Я посмотрел вниз и увидел, что лед сконденсировался из воды, содержавшейся в воздухе, и облепил мои пальцы. Я взял гвоздь зубами, чтобы поднять пальцы. С их кончиков, словно повинуясь инстинкту, стали расти сосульки. Я несколько раз пошевелил пальцами и увидел, как на сосульках образуются лезвия: твердый и бритвенно острый лед. Прекрасно.

Я продолжал рассуждать. Доспехи тоже? Слишком тяжелы. Нападение должно произойти мгновенно. Кроме того, я не хотел, чтобы доспехи помешали добраться до того, на что они бросятся. Это будет не самая скучная часть развлечения.

– Время игр, – сказал я гвоздю. Я сделал четыре шага, перешел на бег и прыгнул в направлении Мэйв. Пятьдесят футов. Без проблем. Это было великолепно: свобода, уверенность; я никак не мог понять, почему с такой щепетильностью я с самого начала отказывался от Зимы.

Со мной постоянно случались неприятности. Настало самое, мать-вашу, время, чтобы я случился с ними.

Мэйв, должно быть, в последнюю секунду что-то почувствовала, несмотря на всю ее сосредоточенность на Духоприюте. Но я отодвинулся на долю секунды раньше, чем она со змеиной скоростью Сидхе метнула что-то в мою сторону. Мои ледяные когти не достали до ее глотки нескольких дюймов. Они срезали один из ее дредов, который закрутился в воздухе – а я упал на землю, ноги самортизировали удар, а ступни зарылись в грязь вокруг маяка.

Шок охватил подручных Мэйв, и я воспользовался этим, резанув по глазам Красной Шапки в тот самый момент, когда Хват приземлился на плечи Рваной Башки, сокрушительным толчком повалив его на землю.

Я чувствовал, как мои когти наносят удары. Красная Шапка пронзительно вопил и уворачивался от них, бросаясь назад и пролетев мимо одного из Сидхе из Ботанического сада, стоявшего позади него. На лице Сидхе застыло выражение полного непонимания, когда он пытался выйти из концентрации, в которой поддерживал Мэйв с ее внезапно прерванным заклинанием. Думать было некогда. Блеснули окровавленные ледяные когти, и я вскрыл ему глотку до самой трахеи. Он упал с задохнувшимся криком, а я наступил на него, чтобы броситься на двоих, стоявших чуть позади, один – свернутая штопором фигура в обвисшей серой накидке и капюшоне, другой – худой, но неуклюжий тип с головой дикого кабана, покрытый татуировками и ожерельями из костей.

Я буквально наступил на фигуру в плаще, вонзив свои когти в тело за ней и вырвав из этого тела что-то тягучее, горячее и скользкое. Кабаноголовый бросился на меня, выставив клыки, и я почувствовал отдаленную боль в ребрах. Я врезал ему ступней между ног – удар подбросил его дюймов на шесть вверх, и снес ему ухо и пол-морды своими когтями.

Затем я ощутил Хвата у себя за спиной и услышал, как он прохрипел:

– Вниз!

Я упал на колени и тут же снова вскочил на ноги. Пока я был на земле, его меч просвистел над моей головой, войдя в грудь Сидхе-кабана, и издал похожий звук, уже покрытый кровью, хлынувшей из сердца противника.

Потом раздался рев, исходивший из чего-то поистине чудовищного, и кто-то врезал мне стволом дерева по пояснице. Это сбило меня с ног и пронзило болью все мое тело. Я успел перевернуться в падении и тут же поднялся на слегка пошатывающиеся ноги. Одной рукой я поддерживал часть своего веса, другую выставил в защитном жесте.

Это был Драная Башка.

Драные Башки – паразиты, существа, собирающие собственные тела из костей и крови свежеубитых существ. Чаще всего они попадались там, где каждая ферма или деревня ежедневно забивала скотину, еще до времен супермаркетов и фаст-фудов. Как я отмечал ранее, этот был чудовищным, больше, чем пара больших быков, двенадцать футов высотой и весом как минимум в тонну. Накидка слетела с него, и сейчас он выглядел как немыслимая скульптура из костей самых разных животных, покрытых свежей кровью. Там был и череп кого-то очень большого, может быть, гиппопотама или носорога, и в пустых глазницах плясали огоньки. Он сделал огромный – с присвистом – вдох и снова заревел.

