Я дождался Морти и сэра Стюарта на крыльце. Ночь, судя по всему, выдалась холодная. Морти стоял, съежившись под порывами ветра, сунув руки в карманы пальто. Взгляд его нервно метался из стороны в сторону. Он дрожал.

— Позвоните в колокольчик, — сказал я. — И вы, конечно, можете считать это моим личным мнением, но будь я на вашем месте, я бы держал руки на виду.

— Спасибо, — без особого энтузиазма отозвался Морти, дергая за шнурок. — Я еще не говорил вам, Дрезден, сколько света и радости вы приносите с собой в мой мир всякий раз, как в него вторгаетесь?

— Всего-то день работы, если вы порождение легенд Вселенной, — хмыкнул я.

— Не могу не обратить внимания, — вмешался сэр Стюарт. — Справа и слева от нас волки.

Я оглянулся. Он говорил правду. Один волк, тот, что массивнее, отличался темным мехом, второй — помельче — бурым. Они сидели в тени, застывшие как изваяния, так что заметить их мог только наметанный глаз. Оба напряженно следили за крыльцом.

— Уилл и Марси, — сказал я. — Хорошо смотрятся.

— Опасные хищники, — буркнул Морти сквозь зубы.

— Капитан, подтянитесь! Они не причинят вам вреда, и вы это прекрасно знаете.

Морти еще успел одарить меня недобрым взглядом, а потом Мёрфи открыла дверь.

— Мисс Мёрфи, — поклонился ей Морти.

— Линдквист, если не ошибаюсь? — спросила Мёрфи. — Медиум?

— Совершенно верно.

— Что вам надо?

— Сзади, — вполголоса произнес сэр Стюарт.

Я оглянулся. Улицу по направлению к дому пересекала невысокая мужская фигура в тяжелой зимней одежде. Рядом с ней шел третий волк, с мехом рыжеватого оттенка.

— Я здесь для того, чтобы говорить от имени одного вашего знакомого, — сказал Морти.

Глаза у Мёрфи превратились в две обжигающе-холодные ледышки.

— Кого?

— Гарри Дрездена, — ответил Морти.

Мёрфи стиснула правую руку в кулак. Слышно было, как хрустнули суставы.

Морти поперхнулся и отступил на полшага назад.

— Послушайте, мне самому меньше всего хотелось оказаться здесь, — взмолился он, поднимая руки вверх и демонстрируя ей пустые ладони. — Но вы ведь его знаете. Его тень не менее настырна, чем сам Дрезден был при жизни.

— Вы Богом проклятый лжец! — рявкнула Мёрфи. — Вы известный мошенник. И вы играете с огнем.

Морти долгое мгновение молча смотрел на нее, потом поморщился:

— Вы... Вы верите в то, что он еще жив?

— Он жив, — ответила Мёрфи, упрямо выпятив подбородок. — Тела так и не нашли.

Морти опустил глаза, обиженно поджал губы и провел рукой по лысине, размазав по ней несколько снежинок. Потом сделал глубокий вдох и попробовал еще раз:

— Мне очень жаль. Жаль, что все так сложно.

— Ничего сложного, — возразила Мёрфи. — Только противно. Потому что он еще жив.

Морти повернулся ко мне и развел руками:

— Она все еще не верит. Послушайте, я вряд ли смогу еще что-нибудь поделать. Я и так старался как мог. Ей нужно время.

— Нет, — мотнул я головой. — Нам необходимо заставить ее понять. Сегодня.

Морти помассировал переносицу.

— Что-то незаметно, Дрезден, чтобы вы повзрослели.

Мёрфи продолжала буравить Морти своим полицейским взглядом — интенсивности в нем ничуть не убавилось.

— Все это не становится ни правдоподобнее, ни увлекательнее, Линдквист. Мне кажется, вам лучше уйти.

Морти кивнул, еще раз подняв руки в знак капитуляции.

— Я понимаю. Все, ухожу. Прошу вас, поверьте, я просто хотел помочь.

— Стойте! — рявкнул я. — Наверняка ведь есть что-то такое, что вы могли бы ей сказать.

Морти покосился на меня, в третий раз беспомощно поднял руки и двинулся к машине.