Хват подбирал что-то с земли, наклоняясь так, словно вовсе не испытывал боли, но Красная Шапка и еще четверо Сидхе с оружием наготове подкрадывались к нему. Хват встретил их лицом к лицу, прямо, с клинком в руке и легкой улыбкой на устах.

– Ну надо же! – сказала Мэйв. Она переступила через ногу Драной Башки и появилась на виду, дав мне возможность оценивающе рассмотреть ее. – Кто бы мог подумать, что ты можешь быть таким грязнулей, чародей? В смысле: клыки, кровь, глаза. – Ее передернуло. – Меня это заводит. Меня всегда тянуло к нехорошим мальчикам.

Я улыбнулся, продолжая держать гвоздь в зубах.

– Забавно. У меня для тебя тоже кое-что есть.

– Да? – спросила она и облизнула губы. – Ты наконец решил пригвоздить меня, здоровяк? А ведь был таким скромнягой.

– Дразнить я больше не буду, – сказал я.

Мэйв сцепила ладони за спиной, выгнув тело, нацелившись грудью на меня. Грудь была не особо впечатляющей, но хорошо сформированной, бледной, красивой и скрытой, на мой взгляд, под слишком большим количеством ткани ее бикини. Из моей глотки вырвался рык.

– Вот это правильно, – сказала Мэйв, не мигая. – Я знаю, что ты чувствуешь. Жажду драться. Убивать. Отнимать. Трахаться. – Она сделала пару шагов по направлению ко мне, покачивая бедрами вперед и назад. – Вот это правильно. Именно это ты и должен чувствовать.

Я расслабил пальцы своей свободной руки и приготовился нанести удар. Она как раз подошла еще ближе.

– Все это время, чародей, мог ли ты представить? – промурлыкала Мэйв. Она начала двигаться за пределы круга, назад, где стоял Хват. Но я проигнорировал это. Подумаешь, на два шага больше. – Мог ли ты представить столь сильное чувство? Мог ли представить ощущение такого голода? – Она сделала еще шаг и еще один вдох. – И возможность утолить этот голод. Накормить его. Погасить его в плоти и крике.

Ее левая рука выскользнула из-за спины, она медленно провела ладонью по животу и бокам.

– Этой плоти. Но я не дам ее тебе просто так. Я буду драться, если ты осмелишься сделать самое худшее. Ты можешь высвободить любое свое затаенное желание. И это будет только начало.

Сейчас я тяжело дышал, хотя мгновение назад дыхание было нормальным. Мои глаза не могли оторваться от игры мышц и кожи на ее уязвимом животе. Мои когти с такой легкостью разорвут ее внутренности! Но я мог воспользоваться и зубами. И даже языком.

– Секс и насилие, – мурлыкала Мэйв. Она сделала пару шагов по направлению ко мне, но я не заметил, когда. Да и какая разница. – Голод и потребность. Возьми меня, возьми здесь, на земле. Не дари мне наслаждения, чародей. Просто возьми. Выпусти зверя, сидящего внутри тебя. Я хочу, чтобы ты это сделал. Я хочу, чтобы ты посмел. – Ее пальцы щелкнули резинкой маленьких шортов. – Хватит отказывать себе. Хватит думать. Это чувство правильно.

Черт дери, да, оно было правильно. Мэйв могла быть одной из Сидхе, быстрой, наделенной всеми магическими силами, но она не была сильнее меня. Когда я уложу ее на землю, я смогу делать с ней все, что угодно. Мой рот наполнился слюной. Часть ее побежала из уголка рта.

Мэйв подошла еще ближе и выдохнула:

– Тебя тянет к моему горлу, да?

Она медленно склонила голову на сторону, скользнула рукой по своему податливому телу, откинула волосы назад, обнажив шею. Ее бедра медленно и едва заметно двигались, постоянно отвлекая мое внимание. Ее горло было восхитительно тонким.

– Вот оно. Иди ко мне, мой Рыцарь. Все хорошо. Выпусти это наружу, и я сделаю все, чтобы ты остался доволен.

Ее горло. Я подумал, что хотел его для чего-то. Но сейчас я просто хотел. Вот как это произойдет. Погрузить зубы в ее горло, когда я войду в нее. Если она будет сопротивляться – или, наоборот, не сопротивляться всерьез – я смогу начать вгрызаться до самой артерии.