Я стиснул зубы... От Мёрфи меня отделяло меньше фута. Как, черт подери, мне убедить ее в том, что это правда я?

— Заставив Морти говорить с ней о том, что известно только тебе одному, тупица! — обругал я себя. — Морти!

Он задержался на полпути и оглянулся на меня.

— Спросите у нее вот что, — попросил я и выпалил вопрос.

Морти вздохнул. Потом повернулся к Мёрфи.

— Прежде чем я уйду, — сказал он, — Дрезден хочет, чтобы я спросил у вас, нашли ли вы того в меру привлекательного и здорового физически мужчину?

Мёрфи не пошевелилась. Лицо ее побелело. С минуту она молчала.

— Что вы сказали? — прошептала она наконец.

Я подсказал Морти.

— Дрезден хочет, чтобы я сказал вам, что он не собирался предпринимать ничего такого... драматического. Просто так уж все сложилось.

Волки и человек в тяжелой куртке подступили ближе, прислушиваясь. Мёрфи несколько раз сжала и разжала кулак.

— Сколько вампиров, — спросила она, — пришлось убить мне и агенту Уайту, чтобы спастись из офиса ФБР в прошлом году?

На меня накатила волна безумного восторга. Вот она, настоящая Мёрфи, — всегда мыслит логически.

Я продиктовал Морти ответ.

— Он говорит, он не знает, кто такой агент Уайт, но вы с Тилли убрали одного на лестнице. — Морти склонил голову набок, слушая меня, потом продолжил: — И еще ему интересно, считаете ли вы, что принять Меч Надежды будет означать... карьерное понижение?

Теперь с лица Мёрфи исчезли последние кровинки. Я буквально видел, как разом ввалились ее глаза, а лицо устало осунулось. Она прислонилась к дверному косяку, прижав руку к животу, словно ее ранили.

— Мисс Мёрфи, — мягко произнес Морти. — Мне ужасно жаль являться к вам с такой новостью. Но тень Дрездена утверждает, что ему необходимо поговорить с вами. Что от этого зависит жизнь людей.

— Угу, — перехваченным голосом отозвалась Мёрфи. — Это новость. — Она подняла взгляд на Морти. — Поклянитесь кровью.

Такая проверка — обычное дело для тех, кому случается иметь дело со сверхъестественным, но кто при этом сам лишен сверхъестественных способностей. На свете полно разных тварей, которые, будучи нелюдями, пытаются казаться людьми — однако таких, у кого кровь при этом выглядит взаправдашней, очень и очень мало. Не самая идеальная проверка, но лучше, чем ничего.

Морти спокойно кивнул и извлек из кармана пальто английскую булавку. Просьба Мёрфи его, похоже, ничуть не удивила. Похоже, в царившей обстановке такая проверка получила широкое распространение. Я даже подумал, не Мёрфи ли стала ее инициатором.

Морти наколол подушечку большого пальца левой руки, надавил, и на ней вспухла капелька алой крови. Он продемонстрировал ее Мёрфи.

Та кивнула:

— Здесь холодно. Пройдете в дом, мистер Линдквист?

— Спасибо, — выдохнул Морти.

— Время сбора, — объявила Мёрфи собравшимся у крыльца. — Хочу, чтобы вы проверили этого шутника. Уилл, будь добр, пошли кого-нибудь пригласить Неряху Энн.

— Я не хотел вас утруждать... — начал было Морти.

Мёрфи одарила его леденящей улыбкой.

— Тащите свою задницу в дом, садитесь и ждите. Я скажу вам, когда можно будет идти. И если вы вдруг все-таки разыгрываете нас, так и знайте, у меня игры совсем другие.

Морти поперхнулся, но в дом послушно вошел.

Следующие полчаса Мёрфи, Уилл и отец Фортхилл поджаривали Морти, а через него и меня, под наблюдением Эбби и Дэниела. Каждый задал уйму вопросов, по большей части из области моего с ними личного общения. Морти пришлось передавать им мои ответы.

— Нет, отец, мне ни разу не приходилось слышать, чтобы священники пользовались словами «засадить по самые помидоры».

— Слушай, Уилл, я же предлагал заплатить за эту штуку, сигнализацию.

— Дендрозлыдень? Ты, Мёрф, убила его бензопилой.

И так далее, и тому подобное — до тех пор, пока у меня мозги... точнее, эктоплазма не начала плавиться.

— Нет, это просто смешно! — вскипел я. — Меня пытаются завалить, как сопливого первоклассника. Почему?

Морти удивленно уставился на меня. Сэр Стюарт коротко хохотнул со своего места в углу.

Мёрфи, нахмурившись, покосилась на Морти.

— В чем дело?

— У Дрездена кончается терпение, — объяснил Морти, всем своим видом показывая, что сам он такого моего поведения не одобряет. — Видите ли, он... подозревает, что вы его заваливаете, и хочет знать почему. Мне очень жаль. Духи редко бывают такими...

— Упрямо настырными? — предположила Мёрфи.

— Настойчивыми, — договорил Морти с нейтральным выражением лица.

Мёрфи плюхнулась в свое кресло и переглянулась с отцом Фортхиллом.

— Что ж, — сказала она. — Это... Это чертовски похоже на Дрездена, не так ли?

— Я совершенно уверен в том, что некоторые из упомянутых здесь подробностей известны только Дрездену, — серьезно произнес Фортхилл. — Однако имеются и другие существа, которые могут знать такие вещи вне зависимости от того, присутствовали они сами при этом или нет. Очень и очень опасные существа.

Мёрфи посмотрела на Морти и кивнула.

— То есть, — сказала она, — или он говорит истинную правду, а значит, тень Дрездена действительно здесь с ним, или кто-то ловко обвел нас вокруг пальца, и я запустила в дом кого-то очень нехорошего.

— Что до меня, — с усталой улыбкой заметил Фортхилл, — я не ощущаю здесь присутствия темных сил. Только небольшой сквозняк.

— Это тень Дрездена, — сказал Морти, — отче, — почтительно добавил он. Надо же, Морти — и католик. Кто бы мог подумать...

— Где Дрезден сейчас? — спросила Мёрфи без избыточного энтузиазма.

Морти посмотрел на меня и вздохнул:

— Он... Вроде как стоит рядом с вами, чуть слева, мисс Мёрфи. Он стоит, скрестив руки на груди и притопывая, и каждые несколько секунд смотрит на левое запястье, хотя часов на нем нет.

— Обязательно нужно было выставлять меня мальчишкой? — возмутился я.

Мёрфи фыркнула:

— Очень в его духе.

— Эй! — запротестовал я.

Послышался знакомый топот, и в комнату ворвался Мистер. Он пронесся по паркету и с разбега врезался мне в ноги.

Для кота Мистер весьма увесист — добрых три десятка фунтов. От удара я пошатнулся, потом наклонился и провел рукой по пышному кошачьему меху. На ощупь он оказался таким же, как всегда, и отозвался на это громким счастливым мурлыканьем.

До меня не сразу дошло, что я реально ощущаю Мистера. Ощущаю его мягкий мех, тепло его тела.

Более того, разогнавшийся во весь опор котяра врезался плечом в пустое пространство и остановился при этом как вкопанный!

Все как один, разинув рты, уставились на Мистера.

Ну да, одно дело знать о существовании сверхъестественного и общаться с ним в сообразной этому зловещей обстановке. Однако гораздо сильнее потрясают проявления сверхъестественного в обыденном, бытовом: дверь, открывающаяся сама собой, тень на полу от отсутствующего предмета — ну или кот, мурлычущий и трущийся о любимого хозяина, которого в комнате нет.

— Ох, — только и сказала Мёрфи, широко раскрыв глаза.

Уилл негромко присвистнул.

Отец Фортхилл перекрестился, и на губах его заиграла легкая улыбка.

Морти посмотрел на кота и вздохнул.

— Ну конечно. Знаменитый на всю страну эктомант-профессионал исполняет роль медиума и говорит вам, что происходит, и никто ему не верит. Но стоит появиться мохнатому, бесхвостому мурлыке — и это убеждает всех, раз и навсегда.

— Ха! — произнес сэр Стюарт, явно забавляясь. — Говорил же я вам. Кошки!

Мёрфи повернулась ко мне. Взгляд ее целился чуть вбок, куда-то в сторону моей скулы. Я подвинулся так, чтобы оказаться точно на линии взгляда ее голубых глаз.