– Вот так оно и должно быть, – мурлыкала Мэйв. – Рыцарь и Леди, вместе. Совокупляющиеся как дикие звери. Берущие все, что нам хочется. – Ее губы изогнулись в улыбке. – Я думала, ты никогда его не выпустишь. Выпустишь настолько глубоко, чтобы я могла коснуться. – Ее очаровательное лицо изобразило наигранную юную невинность. – Но сейчас я могу потрогать его, верно?

Я зарычал. Я забыл, как делать что угодно еще. Ни осталось ни мыслей… ничего, кроме желания. Взять ее как самец самку. Взять от нее все что угодно. Сделать ее моей.

Кроме…

Подожди.

Волна чистого ужаса, вибрируя, прошла по мне, и ее энергии было достаточно, чтобы я смог вырвать Зиму из своих мыслей, вытолкнуть ее прочь. Но она не желала уходить. Она сражалась за каждый дюйм, наполняя похотью мою плоть и кровь.

Мои ребра внезапно заболели. Слегка закружилась голова. Мне вдруг понадобилось опереться ладонью о землю, чтобы сохранить равновесие.

Мэйв в ту же секунду увидела, что я вновь обрел контроль над собой. Ее веки почти закрыли глаза и она выдохнула:

– Ах… Было так близко. Но время еще есть. Это твой жезл, чародей, или ты просто счастлив видеть меня?

Я обнажил зубы и произнес:

– Мэйв…

– Это великолепно, – сказала она. – За одну ночь я собираюсь выпустить Спящих, убить звезднорожденного, положить конец шумному городу смертных и развязать войну между Летом и Зимой. К тому времени, когда начнется настоящая осада Врат, Зима и Лето станут охотиться друг за другом в ночи и будут заняты выцарапыванием глаз друг другу, так что никогда не увидят того, что грядет – благодаря мне. Ну, и тебе, конечно. Я не смогла бы сделать всего этого без тебя.

Произнося последние слова, она наклонилась чуть ближе, и я вонзил в ее горло свои ледяные когти.

Я был измотан, и движение получилось медленным, в нем абсолютно отсутствовала сконцентрированная сила и точность, которые я чувствовал, находясь под влиянием Зимы. Она качнула головой на долю дюйма, и мой удар прошел мимо, а сам я ляпнулся в грязь.

Мэйв звонко рассмеялась и захлопала в ладоши. Потом щелкнула пальцами и небрежно махнув рукой в мою сторону, сказала Драной Башке:

– Порви его на куски.

Драная Башка сделал два тяжелых шага вперед и потянулся ко мне своими костлявыми окровавленными когтями.

Но прежде, чем он успел схватить меня, раздался звук быстрых шагов, и четырехлапая фигура, состоявшая, казалось, целиком из грязи, врезалась в его отставленную назад ногу.

Существо из грязи ударило Драную Башку очень сильно. Сила этого удара сломала кости и вышибла ногу из-под Драной Башки. Гигант-фэйри издал рев, потрясший землю. Тонна окровавленных костей обрушилась, а существо из грязи тут же бросилось на нее.

С рычанием.

И аура голубого света горела вокруг его грязных челюстей.

Я поднял голову и увидел еще несколько созданий из грязи, которые торопливо поднимались по склону холма, хотя эти другие были двуногими и разных размеров и форм. Первое из них, добежавшее до меня, вынуло стальной меч из грязных ножен и тоже бросилось на Драную Башку, а его фальката рубила и рубила с силой мать-его-топора. На покрытом грязью бесформенном лице вспыхивал свет в серебристого цвета глазах.

Томас.

Мэйв зарычала и двинулась ко мне, вынув правую руку из-за спины. В пальцах она сжимала маленький автоматический пистолет, хотя один Бог ведает, где она его прятала. Она наполовину подняла его, но прежде чем успела выстрелить, прозвучал резкий и громкий хлопок. Одна из пуль вошла в землю, может быть, футах в трех, и Мэйв резко рванулась в сторону, на ходу исчезнув за завесой.

Самая маленькая из грязевых фигур подошла ко мне сбоку, опустив покрытый грязью P-90. Она подсунула свою маленькую ладошку под мою руку, глаза ее были покрасневшими и она часто и быстро моргала. С удивительной силой она оттащила меня от Драной Башки, пока Томас и Мыш дрались с этой тварью.