— Гарри?

— Я здесь, — отозвался я.

— Господи, я чувствую себя дура дурой, — пробормотала Мёрфи, оглянувшись на Морти. — Он ведь меня слышит, да?

— И видит, — подтвердил Морти.

Она кивнула и снова посмотрела на меня — опять чуть вбок. Я снова подвинулся.

Да нет, я понимаю, для нее это ничего не меняло.

Но это многое значило для меня.

— Гарри, — повторила она. — Столько всего случилось с тех пор, как... как мы с тобой в последний раз говорили. Заклятие Чичен-Ицы убило не только тех Красных, которые там находились. Оно убило их всех. Всех вампиров Красной Коллегии в мире.

— Угу, — сказал я. — В этом и состояла задумка.

Мёрфи чуть перевела дух.

— Баттерс говорит, возможно, где-то и уцелело несколько — самых младших, наименее сильных, из наименее влиятельных кланов. А может, где-то можно было и укрыться от действия заклятия. Но он говорит, судя по тому немногому, что ему известно из магических теорий, должно было убрать всех.

Я пожал плечами и кивнул:

— Угу, думаю, так и есть. Многое, конечно, зависит от того, правильно ли проведен ритуал. — Главное, Красной Коллегии больше нет. Как и Черной. Жизнь может продолжаться. Все они обратились в прах.

— Когда пала Красная Коллегия, — продолжала Мёрфи, — их территория вдруг оказалась незанятой. Вакуум случился, понимаешь?

О Господи!

Красная Коллегия пыталась убить мою дочку и всех, кто остался еще от моей семьи, и я не буду страдать бессонницей из-за того, что с ними, с Красными, произошло (если, конечно, допустить, что я вообще смогу спать в моем нынешнем положении). Но я и в голову не брал того, что случится после того, как я уничтожу всю Красную Коллегию до основания.

Коллегия принадлежала к сильнейшим сверхъестественным расам мира. Под их контролем находился целый континент и даже больше: вся Южная Америка и часть Центральной. Деловая же их активность распространялась на весь мир. Они владели недвижимостью. Акциями. Корпорациями. Банковскими счетами. Можно сказать, они Держали у себя в кармане несколько правительств. Все, чего душе угодно.

Совокупная стоимость их владений не поддавалась исчислению.

И я вышвырнул все это на ветер, объявив тем самым начало новой игры. Типа, кто не успел, тот...

— Упс, — только и сказал я.

— Дела обстоят... паршиво, — продолжала Мёрфи. — В Чикаго еще ничего. Мы отразили самые худшие нападения — в основном от банды заносчивых ублюдков, именуемых фоморами. И ПараНет здорово нам помогает. Он спас буквально сотни — если не тысячи — жизней.

Краем глаза я увидел, как распрямила спину Эбби и какой уверенностью засветился ее взгляд. Да, такой Эбби я не видел еще ни разу.

— Хуже всего по большому счету пришлось Латинской Америке, — говорила Мёрфи. — Теперь всякий, кто обладает минимумом магических способностей и поддержки в сверхъестественном мире, увидел шанс основать собственную империю. Все старые конфликты и обиды вынуты из шкафов. По всему миру потусторонние твари убивают друг друга, а заодно и смертных. Стоит какой-нибудь большой рыбине перенести свою активность в Южную Америку, как на освободившееся место тут же налетают стаи мелкой рыбешки. В общем, куда ни глянь, повсюду мочилово.

Белый Совет, я слышала, тоже рвет свою дряхлую задницу, пытаясь не дать всему рассыпаться и по возможности защитить обычных людей. Только мы их здесь не видели, если не считать пары раз, когда Страж Рамирес приезжал в поисках Молли...

— Молли, — перебил я ее рассказ. — Как она? — Словно во сне я слышал, как Морти передает мои слова. Я обратил внимание на то, что он не без успеха старается передать все мои интонации. Похоже, в прошлом ему довольно часто доводилось заниматься чем-то подобным.

— До сих пор оправляется от ран, полученных в Чичен-Ице, — ответила Мёрфи. — Она говорит, психически она пострадала не меньше, чем физически. Ну и ногу ей все-таки сильно повредили. Не знаю, каким образом твое исчезновение сделало ее преступницей в глазах Белого Совета, но это, судя по всему, именно так. Рамирес говорил нам, что Стражам приказано привести приговор в исполнение... Впрочем, не видно, чтобы он слишком надрывался, исполняя этот приказ. Уж я-то знаю, как это бывает, когда коп отлынивает от конкретного задания.

— Как она? — повторил я. — Мёрф, это же я. Как ей живется?

Она опустила глаза и сглотнула.

— Она... Она не в себе, Гарри.

— В каком смысле?

Мёрфи снова подняла на меня взгляд и стиснула зубы.

— Она разговаривает сама с собой. Она видит то, чего здесь нет. Страдает головными болями. И галлюцинациями.

— Вполне в моем духе, — заметил я — почти в унисон с Уиллом, который тоже подумал о том же самом. — Вполне в духе Гарри.

— Это совсем другое дело, — возразила Уиллу Мёрфи, — и ты это прекрасно знаешь. Дрезден контролировал себя. Он использовал все эти странности, так что они делали его сильнее. Скажи, разве мы его боялись? Вот так, по-настоящему?

Уилл нахмурился и отвел взгляд.

— Он мог пугать. Но нет. Я никогда не боялся, что он сделает мне плохо. Будь то по случайности или как еще.

— А как бы ты отнесся к конфликту с Молли? — спросила Мёрфи.

— Я бы лучше ушел, — признался Уилл. — Девчонка определенно не в себе.

— Короче говоря, — Мёрфи снова повернулась ко мне, — присутствие в городе чародея — в любом городе, по всему свету — очень важный сдерживающий фактор. Потусторонние силы боятся Совета. Они знают, что Белый Совет может очень быстро добраться до них и что противостоять ему — дело почти безнадежное. Большая часть местных страшилок — по крайней мере те, у кого есть хоть немного мозгов, — избегают ступать на территорию, подведомственную Белому Совету. Вот только когда ты исчез, а у Белого Совета своих забот полны руки... — Мёрфи покачала головой. — Господи! Даже желтая пресса начинает замечать, что в городе творится что-то не то. Короче, Молли нигде не задерживается. Все время в движении. Однако она вбила себе в башку, что в Чикаго можно обойтись и без настоящего чародея из Белого Совета — довольно того, чтобы нехорошие парни думали, что он здесь есть. С этой целью всякий раз, как она расправляется с каким-нибудь незадачливым хищником, она оповещает об этом всех. Назвала себя Леди-Оборванкой и объявила Чикаго территорией, находящейся под ее защитой.

— Бред какой-то, — сказал я.

— Теперь ясно, что я имела в виду под «она не в себе»? — спросила у Морти Мёрфи; голос ее зазвучал резче прежнего. Она сделала вдох, успокаиваясь. — Самое безумное здесь то, что это срабатывает. По крайней мере отчасти. Довольно многие нехорошие твари решили пытать счастья где-нибудь в другом месте. Хуже всего приходится университетским городкам в провинции. Но... Но и здесь всякое происходит. — Она поежилась. — Жуткие вещи. По большей части с нехорошими парнями. Но иногда и с людьми. В основном с уличными хулиганами. Визитная карточка Леди-Оборванки — клочок ткани, который она отрывает от своей одежды и оставляет на теле врага. И в последнее время таких клочков все больше. Большая часть — на трупах.

Я поперхнулся.

— И вы считаете, это Молли?

— Мы не знаем, — ответила Мёрфи профессионально бесстрастным голосом. — Молли говорит, она не охотится ни за кем, кроме сверхъестественных врагов, и у меня нет оснований ей не верить. Но... — Мёрфи развела руками.

— Значит, когда ты говорила «Неряха Энн», ты имела в виду Молли?

— Вот такая она сейчас... оборванная, грязная, искалеченная кукла, — подтвердила Мёрфи. — Поверь мне, это довольно точное описание.

— Оборванная, искалеченная, страшная кукла, — негромко поправил ее Уилл.

— И вы... позволяете ей оставаться такой? — возмутился я.

Мёрфи стиснула зубы.