Остальные поспешили присоединиться к Кэррин, и пока та прикрывала нас, грязный Мак подставил под меня плечо и, кряхтя от усилия, поднял меня, чтобы тащить на себе.

– Пошли, – сказала Кэррин. – В хижину.

Пока она держала свой P-90 наготове, а Мак волок меня, рядом с нами появились еще две грязные фигуры: Сарисса и Жюстина. В следующий момент Мак более или менее нежно сбросил меня на пол хижины. Кэррин продолжала держать пистолет направленным на дверь.

– Кэррин, – вот и все, что я смог произнести.

Ее глаза неотрывно смотрели на дверь.

– Устала ждать тебя. Вот и пришла.

Я выплюнул гвоздь изо рта в руку. – Как? – спросил я. Потом обвел их взглядом и сказал:

– Грязь. Вы покрыли себя грязью.

– До последнего дюйма, – подтвердила она. – Ноздри, глаза, уши, все, чего мог коснуться свет. Мы подумали, что если полностью покрыть что-то грязью, оно сможет пройти через стену. Господи, я неделю проведу под душем!

О, это было умно. Защитный механизм – не мыслящее существо, способное к анализу. Обычная машина, хотя и сделанная с помощью магии, комбинация детектора движения и электрической москитобойки. Покрыв себя грязью, мои друзья обманули ее, убедив, что они – часть острова.

Снаружи хижины Драная Башка мычал, а боевой лай и рык Мыша звучали победно.

– Это безумие, – выдохнула Сарисса.

– На камнях хижины нанесена защита, – сказал я. – Не знаю, насколько она сработает, но помочь должна. – Я снова посмотрел на Кэррин. – А где Молли?

– Где-то там, играет в Девочку-Невидимку.

Раздался звук тяжелого удара, и Мыш издал ужасный, полный боли визг.

После чего наступила тишина.

Дыхание Кэррин участилось. Она крепче обхватила пальцами пистолет.

– О Господи, – сказала Сарисса, – о Господи, о Господи, о Господи.

Я бы тоже перепугался, но был слишком уставшим, чтобы испугаться всерьез.

Не было ни предупреждения, ничего: Драная Башка сунул руку в хижину, схватил Кэррин за пистолет и вытащил ее наружу. По дороге пистолет несколько раз выстрелил.

И снова тишина.

– Нам надо бежать, – прошептала Сарисса. – Гарри, пожалуйста, нам надо бежать! Открой вход в Небывальщину. Выведи нас отсюда.

– У меня такое чувство, что район Небывальщины, граничащий с этим местом, нам не понравится, – сказал я.

– О, сэр Рыцарь, – позвала снаружи Мэйв, – выходите, выходите, где бы вы ни были, вы и все, кто сейчас с вами. Иначе я начну играть с вашими друзьями.

– Эй, а почему бы тебе не зайти сюда, Мэйв? – откликнулся я. – Мы бы все обговорили.

Я ждал ответа. Минуту спустя Кэррин издала полный боли задыхающийся звук.

– Черт дери, – пробормотал я и начал подниматься на ноги. – Хватит.

– Чего? – спросила Сарисса. – Нет. Я не могу выйти туда.

– Скоро выйдешь, – негромко сказал я. – Мак.

– Мы выйдем наружу, – сказал Мак, – и она убьет нас.

– Если не выйдем, она все равно нас убьет. Начиная с Кэррин, – сказал я. – Мэйв любит мучить людей. Может, мы потянем с ней до…

– До чего? – спросила Сарисса. – До рассвета? До него не один час.

Жюстина положила руку на плечо Сариссы.

– Но мы проживем немного дольше. Там, где жизнь – там надежда.

– Ты не понимаешь, – сказала Сарисса. – Не для меня. Не для меня!

Кэррин издала еще один вздох боли, и я заскрипел зубами.

– Сарисса, – сказал я, – у нас нет выбора. Лилия совсем недавно поджарила вершину холма, впав в бешенство. Мэйв способна на гораздо худшее. Если мы останемся здесь, она устроит нам это худшее.

– Умри сейчас, или мучайся до смерти несколько часов, – сказала она. – Это наш выбор?

В глазах Сариссы вспыхнул гнев. Но она встала.

– Ладно, Мэйв! – позвал я. – Твоя взяла! Мы выходим.

Я поднял руки ладонями наружу, и вышел из стен нашей полуразрушенной хижины – которая была разве что видимостью защиты.