— Нет. Я говорила с ней раз десять. Мы даже пытались прогнать ее с улицы.

— Лучше бы мы этого не делали, — сказал Уилл.

— А что случилось? — спросил Морти.

Наверное, Уилл решил, что этот вопрос задавал я.

— Она расколошматила нас с легкостью молотка, загоняющего гвозди в мякоть бальсы, вот что случилось. Свет, звук, всякие образы. Господи, я явственно видел, как монстры тащат меня в Небывальщину — с такой четкостью, словно это происходило наяву. Все, что я мог, — это свернуться в комок и визжать.

От этого Уиллова описания желудок мой свело болезненной судорогой. Что само по себе странно, поскольку я не ел и, боюсь, в моем нынешнем состоянии и не буду есть. Наверное, просто мои призрачные внутренности запомнили это ощущение. Я отвернулся, пытаясь отделаться от горечи во рту.

— Воспоминания — оружие, — негромко напомнил сэр Стюарт. — Острое как клинок.

Мёрфи движением руки оборвала Уилла.

— Вне зависимости от того, зашла она слишком далеко или нет, она единственная из всех нас обладает первоклассной магической мощью. Это не значит, конечно, что орден делает для нас мало, — добавила она, обращаясь к Эбби.

— Да ничего, — невозмутимо ответила блондинка. — Мы ведь все разные, по росту и по силе, не так ли? — Эбби посмотрела более или менее в моем направлении. — Мы выстроили обереги вокруг дома Кэррин. Триста человек из Па-раНета, все сообща. — Она дотронулась рукой до стены, где негромко гудела защитная энергия. — И меньше чем за день.

— Это стоило две сотни пицц, — буркнула Мёрфи. — И повестки в суд.

— Но ведь оно того стоило! — укоризненно выгнула бровь Эбби.

Мёрфи тряхнула головой, но я видел, что она с трудом сдерживает улыбку.

— В общем, мы ждем Молли, чтобы она подтвердила твои верительные грамоты, Гарри.

— Гм... — произнес Морти своим собственным голосом. — А это... это вполне безопасно, мисс Мёрфи? Если девушка была его ученицей, не окажется ли ее реакция на его тень... несколько эмоциональной?

Уилл фыркнул:

— Скорее уж с нитроглицерином возиться безопаснее. — Он сделал глубокий вдох. — Кэррин, вы уверены, что это необходимо?

Мёрфи медленно оглядела собравшихся. Эбби сидела, потупив глаза, но ее обыкновенно румяные щеки заметно побледнели. Уилл не трогался с места, однако поза его выдавала готовность в любой момент выброситься в закрытое окно. Фортхилл выглядел спокойным, но и он хмурил брови, а губы сжались в напряженную линию.

За исключением Фортхилла все реагировали на это как на прямую угрозу.

Они все боялись Молли.

Мёрфи смотрела на них. Ростом она уступала им всем без исключения, зато лицо не уступало по выразительности гладкой льдине, поза оставалась абсолютно уверенной. Казалось, она готова встретить любой поворот событий.

Однако я-то побывал с Мёрфи не в одной переделке и мог видеть сквозь оболочку, скрывавшую от других двигавший ею страх. Она не знала наверняка, реально ли мое присутствие или нет. С ее точки зрения, я мог оказаться какой-нибудь страшилкой с улицы, а это было бы для нее неприемлемо. Она хотела знать точно.

Проблема состояла в том, что какой бы ответ она ни получила, он в любом случае причинил бы ей боль. Определи во мне Молли нехорошего парня, и осознание того, что настоящий Гарри Дрезден все еще числится пропавшим без вести (предположительно — погибшим), после того коротенького контакта, который подарил ей Морти, будет ранить больнее замороженного лезвия. А если она узнает, что это действительно моя тень... Ну, это будет еще хуже.

— Молли справится, — сказала Мёрфи. — Она нам нужна. С ней все будет в порядке. — Она провела рукой по своей короткой стрижке. Голос ее сделался глуше от терзавшей ее боли. — Не обижайтесь, мистер Линдквист. Не обижайся, Мистер. Но мне... нам надо знать точно.

Паранойя? Возможно.

Но даже если паранойя, это не значит, что рядом не стоит призрак чародея со слезами на глазах.